Давно забытое чувство возбуждения от осознания близости смерти, захлестнувший жилы адреналин… Как он скучал по этому мазохистскому состоянию души и тела!
Вдруг в шлемофоне раздалось облегченное пыхтение Сереги:
– Все, пронесло.
– А что такое?
– Включи индикатор боевой обстановки. Он там, слева.
Оскар вдавил в панель кнопку «Инд. б. о.», заставив планшетку размером в две ладони показать ему набор точек. Красной, судя по подписи, был их самолет, а рядом было написано: 19524. Сзади две ярко-синие точки разматывали цифры с бешеной скоростью. Похоже, они означали высоту.
– Это истребители, и им нас не догнать, – торжествующе заявил пилот. – Надо думать, что все высотные ракеты казахи давным-давно расстреляли. Надо не забыть доложить про это дело.
Синие точки еще несколько минут, обреченно отставая от их красненькой, ползли по планшетке. Когда они исчезли из поля зрения, планшетка сообщила: «Летательных аппаратов в радиусе обнаружения не зафиксировано». Небольшое развлечение подошло к концу, и жизнь опять стала скучной и безопасной. Вместо Арала на экран заползло Каспийское море. Это уже не казалось жалкой лужей: его северный берег остался где-то за кадром. Там, за морем, лежала Ядерная пустыня, главный поставщик пыли и радиации в Сибирь и многие другие страны. «Пролетать над пустыней» – звучало захватывающе, но выглядело так же скучно, как и полет над обыкновенной родной тайгой. Оскар откинул голову, насколько это позволяли шлем и маска, закрыл глаза и принялся думать о том, как же ему добраться до Венгрии. От Корсики ему предстояло преодолеть более полутысячи километров – и это если считать по прямой! При всем при том, треть из них в любом случае придется на Италию, которая до сих пор вспоминалась с неприязнью. Страна без малейшего порядка, перенасыщенная оружием, слишком эмоциональные люди и полная разруха. В принципе, существовала угроза того, что придется идти пешком, потому что единственный водородный завод в Турине не мог обеспечить топливом всех желающих, да и работал он, по сведениям Лиды, с частыми перебоями… Мысли, даже не мысли, а полудремные видения, не захотели касаться столь неприятных мест, и вернули его на Корсику. Узкие улочки, приятная жара, кафе, пастис и соблазнительные девушки в монокини… Кто-то (уж не соблазнительная ли девушка?) шептал ему на ухо, но слов нельзя было разобрать. Оскар встрепенулся.
О Корсике не могло быть и речи: он все еще сидел в кресле. Но шепот, точнее, бормотание было на самом деле. Летчик монотонно, без всякого выражения, матерился. Оскар бросил взгляд на дисплей. Море почти спряталось за кромкой передней полусферы. Далеко впереди тлел зловещий красный огонек.
– Что случилось? – недоуменно спросил Оскар. Откуда в пустыне мог взяться работающий радар?
– А ты не видишь? – вдруг зло крикнул летчик, – Самолет и РЛС в передней полусфере.
– Какого рожна они здесь делают?
– Такого… иху мать, и нам с тобой от них не уйти. Если только…
– Чего только?
– Назад повернуть и удирать до дому.
– Ну что ж, ты за рулем, тебе и решать. Я тебя заставить помирать не могу.
Летчик покрыл матом некоторых родственников своего собеседника:
– Чтой-то ты хочешь сказать? Ты, мол, трусишь, тебе и отвечать? А ты будешь ни при чем? Нет, сукин ты сын, я хоть и пьяница, да не трус.
– Что ты, Серега, – растерялся Оскар. – Я ничего такого не имел в виду!
Летчик потух так же внезапно, как и загорелся:
– Нервы, корова их забодай. Четыре года в бою не был.
– Знаю такое состояние, приходилось мне так себя чувствовать… И все же, с чем это мы повстречались?
– Тут никаких разносолов не предложат, и быть это может только лишь иранская система ПВО.
– А как же ядерные удары?
– Удары? Те удары ихней армии урону нанесли чуток. Мирного населения море погибло, а военных с гулькин нос. Ведь в девяностых как было? Тогда американцы начали непрерывно с арабами ссориться, и иранцы вместе с иракцами твердо решили вести с ними войну, поэтому нарыли для армии ядерных бункеров с автономными системами снабжения. Они-то думали: сбросят США бомбы на военные объекты и пошлют армию вторжения, но плохо разобрались в экономической ситуации. В Штатах началась Вторая Депрессия, и им завязать в войне на Ближнем Востоке, ну, никуда не упиралось. Вот они и закидали его ракетами. Городам крышка, люди перемерли, а вояки на своих базах остались. Защищают теперь неизвестно от кого мертвую пустыню.
– Сколько ж лет прошло с тех пор!
– Да около двадцати…
– Невозможно поверить!
Однако самолет сумасшедших защитников пустыни был уже рядом. Он летел впереди, на высоте восемнадцать километров, и явно собирался перехватить МиГа.
– Это «Игл», – хрипло пробормотал летчик. – Старый-престарый «Игл». У него будет только одна атака.
– В чем же дело? Разделай его под орех, парень!
– У меня всего четыре ракеты, а лететь нам – ого-го! К тому же, мне потом обратно возвращаться.
До противника оставалось около шестидесяти километров. Оскар напряженно вглядывался то в картинку на дисплее, то на планшетку. Становилось страшно: это ж сколько падать, если собьют, не приведи Господь. Девятнадцать с половиной километров, услужливо подсказал высотомер.
– Что ты собираешься делать? – вскрикнул Оскар с нотками истерики.
– Может, у него нет ракет? – в ответ спросил с надеждой Серега. Как будто Оскар мог разглядеть, что там у врага под крылом – пусто или нет. Однако ответ, которого никто не ждал, последовал очень скоро. От жирной синенькой точки на планшетке отделилась другая, поменьше, которая быстро стала приближаться.
– Ракета! – завопил Оскар, вцепившись руками в приборную доску. Серега молчал.
– Ну! Нам конец?! – продолжал вопить несчастный пассажир. Летчик шумно пыхтел, а МиГ твердо летел навстречу смерти. Ракета быстро сглатывала расстояние, лежавшее между ними, а «Игл» мчался следом, как охотник, издали следящий за собакой, атакующей лису. Индикатор отсчитывал километры, оставшиеся им на этой земле. Когда их осталось пять, МиГ тяжело прокрутился вдоль своей продольной оси, отваливая вправо-вниз. Ракета, ревущая от негодования, промахнула мимо, закрутила широкую петлю, чтобы снопа нацелиться на жертву.
– Если это «Сайдуиндер», мы останемся целы! – закричал Серега. – Он сожрет топливо прежде, чем сможет нас прижучить.
Их МиГ отлого спикировал вниз, а ракета быстро настигала цель. Ее опять обманули! Самолет сделал горку, рванув к солнцу, в то время как ракета, жертва своей слишком большой скорости, пролетела дальше. Она попыталась вновь броситься в погоню, но… Двигатель заглох, и ракета упала на далекую землю, как какая-нибудь вульгарная бомба.
– Есть! Увернулись! – кричал Оскар, легонько подпрыгивая в кресле. Серега взбулькнул, как человек, ушедший в трясину. Ему было не до радости. «Игл» стал уже чертой на экране дисплея, а из-под его крылышка высверливала небо еще одна ракета! Оскар успел только испугаться, но Серега сумел среагировать. Он поймал надвигавшуюся сверху черту в рамку прицела и нажал кнопку. Это была гашетка пушки, чьи снаряды выбрасывались в воздух с чудовищной скорострельностью. Их было так много, что один угодил прямо в ракету. Впереди вырос огненный шар, закрывший полнеба и вражеский самолет. Оскар непроизвольно отвернулся. Он, однако, не зажмурил глаза и увидел потрясающую картину. На поверхности левого воздухозаборника мелькнула искра, оставившая вмятину, а из закопцовки плоскости вырвало кусок передней кромки. Мимо стекла со скоростью полтора километра в секунду промелькнула черная молния. Оскар изо всех сил изогнулся и смог разглядеть врага: на ярком фоне неба вниз уходил самолет, очень похожий на их – два киля, два двигателя. Из левого валил дым.
– Мы целы! – заорал теперь Серега. – Ему нас уже не достать!
– А ты в него попал, между прочим.
– Да ты чё!!! – тоненько взвизгнул летчик. – Точно, – добавил он уже спокойнее. Наверное, переключил радар на заднюю полусферу и увидел дымный след.
– И он в нас тоже попал, но не так метко, как ты. – Оскар вдруг подумал: пролети снаряд чуть левее, их прикончила бы собственная ракета, которая находилась на самом краю плоскости в держателе. Им пока что ужасно везло!
5. КОРСИКА
… Они летели низко, па высоте трех километров. Весь путь от пустыни до западного Средиземноморья прошел без приключений. Воздух был безжизнен, потому что Европа давно растеряла свои самолеты. Над Апеннинами висели облака, над Корсикой и Сардинией было неправдоподобно ясно. Оскар глядел через стекло на остров, который лежал на гладкой поверхности моря. Невысокий хребет рассекал его с юга на север, деля на две части, так отличающиеся друг от друга. С востока береговая линия была довольно ровной, с запада ее будто неаккуратно от чего-то оторвали. С востока вдоль берега тянулась широкая плодородная полоса, с запада – голые, скалистые и крутые берега. К ним и стремился МиГ. Серега заложил широкую петлю, вызвав у Оскара нехорошие воспоминания об их бое, во время которого фигуры высшего пилотажа едва не выдавили у него желудочный сок. Но все в прошлом, а он почти на месте. Залив Аяччо приветливо блеснул в лучах послеполуденного солнца. Серега матерился, примериваясь, как он сядет на маленький аэродромчик, зажатый в горах.
И точно, они едва не ткнулись носом в большой утес, возвышающийся в самом конце посадочной полосы. МиГ, недовольно ворча, развернулся и отполз в сторону. Оскар вылез наружу и спрыгнул наземь. Асфальт, который тонким слоем покрывал бетонные плиты, с чавканьем разошелся в стороны. Он был почти жидким от царящей на острове жары. Солнце принялось гладить лицо своими раскаленными лучами, будто разгоряченная женщина, требующая к себе внимания. Оскар взвалил на спину сумку и быстро пошел к серой низкой коробке «аэропорта», думая спастись там от ласк светила, которые слишком быстро становились неприятными. Из «аэропорта» он вышел через двадцать минут, уже в белых коротких шортах, расстегнутой рубашке-гавайке и отличной широкополой шляпе с вентилятором на дырявой макушке. Серега, поминутно вытиравший пот, крикнул ему с воздухозаборника:
– Ну что?
Оскар подошел ближе и ответил с досадой в голосе:
– Здесь нет ни баллона, черт их побери! Самолеты здесь уже полгода как не садились… Но ты не беспокойся, на Корсике за деньги можно достать все, а деньги есть. К тому же, в Бонифачо должен быть маленький водородный заводик. Теперь вся беда в том, что тебе придется караулить здесь самолет до моего возвращения. Не могу сказать, спокойно будет, или нет.
Серега тяжело вздохнул, загребая носом аромат «аитиультрафиолета-универсала», который насыщал воздух вокруг Оскара.
– Ладно, потерпим тута с другом, купцом «Калашниковым».
– Повесь его на шею, чтобы все видели. Жди, я постараюсь, чтобы до следующего утра ты уже улетел. Пока, не спи… замерзнешь!
Серега уныло усмехнулся, кивнул, стряхнув на колени несколько капель пота.
– Ах да, чуть не забыл. Ни за что не подпускай к себе женщин или детей. Вообще никого. Тут все – враги.
Оскар шутливо приставил ладонь к полям шляпы и пошел прочь. Тяжело пыхтящий Серега полез в кабину.
– Чем можно заниматься с бабами на такой жаре? – бормотал он себе под нос. – С брандспойтов друг дружку водой обливать только…
Аяччо лежал дальше по берегу, километрах в трех от аэропорта. С выпученными от духоты и чудовищной влажности глазами Оскар мерно топал по пыльной обочине дороги, которой пользовались не чаще раза в месяц. Дома, прыгающие при каждом шаге, колыхались в стене плывущего вверх раскаленного воздуха. Как ни тяжело это далось, Оскар все-таки дошел до древних пятиэтажных коробок с апельсиновыми деревцами во дворах и остановился передохнуть в тени одного из них. В воздухе стоял смрад: как и сто лет назад, на торцах домов распластались ржавые «перевернутые елочки» из труб, через которые жители прямо из окон сливали нечистоты. Однако вонь скоро осталась позади. Оскар ступил на улицу кардинала Феша, тянувшуюся через весь город параллельно главной – Аллее Наполеона. Теперь идти стало легче, потому что вместо асфальта улицы устилала брусчатка. Вокруг потихоньку появлялась жизнь. Толстые потные мужчины, женщины в белых платьях без рукавов сидели вдоль стен под разноцветными балахонами, и чем они только не торговали! Персики, апельсины, лимоны, сложенные в огромные горы, окружали их со всех сторон. Сзади затарахтел мотороллер, заставивший Оскара перейти па тротуар. Торговцы завопили, протягивая к нему руки с плодами всех оттенков спелости. Оскар слегка шарахнулся в сторону, но потом привык: возвращались старые способности. Единственная остановка случилась у прилавка толстощекого мужчины, с усов которого стекали капли пота. Оскар купил у него сразу два стакана охлажденной пресной воды. Продавец запричитал, взмахивая руками, при виде десятиграммовой золотой монеты. Бормоча что-то себе под нос, он попробовал ее на зуб, взвесил на ладони, поцарапал гвоздиком, потом удовлетворенно кивнул головой. Он заставил Оскара сложить руки лодочкой и высыпал туда целую гору маленьких серебряных монеток. Оскар отправил их в карман, улыбнулся толстяку и пошел дальше. То, что он хотел найти, находилось в подвальчике, путь к которому лежал под аркой, зиявшей рядом с балахоном продавца ножей. Через полчаса Оскар вышел из подвальчика в сопровождении маленького человека с лысой макушкой. Они сели в крошечный открытый электромобиль и укатили на нем в сторону белевших высотных домов Нового города, который успели выстроить до того, как созидать стало немодно.
… Солнце коснулось нижним краем поверхности моря, когда электромобиль, с легким треском крутивший колеса по теплому асфальту, высадил Оскара рядом со столбом, некогда поддерживавшим шлагбаум аэропортовского КПП. Недалеко от самолета, одиноко торчавшего посреди поля, курили сигары два невысоких, голых по пояс человека. Их крепкие торсы покрывали пятна ультрафиолетовых ожогов. Крепыши бросали косые и недобрые взгляды на МиГ и Серегу, сидевшего под ним с автоматом в руках.
– Какие проблемы, ребята? – спросил их Оскар по-итальянски. Один из куривших безразлично посмотрел на него.
– Нету проблем…
– Хорошо вам. А я подумал вдруг, что вы хотите купить самолет.
– На черта он нам?
– Вот и я о том же. Отойдите, пожалуйста, подальше во избежание несчастных случаев.
– Чего? – крепыши дружно оскалились. Их волосатые руки поползли к поясам, за которые были заткнуты видавшие виды «беретты». Оскар небрежно махнул себе за спину, причем пола его рубашки задралась и показала наблюдательным собеседникам темную рукоять «Глока». С дороги донеслось глухое рычание мощного двигателя. Через минуту у столба показался огромный тупорылый «Фиат» с цистерной и насосом. Крепыши, почесав животы, развернулись и растаяли в сгущающихся сумерках. Оскар проводил их взглядом и только потом подошел к летчику:
– Ого, ты бледен, друг мой. Как бы с тобой не случилось теплового удара. Вода-то была?
Серега хрипнул, пытаясь что-то сказать, но, когда это не вышло, просто кивнул головой. Он с отвращением отбросил свой горячий автомат и вытер потные ладони о плавки – единственную оставшуюся на нем одежду.
– На, попей! – Оскар присел на корточки рядом, протягивая литровую пластиковую бутыль. – Теплая, правда, но другой нет.
Солнце, рассыпая по морю последние лучи, тонуло в его блестящей бескрайности. Любоваться этим закатом было некогда. Услужливый смотритель аэродрома включил все остававшееся в строю освещение. Летчик вместе с водителем «Фиата» перекачали водород из цистерны в баки истребителя, после чего корсиканец получил причитающийся ему мешок с монетами и тут же уехал.
– Ну, я полетел?! – сказал немного посвежевший Серега, с неприязнью разглядывая свой высотный костюм, который надо было надевать.
– Передавай привет, – ответил Оскар.
Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами. Серега захлопнул за собой фонарь, помахал рукой. Оскар тоже махнул ему в ответ, потом отошел подальше, наблюдая, как пилот запускает двигатели, выруливает на дорожку и начинает разгон. Темное пятно самолета промелькнуло на фоне посадочных фонарей и исчезло в ночи. Остался только утихающий рев двигателей, по и он резко оборвался, когда МиГ скрылся за прибрежными скалами. Все. Он остался совсем один. По телу пробежала дрожь, хотя воздух был по-прежнему теплым. Странное чувство заброшенности, ненужности, обреченности овладело Оскаром на несколько минут. Он стоял, глядя в море, которое отражало свет множества ярких звезд…
Смотритель уже укладывался спать, когда Оскар зашел обменять монету на ночлег.
– Как вам угодно, синьор! – пожал плечами тот. – Но не жалуйтесь: света нет, воды тоже. Сейчас не очень много посетителей и я не трачусь на всю эту роскошь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Вдруг в шлемофоне раздалось облегченное пыхтение Сереги:
– Все, пронесло.
– А что такое?
– Включи индикатор боевой обстановки. Он там, слева.
Оскар вдавил в панель кнопку «Инд. б. о.», заставив планшетку размером в две ладони показать ему набор точек. Красной, судя по подписи, был их самолет, а рядом было написано: 19524. Сзади две ярко-синие точки разматывали цифры с бешеной скоростью. Похоже, они означали высоту.
– Это истребители, и им нас не догнать, – торжествующе заявил пилот. – Надо думать, что все высотные ракеты казахи давным-давно расстреляли. Надо не забыть доложить про это дело.
Синие точки еще несколько минут, обреченно отставая от их красненькой, ползли по планшетке. Когда они исчезли из поля зрения, планшетка сообщила: «Летательных аппаратов в радиусе обнаружения не зафиксировано». Небольшое развлечение подошло к концу, и жизнь опять стала скучной и безопасной. Вместо Арала на экран заползло Каспийское море. Это уже не казалось жалкой лужей: его северный берег остался где-то за кадром. Там, за морем, лежала Ядерная пустыня, главный поставщик пыли и радиации в Сибирь и многие другие страны. «Пролетать над пустыней» – звучало захватывающе, но выглядело так же скучно, как и полет над обыкновенной родной тайгой. Оскар откинул голову, насколько это позволяли шлем и маска, закрыл глаза и принялся думать о том, как же ему добраться до Венгрии. От Корсики ему предстояло преодолеть более полутысячи километров – и это если считать по прямой! При всем при том, треть из них в любом случае придется на Италию, которая до сих пор вспоминалась с неприязнью. Страна без малейшего порядка, перенасыщенная оружием, слишком эмоциональные люди и полная разруха. В принципе, существовала угроза того, что придется идти пешком, потому что единственный водородный завод в Турине не мог обеспечить топливом всех желающих, да и работал он, по сведениям Лиды, с частыми перебоями… Мысли, даже не мысли, а полудремные видения, не захотели касаться столь неприятных мест, и вернули его на Корсику. Узкие улочки, приятная жара, кафе, пастис и соблазнительные девушки в монокини… Кто-то (уж не соблазнительная ли девушка?) шептал ему на ухо, но слов нельзя было разобрать. Оскар встрепенулся.
О Корсике не могло быть и речи: он все еще сидел в кресле. Но шепот, точнее, бормотание было на самом деле. Летчик монотонно, без всякого выражения, матерился. Оскар бросил взгляд на дисплей. Море почти спряталось за кромкой передней полусферы. Далеко впереди тлел зловещий красный огонек.
– Что случилось? – недоуменно спросил Оскар. Откуда в пустыне мог взяться работающий радар?
– А ты не видишь? – вдруг зло крикнул летчик, – Самолет и РЛС в передней полусфере.
– Какого рожна они здесь делают?
– Такого… иху мать, и нам с тобой от них не уйти. Если только…
– Чего только?
– Назад повернуть и удирать до дому.
– Ну что ж, ты за рулем, тебе и решать. Я тебя заставить помирать не могу.
Летчик покрыл матом некоторых родственников своего собеседника:
– Чтой-то ты хочешь сказать? Ты, мол, трусишь, тебе и отвечать? А ты будешь ни при чем? Нет, сукин ты сын, я хоть и пьяница, да не трус.
– Что ты, Серега, – растерялся Оскар. – Я ничего такого не имел в виду!
Летчик потух так же внезапно, как и загорелся:
– Нервы, корова их забодай. Четыре года в бою не был.
– Знаю такое состояние, приходилось мне так себя чувствовать… И все же, с чем это мы повстречались?
– Тут никаких разносолов не предложат, и быть это может только лишь иранская система ПВО.
– А как же ядерные удары?
– Удары? Те удары ихней армии урону нанесли чуток. Мирного населения море погибло, а военных с гулькин нос. Ведь в девяностых как было? Тогда американцы начали непрерывно с арабами ссориться, и иранцы вместе с иракцами твердо решили вести с ними войну, поэтому нарыли для армии ядерных бункеров с автономными системами снабжения. Они-то думали: сбросят США бомбы на военные объекты и пошлют армию вторжения, но плохо разобрались в экономической ситуации. В Штатах началась Вторая Депрессия, и им завязать в войне на Ближнем Востоке, ну, никуда не упиралось. Вот они и закидали его ракетами. Городам крышка, люди перемерли, а вояки на своих базах остались. Защищают теперь неизвестно от кого мертвую пустыню.
– Сколько ж лет прошло с тех пор!
– Да около двадцати…
– Невозможно поверить!
Однако самолет сумасшедших защитников пустыни был уже рядом. Он летел впереди, на высоте восемнадцать километров, и явно собирался перехватить МиГа.
– Это «Игл», – хрипло пробормотал летчик. – Старый-престарый «Игл». У него будет только одна атака.
– В чем же дело? Разделай его под орех, парень!
– У меня всего четыре ракеты, а лететь нам – ого-го! К тому же, мне потом обратно возвращаться.
До противника оставалось около шестидесяти километров. Оскар напряженно вглядывался то в картинку на дисплее, то на планшетку. Становилось страшно: это ж сколько падать, если собьют, не приведи Господь. Девятнадцать с половиной километров, услужливо подсказал высотомер.
– Что ты собираешься делать? – вскрикнул Оскар с нотками истерики.
– Может, у него нет ракет? – в ответ спросил с надеждой Серега. Как будто Оскар мог разглядеть, что там у врага под крылом – пусто или нет. Однако ответ, которого никто не ждал, последовал очень скоро. От жирной синенькой точки на планшетке отделилась другая, поменьше, которая быстро стала приближаться.
– Ракета! – завопил Оскар, вцепившись руками в приборную доску. Серега молчал.
– Ну! Нам конец?! – продолжал вопить несчастный пассажир. Летчик шумно пыхтел, а МиГ твердо летел навстречу смерти. Ракета быстро сглатывала расстояние, лежавшее между ними, а «Игл» мчался следом, как охотник, издали следящий за собакой, атакующей лису. Индикатор отсчитывал километры, оставшиеся им на этой земле. Когда их осталось пять, МиГ тяжело прокрутился вдоль своей продольной оси, отваливая вправо-вниз. Ракета, ревущая от негодования, промахнула мимо, закрутила широкую петлю, чтобы снопа нацелиться на жертву.
– Если это «Сайдуиндер», мы останемся целы! – закричал Серега. – Он сожрет топливо прежде, чем сможет нас прижучить.
Их МиГ отлого спикировал вниз, а ракета быстро настигала цель. Ее опять обманули! Самолет сделал горку, рванув к солнцу, в то время как ракета, жертва своей слишком большой скорости, пролетела дальше. Она попыталась вновь броситься в погоню, но… Двигатель заглох, и ракета упала на далекую землю, как какая-нибудь вульгарная бомба.
– Есть! Увернулись! – кричал Оскар, легонько подпрыгивая в кресле. Серега взбулькнул, как человек, ушедший в трясину. Ему было не до радости. «Игл» стал уже чертой на экране дисплея, а из-под его крылышка высверливала небо еще одна ракета! Оскар успел только испугаться, но Серега сумел среагировать. Он поймал надвигавшуюся сверху черту в рамку прицела и нажал кнопку. Это была гашетка пушки, чьи снаряды выбрасывались в воздух с чудовищной скорострельностью. Их было так много, что один угодил прямо в ракету. Впереди вырос огненный шар, закрывший полнеба и вражеский самолет. Оскар непроизвольно отвернулся. Он, однако, не зажмурил глаза и увидел потрясающую картину. На поверхности левого воздухозаборника мелькнула искра, оставившая вмятину, а из закопцовки плоскости вырвало кусок передней кромки. Мимо стекла со скоростью полтора километра в секунду промелькнула черная молния. Оскар изо всех сил изогнулся и смог разглядеть врага: на ярком фоне неба вниз уходил самолет, очень похожий на их – два киля, два двигателя. Из левого валил дым.
– Мы целы! – заорал теперь Серега. – Ему нас уже не достать!
– А ты в него попал, между прочим.
– Да ты чё!!! – тоненько взвизгнул летчик. – Точно, – добавил он уже спокойнее. Наверное, переключил радар на заднюю полусферу и увидел дымный след.
– И он в нас тоже попал, но не так метко, как ты. – Оскар вдруг подумал: пролети снаряд чуть левее, их прикончила бы собственная ракета, которая находилась на самом краю плоскости в держателе. Им пока что ужасно везло!
5. КОРСИКА
… Они летели низко, па высоте трех километров. Весь путь от пустыни до западного Средиземноморья прошел без приключений. Воздух был безжизнен, потому что Европа давно растеряла свои самолеты. Над Апеннинами висели облака, над Корсикой и Сардинией было неправдоподобно ясно. Оскар глядел через стекло на остров, который лежал на гладкой поверхности моря. Невысокий хребет рассекал его с юга на север, деля на две части, так отличающиеся друг от друга. С востока береговая линия была довольно ровной, с запада ее будто неаккуратно от чего-то оторвали. С востока вдоль берега тянулась широкая плодородная полоса, с запада – голые, скалистые и крутые берега. К ним и стремился МиГ. Серега заложил широкую петлю, вызвав у Оскара нехорошие воспоминания об их бое, во время которого фигуры высшего пилотажа едва не выдавили у него желудочный сок. Но все в прошлом, а он почти на месте. Залив Аяччо приветливо блеснул в лучах послеполуденного солнца. Серега матерился, примериваясь, как он сядет на маленький аэродромчик, зажатый в горах.
И точно, они едва не ткнулись носом в большой утес, возвышающийся в самом конце посадочной полосы. МиГ, недовольно ворча, развернулся и отполз в сторону. Оскар вылез наружу и спрыгнул наземь. Асфальт, который тонким слоем покрывал бетонные плиты, с чавканьем разошелся в стороны. Он был почти жидким от царящей на острове жары. Солнце принялось гладить лицо своими раскаленными лучами, будто разгоряченная женщина, требующая к себе внимания. Оскар взвалил на спину сумку и быстро пошел к серой низкой коробке «аэропорта», думая спастись там от ласк светила, которые слишком быстро становились неприятными. Из «аэропорта» он вышел через двадцать минут, уже в белых коротких шортах, расстегнутой рубашке-гавайке и отличной широкополой шляпе с вентилятором на дырявой макушке. Серега, поминутно вытиравший пот, крикнул ему с воздухозаборника:
– Ну что?
Оскар подошел ближе и ответил с досадой в голосе:
– Здесь нет ни баллона, черт их побери! Самолеты здесь уже полгода как не садились… Но ты не беспокойся, на Корсике за деньги можно достать все, а деньги есть. К тому же, в Бонифачо должен быть маленький водородный заводик. Теперь вся беда в том, что тебе придется караулить здесь самолет до моего возвращения. Не могу сказать, спокойно будет, или нет.
Серега тяжело вздохнул, загребая носом аромат «аитиультрафиолета-универсала», который насыщал воздух вокруг Оскара.
– Ладно, потерпим тута с другом, купцом «Калашниковым».
– Повесь его на шею, чтобы все видели. Жди, я постараюсь, чтобы до следующего утра ты уже улетел. Пока, не спи… замерзнешь!
Серега уныло усмехнулся, кивнул, стряхнув на колени несколько капель пота.
– Ах да, чуть не забыл. Ни за что не подпускай к себе женщин или детей. Вообще никого. Тут все – враги.
Оскар шутливо приставил ладонь к полям шляпы и пошел прочь. Тяжело пыхтящий Серега полез в кабину.
– Чем можно заниматься с бабами на такой жаре? – бормотал он себе под нос. – С брандспойтов друг дружку водой обливать только…
Аяччо лежал дальше по берегу, километрах в трех от аэропорта. С выпученными от духоты и чудовищной влажности глазами Оскар мерно топал по пыльной обочине дороги, которой пользовались не чаще раза в месяц. Дома, прыгающие при каждом шаге, колыхались в стене плывущего вверх раскаленного воздуха. Как ни тяжело это далось, Оскар все-таки дошел до древних пятиэтажных коробок с апельсиновыми деревцами во дворах и остановился передохнуть в тени одного из них. В воздухе стоял смрад: как и сто лет назад, на торцах домов распластались ржавые «перевернутые елочки» из труб, через которые жители прямо из окон сливали нечистоты. Однако вонь скоро осталась позади. Оскар ступил на улицу кардинала Феша, тянувшуюся через весь город параллельно главной – Аллее Наполеона. Теперь идти стало легче, потому что вместо асфальта улицы устилала брусчатка. Вокруг потихоньку появлялась жизнь. Толстые потные мужчины, женщины в белых платьях без рукавов сидели вдоль стен под разноцветными балахонами, и чем они только не торговали! Персики, апельсины, лимоны, сложенные в огромные горы, окружали их со всех сторон. Сзади затарахтел мотороллер, заставивший Оскара перейти па тротуар. Торговцы завопили, протягивая к нему руки с плодами всех оттенков спелости. Оскар слегка шарахнулся в сторону, но потом привык: возвращались старые способности. Единственная остановка случилась у прилавка толстощекого мужчины, с усов которого стекали капли пота. Оскар купил у него сразу два стакана охлажденной пресной воды. Продавец запричитал, взмахивая руками, при виде десятиграммовой золотой монеты. Бормоча что-то себе под нос, он попробовал ее на зуб, взвесил на ладони, поцарапал гвоздиком, потом удовлетворенно кивнул головой. Он заставил Оскара сложить руки лодочкой и высыпал туда целую гору маленьких серебряных монеток. Оскар отправил их в карман, улыбнулся толстяку и пошел дальше. То, что он хотел найти, находилось в подвальчике, путь к которому лежал под аркой, зиявшей рядом с балахоном продавца ножей. Через полчаса Оскар вышел из подвальчика в сопровождении маленького человека с лысой макушкой. Они сели в крошечный открытый электромобиль и укатили на нем в сторону белевших высотных домов Нового города, который успели выстроить до того, как созидать стало немодно.
… Солнце коснулось нижним краем поверхности моря, когда электромобиль, с легким треском крутивший колеса по теплому асфальту, высадил Оскара рядом со столбом, некогда поддерживавшим шлагбаум аэропортовского КПП. Недалеко от самолета, одиноко торчавшего посреди поля, курили сигары два невысоких, голых по пояс человека. Их крепкие торсы покрывали пятна ультрафиолетовых ожогов. Крепыши бросали косые и недобрые взгляды на МиГ и Серегу, сидевшего под ним с автоматом в руках.
– Какие проблемы, ребята? – спросил их Оскар по-итальянски. Один из куривших безразлично посмотрел на него.
– Нету проблем…
– Хорошо вам. А я подумал вдруг, что вы хотите купить самолет.
– На черта он нам?
– Вот и я о том же. Отойдите, пожалуйста, подальше во избежание несчастных случаев.
– Чего? – крепыши дружно оскалились. Их волосатые руки поползли к поясам, за которые были заткнуты видавшие виды «беретты». Оскар небрежно махнул себе за спину, причем пола его рубашки задралась и показала наблюдательным собеседникам темную рукоять «Глока». С дороги донеслось глухое рычание мощного двигателя. Через минуту у столба показался огромный тупорылый «Фиат» с цистерной и насосом. Крепыши, почесав животы, развернулись и растаяли в сгущающихся сумерках. Оскар проводил их взглядом и только потом подошел к летчику:
– Ого, ты бледен, друг мой. Как бы с тобой не случилось теплового удара. Вода-то была?
Серега хрипнул, пытаясь что-то сказать, но, когда это не вышло, просто кивнул головой. Он с отвращением отбросил свой горячий автомат и вытер потные ладони о плавки – единственную оставшуюся на нем одежду.
– На, попей! – Оскар присел на корточки рядом, протягивая литровую пластиковую бутыль. – Теплая, правда, но другой нет.
Солнце, рассыпая по морю последние лучи, тонуло в его блестящей бескрайности. Любоваться этим закатом было некогда. Услужливый смотритель аэродрома включил все остававшееся в строю освещение. Летчик вместе с водителем «Фиата» перекачали водород из цистерны в баки истребителя, после чего корсиканец получил причитающийся ему мешок с монетами и тут же уехал.
– Ну, я полетел?! – сказал немного посвежевший Серега, с неприязнью разглядывая свой высотный костюм, который надо было надевать.
– Передавай привет, – ответил Оскар.
Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами. Серега захлопнул за собой фонарь, помахал рукой. Оскар тоже махнул ему в ответ, потом отошел подальше, наблюдая, как пилот запускает двигатели, выруливает на дорожку и начинает разгон. Темное пятно самолета промелькнуло на фоне посадочных фонарей и исчезло в ночи. Остался только утихающий рев двигателей, по и он резко оборвался, когда МиГ скрылся за прибрежными скалами. Все. Он остался совсем один. По телу пробежала дрожь, хотя воздух был по-прежнему теплым. Странное чувство заброшенности, ненужности, обреченности овладело Оскаром на несколько минут. Он стоял, глядя в море, которое отражало свет множества ярких звезд…
Смотритель уже укладывался спать, когда Оскар зашел обменять монету на ночлег.
– Как вам угодно, синьор! – пожал плечами тот. – Но не жалуйтесь: света нет, воды тоже. Сейчас не очень много посетителей и я не трачусь на всю эту роскошь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40