Очень просто, господин Буманил… Наши специалисты-морфопсихологи составили список всех придворных, кого раздражают мыслехранители. Ведь это ваш случай?
– Да, да… Но разве нет других коммерсантов или крупных промышленников, более компетентных, чем я, в этом деле?
– Большинство коммерсантов и деловых буржуа устраивает нынешняя ситуация. Гильдия всегда боролась с аристократией. Но Гильдия не понимает, что, способствуя игре скаитов Гипонероса, она может очень горько пожалеть о своем нейтралитете! Нам надо теснее сплотиться перед угрозой, которую представляют собой скаиты. Тист д'Арголон хотел бы переговорить с вами на эту тему после окончания собрания… в частном порядке.
Частная беседа с Тистом д'Арголоном! Черт подери, милая женушка! Мы еще поглядим, будете ли вы величать меня господином и бедным Артуиром по всякому поводу!
Платформа вознесла их на седьмой этаж пагоды. Маркус де Флоренца провел Артуира и его мыслехранителя в огромную роскошную комнату, стены которой покрывали оранжевые водяные обои. Они оказались под самым куполом: под коническим потолком плавали светошары. В центре музыкальный фонтан в форме трезубца наигрывал модную мелодию. Паркет из драгоценного дерева источал тонкий аромат.
Восхищенный Артуир буквально вылупил глаза. Но, заметив суровый взгляд Маркуса, тут же вспомнил, что открытое проявление чувств перед людьми является дурным тоном.
Подвесные кресла располагались перед круглым возвышением, на котором стояли древний стол и две скамьи, обтянутые белым шелком. Большинство кресел занимали известные придворные, которых торговец не раз видел в коридорах дворца. Все они были в лучших одеждах: роскошные облеганы, богатые бархатные камзолы, расшитые опталием или старым зеленым золотом, накидки, плащи, капюшоны с мерцающими коронами, из-под которых выпадали умело переплетенные косички… Симфония ярких цветов, жарких – от пурпурного до золотого, нежных – от изумрудно-зеленого до розового, холодных – от темно-синего до фиолетового. Артуиру льстило, что многие ткани происходили из его пошивочной мастерской. Треть гостей Тиста д'Арголона были женщины, чьи бронзовые, серебристые или золотистые локоны лежали на перламутровых щеках.
– За одним или двумя исключениями все собрались. Садитесь! – пригласил Маркус.
А затем попросил скаита-мыслехранителя Артуира присоединиться к своим коллегам, белой неподвижной армии, занимавшей позицию в глубине комнаты. Торговец опустился в кресло и обвел глазами аудиторию.
Соседкой Артуира оказалась знаменитая актриса-мим, женщина исключительно красивая, про которую злые языки поговаривали, что она два года делила ложе с Менати Ангом, братом нынешнего сеньора Сиракузы. Ее огромные бирюзовые глаза остановились на госте, окатив его презрением. Потом она наклонилась к красавчику неопределенного возраста в красном облегане и прошептала ему на ухо несколько слов, которые вызвали у того едва заметную улыбку. Артуир принял эту улыбку как издевательство, но набрался мужества и сделал вид, что ничего не заметил. Эта сладковатая, ядовитая атмосфера, где лесть чаще всего сопровождалась гнусной клеветой, выводила его из себя. Слова, выражения лиц и жесты придворных были настоящим шифрованным языком, скрывавшим двойные, а то и тройные намерения, в которых было трудно разобраться такому простому и честному человеку, как Артуир Буманил.
Тягостное ожидание быстро переходило в недовольство. Десятки колючих, едких глаз, едва прикрытых завесой двуличия, уставились на него. И снова он горько пожалел, что не послушался жены и своего внутреннего голоса. Он проклинал свою безумную гордыню, заставившую поверить, что стал членом этого неуловимого мирка.
– Дорогуша, вы, по невероятной случайности, не являетесь торговцем тканями Ар… Аргусом Момбуалем?
Он вздрогнул. Актриса впилась в него своими непроницаемыми глазами. Он выпрямился и пробормотал:
– Буманил, Артуир Буманил… Да, это я… Я… Чем могу быть вам полезен, госпожа?
– Честное слово, можете, господин Момубаль! – ответила его собеседница с едва заметной издевкой. – Надо бы посетить вашу лавочку: говорят, ваши ткани – истинное чудо! Такие легкие, что создается удивительное ощущение, что на тебе ничего нет!
Она сознательно сделала упор на последней фразе, нарушив правила этикета. Многочисленные скандалы, возникшие по ее вине, создали актрисе отвратительную репутацию, хотя ей многое прощали за талант. Она добилась своей цели, поскольку многие повернулись в их сторону, усилив смущение коммерсанта, распятого на своем кресле. Ему хотелось обратиться в дымок, по мановению волшебной палочки исчезнуть из-под перекрестного огня этих презрительных глаз. Его внутренний голос набрал силу и заставил торжественно поклясться, что больше никогда он не явится на подобное сборище.
Появление Тиста д'Арголона и его супруги Марит помогло ему выбраться из неприятной ситуации. Супруги вышли через потайную дверь со стороны эстрады. К величайшему облегчению Артуира, взгляды палачей перенеслись на хозяев дома, оставив его во власти печальных размышлений.
Тист д'Арголон был пропитан природной грацией отпрысков древних сиракузских семей, которые много сделали для гегемонии аристократии во время первых войн, затеянных Артибанием МакМалистом, первым из знатных изгнанников, поднявших армию против войск ненавистного Планетарного Комитета. Тист, высокий худой человек с гладким правильным лицом, выщипанными бровями, желто-золотыми глазами и серыми локонами на висках, был одет в ярко-голубой облеган и короткий темно-синий плащ. Его скромное одеяние, качество которого Артуир, как эксперт, сразу оценил, словно погасило вызывающую роскошь остальных. Марит, его жена, выбрала чисто-белый цвет, облеган и накидку, отделанную древними лунными камнями молочного оттенка. Угольно-черные глаза и локоны подчеркивали идеальный овал лица, выделяясь на фоне незапятнанной белизны. Это была великолепная, сверкающая пара, которая вызывала немедленное желание попасть в круг ее друзей. Их мыслехранители застыли по обе стороны эстрады.
Помощник Тиста ввел еще одного гостя. Это был мужчина среднего роста, сутулый и худой до того, что казался скелетом. В нарушение этикета или по непростительной небрежности его шафрановый облеган был испещрен подозрительными пятнами, темными кругами, а швы под мышками, на локтях и коленях разошлись. Его серо-седые волосы целыми прядями торчали из дыр капюшона, превратившегося в лохмотья, седеющая борода покрывала щеки и подбородок. Его глаза, утонувшие под выступающими кустистыми бровями, сверкали, словно от лихорадки или безумия.
И произошло невероятное: Тист д'Арголон пригласил этого человека сесть рядом с ним на одну из скамей. Удивленные взгляды гостей стали возмущенными, ропот неодобрения пронесся по залу.
Артуир решил, что этот человек был крейцианцем-расстригой или еретиком, а значит, в любом случае обреченным жить на нелегальном положении, чтобы не кончить дни на огненном кресте. Но причина его появления во дворце Тиста д'Арголона ускользала от него. Было трудно найти что-то более противоречивое, чем эти два существа, которые беседовали, как старые друзья, склонившись над древним столом. Эта встреча обещала много сюрпризов. Его внутренний голос внезапно замолчал: любопытство возобладало над страхом и недоумением.
Тист д'Арголон, подняв руку, попросил слова. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтана.
– Приветствую всех, – низким мелодичным голосом начал придворный. – Очень счастлив, что вы все откликнулись на мое приглашение. В знак благодарности и по обычаю моя супруга Марит споет для вас гимн дружбы.
Артуир вспомнил, что до того, как стать женой Тиста, Марит была дивой эмоционального пения, известной на всех мирах Конфедерации Нафлина. Она пожертвовала карьерой ради любви к придворному. Их свадьба вызвала невероятную вспышку страсти в Сиракузе. Все каналы головидения и галактического радио подхватили новость. Несколько ее поклонников в отчаянии покончили с собой.
Хрустальный голос Марит взлетел над затихшей аудиторией, покоренной ее талантом. Артуир заметил, что многие гости передвинулись вперед, чтобы насладиться ее пением.
Певица пела не гимн дружбы, а дарила гостям саму его суть:
Наш дом, это – ваш дом,
Наши желания, это – ваши желания,
У дружбы нет границ,
Она – дар самого себя,
Она – река мира,
Впадающая в бесконечное море
Любви…
Голос Марит, стихая, растворился в печальном журчании воды, оставив аудиторию почти в болезненном восхищении.
Тист д'Арголон выдержал долгую паузу и тихо заговорил, чтобы не нарушить очарование:
– Еще раз спасибо всем, кто ответил на наш призыв. Я уверен, что в этот поздний час многие из вас предпочли бы спокойствие домашнего очага или удовольствия второй ночи… Но нас в высшей степени тревожит нынешняя ситуация на нашей прекрасной планете, как она тревожит и вас, если судить по вашему присутствию. Наши люди в сеньорском дворце сообщают нам тревожные вести. Мы уже давно подозревали, что скаиты Гипонероса, я говорю не о наших мыслехранителях, чья преданность не может быть поставлена под сомнение, а о скаитах, входящих в ближайшее окружение Ранти Анга. Они плетут заговор с целью опрокинуть Конфедерацию Нафлина!
«Вот мы и приехали!» – подумал Артуир.
Ропот недоверия всколыхнул аудиторию. Но эта новость почти не удивила торговца тканями, который уже некоторое время знал, что скаиты манипулируют царствующей семьей в только им понятных целях. Знал… Точнее было бы сказать, что он выдал мнение дамы Буманил за свое… Он заметил, что придворные утратили ментальный контроль, пресловутую автопсихозащиту, познание которой давалось ему с таким трудом. Это касалось и его соседки-актрисы: на ее перекошенном лице появилась тревога, и она нервно покусывала ногти.
Тист д'Арголон поднял руку и восстановил тишину:
– Некоторые детали заставляют нас считать, что подлинной целью скаитов является полное и окончательное уничтожение человеческих рас, населяющих вселенную…
Хотя его соседка припудрила лицо, чтобы скрыть шрамы от курсов омоложения, Артуир увидел, что оно покрылось мертвенной бледностью.
– К несчастью, мы не знаем, какими средствами располагают скаиты. Жучки-наблюдатели, которые облетают дворец, не передают никаких сообщений. Однако недавние события укрепляют нас в наших предположениях: сеньоры Конфедерации и их главные советники собрались в Венисии на асму, которая, напоминаю вам, не должна была состояться здесь. Вот уже два дня из дворца, где проходит асма, не поступает никаких новостей, ни одного представителя СМИ туда не пропустили. Ни из галактического радио, ни с каналов головидения, ни независимых журналистов… Никого… Полное молчание…
Новый ропот, теперь возмущение уже почти не сдерживалось. Гости были знакомы с тревожными слухами, но предпочитали считать их очередным вымыслом. Они не желали затруднять себя мыслями, которые могли нарушить их ментальный уют. Но теперь пришлось признать очевидное: Тист д'Арголон не был из тех людей, кто распускает слухи. Они рассчитывали на встречу с людьми из своего круга, где можно было поважничать, похвастаться друг перед другом, восславить сиракузскую культуру, а оказались в сердце политической интриги! Многие уже горько сожалели, что пришли сюда, и проклинали хозяина за то, что тот заманил их в западню.
Тист д'Арголон встал и возвысил голос, чтобы пересилить шум:
– Вы услышите правду, даже если правда вас пугает! Один из наших людей видел специальную секцию скаитов коннетабля Паминкса, проникавшую во дворец асма через тайный подземный проход, которым не пользовались более ста лет. Они были безоружны, иначе автоматический контроль конгрегации смелла его бы обнаружил. Какова их миссия? Это пока остается тайной, но сомневаюсь, что они будут служить общим интересам!
При слове «смелла» Артуир тут же вспомнил спор с женой: она утверждала, что процесс смелла Шри Митсу был фальсифицирован коннетаблем Паминксом и Церковью Крейца, чтобы отделаться от ставшего помехой человека, наделенного опасной проницательностью. «Вы, как всегда, мелете чепуху! – заявил он. – Изгнание – слишком мягкое наказание, этого грешника надо было осудить на смерть! Он давал плохой пример молодежи!» Но дама Буманил была не из той породы женщин, которые покорно разделяют точку зрения мужа. «Есть и другие. Очень высокопоставленные лица, которые показывают дурной пример! – возразила она. – Но их не осуждают!.. » Ну как ответить на такое? Он пожал плечами и отправился по своим делам.
– Еще одно! – продолжил Тист д'Арголон. – Тысячи миссионеров Церкви Крейца, едва закончившие послушничество и только-только надевшие шафрановые сутаны, были собраны в главном храме Геодезиля III. А потом их в массовом порядке отправили на другие планеты Конфедерации. Напоминаю вам, что все дерематы, подчеркиваю – все, как частные, так и транспортных компаний, были реквизированы службой сиракузской безопасности. Представитель ГКТ на планете, господин Жадахо д'Ибрак, сегодня присоединился к нам. Он хочет высказать возмущение этой беспрецедентной мерой, нарушающей кон-федеральные декреты о свободе торговли и перемещений.
Пожилой человек с морщинистым лицом, одетый в облеган традиционных светло-зеленых цветов ГКТ и серебристый плащ, встал с места и поклонился. Тист д'Арголон тепло улыбнулся ему. Человек в грязном, рваном облегане наклонился к Марит, сидевшей на второй скамье, и прошептал ей несколько слов. Молодая женщина кивнула в ответ с серьезным видом.
– Коннетабль Паминкс в настоящее время опирается на мощный аппарат Церкви Крейца, – продолжил придворный. – Вначале – сеть, которую он плетет, накроет Конфедерацию. А затем, только Крейцу известны его замыслы… Мы опросили некоторых кардиналов из наших друзей, но они не сообщили нам ничего нового либо потому, что их просили хранить полное молчание, пресловутое «церковное молчание», либо они сами не информированы… Некоторые наши люди, засланные в сеньорский дворец, исчезли! Почему? Что они видели или слышали в коридорах дворца?.. Все, кто собрался здесь, имеют одну общую черту: скажем… некоторое раздражение, усталость от скаитов Гипонероса, которые я сумел уловить. Мы подумали, что настало время объединить наши силы, найти общее решение для ведения конкретной борьбы с заговором Гипонероса. Мы, сиракузяне, всегда демонстрировали остальной вселенной, как надо уважать институты Конфедерации Нафлина! И отдали другим, пришельцам из неведомого, бразды правления! Мы отдали им свою душу! Наши предки имели мужество бросить вызов Планетарному Комитету, сборищу кровавых тиранов. Теперь перед нами встала священная задача выступить на борьбу против скаитов Гипонероса! Всеми средствами!
Он чеканил конец речи вибрирующим от страсти голосом. Тяжелое молчание воцарилось в комнате. Даже фонтан затих. Обескураженные придворные, утонувшие в креслах, не решались глянуть друг на друга. Актриса пыталась пригладить одну из непокорных золотистых прядей, которая только сильнее закручивалась под ее пальцами, усыпанными кольцами и перстнями с гранеными камнями. Слово взял Жадахо д'Ибрак, представитель ГКТ:
– Я полностью вместе с вами, господин д'Арголон! На наших еженедельных заседаниях сената Перемещений мы пришли к тем же заключениям… Однако среди нас нет военных! Более того, только последний бастион защищает Конфедерацию: Орден абсуратов. Если коннетабль Паминкс попытается опрокинуть нафлинскую систему, ему придется столкнуться с рыцарями-абсуратами. Имеем ли мы мощь и право подменять Орден? Его компетенция намного превосходит нашу…
Кивки голов и одобрительные восклицания поддержали речь Жадахо.
А ведь правда, я совсем забыл о них, с облегчением вздохнул Артуир.
«А что вы знаете об Ордене абсуратов? Быть может, это всего-навсего легенда, мой бедный Артуир!» – возразила бы его жена с характерным для нее недовольством.
– Нам не стоит доходить до подобной крайности! – возразил Тист д'Арголон с удивительной живостью и даже с гневом. – Нас, сиракузян, обвинят в том, что мы спровоцировали беспорядок. Мы утеряем доверие! Наш престиж! Нам придется молчать от стыда! Наша молодежь нас отвергнет, ибо мы расстались со своими идеалами! Если мы не возьмем все в свои руки, наша цивилизация, наша культура, наша история будут разрушены собственной трусостью! Нас проклянут все народы и расы вселенной, как в свое время произошло с Планетарным Комитетом! Что завидного в такой участи? Неужели она достойна наследия, оставленного нам отцами? Мы – потомки гордых воинов, людей чести, которые вели борьбу, рискуя собственной жизнью, чтобы установить мир и гармонию в этом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Да, да… Но разве нет других коммерсантов или крупных промышленников, более компетентных, чем я, в этом деле?
– Большинство коммерсантов и деловых буржуа устраивает нынешняя ситуация. Гильдия всегда боролась с аристократией. Но Гильдия не понимает, что, способствуя игре скаитов Гипонероса, она может очень горько пожалеть о своем нейтралитете! Нам надо теснее сплотиться перед угрозой, которую представляют собой скаиты. Тист д'Арголон хотел бы переговорить с вами на эту тему после окончания собрания… в частном порядке.
Частная беседа с Тистом д'Арголоном! Черт подери, милая женушка! Мы еще поглядим, будете ли вы величать меня господином и бедным Артуиром по всякому поводу!
Платформа вознесла их на седьмой этаж пагоды. Маркус де Флоренца провел Артуира и его мыслехранителя в огромную роскошную комнату, стены которой покрывали оранжевые водяные обои. Они оказались под самым куполом: под коническим потолком плавали светошары. В центре музыкальный фонтан в форме трезубца наигрывал модную мелодию. Паркет из драгоценного дерева источал тонкий аромат.
Восхищенный Артуир буквально вылупил глаза. Но, заметив суровый взгляд Маркуса, тут же вспомнил, что открытое проявление чувств перед людьми является дурным тоном.
Подвесные кресла располагались перед круглым возвышением, на котором стояли древний стол и две скамьи, обтянутые белым шелком. Большинство кресел занимали известные придворные, которых торговец не раз видел в коридорах дворца. Все они были в лучших одеждах: роскошные облеганы, богатые бархатные камзолы, расшитые опталием или старым зеленым золотом, накидки, плащи, капюшоны с мерцающими коронами, из-под которых выпадали умело переплетенные косички… Симфония ярких цветов, жарких – от пурпурного до золотого, нежных – от изумрудно-зеленого до розового, холодных – от темно-синего до фиолетового. Артуиру льстило, что многие ткани происходили из его пошивочной мастерской. Треть гостей Тиста д'Арголона были женщины, чьи бронзовые, серебристые или золотистые локоны лежали на перламутровых щеках.
– За одним или двумя исключениями все собрались. Садитесь! – пригласил Маркус.
А затем попросил скаита-мыслехранителя Артуира присоединиться к своим коллегам, белой неподвижной армии, занимавшей позицию в глубине комнаты. Торговец опустился в кресло и обвел глазами аудиторию.
Соседкой Артуира оказалась знаменитая актриса-мим, женщина исключительно красивая, про которую злые языки поговаривали, что она два года делила ложе с Менати Ангом, братом нынешнего сеньора Сиракузы. Ее огромные бирюзовые глаза остановились на госте, окатив его презрением. Потом она наклонилась к красавчику неопределенного возраста в красном облегане и прошептала ему на ухо несколько слов, которые вызвали у того едва заметную улыбку. Артуир принял эту улыбку как издевательство, но набрался мужества и сделал вид, что ничего не заметил. Эта сладковатая, ядовитая атмосфера, где лесть чаще всего сопровождалась гнусной клеветой, выводила его из себя. Слова, выражения лиц и жесты придворных были настоящим шифрованным языком, скрывавшим двойные, а то и тройные намерения, в которых было трудно разобраться такому простому и честному человеку, как Артуир Буманил.
Тягостное ожидание быстро переходило в недовольство. Десятки колючих, едких глаз, едва прикрытых завесой двуличия, уставились на него. И снова он горько пожалел, что не послушался жены и своего внутреннего голоса. Он проклинал свою безумную гордыню, заставившую поверить, что стал членом этого неуловимого мирка.
– Дорогуша, вы, по невероятной случайности, не являетесь торговцем тканями Ар… Аргусом Момбуалем?
Он вздрогнул. Актриса впилась в него своими непроницаемыми глазами. Он выпрямился и пробормотал:
– Буманил, Артуир Буманил… Да, это я… Я… Чем могу быть вам полезен, госпожа?
– Честное слово, можете, господин Момубаль! – ответила его собеседница с едва заметной издевкой. – Надо бы посетить вашу лавочку: говорят, ваши ткани – истинное чудо! Такие легкие, что создается удивительное ощущение, что на тебе ничего нет!
Она сознательно сделала упор на последней фразе, нарушив правила этикета. Многочисленные скандалы, возникшие по ее вине, создали актрисе отвратительную репутацию, хотя ей многое прощали за талант. Она добилась своей цели, поскольку многие повернулись в их сторону, усилив смущение коммерсанта, распятого на своем кресле. Ему хотелось обратиться в дымок, по мановению волшебной палочки исчезнуть из-под перекрестного огня этих презрительных глаз. Его внутренний голос набрал силу и заставил торжественно поклясться, что больше никогда он не явится на подобное сборище.
Появление Тиста д'Арголона и его супруги Марит помогло ему выбраться из неприятной ситуации. Супруги вышли через потайную дверь со стороны эстрады. К величайшему облегчению Артуира, взгляды палачей перенеслись на хозяев дома, оставив его во власти печальных размышлений.
Тист д'Арголон был пропитан природной грацией отпрысков древних сиракузских семей, которые много сделали для гегемонии аристократии во время первых войн, затеянных Артибанием МакМалистом, первым из знатных изгнанников, поднявших армию против войск ненавистного Планетарного Комитета. Тист, высокий худой человек с гладким правильным лицом, выщипанными бровями, желто-золотыми глазами и серыми локонами на висках, был одет в ярко-голубой облеган и короткий темно-синий плащ. Его скромное одеяние, качество которого Артуир, как эксперт, сразу оценил, словно погасило вызывающую роскошь остальных. Марит, его жена, выбрала чисто-белый цвет, облеган и накидку, отделанную древними лунными камнями молочного оттенка. Угольно-черные глаза и локоны подчеркивали идеальный овал лица, выделяясь на фоне незапятнанной белизны. Это была великолепная, сверкающая пара, которая вызывала немедленное желание попасть в круг ее друзей. Их мыслехранители застыли по обе стороны эстрады.
Помощник Тиста ввел еще одного гостя. Это был мужчина среднего роста, сутулый и худой до того, что казался скелетом. В нарушение этикета или по непростительной небрежности его шафрановый облеган был испещрен подозрительными пятнами, темными кругами, а швы под мышками, на локтях и коленях разошлись. Его серо-седые волосы целыми прядями торчали из дыр капюшона, превратившегося в лохмотья, седеющая борода покрывала щеки и подбородок. Его глаза, утонувшие под выступающими кустистыми бровями, сверкали, словно от лихорадки или безумия.
И произошло невероятное: Тист д'Арголон пригласил этого человека сесть рядом с ним на одну из скамей. Удивленные взгляды гостей стали возмущенными, ропот неодобрения пронесся по залу.
Артуир решил, что этот человек был крейцианцем-расстригой или еретиком, а значит, в любом случае обреченным жить на нелегальном положении, чтобы не кончить дни на огненном кресте. Но причина его появления во дворце Тиста д'Арголона ускользала от него. Было трудно найти что-то более противоречивое, чем эти два существа, которые беседовали, как старые друзья, склонившись над древним столом. Эта встреча обещала много сюрпризов. Его внутренний голос внезапно замолчал: любопытство возобладало над страхом и недоумением.
Тист д'Арголон, подняв руку, попросил слова. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтана.
– Приветствую всех, – низким мелодичным голосом начал придворный. – Очень счастлив, что вы все откликнулись на мое приглашение. В знак благодарности и по обычаю моя супруга Марит споет для вас гимн дружбы.
Артуир вспомнил, что до того, как стать женой Тиста, Марит была дивой эмоционального пения, известной на всех мирах Конфедерации Нафлина. Она пожертвовала карьерой ради любви к придворному. Их свадьба вызвала невероятную вспышку страсти в Сиракузе. Все каналы головидения и галактического радио подхватили новость. Несколько ее поклонников в отчаянии покончили с собой.
Хрустальный голос Марит взлетел над затихшей аудиторией, покоренной ее талантом. Артуир заметил, что многие гости передвинулись вперед, чтобы насладиться ее пением.
Певица пела не гимн дружбы, а дарила гостям саму его суть:
Наш дом, это – ваш дом,
Наши желания, это – ваши желания,
У дружбы нет границ,
Она – дар самого себя,
Она – река мира,
Впадающая в бесконечное море
Любви…
Голос Марит, стихая, растворился в печальном журчании воды, оставив аудиторию почти в болезненном восхищении.
Тист д'Арголон выдержал долгую паузу и тихо заговорил, чтобы не нарушить очарование:
– Еще раз спасибо всем, кто ответил на наш призыв. Я уверен, что в этот поздний час многие из вас предпочли бы спокойствие домашнего очага или удовольствия второй ночи… Но нас в высшей степени тревожит нынешняя ситуация на нашей прекрасной планете, как она тревожит и вас, если судить по вашему присутствию. Наши люди в сеньорском дворце сообщают нам тревожные вести. Мы уже давно подозревали, что скаиты Гипонероса, я говорю не о наших мыслехранителях, чья преданность не может быть поставлена под сомнение, а о скаитах, входящих в ближайшее окружение Ранти Анга. Они плетут заговор с целью опрокинуть Конфедерацию Нафлина!
«Вот мы и приехали!» – подумал Артуир.
Ропот недоверия всколыхнул аудиторию. Но эта новость почти не удивила торговца тканями, который уже некоторое время знал, что скаиты манипулируют царствующей семьей в только им понятных целях. Знал… Точнее было бы сказать, что он выдал мнение дамы Буманил за свое… Он заметил, что придворные утратили ментальный контроль, пресловутую автопсихозащиту, познание которой давалось ему с таким трудом. Это касалось и его соседки-актрисы: на ее перекошенном лице появилась тревога, и она нервно покусывала ногти.
Тист д'Арголон поднял руку и восстановил тишину:
– Некоторые детали заставляют нас считать, что подлинной целью скаитов является полное и окончательное уничтожение человеческих рас, населяющих вселенную…
Хотя его соседка припудрила лицо, чтобы скрыть шрамы от курсов омоложения, Артуир увидел, что оно покрылось мертвенной бледностью.
– К несчастью, мы не знаем, какими средствами располагают скаиты. Жучки-наблюдатели, которые облетают дворец, не передают никаких сообщений. Однако недавние события укрепляют нас в наших предположениях: сеньоры Конфедерации и их главные советники собрались в Венисии на асму, которая, напоминаю вам, не должна была состояться здесь. Вот уже два дня из дворца, где проходит асма, не поступает никаких новостей, ни одного представителя СМИ туда не пропустили. Ни из галактического радио, ни с каналов головидения, ни независимых журналистов… Никого… Полное молчание…
Новый ропот, теперь возмущение уже почти не сдерживалось. Гости были знакомы с тревожными слухами, но предпочитали считать их очередным вымыслом. Они не желали затруднять себя мыслями, которые могли нарушить их ментальный уют. Но теперь пришлось признать очевидное: Тист д'Арголон не был из тех людей, кто распускает слухи. Они рассчитывали на встречу с людьми из своего круга, где можно было поважничать, похвастаться друг перед другом, восславить сиракузскую культуру, а оказались в сердце политической интриги! Многие уже горько сожалели, что пришли сюда, и проклинали хозяина за то, что тот заманил их в западню.
Тист д'Арголон встал и возвысил голос, чтобы пересилить шум:
– Вы услышите правду, даже если правда вас пугает! Один из наших людей видел специальную секцию скаитов коннетабля Паминкса, проникавшую во дворец асма через тайный подземный проход, которым не пользовались более ста лет. Они были безоружны, иначе автоматический контроль конгрегации смелла его бы обнаружил. Какова их миссия? Это пока остается тайной, но сомневаюсь, что они будут служить общим интересам!
При слове «смелла» Артуир тут же вспомнил спор с женой: она утверждала, что процесс смелла Шри Митсу был фальсифицирован коннетаблем Паминксом и Церковью Крейца, чтобы отделаться от ставшего помехой человека, наделенного опасной проницательностью. «Вы, как всегда, мелете чепуху! – заявил он. – Изгнание – слишком мягкое наказание, этого грешника надо было осудить на смерть! Он давал плохой пример молодежи!» Но дама Буманил была не из той породы женщин, которые покорно разделяют точку зрения мужа. «Есть и другие. Очень высокопоставленные лица, которые показывают дурной пример! – возразила она. – Но их не осуждают!.. » Ну как ответить на такое? Он пожал плечами и отправился по своим делам.
– Еще одно! – продолжил Тист д'Арголон. – Тысячи миссионеров Церкви Крейца, едва закончившие послушничество и только-только надевшие шафрановые сутаны, были собраны в главном храме Геодезиля III. А потом их в массовом порядке отправили на другие планеты Конфедерации. Напоминаю вам, что все дерематы, подчеркиваю – все, как частные, так и транспортных компаний, были реквизированы службой сиракузской безопасности. Представитель ГКТ на планете, господин Жадахо д'Ибрак, сегодня присоединился к нам. Он хочет высказать возмущение этой беспрецедентной мерой, нарушающей кон-федеральные декреты о свободе торговли и перемещений.
Пожилой человек с морщинистым лицом, одетый в облеган традиционных светло-зеленых цветов ГКТ и серебристый плащ, встал с места и поклонился. Тист д'Арголон тепло улыбнулся ему. Человек в грязном, рваном облегане наклонился к Марит, сидевшей на второй скамье, и прошептал ей несколько слов. Молодая женщина кивнула в ответ с серьезным видом.
– Коннетабль Паминкс в настоящее время опирается на мощный аппарат Церкви Крейца, – продолжил придворный. – Вначале – сеть, которую он плетет, накроет Конфедерацию. А затем, только Крейцу известны его замыслы… Мы опросили некоторых кардиналов из наших друзей, но они не сообщили нам ничего нового либо потому, что их просили хранить полное молчание, пресловутое «церковное молчание», либо они сами не информированы… Некоторые наши люди, засланные в сеньорский дворец, исчезли! Почему? Что они видели или слышали в коридорах дворца?.. Все, кто собрался здесь, имеют одну общую черту: скажем… некоторое раздражение, усталость от скаитов Гипонероса, которые я сумел уловить. Мы подумали, что настало время объединить наши силы, найти общее решение для ведения конкретной борьбы с заговором Гипонероса. Мы, сиракузяне, всегда демонстрировали остальной вселенной, как надо уважать институты Конфедерации Нафлина! И отдали другим, пришельцам из неведомого, бразды правления! Мы отдали им свою душу! Наши предки имели мужество бросить вызов Планетарному Комитету, сборищу кровавых тиранов. Теперь перед нами встала священная задача выступить на борьбу против скаитов Гипонероса! Всеми средствами!
Он чеканил конец речи вибрирующим от страсти голосом. Тяжелое молчание воцарилось в комнате. Даже фонтан затих. Обескураженные придворные, утонувшие в креслах, не решались глянуть друг на друга. Актриса пыталась пригладить одну из непокорных золотистых прядей, которая только сильнее закручивалась под ее пальцами, усыпанными кольцами и перстнями с гранеными камнями. Слово взял Жадахо д'Ибрак, представитель ГКТ:
– Я полностью вместе с вами, господин д'Арголон! На наших еженедельных заседаниях сената Перемещений мы пришли к тем же заключениям… Однако среди нас нет военных! Более того, только последний бастион защищает Конфедерацию: Орден абсуратов. Если коннетабль Паминкс попытается опрокинуть нафлинскую систему, ему придется столкнуться с рыцарями-абсуратами. Имеем ли мы мощь и право подменять Орден? Его компетенция намного превосходит нашу…
Кивки голов и одобрительные восклицания поддержали речь Жадахо.
А ведь правда, я совсем забыл о них, с облегчением вздохнул Артуир.
«А что вы знаете об Ордене абсуратов? Быть может, это всего-навсего легенда, мой бедный Артуир!» – возразила бы его жена с характерным для нее недовольством.
– Нам не стоит доходить до подобной крайности! – возразил Тист д'Арголон с удивительной живостью и даже с гневом. – Нас, сиракузян, обвинят в том, что мы спровоцировали беспорядок. Мы утеряем доверие! Наш престиж! Нам придется молчать от стыда! Наша молодежь нас отвергнет, ибо мы расстались со своими идеалами! Если мы не возьмем все в свои руки, наша цивилизация, наша культура, наша история будут разрушены собственной трусостью! Нас проклянут все народы и расы вселенной, как в свое время произошло с Планетарным Комитетом! Что завидного в такой участи? Неужели она достойна наследия, оставленного нам отцами? Мы – потомки гордых воинов, людей чести, которые вели борьбу, рискуя собственной жизнью, чтобы установить мир и гармонию в этом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62