Делмут знал, что Эл напряженно наблюдает за ним. Эльф поднял взгляд с таким злорадством, на какое только был способен. В его руках возник невидимый меч, и острие было направлено прямо на Эльминстера.
– Смотри на заклинание, которое ты не сможешь вернуть мне назад, – захихикал эльф, низко наклоняясь над мечом. – Мы называем его «Клинок, ищущий смерти», и все эльфы к нему невосприимчивы! – Он щелкнул пальцами и залился злорадным смехом. Лезвие прыгнуло вперед.
Они стояли всего в нескольких шагах друг от друга, но Эл уже знал, во что он превратит этот невидимый меч силы. Делмут поступил бы более мудро, держа меч в руке и разрубая мантию Эла так, будто это настоящий клинок. Тогда в ближнем бою у Эла не хватило бы времени развернуть меч.
Впрочем, Делмут поступил бы еще более мудро, если бы вообще не затевал этого поединка.
Эл отбросил клинок обратно, чуть-чуть отклонив его в сторону. Клинок достиг эльфа, и смех сразу оборвался. Безуспешно защищавшая эльфа мантия рассыпалась шлейфом искр, Экорн подскочил и перевернулся в воздухе вверх тормашками.
Эльф оцепенел, когда все отклоненные Эльминстером заклинания ударили в него. Руки Делмута скрючились, как огромные когти, ноги вытянулись. Парализованный, он мог теперь только вращать огромными от ужаса глазами и беспомощно следить за человеческим магом.
Хотя, возможно, не так уж и беспомощно. Делмут все еще был способен запускать магию, которая вызывалась одним только действием воли. Эл увидел, как в глазах эльфийского лорда ужас сменился сначала яростью, а потом хитростью.

Испуг Делмута длился недолго. Страх был ощутим как холодное железо во рту, а сердце так и выскакивало. Простой человек мог довести его до этого! Он же мог здесь умереть, болтаясь в воздухе над какой-то обветренной скалой на задворках королевства! Он…
Держись, держись, сын Экорна. Есть еще одно заклинание, которого не ожидает ни один человек и ожидать не может. Кое-что, гораздо секретнее и ужаснее, чем даже меч. Они сольются мантия с мантией; и тогда, если человек захочет нанести поражение ему, то и сам неизбежно погибнет. Не потому ли этот Эльминстер умоляет его закончить сражение?
Сейчас человек должен считать его беспомощным стоя на месте, самодовольно обдумывать способ убийства Делмута. Да, если заклинание будет брошено сейчас, человеку нечего и надеяться остановить его.
Заклинание «Зов костей» было придумано Напрелеоном Экорном семь – или восемь? – веков тому назад, чтобы превращать гигантских оленей в возы готового мяса. Оно включало в себя и управление над отдельными костями: потребованная кость прокладывала себе путь прямо из тела жертвы. Если же метатель заклинания требовал череп, то у жертвы не было никаких надежд, только смерть. Хотя именно в этот момент Делмут не мог придумать, как использовать истекающий кровью человеческий череп, но с улыбкой в глазах он метнул заклинание. Дай мне свой череп, Эльминстер…
Он все еще злорадствовал, напевая про себя, когда прозвучало непонятное слово и началась невероятная боль. Он не мог даже завопить, потому что красная кровь пузырилась в его мозгу. И Фэйрун исчез для Делмута навсегда.

Эльминстер вздрогнул от отвращения, когда начала хлестать кровь. Когда магическая сила метнула к нему отвратительный, окровавленный череп, Эл как воин отбил его своим щитом в сторону.
Последний принц Аталантара напоследок посмотрел на плавающее обезглавленное тело и печально покачал головой, а потом произнес несколько слов, которые должны были доставить его обратно в комнату в центре замка с привидениями, к Сиринши. Он надеялся, что она еще не просыпалась и не знает о его отсутствии: у него не было никакого желания лишний раз ее расстраивать.
Горбоносый молодой человек сделал несколько шагов в сторону утеса и исчез в прозрачном воздухе. Канюки, ожидавшие поблизости на деревьях, решили, что теперь без помех можно пообедать, и тяжело поднялись с ветвей. Их плавное, неспешное скольжение могло иметь, только одну цель: не каждый день бывает столько пищи.

– Гал, – позвал терпеливый Аттар, когда они преодолевали уже вторую в ряду других отвесную скалу, – я знаю, что ты расстроен из-за своего тайника, – видят боги, половина леса это знает! – но мы вернемся к нему, в самом деле, вернемся, и хоть это никакой пользы не принесет…
Что-то круглое, окрашенное в цвет мокрой крови стремительно упало с неба и смело Аттара со скалы.
Дергая руками и ногами, он пролетел мимо Галана и разбился вдребезги. А предмет, который убил Аттара, отскочил от его груди, откатился и застрял в путанице корней.
Галан обнаружил, что смотрит прямо в глазные впадины эльфийского черепа, залитого свежей кровью, – это длилось всего мгновение. А потом выступ скалы стал осыпаться, и он понял, что падает, падает вниз в ту же темноту, которая поглотила его товарища.

Эльминстер ступил в темноватую опочивальню и сразу понял, что случилось нехорошее. Сиринши исчезла, а юная обнаженная эльфийская девушка стояла на коленях перед распластанным обугленным скелетом и плакала навзрыд. Его подруга сгорела?
Девушка подняла залитое слезами лицо и всхлипнула:
– Ох, Эльминстер!
Она протянула к нему руки и обняла. Видят боги, это была Сиринши!
– Леди Олуэваэра, – ласково спросил Эл, гладя ее волосы и плечи, прижимая юное тело волшебницы к своей груди, – что здесь произошло?
Она покачала головой, стараясь справиться с подступающими рыданиями, но сумела выговорить только одно слово:
– Потом.
Какое-то время принц укачивал ее, бормотал какие-то утешительные слова. Наконец она начала успокаиваться и сказала:
– Эльминстер, простите меня, но я очень устала. И впервые в моей жизни Кормантор находится в такой серьезной опасности раскола.
– Я могу что-нибудь сделать?
Олуэваэра подняла помолодевшее лицо и встретила его взгляд. Эльминстер заметил, что глаза у нее остались такими же старческими и мудрыми, как прежде.
– Да, – прошептала она, – но надо снова пойти навстречу опасности. Я не смею просить об этом: риск слишком велик.
– Скажите, как мне помочь? – потребовал он. – Я начинаю думать, что именно за тем Мистра и послала меня сюда.
Сиринши попыталась улыбнуться. Ее губы дрогнули, а потом она произнесла:
– Очень может быть, что это так. Я видела Мистру, пока вас не было. – Эльфийская чародейка подняла руку, предваряя его вопрос, и сказала: – Это значит, что вы должны остаться живым. У меня достаточно сил, чтобы сотворить заклинание и переместить вас.
Эл прищурился:
– Чтобы послать меня за кем-то?
Сиринши кивнула:
– Коронель сегодня посетит одну пирушку. Там его схватят и попытаются убить.
– Сплетите заклинание, – твердо сказал Эльминстер. – Я истратил несколько своих, но готов…
– Правда? – спросила она, нетерпеливым жестом смахивая новые слезы. – Ох, Эл, какая… честь…
Сиринши соскочила с его коленей и устремилась в опочивальню. Только тут Эльминстер заметил, что комната усыпана чем-то, очень похожим на волшебные жезлы. Здесь же лежал и посох. Сиринши подняла его и протянула молодому человеку:
– Возьмите с собой. В нем еще сохранилось немного силы. Пока посох у вас, он может удвоить мощь любого заклинания.
Эльминстер принял дар. Благословляя своего друга, Олуэваэра обвила его шею руками и поцеловала:
– Отправляйтесь. С моими наилучшими пожеланиями… и, я знаю, с благословением Мистры тоже.
Эл поднял брови. Так что же здесь произошло? Он все еще задавался этим вопросом, когда Сиринши метнула заклинание, и весь мир снова закружился в голубом тумане.

Глава десятая
Известно, любовь заблуждается

Любовь эльфа – вещь особая. Если ею злоупотреблять или пренебрегать, она может стать смертельно опасной. И тогда из-за любви падут королевства, а гордые старинные династии канут в небытие. Кто-то сказал, что эльф есть сила его любви. Несомненно, эльф может полюбить человека, а человек – эльфа, но эта встреча сердец может обернуться бедой.
Шалхейра Таландрен,
Верховный Бард Эльфов Летней Звезды
из Серебряных Клинков и Летних Ночей:
неофициальная, но истинная история Кормантора, изданная в Год Арфы

Туман рассеялся, и Эльминстер оказался в саду. Место было незнакомым. Принц стоял среди множества высоких, стройных, тенистых деревьев, вздымающихся ввысь, подобно огромным черным колоннам. Вокруг виднелись подстриженные мшистые лужайки, украшенные небольшими грибными клумбами. Высоко над головой листва полностью закрывала солнце, хотя вдали, там, где наверняка находились поляны, сияли столбы солнечного света.
Здесь же свечение исходило от воздушных шаров, которые тихо и бесцельно плавали между деревьями, окрашивая все голубыми, зелеными, рубиново-красными или золотистыми оттенками.
Эльфы в изысканно украшенных шелковых одеждах прогуливались среди тенистых вершин. Они беззаботно смеялись и болтали. Под каждым светящимся шаром кружил поднос с множеством высоких бутылок тонкого втекла и рядами изысканных блюд. Эл сразу рассмотрел устриц, грибы и то, что на вид казалось лесными корешками не то в сливовом, не то в абрикосовом соусе. Тут же, очень близко от него, стоял эльф и выглядел очень испуганным. Эльминстер уже видел его лицо. Это был маг Высокого Суда, тот самый, что находился рядом с коронелем, когда Нейриндам привел Эла во дворец.
– Рад встрече, – вежливо поклонился ему Эльминстер. – Лорд Эйринспейр, не так ли?
Эльфийский чародей, кажется, стал выглядеть еще более смущенным и, встревоженным. Он кивнул:
– Вы не ошиблись, сэр человек. Простите меня, я забыл ваше имя. Я несколько в смятении. А где коронель?
Эльминстер развел руками:
– Не знаю. Он только что был здесь?
Маг кивнул, прищурив глаза:
– Да, был.
– А где он теперь? Я хотел бы осмотреться и понаблюдать за вашим весельем.
Эйринспейр помрачнел:
– Вы? Это вы сами решили, молодой человек?
– Нет, – мягко ответил Эльминстер, – это решили за меня… ради безопасности королевства. И я согласился. Кстати, мое имя Эльминстер, Эльминстер Омар, принц Аталантара, и, как вы знаете, избранник Мистры.
Эльф нахмурился. Его пристальный взгляд остановился на скипетре, заткнутом за пояс Эльминстера. Губы мага вытянулись в струну, но он ничего не сказал.
– Возможно, лорд, вы могли бы на некоторое время забыть о вашей неприязни ко мне и рассказать, где мы находимся и что принято на пирушках у эльфов. У меня нет никакого желания кого-нибудь обидеть.
Глаза Эйринспейра скользнули в сторону, а губы неприязненно покривились. Потом он, видимо, принял какое-то решение.
– Очень хорошо, – сказал он почти вкрадчиво. – Не обращайте внимания. Просто на меня слишком большое влияние оказывает ваш внешний вид. Коронель говорил мне, что нам было бы легче, если бы мы воспринимали вас как одного из нас – как кого-то из нашего народа, но побывавшего с визитом в каком-нибудь очень далеком королевстве, где вы были вынуждены носить облик человека. Я попытаюсь, Эльминстер. Прошу вас отнестись ко мне с пониманием. Сейчас я расстроен по другим причинам.
– Вы можете мне о них рассказать? – осторожно спросил Эльминстер.
Эльф бросил на него острый взгляд, а потом отрывисто произнес:
– Позвольте мне говорить со всей прямотой, как это принято у вашей расы, насколько я знаю. К тому же вряд ли вы знакомы с каким-нибудь длинноязыким корманторцем, более откровенным, чем я.
Эльминстер согласился. Маг эльфов огляделся, проверяя, нет ли кого в пределах слышимости, и поведал со всей откровенностью:
– Решение коронеля в отношении вас не слишком популярно. Многие высокопоставленные эльфы, которые имеют звание арматора, пришли во дворец, чтобы отказаться от этой чести и бросить клинки к ногам коронеля. Идут открытые разговоры о его свержении и даже убийстве, об охоте на вас и о… больших неприятностях… здесь, сегодня ночью, и в других местах, пока-пока он не придет в чувство. Мой коллега, маг Высокого Суда Илимитар, не вернулся после визита в один из старейших домов. И мне ничего не известно о его судьбе, или здесь замешана измена. Я думал, что пользуюсь у коронеля самым большим доверием, и вот, без всякого предупреждения, он исчезает, а появляетесь вы с осторожным разговором о «безопасности королевства». Я думал, что забота о порядке в королевстве поручена мне. Невооруженным глазом видно, что вы, человек, стали магом неизвестной, но, возможно, большой мощи, у которого тесные отношения с богиней вашей расы. Именно по этой причине, каковы бы ни были ваши мотивы, вы представляете большую опасность для Кормантора, пока остаетесь в самом его центре. Вы понимаете, почему я менее чем любезен с вами?
– Понимаю, – ответил Эльминстер, – и, клянусь, лорд, нисколько не обижен. Как могли вы поступать иначе в таком затруднительном положении?
– Именно, – с удовлетворением, почти улыбаясь, сказал Эйринспейр, – Боюсь, я недооценивал вашу расу, сэр, и вас тоже… Я никогда не слышал, чтобы люди были озабочены интересами или тревогами других. Все, что мы видим или слышим о вас здесь, – это стук топоров, падающие деревья и звон клинков, которыми спесивцы улаживают даже самые незначительные споры.
– Это правда, что некоторые из нас выбирают самый скорый и прямолинейный путь, – с улыбкой согласился Эльминстер. – И все-таки спешу напомнить вам и всем остальным корманторцам, что судить людей как однородную массу так же неправильно, как судить о добропорядочных эльфах по привычкам их злобных собратьев.
Маг, стоявший рядом с ним, сверкнув глазами, отвернулся и застыл, но потом явно отошел и даже коротко хохотнул:
– Принято, сэр человек. Но я должен напомнить вам, что народ Кормантора не привык к таким смелым и прямолинейным речам, и ему она может понравиться много меньше, чем мне.
– Понял, – сказал Эл. – Мои извинения. Кто-то приближается. Их двое.
Эйринспейр взглянул на Эла, пораженный такой внезапной краткостью, а потом повернулся посмотреть на пару эльфов, на которых указывал молодой человек. Они шли под руку, неторопливо, с бокалами. Удивленное выражение их лиц не оставляло сомнений: им хотелось удалиться отсюда, потому что неожиданно увидели человека-арматора, о котором ходило так много разговоров.
– Ах, – спокойно сообщил Эйринспейр, – до сумерек, когда начнутся танцы и менее возвышенные развлечения, еще несколько часов. Те, кто желает откровенно поговорить друг с другом или с коронелем или в течение вечера найти себе нового супруга, часто приходят пораньше. Веселье еще не в разгаре, и вина пока выпито немного. Позвольте мне вас представить.
Эл склонил голову, весь сама любезность и вежливость, в то время как парочка устремила взгляды на мага Высокого Суда. Молодой красивый эльф уставился на Эльминстера, словно увидел лесного борова, надевшего одежды и явившегося на вечеринку. Однако поразительно красивая, закутанная в легчайший шелк девушка рядом с ним очаровательно улыбнулась магу и сказала:
– Прекрасный вечер, высокочтимый лорд. Ах, мы ожидали увидеть рядом с вами коронеля. Он действительно нездоров?
– Нашего всевышнего коронеля всего мгновение назад призвали срочные дела королевства. Могу я представить вам принца Эльминстера из страны Аталантар, нашего самого молодого арматора?
Эльф продолжал рассматривать Эльминстера и ничего не отвечал. Его дама смущенно хихикнула и сказала:
– Ах, какое неожиданное и, я бы сказала, необычное развлечение.
Руки она не подала.
– Принц Эльминстер, – вкрадчиво продолжал маг Высокого Суда, – познакомьтесь с лордом Куилдором из дома Реввен и леди Аурае из дома Шеремэ. Надеюсь, удовольствие от вашей встречи будет обоюдным.
Эльминстер поклонился:
– Для меня это светлая честь. – Он произнес фразу, которую вычитал из памяти кийры. Три пары бровей дружно взлетели от изумления при таком проявлении старинной эльфийской куртуазности. А человек продолжал: – Мое самое большое желание оказать дружескую услугу – но при этом никого не встревожить и никому ничем не помешать – народу прекрасного Кормантора. И я сам, и другие из моей расы даже издалека уважаем и чтим и страну, и народ, и богатство вашего великолепного королевства.
– Хотите сказать, что вы – не лазутчик человеческой армии, первый из?.. – проворчал лорд Куилдор, не отрывая руки от рукояти меча, висевшего у него на боку.
– И больше того, – мягко ответил Эльминстер. – Ни мое человеческое королевство, ни какое-нибудь другое из тех, что я знаю, не желают вторгаться в Кормантор или проводить дороги и налаживать торговлю там, где нас не жаждут видеть. Где мы, более того, можем только причинить вред. Я прибыл сюда по сугубо личным причинам, и мое присутствие здесь – не начало каких-либо государственных дел, не предвестник какого-то вторжения и не разведка. Корманторцам нет нужды опасаться меня или видеть во мне кого-либо еще, кроме одинокого человека, которому просто внушает благоговение и ваш народ, и ваши достижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38