– Но разве не вы бежите оттуда?
Катрина встала как вкопанная, резко развернувшись к нему всем телом. Перси, смеясь, взял ее за запястья и прижал к груди.
«Это Генри приказал мне непременно встретиться с ним», – с горечью вспомнила девушка. Как верноподданная Британской короны, она надеялась постепенно склонить возлюбленного на свою сторону. Если это не удастся, тогда тори обязательно казнят его. Но коварные планы лорда Сеймура давали ей определенную отсрочку: Перси Эйнсворт был нужен ему в гуще заговорщиков, чтобы получить как можно больше сведений об их планах.
Только в незабываемые мгновения желанной встречи под высокой и ясной луной среди прохладной и душистой весенней ночи ни политика, ни заговоры, ни войны не имели для Катрины никакого значения и смысла.
Ее мысли занимал Перси, обнимавший ее стан с доброй ироничной улыбкой. Он склонился, чтобы поцеловать ее. Она ловко увернулась и выскользнула из рук. Поглядывая на Перси с невиннейшей улыбкой, она похлопала мыском туфельки по земле в такт музыке и сказала:
– Слышите? Это ирландская свирель.
– Вам очень хочется танцевать? – недоверчиво спросил он, расслабленно прислоняясь широкими плечами к переплетенным ветвям, образующим свод над садовой дорожкой. В темноте четко выделялись его белые облегающие бриджи.
«Все еще дразнишься», – подумала Катрина, сгорая от желания, чтобы он страстно хотел ее. Но Перси сейчас выглядел оскорбительно равнодушным, поэтому Катрина не без труда сохранила улыбку на своем лице.
– Разумеется, ведь бал.
– Изысканный бал.
– Прекрасный бал, – согласилась она. Улыбка вновь тронула губы Перси.
– Но его великолепие не сравнится с луной или с ароматом чудесных роз. Тем более с прекрасной дамой, которая стоит сейчас под первой и в окружении вторых.
Катрина не удержалась от радостного смешка, вызванного неожиданным комплиментом. Ее спутник отделился от естественной изгороди и, подхватив девушку под руку, стремительно повел в сторону густо заросшей плющом беседки. Ей импонировали решимость и настойчивость, которые ощущались в движениях Перси, но женщина не может не сопротивляться, потому она вскрикнула:
– Постойте! Мы не одни…
– Заблуждаетесь, леди, здесь мы одни.
Они забрались в глубину беседки. Катрина прислонилась спиной к увитой зеленью стене беседки, не смея дышать под его горящим взглядом. Она поняла, что он собирается ее поцеловать.
– Перси, не надо!
Девушка вновь попыталась ускользнуть, как в прошлый раз, но не сумела. Губы Перси легонько тронули ее лицо. Катрина продолжала вырываться из железных рук, но тепло и страсть Перси переполнили ее, и она с каждым мигом слабела и вяло сопротивлялась, лишь пытаясь отвернуться:
– Нет, Перси, нет!
– Да, Катрина.
Его глаза смотрели сверху вниз, и девушка не без удовлетворения прочла в них столь долгожданную, столь желанную страсть. Он снова склонил голову, и Катрина не отвернулась, потому что трепетно и жадно ждала этого поцелуя. Когда их губы слились, она с удовольствием обвила руками его шею. Пальцы ее играли волосами на затылке Перси, она вкушала и впитывала всем существом запах его тела и силу мышц, нежность губ и ласки языка.
Генри приказал ей выведать: где в следующий раз пройдет заседание тайного общества, что они затевают… Но когда Перси прекратил ее целовать, девушка едва держалась на ногах. Она прикрыла глаза и перевела дух, а собравшись с силами, посмотрела на него с улыбкой, полной искреннего раскаяния. Помнится, он говорил, что она его дразнит. Жаль, что иного ей не остается, такова ее роль.
– Леди, я тосковал без вас.
– Вы? Боюсь, вы слишком заняты заговорами и изменами, чтобы скучать о ком-нибудь.
– Изменами? Клевета, леди, я член городского самоуправления. Приехал на очередную сессию.
– Это предлог. Вы с друзьями-заговорщиками вовсе не занимаетесь делами самоуправления.
Он улыбнулся:
– Что за ерунда! С каких пор вы всерьез интересуетесь общественной жизнью, любимая? – При этих словах Катрина покраснела и попыталась освободиться, но Перси держал ее слишком крепко. – Уверяю вас, моя обожаемая, что здесь нет и крохи предательства. Это встреча джентльменов, которые любят эль и хороший портвейн. Никакой политики. Это вам подтвердит кто угодно.
Он поцеловал ее легко и соблазнительно в щеку, потом – в шею. Катрина отвернулась, кровь в ней всколыхнулась, она едва не забыла о шпионских целях, навязанных проклятым братцем.
– Когда вы встречаетесь?
– Всегда, когда есть время.
– И где?..
– Загляните к Рели, – рассмеялся Перси. Катрина прикусила губу едва ли не до крови. Он был настолько отчаян и опрометчив, что она начинала бояться за него. Взяв за плечо и повернув к себе лицом, он снова обнял и поцеловал девушку так страстно, что между ними, а потом и вокруг них словно заколыхались языки жаркого пламени. Когда они оторвались друг от друга, никто из них не смеялся. Глаза Перси горели темным пламенем, а слова прозвучали с неприкрытым бесстыдством:
– Я должен обладать тобою, Катрина. Просто должен! Я люблю тебя. Клянусь всем, что для меня свято, я люблю тебя. И буду любить вечно. – Внезапно он оторвал ее от земли и усадил на одну из начищенных до блеска кованых скамеечек беседки. – Катрина, я люблю тебя.
Девушка вдруг испугалась и, утратив дар речи, молча замотала головой. Уж слишком он прыткий… Но этим не закончилось. Перси упал перед нею на колено, и она ахнула, когда его руки проникли под нижние юбки ее платья.
– Перси, остановись!
– Нет, это сильнее меня.
Нескромные пальцы скользнули вверх по ноге. Смущенная, ошалелая, прислушивалась Катрина К чувству, яростно разгорающемуся внутри.
– Перси, уймись! Ты что, с ума сошел? Что ты делаешь?
Но его ладонь проворно миновала обтянутую чулком часть бедра и легла на подвязку.
Сквозь густые заросли плюща в беседку проникал свет луны, плывущей над великолепием летней ночи: над маргаритками, розами и виноградной лозой – над всем ночным садом.
– Перси! – вскрикнула Катрина и сжала его плечи, пытаясь подняться со скамьи, ища оправдания его поступкам. Но он не собирался продвигаться выше, во всяком случае, не здесь, не в этом саду, куда доносилась музыка флейты из бального зала. – Прошу вас, сэр. О Господи! Подумайте же о нас!
Он горько усмехнулся, и рука его соскользнула с бедра Катрины на лодыжку. Потом Перси приподнял хрупкую девичью ножку в своей ладони и, поцеловав ее, совсем убрал руки из-под платья. Тогда она заметила, что он утащил подвязку.
– Перси…
– A memento, любимая. Чтобы вспоминать вас. Буду лежать без сна всю ночь и мечтать, чтобы вы уступили зову сердца и пришли ко мне. Увы, пока я один. Так позвольте мне, засыпая, сжимать в руке хотя бы маленький клочок кружев и шелка, словно прижимаю к сердцу вас. Тогда мои сны будут слаще аромата этих роз.
– Катрина! – донесся откуда-то голос Генри.
Девушка в ужасе поглядела на Перси. Брат добивался, чтобы она хитростью и обманом выпытала у Эйнсворта сведения о заговорщиках. Но, не выполнив ни на йоту наказа Генри, она забралась с любовником в глухую аллею и сейчас находится в весьма сложном положении. Перси заметил ее смятение.
– Чем тебя обидел брат? – резко спросил он.
– Ты о чем?
– Почему ты так испугалась?
Страх ее усилился из-за возможной стычки между ними. Катрина заключила лицо Перси в ладони и поцеловала его в губы:
– Тебе показалось. Я опасаюсь за тебя. Пожалуйста…
– Я разберусь с твоим братцем.
– Нет, ради Бога, не надо!
– Но, Катрина…
– Прошу тебя, Перси. Он нам может помешать. Отправит меня обратно в Англию или придумает что-нибудь похуже. Возведет на тебя какую-нибудь чудовищную клевету. Пожалуйста, не предпринимай ничего!
– Но я не могу тебя оставить.
– Ты должен! – Она встала со скамейки и ловко вывернулась из объятий Перси, пока он не опомнился. – Дурачок! – прикрикнула она сурово. – Ты мне вообще не нужен. Я подбавлялась с тобой, вот и все. Оставь меня!
Он упрямо покачал головой и остался на прежнем месте, словно позабыв о том, что их могли видеть.
– Ну пожалуйста! – взмолилась Катрина. Поняв, что Перси не собирается уходить, она, разбивая себе сердце, выдавила: – Я вас презираю! Вы решили, сударь, что можете затащить меня в темный уголок и соблазнить?! Ха-ха, да я издевалась над вами, вы, глупый, самодовольный гордец! Я больше не желаю вас видеть!
После этих слов она отвернулась и, сквозь слезы едва разбирая дорогу, побежала к дому. Для нее вечер был окончен.
Прежде чем сделать первый шаг из темноты сада на свет террасы, Катрина вспомнила о маске. Ей повезло, потому что, как только она ее надела, рядом очутился братец Генри.
– Ну?
– Что «ну»?
Он вонзил пальцы в ее плечо:
– Что ты узнала?
– Что он член городского самоуправления, брат мой, – издевательски огрызнулась Катрина.
Генри заскрежетал зубами и развернул сестру к себе лицом:
– Ты добудешь все, что нужно. Мне наплевать, каким способом ты этого добьешься.
Глава 9
Гейли с Брентом поженились в два часа пополудни тридцатого апреля.
Венчание происходило в соборе Святого Стефана и выглядело очень торжественно. Гейли была в белом платье с длинным шлейфом. Накануне Лиз, Тина и Мери Ричардсон – домохозяйка Брента – просидели полночи, терпеливо нашивая мелкие жемчужинки на королевский наряд невесты. На Бренте были фрак в талию и голубая рубашка с кружевной отделкой, которая изумительно оттеняла его темные волосы и смуглую кожу.
Важные и ответственные роли в церемонии сыграли внуки Мери. Шестилетняя Александра в нежно-лавандовом платьице с белыми кружевами несла цветы. Десятилетний Джейсон – тот самый, что сломал руку в день первого визита Гейли к Бренту – оказался красивым мальчуганом. Его одели во фрак и голубую рубашку и доверили шлейф невесты. Чед и кузен Брента Гари выполняли обязанности шаферов, а Тина и Лиз – подружек невесты.
«Как же это прекрасно! – думала Гейли. – Это лучше, чем я могла представить в самых радужных мечтах и на что могла надеяться». Когда Джефф вел ее по длинному красному ковру к алтарю, органист играл «Мы только начинаем наш путь». Гейли сквозь дымку вуали пристально всматривалась в Брента и удовлетворенно признавала, что никогда он не выглядел таким серьезным, как в день бракосочетания. Гейли понимала – торжество венчания Брент устроил для нее, поскольку чувствовал, как ей важны смысл и значение этого события. Он спокойно обошелся бы без венчания, ограничившись регистрацией брака у нотариуса.
Проход между рядами скамеек показался Гейли слишком длинным. Впереди она заметила Лиз и Тину. Подруги нарядились в похожие лиловые платья и смотрелись очень красиво. Справа расположились друзья и знакомые из артистического мира. Сильвия Гутледж тоже пришла порадоваться за Гейли, она попеременно прижимала платочек то к глазам, то к носу. Слева выстроилась семья Брента. Мать семейства, Риа, столь же стройная и смуглая и не менее видная, чем сын, подбодрила Гейли доброжелательной улыбкой, от которой у невесты защемило сердце. Отец, Джонатан Мак-Келли, высокий и солидный мужчина, тоже улыбнулся ей, показав рукой знак «все в порядке».
Происходящее напоминало настоящую сказку, в которой ей отводилась роль главной героини. Пусть она никогда не спала в корзинке с углем, но Брент на самом деле напоминал сказочного принца, который прискакал на лихом скакуне, подхватил ее и повез в страну, где им суждено жить и поживать до глубокой старости. Родители Брента с радостью приняли Гейли в семью. Остальные его родственники – множество дядюшек и тетушек, двоюродных и троюродных братьев и сестер – тоже оказались весьма любезны и дружелюбны с ней. «Во всяком случае, пока!» – подумала Гейли, беззаботно улыбаясь.
Конечно, медовый месяц не длится всю жизнь, но ей не хотелось верить, что когда-нибудь любви придет конец. Не зря их чувство нахлынуло столь стремительно, столь глубоко поглотило их… Гейли, предвидя сложности семейной жизни, всем сердцем верила, что вместе они преодолеют любые препятствия.
Церемония венчания растрогала Лиз. Она то шмыгала носом, то осторожно промокала глаза, чтобы не размазать тушь, то улыбалась дрожащими губами, а потом вновь всхлипывала.
– Ты не поторопилась? – шепотом спросил Джефф у Гейли. – Твердо уверена, что хочешь этого?
– Да! – не раздумывая прошептала Гейли.
– Ага! Пресса уже здесь. Готовься, сейчас засверкают вспышки фотоаппаратов. Ты понимаешь, что становишься женой знаменитого художника? Миссис Гений. Готова к этому?
– Да! И давай-ка потише, Джеффри.
– А ты бухнись в обморок от счастья и не вздумай на меня орать при людях.
– Не буду, – пообещала Гейли, едва сдержав нервный смех. Она была счастлива и взволнована происходящим, но одновременно сердце ее сжималось от чувства легкой горечи. Ей не хватало присутствия ее родителей. В какой-то миг она едва не расплакалась. Они погибли уже так давно, что Гейли успела свыкнуться с утратой, но сейчас… Внезапно ей захотелось, чтобы Дорис и Тед Норман очутились сейчас в церкви, и она вдруг почувствовала себя едва ли не горше, чем в день, когда узнала о трагедии.
«Ты бы непременно полюбила его, мама! – подумалось ей. – Обязательно полюбила бы. Папа, он богат, но это самое незначительное из его достоинств. Он прекрасен, он – настоящий мужчина, он…»
Джефф сжал ее пальцы:
– Мне кажется, родители сейчас видят тебя. Правда.
– О Джеффри! – прошептала невеста. – Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– Вижу твое лицо, моя принцесса. Куда-то подевалась милая улыбка. Любая девушка в день свадьбы мысленно обращается к матери. Но тебе лучше бы смотреть вперед. На твоего Брента. В нем твое будущее. Погляди, он, кажется, хмурится. Похоже, он рассержен. Наверное, заметил постную мину на лице невесты.
Гейли хорошенько собралась с мыслями и как бы встрепенулась. Что за неуместная скорбь, в самом деле! Они приближались к алтарю, к священнику в торжественных одеждах, к Лиз и Тине, которые втихомолку шмыгали носами, к Бренту и Чеду и к Гари – все ждали ее. Она увидела глаза жениха, в которых читались и радость, и тревога, и смущение… Любовь и благодарность к нему вспыхнули с небывалой силой. Улыбка, которой она одарила его, светилась солнечными лучами и настоящим счастьем.
– Мы пришли. – Джефф еще раз сжал руку Гейли.
– Я никогда не говорила, как я тебя люблю?
– Удачно выбрано время, Гейли! В самый раз. Прямо на глазах у этого детины, за которого ты, кстати, собралась замуж… Неужто нельзя было признаться в этом немного раньше?
– Дурачок.
– Очень большой, но я тоже тебя люблю.
Они остановились перед священником, и Джефф в последний раз пожал пальцы невесты. Отвечая на вопрос, кто отдает эту женщину в священный брак, он твердо шагнул вперед и передал руку Гейли Бренту. Голос его при этом был чист и тверд.
Лиз громко всхлипнула, Чед нервно рассмеялся, Тина даже икнула. Гейли запомнила происходящее до мельчайших деталей и с удовольствием ощутила пальцы Брента на руке.
Служба была очень красива. Невеста благоговейно вслушивалась в каждое слово священника. Молодые поклялись любить и беречь друг друга, быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит их. Эти обещания не были для них пустым звуком. Клятва шла из глубины сердец. Когда Брент надевал ей обручальное кольцо, пальцы Гейли дрожали, его же рука была тверда и крепка, как всегда. Святой отец провозгласил их мужем и женой перед Богом и перед людьми. Чувство радости и удовлетворения, разлившееся по всему существу Гейли от слов священника, было так велико, что она боялась не пережить этого момента.
Брент поднял густую вуаль и звонко поцеловал молодую жену, она не менее пылко ответила, крепко обнимая его. Гари Мак-Келли громко гикнул, и, несмотря на строгость церковной обстановки, присутствующие поддержали его общим оживлением и смехом. Наконец-то молодые, едва переводя дух, разомкнули объятия, продолжая все еще глядеть друг другу в глаза, и направились к выходу по длинному коридору между скамейками под несмолкающий радостный смех гостей и бравурные торжественные звуки органа. Гейли очень любила органную музыку, и было особенно приятно, что эта музыка сопровождала празднование.
Пальцы Брента слегка сжали ее ладонь. Гейли подняла глаза и увидела, как он улыбается. Молодые поспешили мимо занятых гостями скамеек, и остальные – Чед и Гари, Джефф и Тина, Лиз, Джейсон, а особенно Александра – едва поспевали за ними.
– Миссис Мак-Келли, – довольно произнес Брент, как бы пробуя имя на вкус. – Мне нравится.
– Миссис Брент Мак-Келли. Пожалуйста, обращайтесь ко мне правильно, сэр. – Гейли рассмеялась неведомым ранее ощущениям. Теперь она по закону отдана в жены этому необычайному во всех отношениях, красивому человеку, который сегодня, в голубой рубашке и фрачной паре, неописуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Катрина встала как вкопанная, резко развернувшись к нему всем телом. Перси, смеясь, взял ее за запястья и прижал к груди.
«Это Генри приказал мне непременно встретиться с ним», – с горечью вспомнила девушка. Как верноподданная Британской короны, она надеялась постепенно склонить возлюбленного на свою сторону. Если это не удастся, тогда тори обязательно казнят его. Но коварные планы лорда Сеймура давали ей определенную отсрочку: Перси Эйнсворт был нужен ему в гуще заговорщиков, чтобы получить как можно больше сведений об их планах.
Только в незабываемые мгновения желанной встречи под высокой и ясной луной среди прохладной и душистой весенней ночи ни политика, ни заговоры, ни войны не имели для Катрины никакого значения и смысла.
Ее мысли занимал Перси, обнимавший ее стан с доброй ироничной улыбкой. Он склонился, чтобы поцеловать ее. Она ловко увернулась и выскользнула из рук. Поглядывая на Перси с невиннейшей улыбкой, она похлопала мыском туфельки по земле в такт музыке и сказала:
– Слышите? Это ирландская свирель.
– Вам очень хочется танцевать? – недоверчиво спросил он, расслабленно прислоняясь широкими плечами к переплетенным ветвям, образующим свод над садовой дорожкой. В темноте четко выделялись его белые облегающие бриджи.
«Все еще дразнишься», – подумала Катрина, сгорая от желания, чтобы он страстно хотел ее. Но Перси сейчас выглядел оскорбительно равнодушным, поэтому Катрина не без труда сохранила улыбку на своем лице.
– Разумеется, ведь бал.
– Изысканный бал.
– Прекрасный бал, – согласилась она. Улыбка вновь тронула губы Перси.
– Но его великолепие не сравнится с луной или с ароматом чудесных роз. Тем более с прекрасной дамой, которая стоит сейчас под первой и в окружении вторых.
Катрина не удержалась от радостного смешка, вызванного неожиданным комплиментом. Ее спутник отделился от естественной изгороди и, подхватив девушку под руку, стремительно повел в сторону густо заросшей плющом беседки. Ей импонировали решимость и настойчивость, которые ощущались в движениях Перси, но женщина не может не сопротивляться, потому она вскрикнула:
– Постойте! Мы не одни…
– Заблуждаетесь, леди, здесь мы одни.
Они забрались в глубину беседки. Катрина прислонилась спиной к увитой зеленью стене беседки, не смея дышать под его горящим взглядом. Она поняла, что он собирается ее поцеловать.
– Перси, не надо!
Девушка вновь попыталась ускользнуть, как в прошлый раз, но не сумела. Губы Перси легонько тронули ее лицо. Катрина продолжала вырываться из железных рук, но тепло и страсть Перси переполнили ее, и она с каждым мигом слабела и вяло сопротивлялась, лишь пытаясь отвернуться:
– Нет, Перси, нет!
– Да, Катрина.
Его глаза смотрели сверху вниз, и девушка не без удовлетворения прочла в них столь долгожданную, столь желанную страсть. Он снова склонил голову, и Катрина не отвернулась, потому что трепетно и жадно ждала этого поцелуя. Когда их губы слились, она с удовольствием обвила руками его шею. Пальцы ее играли волосами на затылке Перси, она вкушала и впитывала всем существом запах его тела и силу мышц, нежность губ и ласки языка.
Генри приказал ей выведать: где в следующий раз пройдет заседание тайного общества, что они затевают… Но когда Перси прекратил ее целовать, девушка едва держалась на ногах. Она прикрыла глаза и перевела дух, а собравшись с силами, посмотрела на него с улыбкой, полной искреннего раскаяния. Помнится, он говорил, что она его дразнит. Жаль, что иного ей не остается, такова ее роль.
– Леди, я тосковал без вас.
– Вы? Боюсь, вы слишком заняты заговорами и изменами, чтобы скучать о ком-нибудь.
– Изменами? Клевета, леди, я член городского самоуправления. Приехал на очередную сессию.
– Это предлог. Вы с друзьями-заговорщиками вовсе не занимаетесь делами самоуправления.
Он улыбнулся:
– Что за ерунда! С каких пор вы всерьез интересуетесь общественной жизнью, любимая? – При этих словах Катрина покраснела и попыталась освободиться, но Перси держал ее слишком крепко. – Уверяю вас, моя обожаемая, что здесь нет и крохи предательства. Это встреча джентльменов, которые любят эль и хороший портвейн. Никакой политики. Это вам подтвердит кто угодно.
Он поцеловал ее легко и соблазнительно в щеку, потом – в шею. Катрина отвернулась, кровь в ней всколыхнулась, она едва не забыла о шпионских целях, навязанных проклятым братцем.
– Когда вы встречаетесь?
– Всегда, когда есть время.
– И где?..
– Загляните к Рели, – рассмеялся Перси. Катрина прикусила губу едва ли не до крови. Он был настолько отчаян и опрометчив, что она начинала бояться за него. Взяв за плечо и повернув к себе лицом, он снова обнял и поцеловал девушку так страстно, что между ними, а потом и вокруг них словно заколыхались языки жаркого пламени. Когда они оторвались друг от друга, никто из них не смеялся. Глаза Перси горели темным пламенем, а слова прозвучали с неприкрытым бесстыдством:
– Я должен обладать тобою, Катрина. Просто должен! Я люблю тебя. Клянусь всем, что для меня свято, я люблю тебя. И буду любить вечно. – Внезапно он оторвал ее от земли и усадил на одну из начищенных до блеска кованых скамеечек беседки. – Катрина, я люблю тебя.
Девушка вдруг испугалась и, утратив дар речи, молча замотала головой. Уж слишком он прыткий… Но этим не закончилось. Перси упал перед нею на колено, и она ахнула, когда его руки проникли под нижние юбки ее платья.
– Перси, остановись!
– Нет, это сильнее меня.
Нескромные пальцы скользнули вверх по ноге. Смущенная, ошалелая, прислушивалась Катрина К чувству, яростно разгорающемуся внутри.
– Перси, уймись! Ты что, с ума сошел? Что ты делаешь?
Но его ладонь проворно миновала обтянутую чулком часть бедра и легла на подвязку.
Сквозь густые заросли плюща в беседку проникал свет луны, плывущей над великолепием летней ночи: над маргаритками, розами и виноградной лозой – над всем ночным садом.
– Перси! – вскрикнула Катрина и сжала его плечи, пытаясь подняться со скамьи, ища оправдания его поступкам. Но он не собирался продвигаться выше, во всяком случае, не здесь, не в этом саду, куда доносилась музыка флейты из бального зала. – Прошу вас, сэр. О Господи! Подумайте же о нас!
Он горько усмехнулся, и рука его соскользнула с бедра Катрины на лодыжку. Потом Перси приподнял хрупкую девичью ножку в своей ладони и, поцеловав ее, совсем убрал руки из-под платья. Тогда она заметила, что он утащил подвязку.
– Перси…
– A memento, любимая. Чтобы вспоминать вас. Буду лежать без сна всю ночь и мечтать, чтобы вы уступили зову сердца и пришли ко мне. Увы, пока я один. Так позвольте мне, засыпая, сжимать в руке хотя бы маленький клочок кружев и шелка, словно прижимаю к сердцу вас. Тогда мои сны будут слаще аромата этих роз.
– Катрина! – донесся откуда-то голос Генри.
Девушка в ужасе поглядела на Перси. Брат добивался, чтобы она хитростью и обманом выпытала у Эйнсворта сведения о заговорщиках. Но, не выполнив ни на йоту наказа Генри, она забралась с любовником в глухую аллею и сейчас находится в весьма сложном положении. Перси заметил ее смятение.
– Чем тебя обидел брат? – резко спросил он.
– Ты о чем?
– Почему ты так испугалась?
Страх ее усилился из-за возможной стычки между ними. Катрина заключила лицо Перси в ладони и поцеловала его в губы:
– Тебе показалось. Я опасаюсь за тебя. Пожалуйста…
– Я разберусь с твоим братцем.
– Нет, ради Бога, не надо!
– Но, Катрина…
– Прошу тебя, Перси. Он нам может помешать. Отправит меня обратно в Англию или придумает что-нибудь похуже. Возведет на тебя какую-нибудь чудовищную клевету. Пожалуйста, не предпринимай ничего!
– Но я не могу тебя оставить.
– Ты должен! – Она встала со скамейки и ловко вывернулась из объятий Перси, пока он не опомнился. – Дурачок! – прикрикнула она сурово. – Ты мне вообще не нужен. Я подбавлялась с тобой, вот и все. Оставь меня!
Он упрямо покачал головой и остался на прежнем месте, словно позабыв о том, что их могли видеть.
– Ну пожалуйста! – взмолилась Катрина. Поняв, что Перси не собирается уходить, она, разбивая себе сердце, выдавила: – Я вас презираю! Вы решили, сударь, что можете затащить меня в темный уголок и соблазнить?! Ха-ха, да я издевалась над вами, вы, глупый, самодовольный гордец! Я больше не желаю вас видеть!
После этих слов она отвернулась и, сквозь слезы едва разбирая дорогу, побежала к дому. Для нее вечер был окончен.
Прежде чем сделать первый шаг из темноты сада на свет террасы, Катрина вспомнила о маске. Ей повезло, потому что, как только она ее надела, рядом очутился братец Генри.
– Ну?
– Что «ну»?
Он вонзил пальцы в ее плечо:
– Что ты узнала?
– Что он член городского самоуправления, брат мой, – издевательски огрызнулась Катрина.
Генри заскрежетал зубами и развернул сестру к себе лицом:
– Ты добудешь все, что нужно. Мне наплевать, каким способом ты этого добьешься.
Глава 9
Гейли с Брентом поженились в два часа пополудни тридцатого апреля.
Венчание происходило в соборе Святого Стефана и выглядело очень торжественно. Гейли была в белом платье с длинным шлейфом. Накануне Лиз, Тина и Мери Ричардсон – домохозяйка Брента – просидели полночи, терпеливо нашивая мелкие жемчужинки на королевский наряд невесты. На Бренте были фрак в талию и голубая рубашка с кружевной отделкой, которая изумительно оттеняла его темные волосы и смуглую кожу.
Важные и ответственные роли в церемонии сыграли внуки Мери. Шестилетняя Александра в нежно-лавандовом платьице с белыми кружевами несла цветы. Десятилетний Джейсон – тот самый, что сломал руку в день первого визита Гейли к Бренту – оказался красивым мальчуганом. Его одели во фрак и голубую рубашку и доверили шлейф невесты. Чед и кузен Брента Гари выполняли обязанности шаферов, а Тина и Лиз – подружек невесты.
«Как же это прекрасно! – думала Гейли. – Это лучше, чем я могла представить в самых радужных мечтах и на что могла надеяться». Когда Джефф вел ее по длинному красному ковру к алтарю, органист играл «Мы только начинаем наш путь». Гейли сквозь дымку вуали пристально всматривалась в Брента и удовлетворенно признавала, что никогда он не выглядел таким серьезным, как в день бракосочетания. Гейли понимала – торжество венчания Брент устроил для нее, поскольку чувствовал, как ей важны смысл и значение этого события. Он спокойно обошелся бы без венчания, ограничившись регистрацией брака у нотариуса.
Проход между рядами скамеек показался Гейли слишком длинным. Впереди она заметила Лиз и Тину. Подруги нарядились в похожие лиловые платья и смотрелись очень красиво. Справа расположились друзья и знакомые из артистического мира. Сильвия Гутледж тоже пришла порадоваться за Гейли, она попеременно прижимала платочек то к глазам, то к носу. Слева выстроилась семья Брента. Мать семейства, Риа, столь же стройная и смуглая и не менее видная, чем сын, подбодрила Гейли доброжелательной улыбкой, от которой у невесты защемило сердце. Отец, Джонатан Мак-Келли, высокий и солидный мужчина, тоже улыбнулся ей, показав рукой знак «все в порядке».
Происходящее напоминало настоящую сказку, в которой ей отводилась роль главной героини. Пусть она никогда не спала в корзинке с углем, но Брент на самом деле напоминал сказочного принца, который прискакал на лихом скакуне, подхватил ее и повез в страну, где им суждено жить и поживать до глубокой старости. Родители Брента с радостью приняли Гейли в семью. Остальные его родственники – множество дядюшек и тетушек, двоюродных и троюродных братьев и сестер – тоже оказались весьма любезны и дружелюбны с ней. «Во всяком случае, пока!» – подумала Гейли, беззаботно улыбаясь.
Конечно, медовый месяц не длится всю жизнь, но ей не хотелось верить, что когда-нибудь любви придет конец. Не зря их чувство нахлынуло столь стремительно, столь глубоко поглотило их… Гейли, предвидя сложности семейной жизни, всем сердцем верила, что вместе они преодолеют любые препятствия.
Церемония венчания растрогала Лиз. Она то шмыгала носом, то осторожно промокала глаза, чтобы не размазать тушь, то улыбалась дрожащими губами, а потом вновь всхлипывала.
– Ты не поторопилась? – шепотом спросил Джефф у Гейли. – Твердо уверена, что хочешь этого?
– Да! – не раздумывая прошептала Гейли.
– Ага! Пресса уже здесь. Готовься, сейчас засверкают вспышки фотоаппаратов. Ты понимаешь, что становишься женой знаменитого художника? Миссис Гений. Готова к этому?
– Да! И давай-ка потише, Джеффри.
– А ты бухнись в обморок от счастья и не вздумай на меня орать при людях.
– Не буду, – пообещала Гейли, едва сдержав нервный смех. Она была счастлива и взволнована происходящим, но одновременно сердце ее сжималось от чувства легкой горечи. Ей не хватало присутствия ее родителей. В какой-то миг она едва не расплакалась. Они погибли уже так давно, что Гейли успела свыкнуться с утратой, но сейчас… Внезапно ей захотелось, чтобы Дорис и Тед Норман очутились сейчас в церкви, и она вдруг почувствовала себя едва ли не горше, чем в день, когда узнала о трагедии.
«Ты бы непременно полюбила его, мама! – подумалось ей. – Обязательно полюбила бы. Папа, он богат, но это самое незначительное из его достоинств. Он прекрасен, он – настоящий мужчина, он…»
Джефф сжал ее пальцы:
– Мне кажется, родители сейчас видят тебя. Правда.
– О Джеффри! – прошептала невеста. – Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– Вижу твое лицо, моя принцесса. Куда-то подевалась милая улыбка. Любая девушка в день свадьбы мысленно обращается к матери. Но тебе лучше бы смотреть вперед. На твоего Брента. В нем твое будущее. Погляди, он, кажется, хмурится. Похоже, он рассержен. Наверное, заметил постную мину на лице невесты.
Гейли хорошенько собралась с мыслями и как бы встрепенулась. Что за неуместная скорбь, в самом деле! Они приближались к алтарю, к священнику в торжественных одеждах, к Лиз и Тине, которые втихомолку шмыгали носами, к Бренту и Чеду и к Гари – все ждали ее. Она увидела глаза жениха, в которых читались и радость, и тревога, и смущение… Любовь и благодарность к нему вспыхнули с небывалой силой. Улыбка, которой она одарила его, светилась солнечными лучами и настоящим счастьем.
– Мы пришли. – Джефф еще раз сжал руку Гейли.
– Я никогда не говорила, как я тебя люблю?
– Удачно выбрано время, Гейли! В самый раз. Прямо на глазах у этого детины, за которого ты, кстати, собралась замуж… Неужто нельзя было признаться в этом немного раньше?
– Дурачок.
– Очень большой, но я тоже тебя люблю.
Они остановились перед священником, и Джефф в последний раз пожал пальцы невесты. Отвечая на вопрос, кто отдает эту женщину в священный брак, он твердо шагнул вперед и передал руку Гейли Бренту. Голос его при этом был чист и тверд.
Лиз громко всхлипнула, Чед нервно рассмеялся, Тина даже икнула. Гейли запомнила происходящее до мельчайших деталей и с удовольствием ощутила пальцы Брента на руке.
Служба была очень красива. Невеста благоговейно вслушивалась в каждое слово священника. Молодые поклялись любить и беречь друг друга, быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит их. Эти обещания не были для них пустым звуком. Клятва шла из глубины сердец. Когда Брент надевал ей обручальное кольцо, пальцы Гейли дрожали, его же рука была тверда и крепка, как всегда. Святой отец провозгласил их мужем и женой перед Богом и перед людьми. Чувство радости и удовлетворения, разлившееся по всему существу Гейли от слов священника, было так велико, что она боялась не пережить этого момента.
Брент поднял густую вуаль и звонко поцеловал молодую жену, она не менее пылко ответила, крепко обнимая его. Гари Мак-Келли громко гикнул, и, несмотря на строгость церковной обстановки, присутствующие поддержали его общим оживлением и смехом. Наконец-то молодые, едва переводя дух, разомкнули объятия, продолжая все еще глядеть друг другу в глаза, и направились к выходу по длинному коридору между скамейками под несмолкающий радостный смех гостей и бравурные торжественные звуки органа. Гейли очень любила органную музыку, и было особенно приятно, что эта музыка сопровождала празднование.
Пальцы Брента слегка сжали ее ладонь. Гейли подняла глаза и увидела, как он улыбается. Молодые поспешили мимо занятых гостями скамеек, и остальные – Чед и Гари, Джефф и Тина, Лиз, Джейсон, а особенно Александра – едва поспевали за ними.
– Миссис Мак-Келли, – довольно произнес Брент, как бы пробуя имя на вкус. – Мне нравится.
– Миссис Брент Мак-Келли. Пожалуйста, обращайтесь ко мне правильно, сэр. – Гейли рассмеялась неведомым ранее ощущениям. Теперь она по закону отдана в жены этому необычайному во всех отношениях, красивому человеку, который сегодня, в голубой рубашке и фрачной паре, неописуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35