Облако стремительно рванулось в обход "зуброносорога", который
замешкался с выбором цели, и этого мгновения оказалось достаточно,
чтобы Джума скрылся в дыре выхода.
Мальгин увидел, как черный рог чужого автомата повернулся в его сторону -
автомат разобрался в запущенных Джумой "призраках". Состязание
в скорости реакций теперь шло между маатанским компьютером и земным,
вмонтированным в скафандр, но Кир успел обработать ситуацию раньше
и без подсказки Мальгина чиркнул лучом "универсала" по кончику
рога. "Зуброносорог" окутался мощной короной электрических
разрядов, на месте его рога вздулся ослепительный радужный пузырь,
несколько разрядов сорвалось с "хвороста" ног под телом "сторожа"
в пол. Что последовало за этим, Мальгин увидеть не успел, он был уже
в коридоре, оставив за собой "крик" маатан в пси-диапазоне,
а в звуковом - вой и треск поврежденного автомата.
В конце коридора мелькнуло маскировочное облако Джумы, Мальгин рванул
за ним с такой скоростью, что едва не сломал себе шею от этого рывка.
Он сбил какого-то маатанина в голубом, не успевшего увернуться, увидел
сзади еще двух "зуброносорогов" и выстрелил для острастки:
прозрачно-желтый хлыст разряда проложил огненную дорожку в полу коридора,
отгородив маатанскую стражу от беглецов.
"Черный человек" вывел их другим путем - со стороны
"леса" - зарослей "стрекозиных крыльев" величиной
с лопасть воздушной мельницы. Тотчас включилась связь с Умником, и
началась отработка операции возвращения, рассчитанной аналитиками
отдела безопасности, но и маатане не дремали, все-таки технологический
потенциал их цивилизации был очень высок, хотя и необычен.
Над зданием клиники висели один над другим аппараты маатан, асимметричные,
плоские, похожие на гигантских каракатиц диаметром в две сотни метров.
Из днища нижнего аппарата торчала вращающаяся кособокая решетка, окутанная
шубой электрического сияния. Второй снизу через дыру в борту "метал
икру" - выгружал маатанский десант в зеленой броне; эта
операция здорово напоминала выброс парашютного десанта из самолета
на Землю двухвековой давности.
Стоило только беглецам появиться на открытом пространстве, как их
тут же заметили. Из зарослей "стрекозиного леса" с треском
выползла навстречу кошмарного вида конструкция, слепленная из ржавых
на вид балок, штанг и рычагов, сквозь мешанину которых виднелась туша
маатанина. Из носовой части этой машины угрожающе выдвинулась вперед
косая ажурная башенка.
- Нет оружие, - торопливо высветил предупреждение "черный
человек". - Службе контроля нет загроза... опасно да вверх...
беглие назад быстрие...
- Не стрелять, - торопливо перевел Мальгин Умнику. -
Первый, у нас всего одна-две минуты, здесь их десант.
- Видим, успеем, - отозвался Ромашин. - Отойдите от
"черного", быстрее!
- Прощай, друг, - сказал Джума Хан, освобождая диагностер
от туши "черного человека". - Извини за хлопоты и боль.
Держись!
- Понятие да хомо эмоцие, - ответил маатанин, грузно осев
на одну из серых плит, цепочкой уходивших в заросли леса. - Маатание
безнадежност... желание дружно Шаламо здоровие да... вам здоровие...
мы не ест разумно хомо да... не есто понятие вы.
- Спасибо! - успел крикнуть Мальгин до того, как их накрыл
силовой трал упавшего с неба десантного когга, втянул внутрь корабля.
Стены дезокамеры сомкнулись вокруг, в глазах померк свет...
В джамп-режиме когг преодолел атмосферу Маата в три прыжка и растаял
во тьме космоса, подхваченный невидимым спейсером "Стратег",
готовым прийти на помощь всей своей интеллект-компьютерной и энергетической
мощью. Отпустив на волю задержанный чужой зонд, под который был замаскирован
когг, спейсер включил компакт-генераторы и ушел в "струну",
а вышел из нее уже в Солнечной системе, дома.
В дезокамере когга вспыхнул свет, открылась дверь наружу.
- Выползаем, - сказал Джума Хан, превращаясь в человека
в скафандре. - Рокамболь [ Необыкновенные приключения (по имени
героя романов Понсон дю Террайля). ] наш кончился.
Мальгин с удивлением обнаружил, что со времени старта к Маату на когге
прошло всего лишь тридцать восемь минут.
- Я думал - по крайней мере два часа, - сказал он
хриплым голосом. - Знаешь, чего я хочу больше всего?
- Чего? - спросил Хан из ангара спейсера.
- Пить и есть!
Мальгин выключил аппаратуру "динго", расправил плечи и вышел
из дезокамеры. В конце коридора показался Ромашин без скафандра, в
белом кокосе, за ним вся его гвардия, десантники риск-обоймы, пограничники,
члены экипажа спейсера и оперативники бригады сопровождения.
- Поздравляю с успехом, - невозмутимо сказал начальник отдела,
протягивая руку. - Вы, Джума, были неподражаемы, особенно когда
скомандовали маатанам не мешать от имени "контроля кризиса".
Знаешь, как переводится на маатанский ваш грозный рык "не мешать,
контроль кризиса"? У маатан нет такой службы, и, будь с вами
Умник, он перевел бы эту фразу, как "могильщики энтропии".
К счастью, "черные люди" вас не поняли и поэтому не вмешались.
Ромашин пожал руку Мальгину, пристально взглянул ему в глаза:
- Вы довольны?
- Еще минуту назад я ответил бы - да, - сказал Мальгин.
- Что же изменилось?
- Я подумал... что будет с "черным человеком"? По сути,
он допустил утечку информации...
Ромашин улыбнулся, оглядываясь на зашумевших парней.
- На Маате не знают, что такое смертная казнь, это раз. Мы не
находимся в состоянии войны с маатанами, это два. Наша работа не есть
игра в "шпионов и контрразведчиков", как может показаться
с первого взгляда, - не те масштабы и задачи, - это три.
И наконец, последнее. Проведенная операция - только начало намеченного
контакта, давно подготовленного Институтом внеземных культур. Комиссия
по контактам порядка работает у Маата на "Эдипе-2" и готова
объяснить смысл нашей вылазки, которая должна бы всколыхнуть омут
маатанского равнодушия и подготовить почву для переговоров. Контакторы
испробовали до этого момента все доступные им средства и методы ведения
переговоров - безрезультатно, наш десант - последний шанс.
- И все же... - Мальгин откашлялся. - Поймите меня
правильно... может быть, я не затевал бы подобного эксперимента, подумай
об этом раньше... вероятно, мы в душе больше антропоцентристы, чем
принято считать... мы не подумали... вернее, я не подумал о судьбе
"черного человека". Вы можете сказать точно, что будет с ним?
Участники операции замолчали.
Ромашин не отвел взгляда, но в глубине его глаз вдруг всплыла печаль.
Не презрение, жестокость или ирония - печаль!
- Точно - нет, - сказал он тихо. - Я думаю, что
ничего плохого с ним не случится, если верить ксенопсихологам, а я
им верю. Они давно возятся с Маатом и, хотя вынуждены довольствоваться
только косвенными методами исследований, смогли довольно верно определить
основные аксиомы психологии "черных людей". Успешный финал
десанта - тому подтверждение.
- И все же история маатан темна и непонятна...
- Согласен. Я, кажется, понял вас. Но учтите - невозможно,
жалея двоих, остаться посередине, нейтралитет в такой ситуации хуже
предательства. Вы не сможете помочь обоим сразу, а значит, не поможете
никому. Убедил?
- Не знаю... я подумаю. Извините меня, я еще не пришел в себя
и поэтому столь резок в оценках.
- Все нормально, Клим, - вмешался Джума Хан, - не вешай
на себя ярлык. На их месте я бы сразу взял тебя если не в безопасники,
то уж в пограничники обязательно.
Обступившие их десантники засмеялись.
- А что? - улыбнулся и Ромашин, он понимал Мальгина и сочувствовал
ему, но характер и положение не давали ему права на колебания. -
Пойдете?
- Нет, - сказал Мальгин, внезапно ощутив на губах горечь
этого слова. Слова, которое так ненавидела Купава.
Глава 5
Отдыхать не пришлось.
Шел уже десятый час вечера, когда Мальгина доставили на
базу погранслужбы "Луна - центр", откуда он сразу
позвонил в институт Таланову - предупредить, что будет на месте
к десяти, лишь слегка приведет себя в порядок.
Хан прямо с базы умчался к экспертам-кибернетикам с драгоценным диагностером,
битком набитым полученными от "черного человека" сведениями,
и обещал явиться сразу, как только удастся расшифровать хотя бы небольшой
фрагмент записи. Мальгин попрощался с Ромашиным и с базы отправился
домой, мечтая только о горячей хвойной ванне и глотке клюквенного
морса, а в гостиной ему навстречу встала с дивана Купава.
С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Купава шагнула к
нему и, как в былые времена, ткнулась в грудь лицом. Прошла вечность,
прежде чем Мальгин опомнился и отстранил женщину, вглядываясь в ее
ставшее мокрым от слез лицо. Пришли на ум некрасовские строки:
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!..
Купава потянулась к нему губами, странно робкая и беззащитная, но
Мальгин уже овладел собой, погладил ее по щеке и усадил на диван.
- Подожди немного, я переоденусь, а то с корабля на бал.
Вскоре он появился в гостиной в строгом сером костюме. Купава заметила
эту перемену, усмехнулась:
- Ты, словно крепость, намерен выдерживать долговременную жестокую
осаду. Неужели боишься, что возьму тебя измором?
- Боюсь, - серьезно кивнул Мальгин, усаживаясь напротив;
она тоже привела себя в порядок и слез уже не было заметно. -
Но боюсь не тебя, а себя.
- Плохо верится, что мастер Клим Мальгин может чего-либо бояться.
И не говори намеками, я давно перестала тебя понимать, ты стал загадочен
как сфинкс.
- Хорошо, давай говорить прямо. Зачем ты пришла?
Купава стойко выдержала его взгляд.
- Мне сказали, что ты ушел на Маат для встречи с...
- Кто сказал?! - спросил он с тихим бешенством. -
Кто этот благодетель?
- Не важно. Ты был там и...
Он встал так резко, что Купава испуганно отшатнулась, отвернувшись,
сказал глухо:
- Купава, если ты хочешь, чтобы я не потерял рассудок, не приходи
ко мне больше.
Женщина задумалась, пристально разглядывая профиль хозяина, встала
тоже, подошла к нему, не решаясь дотронуться; он слышал ее тихое дыхание,
чувствовал теплоту ее тела, и душа рвалась на части.
- Не сердись, - тихо проговорила Купава. - Сердиться -
мстить себе за ошибки других. Я знаю, ты не простил мне мою, хотя
ошибкой это назвать трудно. Я не приду больше... может быть. Ответь
мне только на один вопрос: почему ты рискуешь собой, пытаясь вытащить
Дана? Из-за того, что я... обещала... вернуться?
Мальгин медленно повернул голову к ней, лицо его побледнело. Внутри
с крутых гор души сошла лавина, столкнулись тайфуны, замерз океан,
погасло солнце, взорвалась сверхновая звезда... Несколько секунд он
смотрел на Купаву, изогнув бровь, будто силясь сдержать стон, и произнес
только одно слово:
- Нет!
Глаза Купавы вспыхнули, заискрились радостью и слезами, она поняла
наконец, что пряталось на дне израненной души Клима.
- Благодарю.
И не успел Мальгин ничего сообразить, как горячие ладони женщины обожгли
его щеки, горячие губы прижались к его губам - поцелуй был оглушающе
долог, - и Купава исчезла, оставив после себя тонкий запах ландыша.
И горьковато-нежный привкус поцелуя на губах...
Мальгин почувствовал боль, перевел взгляд на руку: он сжал кулаки
с такой силой, что ногти впились в ладони до крови.
- Намеки тонкие на то, чего не ведает никто... - пробормотал
он глубокомысленно. - Еще одна такая встреча, и меня можно будет
класть вместо Даниила...
Окончательно хирург пришел в себя только после пятиминутного сеанса
аутотренинга. По дороге в институт дал себе обещание выяснить, кто
же все-таки сообщает Купаве о действиях безопасников и какие цели
преследует этот "друг-благодетель". Правда, это мог быть и
сотрудник института, однако Мальгин не верил в отсутствие у коллег
врачебной этики.
Таланов встретил заведующего отделением в кабинете вопросом:
- Тебе никто не звонил?
- Нет, а что случилось?
- Джума Хан...
- Что?! - у Мальгина перехватило дыхание. - Что с
ним?
- Тебе придется оперировать двоих.
Мальгин так и сел.
- У кибернетиков он включил диагностер через Умника, -
продолжал Таланов, - сначала в режиме выдачи диагноза, то есть
выдачи тех данных, что записал сам диагностер с помощью своих датчиков
при обследовании "черного человека". Потом включили программу,
с помощью которой записали информацию, выведенную маатанином из своего
компьютера. На выходе - тарабарщина! Код записи оказался не
тем, что рассчитали кибернетики при составлении программы. И тогда
Джума подключился к диагностеру напрямую.
- Он с ума сошел!
- А черт его знает, чем он руководствовался! У него спинальный
шок. Поэтому времени у те... то есть у нас осталось всего ничего.
Шаламов не выходит из комы и жив только с помощью аппаратов.
Мальгин глубоко вздохнул, посидел немного и встал.
- Мне надо было идти с Джумой.
- Теперь уже поздно сожалеть. Данные диагностера введены в Гиппократа,
можешь ознакомиться. Группа ждет тебя у Стобецкого... кроме Джумы
и Карой Чокой. Она с ним в клинике СПАС-центра, примчалась сразу,
как только узнала. Непонятно...
- Она его жена, - сказал Мальгин, думая о своем, -
чего ж тут непонятного. Идем, заменишь Джуму, мне понадобятся по меньшей
мере три ассистента.
- Возьми Зарембу, парень рвется в бой, да и специалист он неплохой.
- Посмотрим.
Они спустились к лифту.
- Что нового выдал диагностер? Я имею в виду, из того, чего мы
еще не знали?
- Практически все! У маатан нет нервной системы в общепринятом
значении этого слова. То есть она существует, но не постоянно, а в
нужный момент формируются нервные пути и узлы в толще однородной массы,
которая называется телом. Почему вдруг именно эти участки тела становятся
нервной тканью, нервами, узлами, сплетениями волокон - загадка!
То же касается и мозга. По сути "черный человек" - единый
организм - мозг с постоянно меняющейся структурой,
иерархией, архитектоникой. Кстати, точно так же построен и
маатанский компьютер. Но самое интересное у него внутри: сверхтвердое
ядро массой около ста килограммов, закапсулированное к тому же силовым
полем с головоломными характеристиками. Поле пульсирует, а энергетическая
мощь его, по оценкам экспертов, равна мощи десантного когга!
- Ерунда какая-то! Он что - живой реактор?
- Кто знает?
- А пульсирует из-за чего? Может быть, это сердце?
- Нет у него сердца.
Они вошли в отделение Стобецкого в тот момент, когда у Шаламова после
долгого беспамятства наступила "фаза хозяина" - период
парадоксального сознания.
Шаламов не лежал, а сидел с открытыми глазами, поддерживаемый лапой
манипулятора, и, казалось, смотрел на сдвинувшихся к вириалу реаниматора
людей, хотя видеть их, конечно, не мог.
- Найдите Клима, - проговорил он негромко, но четко, голос
был не его - гортанный, с каким-то вибрирующим тембром, и говорил
Шаламов, почти не разжимая губ. - Найдите Мальгина, прощу вас.
Быстрее найдите, мне нужно поговорить с ним.
- Я здесь, Дан, - ответил Мальгин, заставив всех у полусферы
вириала оглянуться. - Слушаю тебя.
- Клим, как там мой "крестник"? Я знаю, ты был у него.
- Откуда знаешь?
- Не важно, знаю. - Шаламов раздвинул губы в улыбке. -
Он еще помнит меня?
- Да, - ответил Мальгин после паузы. - Он... болен.
- Говори все.
- У него проявляются черты человека...
- Обратный эффект, эффект бумеранга. Я тогда слишком поздно понял,
что он тоже связан со своим компьютером напрямую... Ему можно помочь?
- Подумай лучше о себе, - проворчал Стобецкий.
Шаламов не обратил на реплику внимания.
- Не знаю, - сказал Мальгин, с трудом подавляя вдруг поднявшийся
из глубины души гнев. - Скорее всего - нет. Но врач прав,
подумай о себе.
- Обо мне думай ты, а кто подумает о "черном"? Ты все
же прикинь наши возможности, он стал для меня крестником, а для своих
соотечественников - отщепенцем, изгоем, и, хотя у них нет
смертной казни, маатане способны на казнь равнодушием, а эта пытка
пострашней остальных. И еще, Клим: не торопись ты меня оперировать,
подожди немного, может быть, я справлюсь сам. Не прошу - требую.
- Но это невозможно! - воскликнул Заремба. - Ты все
реже выходишь из комы, а искусственно поддерживать работу внутренних
органов до бесконечности невозможно, они теряют способность функционировать
нормально в отрыве от организма.
- Это ваша забота, - отрезал Шаламов. - Ты слышишь,
Клим? Не спеши с операцией.
- Слышу, - сказал Мальгин в наступившей тишине.
Шаламов закрыл глаза, тело его расслабилось. Со всех сторон ударили
дымные струйки физиогаза, внутренности реанимакамеры затянуло зеленоватой
мутью.
Мальгин оглядел обращенные к нему лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16