– Я вижу, вы привели Анну.
Может быть, ее странный тон – чистая случайность? Наяда смерила Анну взглядом, та чуть заметно пожала плечами.
– Давайте поскорее займем столик у окна, подальше от этого слизняка в плаще. Да-да, вот этого… у меня от него мороз по коже…
У двери мужского туалета стоял человек, лицо его закрывала пивная кружка. Сердце мое пропустило несколько ударов, потом бешено заколотилось. Неужели я уже видела этого типа в плаще? Элли, ты страдаешь манией преследования! Англия – страна плащей.
– По-моему, то, что надо, – Наяда поправила цветастую подушечку на стуле в нише окна, выходящего на площадь.
– Очень мило, – ответила Анна, я почувствовала холодок, но виной тому было отнюдь не открытое окно.
Человек в Плаще вытряхнул содержимое спичечного коробка на ладонь и принялся методично ломать спички.
Тедди стянула перчатки и поглубже загнала гребенку, наугад воткнутую в скрученные узлом волосы. Очень надежная и безопасная секретарша для женатого человека. Она заговорила, и голос у нее оказался такой же бесцветный, как и она сама. Хотя рядом с жизнерадостной Наядой все мы выглядели не лучшим образом. Анна казалась еще более бледной, чем всегда.
– Как приятно встретиться с вами, миссис Хаскелл. – Из-за выступающих зубов Тедди слегка шепелявила. – Я получила огромное удовольствие от вашей свадьбы. Пожалуйста, передайте вашему мужу, что тартинки с курицей мне очень понравились.
– Он будет в восторге. – Подобная болтовня возвращает человека к реальности, и я перестала глазеть на Человека в Плаще.
– Тедди – это уменьшительное от Теодозии?
– Верно.
– Так вы леди Теодозия Эдем?
Таинственная Теодозия, которая выросла в усадьбе, ставшей теперь приютом для психопатов и шизофреников?! Та самая Теодозия, которую мисс Шип мечтала одарить нотами, найденными в старом сундуке?
Леди Эдем сбросила с плеч поношенное твидовое пальто. На свет показался неровной вязки кардиган цвета вчерашней овсянки и две нитки розовых пластмассовых бус.
– Миссис Хаскелл…
– Пожалуйста, просто Элли.
– Хорошо, Элли. Друзья зовут меня Тедди. От титула, как и от многих других несущественных мелочей, я отказалась много лет назад.
– Коротко и ясно, – весело встряла Наяда. – Тедди сделала ручкой родовому гнездышку, когда ее папаша-граф оставил всю капусту ее противному братцу Уолтеру, который взамен предложил ей пару фунтов в неделю на карманные расходы.
– Наяда, вы преувеличиваете, – мягко укорила ее Тедди.
– Ну хорошо, пусть будет двенадцать фунтов в неделю. Уолтер такой же жадина-говядина, как мой первый благоверный. Но все к лучшему, – Наяда ухмыльнулась. – Тедди очень предана моему Лео. Надо признаться, что сначала я решила подружиться с Другой Женщиной в жизни своего лапули только для того, чтобы они не гасили свет, засиживаясь вечерами за работой. Может, я и дурочка, но, поверьте, прекрасно поняла, что к чему, из общения с первым муженьком.
Анну явно покоробил подобный стриптиз. Она поправила свои темные локоны и заметила:
– Профессиональная репутация мистера Шельмуса всегда была безупречна.
Человек в Плаще направился в туалет. Наяда скрестила точеные ножки.
– Милая подруженька, когда девчушка вроде меня долго и мучительно забрасывает сети в надежде подцепить богатенького и спортивного муженька, то ей надо держать его подальше от прочих охотниц с гарпуном. А наша Тедди – очень интригующая женщина.
– У меня особый талант составлять судебные предписания, – улыбнулась Тедди, и лицо ее озарилось неуловимым очарованием.
Потянувшись через весь стол, Наяда отбросила в сторону прядь моих волос.
– А вы ужасно романтично выглядите, Элли. Вроде леди Годивы Леди Годива – персонаж английского фольклора. Правитель Ковентри решил наказать свою жену, леди Годиву, за попытку заступиться за горожан. Он предложил ей проехать нагой по улицам города: если горожане столь добродетельны, то они не станут подглядывать за ней.
, только одетая. Вы не верите, что у Тедди была бурная жизнь?
Анна взглянула на меня, а я – на Тедди, которая снова превратилась в бесцветную мышку. Но Наяда разошлась не на шутку.
– Как по-вашему, что сделал братец Уолтер, став графом? Продал родовое гнездо этому докторишке Бордо (который сперва сдавал его в аренду, а потом превратил в психушку), а сам укатил во Францию со своей уродиной женой Вандой. И эта нахалка еще поделилась с Тедди своей радостью: мол, какая красота, что не надо больше тревожиться, а не женился ли на тебе твой благоверный исключительно ради звонкой монеты.
Налитая свинцом пауза. Вероятно, мои собеседницы по чистой случайности дружно отвели взгляды – надеюсь, они не вообразили, будто Бен женился на мне из-за денег… Да-да, они попросту любуются интерьером!
– Дамы созрели? – пробасила миссис Гуиннивер над моим ухом.
Я заказала бутерброд с камамбером.
– Ф-фу! – передернулась Наяда.
Вот именно. У меня не возникнет ни малейшего соблазна его съесть. Пока остальные заказывали, я рассматривала медные украшения для лошадиной сбруи, развешанные по стенам.
– Вот как получилось, – снова продолжила Наяда, – что Тедди выставили из дому с одним-единственным чемоданчиком и дипломом машинистки. Мало того, – Наяда постучала пальчиками по столу, – она еще и жертва несчастной любви!
– Ничего сенсационного в этом нет, – голос Тедди звучал еще скучнее, чем всегда. – Давайте лучше послушаем про роман со счастливым концом. Элли, как вы познакомились со своим мужем?
Все трое выжидательно уставились на меня.
– Нас познакомил общий друг.
– А-а-а, – разочарованно протянула Наяда. – Я-то думала, у вас было что-нибудь более романтическое. Тедди, а вы своего парня знали с колыбели, правда?
Молчание. Тедди снова мило улыбнулась, и Наяда сама ответила на свой вопрос:
– Товарищ детских игр! Намного старше, что, конечно же, интриговало… – Вернулась миссис Гуиннивер с тарелками. – Лето за летом Тедди не сводила влюбленных глаз с юного рыцаря, гонявшего в крикетных наколенниках по полю, усеянному лютиками. И что же сделал этот обалдуй, когда вырос? Женился на другой! – Наяда обняла Тедди за плечи. – А финал так просто душераздирающий. Годы спустя они встретились вновь, незадолго до того, как наша Тедди устроилась секретаршей к моему зайчику. Любовь вспыхнула с новой силой, но, как водится в нашем гнусном мире, он был все еще женат. Им пришлось растоптать свои чувства, разлука – вот удел влюбленных.
Все примолкли. Анна чуть приоткрыла рот, и я на миг испугалась, что она собирается запеть.
– Какая печальная история!
– Правда ведь? – обрадовалась Наяда. – Совсем как в книжках нашего Эдвина Дигби!
На сей раз тишина стала просто гнетущей. Я избегала смотреть на Тедди. Какой женщине понравится, если ее великую любовь сравнивают не с Шекспиром, а… Удивительное дело, но атмосфера за нашим столиком начала действовать и на остальных посетителей. Люди перестали разговаривать и уставились в окно.
Наяда хихикнула:
– Вы не удивляйтесь, что я такая начитанная. Хористки тоже читают. Я даже люблю такие стишата… ну, которые не рифмуются…
Уголком глаза я увидела, как один из посетителей подался к окну и отогнул занавеску. Так это вовсе не мы были предметом интереса! На площади что-то происходило. Я тоже попыталась выглянуть в окно, но Наяда требовательно дернула меня за рукав.
– Лео высмотрел меня с бельэтажа, когда я отплясывала в одной оперетке. Он так раскочегарился, что в театре пришлось отключить батареи. И если поразмыслить, не думаю, что я продешевила. Лео смазливый парниша, у меня чудненький дом, шикарные тряпки и побрякушки. – Сунув два пальца за вырез платья, она вытащила медальон. – Муженек, конечно, время от времени ворчит, мол, я его по миру пущу, но в карманчике у него всегда найдется бумажка-другая. Кроме того, у меня, как и у Тедди, есть работа. И очень даже роскошная…
Никто не откликнулся.
Миссис Гуиннивер вышла из-за стойки, все посетители столпились у окошка. Послышалось восклицание: «Что за дьявольщина?!» Снаружи раздался топот, потом крики.
Наяда оглянулась и пожала плечами.
– Я преподаю аэробику! Каждый четверг после обеда в церковном клубе Святого Ансельма, так что всегда к вашим услугам, Элли, дорогуша. Вы ведь потеряли столько килограммчиков, так что следует держать себя в форме!
Ненавижу это выражение! Что значит – потеряла? Я ведь не оставила их в автобусе, а заморила их голодом до смерти, по сто грамм в неделю…
Посетители «Темной лошадки» дружной гурьбой бросились к дверям. Все, кроме Человека в Плаще. Он стоял у стойки бара, спиной ко мне… Что-то в его силуэте показалось мне удивительно знакомым. Я не могла шевельнуться, даже когда кто-то спросил, уж не банк ли Ллойда ограбили. Зажмурившись, я живо представила, как стою поздней ночью в гостиной и вижу в темноте мужской силуэт перед камином.
Дверь пивнушки с грохотом распахнулась, чей-то голос перекрыл общий шум:
– Ужасное несчастье!.. Дом на капитальном ремонте… Половина чертова этажа рухнула. Говорят, его жена тут, пошла за покупками… Кто-нибудь ее видел?
Я забыла про Человека в Плаще. Ноги мои словно налились свинцом. Плотники же предупреждали, что пол чердака в «Абигайль» держится на честном слове…
Из протоколов Вдовьего Клуба
Письменный отчет миссис М, Смит-Вессон касательно миссис Ширли Шиззи, 15 декабря.
Надеюсь, что Правление и достопочтенный Президент примут во внимание, что я без всякой критики довожу до вашего сведения претензию миссис Ширли Шиззи, будто Вдовий Клуб не дает ей никакой возможности вступить в наши ряды. Будучи ее поручителем, я объяснила ей, что некоторые наглые типы цепляются за жизнь с непозволительным упрямством.
Я попыталась поднять ей настроение старой поговоркой, что Бог любит троицу. Но мне кажется, что миссис Шиззи нуждается в особой моральной поддержке. Поэтому я вношу предложение в виде исключения разрешить ей участвовать в деятельности нашего Клуба. Автобусная экскурсия в Скегнесс принесет ей огромную пользу.
С уважением
Мэйбл Смит-Вессон.
Пометка Киттис Порридж, секретаря-протоколиста:
Правление отклонило предложение, но в знак солидарности послало миссис Шиззи корзину фруктов.
Глава XII
– Жертвой несчастного случая стал, разумеется, не Бен и не кузен Фредерик, – удовлетворенно сказала Гиацинта, – а этот котище девять жизней, мистер Вернон Шиззи. Он отправился поглядеть на дом, который по плану должны были снести. Насколько я поняла, при падении мистер Шиззи сломал только пару ребер.
– По словам его секретарши, как писали в «Оратор дейли», кто-то позвонил ему и сообщил, что муниципалитет колеблется относительно сноса. Если мистеру Шиззи повезет, он сможет выкупить дом по дешевке. Гиацинта разделила слипшиеся листки блокнота.
– А где была его жена?
– Делала прическу у Сидни, но, говорят, она довольно часто забегала в «Темную лошадку». Они с миссис Гуиннивер – большие приятельницы.
– Меня интересует Человек в Плаще. – Примула поправила шаль на узких плечиках. – Очень неумно с его стороны торчать на виду, но мужчины лишены нашего таланта перевоплощения…
* * *
Мы сидели в гостиной, попивая предобеденный шерри. В тот вечер Фредди снова заявился к нам на обед. Обсудив чудесное спасение мистера Шиззи, я упомянула, что в Читгертон-Феллс зачастила наша несравненная Ванесса. Фредди почесал в затылке свой белый поварской колпак (в последние дни он не расставался с ним ни на минуту, даже на мотоцикле разъезжал в колпаке) и высказался:
– Похоже, придется пригласить старушку Кислятину на Рождество. Нельзя же давать соседям повод чесать языки насчет нашего негостеприимства. – Фредди дочиста вылизал рюмку. – А если позвать преподобного Роуленда и это чудо в перьях, органистку, будет даже забавно. Представляете, как Ванесса начнет оттачивать свое остроумие на этих занудах провинциалах.
Величественно восстав из кресла эпохи королевы Анны, я поставила рюмку на каминную полку.
– Как мило с твоей стороны, Фредди, взять на себя тяжкий труд и спланировать Рождество. – Я избегала встречаться глазами с Беном. – Джилл тоже к нам присоединится?
– Нет, – Фредди дал тумака своему колпаку. – Расставаясь, мы решили не общаться, кроме как телепатически, до самого восемнадцатого мая. Это мой день рождения.
– Разумный поступок. – Бен собрал рюмки на серебряный поднос. – Элли, может, позвонишь Ванессе? Если уж она таскается в нашу глушь, значит, ей совсем нечего делать. А мы даже на чашку чая ее не пригласили.
– Хорошо… дорогой.
Я постаралась, чтобы голос не выдал моего огорчения. В глазах Бена я прочитала, что он уже расписывает партитуру этого чая, как симфонию: тосты с сочными креветками, пирожные с крыжовником. Ванесса будет громко выражать свое восхищение закусками, а я стану нахваливать свежесть редиски. Дьявол! Насколько бы легче мне жилось, будь Бен банкиром или гробовщиком.
– Фредди, поможешь мне с обедом? Элли, солнышко, сядь поудобнее, расслабься и отдохни.
Ничто не взвинчивает так, как попытка расслабиться. Я злобно уставилась на дверь. А не позвонить ли Ванессе, чтобы отвлечься? Нет, сначала спрошу у Бена, сколько минут предложить ей погостить у нас.
Дверь кухни была слегка приоткрыта, и до меня донеслось:
– Черт побери, Фредди, конечно же, я волнуюсь за Мамулю, но не хочу, чтобы Элли подумала… – Тут взвыл миксер. – Ты же знаешь, какой она стала в последнее время.
В гостиную прокрался Тобиас и негодующе мяукнул. Он явно не одобрял, что я подслушиваю собственного мужа. «Ты же знаешь, какой она стала в последнее время», то есть с самой свадьбы. Я подхватила Тобиаса. Может быть, Бен тоже не слышит пения скрипок? Допустим, не слышит. Но ведь не станет же он обсуждать такие интимные вещи с другими, особенно с Фредди… Стоп! Разве я не читала где-то, что мужчины выкидывают именно такие коленца? Предаются беседам, скрепляющим мужскую дружбу. В обычном духе: «Слушай, старина, что-то у меня в последнее время с женой не того… ну не ладится у меня с ней, как положено».
В руководстве «Брак для двоих» в каждой главе упирали на необходимость расправляться с проблемами на месте, иначе они расползутся как сорняки и поглотят цветущий сад супружеского счастья.
Почесав Тобиаса за ухом, я постаралась убедить нас обоих, что Бен на самом деле имел в виду мою депрессию, вызванную отъездом Джонаса и Доркас. Уверенная в себе жена не станет расстраиваться, если муж обсуждает ее со своим приятелем.
Я набрала номер Ванессы, Она ответила в тот самый момент, когда я собиралась повесить трубку.
– Привет, Ванесса, – буркнула я.
– А-а-а, это ты… – прощебетала несравненная кузина. – Наверное, тебе уже донесли, что я ударилась в религию. Еще бы, я ведь узрела настоящее чудо – твою свадьбу. – Ванесса мелодично хохотнула. – Элли, милая, не хмурься, от этого щеки у тебя как у хомяка становятся.
– Я не хмурюсь. – Теперь весь остаток разговора я буду невольно пощипывать себя за щеки.
– Ох, Элли, моя любимая мамочка на твоем празднике жизни вела себя премерзко… Помнишь, как она пыталась соблазнить рыцарские доспехи? Не знаю, как бы я снесла позор, – Ванесса сладко зевнула в трубку, – если бы преподобный Фоксворт не был столь божественно добр. Благодаря ему я наконец поняла, чего мне не хватало в жизни… в духовном смысле.
Естественно, Роуленд был к ней добр. Ванесса как-никак моя кузина. Скрипнув зубами, я выдавила:
– Ванесса, я хочу сказать, что ты можешь останавливаться у нас в Мерлин-корте всякий раз, когда приезжаешь в Читтертон-Феллс.
– А ты отписала мне Мерлин-корт в завещании?
– Конечно, нет.
– Тогда спасибо, не надо и приглашать. Как я уже кому-то говорила… кажется, преподобному Фоксворту… у Бена и Элли всего десятка два спален, зачем же их стеснять.
Закусив телефонный шнур, я вонзила в воздух когти, надеясь поразить невидимую противницу.
– Значит, на Рождество ты не сможешь к нам приехать?
– Дай-ка проверю у себя в календарике… Нет, милочка, у меня другие планы.
Отлично! Приглашу Роуленда и мисс Шип.
* * *
Оба с большим сожалением отказались прийти: они еще раньше приняли другие приглашения. Отец Бена, разумеется, отмечать праздник неверных не собирался. По телефону он объяснил мне, что для него это самое суматошное время – елочная распродажа.
– Как, даже в само Рождество?!
– Множество людей делает покупки в последний момент.
– А от миссис… от Мамули нет никаких новостей?
– Третьего дня Марсель получил от нее очередную открытку.
Свекровь пропала больше месяца назад и до сих пор не прислала ни словечка Бену. Вот в чем весь ужас. Но стоило мне начать его утешать, как он огрызался, заявляя, что Мамуля просто-напросто не хочет впутывать его в свои распри с Папулей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Может быть, ее странный тон – чистая случайность? Наяда смерила Анну взглядом, та чуть заметно пожала плечами.
– Давайте поскорее займем столик у окна, подальше от этого слизняка в плаще. Да-да, вот этого… у меня от него мороз по коже…
У двери мужского туалета стоял человек, лицо его закрывала пивная кружка. Сердце мое пропустило несколько ударов, потом бешено заколотилось. Неужели я уже видела этого типа в плаще? Элли, ты страдаешь манией преследования! Англия – страна плащей.
– По-моему, то, что надо, – Наяда поправила цветастую подушечку на стуле в нише окна, выходящего на площадь.
– Очень мило, – ответила Анна, я почувствовала холодок, но виной тому было отнюдь не открытое окно.
Человек в Плаще вытряхнул содержимое спичечного коробка на ладонь и принялся методично ломать спички.
Тедди стянула перчатки и поглубже загнала гребенку, наугад воткнутую в скрученные узлом волосы. Очень надежная и безопасная секретарша для женатого человека. Она заговорила, и голос у нее оказался такой же бесцветный, как и она сама. Хотя рядом с жизнерадостной Наядой все мы выглядели не лучшим образом. Анна казалась еще более бледной, чем всегда.
– Как приятно встретиться с вами, миссис Хаскелл. – Из-за выступающих зубов Тедди слегка шепелявила. – Я получила огромное удовольствие от вашей свадьбы. Пожалуйста, передайте вашему мужу, что тартинки с курицей мне очень понравились.
– Он будет в восторге. – Подобная болтовня возвращает человека к реальности, и я перестала глазеть на Человека в Плаще.
– Тедди – это уменьшительное от Теодозии?
– Верно.
– Так вы леди Теодозия Эдем?
Таинственная Теодозия, которая выросла в усадьбе, ставшей теперь приютом для психопатов и шизофреников?! Та самая Теодозия, которую мисс Шип мечтала одарить нотами, найденными в старом сундуке?
Леди Эдем сбросила с плеч поношенное твидовое пальто. На свет показался неровной вязки кардиган цвета вчерашней овсянки и две нитки розовых пластмассовых бус.
– Миссис Хаскелл…
– Пожалуйста, просто Элли.
– Хорошо, Элли. Друзья зовут меня Тедди. От титула, как и от многих других несущественных мелочей, я отказалась много лет назад.
– Коротко и ясно, – весело встряла Наяда. – Тедди сделала ручкой родовому гнездышку, когда ее папаша-граф оставил всю капусту ее противному братцу Уолтеру, который взамен предложил ей пару фунтов в неделю на карманные расходы.
– Наяда, вы преувеличиваете, – мягко укорила ее Тедди.
– Ну хорошо, пусть будет двенадцать фунтов в неделю. Уолтер такой же жадина-говядина, как мой первый благоверный. Но все к лучшему, – Наяда ухмыльнулась. – Тедди очень предана моему Лео. Надо признаться, что сначала я решила подружиться с Другой Женщиной в жизни своего лапули только для того, чтобы они не гасили свет, засиживаясь вечерами за работой. Может, я и дурочка, но, поверьте, прекрасно поняла, что к чему, из общения с первым муженьком.
Анну явно покоробил подобный стриптиз. Она поправила свои темные локоны и заметила:
– Профессиональная репутация мистера Шельмуса всегда была безупречна.
Человек в Плаще направился в туалет. Наяда скрестила точеные ножки.
– Милая подруженька, когда девчушка вроде меня долго и мучительно забрасывает сети в надежде подцепить богатенького и спортивного муженька, то ей надо держать его подальше от прочих охотниц с гарпуном. А наша Тедди – очень интригующая женщина.
– У меня особый талант составлять судебные предписания, – улыбнулась Тедди, и лицо ее озарилось неуловимым очарованием.
Потянувшись через весь стол, Наяда отбросила в сторону прядь моих волос.
– А вы ужасно романтично выглядите, Элли. Вроде леди Годивы Леди Годива – персонаж английского фольклора. Правитель Ковентри решил наказать свою жену, леди Годиву, за попытку заступиться за горожан. Он предложил ей проехать нагой по улицам города: если горожане столь добродетельны, то они не станут подглядывать за ней.
, только одетая. Вы не верите, что у Тедди была бурная жизнь?
Анна взглянула на меня, а я – на Тедди, которая снова превратилась в бесцветную мышку. Но Наяда разошлась не на шутку.
– Как по-вашему, что сделал братец Уолтер, став графом? Продал родовое гнездо этому докторишке Бордо (который сперва сдавал его в аренду, а потом превратил в психушку), а сам укатил во Францию со своей уродиной женой Вандой. И эта нахалка еще поделилась с Тедди своей радостью: мол, какая красота, что не надо больше тревожиться, а не женился ли на тебе твой благоверный исключительно ради звонкой монеты.
Налитая свинцом пауза. Вероятно, мои собеседницы по чистой случайности дружно отвели взгляды – надеюсь, они не вообразили, будто Бен женился на мне из-за денег… Да-да, они попросту любуются интерьером!
– Дамы созрели? – пробасила миссис Гуиннивер над моим ухом.
Я заказала бутерброд с камамбером.
– Ф-фу! – передернулась Наяда.
Вот именно. У меня не возникнет ни малейшего соблазна его съесть. Пока остальные заказывали, я рассматривала медные украшения для лошадиной сбруи, развешанные по стенам.
– Вот как получилось, – снова продолжила Наяда, – что Тедди выставили из дому с одним-единственным чемоданчиком и дипломом машинистки. Мало того, – Наяда постучала пальчиками по столу, – она еще и жертва несчастной любви!
– Ничего сенсационного в этом нет, – голос Тедди звучал еще скучнее, чем всегда. – Давайте лучше послушаем про роман со счастливым концом. Элли, как вы познакомились со своим мужем?
Все трое выжидательно уставились на меня.
– Нас познакомил общий друг.
– А-а-а, – разочарованно протянула Наяда. – Я-то думала, у вас было что-нибудь более романтическое. Тедди, а вы своего парня знали с колыбели, правда?
Молчание. Тедди снова мило улыбнулась, и Наяда сама ответила на свой вопрос:
– Товарищ детских игр! Намного старше, что, конечно же, интриговало… – Вернулась миссис Гуиннивер с тарелками. – Лето за летом Тедди не сводила влюбленных глаз с юного рыцаря, гонявшего в крикетных наколенниках по полю, усеянному лютиками. И что же сделал этот обалдуй, когда вырос? Женился на другой! – Наяда обняла Тедди за плечи. – А финал так просто душераздирающий. Годы спустя они встретились вновь, незадолго до того, как наша Тедди устроилась секретаршей к моему зайчику. Любовь вспыхнула с новой силой, но, как водится в нашем гнусном мире, он был все еще женат. Им пришлось растоптать свои чувства, разлука – вот удел влюбленных.
Все примолкли. Анна чуть приоткрыла рот, и я на миг испугалась, что она собирается запеть.
– Какая печальная история!
– Правда ведь? – обрадовалась Наяда. – Совсем как в книжках нашего Эдвина Дигби!
На сей раз тишина стала просто гнетущей. Я избегала смотреть на Тедди. Какой женщине понравится, если ее великую любовь сравнивают не с Шекспиром, а… Удивительное дело, но атмосфера за нашим столиком начала действовать и на остальных посетителей. Люди перестали разговаривать и уставились в окно.
Наяда хихикнула:
– Вы не удивляйтесь, что я такая начитанная. Хористки тоже читают. Я даже люблю такие стишата… ну, которые не рифмуются…
Уголком глаза я увидела, как один из посетителей подался к окну и отогнул занавеску. Так это вовсе не мы были предметом интереса! На площади что-то происходило. Я тоже попыталась выглянуть в окно, но Наяда требовательно дернула меня за рукав.
– Лео высмотрел меня с бельэтажа, когда я отплясывала в одной оперетке. Он так раскочегарился, что в театре пришлось отключить батареи. И если поразмыслить, не думаю, что я продешевила. Лео смазливый парниша, у меня чудненький дом, шикарные тряпки и побрякушки. – Сунув два пальца за вырез платья, она вытащила медальон. – Муженек, конечно, время от времени ворчит, мол, я его по миру пущу, но в карманчике у него всегда найдется бумажка-другая. Кроме того, у меня, как и у Тедди, есть работа. И очень даже роскошная…
Никто не откликнулся.
Миссис Гуиннивер вышла из-за стойки, все посетители столпились у окошка. Послышалось восклицание: «Что за дьявольщина?!» Снаружи раздался топот, потом крики.
Наяда оглянулась и пожала плечами.
– Я преподаю аэробику! Каждый четверг после обеда в церковном клубе Святого Ансельма, так что всегда к вашим услугам, Элли, дорогуша. Вы ведь потеряли столько килограммчиков, так что следует держать себя в форме!
Ненавижу это выражение! Что значит – потеряла? Я ведь не оставила их в автобусе, а заморила их голодом до смерти, по сто грамм в неделю…
Посетители «Темной лошадки» дружной гурьбой бросились к дверям. Все, кроме Человека в Плаще. Он стоял у стойки бара, спиной ко мне… Что-то в его силуэте показалось мне удивительно знакомым. Я не могла шевельнуться, даже когда кто-то спросил, уж не банк ли Ллойда ограбили. Зажмурившись, я живо представила, как стою поздней ночью в гостиной и вижу в темноте мужской силуэт перед камином.
Дверь пивнушки с грохотом распахнулась, чей-то голос перекрыл общий шум:
– Ужасное несчастье!.. Дом на капитальном ремонте… Половина чертова этажа рухнула. Говорят, его жена тут, пошла за покупками… Кто-нибудь ее видел?
Я забыла про Человека в Плаще. Ноги мои словно налились свинцом. Плотники же предупреждали, что пол чердака в «Абигайль» держится на честном слове…
Из протоколов Вдовьего Клуба
Письменный отчет миссис М, Смит-Вессон касательно миссис Ширли Шиззи, 15 декабря.
Надеюсь, что Правление и достопочтенный Президент примут во внимание, что я без всякой критики довожу до вашего сведения претензию миссис Ширли Шиззи, будто Вдовий Клуб не дает ей никакой возможности вступить в наши ряды. Будучи ее поручителем, я объяснила ей, что некоторые наглые типы цепляются за жизнь с непозволительным упрямством.
Я попыталась поднять ей настроение старой поговоркой, что Бог любит троицу. Но мне кажется, что миссис Шиззи нуждается в особой моральной поддержке. Поэтому я вношу предложение в виде исключения разрешить ей участвовать в деятельности нашего Клуба. Автобусная экскурсия в Скегнесс принесет ей огромную пользу.
С уважением
Мэйбл Смит-Вессон.
Пометка Киттис Порридж, секретаря-протоколиста:
Правление отклонило предложение, но в знак солидарности послало миссис Шиззи корзину фруктов.
Глава XII
– Жертвой несчастного случая стал, разумеется, не Бен и не кузен Фредерик, – удовлетворенно сказала Гиацинта, – а этот котище девять жизней, мистер Вернон Шиззи. Он отправился поглядеть на дом, который по плану должны были снести. Насколько я поняла, при падении мистер Шиззи сломал только пару ребер.
– По словам его секретарши, как писали в «Оратор дейли», кто-то позвонил ему и сообщил, что муниципалитет колеблется относительно сноса. Если мистеру Шиззи повезет, он сможет выкупить дом по дешевке. Гиацинта разделила слипшиеся листки блокнота.
– А где была его жена?
– Делала прическу у Сидни, но, говорят, она довольно часто забегала в «Темную лошадку». Они с миссис Гуиннивер – большие приятельницы.
– Меня интересует Человек в Плаще. – Примула поправила шаль на узких плечиках. – Очень неумно с его стороны торчать на виду, но мужчины лишены нашего таланта перевоплощения…
* * *
Мы сидели в гостиной, попивая предобеденный шерри. В тот вечер Фредди снова заявился к нам на обед. Обсудив чудесное спасение мистера Шиззи, я упомянула, что в Читгертон-Феллс зачастила наша несравненная Ванесса. Фредди почесал в затылке свой белый поварской колпак (в последние дни он не расставался с ним ни на минуту, даже на мотоцикле разъезжал в колпаке) и высказался:
– Похоже, придется пригласить старушку Кислятину на Рождество. Нельзя же давать соседям повод чесать языки насчет нашего негостеприимства. – Фредди дочиста вылизал рюмку. – А если позвать преподобного Роуленда и это чудо в перьях, органистку, будет даже забавно. Представляете, как Ванесса начнет оттачивать свое остроумие на этих занудах провинциалах.
Величественно восстав из кресла эпохи королевы Анны, я поставила рюмку на каминную полку.
– Как мило с твоей стороны, Фредди, взять на себя тяжкий труд и спланировать Рождество. – Я избегала встречаться глазами с Беном. – Джилл тоже к нам присоединится?
– Нет, – Фредди дал тумака своему колпаку. – Расставаясь, мы решили не общаться, кроме как телепатически, до самого восемнадцатого мая. Это мой день рождения.
– Разумный поступок. – Бен собрал рюмки на серебряный поднос. – Элли, может, позвонишь Ванессе? Если уж она таскается в нашу глушь, значит, ей совсем нечего делать. А мы даже на чашку чая ее не пригласили.
– Хорошо… дорогой.
Я постаралась, чтобы голос не выдал моего огорчения. В глазах Бена я прочитала, что он уже расписывает партитуру этого чая, как симфонию: тосты с сочными креветками, пирожные с крыжовником. Ванесса будет громко выражать свое восхищение закусками, а я стану нахваливать свежесть редиски. Дьявол! Насколько бы легче мне жилось, будь Бен банкиром или гробовщиком.
– Фредди, поможешь мне с обедом? Элли, солнышко, сядь поудобнее, расслабься и отдохни.
Ничто не взвинчивает так, как попытка расслабиться. Я злобно уставилась на дверь. А не позвонить ли Ванессе, чтобы отвлечься? Нет, сначала спрошу у Бена, сколько минут предложить ей погостить у нас.
Дверь кухни была слегка приоткрыта, и до меня донеслось:
– Черт побери, Фредди, конечно же, я волнуюсь за Мамулю, но не хочу, чтобы Элли подумала… – Тут взвыл миксер. – Ты же знаешь, какой она стала в последнее время.
В гостиную прокрался Тобиас и негодующе мяукнул. Он явно не одобрял, что я подслушиваю собственного мужа. «Ты же знаешь, какой она стала в последнее время», то есть с самой свадьбы. Я подхватила Тобиаса. Может быть, Бен тоже не слышит пения скрипок? Допустим, не слышит. Но ведь не станет же он обсуждать такие интимные вещи с другими, особенно с Фредди… Стоп! Разве я не читала где-то, что мужчины выкидывают именно такие коленца? Предаются беседам, скрепляющим мужскую дружбу. В обычном духе: «Слушай, старина, что-то у меня в последнее время с женой не того… ну не ладится у меня с ней, как положено».
В руководстве «Брак для двоих» в каждой главе упирали на необходимость расправляться с проблемами на месте, иначе они расползутся как сорняки и поглотят цветущий сад супружеского счастья.
Почесав Тобиаса за ухом, я постаралась убедить нас обоих, что Бен на самом деле имел в виду мою депрессию, вызванную отъездом Джонаса и Доркас. Уверенная в себе жена не станет расстраиваться, если муж обсуждает ее со своим приятелем.
Я набрала номер Ванессы, Она ответила в тот самый момент, когда я собиралась повесить трубку.
– Привет, Ванесса, – буркнула я.
– А-а-а, это ты… – прощебетала несравненная кузина. – Наверное, тебе уже донесли, что я ударилась в религию. Еще бы, я ведь узрела настоящее чудо – твою свадьбу. – Ванесса мелодично хохотнула. – Элли, милая, не хмурься, от этого щеки у тебя как у хомяка становятся.
– Я не хмурюсь. – Теперь весь остаток разговора я буду невольно пощипывать себя за щеки.
– Ох, Элли, моя любимая мамочка на твоем празднике жизни вела себя премерзко… Помнишь, как она пыталась соблазнить рыцарские доспехи? Не знаю, как бы я снесла позор, – Ванесса сладко зевнула в трубку, – если бы преподобный Фоксворт не был столь божественно добр. Благодаря ему я наконец поняла, чего мне не хватало в жизни… в духовном смысле.
Естественно, Роуленд был к ней добр. Ванесса как-никак моя кузина. Скрипнув зубами, я выдавила:
– Ванесса, я хочу сказать, что ты можешь останавливаться у нас в Мерлин-корте всякий раз, когда приезжаешь в Читтертон-Феллс.
– А ты отписала мне Мерлин-корт в завещании?
– Конечно, нет.
– Тогда спасибо, не надо и приглашать. Как я уже кому-то говорила… кажется, преподобному Фоксворту… у Бена и Элли всего десятка два спален, зачем же их стеснять.
Закусив телефонный шнур, я вонзила в воздух когти, надеясь поразить невидимую противницу.
– Значит, на Рождество ты не сможешь к нам приехать?
– Дай-ка проверю у себя в календарике… Нет, милочка, у меня другие планы.
Отлично! Приглашу Роуленда и мисс Шип.
* * *
Оба с большим сожалением отказались прийти: они еще раньше приняли другие приглашения. Отец Бена, разумеется, отмечать праздник неверных не собирался. По телефону он объяснил мне, что для него это самое суматошное время – елочная распродажа.
– Как, даже в само Рождество?!
– Множество людей делает покупки в последний момент.
– А от миссис… от Мамули нет никаких новостей?
– Третьего дня Марсель получил от нее очередную открытку.
Свекровь пропала больше месяца назад и до сих пор не прислала ни словечка Бену. Вот в чем весь ужас. Но стоило мне начать его утешать, как он огрызался, заявляя, что Мамуля просто-напросто не хочет впутывать его в свои распри с Папулей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42