— который двигался сквозь небеса.— Они нашли безжизненный заменитель ДНК. Самой жизни. Производное из тех же кристаллов, которые разрушили ДНК. Они даже вдохнули пародию разума в них. Самоуправляющийся хаотический разум, не покорную чистоту компьютера. Гнусность полная. Загрязнение — это все, что осталось.Шанга не понял термин «компьютер», хотя понял, что сам Линк на него похож. Что касается остального… На ум пришел вопрос.— Как их называют? — спросил он у себя в сознании.— У нас нет для них имени, кроме чудовищ. Сами кристаллы называют гнусность, которая их создала, «Великими».— А как эти Великие называют себя сами?Колебание, впервые. Нежелание? Шанге стало интересно.— Они называют себя людьми.— А как они называют эти кристаллические создания?Определенно колебание. Нет, не нежелание, понял Шанга. Полное отвращение.— Они называют их людьми.
Когда Шанга пришел в сознание, то понял, что прошло очень мало времени. Великая Госпожа Холи и Сати все еще сидели перед ним, их руки лежали на коленях.— Теперь ты понимаешь, Рана Шанга, — сказала Сати мягко. — По крайней мере достаточно.Шанга открыл рот, потом закрыл. Он собирался возражать, что понял очень мало. Определенно недостаточно. Но почувствовал: в таких возражениях нет смысла. Кроме того, он дал клятву. По крайней мере это он понимал.Снова показалось, что Великая Госпожа Холи прочитала его мысли. Но к облегчению Шанги, когда она заговорила, в ее голосе снова появилось что-то человеческое. По крайней мере она говорила, а не посылала импульсы ему в сознание.— Тебе не нужно понимать больше, Рана Шанга, — сказало тело, в которое вселился Линк. — По крайней мере сейчас.В раджпуте поднялась упрямая гордость.— Почему ты пришел сюда? В это… в наше время?— Анализ показал, что это оптимальное время и место, чтобы изменить историю. Задача очень сложна, Рана Шанга. История подобна большой реке. Ее течение нельзя перекрыть дамбой. Оно просто найдет другой путь и зальет дамбу. Должен быть прокопан новый канал. Широкий, глубокий, большой канал. Задача очень сложна. Новые боги определили, что это — оптимальный период для того, чтобы резко изменить курс человеческой истории, который нужен человечеству. Возможно, единственный момент, когда это возможно.— Почему? — упрямо повторил Шанга.— Потому что в этой исторической эпохе одновременно существуют оба из возможных будущих человечества. Это единственное время в истории, когда оба можно изменить одновременно. Зерно фактического разрушения человечества лежит в гнусности, которую называют Рим. Зерно потенциальной славы лежит в Индии малва.— Почему? — все равно упрямо.— Истинное будущее лежит здесь, потому что только в Древней Индии человечество начало на ощупь пробираться к истине. У вас есть то, что вы называете варнами и кастовой системой. Ваши концепции замараны, погрязли в предрассудках и незнании, но ваше грубое понимание обеспечивает основу, рамку для начала необходимой программы евгеники Евгеника — учение о наследственном здоровье и наследственных способностях человека, возможностях ограничения передачи наследственных заболеваний последующим поколениям и влиянии на эволюцию человечества.
, которая сохранит человеческую расу. Именно поэтому, несмотря на их ограниченность, мы поддерживаем родословную малва не нарушаемой и формируем все вокруг этого зерна. В сегодняшней Индии малва можно увидеть только самый примитивный зародыш будущего. Но в конце, после тысяч лет тщательного генетического управления появятся новые боги. Не горстка на этот раз, из этого загрязненного будущего, а могучий хозяин истинного будущего, которое мы создадим.Сати холодно перебила:— И также именно поэтому, несмотря на способности раджпутов, мы оставили раджпутов подчиненными. Из всех человеческих пороков ни один не является таким коварным и разрушающим, как слепое поклонение способностям. Это путь к гнусности.— Рим — вот где возникло загрязнение, — продолжила Великая Госпожа Холи. — Или по крайней мере пустило самые глубокие корни в древней истории. Да, существовали другие опасные периоды и места, даже в древности. Мы вскоре с ними разберемся. Например, мы накинем узду на Китай, задолго до того, как сможет появиться династия Сун Династия, царствовавшая в 420—478 гг. на юге Китая.
и ее мандариновая болезнь. Но Рим — Рим — вот самый главный враг. Именно там огромное пятно впервые загрязнило четвертую часть планеты. И распространялось оттуда, как болезнь, в будущие столетия. Латентная болезнь, достаточно часто, эндемическая, а не эпидемиологическая. Но это наследие там, всегда готовое подняться заново. Рим. Чудовищное королевство дворняг, кровосмешений. Эта абсурдная так называемая империя, где каждый человек может назвать себя римлянином и требовать защиты римского права, словно он имеет истинную латинскую родословную. Где ни один император не может проследить свой королевский генотип свыше двух поколений. Где любой варвар может мечтать стать императором. Любой крестьянин, родившийся после смешения рас — как тот, который сейчас сидит на троне. Где любая зараженная шлюха может сидеть на троне рядом с ним и принимать почести истинно рожденного. В конце концов в Риме роль играют только способности. Это поклонение способностям над чистотой разрушит человечество. Не сдерживаемый, недисциплинированный генетический хаос разрушит планету и тысячи других. И в конце он не оставит ничего, кроме нечеловеческих монстров, чтобы загрязнять Вселенную.Снова встряла Сати:— Этого достаточно, Рана Шанга. Ты уже был выделен сверх всех других, за исключением малва. Не надо больше давить. Твоя задача в конце концов — подчиняться.Шанга встал, пал ниц и вышел из комнаты.
Нанда Лал ждал его в покоях Татхагаты — в бывших покоях Татхагаты. Там также находились Дживита и Дамодара.— Ты был прав, Рана Шанга, — сразу же начал Нанда Лал. — Это стало очевидно, как только я связал факты, уже имевшиеся у нас в распоряжении.Теперь лицо начальника шпионской сети на самом деле напоминало лицо великана-людоеда.— Несколько моих подчиненных понесут суровое наказание за то, что пренебрегли представить мне эти факты раньше.Это означало увечье, возможно слепоту. Шанга не чувствовал в сердце никакой жалости к этим неизвестным подчиненным. Он не любил шпионов малва, даже компетентных.— Какие имеются факты? — спросил он.— Йетайский солдат — на самом деле член императорской стражи — исчез в Каушамби в ту ночь, когда убежал Велисарий. Он так и не вернулся в свое подразделение.Дживита нахмурился.— Я до сих пор не понимаю, почему ты считаешь этот факт таким важным, Нанда Лал, — сказал он. — Йетайцы — практически варвары. Их дисциплина…— Абсолютно варварская, — перебил Шанга. — Я согласен с Нандой Лалом. Говорите, что хотите о варварстве йетайцев, господин Дживита. Но факт остается, что ни один йетайец — определенно не из императорской стражи — не посмеет отсутствовать на своем посту. Йетайца, который прибывает даже на день позднее, бьют палками, в результате чего он может стать калекой. Те, кто отсутствуют два дня, на самом деле становятся калеками. Три дня — отрубание головы. Четыре — сажание на кол. Пять дней или больше — на короткую палку.Нанда Лал кивнул:— Это имеет смысл. Йетайцы больше всего похожи на людей с запада, чем кто-либо еще у нас. Велисарий мог без труда сойти за йетайца.— Он не говорит на языке, — запротестовал Дживита.— Я не стал бы так уверенно это заявлять, — возразил Шанга. И добавил несколько виновато: — Велисарий — невероятный лингвист. Я сам обратил внимание, как быстро он стал бегло говорить на хинди и почти без следа акцента. Я никогда не слышал, чтобы он говорил…Шанга замолчал и почти отвесил челюсть. И обратился к Нанде Лалу, эмоционально:— А ты допросил солдат, в особенности йетайцев, которых Велисарий собирал во время контратаки под Ранапуром?Нанда Лал покачал головой. На мгновение он казался озадаченным, пока не пришло понимание.— Конечно! Как он мог бы собрать йетайцев…— Это можно сделать, — заявил Шанга. — Приказы только на хинди, с суровыми мерами сделали бы дело. Но когда ты допросишь этих солдат, думаю, обнаружишь, что он прекрасно говорит по-йетайски.Раджпут принялся ходить взад и вперед.— Что еще?— Подразделение солдат сообщает, что на следующее утро один йетайец вышел из Каушамби через. Ворота Пантеры.— А они позволили ему пройти? — спросил Дживита.Нанда Лал пожал плечами.— Он был очень яростным йетайцем, по их отчету. Он даже атаковал их сержанта, когда тот спросил документы. Навряд ли можно ожидать от простых солдат…— Проучите собак! — заорал Дживита. — Дайте им кнута!Шанга и Дамодара переглянулись. Заговорил Шанга:— Я разберусь с этим вопросом, господин Дживита. Я буду проезжать через Ворота Пантеры через час. Я сам проучу кнутом этих людей. Клянусь вам.— Отлично! — воскликнул Дживита.— В таком случае я пошел, — Шанга собрался развернуться.Его остановил Нанда Лал:— Мгновение, Рана Шанга. Мне нужно твое мнение.— Да?Разбитое лицо начальника шпионской сети было уродливым, как от ярости, так и смятения.— Мы все равно что-то упустили. Я чувствую это своими костями, — проворчал он. — Ясно, что римляне и аксумиты побежали на юг — после того как убили охрану на барже и взорвали оружейные мастерские. Это просто были отвлекающие маневры. Сам Велисарий отправился на запад. Но — есть что-то еще. Я чувствую это. Еще какой-то обман.Шанга молчал и думал.— Сейчас у меня нет времени, Нанда Лал, — сказал он. — Но мне в голову приходит несколько вопросов. Я предлагаю тебе подумать над ними.— Да?— Во-первых, что случилось с богатством? У Велисария было два огромных сундука с золотом и драгоценными камнями. Такое богатство ни один человек не захочет бросать. Но как он его унес? Он сам — один йетайец пешком — мог иметь при себе только малую часть. И его помощники могли забрать с собой тоже только понемногу. Не поддерживая такую невероятную скорость. Сокровища бы их сильно тормозили.Нанда Лал подергал повязку.— Что еще?— В ту ночь кругом бегало слишком много йетайцев. Солдаты из армейского лагеря утверждают, что видели самого Велисария. Но когда я допросил нескольких из них, они могли только сказать, что это им в свою очередь сказали «йетайцы». Какие йетайцы?— Я это выясню. Что еще?— Слишком много йетайцев, но недостаточно кушанов. Что случилось с сопровождавшими Велисария кушанами? Я о них ничего не слышал с той ночи. Что с ними? Римляне и аксумиты убили их всех? Сомневаюсь. Не тех кушанов. Я знаю их командира. Не очень хорошо, но достаточно. Его зовут Кунгас, и его нельзя застать врасплох. Что произошло с ним и его подчиненными?Нанда Лал теперь смотрел яростно и яростно дергал себя за повязку.— А еще что?Шанга пожал плечами.— Кто знает, когда речь идет о Велисарии? Я бы проследил все до самого начала, со дня, когда он прибыл в Индию. У меня нет данных, я не вижу четкой связи, но всегда задавался одним вопросом, Нанда Лал. Как именно Шакунтала убежала из дворца Венандакатры?Его перебил Дживита, его голос был полон раздражения.— Какой смысл вспоминать это, Рана Шанга? Все знают, как она убежала. Дьявольский Рао убил ее охранников и забрал ее с собой.Рана Шанга уставился на него. Ему удалось сдержать презрение, готовое прорваться наружу.— И что? Вы когда-нибудь говорили — лично — со следопытами-патанами, которые вместе с раджпутами пытались поймать Рао и принцессу?Дживита надменно расправил плечи, .— Это навряд ли можно считать моей…— Нет, он не говорил, — перебил Нанда Лал. — И я не говорил. А следует?Шанга пожал плечами.— Все следопыты-патаны заявляли, что видели следы только одного человека, не двух. Следы мужчины. Совсем никаких следов женщины. — Шанга потрепал бороду. — И это — не единственная странность, связанная с тем побегом. Я не знаю деталей, но… я снова и снова задавался вопросами. Как один человек мог убить всех тех стражников? Отличных охранников, как я предполагаю?Он заметил странное выражение в глазах Нанды Лала.— Скажи мне, — приказал Шанга.— Ее охраняли жрецы и махамимамсы, — пробормотал Нанда Лал.— Что?! — взорвался Шанга. — Кто в здравом уме поставит охранять кого-то, кроме самых лучших солдат, против Рао? — Шанга во второй раз за этот день вышел из себя. — Неужели вы, малва, все сошли с ума? — орал он. — Я сражался с Рагунатом Рао один на один! Он — самый страшный воин, с которым я когда-либо сталкивался.Все малва в комнате, несмотря на занимаемое положение, сжались. Они знали эту историю. Вся Индия знала эту историю.— От Рагуната Рао? Вы… вы… идиоты! Вы решили, что Шакунталу можно защитить от Рао жрецами? Вонючими палачами?Дживита попытался выплеснуть свое негодование от оскорбления малва, но попытка провалилась под чистой яростью во взгляде раджпута. Дамодара виновато откашлялся.— Пожалуйста, Рана Шанга! Это было решение господина Венандакатры, не наше. Похоже, его беспокоила невинность девушки. По этому он поставил ее под охрану тех, кто дал обет безбрачия, вместо…Было комично смотреть, как челюсти Нанды Лала и Дамодары отвисли практически одновременно.— …вместо элитного подразделения кушанов, — хрипло закончил фразу Нанда Лал.— Если я правильно помню, под командованием человека по имени Кунгас, — прохрипел Дамодара. — Я не уверен.Шанга фыркнул.— Теперь можете быть уверены, господин Дамодара. Расследуйте! Вы обнаружите, как я догадываюсь, что этих кушанов сняли с охраны как раз перед побегом Шакунталы. И как раз перед прибытием во дворец самого Велисария, если мне не изменяет память.— Не изменяет, — прошипел Нанда Лал. — Он посмотрел на раджпута с просьбой во взгляде. — Как кто-то может быть настолько хитрым, чтобы все это провернуть? — спросил он.Шанга рубанул воздух.— Если один человек смог, то это Велисарий. Расследуй, Нанда Лал. Впервые ничего не предполагай. Ищи сокровища и таинственного йетайца, и кушанов, которые появляются и исчезают. И, главное, ищи принцессу Шакунталу. — Он отвернулся и проворчал: — Но это твоя работа, а не моя. Мне нужно ловить римлянина.— Дьявол! — закричал Нанда Лал.— Нет, — сказал Шанга, выходя из комнаты. — Дьявольский ум, да. Но не дьявол. Это — нет.
Нанда Лал на самом деле провел расследование, тщательно и безжалостно. Он был очень способным человеком, несмотря на всю надменность малва. Но его естественная цепкость подпитывалась горящей ненавистью ко всем вещам, хотя бы отдаленно связанными с Велисарием. После того как Нанда Лал поставил перед собой задачу — и впервые без неосторожных предварительных предположений, — он решил загадку за два дня. По крайней мере большую ее часть. Сам он думал, что всю.
Несколько недель спустя гостиница рядом с Гангом получила благословение сверх всякой меры. Это была бедная гостиница, которой владела бедная бенгальская семья. Их единственным сокровищем, как любил говорить владелец гостиницы, оставался вид на великий Ганг, который неустанно пролагал путь на юг, в Бенгальский залив.Священный Ганг, говорил он в присутствии членов своей семьи, когда вместе с ними тайно молился. Он и его семья все еще придерживались старой веры и поклонялись Махаведе только публично.Бедная семья той ночью стала богата по меркам северных бенгальцев. Знатный господин показал себя очень щедрым, а его жена — очень милой.Знатная женщина мало говорила, и это правильно для женщины, которая настолько моложе своего мужа, но несколько ее слов были очень добрыми. Она очень понравилась владельцу гостиницы и его семье. Знатный господин, несмотря на всю сердечность и хорошие манеры, их немного пугал. У него было бледное лицо, и в чертах что-то западное. И смотрел он, как малва. (Они не думали, что сам он из малва, но… занимает среди них высокое положение. И из Западной Индии определенно. Этого жестокого, безжалостного Запада.)Но его жена — нет, она не из малва. И не из Западной Индии. Небольшого роста, как бенгальцы, и даже темнее. Возможно, из Кералы или Чолы. Откуда-то оттуда. В некотором роде одна из них. Бенгальцы, конечно, не были дравидами Группа народов (тегулу, тамилы, ораоны и др.) в Индии.
, а она очевидно была. В их венах текло больше древней ведической крови, чем в народах с южной части Деканского плоскогорья. Но не очень намного больше, и они тоже почувствовали на себе кнут очищения.На следующее утро после того, как знатный господин и сопровождавшие его лица отбыли, владелец гостиницы сказал своей семье, что они на несколько дней закроют гостиницу. Они уже несколько лет не могли позволить себе отдых. А теперь позволят, после того, как искупаются в священных водах Ганга.Владелец гостиницы и его жена запомнили несколько следующих дней, как время редкого и благословенного отдыха от тяжелой работы. Их дети запомнили их, как самые счастливые дни их счастливого детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Когда Шанга пришел в сознание, то понял, что прошло очень мало времени. Великая Госпожа Холи и Сати все еще сидели перед ним, их руки лежали на коленях.— Теперь ты понимаешь, Рана Шанга, — сказала Сати мягко. — По крайней мере достаточно.Шанга открыл рот, потом закрыл. Он собирался возражать, что понял очень мало. Определенно недостаточно. Но почувствовал: в таких возражениях нет смысла. Кроме того, он дал клятву. По крайней мере это он понимал.Снова показалось, что Великая Госпожа Холи прочитала его мысли. Но к облегчению Шанги, когда она заговорила, в ее голосе снова появилось что-то человеческое. По крайней мере она говорила, а не посылала импульсы ему в сознание.— Тебе не нужно понимать больше, Рана Шанга, — сказало тело, в которое вселился Линк. — По крайней мере сейчас.В раджпуте поднялась упрямая гордость.— Почему ты пришел сюда? В это… в наше время?— Анализ показал, что это оптимальное время и место, чтобы изменить историю. Задача очень сложна, Рана Шанга. История подобна большой реке. Ее течение нельзя перекрыть дамбой. Оно просто найдет другой путь и зальет дамбу. Должен быть прокопан новый канал. Широкий, глубокий, большой канал. Задача очень сложна. Новые боги определили, что это — оптимальный период для того, чтобы резко изменить курс человеческой истории, который нужен человечеству. Возможно, единственный момент, когда это возможно.— Почему? — упрямо повторил Шанга.— Потому что в этой исторической эпохе одновременно существуют оба из возможных будущих человечества. Это единственное время в истории, когда оба можно изменить одновременно. Зерно фактического разрушения человечества лежит в гнусности, которую называют Рим. Зерно потенциальной славы лежит в Индии малва.— Почему? — все равно упрямо.— Истинное будущее лежит здесь, потому что только в Древней Индии человечество начало на ощупь пробираться к истине. У вас есть то, что вы называете варнами и кастовой системой. Ваши концепции замараны, погрязли в предрассудках и незнании, но ваше грубое понимание обеспечивает основу, рамку для начала необходимой программы евгеники Евгеника — учение о наследственном здоровье и наследственных способностях человека, возможностях ограничения передачи наследственных заболеваний последующим поколениям и влиянии на эволюцию человечества.
, которая сохранит человеческую расу. Именно поэтому, несмотря на их ограниченность, мы поддерживаем родословную малва не нарушаемой и формируем все вокруг этого зерна. В сегодняшней Индии малва можно увидеть только самый примитивный зародыш будущего. Но в конце, после тысяч лет тщательного генетического управления появятся новые боги. Не горстка на этот раз, из этого загрязненного будущего, а могучий хозяин истинного будущего, которое мы создадим.Сати холодно перебила:— И также именно поэтому, несмотря на способности раджпутов, мы оставили раджпутов подчиненными. Из всех человеческих пороков ни один не является таким коварным и разрушающим, как слепое поклонение способностям. Это путь к гнусности.— Рим — вот где возникло загрязнение, — продолжила Великая Госпожа Холи. — Или по крайней мере пустило самые глубокие корни в древней истории. Да, существовали другие опасные периоды и места, даже в древности. Мы вскоре с ними разберемся. Например, мы накинем узду на Китай, задолго до того, как сможет появиться династия Сун Династия, царствовавшая в 420—478 гг. на юге Китая.
и ее мандариновая болезнь. Но Рим — Рим — вот самый главный враг. Именно там огромное пятно впервые загрязнило четвертую часть планеты. И распространялось оттуда, как болезнь, в будущие столетия. Латентная болезнь, достаточно часто, эндемическая, а не эпидемиологическая. Но это наследие там, всегда готовое подняться заново. Рим. Чудовищное королевство дворняг, кровосмешений. Эта абсурдная так называемая империя, где каждый человек может назвать себя римлянином и требовать защиты римского права, словно он имеет истинную латинскую родословную. Где ни один император не может проследить свой королевский генотип свыше двух поколений. Где любой варвар может мечтать стать императором. Любой крестьянин, родившийся после смешения рас — как тот, который сейчас сидит на троне. Где любая зараженная шлюха может сидеть на троне рядом с ним и принимать почести истинно рожденного. В конце концов в Риме роль играют только способности. Это поклонение способностям над чистотой разрушит человечество. Не сдерживаемый, недисциплинированный генетический хаос разрушит планету и тысячи других. И в конце он не оставит ничего, кроме нечеловеческих монстров, чтобы загрязнять Вселенную.Снова встряла Сати:— Этого достаточно, Рана Шанга. Ты уже был выделен сверх всех других, за исключением малва. Не надо больше давить. Твоя задача в конце концов — подчиняться.Шанга встал, пал ниц и вышел из комнаты.
Нанда Лал ждал его в покоях Татхагаты — в бывших покоях Татхагаты. Там также находились Дживита и Дамодара.— Ты был прав, Рана Шанга, — сразу же начал Нанда Лал. — Это стало очевидно, как только я связал факты, уже имевшиеся у нас в распоряжении.Теперь лицо начальника шпионской сети на самом деле напоминало лицо великана-людоеда.— Несколько моих подчиненных понесут суровое наказание за то, что пренебрегли представить мне эти факты раньше.Это означало увечье, возможно слепоту. Шанга не чувствовал в сердце никакой жалости к этим неизвестным подчиненным. Он не любил шпионов малва, даже компетентных.— Какие имеются факты? — спросил он.— Йетайский солдат — на самом деле член императорской стражи — исчез в Каушамби в ту ночь, когда убежал Велисарий. Он так и не вернулся в свое подразделение.Дживита нахмурился.— Я до сих пор не понимаю, почему ты считаешь этот факт таким важным, Нанда Лал, — сказал он. — Йетайцы — практически варвары. Их дисциплина…— Абсолютно варварская, — перебил Шанга. — Я согласен с Нандой Лалом. Говорите, что хотите о варварстве йетайцев, господин Дживита. Но факт остается, что ни один йетайец — определенно не из императорской стражи — не посмеет отсутствовать на своем посту. Йетайца, который прибывает даже на день позднее, бьют палками, в результате чего он может стать калекой. Те, кто отсутствуют два дня, на самом деле становятся калеками. Три дня — отрубание головы. Четыре — сажание на кол. Пять дней или больше — на короткую палку.Нанда Лал кивнул:— Это имеет смысл. Йетайцы больше всего похожи на людей с запада, чем кто-либо еще у нас. Велисарий мог без труда сойти за йетайца.— Он не говорит на языке, — запротестовал Дживита.— Я не стал бы так уверенно это заявлять, — возразил Шанга. И добавил несколько виновато: — Велисарий — невероятный лингвист. Я сам обратил внимание, как быстро он стал бегло говорить на хинди и почти без следа акцента. Я никогда не слышал, чтобы он говорил…Шанга замолчал и почти отвесил челюсть. И обратился к Нанде Лалу, эмоционально:— А ты допросил солдат, в особенности йетайцев, которых Велисарий собирал во время контратаки под Ранапуром?Нанда Лал покачал головой. На мгновение он казался озадаченным, пока не пришло понимание.— Конечно! Как он мог бы собрать йетайцев…— Это можно сделать, — заявил Шанга. — Приказы только на хинди, с суровыми мерами сделали бы дело. Но когда ты допросишь этих солдат, думаю, обнаружишь, что он прекрасно говорит по-йетайски.Раджпут принялся ходить взад и вперед.— Что еще?— Подразделение солдат сообщает, что на следующее утро один йетайец вышел из Каушамби через. Ворота Пантеры.— А они позволили ему пройти? — спросил Дживита.Нанда Лал пожал плечами.— Он был очень яростным йетайцем, по их отчету. Он даже атаковал их сержанта, когда тот спросил документы. Навряд ли можно ожидать от простых солдат…— Проучите собак! — заорал Дживита. — Дайте им кнута!Шанга и Дамодара переглянулись. Заговорил Шанга:— Я разберусь с этим вопросом, господин Дживита. Я буду проезжать через Ворота Пантеры через час. Я сам проучу кнутом этих людей. Клянусь вам.— Отлично! — воскликнул Дживита.— В таком случае я пошел, — Шанга собрался развернуться.Его остановил Нанда Лал:— Мгновение, Рана Шанга. Мне нужно твое мнение.— Да?Разбитое лицо начальника шпионской сети было уродливым, как от ярости, так и смятения.— Мы все равно что-то упустили. Я чувствую это своими костями, — проворчал он. — Ясно, что римляне и аксумиты побежали на юг — после того как убили охрану на барже и взорвали оружейные мастерские. Это просто были отвлекающие маневры. Сам Велисарий отправился на запад. Но — есть что-то еще. Я чувствую это. Еще какой-то обман.Шанга молчал и думал.— Сейчас у меня нет времени, Нанда Лал, — сказал он. — Но мне в голову приходит несколько вопросов. Я предлагаю тебе подумать над ними.— Да?— Во-первых, что случилось с богатством? У Велисария было два огромных сундука с золотом и драгоценными камнями. Такое богатство ни один человек не захочет бросать. Но как он его унес? Он сам — один йетайец пешком — мог иметь при себе только малую часть. И его помощники могли забрать с собой тоже только понемногу. Не поддерживая такую невероятную скорость. Сокровища бы их сильно тормозили.Нанда Лал подергал повязку.— Что еще?— В ту ночь кругом бегало слишком много йетайцев. Солдаты из армейского лагеря утверждают, что видели самого Велисария. Но когда я допросил нескольких из них, они могли только сказать, что это им в свою очередь сказали «йетайцы». Какие йетайцы?— Я это выясню. Что еще?— Слишком много йетайцев, но недостаточно кушанов. Что случилось с сопровождавшими Велисария кушанами? Я о них ничего не слышал с той ночи. Что с ними? Римляне и аксумиты убили их всех? Сомневаюсь. Не тех кушанов. Я знаю их командира. Не очень хорошо, но достаточно. Его зовут Кунгас, и его нельзя застать врасплох. Что произошло с ним и его подчиненными?Нанда Лал теперь смотрел яростно и яростно дергал себя за повязку.— А еще что?Шанга пожал плечами.— Кто знает, когда речь идет о Велисарии? Я бы проследил все до самого начала, со дня, когда он прибыл в Индию. У меня нет данных, я не вижу четкой связи, но всегда задавался одним вопросом, Нанда Лал. Как именно Шакунтала убежала из дворца Венандакатры?Его перебил Дживита, его голос был полон раздражения.— Какой смысл вспоминать это, Рана Шанга? Все знают, как она убежала. Дьявольский Рао убил ее охранников и забрал ее с собой.Рана Шанга уставился на него. Ему удалось сдержать презрение, готовое прорваться наружу.— И что? Вы когда-нибудь говорили — лично — со следопытами-патанами, которые вместе с раджпутами пытались поймать Рао и принцессу?Дживита надменно расправил плечи, .— Это навряд ли можно считать моей…— Нет, он не говорил, — перебил Нанда Лал. — И я не говорил. А следует?Шанга пожал плечами.— Все следопыты-патаны заявляли, что видели следы только одного человека, не двух. Следы мужчины. Совсем никаких следов женщины. — Шанга потрепал бороду. — И это — не единственная странность, связанная с тем побегом. Я не знаю деталей, но… я снова и снова задавался вопросами. Как один человек мог убить всех тех стражников? Отличных охранников, как я предполагаю?Он заметил странное выражение в глазах Нанды Лала.— Скажи мне, — приказал Шанга.— Ее охраняли жрецы и махамимамсы, — пробормотал Нанда Лал.— Что?! — взорвался Шанга. — Кто в здравом уме поставит охранять кого-то, кроме самых лучших солдат, против Рао? — Шанга во второй раз за этот день вышел из себя. — Неужели вы, малва, все сошли с ума? — орал он. — Я сражался с Рагунатом Рао один на один! Он — самый страшный воин, с которым я когда-либо сталкивался.Все малва в комнате, несмотря на занимаемое положение, сжались. Они знали эту историю. Вся Индия знала эту историю.— От Рагуната Рао? Вы… вы… идиоты! Вы решили, что Шакунталу можно защитить от Рао жрецами? Вонючими палачами?Дживита попытался выплеснуть свое негодование от оскорбления малва, но попытка провалилась под чистой яростью во взгляде раджпута. Дамодара виновато откашлялся.— Пожалуйста, Рана Шанга! Это было решение господина Венандакатры, не наше. Похоже, его беспокоила невинность девушки. По этому он поставил ее под охрану тех, кто дал обет безбрачия, вместо…Было комично смотреть, как челюсти Нанды Лала и Дамодары отвисли практически одновременно.— …вместо элитного подразделения кушанов, — хрипло закончил фразу Нанда Лал.— Если я правильно помню, под командованием человека по имени Кунгас, — прохрипел Дамодара. — Я не уверен.Шанга фыркнул.— Теперь можете быть уверены, господин Дамодара. Расследуйте! Вы обнаружите, как я догадываюсь, что этих кушанов сняли с охраны как раз перед побегом Шакунталы. И как раз перед прибытием во дворец самого Велисария, если мне не изменяет память.— Не изменяет, — прошипел Нанда Лал. — Он посмотрел на раджпута с просьбой во взгляде. — Как кто-то может быть настолько хитрым, чтобы все это провернуть? — спросил он.Шанга рубанул воздух.— Если один человек смог, то это Велисарий. Расследуй, Нанда Лал. Впервые ничего не предполагай. Ищи сокровища и таинственного йетайца, и кушанов, которые появляются и исчезают. И, главное, ищи принцессу Шакунталу. — Он отвернулся и проворчал: — Но это твоя работа, а не моя. Мне нужно ловить римлянина.— Дьявол! — закричал Нанда Лал.— Нет, — сказал Шанга, выходя из комнаты. — Дьявольский ум, да. Но не дьявол. Это — нет.
Нанда Лал на самом деле провел расследование, тщательно и безжалостно. Он был очень способным человеком, несмотря на всю надменность малва. Но его естественная цепкость подпитывалась горящей ненавистью ко всем вещам, хотя бы отдаленно связанными с Велисарием. После того как Нанда Лал поставил перед собой задачу — и впервые без неосторожных предварительных предположений, — он решил загадку за два дня. По крайней мере большую ее часть. Сам он думал, что всю.
Несколько недель спустя гостиница рядом с Гангом получила благословение сверх всякой меры. Это была бедная гостиница, которой владела бедная бенгальская семья. Их единственным сокровищем, как любил говорить владелец гостиницы, оставался вид на великий Ганг, который неустанно пролагал путь на юг, в Бенгальский залив.Священный Ганг, говорил он в присутствии членов своей семьи, когда вместе с ними тайно молился. Он и его семья все еще придерживались старой веры и поклонялись Махаведе только публично.Бедная семья той ночью стала богата по меркам северных бенгальцев. Знатный господин показал себя очень щедрым, а его жена — очень милой.Знатная женщина мало говорила, и это правильно для женщины, которая настолько моложе своего мужа, но несколько ее слов были очень добрыми. Она очень понравилась владельцу гостиницы и его семье. Знатный господин, несмотря на всю сердечность и хорошие манеры, их немного пугал. У него было бледное лицо, и в чертах что-то западное. И смотрел он, как малва. (Они не думали, что сам он из малва, но… занимает среди них высокое положение. И из Западной Индии определенно. Этого жестокого, безжалостного Запада.)Но его жена — нет, она не из малва. И не из Западной Индии. Небольшого роста, как бенгальцы, и даже темнее. Возможно, из Кералы или Чолы. Откуда-то оттуда. В некотором роде одна из них. Бенгальцы, конечно, не были дравидами Группа народов (тегулу, тамилы, ораоны и др.) в Индии.
, а она очевидно была. В их венах текло больше древней ведической крови, чем в народах с южной части Деканского плоскогорья. Но не очень намного больше, и они тоже почувствовали на себе кнут очищения.На следующее утро после того, как знатный господин и сопровождавшие его лица отбыли, владелец гостиницы сказал своей семье, что они на несколько дней закроют гостиницу. Они уже несколько лет не могли позволить себе отдых. А теперь позволят, после того, как искупаются в священных водах Ганга.Владелец гостиницы и его жена запомнили несколько следующих дней, как время редкого и благословенного отдыха от тяжелой работы. Их дети запомнили их, как самые счастливые дни их счастливого детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49