Черчилль не предупредил США о нападении на Перл-Харбор с целью втянуть США в активные боевые действия против Германии и Японии и тем самым ослабить военный натиск Германии на Великобританию.
Наиболее серьезным и требующим принятия срочных мер представляется сообщение С. о том, что НКВД регулярно получает сведения о "Манхэттенском проекте" от агентов, имеющих доступ к секретам американской атомной программы. С. высказывает предположение, что на связи с ними находится жена старшего советника посольства СССР в США Зоя Зарубина, а также вице-консул Григорий Хейфец, которые значатся в агентурных материалах, как "Лиза" и "доктор Браун".
Если об активности "Лизы" и "Брауна" мы и ранее имели кое-какую информацию, правда без привязки к "Манхэттенскому проекту", то сообщение С. о том, что помощник госсекретаря США Д. Карриган является агентом НКВД, явилось для нас полной и крайне неприятной неожиданностью. Немедленно предпринятые в отношении Карригана оперативно-розыскные мероприятия подтвердили информацию С. по ряду косвенных признаков: несоответствие доходов и расходов, подозрительный круг общения и др. Активная негласная работа в этом направлении продолжается.
Из сведений общего характера, сообщенных С., представляет интерес информация о массовой депортации в среднеазиатские республики и в Сибирь калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев, обвиненных Сталиным в коллаборационизме. Подобная же акция, по сведениям С., намечена и в отношении крымских татар. Эти специальные мероприятия проводятся силами НКВД и держатся в строгом секрете. Любые слухи пресекаются. Лица, уличенные в их распространении, получают длительные сроки тюремного заключения. Это делается, вероятно, для того, чтобы не вызвать недовольства и чувства враждебности к советской власти со стороны представителей вышеуказанных народностей, воюющих в составе Красной Армии, а также чтобы не возбудить осуждения со стороны мировой общественности.
Одновременно С. отмечает интерес, проявляемый руководством НКВД и лично наркомом Берией к проекту создания на территории Крыма еврейской республики. С. упоминает, что видел в секретариате Берии обращение Еврейского антифашистского комитета к наркому Молотову с просьбой о создании Крымской еврейской республики. По его словам, на обращении был регистрационный номер СНК СССР и резолюция Молотова, адресованная секретарю ЦК Маленкову, секретарю МГК и начальнику Главного политического управления Вооруженных Сил СССР Щербакову, а также председателю Госплана СССР Вознесенскому, с поручением изучить этот вопрос и высказать по нему свои предложения. Эта часть сообщения С. окончательной дешифровке не поддалась, поэтому осталось неизвестным, с каким заключением обращение ЕАК поступило к Берии.
Информация С. по этим и другим вопросам имеет частичный и фрагментарный характер, что сделано, вероятно, вполне сознательно и имело целью продемонстрировать нам ценность С. как источника многих масштабных государственных секретов СССР и тем самым побудить нас принять срочные и эффективные меры для перемещения его и его семьи в США.
Остается сожалеть, что этот источник утрачен...
Должен быть принят во внимание и тот факт, что в конце мая с. г. из США были отозваны старший советник посольства СССР Василий Зарубин и его жена Зоя Зарубина, а также вице-консул Григорий Хейфец. По нашим сведениям, супруги Зарубины были перемещены в Стокгольм, а Хейфец возвращен в Москву.
Поспешный отзыв из США указанных лиц может быть объяснен опасениями НКВД, что С. успел передать нашему резиденту в Анкаре информацию, которая позволит ФБР предпринять против них определенные действия.
Все это позволяет с большой степенью уверенности заключить, что С. действительно планировал уход в США, был выслежен советской контрразведкой и ликвидирован таким образом, чтобы подозрение пало на германские спецслужбы..."
"Сугубо конфиденциально
Директору ФБР м-ру Д. Гуверу
"Дорогой Эдгар! Еще со времен Тегеранской конференции у меня создалось впечатление, что русские знают о наших намерениях несколько больше, чем нам хотелось бы. И - нота бене! - больше, чем им мог сообщить мистер Карриган.
Не сдала ли нам Москва Карригана, чтобы прикрыть некую иную, гораздо более высокопоставленную фигуру? Подумайте над этим.
Я доложил Вашу информацию президенту. ФДР заметил, что не следует недооценивать значения крымского проекта, так как он напрямую связан с вопросом о Палестине, а этот вопрос станет одним из самых главных в послевоенной мировой политике.
Спасибо за внимание, с которым Вы относитесь к моим просьбам.
Ваш Г. Гопкинс".
IV
"Совершенно секретно
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ
ОБОРОНЫ СССР
товарищу СТАЛИНУ И. В.
Во исполнение Вашего указания в период с апреля по июнь 1944 г. была проведена очистка Крыма от антисоветских элементов.
Всего было выселено 225 009 человек, преимущественно крымских татар.
В операции участвовало 23 тыс. бойцов и офицеров войск НКВД.
НКВД ходатайствует о награждении отличившихся.
Нарком НКВД Л. БЕРИЯ".
V
"Москва. Корр. ЮПИ. Вчера Председатель СНК СССР И. Сталин принял в Кремле посла США А. Гарримана по его просьбе и имел с ним беседу. В беседе приняли участие нарком иностранных дел В. Молотов и президент Американской торговой палаты Э. Джонстон.
Беседа протекала в деловой, дружественной обстановке..."
6. КТО ЕСТЬ КТО
I
Сталин знал, о чем пойдет речь на встрече, согласие на которую он дал американскому послу Гарриману. В просьбе о встрече формулировка была стандартная: "для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес". Но присутствие президента Американской торговой палаты мистера Эрика Джонстона, которого посол хотел бы иметь честь представить его превосходительству мистеру Сталину, все вопросы сводило к одному. Речь пойдет о Крыме. Так и оказалось.
Мистер Гарриман глубоко признателен мистеру Сталину за то, что он отвлекся от своих многочисленных и многотрудных обязанностей и согласился уделить время для обсуждения вопроса, который может показаться частным или несвоевременным по сравнению с глобальными военными и экономическими проблемами, стоящими перед советским правительством в этот период тяжелой кровопролитной войны.
Сталин возразил. Президент Рузвельт обременен не меньшим количеством обязанностей и многотрудных проблем. Но он поручил своему чрезвычайному и полномочному послу обсудить этот вопрос. Значит, он не считает его частным или несвоевременным. Товарищ Сталин глубоко уважает президента Рузвельта. Поэтому он готов обсудить любой вопрос, который президенту Рузвельту представляется важным.
Молотов внутренне восхитился. Знай наших. Внешне безупречная формулировка легко и непринужденно вывернута наизнанку. Президент Рузвельт превратился в просителя. И где он этому научился?
Гарриман, вероятно, понял, что допустил оплошность. Но исправлять не стал. Он имеет честь и удовольствие представить его превосходительству мистеру Сталину одного из самых известных финансистов Соединенных Штатов, экономического консультанта правительства США, президента Американской торговой палаты, а также своего многолетнего делового партнера и друга мистера Эрика Джонстона.
Товарищ Сталин рад приветствовать мистера Джонстона в Москве. Товарищ Сталин надеется, что мистер Джонстон не испытал слишком больших неудобств во время длительного и небезопасного перелета. Товарищ Сталин не сомневается в важности дела, которое заставило мистера Джонстона предпринять это утомительное путешествие. Поэтому товарищ Сталин со всем вниманием выслушает предложения американской стороны.
Молотов едва не крякнул от удовольствия. Вот так. Предложения американской стороны. А советская сторона готова их выслушать и обсудить. Приступайте, джентльмены.
Президент Американской торговой палаты Эрик Джонстон не был дипломатом. Он был бизнесменом. Поэтому сразу взял быка за рога.
- Группа влиятельных американских промышленников и финансистов, поддерживающих деятельность Всемирного еврейского конгресса, Еврейского Агентства и других сионистских организаций США, уполномочила меня ознакомить советское правительство с основными положениями бизнес-плана хозяйственного освоения Крымского полуострова после создания там еврейского государственного образования.
Сталин дослушал перевод и жестом остановил Джонстона. Повернулся к Молотову:
- Напомните, когда мы обсуждали на заседании правительства вопрос о создании на территории Крыма еврейского государственного образования.
- Этого вопроса на заседании правительства мы не обсуждали. На мое имя поступило обращение Еврейского антифашистского комитета с просьбой о создании в Крыму еврейской республики. Я ознакомил с обращением ряд членов правительства, в том числе председателя Госплана СССР товарища Вознесенского, и попросил высказать свои соображения. Суммируя общее мнение, товарищ Вознесенский сообщил мне, что идея признана интересной, но к конкретному ее обсуждению целесообразно приступить после окончания войны.
- Значит ли это, что глава советского правительства мистер Сталин также считает обсуждение этого вопроса преждевременным? - уточнил Гарриман.
Сталин ответил: нет, не значит. У товарища Сталина нет определенного мнения по этой проблеме. Поэтому он с интересом выслушает соображения мистера Джонстона.
Джонстон продолжал. Он убежден, что своевременность или несвоевременность обсуждения зависит лишь от серьезности намерений советского правительства реализовать проект создания Крымской еврейской республики. Если эти намерения серьезны, то подготовка к работе должна быть начата уже сейчас. Конец войны не за горами. Открытие второго фронта приблизит разгром Германии и ее союзников. Чтобы реализовать крымский проект в полном масштабе, понадобится мобилизация огромных финансовых средств и материально-технических ресурсов. Все это требует времени. Мистер Сталин убедится в этом, если позволит ознакомить его с основными технико-экономическими параметрами проекта.
Сталин позволил. Джонстон продолжал объяснения, лишь изредка заглядывая в небольшую кожаную папку. Сталин слушал вполуха. Он знал все, что услышит. Накануне этой встречи он внимательно изучил все материалы, полученные через Карригана еще полгода назад. Поэтому только делал вид, что внимательно слушает, а сам с интересом рассматривал собеседников.
Это были акулы капитализма. Настоящие акулы. Только что без полосатых штанов в обтяжку и здоровенных сигар, как их изображали в "Крокодиле" Кукрыниксы.
Уильям Аверелл Гарриман. Один из двоих сыновей и наследников Генри Гарримана, еще при жизни превратившегося в символ. "Гарриман" - это не фамилия, это финансовая группа. Это крупнейшие железные дороги США, банки, биржи. Как значилось в "объективке", подготовленной для Сталина перед этой встречей, в 1909 году почивший папаша оставил 18-летнему Авереллу и 20-летнему Ричарду ни много ни мало 600 миллионов долларов, которые юные, но прыткие потомки удвоили уже через десяток лет. К железным дорогам прибавили крупнейшую трансатлантическую пароходную линию, прикупили банк Австрии. Перечисление контролируемых ими компаний занимало полторы страницы. От нефти в Мексике до разработки цветных металлов в Польше. К началу войны активы "Гарримана" оценивались более чем в 3 миллиарда долларов. Старший брат остался в бизнесе, а младшего, Аверелла, потянуло в политику. С 33-го был советником Рузвельта по промышленности и финансам. А теперь вот - посол. Зачем это ему понадобилось? Хочет стать президентом? А что, всего 51 год. Может, и станет.
Эрик Джонстон. Этот не станет, хоть и моложе Гарримана на пять лет. У этого еще денег мало, всего каких-то 300 миллионов долларов. Не наелся еще, не потерял к деньгам интереса. Лысоватый бычок. Устремленный вперед, вперед. А начинал с нуля, помогал отцу, выходцу из Одессы, торговцу мебелью. Сам торговал, переключился на антиквариат, набил глаз на оценке. Потом занялся игрой на бирже. То-то ощупывал взглядом каждую завитушку на драгоценных кремлевских креслах. Товарищ понимает.
Джонстон умолк. Передал папку с расчетами Молотову. Тот принял, отложил в сторону. Все трое смотрели на Сталина. Молотов - как и положено - никак. Гарриман - с глубоко спрятанным любопытством. Не с интересом, нет, именно с любопытством. А Джонстон - почти требовательно. Ждал ответа. Конкретного ответа на конкретные вопросы. Как на деловых переговорах. Гарриман, конечно, умней. Гораздо умней. Понимал, что это не деловые переговоры. А Джонстон не понимал. Ну, поймет, какие его годы.
- Скажите, мистер Джонстон, вы настоящий американец? - спросил Сталин.
Джонстон выслушал переводчика и непонимающе поморщился.
- Полагаю, что да. Я американец еврейского происхождения. Я родился в Америке, вырос в Америке. Да, я настоящий американец.
- Я вот почему спросил... В наших кинофильмах и в театральных спектаклях любят изображать американцев, которые сидят, положив ноги на стол. Американцы действительно так сидят? Или это не очень удачная выдумка наших сценаристов и режиссеров?
Джонстон с недоумением пожал плечами.
- У нас свободная страна. Кому как нравится, тот так и сидит.
- Разрешите мне ответить на этот вопрос, - вмешался Гарриман. - Многие американцы действительно любят так сидеть. Даже изобрели специальные низкие столики, их называют журнальными. Но эта привычка, которая кажется европейцам странной, происходит вовсе не от грубости или невежества. Скорее наоборот. Видите ли, еще в 20-е годы один врач написал книгу, в которой доказывал, что чем чаще человек держит ноги на уровне головы, тем это полезнее для здоровья. Книга имела бешеный успех. Вся Америка задрала ноги. Позже было доказано, что это не так уж полезно, но у многих эта привычка осталась. Американцы очень падки на все новое. Если завтра кто-нибудь докажет, что для здоровья полезно стоять на голове, вся Америка встанет на голову.
- Очень интересно. Спасибо за объяснение, этого я не знал. Поскольку мы все равно отвлеклись от темы, позвольте еще вопрос. Мне часто приходится встречаться с дипломатами, главами государств, военными. Сегодня передо мной два собеседника, которые входят в список самых богатых людей Америки. У нас таких людей называют акулами капитализма. Прошу извинить, если это звучит обидно.
- Вовсе нет, - возразил Гарриман. - У нас, правда, говорят по-другому: киты.
- Киты. Киты капитализма, - повторил Сталин. - Да, это звучит солидней. Киты, на которых держится мир. Но я о другом. У нас был прекрасный поэт Маяковский. Он побывал в Америке и написал книгу о Нью-Йорке. В этой книге он приводит свой разговор с американским миллионером. Он спросил своего собеседника: сколько пар брюк вы надеваете одновременно? Тот, естественно, ответил: одну. Тогда Маяковский спросил: а сколько мяса вы можете съесть за завтраком? Последовал ответ: я вообще не ем мяса. "А тогда зачем же вам столько денег?" - "Чтобы с помощью их заработать еще денег". - "А для чего еще деньги?" - "Чтоб сделать новые деньги". Так наш поэт и не добился ответа. А как бы вы, мистер Гарриман, ответили на этот вопрос?
Гарриман вежливо улыбнулся.
- Полагаю, поэт Маяковский некорректно изложил свой разговор с американским миллионером. А скорее всего, вообще выдумал его. Я бы ответил так: а для чего вы, мистер Маяковский, пишете стихи? Для денег, для славы? Но если бы вас не печатали, разве вы перестали бы писать стихи? Настоящий поэт не может не писать стихов. Это закон творчества. Бизнес - такое же творчество. Скажем так: социальное творчество. Как и политика. Поэтами не становятся. Поэтами рождаются. Как и миллионерами. Или президентами. Как лидерами вообще.
- А как же быть с великой американской мечтой? - поинтересовался Сталин. - Любой чистильщик ботинок может стать миллионером. По-вашему, это миф?
- Точно такой же, как ваш лозунг о том, что каждая кухарка может управлять государством.
- Не опровергает ли ваши слова пример вашего делового партнера и друга мистера Джонстона? Начинал он, правда, не с чистки ботинок, а с торговли мебелью. И все же стал миллионером. Надеюсь, мистер Джонстон не будет в претензии за то, что я упомянул его впечатляющую деловую карьеру в нашей маленькой теоретической дискуссии. Это очень старая дискуссия между идеалистическими и материалистическими воззрениями.
- Не понимаю, почему я должен быть в претензии, - ответил Джонстон, выслушав перевод. - Я стал миллионером, потому что хотел стать миллионером. И работал для этого.
- Мой деловой партнер и друг мистер Джонстон стал миллионером не только потому, что хотел этого. Одного желания мало. Нужны врожденные качества. Иначе миллионерами становились бы все, кто этого хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Наиболее серьезным и требующим принятия срочных мер представляется сообщение С. о том, что НКВД регулярно получает сведения о "Манхэттенском проекте" от агентов, имеющих доступ к секретам американской атомной программы. С. высказывает предположение, что на связи с ними находится жена старшего советника посольства СССР в США Зоя Зарубина, а также вице-консул Григорий Хейфец, которые значатся в агентурных материалах, как "Лиза" и "доктор Браун".
Если об активности "Лизы" и "Брауна" мы и ранее имели кое-какую информацию, правда без привязки к "Манхэттенскому проекту", то сообщение С. о том, что помощник госсекретаря США Д. Карриган является агентом НКВД, явилось для нас полной и крайне неприятной неожиданностью. Немедленно предпринятые в отношении Карригана оперативно-розыскные мероприятия подтвердили информацию С. по ряду косвенных признаков: несоответствие доходов и расходов, подозрительный круг общения и др. Активная негласная работа в этом направлении продолжается.
Из сведений общего характера, сообщенных С., представляет интерес информация о массовой депортации в среднеазиатские республики и в Сибирь калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев, обвиненных Сталиным в коллаборационизме. Подобная же акция, по сведениям С., намечена и в отношении крымских татар. Эти специальные мероприятия проводятся силами НКВД и держатся в строгом секрете. Любые слухи пресекаются. Лица, уличенные в их распространении, получают длительные сроки тюремного заключения. Это делается, вероятно, для того, чтобы не вызвать недовольства и чувства враждебности к советской власти со стороны представителей вышеуказанных народностей, воюющих в составе Красной Армии, а также чтобы не возбудить осуждения со стороны мировой общественности.
Одновременно С. отмечает интерес, проявляемый руководством НКВД и лично наркомом Берией к проекту создания на территории Крыма еврейской республики. С. упоминает, что видел в секретариате Берии обращение Еврейского антифашистского комитета к наркому Молотову с просьбой о создании Крымской еврейской республики. По его словам, на обращении был регистрационный номер СНК СССР и резолюция Молотова, адресованная секретарю ЦК Маленкову, секретарю МГК и начальнику Главного политического управления Вооруженных Сил СССР Щербакову, а также председателю Госплана СССР Вознесенскому, с поручением изучить этот вопрос и высказать по нему свои предложения. Эта часть сообщения С. окончательной дешифровке не поддалась, поэтому осталось неизвестным, с каким заключением обращение ЕАК поступило к Берии.
Информация С. по этим и другим вопросам имеет частичный и фрагментарный характер, что сделано, вероятно, вполне сознательно и имело целью продемонстрировать нам ценность С. как источника многих масштабных государственных секретов СССР и тем самым побудить нас принять срочные и эффективные меры для перемещения его и его семьи в США.
Остается сожалеть, что этот источник утрачен...
Должен быть принят во внимание и тот факт, что в конце мая с. г. из США были отозваны старший советник посольства СССР Василий Зарубин и его жена Зоя Зарубина, а также вице-консул Григорий Хейфец. По нашим сведениям, супруги Зарубины были перемещены в Стокгольм, а Хейфец возвращен в Москву.
Поспешный отзыв из США указанных лиц может быть объяснен опасениями НКВД, что С. успел передать нашему резиденту в Анкаре информацию, которая позволит ФБР предпринять против них определенные действия.
Все это позволяет с большой степенью уверенности заключить, что С. действительно планировал уход в США, был выслежен советской контрразведкой и ликвидирован таким образом, чтобы подозрение пало на германские спецслужбы..."
"Сугубо конфиденциально
Директору ФБР м-ру Д. Гуверу
"Дорогой Эдгар! Еще со времен Тегеранской конференции у меня создалось впечатление, что русские знают о наших намерениях несколько больше, чем нам хотелось бы. И - нота бене! - больше, чем им мог сообщить мистер Карриган.
Не сдала ли нам Москва Карригана, чтобы прикрыть некую иную, гораздо более высокопоставленную фигуру? Подумайте над этим.
Я доложил Вашу информацию президенту. ФДР заметил, что не следует недооценивать значения крымского проекта, так как он напрямую связан с вопросом о Палестине, а этот вопрос станет одним из самых главных в послевоенной мировой политике.
Спасибо за внимание, с которым Вы относитесь к моим просьбам.
Ваш Г. Гопкинс".
IV
"Совершенно секретно
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ
ОБОРОНЫ СССР
товарищу СТАЛИНУ И. В.
Во исполнение Вашего указания в период с апреля по июнь 1944 г. была проведена очистка Крыма от антисоветских элементов.
Всего было выселено 225 009 человек, преимущественно крымских татар.
В операции участвовало 23 тыс. бойцов и офицеров войск НКВД.
НКВД ходатайствует о награждении отличившихся.
Нарком НКВД Л. БЕРИЯ".
V
"Москва. Корр. ЮПИ. Вчера Председатель СНК СССР И. Сталин принял в Кремле посла США А. Гарримана по его просьбе и имел с ним беседу. В беседе приняли участие нарком иностранных дел В. Молотов и президент Американской торговой палаты Э. Джонстон.
Беседа протекала в деловой, дружественной обстановке..."
6. КТО ЕСТЬ КТО
I
Сталин знал, о чем пойдет речь на встрече, согласие на которую он дал американскому послу Гарриману. В просьбе о встрече формулировка была стандартная: "для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес". Но присутствие президента Американской торговой палаты мистера Эрика Джонстона, которого посол хотел бы иметь честь представить его превосходительству мистеру Сталину, все вопросы сводило к одному. Речь пойдет о Крыме. Так и оказалось.
Мистер Гарриман глубоко признателен мистеру Сталину за то, что он отвлекся от своих многочисленных и многотрудных обязанностей и согласился уделить время для обсуждения вопроса, который может показаться частным или несвоевременным по сравнению с глобальными военными и экономическими проблемами, стоящими перед советским правительством в этот период тяжелой кровопролитной войны.
Сталин возразил. Президент Рузвельт обременен не меньшим количеством обязанностей и многотрудных проблем. Но он поручил своему чрезвычайному и полномочному послу обсудить этот вопрос. Значит, он не считает его частным или несвоевременным. Товарищ Сталин глубоко уважает президента Рузвельта. Поэтому он готов обсудить любой вопрос, который президенту Рузвельту представляется важным.
Молотов внутренне восхитился. Знай наших. Внешне безупречная формулировка легко и непринужденно вывернута наизнанку. Президент Рузвельт превратился в просителя. И где он этому научился?
Гарриман, вероятно, понял, что допустил оплошность. Но исправлять не стал. Он имеет честь и удовольствие представить его превосходительству мистеру Сталину одного из самых известных финансистов Соединенных Штатов, экономического консультанта правительства США, президента Американской торговой палаты, а также своего многолетнего делового партнера и друга мистера Эрика Джонстона.
Товарищ Сталин рад приветствовать мистера Джонстона в Москве. Товарищ Сталин надеется, что мистер Джонстон не испытал слишком больших неудобств во время длительного и небезопасного перелета. Товарищ Сталин не сомневается в важности дела, которое заставило мистера Джонстона предпринять это утомительное путешествие. Поэтому товарищ Сталин со всем вниманием выслушает предложения американской стороны.
Молотов едва не крякнул от удовольствия. Вот так. Предложения американской стороны. А советская сторона готова их выслушать и обсудить. Приступайте, джентльмены.
Президент Американской торговой палаты Эрик Джонстон не был дипломатом. Он был бизнесменом. Поэтому сразу взял быка за рога.
- Группа влиятельных американских промышленников и финансистов, поддерживающих деятельность Всемирного еврейского конгресса, Еврейского Агентства и других сионистских организаций США, уполномочила меня ознакомить советское правительство с основными положениями бизнес-плана хозяйственного освоения Крымского полуострова после создания там еврейского государственного образования.
Сталин дослушал перевод и жестом остановил Джонстона. Повернулся к Молотову:
- Напомните, когда мы обсуждали на заседании правительства вопрос о создании на территории Крыма еврейского государственного образования.
- Этого вопроса на заседании правительства мы не обсуждали. На мое имя поступило обращение Еврейского антифашистского комитета с просьбой о создании в Крыму еврейской республики. Я ознакомил с обращением ряд членов правительства, в том числе председателя Госплана СССР товарища Вознесенского, и попросил высказать свои соображения. Суммируя общее мнение, товарищ Вознесенский сообщил мне, что идея признана интересной, но к конкретному ее обсуждению целесообразно приступить после окончания войны.
- Значит ли это, что глава советского правительства мистер Сталин также считает обсуждение этого вопроса преждевременным? - уточнил Гарриман.
Сталин ответил: нет, не значит. У товарища Сталина нет определенного мнения по этой проблеме. Поэтому он с интересом выслушает соображения мистера Джонстона.
Джонстон продолжал. Он убежден, что своевременность или несвоевременность обсуждения зависит лишь от серьезности намерений советского правительства реализовать проект создания Крымской еврейской республики. Если эти намерения серьезны, то подготовка к работе должна быть начата уже сейчас. Конец войны не за горами. Открытие второго фронта приблизит разгром Германии и ее союзников. Чтобы реализовать крымский проект в полном масштабе, понадобится мобилизация огромных финансовых средств и материально-технических ресурсов. Все это требует времени. Мистер Сталин убедится в этом, если позволит ознакомить его с основными технико-экономическими параметрами проекта.
Сталин позволил. Джонстон продолжал объяснения, лишь изредка заглядывая в небольшую кожаную папку. Сталин слушал вполуха. Он знал все, что услышит. Накануне этой встречи он внимательно изучил все материалы, полученные через Карригана еще полгода назад. Поэтому только делал вид, что внимательно слушает, а сам с интересом рассматривал собеседников.
Это были акулы капитализма. Настоящие акулы. Только что без полосатых штанов в обтяжку и здоровенных сигар, как их изображали в "Крокодиле" Кукрыниксы.
Уильям Аверелл Гарриман. Один из двоих сыновей и наследников Генри Гарримана, еще при жизни превратившегося в символ. "Гарриман" - это не фамилия, это финансовая группа. Это крупнейшие железные дороги США, банки, биржи. Как значилось в "объективке", подготовленной для Сталина перед этой встречей, в 1909 году почивший папаша оставил 18-летнему Авереллу и 20-летнему Ричарду ни много ни мало 600 миллионов долларов, которые юные, но прыткие потомки удвоили уже через десяток лет. К железным дорогам прибавили крупнейшую трансатлантическую пароходную линию, прикупили банк Австрии. Перечисление контролируемых ими компаний занимало полторы страницы. От нефти в Мексике до разработки цветных металлов в Польше. К началу войны активы "Гарримана" оценивались более чем в 3 миллиарда долларов. Старший брат остался в бизнесе, а младшего, Аверелла, потянуло в политику. С 33-го был советником Рузвельта по промышленности и финансам. А теперь вот - посол. Зачем это ему понадобилось? Хочет стать президентом? А что, всего 51 год. Может, и станет.
Эрик Джонстон. Этот не станет, хоть и моложе Гарримана на пять лет. У этого еще денег мало, всего каких-то 300 миллионов долларов. Не наелся еще, не потерял к деньгам интереса. Лысоватый бычок. Устремленный вперед, вперед. А начинал с нуля, помогал отцу, выходцу из Одессы, торговцу мебелью. Сам торговал, переключился на антиквариат, набил глаз на оценке. Потом занялся игрой на бирже. То-то ощупывал взглядом каждую завитушку на драгоценных кремлевских креслах. Товарищ понимает.
Джонстон умолк. Передал папку с расчетами Молотову. Тот принял, отложил в сторону. Все трое смотрели на Сталина. Молотов - как и положено - никак. Гарриман - с глубоко спрятанным любопытством. Не с интересом, нет, именно с любопытством. А Джонстон - почти требовательно. Ждал ответа. Конкретного ответа на конкретные вопросы. Как на деловых переговорах. Гарриман, конечно, умней. Гораздо умней. Понимал, что это не деловые переговоры. А Джонстон не понимал. Ну, поймет, какие его годы.
- Скажите, мистер Джонстон, вы настоящий американец? - спросил Сталин.
Джонстон выслушал переводчика и непонимающе поморщился.
- Полагаю, что да. Я американец еврейского происхождения. Я родился в Америке, вырос в Америке. Да, я настоящий американец.
- Я вот почему спросил... В наших кинофильмах и в театральных спектаклях любят изображать американцев, которые сидят, положив ноги на стол. Американцы действительно так сидят? Или это не очень удачная выдумка наших сценаристов и режиссеров?
Джонстон с недоумением пожал плечами.
- У нас свободная страна. Кому как нравится, тот так и сидит.
- Разрешите мне ответить на этот вопрос, - вмешался Гарриман. - Многие американцы действительно любят так сидеть. Даже изобрели специальные низкие столики, их называют журнальными. Но эта привычка, которая кажется европейцам странной, происходит вовсе не от грубости или невежества. Скорее наоборот. Видите ли, еще в 20-е годы один врач написал книгу, в которой доказывал, что чем чаще человек держит ноги на уровне головы, тем это полезнее для здоровья. Книга имела бешеный успех. Вся Америка задрала ноги. Позже было доказано, что это не так уж полезно, но у многих эта привычка осталась. Американцы очень падки на все новое. Если завтра кто-нибудь докажет, что для здоровья полезно стоять на голове, вся Америка встанет на голову.
- Очень интересно. Спасибо за объяснение, этого я не знал. Поскольку мы все равно отвлеклись от темы, позвольте еще вопрос. Мне часто приходится встречаться с дипломатами, главами государств, военными. Сегодня передо мной два собеседника, которые входят в список самых богатых людей Америки. У нас таких людей называют акулами капитализма. Прошу извинить, если это звучит обидно.
- Вовсе нет, - возразил Гарриман. - У нас, правда, говорят по-другому: киты.
- Киты. Киты капитализма, - повторил Сталин. - Да, это звучит солидней. Киты, на которых держится мир. Но я о другом. У нас был прекрасный поэт Маяковский. Он побывал в Америке и написал книгу о Нью-Йорке. В этой книге он приводит свой разговор с американским миллионером. Он спросил своего собеседника: сколько пар брюк вы надеваете одновременно? Тот, естественно, ответил: одну. Тогда Маяковский спросил: а сколько мяса вы можете съесть за завтраком? Последовал ответ: я вообще не ем мяса. "А тогда зачем же вам столько денег?" - "Чтобы с помощью их заработать еще денег". - "А для чего еще деньги?" - "Чтоб сделать новые деньги". Так наш поэт и не добился ответа. А как бы вы, мистер Гарриман, ответили на этот вопрос?
Гарриман вежливо улыбнулся.
- Полагаю, поэт Маяковский некорректно изложил свой разговор с американским миллионером. А скорее всего, вообще выдумал его. Я бы ответил так: а для чего вы, мистер Маяковский, пишете стихи? Для денег, для славы? Но если бы вас не печатали, разве вы перестали бы писать стихи? Настоящий поэт не может не писать стихов. Это закон творчества. Бизнес - такое же творчество. Скажем так: социальное творчество. Как и политика. Поэтами не становятся. Поэтами рождаются. Как и миллионерами. Или президентами. Как лидерами вообще.
- А как же быть с великой американской мечтой? - поинтересовался Сталин. - Любой чистильщик ботинок может стать миллионером. По-вашему, это миф?
- Точно такой же, как ваш лозунг о том, что каждая кухарка может управлять государством.
- Не опровергает ли ваши слова пример вашего делового партнера и друга мистера Джонстона? Начинал он, правда, не с чистки ботинок, а с торговли мебелью. И все же стал миллионером. Надеюсь, мистер Джонстон не будет в претензии за то, что я упомянул его впечатляющую деловую карьеру в нашей маленькой теоретической дискуссии. Это очень старая дискуссия между идеалистическими и материалистическими воззрениями.
- Не понимаю, почему я должен быть в претензии, - ответил Джонстон, выслушав перевод. - Я стал миллионером, потому что хотел стать миллионером. И работал для этого.
- Мой деловой партнер и друг мистер Джонстон стал миллионером не только потому, что хотел этого. Одного желания мало. Нужны врожденные качества. Иначе миллионерами становились бы все, кто этого хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43