Возле девушек увивалось множество поклонников, приглашавших их по вечерам на коктейли или на фондю, после чего они иногда отправлялись потанцевать в один из сельских альпийских баров.
Кристина не умела кататься на лыжах и даже не желала попробовать, но с удовольствием наблюдала за тем, как спортивная Джейн носится по склонам. Ее подруга была отличной лыжницей и прекрасно каталась на коньках. В воскресенье после полудня, сидя у открытого катка, Кристина не могла оторвать восхищенных глаз от Джейн, скользящей в пируэтах по льду.
Именно тогда Кристину осенило, что женщинам нужна удобная одежда, свободная и не стесняющая движений. В ее голове стали созревать новые замыслы зимней коллекции. Дар предвидения и способность предсказывать будущие направления моды окажутся в дальнейшем еще одним секретом ее успеха. Именно этот дар вознесет Кристину к высотам, доступным только поистине блестящему таланту.
Замыслы, родившиеся на катке в Альпах, нашли свое воплощение на чертежных досках в мансарде на Брутон-стрит сразу же по возвращении Кристины в Лондон. Она отдавала себе отчет в том, что для того, чтобы коллекция была готова для показа в сентябре этого года, к ее изготовлению нужно приступить в мае. Поэтому остаток февраля и весь март Кристина работала, не поднимая головы, как, впрочем, и Джейн.
Джейн делала блестящую карьеру дизайнера театральных костюмов. Костюмы, изготовленные ею для матери и остальной труппы к пьесе о королеве Елизавете, заслужили высокую оценку, и Джейн получила заказ на костюмы для другого спектакля в Уэст-Энде. Всю весну 1956 года она посвятила также работе над гардеробом для фильма студии «Элстри», после чего планировала на несколько месяцев отправиться в Нью-Йорк. Недавно она подписала контракт на изготовление костюмов для мюзикла на Бродвее, которому сулили огромный успех. Естественно, Джейн считала эту работу интересной и престижной и с нетерпением ждала поездки на другую сторону Атлантики.
Но, несмотря на занятость, подругам удавалось вести активную светскую жизнь. Весна и лето во многих отношениях оказались для обеих самым горячим временем, какое до той поры им пришлось пережить.
В начале мая Ральф Седжвик пригласил девушек погостить на вилле, которую он и Далси сняли на юге Франции на июнь.
– Давай поедем, – сказала Джейн. – Отдых нам не повредит, особенно тебе, а Больесюр-Мер – такое красивое место. И послушай, Краудер, после нескольких дней отдыха мы сможем нанять машину и поехать в Грас, чтобы ты выяснила все, что тебя интересует в связи с этой твоей мечтой о духах.
– Отлично! – воскликнула Кристина. – Прекрасная мысль! Завтра позвоню твоему отцу, чтобы поблагодарить его и принять приглашение.
Следующие несколько недель Кристина занималась исключительно духами, которые собиралась продавать под фирменным знаком «Кристина». Ее имя уже приобрело известность по обе стороны Атлантики, и она знала, что идея с духами своевременна.
Говоря по правде, мысль о них родилась в голове Жизель Ру сразу же после огромного успеха в январе.
– Вы должны иметь свои духи, мадемуазель, – сказала она тогда Кристине. – Это традиция великих модельеров… Диор, Шанель, Балмен, Баленсиага, Живанши. Да-да, вы должны сделать это, обязательно должны. Это важно, мадемуазель.
– Но как? – спросила Кристина. Сама идея сразу же увлекла ее своими огромными возможностями.
– Прежде всего, мадемуазель, вам необходимо выбрать те ароматы, которые вам нравятся. Особый аромат цветов, ваших любимых цветов. Возможно, розы, фиалки, жасмина. Затем вы должны поехать в Грас, мадемуазель. Это центр французской парфюмерной индустрии, там они создадут ваши фирменные духи «Кристина».
Кристина поблагодарила Жизель и пообещала подумать. Она была слишком занята дизайном зимней коллекции, чтоб последовать совету немедленно, но поставила его в самом верху списка будущих проектов.
Теперь же, в связи с июньской поездкой во Францию, Кристина попросила Жизель связать ее с теми, кто создавал духи и работал в Грасе. Та немедленно списалась со знакомым в Париже.
– Гардения! – сказала Кристина Джейн, когда они во второй половине июня ехали во взятой напрокат машине в Грас. – Это должна быть гардения. Именно к ее аромату я все время возвращаюсь. Он пробуждает воспоминания, возможно, потому, что мама всегда душилась духами с запахом гардении, когда я была ребенком. Они так и назывались – «Аромат гардении», и миссис Белл обычно покупала их ей в подарок.
– Мне тоже нравится запах гардении, – ответила Джейн, – но ты должна придумать для них название получше, чем просто «Гардения». Это слишком приземленно. Нужно что-то более броское.
– «Синяя гардения», – предложила Кристина.
– Нет, был фильм с Аланом Лэддом, который назывался…
– «Синий георгин» – парировала со смехом Кристина. – Послушай, Джейн, мне все-таки нравится «Синяя гардения». Звучит красиво, и потом у моей мамы самые синие глаза на свете…
Джейн улыбнулась.
– Ну тогда пусть будет «Синяя гардения». Мне тоже нравится такое название, тем более что ты называешь духи в честь своей чудесной мамы. – Джейн принюхалась и высунулась из окна машины. – Боже, я чувствую запах цветов! Должно быть, мы почти приехали. – Она сбавила скорость.
– Да, приехали, – воскликнула Кристина. – Посмотри, вон уже виден Грас. Не пропустить бы наш отель. Мы остановимся в «Ле-Режант», его порекомендовала Жизель.
Кристина и Джейн провели три дня в Грасе, чудесном городке, расположенном в приморских Альпах, высоко над Каном. Этот очаровательный старинный город со всех сторон окружали великолепные поля цветов и изумительные сады с розами. В нем родился Фрагонар, великий французский художник, в городе находился музей Фрагонара, в который, само собой разумеется, девушки отправились при первой же возможности. Они также долго бродили вокруг величественного готического собора и посетили множество знаменитых парков.
Но большую часть времени они провели на различных парфюмерных фабриках, где смотрели духи и проводили переговоры с их изготовителями. В конце концов Кристина остановилась на двух ароматах. Изготовленные специально для нее духи должны были поступить в продажу на следующий год. Первые имели в своей основе запах гардении, вторые – роз и соответственно назывались «Синяя гардения» и «Кристина».
42
– Думаю, что никогда не видела Хэдли-Корт таким красивым, как сегодня! – Кристина с улыбкой повернулась к отцу Джейн. – Цветы и свет свечей создают волшебный эффект, сады кажутся воздушными в мерцающем свете, который льется из дома.
Прославленный актер, высокий, стройный, чем-то напоминающий профессора, проследил за взглядом гостьи, которым та окинула лужайки, окружавшие его загородный особняк в Адлингтоне в Кенте.
– Да, сады действительно выглядят необычно, особенно если смотреть на них с этой террасы. Этим вечером они как черное сукно на сцене – слишком совершенны, чтобы казаться настоящими. Уверен, что нет ничего прекраснее английского летнего вечера, сменившего чудесный летний день, – ответил Ральф, и его мелодичный голос разносился эхом в теплом воздухе.
Это был один из самых знаменитых голосов английской сцены, и Кристина готова была слушать его бесконечно.
– Ты сказала «волшебный», Кристи, а я и впрямь думаю, что нынче не обошлось без волшебства, – продолжал Ральф. – Воздух напоен чудесным ароматом, и нет ни дуновения того ужасного ветра, который часто здесь бывает. Да, нам повезло. Для праздника в честь Джейн погода идеальная. – Повернувшись к Кристине, Ральф Седжвик отеческим тоном спросил: – А ты хорошо провела время, дорогая?
– О да, Ральф, большое спасибо. Это был великолепный вечер, но мне немного грустно оттого, что Джейн уезжает в Нью-Йорк почти на полгода. Я буду ужасно скучать по ней. О черт, это так эгоистично с моей стороны! Я уверена, что вы с Далси тоже будете тосковать, когда она уедет.
– Конечно, – признался Ральф. – Очень надеюсь, однако, что нам повезет с бродвейской постановкой, пока она там. Девид Меррик хочет, чтобы мы играли в новой комедии. Наш американский агент сообщил недавно об этом. А ты, Кристи, разве не собираешься в Штаты в октябре? Мне кажется, Далси об этом упомянула. Или я ошибаюсь?
Кристина подавила улыбку. Рассеянность Ральфа давно была поводом для шуток в семействе Седжвиков. Джейн всегда говорила, что единственное, что в состоянии запомнить ее отец – это роль в пьесе.
– Нет, вы не ошибаетесь, Ральф. Я действительно надеюсь поехать в Америку в это время. Моя одежда имела успех в Нью-Йорке, и Бергдорф Гудман пригласил меня показать зимнюю коллекцию, но, конечно, после того, как состоится демонстрация ее в Лондоне.
– Прими мои поздравления, Кристи, это замечательно. – Ральф сжал руку Кристины. – Должен признаться, что я очень горжусь тобой и маленькой Джейни. Вы столько добились после окончания колледжа.
– Вот ты где! – раздался голос Джейн.
Кристина и Ральф повернулись. Джейни выпорхнула из балконной двери на террасу. Казалось, ноги ее едва касаются пола. Этим вечером она была необыкновенно счастливой и обворожительной. Ее платье от «Кристины» было сшито из кружев и казалось мягким, подернутым дымкой, розовым переливающимся облаком. Пышная юбка, отделанная двойными узелками (символом любви и преданности) сверкала серебряными и жемчужными блестками.
– Я повсюду искала вас. Вы как пара старых ворчунов. Стоите здесь и смакуете свою выпивку… и, без сомнения, сплетничаете, – рассмеялась Джейн. – Что я пропустила? Нет, не трудитесь пересказывать. Вам следует быть в доме и кружиться в танце. – Она взяла отца под руку. – Должна сказать, папа, ты нашел оркестр суперкласса. Они сказочно отбивают ритм. Никто не может устоять, танцуют все. Ну давайте пойдем внутрь, подрыгаем ногами.
Ральф снисходительно посмотрел на дочь.
– Боюсь, я немного устарел для такого занятия, – заявил он. – К тому же там слишком жарко. Мы с Кристиной предпочитаем свежий воздух.
Седжвик опять повернулся в сторону сада, опустил руку в карман смокинга и достал золотой портсигар.
– Кстати, где твоя мать? – закурив, спросил он. – Только не говори мне, что она тоже прыгает как сумасшедшая. Надеюсь, она этого не делает – в такую жару и в ее возрасте.
Джейн захихикала.
– Честное слово, папа, ты говоришь так, будто мама действительно старая. Ей всего-то пятьдесят один год. Хотя она и правда не танцует. Она разговаривает с Майлсом, который недавно приехал, и притом один… – Джейн выдержала драматическую паузу, закатила глаза и скорчила гримасу.
– Так Майлс здесь! – Интонация Ральфа и весь его вид свидетельствовали о том, что он доволен.
– Конечно здесь, – прозвучал от двери веселый мужской голос.
– Майлс, старина! Как замечательно, что ты смог выбраться! – Ральф поспешил навстречу другу.
Мужчины обменялись рукопожатием. Они познакомились совсем недавно, но сразу же полюбили друг друга.
– Мне так жаль, что я не успел к ужину, – посетовал Майлс. – Меня задержали в городе, и я ничего не мог с этим поделать. Ты ведь знаешь, как это… в моем положении… – Он оставил фразу незаконченной, как бы намекая, что задержка произошла из-за дела государственной важности, не подлежащего обсуждению и в высшей степени секретного. Майлс знал, что у него нет необходимости объяснять свое опоздание. Политическим деятелям обычно прощали такое маленькое прегрешение, как, впрочем, и многое другое. Теперь он взглянул на Джейн, с которой уже поздоровался в доме, и снова приветствовал ее легким кивком.
– Ты действительно уверен, что не хочешь чего-нибудь съесть? – спросил Ральф. – В буфетной еще обслуживают. И уж, конечно, я должен принести тебе что-нибудь выпить. Что бы ты хотел? – Ральф остановился, поняв, что внимание Майлса сосредоточено на ком-то позади него.
– Как это невежливо с моей стороны, Кристина, дорогая. – Ральф с виноватым видом повернулся. – Не стой там сзади. Иди сюда и познакомься с Майлсом.
– Да, вы должны познакомиться со мной, – сказал Майлс, выходя на середину террасы.
– Извините, пойду-ка я выпью бокал шампанского. – Джейн ретировалась.
Кристина медленно двинулась вперед, завороженная голубым сиянием пристально глядящих на нее глаз. Она почувствовала внезапное стеснение в груди.
Наблюдая, как она приближается, Майлс Сазерленд подумал, что никогда еще не встречал столь очаровательной молодой женщины. Ее каштановые волосы были зачесаны наверх, образуя корону из локонов, – необычайная прическа, чем-то напоминающая сороковые годы. Тем не менее она очень шла ей. Бледно-серое платье из шифона, напоминающее греческую тунику, обнажало плечо. Ожерелье и в тон ему серьги из серых камней, повторяющие тоном огромные серые сияющие глаза, казалось, освещали ее лицо. Опалы? Лунные камни? Он не мог определить с уверенностью.
Уловив в ней некоторую застенчивость, он улыбнулся, желая, чтобы она почувствовала себя непринужденно.
Ральф откашлялся.
– Кристина, разреши представить тебе Майлса Сазерленда, одного из наших блестящих политиков, о котором, я уверен, ты наслышана. Майлс, это Кристина Краудер, близкая подруга Джейн. Они живут вместе. Говоря по правде, мы считаем ее членом нашей семьи.
– Здравствуйте, – сказала Кристина.
Майлс взял прохладную узкую руку и задержал в своей, все крепче сжимая, не желая выпускать ее. Он сразу же понял, что хочет, чтобы эта женщина принадлежала ему.
– Очень рад познакомиться с вами, – сказал наконец Майлс. – Много слышал о вас от своей сестры. Она предпочитает ваши платья.
– От вашей сестры? – повторила Кристина, чувствуя себя идиоткой, так как не знала, кем была его сестра.
– Да, Сьюзен Рэдли.
– Леди Рэдли? – Кристина совсем стушевалась.
Майлс улыбнулся, будто забавляясь.
– Да. – Он взглянул на Ральфа. – Я бы не отказался что-нибудь выпить, старина. Если бы ты показал мне, где бар, я бы…
– Нет-нет, оставайся здесь. Чего бы ты хотел?
– Скотч и, думаю, немного содовой. Спасибо.
Ральф Седжвик посмотрел на Кристину.
– Ты не притронулась к коньяку, дорогая. Может быть, предпочитаешь что-нибудь другое?
– Пожалуй. Я бы с удовольствием выпила шампанского. – Кристина вдруг испугалась, что Ральф уйдет, и она останется наедине с этим мужчиной, который не сводил с нее гипнотического взгляда.
Так и случилось. Майлс улыбнулся как будто бы ленивой улыбкой, и взгляд его стал вопрошающим, словно он искал ответ на какой-то вопрос. Затем он вытащил пачку сигарет и молча предложил ей одну. Кристина покачала головой.
Чиркнув спичкой и затянувшись сигаретой, Майлс заметил насмешливо снисходительным тоном:
– Фотографии в газетах показывают вас не с лучшей стороны, знаете ли… Кроме того, на них вы выглядите значительно старше. Скажите, как вы находите нашу прессу? Мне она иногда кажется надоедливой.
Кристина проигнорировала завуалированный комплимент и, тщательно взвешивая слова, ответила:
– Я нахожу прессу отличной, большое спасибо. В отношении меня она ведет себя прилично, но ведь я не блестящий политик, с которым связаны новости национального масштаба.
– Ваша взяла! – Майлс рассмеялся и, подойдя к ней поближе, с беззаботным видом облокотился на балюстраду. – Это ожерелье на вас… лунные камни?
– Нет, просто стекло. Я люблю их за молочный оттенок.
– А вы носите опалы?
Кристина, покачала головой.
Взгляд Майлса был оценивающим, дерзким, но Кристина, к своему удивлению, выдержала его.
– А вам стоило бы, знаете ли, – после паузы быстро и тихо сказал Майлс. – Опалы в сочетании с такой необыкновенной кожей, такими удивительными глазами… – Он не закончил фразы.
Кристина была ошеломлена. Она не нашлась что ответить. Пол поплыл у нее под ногами, и она вынуждена была присесть на балюстраду.
Майлс Сазерленд не мог оторвать от нее глаз. Она так сильно его завела, как никто уже много лет. Он испытывал странное волнение. Физическое влечение сделалось горячим и неотступным.
К огромному облегчению Кристины, на террасе появился Ральф с напитками.
Она сидела, потягивая шампанское, прислушиваясь к звукам голосов, – мужчины обсуждали вопросы британской политики. Но она не слышала того, о чем они говорили. Она изучала Майлса Сазерленда, недоумевая, что в нем так взволновало ее. Может быть, то, что он знаменит? Сила личности? Обаяние? Вряд ли. Не был он и самым красивым из встречавшихся ей мужчин, хотя лицо его было не лишено привлекательности – эдакое умное худощавое лицо из неровных плоскостей и углов. Волосы темно-русые с нитями седины на висках. Стройный, не намного выше ее, всего лишь на дюйм или около того.
Гипнотизм исходил от его глаз. Красивого голубого цвета, они напоминали английское небо в летний день.
Кристина стала вслушиваться в разговор, отдаваясь во власть голоса Майлса, впитывая его и запоминая все оттенки и модуляции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45