При крупных катастрофах шлют солдат. Официальные телеграммы, как правило, лаконичны: «Погибло восемьдесят человек, пришлите две сотни». То есть, на одного покойника – по два солдата. В данном случае порядок вокруг четырех трупов поддерживали сорок жандармов. Вахмистр зевал от скуки. Он рассчитывал на скопление народа, на угрожающие выкрики – и обманулся в своих ожиданиях. Вся надежда теперь оставалась на предстоящие похороны...

III

А что ж утешение духовное – это вам пустяк? Само собой, священник местного прихода собирался прийти в осиротевшие семьи со словами утешения. Но какой же приходский священник в онемеченных краях знает чешский язык? А если бы и знал? Какой теперь прок от этих семей? Нищая голытьба. К тому же это были социалисты. Лучше послать туда капеллана-чеха.
Капеллану идти не хотелось. Он считал такое утешение комедией. Но что поделаешь? Приходится лицемерить. И все-таки сам он туда не пойдет, не получится у него истинной задушевности. Он пошлет туда младшего капеллана. Тот все еще принимает это дело всерьез.
Вот так и вышло, что пополудни, спустя два часа после выноса тел из шахты, к одной из вдов постучался младший капеллан.
Он поздоровался и сел. А поскольку искренне сочувствовал вдове, то некоторое время молчал и только потом произнес:
– Господь дал, господь и взял; да будет имя господне благословенно!
Вдова сидела на постели и плакала. Капеллан собрался с духом:
– Что пользы плакать, милая пани? Сегодня человек есть, а завтра его уже нет. Сколь счастлив прозорлив тот, кто при жизни старается быть таким, каким желал бы быть после смерти!
Капеллан вошел в раж. Пятеро сирот испуганно пялили на него глазенки. Он погладил ближайшего ребенка и с жаром продолжал:
– Не должен человек полагаться ни на друга, ни на ближнего своего, ни откладывать на будущие времена свое спасение, ибо люди забудут его скорее, чем думают.
– Я его никогда не забуду,– возразила вдова.
Капеллан раздраженно отмахнулся. Чего она перебивает его?
– С глаз долой – из сердца вон,– решительно заявил он.– Сердце человеческое столь отупело и затвердело, что думает лишь о дне сегодняшнем, а будущим пренебрегает. В каждом своем деянии, каждом помышлении человек должен вести себя так, словно ему уже сегодня предстоит умереть. Если б он совесть свою содержал в чистоте, то не ведал бы и страха смерти. Лучше воздерживаться от греха, нежели денно и нощно опасаться смерти. А если ты сегодня не готов, то чего завтра ждать? Неверен завтрашний день, и кто знает, дождешься ли его?
Капеллан разошелся вовсю – он вскочил с лавки и возопил:
– Что толку долго быть живу, если ты погряз в скверне? Ах! Не всегда долгий век на пользу человеку, но часто умножает вины его.
Он трахнул кулаком по столу, как по церковной кафедре:
– О, если б нам хоть один день прожить на этом свете достойно. Но нет, нам...
Он так разбушевался, что перед домом стали собираться прохожие:
– Мы неисправимы. Умереть страшно, но еще страшнее влачить жизнь свою во грехе. Благословен, кто всегда видит перед собой свой смертный час и каждоденно готовится к смерти. Будь же всякий час готов, не дай смерти застать тебя врасплох. И когда пробьет твой смертный час, о, совсем по-иному предстанет перед тобой протекшая жизнь и горько пожалеешь о своем небрежении к добру. А потому горе тем, кто о смерти не думает...
Капеллан взял шляпу и вышел в сердцах из дверей.
Перед домиком стояла толпа людей.
– Ваше преподобие,– сказал один из них,– завтра бедной вдове не на что будет кормить детей.
– Я позабочусь, чтобы покойника окропили бесплатно,– сочувственно сказал капеллан.
Он уходил с сознанием выполненного долга. Остальных трех вдов он навещать не стал. После первого же утешения у него пересохло в горле...

IV

Похороны прошли спокойно. Вахмистр был разочарован. Через две недели под патронатом пани Шталловой состоялся благотворительный праздник в пользу шахтерских вдов. Ее вечерний туалет стоил тысячу двести крон. На празднике играл военный оркестр, который обошелся в три сотни. Потом банкет – еще пятьсот крон. Триста плюс пятьсот – уже восемьсот, да еще восемьдесят крон сверх сметы (фейерверк и прочее), итого восемьсот восемьдесят крон по графе расходов; а так как доход составил девятьсот две кроны, то еще осталось двадцать две кроны чистой прибыли, каковая сумма и была по справедливости разделена паном уездным начальником между четырьмя вдовами. Каждая получила за погибшего мужа по пять крон пятьдесят геллеров. Ну, чем не полюбовная сделка? Будьте любезны, вот покойничек, а вот вам 5 кр. 50 г. ...

Идиллия в аду Идиллия в аду. Перевод Н. Аросевой.– «Гумористицке листы», 12 июня 1908 года.



Черт Адольф работал у котла номер 28, в котором варились души грешников. Он покуривал коротенькую трубочку, прихлебывал черное баварское пиво и тихим голосом напевал: «Бай, детка, бай». Вдруг слышит он, кто-то жалобно кричит в котле:
– Пожалуйста, выпустите меня!
Черт Адольф довольно захохотал и подбросил в огонь несколько книг набожного содержания. Крики и вопли стали громче, что очень забавляло черта Адольфа. Он еще сильнее вздул огонь под котлом, чтобы повысить давление и температуру, а сам все мурлыкал нежно: «Бай, детка, бай». Душа в котле начала ужасно вопить и плакать.
– Ах, я сойду с ума, если меня не выпустят!
Подошли на шум еще несколько чертей. Черт Рудольф сказал:
– Спроси-ка, Адольф, как зовут этого крикуна.
– Эй, душенька! – закричал Адольф.– Как вас зовут?
– Я корреспондент газеты «Нейе фрейе прессе» «Нейе фрейе прессе» – австрийская газета.

,– отозвался голос из котла.– Дайте мне только выбраться отсюда, я про вас такое напишу, что чертям тошно станет! Сейчас же выпустите меня, я желаю говорить с главным истопником.
Черти разразились смехом:
– Ох, и наивная же душа, воображает, что выберется отсюда!
– Миленькая,– сказал черт Адольф,– а зачем вам, душечка, говорить с главным истопником?
– Потому что мое место не в котле, а среди вас, уважаемые господа. Вероятно, перепутали списки.
Когда небесная полиция вела меня сюда, заглянули мы по дороге в чистилище, и тамошний шинкарь угостил нас вином урожая шеститысячного года до рождения Христа. Конвоиры мои перепились и наврали в списках. Записали меня в души вместо истопников.
Но правда всегда всплывет, как масло на воде.
– Пословицами нас не проймешь, братец,– заявил черт Рудольф,– Но если ты утверждаешь, что вкралась ошибка, мы позовем главного истопника. Вылезай!
И душа под свист пара вылезла из котла. Она была вся потная, с языком на плече. Черт Адольф подал ей кружку пива, душа выпила и села в круг чертей.
– Стало быть, вы служили на земле корреспондентом «Нейе фрейе прессе»,– переспросил один черт.– Какой симпатичный!
– Видите ли, приятель,– сказал черт Адольф,– главный истопник имел на земле сходную работенку.
Этот черт с тремя звездочками был директором императорско-королевского ведомства печати. Что же вы нам раньше не сказали?
– Да ведь говорил я вам, опоили меня в чистилище. И когда меня бросили в котел, я думал, так и надо. Нет ли у вас покурить?
– Мы курим табак из сушеных полицейских комиссаров, друг мой,– заметил черт Рудольф, подавая ему сигарету.– Крепкий табачок. С течением вечности вы тоже научитесь сушить их. Приятное занятие: вы комиссара сушите, а он в это время рассказывает вам анекдоты о себе. А, вот и главный истопник.
Действительно! К ним приближался бывший директор императорско-королевского ведомства печати, старший черт Рихард. Он мало изменился за время пребывания в аду. И улыбался все так же сладко, как на земле, когда передавал в газеты официальные сообщения. Увидев бывшего корреспондента «Нейе фрейе прессе», он кинулся ему на шею.
– Господа! – сказал он удивленным чертям.– Прошу этого господина любить и жаловать, потому что с ним не сравнится никакой бандит и разбойник.
Черт Рудольф покраснел. А бывший директор ведомства печати продолжал:
– Этот господин убил сотни людей. К примеру, произошла в Праге маленькая демонстрация – надо вам было читать после этого его заметку в «Нейе Фрейе прессе»! Он писал, что в Праге революция, вырезано пятьсот немецких семей. Хороший был человек.
Теперь бывший корреспондент «Нейе фрейе прессе» поддерживает огонь под грешными чешскими душами в котле номер 1620 ...в котле 1620...– Намек на 1620 год, когда произошла битва на Белой горе, в результате которой Чехия потеряла независимость и превратилась в бесправную провинцию империи Габсбургов.

.

Юбилей служанки Анны Юбилей служанки Анны Перевод А. Лешковой.– «Младе проуды», 22 июня 1908 года.



Председательница Общества охраны слуги госпожа советница Краусова готовила к завтрашнему заседанию торжественную речь. У секретаря их общества, супруги коммерции советника, служит Анна, которая прожила в их семы пятьдесят лет и вырастила два поколения. Завтра она отпразднует пятидесятилетний юбилей верной службы. Служанке Анне 75 лет, она всегда вела себя благопристойно и никогда не таскала тайком сладости.
Завтра общество вручит Анне золотой крестик, золотую монету в десять края, чашечку шоколада и два пирожных. Но это еще не все. Она выслушает также торжественную речь госпожи советницы Краусовой, а от своей госпожи получит новый молитвенник.
Разделаться бы поскорее с этой речью. Приходится напрягать свой мозг из-за какой-то служанки. Исписана уже груда бумаги, а речь никак не получается.
Советница прошлась по комнате, размышляя, о чем же говорить в своей речи. О том, что сегодня служанки создают организацию и требуют выходной день и ужин за счет хозяев? Ей-богу, с ними с ума сойти можно! Раньше было просто: дашь служанке пощечину и выкинешь ее на улицу. А сегодня она на вас еще жалобу подаст.
Госпожа советница, сев за письменный стол, потерла веки карандашом от мигрени.
Взять вот мою служанку. Завела себе кавалера, а тот дает ей книги. Эта мерзавка образования, видите ли, захотела! Ах, это так ужасно!
И госпожа советница снова схватилась за карандаш от мигрени.
Разволнуешься только попусту, вместо того чтобы речь писать. Ведь она написала столько речей, столько раз произносила их в Обществе охраны прислуги, что теперь хочется сказать что-нибудь новое, и нет ничего лучше, чем начать с господа бога. Для служанок бог всегда к месту. Молись и работай! Знать бы, как это сказать по-латыни. Вернется муж, надо будет у него спросить. Вот так она и начнет: «Молись и работай!»
Госпожа советница принялась писать:
«Молись и работай! Какие прекрасные слова! Без молитвы нет успешной работы, без молитвы нет благочестивой жизни, и вот... Эта истина воплощается в жизни нашей юбилярши. Пятьдесят лет она усердно молилась, и бог вел ее через все препятствия к цели. Сегодня она отмечает пятидесятилетие неустанного труда, и немалая награда ждет ее на небесах, и на земле... (На небесах – царство божие, а на земле – золотой крестик, золотая монета в десять крон, молитвенник, чашка шоколада и два пирожных.)
Молись и работай! Наша юбилярша Анна пятьдесят лет работала и теперь видит плоды своих трудов (золотая монета в десять крон равна пятистам крейцерам Крейцер – монета грошового достоинства.

, стало быть, за год усердного труда – десяти крейцерам), все эти пятьдесят лет она усердно молилась, не ходила ни на танцы, ни в театр, дурных книг не читала, единственным ее чтением были книги божественные, которые учили ее любви, и уважению к своим господам, учили преданности и послушанию, всю жизнь наставляли на праведный путь. Молись и работай. Анна всегда вела себя осмотрительно. Никогда не разбрасывалась хозяйским добром, не тешила себя напрасными надеждами, отличалась скромностью, не заводила знакомств с чужими служанками, избегала лишних разговоров, не сплетничала о своих господах, молитва давала ей силы отказывать себе в лакомствах. Уважаемые дамы, посмотрите на эту старушку, Она убежденно противостояла злу, подавляла дурные желания, была по-настоящему набожна, молчалива, а ее сердце исполнено смирения; наверное, она часто размышляла о человеческой ничтожности, в свободные минуты обращала свои мысли к смерти, судному дню и наказанию за грехи. Размышляя на сон грядущий о предметах божественных, она горячо стремилась к праведной жизни. Покорной, никогда не прекословящей видели ее два поколения семьи славного коммерции советника Тихого. Ее чистое сердце переполняло чувство благодарности за каждый глоток, дарованный ей хозяевами, Анна искренне и преданно лобызала щедрую руку своих господ. Прожив пятьдесят лет в одной семье, она ни разу ничего не украла, а доверенные ей вещи сберегала с любовью. Анна работала за пять золотых в месяц, из них она откладывала – притом, что ужинала за свои деньги – на дорогу до Святой горы, куда с разрешения хозяев она ездила каждый год. Оттуда она привозила своим господам на память подарки, говорящие о чистоте ее души.
Анна не раз говорила, что готова не есть, не пить лишь бы прославлять господа нашего, и тогда она стала бы еще счастливее, чем теперь, когда ей приходится служить своему телу».
Советница передохнула. Какое чудесное будет завтра торжество. Наверно, о ее речи упомянут в «Католической газете». Наконец, она может издать свою речь в виде брошюрки под названием «Письма к служанкам». Может быть, они перестанут выбрасывать вместе с мусором хозяйские ложки, вспомнив о набожной жизни юбилярши.
В эту минуту вошла служанка и доложила:
– Госпожа советница Тихона!
И тут же в комнату влетела раздушенная дама и с плачем бросилась в объятия председательницы общества.
– Ах, как это неприятно, такая досада. Наша юбилярша только что скончалась.
Перестав плакать, гостья продолжала злобным тоном:
– Вчера вечером я послала ее в подвал за углем. Сами понимаете, раз старухе семьдесят пять лет, не выбрасывать же ее на улицу, но коли уж я ее кормлю, нечего бездельничать. А она, мерзавка, умудрилась свалиться в подвале с лестницы да так расшиблась – накануне торжества! – что сегодня утром умерла. Такая неприятность, все насмарку. А я-то ради этого торжества заказала себе такой чудесный туалет...
И похороны обойдутся мне по меньшей мере крон в тридцать, а у покойницы на книжке всего двадцать пять.
Госпожа советница Краусова потерла виски карандашом от мигрени и, глядя на листок со своей речью, вздохнула:
– Похоже, она сделала это нарочно...

История поросенка Ксавера История поросенка Ксавера Перевод Д. Горбова.-«Лид», 2 июля 1908 года.



Поросенка Ксавера кормили мелассовыми кормами ...мелассовые корма – от «меласса» – кормовая патока, получаемая в качестве отходов сахарного производства.

. Имя Ксавер дал ему управляющий имением в честь государственного советника профессора Ксавера Кельнера из Меккера, крупнейшего авторитета в области науки о кормах, которому принадлежит следующий блестящий афоризм: «Ввиду того что меласса, по моим всесторонним наблюдениям, производит такое великолепное действие, ни один вид корма не заслуживает такого внимания, как это домашнее средство».
Поросенку Ксаверу меласса шла на пользу. Он толстел с каждым днем и философствовал в своем роскошном хлеву о жизненных наслаждениях, копаясь рылом в мелассовом корму и запивая еду отличным молоком. Время от времени его навещал владелец, граф Рамм, и говорил ему:
– Вы поедете на выставку, мой мальчик. Будьте умником, кушайте как следует, не осрамите меня!
Иногда заходила графиня.
– Ах, какой он большой и красивый – мой милый Ксавер! – с сияющим взором восклицала она.
На прощание оба говорили:
– Доброй ночи, дружок! Спите спокойно...
А поросенок Ксавер нежно жмурил глазки вслед уходящим и так мелодично хрюкал, что графиня говорила супругу:
– Слушая нашего Ксавера, я начинаю верить в переселение душ.
Заходили к нему и гости хозяев. Они выражали по-французски, по-немецки, по-английски свой восторг перед почтенным поросенком, фотографировали его себе на память.
Он был розовый, как только что выкупанный младенец, и на шее у него красовалась кокетливо повязанная огромная бархатная лента.
– Ваш Ксавер, милый граф, несомненно, получит на выставке первую премию,– предрекали джентльмены, аристократы, друзья графа.
Нежный супруг преподнес Ксавера графине в числе других подарков в день ее рождения. Так что Ксавер принадлежал теперь только ей, безраздельно и неотъемлемо ей одной. И граф был обязан поросенку таким пламенным поцелуем, словно это был не толстый, мирный, флегматичный поросенок, а красивая дикая свинья.
Как только Ксавер перешел в собственность графини, были приняты еще более строгие меры к охране его здоровья. Его перевели в особое помещение с проверенной системой вентиляции, обеспечивающей идеальную чистоту воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22