— Иначе они решат, что вы не вернетесь, и тогда…Он, приподняв бровь, взглянул на девушку.— Разумеется, мы возвращаемся, — ответила Илна мягче, чем обычно. Она знала, что Хостен старался помочь ей: не его вина, что Илне так трудно дается мягкость.Она протянула фонарь одному из солдат. Будь ее воля, она загасила бы пламя и ехала в карете только при лунном свете. Но солдат оставил фонарь зажженным.— Как вам удалось обнаружить пещеру, госпожа? — спросил Хостен.— Я шла себе вперед и шла, — отвечала Илна.— Значит, все истории — сказки и фантазии, — протянул Дигир чуть ли не с сожалением. — А мы-то, словно детишки, во все верили…Илна сурово глянула на него.— Нет, не фантазии. И я бы посоветовала тебе относиться к Старшему Роми с уважением, какого он заслуживает.— Довольно же, Дигир, — прервал их беседу Хостен. — Если госпоже Илне и есть что сказать, пусть это услышит барон Робилард.— Вот еще что, — произнесла Илна. — Дигир, и вы все: если вы не сможете заставить своих детей не тревожить Старшего Роми из уважения, пускай они лучше боятся его. После сегодняшнего вечера у них будут все основания для этого. 4-й день месяца Куропатки
Королева, с глазами, словно ледяные кристаллы, наблюдала за Шариной из алебастровой комнаты.— Подойди ко мне, дитя, — изрекла она. С головокружительной быстротой девушка очутилась в белых покоях перед игровой доской.— Я была занята уничтожением Королевского Флота, Шарина, — проговорила королева. Она улыбнулась с кошачьей иронией. — Я позволила тебе увидеть это, дабы ты знала: бессмысленно пытаться противостоять мне.Шарина ничего не сказала. Она вся дрожала. Вцепившись в собственные бедра длинными сильными пальцами, девушка пыталась вернуть себе ощущение реальности. Тело ее перестало быть холодным, но душа все еще пребывала во власти ледяного безмолвия.Королева же продолжала улыбаться, но глаза ее казались сделанными из камня — более крепкого, чем турмалин, из которого были изготовлены фигуры на доске. Указательным пальцем она зацепила и подтащила к себе одну из фигурок.— Очень хорошо, — медоточивым голосом пропела она. — Я надеялась, ты будешь помогать мне без этой демонстрации, но, право же, не стоило ожидать от тебя мудрости. Только покорности, без этого — никуда.— Я не собираюсь помогать тебе, — отрезала Шарина. Она знала, что голос ее звучит грубо по сравнению с бархатным голосом королевы. От этого она рассердилась, а злость будто бы отогрела ее душу.Королева провела рукой, словно протирая стену, и белый алебастр отодвинулся на несколько шагов.— Взгляни, Шарина, — любезно произнесла она.— Если ты не можешь заставить меня делать это против моей воли, тебе этого не добиться, — повысила голос Шарина. — Тебе не удастся, а я не стану помогать.— Взгляни, девочка, — повторила королева. И вновь кусок стены превратился в окно, из которого открывался вид на море.Два судна — боевой весельный корабль и торговое — двигались каждое своим курсом с противоположных сторон. По собственному опыту Шарина знала: с наступлением темноты суда чаще всего встают на якорь у островков Внутреннего моря.Весла на военном корабле двигались с такой же скоростью, с какой птица машет крыльями: вверх-вниз, в то время как обычно они напоминают движение ног сороконожки. Торговое судно шло под небольшим парусом. Сейчас корабли находились в полете стрелы друг от друга.Ни один не преследовал другого. Королевство Островов настоящее время не отличалось большим количеством пиратских нападений.— Видишь, кто находится на борту «Арбутуса», девочка? — игриво спросила королева. И Шарина смогла увидеть корабль настолько хорошо, словно он проходил буквально у нее под носом.На узкой палубе биремы столпились люди. На долю секунды Шарина успела испугаться, вспомнив о захваченных Волосатыми людьми судах, но нет, здесь находились нормальные люди.Большинство из них были нормальными людьми. Королева подняла палец и переместила его немного в сторону. На носу биремы сидела человекообразная обезьяна. Вцепившись в перекладину задними лапами, передними животное сосредоточенно искало у себя на груди блох.Шарина нахмурилась. Эта обезьяна напомнила ей о…Палец королевы вновь переместился. И среди сидящих гребцов…— Кэшел! — закричала Шарина.Тот сидел на перилах, глядя в море, и на лице его, как прежде, застыла ироничная усмешка. Точно такой же, каким Шарина привыкла видеть его, например, когда они боролись с Захагом при дворе короля Фолкуина. И знакомый ореховый посох зажат между колен, чтобы не мешать морякам, сгрудившимся возле него.Улыбка королевы стала широкой и хищной. Корабли удалялись друг от друга. На торговом капитан отдал приказ. Трое матросов, как кошки, быстро полезли по опорам, чтобы выпустить риф грот-мачты.— Что ты готова сделать для спасения своего Кэшела, девочка? — промурлыкала королева. — Отведешь меня к трону Малкара?Шарина посмотрела на прекрасную и коварную женщин. Говорить она не могла. Ей нечего было ответить.И снова глаза королевы блеснули дикой злобой: она не встретила во взгляде Шарины страха. Ее указательный палец остановился в окне на фоне темного моря.— Смотри же, — зловещим шепотом молвила она.Вначале Шарина видела только колдунью. Но… только дети могут поверить, мол, если отвернуться, то ничего и не произойдет. Ей пришлось снова повернуть голову.И вот перед ней парусное судно. Военное судно с Кэшелом на борту было уже далеко, различимое лишь по взмахам весел. Матросы развернули паруса.Корабль вдруг остановился. Рулевой скорчился у румпеля.Нечто толщиной с якорную цепь поползло через перила на носу и обмоталось вокруг лодыжки капитана. Тот закричал и вскочил на ноги, пытаясь стряхнуть это нечто. Рулевой выхватил кинжал и бросился к капитану.Еще два щупальца обхватили рулевого.Шарина наблюдала за ужасающей картиной, глядя в окошко. Она не только видела глаза людей, но и ощущала их страх. И этот жуткий страх передался и ей.Моряки размахивали оружием. Дюжины щупалец, бесчисленное множество кишели в воздухе. Перила сломались, и люди беспомощно падали и исчезали в пучине.Корабль завертело, грот-мачта лопнула, парус упал прямо море. Палуба накренилась под давлением щупалец. Почти вся команда уже была в воде.Корабль накренился еще сильнее. Рядом с ним над водой появилось громадное, отливавшее перламутром тело: раковина аммонита, но размером, пожалуй, с небольшой остров. Один из злобных глазок моллюска смотрел на Шарину, а загнутый клюв ловил и глотал моряков одного за другим.Обшивка судна прогнулась, а потом и вовсе лопнула. Изуродованные бревна с минуту плавали на поверхности воды, а потом тоже погрузились в пучину.Луна отражалась от блестящей раковины твари. Щупальца сомкнулись вокруг последнего плавающего обломка. Не найдя ничего питательного, чудовище медленно погрузилось на дно, откуда и возникло.— Так как, Шарина? — спросила с нажимом королева. — Сделаешь, как я хочу, или Кэшел отправится на корм Старушке?Стена из белого алебастра вернулась на свое место. Шарина смотрела на ужасную и одновременно прекрасную фигуру, стоящую напротив нее за игровой доской.И голосом, лишенным эмоций, девушка произнесла:— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Стражи перед дворцом Робиларда замерли в ожидании, когда лорд Хостен вылез из кареты. Офицер низко поклонился. Хостену было недосуг отвечать на дежурные любезности.— Нынче, поздно вечером, — начал он. Была уже полночь. — Попойка будет продолжаться несколько часов. И…Он несколько замешкался, не зная, как объяснить. Он смущенно улыбнулся Илне.— Барон Робилард — отличный молодой человек, но порой он бывает немного перевозбужден, когда опрокидывает чашу за чашей. Вы уверены, что хотите встретиться с ним сейчас?— Постольку, поскольку я вообще хочу с ним встречаться, — ответила Илна. Она пожала плечами. — Я обязана предупредить его. Он не станет слушать, но предупредить я должна.Хостен кивнул.— Я проведу вас в пиршественную залу. — Он повернулся, чтобы войти.— Господин, нам… — обратился к нему один из солдат. — То есть, я хочу сказать, должны ли мы…— Отправьте их домой, — произнесла Илна, прежде чем Хостен успел ответить. — Ни к чему вовлекать их в это дело. А о своем приходе я и сама могу сообщить барону.— Вы свободны, — сказал Хостен сопровождавшим их солдатам. То же самое распоряжение получил возница, и карета отправилась вниз по дороге. Четверо солдат быстро затрусили за ней, словно сама Сестра гналась за ними по пятам.Илна усмехнулась. Похоже, она права.— Я проведу вас внутрь, — повторил Хостен. Улыбка его становилась все более кривой. — Я бор-Хориал, госпожа. И у меня не больше возможностей для выбора, чем у вас.Илна рассмеялась — довольно громко — чего не было с ней уже давно.— Так пойдемте же, — и она двинулась следом за вельможей.Илна никогда не понимала, отчего люди так гордятся своим происхождением. С другой стороны, ей было предельно ясно: Илна ос-Кенсет, чей отец пропил все свое имущество, прежде чем допился до смерти, чью мать никогда не видали в Барка Хамлет — и не может судить о таких вещах.Ни один знатный человек еще не объявлял ее своей родственницей. Но даже случись такое, вряд ли она станет гордиться этим.Зал, где нынче утром она встретилась с бароном Робилардом, был пуст, если не считать нескольких суетившихся слуг, а также теней, отбрасываемых шестью лампами. Илна нахмурилась. Она ожидала, что банкет будет проводиться здесь.Хостен будто угадал ее вопрос:— Пиршественная зала была пристроена к дворцу сзади. Это было первым проектом барона, когда он взошел на трон.Илна сморщилась. Она легко могла понять горечь Асцелея, когда торговец жаловался на налоги.Они прошли мимо нескольких небольших комнат. В конце коридора гремела музыка, раздавались голоса и смех, сверкали огни. Слуга с подносом, на котором стоял графин с вином сделал шаг в сторону, пропуская их.Длинные столы выстроились буквой «П», за ними располагались гости. Слуги разносили напитки и пищу.Зал был настолько велик, что даже огромная толпа собравшихся не смогла его заполнить. Пол покрывали ветви папоротника, а не камыш, как в лучших домах Барка Хамлет. Посреди стола стояла железная клетка. В ней, скрестив ноги, сидел Халфемос, со связанными лодыжками, ожидая решения своей судьбы.Кое-кто из собравшихся заметил Хостена и Илну. Люди были настолько пьяны, что не могли даже сфокусировать взгляд на вошедших. Барон Робилард еще не дошел до такого состояния, хотя щеки его раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. Справа от него устроилась Реговара, слева — жена, белокурая Котолина.Котолина встретила входящую в зал Илну ледяным взором. Подле нее разместилась колыбелька близнецов, и нянюшка кормила грудью одного из детей.Илна немного удивилась, заметив за столом и леди Таману. Но удивление исчезло, когда она разглядела: женщина сидит в дальнем конце стола, а рядом с ней — простолюдин.Спутник Таманы был одет безвкусно и пестро, словно один из чиновников, собирающих подати с крестьян во время визита жрецов в Барка Хамлет. Безусловно, и этот подвизался на подобной службе. Единственной причиной, по которой сборщика налогов допустили на пир, была необходимость публичного унижения леди Таманы.В углу стоял арфист, нараспев читая баллады:
— Вот Турнус из крепости знамя принесИ трубы протяжно запели…
— Милорд! — перебил арфиста Хостен.Все гости немедля обернулись на него. Халфемос вцепился в прутья клетки, горестно качая головой.— …Он начал нахлестывать лошадей… — продолжил арфист.— Тишина! — рявкнул Робилард, поднимая руку. — Я уж думал, вы покинули меня, Хостен. Думал, придется мне искать другого военного советника, раз вы оказались таким ленивым и нерасторопным слугой.Хостен заговорил. Илна выступила вперед и скрестила руки на груди.— Лорд Хостен выполнял ваши приказы, милорд, — заявила она. Голос ее звонким эхом отражался от мрамора стен. — Все вышло дольше, чем я ожидала, но я тоже выполнила ваш приказ. Старший Роми сообщил, что он явится к вам на ужин, как только взойдет луна.Робилард развернулся и начал подниматься. При первой попытке плюхнулся назад. Перевернул свой серебряный кубок, но потом все же поднялся при помощи какого-то человека, поддержавшего его под локоть.Робилард вперил палец в Илну.— Ты идиотка! — заорал он. — Да еще и лгунья к тому же!— Да, я часто оказывалась в дураках, — спокойно согласилась Илна. — Но лгать мне не было смысла. И я предупреждаю вас, барон Робилард: сомневаюсь, что Старший Роми стал бы лгать.— Посадите ее в клетку вместе вон с тем! — велел Робилард. — А утром утопите. Пусть повторяют свою ложь рыбам!— Милорд, но я думаю, что… — нерешительно начал Хостен.— А ну, тихо! — рявкнул Робилард. — Ты что, хочешь составить им компанию?Барон зашатался и едва не рухнул лицом в закуски. Хорошо еще, слуги успели подхватить его под руки и усадить в кресло.Илна повернулась к Хостену.— Да уж, лучше помолчите, не то я сама заставлю вас молчать. К тому же, настало время вам уйти.Хостен покачал головой.— Честью клянусь, — ровным голосом произнес он. Он подвел Илну к клетке и открыл задвижку на дверце. Илна отвесила ему поклон и нагнулась, чтобы войти в клетку. За ее спиной лязгнул засов.Разговоры возобновились, но арфист стоял в нерешительности. Он едва слышно перебирал струны, оглядываясь на Робиларда. Ведь последней командой барона было сохранять тишину. Так что арфист не знал, продолжать ли ему декламацию, и не один он боялся нарушить молчание.Лорд Хостен сел в кресло слева от леди Котолины. Слуга предложил ему кубок вина. Хостен взял кубок, но пить не мог.— Не нужно было тебе возвращаться, — едва слышно прошептал Халфемос.— Не думаю, что придется ждать долго, — отвечала Илна. — Ведь луна уже взошла.В зале становилось все холоднее. Илна выдохнула, но пара не заметила.— Но не так уж и давно, — заметила она.Лампы начали гаснуть. Разговоры стихли. Все повернулись к дверям. Леди Реговара, которой с ее места была видна открытая дверь, вдруг завизжала и попыталась вскочить.Фигура из голубого льда вошла в пиршественную залу. Она двигалась, как человек, вот только вместо головы было нечто бесформенное. Следом за первой фигурой выстроился целый ряд подобных же призраков: входя в зал, они расходились направо и налево, словно на параде.Арфист выронил инструмент и ринулся к запасному выходу у себя за спиной. Схватившись за портьеру, он в ужасе завопил. На пороге стоял еще один человек изо льда.Слуги Робиларда застыли, как вкопанные. Незваные гости жестом указали им на дверь. И те послушно двинулись к выходу. Лишь за дверью они разразились воплями ужаса и облегчения одновременно.Ледяная фигура, преградившая путь арфисту, поманила музыканта. Тот в ужасе замер, лишь хлопал глазами, как рыба, извлеченная из воды.Ледяной человек поманил снова. Арфист на негнущихся ногах двинулся к нему. Его душераздирающий крик огласил коридор.Илна вспомнила, как Гаррик читал страницы волшебных книг. Зачастую она не понимала слов. Даже трус-арфист мог бы быть для Гарика лучшим собеседником, чем она, Илна.Рука Илны нащупала свободный конец пояса — такого же, какой она соткала для Лиэйн.Хостен заметил Илну через стол и попытался встать. Ледяной человек, стоявший за его спиной, словно слуга, положил руку ему на плечо. Вельможа закричал:— Оставь меня в покое! Я хочу освободить ее!Они боролись с минуту: человек, пытающийся подняться, и нечеловек, мешавший ему. В конце концов, Хостен, задыхаясь, оставил свою попытку.Халфемос начал чертить какие-то знаки на ржавом полу клетки. Руки его, к счастью, оставались свободными, так что он мог приступить к заклинаниям.— Церикс научил меня открывать двери, — прошептал он Илне. — Это железо, но вокруг нас сейчас так много энергии, что я, наверное, смогу…Ледяная фигура возникла около колыбели, над которой склонилась перепуганная нянька. Она указала женщине на дверь, сама же приблизилась к колыбели.Котолина закричала и попыталась подняться. Другая ледяная фигура удерживала ее на месте. Первая же подняла близнецов. Они плакали, но как-то тоненько и как будто даже отстраненно.Ледяной человек протянул младенцев матери. Котолина прижала их к груди. Она шептала какие-то слова, и слезы облегчения катились по ее лицу.Халфемос оторвал лист папоротника, используя его вместо волшебной палочки. Закрыв глаза, чтобы уроки Церикса лучше всплыло в памяти, он произнес:— Аэо ио хатихатхара ээоуоай… Сборщик налогов крепко стиснул в руках кубок. Он дважды пытался донести вино до рта, но руки его дрожали, и содержимое лишь проливалось на стол.Ледяной человек тронул сборщика налогов за плечо. Тот закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание.Тогда призрак поднял его за плечо одной рукой. Так мать-кошка поднимает котенка зубами за шкирку. Второй рукой он отбросил в сторону кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Королева, с глазами, словно ледяные кристаллы, наблюдала за Шариной из алебастровой комнаты.— Подойди ко мне, дитя, — изрекла она. С головокружительной быстротой девушка очутилась в белых покоях перед игровой доской.— Я была занята уничтожением Королевского Флота, Шарина, — проговорила королева. Она улыбнулась с кошачьей иронией. — Я позволила тебе увидеть это, дабы ты знала: бессмысленно пытаться противостоять мне.Шарина ничего не сказала. Она вся дрожала. Вцепившись в собственные бедра длинными сильными пальцами, девушка пыталась вернуть себе ощущение реальности. Тело ее перестало быть холодным, но душа все еще пребывала во власти ледяного безмолвия.Королева же продолжала улыбаться, но глаза ее казались сделанными из камня — более крепкого, чем турмалин, из которого были изготовлены фигуры на доске. Указательным пальцем она зацепила и подтащила к себе одну из фигурок.— Очень хорошо, — медоточивым голосом пропела она. — Я надеялась, ты будешь помогать мне без этой демонстрации, но, право же, не стоило ожидать от тебя мудрости. Только покорности, без этого — никуда.— Я не собираюсь помогать тебе, — отрезала Шарина. Она знала, что голос ее звучит грубо по сравнению с бархатным голосом королевы. От этого она рассердилась, а злость будто бы отогрела ее душу.Королева провела рукой, словно протирая стену, и белый алебастр отодвинулся на несколько шагов.— Взгляни, Шарина, — любезно произнесла она.— Если ты не можешь заставить меня делать это против моей воли, тебе этого не добиться, — повысила голос Шарина. — Тебе не удастся, а я не стану помогать.— Взгляни, девочка, — повторила королева. И вновь кусок стены превратился в окно, из которого открывался вид на море.Два судна — боевой весельный корабль и торговое — двигались каждое своим курсом с противоположных сторон. По собственному опыту Шарина знала: с наступлением темноты суда чаще всего встают на якорь у островков Внутреннего моря.Весла на военном корабле двигались с такой же скоростью, с какой птица машет крыльями: вверх-вниз, в то время как обычно они напоминают движение ног сороконожки. Торговое судно шло под небольшим парусом. Сейчас корабли находились в полете стрелы друг от друга.Ни один не преследовал другого. Королевство Островов настоящее время не отличалось большим количеством пиратских нападений.— Видишь, кто находится на борту «Арбутуса», девочка? — игриво спросила королева. И Шарина смогла увидеть корабль настолько хорошо, словно он проходил буквально у нее под носом.На узкой палубе биремы столпились люди. На долю секунды Шарина успела испугаться, вспомнив о захваченных Волосатыми людьми судах, но нет, здесь находились нормальные люди.Большинство из них были нормальными людьми. Королева подняла палец и переместила его немного в сторону. На носу биремы сидела человекообразная обезьяна. Вцепившись в перекладину задними лапами, передними животное сосредоточенно искало у себя на груди блох.Шарина нахмурилась. Эта обезьяна напомнила ей о…Палец королевы вновь переместился. И среди сидящих гребцов…— Кэшел! — закричала Шарина.Тот сидел на перилах, глядя в море, и на лице его, как прежде, застыла ироничная усмешка. Точно такой же, каким Шарина привыкла видеть его, например, когда они боролись с Захагом при дворе короля Фолкуина. И знакомый ореховый посох зажат между колен, чтобы не мешать морякам, сгрудившимся возле него.Улыбка королевы стала широкой и хищной. Корабли удалялись друг от друга. На торговом капитан отдал приказ. Трое матросов, как кошки, быстро полезли по опорам, чтобы выпустить риф грот-мачты.— Что ты готова сделать для спасения своего Кэшела, девочка? — промурлыкала королева. — Отведешь меня к трону Малкара?Шарина посмотрела на прекрасную и коварную женщин. Говорить она не могла. Ей нечего было ответить.И снова глаза королевы блеснули дикой злобой: она не встретила во взгляде Шарины страха. Ее указательный палец остановился в окне на фоне темного моря.— Смотри же, — зловещим шепотом молвила она.Вначале Шарина видела только колдунью. Но… только дети могут поверить, мол, если отвернуться, то ничего и не произойдет. Ей пришлось снова повернуть голову.И вот перед ней парусное судно. Военное судно с Кэшелом на борту было уже далеко, различимое лишь по взмахам весел. Матросы развернули паруса.Корабль вдруг остановился. Рулевой скорчился у румпеля.Нечто толщиной с якорную цепь поползло через перила на носу и обмоталось вокруг лодыжки капитана. Тот закричал и вскочил на ноги, пытаясь стряхнуть это нечто. Рулевой выхватил кинжал и бросился к капитану.Еще два щупальца обхватили рулевого.Шарина наблюдала за ужасающей картиной, глядя в окошко. Она не только видела глаза людей, но и ощущала их страх. И этот жуткий страх передался и ей.Моряки размахивали оружием. Дюжины щупалец, бесчисленное множество кишели в воздухе. Перила сломались, и люди беспомощно падали и исчезали в пучине.Корабль завертело, грот-мачта лопнула, парус упал прямо море. Палуба накренилась под давлением щупалец. Почти вся команда уже была в воде.Корабль накренился еще сильнее. Рядом с ним над водой появилось громадное, отливавшее перламутром тело: раковина аммонита, но размером, пожалуй, с небольшой остров. Один из злобных глазок моллюска смотрел на Шарину, а загнутый клюв ловил и глотал моряков одного за другим.Обшивка судна прогнулась, а потом и вовсе лопнула. Изуродованные бревна с минуту плавали на поверхности воды, а потом тоже погрузились в пучину.Луна отражалась от блестящей раковины твари. Щупальца сомкнулись вокруг последнего плавающего обломка. Не найдя ничего питательного, чудовище медленно погрузилось на дно, откуда и возникло.— Так как, Шарина? — спросила с нажимом королева. — Сделаешь, как я хочу, или Кэшел отправится на корм Старушке?Стена из белого алебастра вернулась на свое место. Шарина смотрела на ужасную и одновременно прекрасную фигуру, стоящую напротив нее за игровой доской.И голосом, лишенным эмоций, девушка произнесла:— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Стражи перед дворцом Робиларда замерли в ожидании, когда лорд Хостен вылез из кареты. Офицер низко поклонился. Хостену было недосуг отвечать на дежурные любезности.— Нынче, поздно вечером, — начал он. Была уже полночь. — Попойка будет продолжаться несколько часов. И…Он несколько замешкался, не зная, как объяснить. Он смущенно улыбнулся Илне.— Барон Робилард — отличный молодой человек, но порой он бывает немного перевозбужден, когда опрокидывает чашу за чашей. Вы уверены, что хотите встретиться с ним сейчас?— Постольку, поскольку я вообще хочу с ним встречаться, — ответила Илна. Она пожала плечами. — Я обязана предупредить его. Он не станет слушать, но предупредить я должна.Хостен кивнул.— Я проведу вас в пиршественную залу. — Он повернулся, чтобы войти.— Господин, нам… — обратился к нему один из солдат. — То есть, я хочу сказать, должны ли мы…— Отправьте их домой, — произнесла Илна, прежде чем Хостен успел ответить. — Ни к чему вовлекать их в это дело. А о своем приходе я и сама могу сообщить барону.— Вы свободны, — сказал Хостен сопровождавшим их солдатам. То же самое распоряжение получил возница, и карета отправилась вниз по дороге. Четверо солдат быстро затрусили за ней, словно сама Сестра гналась за ними по пятам.Илна усмехнулась. Похоже, она права.— Я проведу вас внутрь, — повторил Хостен. Улыбка его становилась все более кривой. — Я бор-Хориал, госпожа. И у меня не больше возможностей для выбора, чем у вас.Илна рассмеялась — довольно громко — чего не было с ней уже давно.— Так пойдемте же, — и она двинулась следом за вельможей.Илна никогда не понимала, отчего люди так гордятся своим происхождением. С другой стороны, ей было предельно ясно: Илна ос-Кенсет, чей отец пропил все свое имущество, прежде чем допился до смерти, чью мать никогда не видали в Барка Хамлет — и не может судить о таких вещах.Ни один знатный человек еще не объявлял ее своей родственницей. Но даже случись такое, вряд ли она станет гордиться этим.Зал, где нынче утром она встретилась с бароном Робилардом, был пуст, если не считать нескольких суетившихся слуг, а также теней, отбрасываемых шестью лампами. Илна нахмурилась. Она ожидала, что банкет будет проводиться здесь.Хостен будто угадал ее вопрос:— Пиршественная зала была пристроена к дворцу сзади. Это было первым проектом барона, когда он взошел на трон.Илна сморщилась. Она легко могла понять горечь Асцелея, когда торговец жаловался на налоги.Они прошли мимо нескольких небольших комнат. В конце коридора гремела музыка, раздавались голоса и смех, сверкали огни. Слуга с подносом, на котором стоял графин с вином сделал шаг в сторону, пропуская их.Длинные столы выстроились буквой «П», за ними располагались гости. Слуги разносили напитки и пищу.Зал был настолько велик, что даже огромная толпа собравшихся не смогла его заполнить. Пол покрывали ветви папоротника, а не камыш, как в лучших домах Барка Хамлет. Посреди стола стояла железная клетка. В ней, скрестив ноги, сидел Халфемос, со связанными лодыжками, ожидая решения своей судьбы.Кое-кто из собравшихся заметил Хостена и Илну. Люди были настолько пьяны, что не могли даже сфокусировать взгляд на вошедших. Барон Робилард еще не дошел до такого состояния, хотя щеки его раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. Справа от него устроилась Реговара, слева — жена, белокурая Котолина.Котолина встретила входящую в зал Илну ледяным взором. Подле нее разместилась колыбелька близнецов, и нянюшка кормила грудью одного из детей.Илна немного удивилась, заметив за столом и леди Таману. Но удивление исчезло, когда она разглядела: женщина сидит в дальнем конце стола, а рядом с ней — простолюдин.Спутник Таманы был одет безвкусно и пестро, словно один из чиновников, собирающих подати с крестьян во время визита жрецов в Барка Хамлет. Безусловно, и этот подвизался на подобной службе. Единственной причиной, по которой сборщика налогов допустили на пир, была необходимость публичного унижения леди Таманы.В углу стоял арфист, нараспев читая баллады:
— Вот Турнус из крепости знамя принесИ трубы протяжно запели…
— Милорд! — перебил арфиста Хостен.Все гости немедля обернулись на него. Халфемос вцепился в прутья клетки, горестно качая головой.— …Он начал нахлестывать лошадей… — продолжил арфист.— Тишина! — рявкнул Робилард, поднимая руку. — Я уж думал, вы покинули меня, Хостен. Думал, придется мне искать другого военного советника, раз вы оказались таким ленивым и нерасторопным слугой.Хостен заговорил. Илна выступила вперед и скрестила руки на груди.— Лорд Хостен выполнял ваши приказы, милорд, — заявила она. Голос ее звонким эхом отражался от мрамора стен. — Все вышло дольше, чем я ожидала, но я тоже выполнила ваш приказ. Старший Роми сообщил, что он явится к вам на ужин, как только взойдет луна.Робилард развернулся и начал подниматься. При первой попытке плюхнулся назад. Перевернул свой серебряный кубок, но потом все же поднялся при помощи какого-то человека, поддержавшего его под локоть.Робилард вперил палец в Илну.— Ты идиотка! — заорал он. — Да еще и лгунья к тому же!— Да, я часто оказывалась в дураках, — спокойно согласилась Илна. — Но лгать мне не было смысла. И я предупреждаю вас, барон Робилард: сомневаюсь, что Старший Роми стал бы лгать.— Посадите ее в клетку вместе вон с тем! — велел Робилард. — А утром утопите. Пусть повторяют свою ложь рыбам!— Милорд, но я думаю, что… — нерешительно начал Хостен.— А ну, тихо! — рявкнул Робилард. — Ты что, хочешь составить им компанию?Барон зашатался и едва не рухнул лицом в закуски. Хорошо еще, слуги успели подхватить его под руки и усадить в кресло.Илна повернулась к Хостену.— Да уж, лучше помолчите, не то я сама заставлю вас молчать. К тому же, настало время вам уйти.Хостен покачал головой.— Честью клянусь, — ровным голосом произнес он. Он подвел Илну к клетке и открыл задвижку на дверце. Илна отвесила ему поклон и нагнулась, чтобы войти в клетку. За ее спиной лязгнул засов.Разговоры возобновились, но арфист стоял в нерешительности. Он едва слышно перебирал струны, оглядываясь на Робиларда. Ведь последней командой барона было сохранять тишину. Так что арфист не знал, продолжать ли ему декламацию, и не один он боялся нарушить молчание.Лорд Хостен сел в кресло слева от леди Котолины. Слуга предложил ему кубок вина. Хостен взял кубок, но пить не мог.— Не нужно было тебе возвращаться, — едва слышно прошептал Халфемос.— Не думаю, что придется ждать долго, — отвечала Илна. — Ведь луна уже взошла.В зале становилось все холоднее. Илна выдохнула, но пара не заметила.— Но не так уж и давно, — заметила она.Лампы начали гаснуть. Разговоры стихли. Все повернулись к дверям. Леди Реговара, которой с ее места была видна открытая дверь, вдруг завизжала и попыталась вскочить.Фигура из голубого льда вошла в пиршественную залу. Она двигалась, как человек, вот только вместо головы было нечто бесформенное. Следом за первой фигурой выстроился целый ряд подобных же призраков: входя в зал, они расходились направо и налево, словно на параде.Арфист выронил инструмент и ринулся к запасному выходу у себя за спиной. Схватившись за портьеру, он в ужасе завопил. На пороге стоял еще один человек изо льда.Слуги Робиларда застыли, как вкопанные. Незваные гости жестом указали им на дверь. И те послушно двинулись к выходу. Лишь за дверью они разразились воплями ужаса и облегчения одновременно.Ледяная фигура, преградившая путь арфисту, поманила музыканта. Тот в ужасе замер, лишь хлопал глазами, как рыба, извлеченная из воды.Ледяной человек поманил снова. Арфист на негнущихся ногах двинулся к нему. Его душераздирающий крик огласил коридор.Илна вспомнила, как Гаррик читал страницы волшебных книг. Зачастую она не понимала слов. Даже трус-арфист мог бы быть для Гарика лучшим собеседником, чем она, Илна.Рука Илны нащупала свободный конец пояса — такого же, какой она соткала для Лиэйн.Хостен заметил Илну через стол и попытался встать. Ледяной человек, стоявший за его спиной, словно слуга, положил руку ему на плечо. Вельможа закричал:— Оставь меня в покое! Я хочу освободить ее!Они боролись с минуту: человек, пытающийся подняться, и нечеловек, мешавший ему. В конце концов, Хостен, задыхаясь, оставил свою попытку.Халфемос начал чертить какие-то знаки на ржавом полу клетки. Руки его, к счастью, оставались свободными, так что он мог приступить к заклинаниям.— Церикс научил меня открывать двери, — прошептал он Илне. — Это железо, но вокруг нас сейчас так много энергии, что я, наверное, смогу…Ледяная фигура возникла около колыбели, над которой склонилась перепуганная нянька. Она указала женщине на дверь, сама же приблизилась к колыбели.Котолина закричала и попыталась подняться. Другая ледяная фигура удерживала ее на месте. Первая же подняла близнецов. Они плакали, но как-то тоненько и как будто даже отстраненно.Ледяной человек протянул младенцев матери. Котолина прижала их к груди. Она шептала какие-то слова, и слезы облегчения катились по ее лицу.Халфемос оторвал лист папоротника, используя его вместо волшебной палочки. Закрыв глаза, чтобы уроки Церикса лучше всплыло в памяти, он произнес:— Аэо ио хатихатхара ээоуоай… Сборщик налогов крепко стиснул в руках кубок. Он дважды пытался донести вино до рта, но руки его дрожали, и содержимое лишь проливалось на стол.Ледяной человек тронул сборщика налогов за плечо. Тот закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание.Тогда призрак поднял его за плечо одной рукой. Так мать-кошка поднимает котенка зубами за шкирку. Второй рукой он отбросил в сторону кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58