Палуба накренилась, поток ящиков, бочек,
людей посыпался за борт в подветренные стоки для воды. Волна подхватила
корабль и с грохотом ударила о песок и гравий берега. Разлетелись доски,
мачта в путанице оснастки упала за борт; на мгновение видны были люди,
отчаянно цепляющиеся за нос в форме головы дракона. Потом все накрыла еще
одна волна, а когда она прошла, на воде виднелись только отдельные
обломки.
Рыбаки кивали. Некоторые крестились. Если добрый Господь убережет их
от викингов, их тоже когда-нибудь ждет такая участь: умереть как мужчины,
с соленой водой во рту, с кольцами в ушах в уплату незнакомцам, которые
найдут и погребут тело. Теперь капитану остается только одно.
Оставшийся викинг пытался это проделать. Уйти под парусом по траверзу
как можно дальше от берега, а не ждать пассивно участи, постигшей первый
корабль. У рулевого весла неожиданно появился человек. Даже на расстоянии
в два ферлонга наблюдатели видели, как развевается его рыжая борода, когда
он выкрикивал приказы. У снастей застыли люди, ждали, потом одновременно
начали тянуть. На мачте показался парус, его тут же подхватил ветер и
понес корабль к берегу. Еще один поток приказов, парус развернулся, и
корабль пошел по ветру. Через несколько секунд он уже устойчиво шел по
новому курсу, набирая скорость, оставляя за собой расходящийся след.
Корабль двинулся от Флэмборо к Сперну.
- Они уходят! - закричал Годвин. - На лошадей! - Он отбросил конюха с
дороги, сел верхом и пустил лошадь галопом. Вульфгар, незнакомый тан,
держался в двух шагах за ним, остальные всадники двинулись нестройной
колонной. Только смуглый юноша, пришедший с Вульфгаром, задержался.
- Ты не торопишься, - сказал он не двинувшемуся с места управляющему.
- Почему? Не хочешь их видеть?
Управляющий улыбнулся, наклонился, подобрал горсть песка с пляжа и
бросил в воздух.
- Они должны попытаться, - заметил он. - Им больше ничего не
остается. Но далеко они не уйдут.
Повернувшись, он приказал двум десяткам остаться на месте и осмотреть
берег в поисках обломков или выживших. Другие двадцать человек верхом
отправились по тропе вслед за танами. Остальные неторопливо двинулись за
уходящим кораблем прямо по берегу.
Проходили минуты, и даже сухопутным жителям становилось ясно, что
управляющий прав. Капитан викингов проигрывает. Дважды он пытался
повернуть корабль носом в море, он напрягался у рулевого весла, ему на
помощь пришли еще двое, остальные члены экипажа тянули за канаты, ставшие
на ветру твердыми, как сталь. Но оба раза волны безжалостно поворачивали
нос, направляли корабль назад, и корпус корабля дрожал от их ударов. И
снова капитан разворачивал корабль параллельно берегу и набирал скорость
для новой попытки уйти в открытое море.
Но идет ли он на этот раз параллельно берегу? Даже на неопытный
взгляд Годвина и Вульфгара что-то изменилось: ветер сильнее, волны выше,
корабль подхватило береговое течение. Рыжебородый по-прежнему стоял у
рулевого весла, по-прежнему выкрикивал приказы, корабль летел вдоль
берега, как пенный пловец, по выражению поэта, но нос его поворачивался
дюйм за дюймом или фут за футом; желтая линия опасно близка к носовому
буруну, ясно, что корабль сейчас...
Удар! Только что корабль плыл по воде, в следующее мгновение нос его
ударился о жесткий гравий. Мачта мгновенно сломалась и исчезла, прихватив
с собой половину экипажа. Шлюпки сорвались с креплений и полетели в море.
За краткий миг весь корабль раскрылся как цветок. И сразу исчез, на
мгновение оставалась видна только летящая по ветру оснастка на месте
корабля. И снова на воде появились подпрыгивающие обломки.
И на этот раз, как с интересом подметили рыбаки, обломки гораздо
ближе к берегу. А один из них - голова. Рыжая голова.
- Как ты думаешь, выплывет? - спросил Вульфгар. Они ясно видели
человека в воде в пятидесяти ярдах от берега; он висел в воде, не делая
попыток плыть, и внимательно смотрел на волны, разбивающиеся о берег.
- Попытается, - ответил Годвин, подзывая своих людей. - Но если
выберется, мы его возьмем.
Рыжебородый принял решение и поплыл, отбрасывая воду широкими
гребками. Он видел догоняющую его большую волну. Волна подняла его,
бросила вперед, он напрягался, пытаясь удержаться наверху, его несло к
берегу легко, как пену, которая оседала у кожаных сапог танов. Еще десять
гребков, и зрители задрали головы, глядя, как он висит на верху волны. И
тут волна разбилась, отступила, песок и камень задержали ее продвижение,
вершина рухнула, растеклась. И с грохотом бросила человека вниз. Он
беспомощно покатился вперед. И волна снова подхватила его и потащила в
море.
- Держите его! - крикнул Годвин. - Двигайтесь, вы, заячьи сердца! Он
сейчас не опасен.
Двое рыбаков бросились вперед, уворачиваясь от волн. Схватили
рыжебородого за руки и потащили вверх, на мгновение по пояс погрузившись в
воду.
- Он жив, - удивленно сказал Вульфгар. - Я думал, волна сломала ему
спину.
Ноги рыжебородого коснулись берега, он посмотрел на стоявших перед
ним восемьдесят человек, зубы его неожиданно сверкнули в улыбке.
- Какая встреча! - заметил он.
Он развернулся в руках двух рыбаков, уперся ногой в голень одного из
них и надавил изо всех сил. Тот взвыл и выпустил могучую руку, которую
держал, эта рука с двумя вытянутыми пальцами мгновенно взметнулась, пальцы
глубоко впились в глаза второго человека. Тот тоже закричал и упал на
колени, схватился за лицо, кровь выступила меж пальцами. Викинг достал
из-за пояса нож, сделал шаг вперед, схватил ближайшего англичанина и нанес
свирепый удар ножом снизу вверх. Товарищи рыбака отступили с криками
тревоги, а викинг подхватил копье, сунул нож за пояс и выхватил сакс из
рук упавшего. И через десять ударов сердца после того как его ноги
коснулись берега, он оказался в центре полукруга людей, все они пятились
от него, за исключением тех, что лежали на песке.
Викинг снова сверкнул зубами; откинув голову назад, он бурно
рассмеялся.
- Давайте, - гортанно крикнул он, - вас много, я один. Попробуйте
сразиться с Рагнаром. Кто посмеет подойти первым? Ты? Или ты? - Он махнул
копьем в сторону Годвина и Вульфгара, которые теперь стояли отдельно от
попятившихся рыбаков.
- Надо его взять, - сказал Годвин, доставая меч. - Жаль, что у меня
нет щита.
Вульфгар последовал за ним, тоже достав меч и оттолкнув назад
светловолосого юношу, стоявшего в шаге за ним.
- Отойди, Альфгар. Если мы его обезоружим, мужики закончат остальное.
Два англичанина двинулись вперед с обнаженными мечами, следя за
медвежьей фигурой викинга; тот ждал их, улыбаясь, вокруг его ног смешались
кровь и вода.
И вдруг он двинулся, бросился прямо к Вульфгару со скоростью и
свирепостью нападающего дикого кабана. Вульфгар едва успел отпрыгнуть, он
сделал это неудачно, подвернув ногу. Викинг промахнулся левой рукой, но
тут же поднял правую, чтобы обрушить смертельный удар.
Что-то сбило рыжебородого с ног, отбросило на спину, он безуспешно
пытался освободить руки, его перевернуло и бросило на влажный песок. Сеть.
Рыбацкая сеть. Управляющий и еще двое подскочили, захватили просмоленные
веревки, затянули сеть. Один выхватил сакс из застрявшей в сети руке,
другой свирепо наступил на пальцы, держащие копье, одним движением сломав
древко и кости пальцев. И рыбаки перевернули беспомощного человека быстро,
искусно, как налима или селедку. Выпрямились, глядя вниз, в ожидании
приказа.
Подошел, хромая, Вульфгар, обменялся взглядами с Годвином.
- Кого же это мы поймали? - спросил он. - Что-то говорит мне, что это
не просто капитан, которому не повезло.
Он посмотрел на одежду запутавшегося в сети человека, протянул руку и
потрогал ее.
- Козлиная шкура, - сказал он. - И к тому же просмоленная. Он назвал
себя Рагнаром. Мы поймали самого Лотброка. Рагнара Лотброка. Рагнара
Волосатые Штаны.
- Мы не можем иметь с ним дело, - с наступившей тишине сказал Годвин.
- Надо отвезти его к королю Элле.
Послышался другой голос - голос смуглого молодого человека,
расспрашивавшего управляющего:
- Король Элла? - переспросил он. - Я думал, Осберт король Нортумбрии.
Годвин с усталой вежливостью повернулся к Вульфгару.
- Не знаю, как вы учите своих людей на севере, - заметил он. - Но
если бы он был моим и сказал что-нибудь подобное, я бы вырвал ему язык.
Конечно, если он не твой родственник.
Костяшки пальцев Вульфгара побелели на рукояти меча.

В темной конюшне никто не может его увидеть. Смуглый юноша прижался
лицом к седлу и обвис. Спина его как в огне, шерстяная рубашка намокла от
крови, каждое ее прикосновение вызывает новую боль. Так сильно его еще не
избивали, а били его много раз, и веревкой, и кожаным ремнем, били над
корытом для корма скота в том месте, которое он называет домом.
Он знал, что причина - в замечании о родственнике. И надеялся, что не
кричал, незнакомцы не слышали его крика. Но к концу наказания ему трудно
было судить. Он с трудом вспоминал, как выбрался на дневной свет. Потом
долго ехал по нагорью, стараясь держаться прямо. А что будет теперь, в
Эофорвиче? Некогда этот знаменитый город, дом давно ушедших таинственных
римлян и их легионов, возбуждал его лихорадочное воображение больше, чем
песни менестрелей. И вот он здесь и хочет только одного - сбежать.
Когда он освободится от вины своего отца? И от ненависти отчима?
Шеф выпрямился и начал расстегивать подпругу, стаскивать тяжелую
кожу. Он знал, что скоро Вульфгар официально объявит его рабом, наденет
ему на шею железный ошейник, не обращая внимания на слабые протесты
матери, и продаст на рынке в Тетфорде или Линкольне. И получит хорошую
цену. С детства Шеф много времени проводил в деревенской кузнице, у огня,
прячась от обид и порок. Он начал помогать кузнецу, раздувал меха, держал
клещи, сам бил по раскаленному железу. Сам делал инструменты. Даже меч.
Но когда он станет рабом, меч у него отнимут. Может, нужно бежать
немедленно. Рабам иногда удается уйти. Но чаще нет.
Он стащил седло и оглядел незнакомую конюшню в поисках места для
него. Раскрылась дверь, показался свет, это свеча. И с нею знакомый
холодный презрительный голос Альфгара.
- Ты еще не кончил? Брось. Я пришлю конюха. Отца позвали на совет к
королю. У него за столом должен стоять слуга и подливать эль. Для меня это
унизительно. Иди. Тан-дворецкий короля хочет дать тебе указания.
Шеф вышел во двор большого королевского деревянного дворца, недавно
построенного в пределах старых каменных стен римлян; на дворе сумеречный
весенний вечер; Шеф с трудом держался прямо. Но в нем поднялось какое-то
горячее возбуждение. Совет? Большой совет? Будут решать судьбу пленника,
могучего воина. Будет о чем рассказать Годиве, ни один всезнайка в Эмнете
такого не расскажет.
- И держи рот на замке, - послышался за ним голос из конюшни. - Или
тебе вырвут язык. И помни: теперь король Нортумбрии Элла. А ты не
родственник моего отца.

2
- Мы считаем, что это Рагнар Лотброк, - сказал, обращаясь к совету,
король Элла. - Но откуда нам это известно?
Он посмотрел на длинный стол, за которым сидело больше десяти
человек; все на низких стульях, только сам король в высоком резном кресле.
Большинство одето как сам король или Вульфгар, сидевший слева от Эллы: в
яркие плащи, наброшенные на плечи, чтобы уберечься от сквозняков, дующих
изо всех углов и закрытых ставен; от этих сквозняков качались огни
факелов, концы которых окунули в смолу; у всех на запястьях и шеях золото
и серебро; сверкают пряжки плащей и поясов. Это военная аристократия
Нортумбрии, владельцы земель на юге и востоке королевства, люди,
посадившие Эллу на престол и изгнавшие его соперника Осберта. Они неуклюже
сидели на своих стульях, как люди, привыкшие больше к седлу.
В ногах стола, словно сознательно обособляясь, видны еще четверо.
Трое в черных сутанах монахов ордена святого Бенедикта, четвертый в
пурпуре и белизне епископа. Сидели они легко, склонившись к столу, держа
наготове восковые таблички и стилосы, готовые записать сказанное или
незаметно обменяться записками друг с другом.
Один из сидевших готов был ответить на вопрос короля - Гутред,
капитан телохранителей.
- Мы не нашли никого, кто бы узнал его, - признал Гутред. - Все, кто
хоть раз встречался в битве с Рагнаром, мертвы, кроме присоединившегося к
нам храброго тана короля Эдмунда, - вежливо добавил он. - У нас нет
доказательств, что это Рагнар Лотброк.
- Но я думаю, это он. Во-первых, он не говорит. Я считал, что умею
заставлять людей говорить. Любой обычный пират заговорил бы. Но это явно
себя простым пиратом не считает.
- Во-вторых, все соответствует. Что делали здесь корабли? Они
возвращались с юга, их отнесло от берега, и они много дней не видели ни
солнца, ни звезд. Иначе капитаны - а управляющий Бридлингтона говорит, что
они хорошие моряки, - не оказались бы в таком положении. Корабли грузовые.
А какой груз перевозят на юг? Рабов. На юге не нужны ни шерсть, ни меха,
ни эль. Это работорговцы, возвращавшиеся из плавания на юг. Торговец
рабами, ставящий себя высоко, - это соответствует Рагнару. Но, конечно,
это тоже не доказательство.
Устав от своего красноречия, Гутред сделал большой глоток эля.
- Но еще одно дает мне уверенность. Что мы знаем о Рагнаре? - Он
осмотрелся. - Он ублюдок.
- Осквернитель церквей, - согласился архиепископ Вульфхир со своего
конца стола. - Похититель монахинь. Вор христовых невест. И он ответит за
все свои грехи.
- Конечно, - подтвердил Гутред. - Но вот что я о нем слышал. Только о
нем, а не об остальных разрушителях церквей и похитителях монахинь. Он
очень интересуется новым. Похож на меня. Любит заставлять людей говорить.
По-своему. Я слышал, он поступает так. - В голосе капитана звучала
профессиональная заинтересованность. - Если он кого-то захватывает, то
первым делом - без всяких разговоров и споров - вырывает глаз. Потом,
по-прежнему без разговоров, тянется к второму глазу. Если человек вспомнит
что-то интересное, пока Рагнар готовится, что ж, он говорит. Не успеет -
тем хуже для него. Рагнар так губит много людей, но люди недорого стоят.
Говорят, он считает, что это сберегает ему много времени и сил.
- И наш пленник сказал тебе, что он тоже так считает? - спросил один
из черных священников снисходительным голосом. - У вас был дружеский
разговор на профессиональные темы?
- Нет. - Гутред снова отхлебнул эля. - Но я посмотрел на его ногти.
Все коротко обрезаны. Кроме ногтя на правом большом пальце. Этот в дюйм
длиной. И твердый, как сталь. Вот он. - И Гутред бросил на стол
окровавленный ноготь.
- Значит это Рагнар, - сказал в наступившей тишине король Элла. - Что
же нам с ним делать?
Воины в замешательстве переглядывались.
- Ты считаешь, что обезглавливание для него слишком хорошо? - спросил
Гутред. - Может, повесить его?
- Или еще что-нибудь похуже? - добавил один из вельмож. - Как с
бежавшим рабом? Может, монахи... что там за история со святым... святым..
Тем самым, с рашпером или... - Воображение ему изменило, он смолк.
- У меня другая идея, - сказал Элла. - Мы можем отпустить его.
Все ошеломленно смотрели на короля. Король наклонился вперед со
своего высокого кресла, его острое подвижное лицо и проницательный взгляд
по очереди обращались к каждому за столом.
- Подумайте. Почему я король? Я король, потому что Осберт... -
запретное имя вызвало дрожь у слушателей; вздрогнул и слуга с
исполосованной спиной, стоявший за стулом Ульфгара, - потому что Осберт не
сумел защитить королевство от набегов викингов. Он делал то, что мы всегда
делали. Говорил всем, что нужно следить и самостоятельно организовывать
оборону. И вот экипажи десяти кораблей обрушиваются на город и делают, что
хотят, а жители соседних городов натягивают одеяла на голову и благодарят
Бога, что это произошло не с ними. А я что сделал? Вы знаете, что я
сделал. Отозвал всех, кроме наблюдателей, организовал отряды всадников,
расположил в жизненно важных пунктах конные резервы рекрутов. И теперь,
если они нападут на нас, у нас есть возможность добраться до них быстрее,
чем они слишком углубятся, преподать им урок.
1 2 3 4 5 6 7 8