Если он просил у нее прощения, то выбрал для этого весьма театральный способ. Рис всегда был артистичен. Это было одно из качеств, которые она в нем любила. Он знал, как увлечь публику. Трудность заключалась, однако, в том, что на этот раз она ждала от него большего, нежели все эти подарки и нежные слова. И она боялась, что не получит этого. Что, если он засыпает ее подарками, только чтобы отвлечь ее и сделать безболезненным свое отсутствие? Это так на него похоже! Он и раньше приносил ей стихи, когда приходил с повинной.
Джулиана понуро опустила голову. Но тогда он любил это делать собственноручно. На сей раз он изменил своей привычке. Что ж, если это попытка загладить вину, то она напрасна. Он знал, чего она от него хотела. Вовсе не подарков.
Нынче после долгих и сумбурных размышлений она пришла к окончательному выводу. Если он не исполнит ее просьбы, если не предоставит доказательств своей любви и доверия, значит, он на самом деле не тот мужчина, который ей нужен. Она больше не сможет жить с ним под одним кровом, сознавая, что он ни на грош не доверяет ей.
И его подарки — очаровательные и так тонко продуманные — не заставят ее изменить свое решение.
Джулиана поглядела на часы. До времени, назначенного лорду Девонширу, осталось четверть часа. Мама, Дарси и Оувертон были еще у себя, наверху. Она попросила их не спускаться до тех пор, пока она не встретится со Стивеном и не переговорит с ним наедине.
При мысли о предстоящем нелегком разговоре Джулиана нахмурилась. Она не хотела разговаривать со Стивеном. Не хотела обедать ни с ним, ни даже со своей семьей. Она хотела обедать только с Рисом. Но, похоже, это еще не скоро вновь произойдет.
Неожиданно в дверях гостиной появился лакей.
— Миледи, прибыл еще один подарок, и тот, кто его принес, хочет поговорить с вами.
Она кивнула головой, и ее сердце бешено заколотилось. Последний подарок мог значить только одно — отказ приехать и быть с ней рядом. Вместо себя он прислал еще один подарок с кем-то, кто, чтобы смягчить ее боль, принесет ей извинения. Жалкий трус! Почему же ему было так трудно приехать?
В полном молчании она проследовала за лакеем в переднюю. Ей хотелось бы вырвать сердце из груди, чтобы оно так не болело.
Посреди просторной передней стоял и серьезно смотрел на нее… Рис Воган.
От волнения Джулиана перестала дышать. Одет он был необычайно изысканно: штаны из переливчатого шелка и темно-синий камзол, так чудно оттенявший его голубые глаза, его лучший вышитый жилет, безукоризненно повязанный галстук, белоснежная рубашка.
Рис выглядел как подобает истинному джентльмену, намеревающемуся отобедать в обществе титулованных особ. Однако, судя по его бледности и поджатым губам, это далось ему нелегко. Аицо его было совершенно непроницаемо, а поза, в которой он держался, говорила о чудовищном напряжении всех нервов. Перед нею предстал надменный человек, который против собственного желания был вынужден подчиниться воле другого.
И это делало его появление еще более удивительным.
— Оставьте нас, — коротко бросил он лакею, который немедленно исчез.
Джулиана с трудом удержалась от улыбки. Его надменность осталась при нем. Но он все-таки приехал за ней, и это было единственным, что в настоящий момент имело значение.
Она хотела было броситься к Рису, раскрыть ему свои объятия и долго целовать его, но что-то в выражении его лица остановило Джулиану. Она медленно подошла к нему, и ее дыхание участилось. Рис смотрел на нее страстным пылающим взглядом.
— Я принес тебе еще кое-что, — хрипло пробормотал он и протянул ей украшенную драгоценными каменьями шкатулку.
Дрожащими руками она приняла ее. И сразу узнала. Значит, он обнаружил, где она хранила «ложку любви»? Как прекрасно, что он опять вручает ей этот символ вечной любви и верности!
Но когда она открыла крышку и отвернула ткань, то увидела, что ее «ложка любви» разломлена на две равные половинки. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Боже праведный, что это значит? Не хочет же он сказать…
Их взгляды скрестились, и Джулиана задохнулась от тревоги. Она видела, как его голубые глаза потемнели и стали совсем темно-синими.
— По своей глупости и неосторожности я сломал ее. — Он взял у нее из рук шкатулку и извлек оттуда обломки. Вложил две деревянные половинки в руку Джулианы и накрыл ее своими руками. — Теперь, моя любовь, я хочу, чтобы ты помогла мне ее починить. Я не смогу жить в мире, если отдельно будут существовать эти две половинки. И я надеюсь, что их еще не поздно соединить.
Она вдруг поняла, что Рис говорит уже не о поломанной деревянной ложке. А об их браке, о том, что это он сломал его своим недоверием. И теперь просит ее помочь воссоединить то, что разодрали на части ее братья. То, что он отверг так безрассудно.
В его взгляде смешались страх и неуверенность, напряжение и беспокойство, и ее сердце исполнилось любви. Ведь он смог наконец побороть свою гордость и пришел за ней.
Рис был не слишком уживчив и прост. Годы, проведенные на море, сделали его нетерпеливым и нетерпимым ко всему. Но он остался искренен и правдив, даже в своей надменности. И он любит ее, и это написано у него на лице.
— Еще не поздно, — радостно произнесла Джулиана. — Никогда не может быть поздно.
Ее слова стерли последний страх в его душе. С приглушенным стоном он сжал ее в объятиях, осыпал поцелуями ее лицо, жадно приник к губам. Поцелуй был таким нежным и таким страстным, что Джулиана поняла — она запомнит его на всю жизнь.
— Никогда больше не оставляй меня, — прошептал он, когда наконец оторвался от нее. Он взял ее лицо в свои руки. — Попроси меня сделать что угодно, и я это сделаю. Попроси меня дать тебе все, что угодно, и я отдам тебе это. Но никогда не оставляй меня.
— Не волнуйся, я не собираюсь оставлять тебя ни сейчас, ни когда-нибудь после. — Она нежно поцеловала его.
Рис крепко прижал ее к себе, опустив голову ей на плечо.
— Хорошо, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею. — Последние два дня стали для меня сущей пыткой. Если ты хотела наказать меня, ты в этом преуспела.
— Я не хотела наказывать тебя. Я лишь хотела, чтобы ты понял, что должен верить мне.
— Я понял, — словно клятву, произнес Воган. — Я понял, что, если я не буду верить тебе, я перестану верить всему в этом мире, потому что ты мне дороже всего мира.
— О Рис, — растроганно прошептала Джулиана. — Я так долго ждала этих слов. — И теперь уже она осыпала поцелуями его лицо — побледневшие щеки, нежную кожу век, кончик надменного носа.
— Я одного только не могу понять, любовь моя. — Отстранившись от него, она лукаво улыбнулась. — Почему ты прислал мне все эти подарки? Я боялась, что они должны заменить твой приезд. Но, похоже, я была не права.
Он провел губами по ее лбу.
— Возможно, во мне еще не совсем умер поэт. Я хотел открыть тебе мое сердце, но боялся просто предстать перед тобой, держа его в руках. Я думал, ты сердишься на меня за то, что я долго не ехал, и не захочешь говорить со мной. Подарки должны были смягчить тебя.
Джулиана широко улыбнулась.
— И ты предложил мне все, что имеешь, да? — Ее улыбка погасла. — Но для меня самое главное — владеть твоим сердцем и душой, так же как ты владеешь моими. И твоим доверием. Наконец, после стольких лет!
Он прижался лбом к ее лбу.
— Я был таким глупцом, любовь моя! Я так часто оказывался глупцом, что даже и не знаю, с чего именно начать извинения, но…
Внезапный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть и осознать, что они находятся в передней Нортклифф-Холла.
Джулиана тяжело вздохнула и слабо улыбнулась.
— Мне бы очень не хотелось прерывать твои любовные признания, мой дорогой супруг. Но это, кажется, лорд Девоншир.
К чести Риса, ему удалось сохранить спокойствие на лице.
— Я должна впустить его, понимаешь? — добавила она.
Он грустно вздохнул.
— Да. Полагаю, что должна.
— И, возможно, будет лучше, если я сначала встречусь с ним одна. — Она подняла на него умоляющий взгляд.
— Делай, как считаешь нужным. Я приехал сюда потому, что ты посчитала это нужным. — Воган внезапно помрачнел. — Но не думай, что я это одобряю.
— Да, было бы удивительно, если бы ты одобрил. — Она протянула ему половинки «ложки любви», которые до сих пор держала в руках, и указала на дверь в столовую. — Ступай туда и подожди меня. Обещаю, что буду говорить с ним недолго.
Рис кивнул. Но, когда она пошла отпирать дверь, он поймал ее за талию и впился в ее губы долгим страстным поцелуем. Его язык уже ворвался к ней в рот, требуя и подчиняя.
Когда он отпустил ее, Джулиана была словно в тумане.
— З-зачем ты это сделал? — пролепетала она.
На его лице промелькнула слабая улыбка.
— Я только хотел, чтобы ты об этом помнила, когда будешь говорить с Девонширом. — И, таким образом обретя уверенность, он зашагал в столовую.
Джулиана весело рассмеялась, помотала головой, чтобы окончательно прийти в себя, и побежала отпирать, надеясь опередить лакея, уже спешившего на нетерпеливый стук.
Отстранив его властным жестом, она отперла входную дверь.
На пороге действительно стоял Стивен. Он, казалось, удивился, что Джулиана сама открыла ему дверь, но не подал виду.
— Добрый вечер, Джулиана.
Она протянула ему для поцелуя затянутую в перчатку руку. Его галантность привела ее лишь в доброе расположение духа, но не больше.
— Добрый вечер, Стивен. Заходи, пожалуйста.
Он вошел в дом, передал лакею плащ и шляпу. Стивен не сводил с нее взора, словно старался прочесть ее мысли. Она же не смела поднять на него глаз. Чувство вины не давало покоя ее душе, и Джулиана долго не могла решиться заговорить с ним первой. Но говорить нужно было, и чем скорее, тем лучше.
— Еще никто не спускался к обеду, поэтому мы можем подождать в гостиной.
Девоншир смиренно пожал плечами.
— Как хочешь.
Они прошли в гостиную, и она плотно затворила за собой двери. Теперь, когда они оказались лицом к лицу, она по-прежнему не могла найти нужных слов. Напряженно-прямая осанка, отчужденно-достойный вид делали его столь величественным, что она и не знала, как к нему подступиться. Неужели ей суждено было когда-то связать свою жизнь с этим человеком, делить с ним постель, носить под сердцем его детей? Без всякого сомнения, они стали бы вполне сносной супружеской парой. Но по сравнению с той жизнью, что ожидала ее с Рисом, этот брак был бы всего лишь жалкой заменой.
Словно почувствовав ее неловкость, Девоншир заговорил первым:
— То, что я вижу тебя, уже ответ на один из моих вопросов. Судя по всему, Воган не держит тебя в Ллинвидде как пленницу.
— Нет. — Ей удалось через силу улыбнуться. — Знай, Стивен, я осталась в Ллинвидде только потому, что сама выбрала для себя эту судьбу. Я там счастлива.
Он высокомерно вздернул подбородок и скептически взглянул на нее.
— С ним? Я знаю, ты всегда любила Ллинвидд и предпочитала жить там, но с ним? Мне страшно и подумать, что он обращается с тобой так, как обошелся в день нашей помолвки.
Джулиане было тяжело даже вспоминать того Риса. Но, слава небесам, с тех пор он так изменился!
— Я не отрицаю, у меня были трудные времена. Но теперь все изменилось к лучшему. И мы обоюдно порешили, что вполне устраиваем друг друга.
— Да, но разве этого достаточно? — Вся бесстрастность Стивена внезапно исчезла. Он шагнул к ней и сжал ее руку. — Джулиана, скажи мне правду. Ты счастлива с ним?
У него был такой жалкий, такой одинокий вид, что ей ужасно захотелось утешить его. Но ответ ее был, однако, тверд и безжалостен:
— Да, я очень счастлива с ним. Нам удалось опять обрести то, что было между нами раньше.
Отпустив ее руку, Стивен поджал губы и отвернулся.
— Понимаю.
— Стивен, я не могу даже надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня за обман. Если бы у меня были хоть малейшие сомнения в его смерти, я никогда бы не приняла твоего предложения. Но я действительно думала, что Рис мертв — Дарси представил мне свидетельство о его смерти. Я знаю, я должна была сказать тебе, что была замужем, но Дарси был против. Он требовал, чтобы я все скрывала и «сохранила доброе имя семьи». Он так и сказал.
Стивен кивнул, стараясь не глядеть на Джулиану.
— Да. Оувертон рассказал мне кое-что из того, что случилось шесть лет назад. Я считаю, твои братья прямо повинны в том, что случилось с тобой и твоим супругом. И в том также, что ты скрыла от меня свой брак.
— Да, — подтвердила Джулиана, удивившись, как много он знает. Может, именно поэтому он грозится выйти из всех коммерческих предприятий, затеянных вместе с Дарси. — Знаешь, ты не должен их винить. Они думали, что действуют ради моего же счастья.
Он скептически взглянул на нее.
— Оувертон… быть может. Но не Дарси. Тот занят только своими собственными интересами.
— Да, это правда. — Ей было трудно защищать Дарси, ведь в глубине души она разделяла мнение Стивена. И все же ей не хотелось, чтобы из-за нее пострадали дела брата. Тот и так уже достаточно наказан за свое непомерное властолюбие. — Но его ложь не возымела бы успеха, если бы Рис тогда не поверил ему. Если бы Рис попытался как-то уведомить меня… прислать посыльного, я никогда бы не обручилась с тобой. — Она отвела взгляд. — Я тоже сыграла не последнюю роль во всей этой истории. Мне не следовало позволять тебе ухаживать за мной, зная, что сердце мое будет всегда принадлежать другому. И поэтому твой гнев на Дарси прежде всего должен пасть на меня.
Стивен молчал. Джулиана вздохнула.
— Ты можешь не поверить мне, но мне кажется, что Рис вовремя вернулся. Если бы мы успели с тобой пожениться, я вряд ли бы смогла стать целиком твоей. А ты не заслуживаешь жены, которая тебя не любит.
Он отшатнулся, но с трудом выдавил из себя:
— Я был бы счастлив в любом случае.
— Нет, не был бы. Поверь мне, Стивен, семейная жизнь приносит гораздо больше удовлетворения, если любишь супруга.
Его взгляд пронизывал ее до глубины души.
— А ты любишь своего супруга, Джулиана?
— Да, я люблю его. И он любит меня.
Он вздрогнул, словно от удара, но быстро овладел собой.
— Что ж, я полагаю, теперь для меня уже бессмысленно оставаться на обед. Ты четко изложила свою позицию, и мне ничего не остается, как принять ее.
Джулиана почувствовала облегчение. Ей не придется целый обед страдать, глядя, как Рис и Стивен не сводят глаз друг с друга. Но ей ужасно не хотелось, чтобы Стивен ушел таким несчастным.
— Я надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня, — прошептала она. Боже, да она повторяет недавние слова Дарси! У нее, верно, и нет никакого права просить у Стивена прощения, ибо ее ложь была поистине отвратительной.
Девоншир скорбно улыбнулся и со вздохом сказал:
— Пожалуй, другого выхода у меня и нет. Вражда между нами ни к чему не приведет.
Она мысленно попыталась сравнить его с Рисом. Стивен никогда бы не позволил эмоциям взять верх над собой. Рису же беспрерывно приходилось бороться, чтобы чувства не захлестнули его. Может, когда-нибудь Стивен все же встретит девушку, которая завладеет его сердцем? Но Джулиана уже не будет иметь к этому отношения.
Она тяжело вздохнула. Осталось еще кое-что, что требовало прояснения.
— Мне не совсем удобно говорить об этом, Стивен, но я обещала Дарси, что поговорю с тобой о вашем общем предприятии.
— Тебе не о чем беспокоиться, — сразу понял Стивен. — Я обнадежил твоего брата, что не откажусь от участия в его деле, если он поможет мне встретиться с тобой. Так что он выполнил все, в соответствии с договоренностью. — Он понизил голос: — Надеюсь, ты не станешь винить меня, если я просто порву с ним дружеские отношения?
— Нет. Я думаю, даже сам Дарси не станет тебя за это винить.
Наступило неловкое молчание.
— Пойдем, я провожу тебя, — наконец произнесла Джулиана, открыв дверь.
— Да, это будет самым благоразумным в настоящий момент. — И он последовал за ней к выходу.
В передней Джулиана колокольчиком вызвала лакея. Тот сразу же явился на зов, и одновременно на пороге гостиной возник Рис. Воган двигался к ним с нарочитой небрежностью, однако на лице его застыла мрачная решимость.
— Его светлость уходит, — пробормотала Джулиана, обращаясь к лакею. — Принеси плащ и шляпу.
Лакей поспешно вышел. Лорд Девоншир твердо встретил угрюмый взгляд Вогана.
— Вы не останетесь на обед, Девоншир? — напряженно спросил Рис.
Стивен быстро глянул на Джулиану, затем перевел взгляд обратно на Риса.
— Нет. Я должен признаться, что я ошибался наваш счет, Воган.
Она почти физически ощущала, как напряжение покидает Риса.
— Что ж, вы достаточно честны, чтобы это признать. — В свои слова Рис вложил нечто похожее на уважение.
— Честность здесь ни при чем, — сдавленно проговорил Стивен и принялся поспешно одеваться. — Я хочу сказать вам одну вещь, Воган. Если я когда-нибудь заподозрю, что вы обращаетесь с Джулианой так, как в тот день, когда вы отобрали ее у меня, обещаю — я сделаю все возможное, чтобы похитить ее у вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45