Все в недоумении уставились на него, а он хлопнул в ладоши. Вошёл его старый слуга Ионас, неся в руках какой-то предмет, покрытый тканью. Хрустальд взял этот предмет, поставил его на столик рядом с музыкальной шкатулкой и сдёрнул с него ткань.
– Это… розы? – неуверенно сказала принцесса. – Розовый куст… до чего же они здорово сделаны!
– Самое удивительное в том, что они чудесно пахнут! – воскликнула первая дама.
– Какой чудесный аромат, – мечтательно протянула королева. – С утра у меня была ужасная мигрень, но едва я вдохнула запах этих роз – всё прошло!
– Обратите внимание на лепестки, – попросила гофмейстерина. – Они сделаны из тончайшего бархата!
– Эта вещица сработана ещё тоньше, чем музыкальная шкатулка и поющая кукла, – заметил гофмейстер.
Принц Христиан и принц Олаф тревожно переглянулись.
– Я бы хотел знать имя мастера, изготовившего такую тонкую штучку, – сказал король. – Я бы сделал ему большой заказ.
– Я должен объясниться, – смущённо ответил Хрустальд. – Вы все ошибаетесь, господа. Эти розы не искусственные, они живые. Я сам вырастил этот куст для своей невесты. Эти розы обладают волшебным свойством, они…
Но ему не дали договорить. Все возмущённо ахнули разом и прервали Хрустальда.
– Какая неслыханная дерзость! – возмутилась первая дама.
– Да как вы осмелились! – злобно топнула ножкой принцесса.
– Небывалый скандал в королевстве! – задыхаясь от гнева, выпалила гофмейстерина.
– Какое постыдное невежество! – изрёк король.
Королева промолчала, только загадочно улыбнулась. Принц Христиан и Олаф злорадно рассмеялись.
– Чего ожидать от принца, который пришёл пешком! – прошипела вторая дама.
– Но чем я вызвал ваш гнев? – недоумевающе спросил Хрустальд.
– Вы ещё смеете спрашивать? – возмутилась принцесса. – Поднесли мне, наследной принцессе, простые розы, словно какой-нибудь белошвейке или горничной.
– Но… простите, вы только что восхищались красотой и ароматом моих роз. Почему вы всё-таки так вдруг разгневались?
– Потому, – высокомерно ответила принцесса, – что мы считали ваши розы великим произведением искусства, а вы осмелились обмануть нас! Вот вам ваши ароматные розы, которые можно купить в каждом цветочном магазине! Нашёл что подарить!
И принцесса злобно толкнула столик. Горшок с розами упал, а музыкальная шкатулка издала печальный звук, но удержалась на столике. Все демонстративно отвернулись от Хрустальда, а он опустился на колени и взял в руки разбитый горшок.
– Бедные мои маленькие подружки, – грустно и нежно сказал Хрустальд. – Мы с вами не ожидали такого приёма.
Он поставил горшок на пол и поднялся с колен, озираясь вокруг.
– Куда я попал? – спросил себя Хрустальд. – Вы все кажетесь мне не живыми людьми, а манекенами… Даже эта кукла выглядит среди вас живой. В её стеклянных глазах мне чудятся искорки сочувствия, а в ваших глазах светит пустота… Душно мне среди вас!
С этими словами он быстро покинул тронный зал. Его слуга Ионас поспешно последовал за ним.
– Ну вот! – сердито воскликнула принцесса. – Так я и знала. Мне непременно испортят настроение! Недаром я видела во сне крысу!
– Не показывайте своего суеверия, принцесса, – заметила ей гофмейстерина.
– И эта крыса была удивительно похожа на вас! – огрызнулась принцесса.
– Прекрасно сказано, моя наследница! – рассмеялся шут.
– Не расстраивайтесь, дочь моя, – важно сказал король. – Мы вас сейчас развеселим. Любезный принц Христиан, заведите свою шкатулку!
– С удовольствием, ваше величество, – просияв, ответил Христиан и завел музыкальную шкатулку. Раздалась танцевальная музыка. Христиан пригласил принцессу, и они закружились в танце. Их примеру последовали придворные. Все, кроме принца Олафа. Вдруг шкатулка замолчала. Все танцующие пары остановились. Христиан бросился к шкатулке, пытаясь её завести, но все его попытки были тщетны. Шкатулка упорно молчала.
Принцесса нетерпеливо стучала ногой по полу.
– Ну, в чём там дело у вас? – резко спросила она Христиана.
– Простите, принцесса, – смущённо ответил Христиан, – но моя, вернее, ваша шкатулка не может больше играть. Что-то испортилось в механизме…
– Вы все сговорились злить меня сегодня! – гневно закричала принцесса. – Возьмите свой дурацкий ящик и убирайтесь отсюда!
– Гофмейстерина! – грозно сказала королева. – Вы отвратительно воспитали нашу дочь!
– Все! Все! Только злите меня, – бушевала принцесса. – Все меня изводите! – кричала принцесса, бегая по залу. – Убирайтесь все отсюда! Немедленно убирайтесь! Видеть вас всех не могу!
Взбешённая принцесса, расталкивая придворных, убежала из зала. За нею устремились придворные дамы и кавалеры. Присоединились к ним и перепуганные принцы Христиан и Олаф. Ушла и королевская чета, ошеломлённая поведением своей дочери. Еле живая от страха гофмейстерина ушла последней.
В неожиданно опустевшем зале неподвижно стояла кукла. Но она была не одна. Во время скандала, устроенного принцессой, шут спрятался за спинкой трона. Когда же все ушли, он осторожно покинул своё убежище и вышел.
Уходя, он остановился позади куклы, нагнулся, чтобы поднять свой упавший с головы колпак, и вдруг заметил, что кукла медленно переступила с ноги на ногу. Это его заинтересовало настолько, что он решил понаблюдать за ней. Долго ему ждать не пришлось. Кукла зашевелилась, стала разминать затёкшие руки. Оглянулась по сторонам, увидев шута, испугалась и приняла прежнюю позу.
– Эге-ге! – сказал шут. – Вот где начинаются настоящие чудеса! Вы, кажется, слишком искусно сделаны, моя дорогая! Вы умеете вертеть головкой. А ну-ка ещё разок!
По щекам куклы покатились слёзы. Шут подошёл к ней поближе.
– Слёзы? – удивился он. – Уж не хотите ли вы сказать, что это механические слёзы? Ну-ну, брось плакать, дурочка! – ласково сказал шут и вытер ей глаза своим носовым платком. – Расскажи мне, как ты стала куклой?
– Ах, добрый господин шут, – всхлипывая, начала кукла. – Когда принц Олаф узнал о любви принцессы к механическим игрушкам, он задумал преподнести ей куклу, которая умела бы петь и танцевать. Но ни один мастер в нашем королевстве не смог смастерить такую. Тогда королева-мать посоветовала ему…
– Ах ты бедняжка! – посочувствовал ей шут. – И твоя мать решила продать тебя принцу?
– Добрый господин шут… Если бы у меня была матушка… Я похоронила её пять лет назад. Продал меня мой отчим пьяница… Меня обучили танцам и песням, сшили нарядное платье. И вот я тут… Изображаю куклу…
– Бедная сиротка. Уж я-то хорошо знаю, как тяжело носить маску и казаться не тем, за кого тебя принимают. Ты, поди, и голодная?
– Да, очень, – вздохнула кукла. – Вы так добры ко мне… Спасите меня, я готова работать с утра до ночи… я…
– А что ты умеешь делать, куколка?
– Шить, вязать, полоть, косить, доить, печь пироги…
– Стоп! Печь пироги… Это хорошо! А как зовут тебя, куколка?
– Катринка, с вашего позволения, сударь.
– Вот что, Катринка, не знаешь ли ты случайно, где находится королевская кухня?
– Знаю, сударь, я её заметила, через окно видна огромная плита.
– Отлично, – засмеялся шут, – беги, пока тебя не хватились. Смело заходи на кухню и спроси главного королевского повара. Скажи ему, что ты племянница королевского шута и что он прислал тебя к нему в услужение. Всё понятно?
– Всё! Добрый господин шут! Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас? – воскликнула повеселевшая Катринка.
– Беги, беги, Катринка, сюда могут прийти, – поторопил её шут.
Катринка убежала, но у двери остановилась и, вернувшись, подняла разбитый горшок с розами.
– Не разрешите ли вы мне взять эти розы, сударь? – попросила она шута.
– Бери, – разрешил шут, – всё равно их выбросят. Бери и беги отсюда!
– Я задрожала от страха, когда принц Хрустальд заговорил обо мне. Какие смелые слова он говорил… – горячо сказала девушка.
– Да-а, – задумчиво протянул шут, – этот жених не придётся к нашему двору. Беги! Я слышу, сюда идут!
– Мы ещё встретимся, добрый господин шут, – сказала, убегая с горшком в руках, Катринка.
– Непременно, моя племянница! – крикнул ей вдогонку шут.
Через несколько минут в тронный зал вошла взволнованная гофмейстерина. Увидев шута, она недовольно вскрикнула:
– Ах, это опять вы! До чего же вы непроходимо глупы, сударь!
В ответ на её «комплимент» шут насмешливо пропел:
Меня все люди, с кем знаком,
Считают круглым дураком,
А я, ну право, это смех!
Я во дворце умнее всех!
И даже вас, моя любовь!
– Не-на-ви-жу! – завопила гофмейстерина.
– Я вас тоже обожаю, дорогая, – смеясь, сказал шут.
А на королевской кухне поварята мыли посуду, чистили овощи и беседовали, пользуясь тем, что главный повар спустился в погреб, чтобы отобрать вина к королевскому обеду.
– Ой, я умру от смеха, – грохотал Ватрушка, начищая наждачной бумагой ножи.
– Ах, милая наша принцесса, как забавно она топала ножкой и разогнала всех, напугала своих женихов принцев до полусмерти!
– Всё было так хорошо видно в освещённые окна, – сказал Гороховый Стручок. – Я ж тебе говорил, пойдём подсмотрим, кого выберет принцесса, а ты ещё колебался. Ну и насмешили они нас! Долго будем вспоминать.
– Да, – сказал Ватрушка. – Женихи здорово сдрейфили!
– Если ты говоришь о принце Хрустальде, – перестав смеяться, сказал Гороховый Стручок, – то я с тобой не согласен. Вот посмотришь, он заставит нашу капризницу плясать под свою дудку.
– Мне он тоже понравился, – признался Ватрушка, – он так храбро вступился за свою розу. Тс-с! Посмотри в окно… Видишь? Это идёт он со своим стариком Ионасом. Давай подслушаем, о чём они говорят. Смотри, они садятся на скамейку у открытого окна. Они нас не заметят.
– Надо навострить уши, – прошептал Ватрушка. – Принц здорово обозлеён, а сердитые люди выбалтывают то, о чём им лучше бы помолчать.
Поварята потихоньку подошли к окну и стали прислушиваться.
– Прошу тебя, одумайся, – услышали они старческий голос Ионаса, – раз со сватовством ничего не вышло, не лучше ли нам вернуться домой?
– Ах, дядя Ионас! Хотя бы ты не досаждал мне! – ответил звонкий голос принца Хрустальда.
– Ну как знаешь, – сердито произнёс Ионас, – только я не понимаю, зачем тебе тут оставаться? Мало ты получил оскорблений? Ещё хочешь?
– Оставь меня в покое, – сказал Хрустальд. – Хотя о каком покое может идти речь! Пожалуйста, старик, пойми меня. Изо дня в день я любовно ухаживал за розой, и она из крошечного росточка превратилась в прекрасный розовый куст. Высокомерная кукла!
– Это он о принцессе, – прошептал Гороховый Стручок.
– Она предпочла лесть горячему живому чувству, моя роза.
– Твоя роза! – воскликнул Ионас. – Да ты едва не погиб, добывая росток волшебной розы. И как она, эта глупая принцесса, оценила твой подвиг? Охота тебе непременно жениться на принцессе?
– Ты меня не понимаешь, Ионас, – со вздохом почти простонал Хрустальд, – если бы она была простой девушкой, но имела в груди сердце, а не камень, я полюбил бы её беззаветно и женился бы на ней. Но она принцесса, и сердца у неё нет.
– Раз ты в этом убедился, – сказал Ионас, – плюнь на неё, поедем домой и дело с концом.
– Я разлюбил её, Ионас. Как смела она так унизить, так оскорбить меня, как смела так обойтись с моей розой?
– Тьфу, черт! – выругался Ионас. – Я и впрямь ничего не понимаю! Эх, парень! Все у тебя неудачи оттого, что ты не слушаешь старших. Знал же ты, что эта принцесса по глупости своей обожает механические игрушки. Ну и смастерил бы ей какую-нибудь диковинку поудивительней! Эвон у тебя их сколько! Так нет же! Надо было соваться со своей розой! Мечтатель! Вот ты кто!
– Оставь меня, – мрачным голосом сказал Хрустальд. – Где тебе понять, ты стар и уже забыл, как больно бывает сердцу, когда обмануты все мечты. Ведь я влюбился в неё по портрету…
– И разлюбил, когда убедился, что не всё то золото, что блестит? – спросил Ионас. – Я скажу тебе…
– Хватит! – перебил его Хрустальд. – Вот тебе деньги. Сходи в город, найми комнату, я буду приходить к тебе ночевать. Встретимся в полдень в трактире «Золотое копытце», а сейчас давай зайдём в беседку и обменяемся платьем. Вставай!
– Это ещё зачем? – удивился Ионас.
– Это уже моё дело, – отрезал Хрустальд. – Пошли!
И они поднялись со скамейки и ушли.
– Вот те на! – воскликнул Ватрушка. – Он, наверное, отомстит нашей наследнице престола!
– Однако нам надо держать язык за зубами, – сказал Гороховый Стручок. – Иначе мы можем здорово ему навредить. А теперь за дело: сюда идёт Катринка.
Поварята снова принялись за свою работу. На кухню вошла Катринка. На ней было простое платье и белый передник. Она весело кивнула поварятам и подошла к большой кастрюле, покрытой полотенцем.
– Ну-ка, посмотрим, как поживает моё тесто! – сказала Катринка. – О! Да оно почти готово. Пора месить. – И она принялась месить тесто и напевать:
Вот и я себе местечко
Отыскала наконец,
Здесь тепло, пылает печка,
Греет жар простых сердец.
Подымайся, тесто, лучше,
Замешу тебя я круче,
Ты, огонь, мне помоги
Спечь хлеба и пироги.
Я поглядываю зорко,
Чтоб румяной вышла корка,
Чтоб миндальное печенье
Было всем на удивленье.
С бутылками в руках на кухню вошёл повар.
– Ну что, Катринка, подходит твоё тесто? – спросил он у девушки.
– Подходит! – весело ответила Катринка. – Хорошо подходит, господин главный повар!
– О! Слышали, как она почтительна, не то что вы, лодыри и бездельники, – обратился к поварятам повар. – Знаю, знаю, стоит мне только отвернуться, как вы отпускаете на мой счёт разные глупые шуточки! Ты, Катринка, подвинь квашню поближе к печке. Дрожжи тепло любят.
– Слушаю, господин главный повар, – сказала Катринка и подвинула квашню к печке.
– Однако не так близко, а не то тесто охватит жаром, оно и запечётся.
Катринка послушно слегка отодвинула квашню от печки. В дверь кухни кто-то постучал.
– Ну, кого это нелёгкая несёт! – проворчал повар. – Не дадут человеку чашку кофе выпить.
– Седьмую чашку, – прошептал Ватрушка на ухо Гороховому Стручку.
– Пойди, Катринка, открой, – проворчал повар.
Катринка открыла дверь, и в кухню вошёл Хрустальд в костюме Ионаса с дорожным мешком за плечами.
– Здравствуйте, господин главный повар, – вежливо поздоровался Хрустальд и, видя, что тот взялся за чашку, прибавил: – Приятного вам аппетита!
– Благодарю, – важно отозвался повар. – А по какой, собственно говоря, надобности?
– Я бы хотел наняться к вам в помощники, – ответил Хрустальд.
– Дельно сказано, – прихлёбывая кофе, отозвался повар, – только помощников у меня хоть отбавляй.
– Но я бы взялся за любую работу, – настаивал Хрустальд, – даже за самую чёрную.
– Ишь ты! – усмехнулся повар. – Что это тебя так прижало?
– Нужда, – грустно ответил Хрустальд.
– Жаль, жаль, – притворно вздохнул повар. – Однако помочь тебе нечем. Нет здесь для тебя работы.
– Добрый господин главный повар, – робко сказала Катринка, – вчера вы упоминали о том, что вам нужен кухонный мужик.
– И свинопас! – добавил Ватрушка.
– Молчать! – прикрикнул на них повар. – Упоминал! Ну и что же с того, что упоминал! Не видите сами, что этот парень ещё не дошёл до того, чтобы пойти на такую грязную работу. Он чисто одет, и вообще…
– Но я же сказал, – настаивал Хрустальд, – что никакая грязная работа меня не пугает.
– Да знаешь ли ты, что такое кухонный мужик? – строго спросил повар.
– Не знаю, – сознался Хрустальд.
– Вот в том-то и дело! Сейчас поясню, – пообещал повар. – Кухонный мужик колет дрова для кухни, топит печь, носит воду из колодца, и это ещё не всё. Он таскает помои в свинарник, кормит свиней, чистит свинарник, и все зовут его свинопасом. Ясно тебе?
– Ну что ж, – спокойно ответил Хрустальд, – тем лучше.
– Это почему же лучше? – удивился повар и подозрительно оглядел Хрустальда с головы до ног. – Нет, нет, голубчик. Ты нам не подходишь. Слишком уж ты красавчик, чтобы стать грязным свинопасом. Не правда ли, Катринка?
– Истинная правда, – вздохнула Катринка, – однако как хотелось бы помочь бедняге.
– Нет, нет, – решительно отрезал повар. – Слово у меня твёрдое. Ты, парень, сядь, отдохни, мы угостим тебя королевским обедом, и это всё, что мы можем для тебя сделать.
Тяжело вздохнув, Хрустальд сел на табуретку, снял со спины дорожный мешок и развязал его. Поварята с любопытством следили за его действиями. Хрустальд вытащил из мешка флейту.
– Это ещё что за дудка?
1 2 3 4