иллюзия, красивый сон, который не может длиться вечно. Когда-нибудь я проснусь – и всё вернётся в круги своя…
Конечно, это было глупо, я отдавала себе отчёт в том, что не сплю и не грежу, и тем не менее, чтобы окончательно убедиться в реальности происходящего, я связалась с Артуром.
– Привет, сестричка, – он сразу узнал мои позывные. – Как там наши «утки»?
– Уже разлетелись, – ответила я. – Диверсанты готовы к подрывной деятельности. А у вас как дела?
– Нормально. Пир в самом разгаре.
– Быка уже слопали?
– Давным-давно. А обглоданные кости мигом растащили на сувениры. Даже драка была.
– Словом, скучать вам не приходится.
– Это уж точно. Жизнь бьёт ключом.
– Как Брендон?
– Он просто великолепен. Держится так, будто всю жизнь только тем и занимался, что сидел на троне Света.
– Он чувствует себя хорошо?
– Отлично. Не знаю, что на него нашло, но время от времени он бросает на Бранвену такие страстные взгляды, точно хочет её съесть. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, но, по-моему, он счастлив.
– Даже так! – Я с трудом подавила истерический смех. Моё возбуждение всё же передавалось Брендону – но в какой форме! О, бесконечность, ты прекрасна! Я славлю тебя… – Кстати, Артур. Угадай, где я нахожусь?
– Где же ещё? Конечно, в постели с Морганом.
– Чёрт! Как ты догадался? – удивилась я.
После вспышки искреннего изумления на другом конце провода воцарилось гробовое молчание. Лишь спустя несколько секунд Артур восстановил нормальную интенсивность связи и недоверчиво спросил:
– Сестричка, ты не разыгрываешь меня?
– Но ведь ты сам…
– Провалиться мне в царство Аида! Просто я спьяну решил блеснуть остроумием…
– И попал не в бровь, а в глаз, – подхватила я.
– Серьёзно?
– Вполне.
– И как ты себя чувствуешь?
– Как невеста в первую брачную ночь. Единственное, что меня волновало, не отразилось ли это плохо на Брендоне.
– Не бойся, не отразилось. А если и отразилось, то совсем неплохо… Однако же, Бренда. Морган хороший парень, но очень опасный тип. Если…
– Прекрати, братец, – перебила я его. – Я сама могу постоять за себя, и ты прекрасно это знаешь. Продолжай веселиться, а завтра, когда протрезвеешь…
– Завтра я возвращаюсь, и если…
– Тем более, – сказала я, уже жалея, что завела этот разговор; похоже, Артур здорово набрался. – Завтра и потолкуем. A voir, братишка. – И я прервала связь.
Минут через пять Морган сказал:
– Только что со мной разговаривал Артур.
– Да?
– Он был весьма мил и деликатен. Пообещал оторвать мне голову, если окажется, что я воспользовался твоим состоянием.
– Он пьян.
– Я это почувствовал. И, несмотря на его грозный тон, было ясно, что он рад за тебя.
– Только не обольщайся. Он рад моему избавлению от внутренних пут, а вовсе не тому, что я оказалась в твоей постели.
– М-да. Думаю, он предпочёл бы, чтобы на моём месте оказался кто-нибудь другой. Кстати, почему ты выбрала меня?
– Сама не знаю. Наверное потому, что другой на твоём месте действовал бы не так решительно. А мне всякие там прелюдии были ни к чему.
Морган вздохнул.
– Что ж, спасибо за откровенность.
– И ещё, – поспешила добавить я, – мы с тобой хорошие друзья.
– Только не говори, что это у нас в первый и последний раз.
– Нет, почему же. Сейчас я в тебе очень нуждаюсь.
– А потом?
– Потом видно будет. Может быть, рожу ребёнка. – При этой мысли я в первый момент непроизвольно сжалась от страха, затем подумала о прелестной крошке Дейрдре, с которой мы так быстро подружились, к моему горлу подкатился комок, и я чуть не зарыдала от переполнившего меня счастья. – Да, ребёнка, – твёрдо повторила я.
– От меня? – спросил Морган.
– Может, и от тебя. Как получится.
– Но ведь необязательно полагаться на случай. Я тут от нечего делать составил несколько заклинаний…
– А я знаю их несколько десятков, но не собираюсь прибегать к ним. Пусть всё случится само собой. Сознательно зачинать детей не совсем этично.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю. Одно время Пенелопа сильно страдала из-за осознания того факта, что была рождена на память.
– В каком смысле – на память?
– В самом прямом. Когда Артур задумал отправиться на поиски Источника, Диана, отчаявшись отговорить его от этого предприятия и боясь, что он не вернётся, решила родить ребёнка. Вот так и появилась Пенелопа.
– Стало быть, первую жену Артура звали Диана?
– Да.
– Гм. Любопытное совпадение – Диана, Дейрдра, Дана. Твоему брату везёт на женские имена, которые начинаются с буквы «Д».
– У каждого свои недостатки, – сказала я и сладко зевнула. – Давай спать, Морган. Я устала.
Уже засыпая, я услышала, как он ласково называет меня кошечкой, ещё успела подумать, что мы с ним два сапога пара – кот и кошка, а затем сон поглотил меня целиком. Впервые за много-много лет я спала в объятиях мужчины, и впервые за всю свою жизнь – без кошмаров, спокойно и безмятежно…
Когда я проснулась, Моргана рядом не было, зато на подушке лежала записка, в которой он сообщал, что отправился встречать высоких гостей – сегодня в Порт-Ниор должно прибыть судно, битком набитое его соплеменниками-ирландцами. Это была первая группа Одарённых из Старого Света, значительно опередившая все другие. Оказывается, король Ирландии, прослышав о Причастии, не стал тратить время на дипломатические переговоры, а тотчас со всей роднёй взобрался на корабль и отплыл в Лайонесс. Такая достойная восхищения прыть могла бы усложнить нам жизнь, но, к счастью, Артур пришёл к выводу, что его присутствие в Экваторе не так уж необходимо, и решил вернуться сразу после коронации Брендона. По его мнению (с которым, кстати, я полностью согласна), Брендон и Бранвена способны сами решить все проблемы, однако я подозреваю, что кроме всего прочего, он сильно соскучился по Дане. Интересно, как он поведёт себя, узнав о девочке, – будет прыгать или кувыркаться на радостях?
В своей записке Морган просил меня заменить его на заседании кабинета министров, а в самом конце был добавлен трогательный пост скриптум: «Бренда, ты прелесть. Целую твои сладкие губки».
Я даже всплакнула от умиления, а после недолгих раздумий связалась с Пенелопой.
– Это ты, Бренда? – спросила она.
– Да. Где ты сейчас?
– В Авалоне. Только что проснулась. А ты где?
– Здесь же. Что ты собираешься делать?
– Позавтракаю, а потом брошу монету.
– В каком смысле?
– Если выпадет профиль Артура, пойду нянчиться с Дейрдрой, а если дракон – займусь фресками в соборе.
– Пенни, детка, окажи мне услугу.
– Какую?
– Проведи сегодняшнее заседание кабинета министров.
– Бренда…
– Ну, пожалуйста, Пенни, я тебя ОЧЕНЬ прошу. Морган встречает ирландцев в Ниоре, а я… Я просто не могу!
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Напротив, очень хорошо. Так хорошо, что ты даже не представляешь. Я хочу провести этот день с крошкой Дейрдрой…
– А мне предлагаешь весь день выслушивать занудные доклады, – обиженно заметила Пенелопа.
– Всего несколько часов. Будь хорошей девочкой, Пенни, не огорчай тётю Бренду.
В конце концов, мне таки удалось уговорить Пенелопу, и она, хоть и без особого энтузиазма, согласилась.
А я вернулась в свои покои, где привела себя в порядок, оделась и плотно позавтракала, на сей раз позволив себе любые излишества в еде, которых не допускала уже много лет – скорее из принципа, чем действительно из боязни растолстеть. Всё-таки во мне что-то есть от мазохиста; я истязала себя строгой диетой без каких-либо веских на то оснований, да ещё получала от этого удовольствие.
Я преодолела соблазн немедленно поговорить с мамой, разбудив её среди ночи. Утро в Солнечном Граде должно наступить лишь через несколько часов, и я решила потерпеть, тем более что у меня было чем заняться. Я вошла в свою «нишу», а через минуту уже оказалась в поместье Бранвены – наличие «ниш» в особняке перестало держаться в тайне после того как Колин решил выйти из подполья. Правда, в Авалоне он ещё не объявлялся; по-видимому, ожидал возвращения Артура.
Я никого не предупредила о своём прибытии – не люблю афишировать свои частные визиты, это не в моих привычках. К тому же мысленный контакт не такое простое дело, как вам могло показаться. Обычно он требует предельной концентрации воли и отнимает много сил, особенно если твой собеседник находится в другом мире. Только с близкими тебе людьми – по духу или по крови – контакт устанавливается легко и непринуждённо, при минимуме усилий и почти без угнетающего воздействия на нервную систему. Другое дело, специально настроенные зеркала – но с ними слишком много мороки.
От первой же встретившейся мне в коридоре горничной я узнала, что недавно Дана отправилась прокатиться на машине по окрестностям, а Колин с малышкой сейчас гуляет в парке. Поскольку парк был так обширен, что в нём легко заблудиться, мне волей-неволей пришлось достать зеркальце и вызвать на связь Колина.
– Кто? – спросил он из тумана.
– Я, Бренда.
– А, здравствуй, Бренда. – Уже на второй день нашего знакомства мы с ним перешли на ты. – Извини, что не показываюсь, но у меня на руках Дейрдра. Ты из Авалона?
– Только что оттуда. Сейчас я в доме. Как мне тебя найти?
– Давай встретимся в беседке. Иди вдоль главной аллеи, и метров через сто ты увидишь её.
– Да, да, это место я знаю.
– Хорошо, буду ждать… МЫ будем ждать.
Спрятав зеркальце, я спустилась на первый этаж и вышла из особняка через боковой ход. Меня встретил приятный, слегка прохладный ветерок, наполненный ароматами поздней весны. Небо было безоблачным, солнце стояло в зените, но не пекло, а просто грело. Погода была отличная, лучшей не пожелаешь. Немудрено, что Колину и Дане не сиделось в доме.
Когда я подошла к увитой плющом беседке, Колин с Дейрдрой сидел на скамье, а рядом стояла небольшая детская коляска. Увидев меня, девочка оживилась и весело залепетала, протягивая ко мне ручонки.
– Дейрдра хочет поиграть с тётей Брендой, – вместо приветствия сказал Колин и позволил мне взять у него малышку.
Но он ошибся. Дейрдра не собиралась играть с тётей Брендой, просто она решила, что у меня на руках ей будет спать гораздо удобнее, чем на руках у Колина. Как только я села на скамью, она прильнула ко мне и закрыла глазки, а её милое личико озарила умиротворённая ангельски-невинная улыбка. Я с нежностью смотрела на неё и думала о том дне, когда… впрочем, мои мысли были самыми банальными женскими мыслями и не отличались какой-то особой оригинальностью.
Мы сидели молча, ожидая, пока Дейрдра заснёт. Наконец Колин произнёс:
– Ну, теперь её и пушкой не разбудишь. Зря Дана так трясётся над ней и затыкает всем рты.
– Она мать. И этим сказано всё.
– Да, конечно, – согласился Колин. – Когда женщина становится матерь ю… – Он умолк в задумчивости.
– Ты всё ещё любишь Дану? – спросила я.
– Увы, да. Но прошлого не вернёшь. Что было, то сплыло, и я не держу зла на Артура. Правда, поначалу я чуть было не возненавидел его, но вскоре понял, что по большому счёту он тут ни при чём. Я потерял Дану исключительно по собственной глупости, из-за своего ослиного упрямства. Целых полтора года она пыталась привлечь моё внимание, однако я… Ты знаешь эту историю?
– В общих чертах. И насколько я понимаю, к тому времени, когда ты решил попросить её руки, Дана уже «перегорела».
– Вот именно. В какой-то момент моя взаимность стала для неё не потребностью, а самоцелью. Добившись желаемого, она реабилитировала себя в собственных глазах, удовлетворила свою уязвлённую гордость – и почти сразу охладела ко мне. А то, что она полюбила Артура, и вообще вся эта история с камнями, лишь случайное совпадение… Может быть, даже удачное.
– Боюсь, Дейрдра не согласится с твоим последним утверждением, – заметила я.
Колин вздохнул.
– Бедная девочка…
– Ты знаешь, что она отказалась стать королевой Света?
– Да, знаю. И также знаю, что Брендон, ей на зло, женился на Бранвене.
– Ты недавно разговаривал с сестрой?
– Не только разговаривал, но и виделся с ней в Безвременье. Странное дело, но, по-моему, она счастлива… Да, кстати. Я с самого начала хотел сделать тебе комплемент, вернее, констатировать факт, что сегодня ты прекрасно выглядишь. Ты вся просто сияешь от счастья.
Я улыбнулась ему.
– Ты верно подметил. Сегодня я БЕЗУМНО счастлива.
Колин не стал спрашивать почему. После короткой паузы он сказал:
– Может, положишь Дейрдру в коляску?
– Нет, не сейчас, позже. Я хочу ещё подержать её. Мне это так приятно.
– Ты очень любишь её, – произнёс он утвердительно.
– Ещё бы. Ведь это дочка Артура.
– Он до сих пор не знает о ней?
– Нет, но скоро узнает. Если не произойдёт ничего экстраординарного, то к утру по здешнему времени он уже будет в Авалоне. Ты собираешься помириться с ним?
Колин кивнул.
– Собственно говоря, мы никогда не были врагами, просто между нами возникли кое-какие недоразумения. Пришло время уладить их. Я не хочу из-за мелочных обид навсегда лишаться родины.
– И тебя не смущает роль отставного монарха?
– Нисколько. Ведь я добровольно отрёкся от престола и считаю это одним из самых разумных поступков, которые я когда-либо совершал. То, что сейчас делает Артур, мне было бы не по плечу. Мои нервы не выдержали бы такой огромной ответственности, и я потихоньку сошёл бы с ума. – Колин покачал головой. – Нет, это не для меня. Властвовать не моё призвание.
– И всё же мы обречены на власть, – сказала я. – Единственно лишь тем, что обладаем могуществом, которое позволяет нам влиять на судьбы миров. Ведь не зря во многих языках, например, в английском, могущество и власть – power – синонимы. И не зря в Экваторе Одарённых называют Властелинами. А мы, адепты Источника, – Властелины, возведённые в степень бесконечности.
– Однако я предпочитаю быть учёным.
– Я тоже учёный. В настоящее время я изучаю Источник, и чем больше узнаю о нём, тем больше обретаю могущества, а значит, и власти. Что же касается тебя, то ты своими открытиями…
– ЧУЖИМИ открытиями, – уточнил Колин.
– Это неважно. Ты совершил революцию в умах людей того мира, ты повлиял на развитие тамошней науки и, следовательно, на дальнейший ход истории. Ведь наука – краеугольный камень любой технологической цивилизации. Разве это не власть? Между прочим, как продвигаются дела с премией?
Колин усмехнулся – виновато, как бы оправдываясь.
– Боюсь, её мне присудят, несмотря на все мои старания избежать этого. Недавно я дал несколько скандальных интервью, в которых охарактеризовал моих коллег как бездарей, тупиц и невежд, но и это не возымело действия. Только и того, что меня стали считать нахалом и скандалистом, каких ещё свет не видел, а одна из газет назвала меня сукиным сыном – но чертовски гениальным сукиным сыном.
Еле сдерживая смех, я встала со скамьи, бережно положила Дейрдру в коляску, затем вернулась на своё место и лишь тогда позволила себе тихо рассмеяться.
– А может, ты преувеличиваешь, Колин?
– В каком смысле?
– Я хотела сказать, что, может, ты преуменьшаешь свои достоинства. Ты же говорил, что сделал некоторые обобщения.
– Верно. Мои познания в области теории поля позволили мне лучше понять Источник, что в свою очередь натолкнуло меня на кое-какие идеи. Я усовершенствовал теорию, немного изменил исходные постулаты, устранил очевидные противоречия… Но всё это – капля в море.
– Это всего лишь начало, – возразила я. – Ведь не мог же ты предложить свои НЕКОТОРЫЕ обобщения к теории, которой ещё не существовало.
– Я мог бы предложить их в том мире, где она существует.
– Так почему же не сделал этого?
– Именно потому, что начинал с откровенного плагиата, а те самые обобщения сделал уже позднее.
– Мы все начинали с плагиата, Колин, и перестань корить себя в этом. Лучше продолжай исследования, развивай теорию поля, подбирайся к Источнику с другой стороны. Я буду изучать его логическую структуру, а ты – физическую. У нас с тобой разные подходы, но они не противоречивы, а взаимодополняемы.
– Недостаёт третьей компоненты, – заметил Колин. – Возможно, самой главной – метафизики.
И мы не сговариваясь посмотрели на коляску, в которой безмятежно спала, ещё не сознавая своей исключительности, малышка Дейрдра –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37