На выборах в рейхстаг 20 мая 1928 года НСДАП получила лишь 2,6% голосов и 12 мест. Это было все еще на два места меньше, чем получила «народная» партия за четыре года до того, на декабрьских выборах. Но возраставшее число членов НСДАП указывало уже на ее подъем. Рабочие по-прежнему были в ней мало представлены, но, наряду с ремесленниками, мелкими предпринимателями, служащими и студентами, в нее удавалось привлечь все больше представителей академических профессий, чиновников и главным образом крестьян Kater. Zur Soziographie; Id. Sozialer Wandel in der NSDAP im Zuge der nationalsozialistischen Machtergreifung // W. Schieder (Hg.). Faschismus, 25-68; Я. A. Winkler. Mittelstandsbewegung oder Volkspartei? Zur sozialen Basis der NSDAP // Ibid., 97-118; R. Mann (Hg.). Die Nationalsozialisten. Analysen faschistischer Bewegungen. Stuttgart, 1980; P. H. Merkl. The Nazis of the Abel Collection: Why They Joined the NSDAP // Larsen et at (Eds.). Who Were the Fascists, 268-82. Об этом также см. прим. 12 ниже.

. Это был результат пропаганды, особенно усилившейся в сельских местностях, а также в малых и средних городах. В 1929 году на выборах в различные муниципальные органы и ландтаги НСДАП получила значительно больше 10% мест. Еще более впечатляющих успехов добился Национал-социалистский союз немецких студентов на выборах в Общие студенческие комитеты университетов и высших школ A. Faust. Der Nationalsozialistische Deutsche Studentenbund, Studenten und Nationalsozialismus in der Weimarer Republik. Dusseldorf, 1973; M. H. Kater. Studentenschaft und Rechtsradikalismus in Deutschland 1918–1933. Hamburg, 1975.

. Уже в 1929 году он получил в среднем более 30% поданных голосов. О несомненном подъеме НСДАП свидетельствовал и тот факт, что в 1930 году она насчитывала уже 240 000 членов – почти исключительно мужчин. И все же значительная часть общественности была поражена огромным успехом НСДАП на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 года, получившей 18,3% голосов и 107 мест и сразу превратившейся во вторую по силе партию после Социал-демократической партии Германии (СДПГ). Двумя годами позже, на выборах в рейхстаг 31 июля 1932 года, НСДАП удвоила число своих депутатов, доведя его до 230.
Этот скачкообразный рост был прежде всего прямым, но также и косвенным следствием мирового экономического кризиса Об этом (с дальнейшей литературой): H. Mommsen et al. (Hg.). Industrielles System und politische Entwicklung in der Weimarer Republik. Dusseldorf, 1974 (и последующие стереотипные издания).

. При этом за НСДАП голосовали преимущественно представители средних слоев, которым приходилось мириться со снижением доходов и которые с большим или меньшим основанием опасались обнищания; между тем промышленные рабочие большею частью продолжали сопротивляться, хотя все же, по новым подсчетам, рабочие доставили национал-социалистам почти 20% полученных ими голосов Исследование социального происхождения избирателей, голосовавших за национал-социалистов, было начато работами: Th, Geiger. Panik im Mittelstand // Die Arbeit, 7, 1930, 637-53; H. Neisser. Sozialstatistische Analysen des Wahlergebnisses // Ibid., 655-59; S. Riemer. Mittelstand und sozialistische Politik // Die Arbeit, 9, 1932, 265-72; C. Mierendorff. Was ist der Nationalsozialismus? Zur Topographie des Faschismus in Deutschland // Neue Blatter fur den Sozialismus, 2, 1931, 149-54; Th. Geiger. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932; R. Heberle. From Democracy to Nazism. Baton Rouge, 1945; Id. Landbevolkerung und Nationalsozialismus. Stuttgart, 1963. Обзор результатов новейших исследований в: D. H. Chuders. The Social Bases of the National Socialist Vote // JCH, 11, 1976, 17-42; J. W. Falter. Wer verhalf der NSDAP zum Sieg? Neuere Forschungsergebnisse zum parteipolitischen und sozialen Hintergrund der NSDAP-Wahler 1924–1933 // Aus Politik und Zeitgeschichte, Nr. 28/29, 3-21; Id. Wahlerbewegungen zur NSDAP 1924–1933. Methodische Probleme – empirisch abgesicherte Erkenntnisse – offene Fragen // O. Busch (Hg.). Wahlerbewegungen in der europaischen Geschichte. Berlin, 1980, 159–202.

. Однако успех НСДАП на выборах объяснялся не только экономическими проявлениями кризиса, влияние которых было к тому же не столь прямолинейным. Это подчеркивается уже тем обстоятельством, что безработные, в конечном счете сильнее всего затронутые последствиями экономического кризиса, в подавляющем большинстве голосовали за Коммунистическую партию Германии (КПГ). Кроме того, успехи НСДАП не везде были одинаково велики. Они были крайне малы в сельских местностях с католическим населением, между тем как в сельских областях протестантского севера и северо-востока они были особенно велики. Различное поведение избирателей в областях со сходной социально-экономической структурой следует объяснить прежде всего позицией обеих церквей по отношению к национал-социализму. Католическая церковь, по крайней мере до 1933 года, резко критиковала НСДАП по поводу религиозных представлений, высказанных некоторыми ее представителями, особенно Альфредом Розенбергом, не без успеха побуждая верующих голосовать за Партию центра. Между тем представители евангелической церкви, расколотой на 28 церквей отдельных земель, хотя и отвергали новоязыческие взгляды людей вроде Розенберга, в то же время более или менее открыто сочувствовали националистическим, антисоциалистическим, антикапиталистическим, а также антисемитским целям национал-социализма. Наконец, тот факт, что успехи НСДАП были особенно велики в пограничных восточных областях, прежде всего объясняется особенно ядовитым в этих местах национализмом, усиленным к тому же экономическими и религиозными факторами. В целом можно прийти к выводу, что члены НСДАП и ее электорат состояли преимущественно, но вовсе не исключительно, из представителей среднего класса, то есть мелкой буржуазии.
И все же по разным основаниям НСДАП нельзя рассматривать как мелкобуржуазную партию Кроме указанных в прим. 12 работ Geiger, Neisser, Mierendorff и т. д., см. в особенности: A. Schweitzer. Die Nazifizierung des Mittelstandes. Stuttgart, 1970; H. A. Winkler. Mittelstand, Demokratie und Nationalsozialismus. Die politische Entwicklung von Handwerk und Kleinhandel in der Weimarer Republik. Koln, 1972; Id. Vom Protest zur Panik: Der gewerbliche Mittelstand in der Weimarer Republik // Mommsen et al. (Hg.). Industrielles System, 778-91; H. Grebing. Faschismus, Mittelschichten und Arbeiterklasse // IWK, 12, 1976, 443-60; H. Speier. Die Angestellten vor dem Nationalsozialismus. Gottingen, 1977.

. НСДАП никогда не считала себя преимущественно, и тем более исключительно, партией мелкобуржуазной ориентации; более того, она никогда не отказывалась от притязаний привлечь к себе и представлять все слои населения, в том числе рабочих, вначале мало податливых на ее пропаганду. Избирательными успехами она была обязана не только социальным требованиям и намеренно туманным экономическим целям своей программы. Столь же привлекательными оказались националистические и антисемитские пункты этой программы, а также стиль ее политики, отвечавший эмоциям людей из всех социальных слоев. Многих привлекала к НСДАП не ее программа, а внешний образ этой партии, отождествляемый с силой, сплоченностью и специфической мужественностью. В особенности это касается молодежи мужского пола. В самом деле, часто упускают из виду, что НСДАП, подобно НФП (Национальной фашистской партии Италии) и другим фашистским движениям, была в своем активном ядре чисто мужским союзом, представлявшим привлекательные в то время добродетели – товарищество, юность и подчеркнуто солдатское, агрессивное поведение.
Столь же односторонним и столь же неверным, как тезис мелкобуржуазности, был другой взгляд, распространенный в то время и даже в наши дни, согласно которому НСДАП представляла собой не что иное, как орудие, оплачиваемое и направляемое ведущими промышленниками Полемика по этому поводу: Wippermann. Faschismustheorien, 11-55, 138-48. Далее: R. Saage. Faschismustheorien. Munchen, 1976; E. Hennig. Thesen zur deutschen Sozial– und Wirtschaftsgeschichte 1933–1938. Frankfurt, 1974; Id. Burgerliche Gesellschaft und Faschismus in Deutschland. Frankfurt, 1977; D. Stegmann. Zum Verhaltnis von Gro?industrie und Nationalsozialismus 1930–1933 // Archiv fur Sozialgeschichte, 13, 1973, 399–482; Id. Kapitalismus und Faschismus in Deutschland 1929–1934. Thesen und Materialien zur Restituierung des Primats der Gro?industrie zwischen Weltwirtschaftskrise und beginnender Rustungskonjunktur // Gesellschaft. Beitrage zur Marxschen Theorie, 6. Frankfurt, 1976, 19-91; R. Neebe. Gro?industrie und NSDAP 1930–1933. Gottingen, 1981.

, в этом утверждении, высказанном некоторыми марксистскими теоретиками фашизма, есть и доля правды, поскольку НСДАП, как и другие партии, получала от отдельных промышленников пожертвования, отчасти покрывавшие весьма значительную стоимость ее пропагандистских и избирательных кампаний. Но о размерах этих пожертвований до сих пор нет надежных и достаточно полных данных. Впрочем, многое говорит за то, что «самофинансирование» НСДАП, т. е. поступления от членских взносов и входных билетов на различные национал-социалистские мероприятия, было значительнее, чем пожертвования H. Matzerath, H. A. Turner. Die Selbstfinanzierung der NSDAP 1930–1932 // GG, 3, 1977, 93-108.

. Напротив, твердо установлено, что вклады промышленности были скорее следствием, чем причиной избирательных успехов национал-социалистов.
Для подъема национал-социализма решающее значение имели не кризисные явления в экономике и в общественной жизни, не восприимчивость значительной части мелкой буржуазии и не готовность отдельных ведущих промышленников оказывать НСДАП материальную поддержку – гораздо важнее были ошибки нефашистских и антифашистских общественных сил и партий Германии.
Коммунистическая партия Германии (КПГ) и Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) оказались неспособны извлечь уроки из ошибок братских итальянских партий, безуспешно пытавшихся помешать подъему и приходу к власти фашизма По поводу дальнейшего см: Wippermann. Zur Analyse, 9 ff.

. И хотя они могли и должны были знать по итальянскому опыту, что ждет их в случае победы фашизма, обе немецкие рабочие партии, глубоко враждебные друг другу, не сумели преодолеть разделявшие их программные различия и построить единый оборонительный фронт против фашизма. Исходя из чисто функционального определения фашизма, лидеры КПГ считали «фашистскими» не только все буржуазные партии и правительства, но даже СДПГ и боролись против них под этим лозунгом. Они оправдывали такую линию авантюристическим, хотя и формально логичным доводом, будто буржуазные и социал-демократические политики, защищая парламентско-демократическую систему, по меньшей мере косвенно поддерживают капитализм. «Социал-фашизм» СДПГ отличается от «национал-фашизма» НСДАП, говорили они, лишь применяемыми методами. Если «национал-фашизм» выступает как прямая агентура капитала, то «социал-фашисты» своей приверженностью к парламентской демократии поддерживают капитализм косвенным образом, поскольку демократия – всего лишь замаскированная по необходимости форма капиталистического господства. Несмотря на некоторые призывы к единому фронту, адресованные почти исключительно не к руководству, а к рядовым членам СДПГ и Всеобщего объединения германских профсоюзов (ВОГП) и имевшие целью в конечном счете лишь побудить их перейти в КПГ и подчиненные ей организации, КПГ не могла решиться ни на защиту демократии, ни на совместные действия с СДПГ. КПГ чувствовала себя достаточно сильной, чтобы бороться и с СДПГ, и с НСДАП. При этом она колебалась между чисто насильственной тактикой под лозунгом «Бей фашиста, когда его увидишь!» и стремлением, переняв националистические требования, побудить сторонников НСДАП к переходу в КПГ. Эта тактика, названная по имени перешедшего из НСДАП в КПГ лейтенанта рейхсвера «курсом Шерингера», увенчалась провозглашенной в 1930 году коммунистической «Программой национального и социального освобождения германского народа». Эта националистическая «стратегия объятий» и тезис «социал-фашизма» привели даже к тому, что КПГ заключала некоторые частичные и кратковременные соглашения с НСДАП. Так обстояло дело в случае референдума, совместно организованного обеими партиями летом 1931 года, который привел к роспуску прусского ландтага и к падению социал-демократического правительства земли Пруссия; и точно так же – при забастовке рабочих Берлинского транспортного общества осенью 1932 года S. Bahne. Die KPD und das Ende von Weimar. Das Scheitern einer Politik 1932–1935. Frankfurt, 19762; O. K. Flechtheim. Die KPD in der Weimarer Republik. Frankfurt, 1969; Th. Weingartner. Stalin und der Aufstieg Hitlers. Die Deutschlandpolitik der Sowjetunion und der Kommunistischen Internationale 1922–1934. Berlin, 1970; K. – E. Lonne. Faschismus als Herausforderung. Die Auseinandersetzung der «Roten Fahne» und des «Vorwarts» mit dem italienischen Faschismus 1920–1933. Koln, 1981.

.
Социал-демократы видели в таких явлениях дополнительное оправдание своих сомнений, следует ли начинать серьезные переговоры о союзе с коммунистами, поскольку и национал-социалисты, и коммунисты одинаково стремились разрушить созданную и защищаемую ими демократию. Они полагались в своей защите на убедительность своих аргументов, которые они пытались – без особого успеха – противопоставить национал-социалистской пропаганде, а также на завоеванные и укрепленные ими политические позиции. К их числу относился прежде всего руководимый социал-демократами союз «Государственный черно-красно-золотой флаг» («Reichsbanner Schwarz-Rot-Gold»), насчитывавший 2 миллиона членов и составлявший противовес СА. Если бы национал-социалисты попытались насильственно захватить власть, по примеру итальянских фашистов, этот союз должен был прийти на помощь полиции, которая – по крайней мере в Пруссии – находилась под влиянием СДПГ. Но когда рейхсканцлер фон Папен 20 июля 1932 года, явно нарушив закон, сместил руководимое социал-демократами правительство земли Пруссия, не встретив при этом сопротивления, антифашистская концепция СДПГ потеряла свою опору. «Союз государственного флага» ни разу – ни 20 июля 1932 года, ни 30 января 1933 года – не был приведен в действие. Это отступление без борьбы указывает на фундаментальную ошибку в антифашистской стратегии СДПГ. При защите демократии она применяла только демократические методы и ошибочно рассчитывала, что и противники демократии в правых партиях, в чиновничестве, в экономике и в армии, несмотря на свою открытую враждебность республике, будут придерживаться демократических правил игры. Она слишком поздно и слишком слабо реагировала на тот факт, что и другие демократические партии Веймарской республики шаг за шагом разоружались и покидали демократию. Чтобы «избежать худшего», то есть захвата власти фашистами, который они боязливо представляли себе лишь в насильственной форме путча по итальянскому образцу, социал-демократические лидеры допустили в конечной фазе Веймарской республики посягательства на социальные завоевания 1918 года и даже терпели выхолащивание основных демократических прав и свобод. Так и возник тот «вакуум власти», который национал-социалисты смогли использовать для своего захвата власти R. M. Hunt. German Social Democracy 1918–1933. New Haven, 1964; Я. Mommsen. Die Sozialdemokratie in der Defensive: Der Immobilismus der SPD und der Aufstieg des Nationalsozialismus // Id. (Hg.). Sozialdemokratie zwischen Klassenbewegung und Volkspartei. Frankfurt, 1974, 106–133; W. Wette. Mit dem Stimmzettel gegen den Faschismus. Das Dilemma des sozialdemokratischen Antifaschismus in der Endphase der Weimarer Republik //W. Huber, J. Schwerdtfeger (Hg.). Frieden, Gewalt, Sozialismus. Stuttgart, 1976, 358–403; B. Hebel-Kunze. SPD und Faschismus. Zur politischen und organisatorischen Entwicklung der SPD 1932–1935. Frankfurt, 1977; H. Heer. Burgfrieden oder Klassenkampf. Zur Politik der sozialdemokratischen Gewerkschaften 1930–1935. Neuwied, 1973; E. Matthias. Die Sozialdemokratische Partei Deutschlands // E. Matthias, R. Morsey (Hg.). Das Ende der Parteien 1933. Dusseldorf, 1960, 101–278; K. Rohe. Das Reichsbanner Schwarz-Rot-Gold. Ein Beitrag zur Typologie der politischen Kampfverbande in der Weimarer Republik. Dusseldorf, 1966.

.
Но, конечно, эта критика антифашистской стратегии КПГ и СДПГ никоим образом не оправдывает поведение лидеров буржуазных партий, а также представителей армии, промышленности и сельского хозяйства. Эти силы были ответственны не только за строго дефляционную экономическую политику, увеличивавшую безработицу с ее опустошительными социальными и политическими последствиями, но также и за политический курс кабинетов Брюнинга, фон Палена и фон Шлейхера, которые, не располагая парламентским большинством, подрывали конституцию и постепенно разрушали и без того непрочную демократическую систему. И хотя на выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 года НСДАП потеряла 34 места и оказалась в кризисе, который мог бы привести к ее упадку, по инициативе руководящих деятелей германской крупной промышленности и сельского хозяйства и при поддержке некоторых политиков из окружения президента фон Гинденбурга был свергнут рейхсканцлер фон Шлейхер и было образовано коалиционное правительство во главе с Адольфом Гитлером.


«Третий рейх»

В кабинет, законным образом сформированный 30 января 1933 года, кроме самого Гитлера, входило всего два других национал-социалиста: Вильгельм Фрик стал министром внутренних дел, а Герман Геринг был назначен министром без портфеля, но одновременно в качестве министра внутренних дел Пруссии распоряжался полицией этой крупнейшей из германских земель. Сверх того национал-социалисты, со своей миллионной партией и организованными по военному образцу, отчасти вооруженными подразделениями СА и СС, располагали такими средствами власти, с которыми и до 30 января 1933 года едва могли справиться демократические правительства и местные власти. Поэтому были более чем близоруки, а в свете итальянского опыта просто несерьезны намерения консервативных партнеров Гитлера интегрировать и контролировать массовое движение НСДАП, передав национал-социалистским фюрерам вместе с руководством полиции значительную часть государственной власти. В действительности национал-социалисты воспользовались переданной им 30 января 1933 года властью, чтобы с помощью своих партийных организаций подавить политических противников и вытеснить консервативных партнеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32