Вот почему он за эти два года нигде не бывал, кроме разве редакции, и то раз в неделю. Боялся за свою жизнь.
- По-вашему, получается, что Мэнкуп только и ждал нашего прибытия, чтобы капитулировать? - усмехнулся Мун.
- Это мне тоже непонятно.
Дым почти весь улетучился. Закрывая за собой дверь, Мун увидел серьезное, ясное, спокойное лицо Баллина. Лишь постепенно терявшие окраску склеротические жилки напоминали медленно затягивающиеся трещины недавнего землетрясения.
ЗАВЕЩАНИЕ
Отношение к фашизму - лакмусовая
бумажка, по которой можно безошибочно
определить, кто из нас человек, кто
обделенный чем-то недочеловек, мечтающий
стать сверхчеловеком, ибо быть человеком
ему не дано.
Магнус Мэнкуп
- За пивом еще не послали? - спросил Мун, входя в кабинет.
Пока он отсутствовал, помещение проветрили. Это было как резкий переход от жары к холоду. Там - наполненный напряженным подземным гулом дымящийся кратер. Тут - почти прозрачный воздух, уютная тишина. Человек привыкает ко всему, и даже слишком быстро. Эта комната уже не была связана с Мэнкупом. Она являлась только слабым отпечатком его личности, таким же контуром, как меловые линии на полу и письменном столе. А он сам уже успел уйти, раствориться. Он был сейчас везде. В ночных улицах Гамбурга. На летном поле перед приземлившимся самолетом, в кафе "Старая любовь", в ресторане "Розарий", в стеклянной башне, с высоты которой его слова горькими семенами падали на плодородную землю, скованную цементом, асфальтом, бетоном.
Дейли сидел очень тихо, - видать, и он вместе с Мэнкупом повторял сегодняшние маршруты. Все это было так, и все же Мун был в состоянии совершенно прозаическим голосом задать прозаический вопрос:
- За пивом еще не послали?
Дейли, очнувшись, перевел с некоторым опозданием.
- Ждали только вас. - Боденштерн рассеянно просматривал протоколы допроса. - Хотя никакие деликатесы все равно не смогу предложить. Рихтеру придется забежать в ближайшую обжорку. Всех остальных я отпустил, а оставаться один на один с алчущей крови газетной сворой боюсь. Енсен не в счет, он слишком тщедушен и интеллигентен, даже для умственного мордобоя.
- Я заходил только что на кухню. - Мун сел. - Большущий холодильник! Набит продуктами, словно для длительной осады.
- Все равно придется посылать...
- И пиво есть! - Мун успокоил Боденштерна.
- Это я понимаю! - Боденштерн ухмыльнулся. - В таком случае можно откупорить и вторую бутылку шампанского! За упокой его души!
- Но Магда Цвиккау осталась без сигарет.
- Да их тут полно, - отмахнулся Боденштерн. - В письменном ящике начатая пачка и тут тоже. - Он открыл зеркальный пластиковый секретер. На полке, наполовину погребенные рукописью, лежали еще несколько пачек.
- Это сигареты "Реметсма-60", - пробормотал Енсен, вынимая из целлофанового пакетика найденный окурок, - а в пепельнице лежала сигарета марки "Рамзес".
- При вашем пристрастии к щепоткам пепла и чужой шерстинке на костюме это непростительно, Енсен, - пожурил его Боденштерн. - Надо было выяснить сразу же, кто...
- Извините, господин комиссар, вы запретили мне делать обыск!
- Откуда мне было знать, что Мэнкуп курит другую марку? - Боденштерн пожал плечами. - Я сам на пачки наткнулся только что, причем совершенно случайно. Снимите с окурка отпечатки!
- Успеется, - сказал Мун. - Сначала надо позвонить жене Мэнкупа.
Енсен набрал номер.
- Госпожи Мэнкуп нет дома! - отозвался на том конце глуховатый мужской голос.
- Где же она?
- Только что уехала.
- Уехала! - закрыв рукой мембрану, сообщил Енсен с азартом выследившего дичь охотника. - Кто говорит? - только теперь он догадался спросить.
- Слуга. А вы кто будете? - настороженно спросил мужской голос.
- Криминал-ассистент Енсен! - Укоризненный взгляд комиссара на этот раз не подействовал. - Из полиции! - повторил он с ударением.
- Что-нибудь с господином Мэнкупом? - тревожно выдохнул слуга.
- Это она вам говорила?
- Нет, госпожа Мэнкуп ничего не сказала. Только велела уложить чемодан.
- Она была чем-то встревожена?
- Как будто нет. Я просто из-за того, что все так неожиданно. Явилась полчаса назад и сразу же опять уехала.
- Так она даже не ночевала дома?
- Нет, ушла около десяти и приказала не ждать.
- Вы не знаете, на какой вокзал она поехала? - Откровенные ответы слуги позволили надеяться, что и на этот раз он ответит без утайки.
- На вокзал? - повторил слуга. - Не думаю. В таких случаях она посылает меня за билетами. А на этот раз велела только заказать такси.
- Заказать! - обрадовался Енсен. Вызов давал возможность установить номер машины. - По какому телефону вы заказывали?
- 75-23.
- Не морочьте мне голову! - Интеллигентного Енсена тоже можно было вывести из себя. - В Гамбурге нет четырехзначных цифр.
- Это номер такси, а не телефона! - с достоинством объяснил слуга. - Вы мне так и не сказали, что произошло?
Но Енсен уже бросил трубку. Боденштерн механически проворчал:
- Чепуха! - Но, вспомнив наставления начальства, тут же соединился с пунктом оперативного оповещения: - Говорит комиссар Боденштерн! Уби-комиссия! Срочность первая! Задержать такси с номером 75-23. Водителя с пассажиром немедленно доставить ко мне! - И он назвал адрес.
Боденштерн не успел еще отойти от телефона, когда раздался звонок.
- Господина Мэнкупа! - попросил тревожный голос.
- Умер!
- Я так и знал! - на том конце раздался глухой крик.
- Кто говорит? - рявкнул Боденштерн.
Тишина. Потом гудки. Абонент отключился, не назвав своего имени.
- Дейли, отнесите Магде сигареты, - попросил Мун, потом вернулся к Енсену: - Сейчас, пожалуй, самое время для приложения вашей гипотезы... Говорят, идеи висят в воздухе. Я думал о том же, что и вы. Но при помощи небольшой проверки убедился: впусти Мэнкуп гостя сам, мы с Дейли, сидя в своей комнате, услышали бы приглушенные голоса, не говоря уже о звонке.
- В вашей комнате был включен телевизор, - напомнил Енсен.
- Несмотря на это, до нас донесся бой часов. А вот звук открываемой двери мы бы не слышали. Я специально проверил это при помощи Дейли. Значит, единственная реальность - гость Мэнкупа имел собственный ключ.
- Все совпадает! - обрадовался Енсен.
- Лишь при четырех условиях: Мэнкуп ожидал именно жену, а не кого-нибудь другого, звонил из ресторана ей, сообщил, что друзья останутся у него ночевать, и к тому же информировал о нашем приезде. Войдя с собственным ключом, она первым делом заперла нас. Догадаться, в какой мы комнате, для нее не составляло труда, ибо все остальные постоянно занимали его друзья.
- Филигранная работа! - Помрачневший было Боденштерн все же не удержался от профессионального восхищения. Что касается Енсена, то он на радостях даже чертыхнулся. Мун прислушался к приглушенному дребезжанию дверного звонка. - Вот видите! - Боденштерн повернулся к своему помощнику. Звонок слышен даже здесь! Итак, или убийца воспользовался своим ключом, или же такового вообще не было. По-моему, есть только два пути. Арестовать на основании расплывчатых подозрений жену Мэнкупа, представительницу старинного дворянского рода, или же вернуться к гётевскому стихотворению, проколотому насквозь стрелами вашей иронии, но тем не менее единственной существенной находке.
- И с ним к самоубийству? - Мун кивнул. - Ничего не получится, господин комиссар! Как только вы наконец потрудитесь отдать распоряжение о тщательном обыске, к которому я бы присовокупил отпечатки пальцев всех присутствующих...
- Включая меня? - ухмыльнулся Боденштерн.
- Ваша кандидатура, к сожалению, отпадает. - Мун любезно улыбнулся. Хотя бы потому, что вы, как опытный криминалист, не оставили бы никаких улик и не проявили бы столь неумное для настоящего преступника усердие выдавать черное за белое. Что касается замолкших птичек, спокойных вершин и как там еще было, то я убежден, что это отрывок из статьи Мэнкупа. Надо только... Муну не удалось договорить.
Дверь открылась. Сопровождаемый Дейли, в комнату шагнул складно скроенный коротыш в спортивном костюме, с чуть съехавшим набок галстуком. Под мышкой он держал солидный портфель из свиной кожи.
- Добрый вечер, господа! А где же господин Мэнкуп?
Гость был явно навеселе, иначе чуть пораньше заметил бы мундир сидевшего в тени Боденштерна.
- Полиция! - Он сразу протрезвел. - Что случилось? - Только теперь он заметил траурные лица присутствующих. - Убили? - Он присел на край стула и непослушными пальцами принялся поправлять галстук. Портфель с глухим шумом ударился о пол.
- Задавать вопросы буду я! - Боденштерн встал и поправил ремни. Комиссар Боденштерн из Уби-комиссии. Что вы тут делаете? Что вам известно о смерти Мэнкупа?
- Ничего, ровно ничего, - прошептал гость. - То есть я хочу сказать... Иохен Клайн! - представился он. - Из нотариальной конторы "Клайн и сын". Несмотря на свой явный испуг, он не забыл поклониться.
- Клайн? Еврей? - тихо спросил комиссар. Нотариус был блондином с синими глазами и абсолютно прямым носом. Однако ни эти обманчивые внешние приметы, ни даже исконно нордическое имя Иохен не ввели Боденштерна в заблуждение.
- Господин Клайн, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос! резко сказал Енсен и чуть мягче добавил: - Как ассистент господина Боденштерна, я извиняюсь за него.
- Не отвечать? Почему же? Охотно отвечу! - С каждым словом уверенность возвращалась к нотариусу. - Да, я еврей! - Он повернулся к Боденштерну: - Вы случайно не служили при Гитлере в комиссии по установлению арийской принадлежности?
Боденштерн что-то прорычал.
- Спасибо! - отмахнулся Клайн. - Будем считать инцидент исчерпанным.
- Это вам, должно быть, звонил Мэнкуп сегодня вечером из ресторана "Розарий"? - догадался Дейли.
- Моему отцу. Я младший компаньон фирмы. Господин Мэнкуп сказал, что уже собирается домой, просил приехать через полчаса. Отец не смог сердечный приступ... А я гостил у друзей. Это далеко. Пока я заехал домой за завещанием, пока что...
- Вы должны были привезти Мэнкупу завещание?
- Не совсем. Но господин Мэнкуп настаивал на немедленном приезде. Сначала отец подумал, что это насчет контракта... - Клайн обвел взглядом присутствующих. - Кто из вас Мун? Кто Дейли?.. Рад познакомиться! - Он пожал руку. - Отец объяснил Мэнкупу, что достаточно ваших подписей, чтобы придать ему законную силу, нотариальное заверение только формальность, с которой можно обождать до утра. Но господин Мэнкуп продолжал настаивать на немедленном приезде... Кстати, вы уже подписали?
- Да.
- Отлично. Договорная сумма депонирована у нас. Аванс могу выплатить завтра, окончательный расчет, согласно пункту восьмому, по истечении договорного срока.
- Шестой пункт предусматривает... - начал было Дейли, но Клайн оборвал его на полуслове:
- Знаю. Сумма должна быть выплачена независимо от результатов расследования.
- Но лишь в случае насильственной смерти Мэнкупа, - напомнил Дейли. Господин Боденштерн склонен считать ее добровольной.
- Это его личное дело!
Нотариус не спеша вынул из футляра дымчатые очки, тщательно протер выпуклые линзы и водрузил на свой нос. Это была дань профессиональной солидности. Заговорив о контракте, он мгновенно превратился из веселого кутилы в образцового блюстителя интересов фирмы. Даже интонации претерпели заметную метаморфозу. Тон был в меру траурным, в меру сочувственным. Одним словом, наиболее приспособленным для нотариуса, которому в большинстве случаев приходится иметь дело со свежеиспеченными наследниками или тяжущимися сторонами бракоразводного процесса.
- Вы все со своим контрактом! - сердито оборвал его Боденштерн. Сначала потрудитесь объяснить: почему вы с такой безапелляционностью объявили смерть Мэнкупа насильственной?
- По-моему, контракт является доказательством априори. Кроме того, господин Мэнкуп говорил об этом отцу. Составленное две недели назад завещание, несомненно, тоже свидетельствует в пользу этой версии.
- Это то завещание, которое вы привезли с собой? - спросил Мун.
- Да, новое.
- Но в чью пользу было старое?
- В пользу госпожи Лизелотте Мэнкуп, урожденной фон Винцельбах.
- Знала ли она, что существует новое?
- Госпожа Мэнкуп интересовалась этим, последний раз вчера. Она заходила к нам по поводу бракоразводного процесса, в котором наша фирма представляет интересы Мэнкупа. Поскольку господин Мэнкуп категорически запретил информировать жену, госпожа Мэнкуп осталась в неведении.
Раздался свистящий звук. Это Енсен выдохнул задержанный в легких воздух. Новый поворот подтверждал его гипотезу.
- Мы все еще не выяснили вопрос, на мой взгляд довольно важный. Почему Мэнкуп так настаивал на немедленном приезде вашего отца? - спросил Мун.
- Об этом я начал рассказывать... У отца создалось впечатление, что господин Мэнкуп хочет изменить завещание. Именно поэтому я и захватил старое с собой, то есть, извините, новое.
- Почему же он прямо не сказал об этом?
- Не знаю. У отца есть предположение... Господин Мэнкуп звонил из ресторана... Возможно, кто-то его подслушивал, поэтому у него были особые причины не говорить прямо.
Резко зазвонил телефонный аппарат. Боденштерн поднял трубку. Он напряженно слушал, вставляя сам только короткие реплики. Когда он повернулся, лицо его выражало крайнее недоумение.
- Звонили из ближайшего полицейского участка, - заявил он. - Я только что говорил с шофером задержанного такси. Тот утверждает, будто высадил госпожу Мэнкуп у нашего дома.
- Вы, должно быть, не поняли, господин комисcap, - заволновался Енсен. - Когда высадил? Около двенадцати?
Боденштерн снова взял трубку.
- Нет, он говорит, минут пять назад.
- Это невероятно! Ничего не понимаю! - Енсен растерянно посмотрел на Муна. - Все сходилось - и вдруг? Вы можете объяснить?
- Увы! - Мун развел руками.
- Я могу объяснить! - Низкий уверенный голос ударил по напряженным нервам.
Все разом обернулись. В приоткрытых дверях стояла элегантная женщина лет пятидесяти с бледным холеным лицом. С округлых плеч спускалось скрепленное золотой цепочкой манто из тончайшего серебристого меха.
- Госпожа Мэнкуп? - Нотариус с изумлением вскочил.
- А где же ваш чемодан? - унылым голосом спросил Енсен, уже предчувствуя крах своей теории, но все еще надеясь на недоразумение.
- Там, где ему место, - в моей комнате! К сожалению, мне временно придется переселиться сюда. Терпеть не могу запаха дешевых сигар. Это вы, должно быть? - Она посмотрела на державшего сигару Муна с таким выражением, что он почувствовал себя пойманным на месте преступления.
- А как же вы вошли? - почему-то шепотом спросил Енсен.
- Рихтер! - Боденштерн гневно вскочил. - Как же он вас пропустил? Рихтер! - заорал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
- Я здесь, господин комиссар! - Детектив толкнул дверь ногой, поскольку обе руки были заняты. - Принес пива, как вы просили... А это кто? - Увидев госпожу Мэнкуп, он чуть не выронил все шесть бутылок разом.
- Лизелотте Мэнкуп, урожденная фон Винцельбах, если хотите знать! И вообще, - она повернулась к Боденштерну, - я буду вам очень обязана, если ваши люди уберутся из моей квартиры по возможности скорее.
Она уселась в кресло, где перед этим сидел Мэнкуп. Рука с тонким запястьем, на котором красовался двойник золотой цепочки с миниатюрными дамскими часиками, облокотилась о письменный стол. При этом она наполовину стерла меловую линию - единственное напоминание о недавнем присутствии Мэнкупа.
- Труп в морге? - спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Надеюсь, мне не придется опознавать мужа?
- Нет! - промямлил Енсен.
- Благодарю! Это будет первый и последний раз, когда я получаю какую-нибудь пользу от прискорбной популярности моего мужа. Кто не знает Гамбургского оракула? - Она повернулась к Клайну: - Магнус оставил что-нибудь?
- Вы говорите о наследстве?
- Пока только о предсмертном письме.
- Значит, вы, в противоположность господину Клайну, считаете это самоубийством? - спросил Боденштерн.
- Меня это мало интересует.
- Господин комиссар, разрешите задать нашей так неожиданно появившейся гостье несколько вопросов? - Дейли с подчеркнутой вежливостью обратился к Боденштерну.
- Это вы гость. Я хозяйка дома. Спрашивайте!
- Чем вызван ваш конфликт с господином Мэнкупом?
- О конфликте не может быть и речи. Как к человеку я относилась к нему в высшей мере корректно, хотя... - Она помедлила, но все же не удержалась: Он был трудным человеком. Во всех отношениях. Это подтвердят вам даже его немногочисленные друзья... Выдающийся интеллект! Может быть, и так. Но для совместной жизни это скорее препятствие! - Она расстегнула манто и, вынув из кармана сигареты, закурила. Две-три затяжки - и она опять была спокойна. Так что приходится говорить не о конфликте, а о разнице в убеждениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
- По-вашему, получается, что Мэнкуп только и ждал нашего прибытия, чтобы капитулировать? - усмехнулся Мун.
- Это мне тоже непонятно.
Дым почти весь улетучился. Закрывая за собой дверь, Мун увидел серьезное, ясное, спокойное лицо Баллина. Лишь постепенно терявшие окраску склеротические жилки напоминали медленно затягивающиеся трещины недавнего землетрясения.
ЗАВЕЩАНИЕ
Отношение к фашизму - лакмусовая
бумажка, по которой можно безошибочно
определить, кто из нас человек, кто
обделенный чем-то недочеловек, мечтающий
стать сверхчеловеком, ибо быть человеком
ему не дано.
Магнус Мэнкуп
- За пивом еще не послали? - спросил Мун, входя в кабинет.
Пока он отсутствовал, помещение проветрили. Это было как резкий переход от жары к холоду. Там - наполненный напряженным подземным гулом дымящийся кратер. Тут - почти прозрачный воздух, уютная тишина. Человек привыкает ко всему, и даже слишком быстро. Эта комната уже не была связана с Мэнкупом. Она являлась только слабым отпечатком его личности, таким же контуром, как меловые линии на полу и письменном столе. А он сам уже успел уйти, раствориться. Он был сейчас везде. В ночных улицах Гамбурга. На летном поле перед приземлившимся самолетом, в кафе "Старая любовь", в ресторане "Розарий", в стеклянной башне, с высоты которой его слова горькими семенами падали на плодородную землю, скованную цементом, асфальтом, бетоном.
Дейли сидел очень тихо, - видать, и он вместе с Мэнкупом повторял сегодняшние маршруты. Все это было так, и все же Мун был в состоянии совершенно прозаическим голосом задать прозаический вопрос:
- За пивом еще не послали?
Дейли, очнувшись, перевел с некоторым опозданием.
- Ждали только вас. - Боденштерн рассеянно просматривал протоколы допроса. - Хотя никакие деликатесы все равно не смогу предложить. Рихтеру придется забежать в ближайшую обжорку. Всех остальных я отпустил, а оставаться один на один с алчущей крови газетной сворой боюсь. Енсен не в счет, он слишком тщедушен и интеллигентен, даже для умственного мордобоя.
- Я заходил только что на кухню. - Мун сел. - Большущий холодильник! Набит продуктами, словно для длительной осады.
- Все равно придется посылать...
- И пиво есть! - Мун успокоил Боденштерна.
- Это я понимаю! - Боденштерн ухмыльнулся. - В таком случае можно откупорить и вторую бутылку шампанского! За упокой его души!
- Но Магда Цвиккау осталась без сигарет.
- Да их тут полно, - отмахнулся Боденштерн. - В письменном ящике начатая пачка и тут тоже. - Он открыл зеркальный пластиковый секретер. На полке, наполовину погребенные рукописью, лежали еще несколько пачек.
- Это сигареты "Реметсма-60", - пробормотал Енсен, вынимая из целлофанового пакетика найденный окурок, - а в пепельнице лежала сигарета марки "Рамзес".
- При вашем пристрастии к щепоткам пепла и чужой шерстинке на костюме это непростительно, Енсен, - пожурил его Боденштерн. - Надо было выяснить сразу же, кто...
- Извините, господин комиссар, вы запретили мне делать обыск!
- Откуда мне было знать, что Мэнкуп курит другую марку? - Боденштерн пожал плечами. - Я сам на пачки наткнулся только что, причем совершенно случайно. Снимите с окурка отпечатки!
- Успеется, - сказал Мун. - Сначала надо позвонить жене Мэнкупа.
Енсен набрал номер.
- Госпожи Мэнкуп нет дома! - отозвался на том конце глуховатый мужской голос.
- Где же она?
- Только что уехала.
- Уехала! - закрыв рукой мембрану, сообщил Енсен с азартом выследившего дичь охотника. - Кто говорит? - только теперь он догадался спросить.
- Слуга. А вы кто будете? - настороженно спросил мужской голос.
- Криминал-ассистент Енсен! - Укоризненный взгляд комиссара на этот раз не подействовал. - Из полиции! - повторил он с ударением.
- Что-нибудь с господином Мэнкупом? - тревожно выдохнул слуга.
- Это она вам говорила?
- Нет, госпожа Мэнкуп ничего не сказала. Только велела уложить чемодан.
- Она была чем-то встревожена?
- Как будто нет. Я просто из-за того, что все так неожиданно. Явилась полчаса назад и сразу же опять уехала.
- Так она даже не ночевала дома?
- Нет, ушла около десяти и приказала не ждать.
- Вы не знаете, на какой вокзал она поехала? - Откровенные ответы слуги позволили надеяться, что и на этот раз он ответит без утайки.
- На вокзал? - повторил слуга. - Не думаю. В таких случаях она посылает меня за билетами. А на этот раз велела только заказать такси.
- Заказать! - обрадовался Енсен. Вызов давал возможность установить номер машины. - По какому телефону вы заказывали?
- 75-23.
- Не морочьте мне голову! - Интеллигентного Енсена тоже можно было вывести из себя. - В Гамбурге нет четырехзначных цифр.
- Это номер такси, а не телефона! - с достоинством объяснил слуга. - Вы мне так и не сказали, что произошло?
Но Енсен уже бросил трубку. Боденштерн механически проворчал:
- Чепуха! - Но, вспомнив наставления начальства, тут же соединился с пунктом оперативного оповещения: - Говорит комиссар Боденштерн! Уби-комиссия! Срочность первая! Задержать такси с номером 75-23. Водителя с пассажиром немедленно доставить ко мне! - И он назвал адрес.
Боденштерн не успел еще отойти от телефона, когда раздался звонок.
- Господина Мэнкупа! - попросил тревожный голос.
- Умер!
- Я так и знал! - на том конце раздался глухой крик.
- Кто говорит? - рявкнул Боденштерн.
Тишина. Потом гудки. Абонент отключился, не назвав своего имени.
- Дейли, отнесите Магде сигареты, - попросил Мун, потом вернулся к Енсену: - Сейчас, пожалуй, самое время для приложения вашей гипотезы... Говорят, идеи висят в воздухе. Я думал о том же, что и вы. Но при помощи небольшой проверки убедился: впусти Мэнкуп гостя сам, мы с Дейли, сидя в своей комнате, услышали бы приглушенные голоса, не говоря уже о звонке.
- В вашей комнате был включен телевизор, - напомнил Енсен.
- Несмотря на это, до нас донесся бой часов. А вот звук открываемой двери мы бы не слышали. Я специально проверил это при помощи Дейли. Значит, единственная реальность - гость Мэнкупа имел собственный ключ.
- Все совпадает! - обрадовался Енсен.
- Лишь при четырех условиях: Мэнкуп ожидал именно жену, а не кого-нибудь другого, звонил из ресторана ей, сообщил, что друзья останутся у него ночевать, и к тому же информировал о нашем приезде. Войдя с собственным ключом, она первым делом заперла нас. Догадаться, в какой мы комнате, для нее не составляло труда, ибо все остальные постоянно занимали его друзья.
- Филигранная работа! - Помрачневший было Боденштерн все же не удержался от профессионального восхищения. Что касается Енсена, то он на радостях даже чертыхнулся. Мун прислушался к приглушенному дребезжанию дверного звонка. - Вот видите! - Боденштерн повернулся к своему помощнику. Звонок слышен даже здесь! Итак, или убийца воспользовался своим ключом, или же такового вообще не было. По-моему, есть только два пути. Арестовать на основании расплывчатых подозрений жену Мэнкупа, представительницу старинного дворянского рода, или же вернуться к гётевскому стихотворению, проколотому насквозь стрелами вашей иронии, но тем не менее единственной существенной находке.
- И с ним к самоубийству? - Мун кивнул. - Ничего не получится, господин комиссар! Как только вы наконец потрудитесь отдать распоряжение о тщательном обыске, к которому я бы присовокупил отпечатки пальцев всех присутствующих...
- Включая меня? - ухмыльнулся Боденштерн.
- Ваша кандидатура, к сожалению, отпадает. - Мун любезно улыбнулся. Хотя бы потому, что вы, как опытный криминалист, не оставили бы никаких улик и не проявили бы столь неумное для настоящего преступника усердие выдавать черное за белое. Что касается замолкших птичек, спокойных вершин и как там еще было, то я убежден, что это отрывок из статьи Мэнкупа. Надо только... Муну не удалось договорить.
Дверь открылась. Сопровождаемый Дейли, в комнату шагнул складно скроенный коротыш в спортивном костюме, с чуть съехавшим набок галстуком. Под мышкой он держал солидный портфель из свиной кожи.
- Добрый вечер, господа! А где же господин Мэнкуп?
Гость был явно навеселе, иначе чуть пораньше заметил бы мундир сидевшего в тени Боденштерна.
- Полиция! - Он сразу протрезвел. - Что случилось? - Только теперь он заметил траурные лица присутствующих. - Убили? - Он присел на край стула и непослушными пальцами принялся поправлять галстук. Портфель с глухим шумом ударился о пол.
- Задавать вопросы буду я! - Боденштерн встал и поправил ремни. Комиссар Боденштерн из Уби-комиссии. Что вы тут делаете? Что вам известно о смерти Мэнкупа?
- Ничего, ровно ничего, - прошептал гость. - То есть я хочу сказать... Иохен Клайн! - представился он. - Из нотариальной конторы "Клайн и сын". Несмотря на свой явный испуг, он не забыл поклониться.
- Клайн? Еврей? - тихо спросил комиссар. Нотариус был блондином с синими глазами и абсолютно прямым носом. Однако ни эти обманчивые внешние приметы, ни даже исконно нордическое имя Иохен не ввели Боденштерна в заблуждение.
- Господин Клайн, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос! резко сказал Енсен и чуть мягче добавил: - Как ассистент господина Боденштерна, я извиняюсь за него.
- Не отвечать? Почему же? Охотно отвечу! - С каждым словом уверенность возвращалась к нотариусу. - Да, я еврей! - Он повернулся к Боденштерну: - Вы случайно не служили при Гитлере в комиссии по установлению арийской принадлежности?
Боденштерн что-то прорычал.
- Спасибо! - отмахнулся Клайн. - Будем считать инцидент исчерпанным.
- Это вам, должно быть, звонил Мэнкуп сегодня вечером из ресторана "Розарий"? - догадался Дейли.
- Моему отцу. Я младший компаньон фирмы. Господин Мэнкуп сказал, что уже собирается домой, просил приехать через полчаса. Отец не смог сердечный приступ... А я гостил у друзей. Это далеко. Пока я заехал домой за завещанием, пока что...
- Вы должны были привезти Мэнкупу завещание?
- Не совсем. Но господин Мэнкуп настаивал на немедленном приезде. Сначала отец подумал, что это насчет контракта... - Клайн обвел взглядом присутствующих. - Кто из вас Мун? Кто Дейли?.. Рад познакомиться! - Он пожал руку. - Отец объяснил Мэнкупу, что достаточно ваших подписей, чтобы придать ему законную силу, нотариальное заверение только формальность, с которой можно обождать до утра. Но господин Мэнкуп продолжал настаивать на немедленном приезде... Кстати, вы уже подписали?
- Да.
- Отлично. Договорная сумма депонирована у нас. Аванс могу выплатить завтра, окончательный расчет, согласно пункту восьмому, по истечении договорного срока.
- Шестой пункт предусматривает... - начал было Дейли, но Клайн оборвал его на полуслове:
- Знаю. Сумма должна быть выплачена независимо от результатов расследования.
- Но лишь в случае насильственной смерти Мэнкупа, - напомнил Дейли. Господин Боденштерн склонен считать ее добровольной.
- Это его личное дело!
Нотариус не спеша вынул из футляра дымчатые очки, тщательно протер выпуклые линзы и водрузил на свой нос. Это была дань профессиональной солидности. Заговорив о контракте, он мгновенно превратился из веселого кутилы в образцового блюстителя интересов фирмы. Даже интонации претерпели заметную метаморфозу. Тон был в меру траурным, в меру сочувственным. Одним словом, наиболее приспособленным для нотариуса, которому в большинстве случаев приходится иметь дело со свежеиспеченными наследниками или тяжущимися сторонами бракоразводного процесса.
- Вы все со своим контрактом! - сердито оборвал его Боденштерн. Сначала потрудитесь объяснить: почему вы с такой безапелляционностью объявили смерть Мэнкупа насильственной?
- По-моему, контракт является доказательством априори. Кроме того, господин Мэнкуп говорил об этом отцу. Составленное две недели назад завещание, несомненно, тоже свидетельствует в пользу этой версии.
- Это то завещание, которое вы привезли с собой? - спросил Мун.
- Да, новое.
- Но в чью пользу было старое?
- В пользу госпожи Лизелотте Мэнкуп, урожденной фон Винцельбах.
- Знала ли она, что существует новое?
- Госпожа Мэнкуп интересовалась этим, последний раз вчера. Она заходила к нам по поводу бракоразводного процесса, в котором наша фирма представляет интересы Мэнкупа. Поскольку господин Мэнкуп категорически запретил информировать жену, госпожа Мэнкуп осталась в неведении.
Раздался свистящий звук. Это Енсен выдохнул задержанный в легких воздух. Новый поворот подтверждал его гипотезу.
- Мы все еще не выяснили вопрос, на мой взгляд довольно важный. Почему Мэнкуп так настаивал на немедленном приезде вашего отца? - спросил Мун.
- Об этом я начал рассказывать... У отца создалось впечатление, что господин Мэнкуп хочет изменить завещание. Именно поэтому я и захватил старое с собой, то есть, извините, новое.
- Почему же он прямо не сказал об этом?
- Не знаю. У отца есть предположение... Господин Мэнкуп звонил из ресторана... Возможно, кто-то его подслушивал, поэтому у него были особые причины не говорить прямо.
Резко зазвонил телефонный аппарат. Боденштерн поднял трубку. Он напряженно слушал, вставляя сам только короткие реплики. Когда он повернулся, лицо его выражало крайнее недоумение.
- Звонили из ближайшего полицейского участка, - заявил он. - Я только что говорил с шофером задержанного такси. Тот утверждает, будто высадил госпожу Мэнкуп у нашего дома.
- Вы, должно быть, не поняли, господин комисcap, - заволновался Енсен. - Когда высадил? Около двенадцати?
Боденштерн снова взял трубку.
- Нет, он говорит, минут пять назад.
- Это невероятно! Ничего не понимаю! - Енсен растерянно посмотрел на Муна. - Все сходилось - и вдруг? Вы можете объяснить?
- Увы! - Мун развел руками.
- Я могу объяснить! - Низкий уверенный голос ударил по напряженным нервам.
Все разом обернулись. В приоткрытых дверях стояла элегантная женщина лет пятидесяти с бледным холеным лицом. С округлых плеч спускалось скрепленное золотой цепочкой манто из тончайшего серебристого меха.
- Госпожа Мэнкуп? - Нотариус с изумлением вскочил.
- А где же ваш чемодан? - унылым голосом спросил Енсен, уже предчувствуя крах своей теории, но все еще надеясь на недоразумение.
- Там, где ему место, - в моей комнате! К сожалению, мне временно придется переселиться сюда. Терпеть не могу запаха дешевых сигар. Это вы, должно быть? - Она посмотрела на державшего сигару Муна с таким выражением, что он почувствовал себя пойманным на месте преступления.
- А как же вы вошли? - почему-то шепотом спросил Енсен.
- Рихтер! - Боденштерн гневно вскочил. - Как же он вас пропустил? Рихтер! - заорал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
- Я здесь, господин комиссар! - Детектив толкнул дверь ногой, поскольку обе руки были заняты. - Принес пива, как вы просили... А это кто? - Увидев госпожу Мэнкуп, он чуть не выронил все шесть бутылок разом.
- Лизелотте Мэнкуп, урожденная фон Винцельбах, если хотите знать! И вообще, - она повернулась к Боденштерну, - я буду вам очень обязана, если ваши люди уберутся из моей квартиры по возможности скорее.
Она уселась в кресло, где перед этим сидел Мэнкуп. Рука с тонким запястьем, на котором красовался двойник золотой цепочки с миниатюрными дамскими часиками, облокотилась о письменный стол. При этом она наполовину стерла меловую линию - единственное напоминание о недавнем присутствии Мэнкупа.
- Труп в морге? - спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Надеюсь, мне не придется опознавать мужа?
- Нет! - промямлил Енсен.
- Благодарю! Это будет первый и последний раз, когда я получаю какую-нибудь пользу от прискорбной популярности моего мужа. Кто не знает Гамбургского оракула? - Она повернулась к Клайну: - Магнус оставил что-нибудь?
- Вы говорите о наследстве?
- Пока только о предсмертном письме.
- Значит, вы, в противоположность господину Клайну, считаете это самоубийством? - спросил Боденштерн.
- Меня это мало интересует.
- Господин комиссар, разрешите задать нашей так неожиданно появившейся гостье несколько вопросов? - Дейли с подчеркнутой вежливостью обратился к Боденштерну.
- Это вы гость. Я хозяйка дома. Спрашивайте!
- Чем вызван ваш конфликт с господином Мэнкупом?
- О конфликте не может быть и речи. Как к человеку я относилась к нему в высшей мере корректно, хотя... - Она помедлила, но все же не удержалась: Он был трудным человеком. Во всех отношениях. Это подтвердят вам даже его немногочисленные друзья... Выдающийся интеллект! Может быть, и так. Но для совместной жизни это скорее препятствие! - Она расстегнула манто и, вынув из кармана сигареты, закурила. Две-три затяжки - и она опять была спокойна. Так что приходится говорить не о конфликте, а о разнице в убеждениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28