я видел разрушение, будто ускоренным темпом прокру
чивалась лента в кино: все они состарились, не успев созреть, на всех засты
ло одно и то же выражение растерянности и ужаса, да еще эта мертвенная бле
дность Ц так бледны могут быть только люди, которые года два не видели со
лнечного света. Это были не благородные старческие черты, вылепленные са
мой жизнью, а враз осевшие, сморщившиеся, как проколотый воздушный шарик,
лица. Кожа не успела ни поблекнуть, ни покраснеть, ни растрескаться, как до
лжно. Вот снимок, рядом второй Ц какой недуг их всех поразил? Беспощадная
язва разъела белоснежный мрамор этих лиц, раздробила на осколки, преврат
ив в мозаику дивные статуи. Стейнер не скупился на комментарии, перевора
чивая страницы и демонстрируя мне череду живых покойниц, двадцатилетни
х бабушек, чья единственная вина была в том, что они родились красивыми. Бы
ла там, в конце, и Рэчел, последняя на сегодняшний день, Ц такая прелестна
я, совсем юная, она вся будто светилась изнутри. Круглое личико и удивленн
о-голубые глаза лучились простодушным счастьем и добротой. Из прошедших
через этот ад американка пострадала больше всех, она стала совершенно н
еузнаваемой. Я не выдержал и охнул:
Ц Но почему, почему…
Ц Что Ц почему! Идиот! Ц Стейнер вдруг грохнул кулаком по столу. Ц Биты
й час я вам толкую, сколько можно? Я подвергаюсь недопустимой агрессии, я в
ынужден защищаться, вот почему.
В следующее мгновение он как с цепи сорвался, озверел, да и только: зарычал
, засучил ногами, лицо пошло лиловыми пятнами.
Ц Серная кислота, Бенжамен, серная кислота Ц вот чего они заслуживают! Б
удь моя воля, я приказал бы обливать их кислотой в колыбели. Всех!
Его трясло, он задыхался, захлебывался и впрямь тонул в собственном чудо
вищном бреду. Я съежился, внутри все оборвалось. Похоже, на сей раз он сорв
ался по-настоящему, это конец, он убьет меня, выместит на мне свою злобу. Те
рять мне было нечего, я пошел ва-банк.
Ц Все ваши картинки Ц фальшивка, фокусы для дураков.
Стейнер передернулся так, будто его иглой укололи. Лицо исказилось, рука
рванула ворот, потянулась к горлу. Краска залила шею, затылок, расползлас
ь широкими пятнами у корней волос. Я было подумал, все, приступ какой-нибу
дь или инфаркт. Он тяжело выдохнул. Медленно, с усилием повернулся вокруг
своей оси. Его безумный взгляд сдавил меня как тисками, я похолодел. А он в
друг рявкнул:
Ц Убирайтесь вон, размазня несчастная! Забирайте вашу кралю и исчезнит
е, живо, чтобы я вас обоих больше не видел! Вон!
Он почти визжал. Я ушам своим не поверил Ц он гонит меня? Я стряхнул с себя
жуткое наваждение и осторожно поднялся, все еще подозревая подвох. Стейн
ер так и остался сидеть на табурете, свирепо нахмурясь и сжав кулаки. Я шаг
нул к двери, приоткрыл ее. У него на лице вдруг будто оползень случился: гл
аза скатились к самому рту, рот обвис до подбородка, а тот обвалился на шею
. Со своей буйной, но блеклой шевелюрой он походил на старую актрису в грим
е, которой вытряхнули на голову ведро водорослей. Я тихонько пятился, не р
искуя повернуться к нему спиной.
Переступив порог кабинета, я побежал. Я мчался со всех ног назад по узкому
проходу, споткнулся обо что-то, чуть не растянулся. Странно все-таки, что С
тейнер выгнал меня, Ц ведь после всего, что он мне наговорил, я для него оп
асный свидетель. Я выбрался в подвал, пронесся через котельную, где по-пре
жнему урчал бойлер, точно объевшийся дракон. Мои тяжелые ботинки гулко с
тучали по бетонному полу. По лестнице, ведущей в кухню, я взбежал, прыгая ч
ерез две ступеньки. Но Стейнер и не думал преследовать меня, видно, совсем
скис, да и вообще хотел только попугать. Значит, у нас есть шанс. Скорей нав
ерх, заберу Элен, и уносим ноги, быстро! С этой историей потом как-нибудь ра
зберемся. Я толкнул дверь в кухню, но что-то мешало. Я нажал сильнее, дверь п
оддалась с адским грохотом, и я с размаху влетел в груду жести и стали. Кас
трюли, ложки, вилки Ц кто-то нарочно нагромоздил их здесь пирамидой Ц ра
ссыпались и раскатились по полу, отозвавшись тысячей визгливых и пронзи
тельных нот. Еще не совсем опомнившись, я поднял голову. У плиты стояла ист
уканом и смотрела на меня сверху вниз Франческа Спаццо-Стейнер собствен
ной персоной.

Странная сделка

Выглядела она не лучшим образом. Я в очередной раз отметил, как сурово обо
шлось время с ее лицом. Желтоватые пятна Ц наверно, когда-то они были вес
нушками Ц обрамляли блестящий, будто маслом намазанный нос. Под глазами
мешки, как натеки на оплывшей свече. На правой скуле красовался синяк с хо
рошую монету. Тогда я еще не знал, что это Элен с ней дралась. Но достаточно
мне было взглянуть на нее, несокрушимую скалу, дышавшую злобой, и я понял:
нам конец.
Ц Он рассказал вам все, не так ли? Ц ворчливо произнесла она.
Тяжелый узел волос сполз, рассыпаясь, на затылок.
Ц Тем хуже для вас, Бенжамен!
Ц Как это Ц тем хуже? Ваш муж хочет, чтобы я покинул этот дом…
Ц Стейнер сам не знает, что говорит. Идемте!
Она схватила меня за локоть и потащила прочь из кухни. Сильная оказалась
баба, зажала руку как клещами. Я мельком увидел прихожую, зловещие часы-са
ркофаг, чучела зверей. Вот сейчас бы одним прыжком Ц к двери! Но раздавший
ся откуда-то сверху крик остановил меня: Элен звала на помощь. Я отчаянно
рванулся.
Ц Пустите меня! Что вы с ней сделали?
Франческа втолкнула меня в маленькую гостиную Ц в этой комнате мы отогр
евались в первый вечер.
Там, оседлав подлокотник дивана, ждал нас Раймон, в красной лыжной шапочк
е с помпоном похожий на гнома, только недоброго. Его придурковатая физио
номия так и сияла. Я похолодел Ц только его мне сейчас не хватало. Было в э
том недомерке что-то от злого мальчишки, знаете, для таких одна радость Ц
над кем-нибудь поизмываться. Весь дом вдруг стал враждебной территорие
й, меня окружали недруги. Оставалась последняя надежда Ц Стейнер, тольк
о он мог приказать этим двоим отпустить нас, но его не было. Франческа и Ра
ймон встали передо мной, заслонив камин. Карлик глупо хихикал, наслаждая
сь моим испугом, а эта мегера источала яд, точно огромная оса.
Ц Бенжамен, Ц проговорила она наконец, и голос ее резанул меня, как нож г
ильотины, Ц теперь мы не можем дать вам уйти. Вы слишком много знаете.
Ц Надеюсь, это шутка…
Они удалились с неподобающей случаю торжественностью, не забыв, разумее
тся, запереть за собой дверь. Я машинально налил себе стаканчик и сел, обхв
атив голову руками. Мне необходимо было успокоиться. Главное сейчас Ц д
обраться до Элен, вдвоем мы будем сильнее. Но едва у меня начал созревать п
лан, как мои судьи вернулись вместе со Стейнером. Глупо, но присутствие хо
зяина меня как-то обнадежило.
Ц Месье Стейнер, скажите им, пусть нас отпустят. Вы же сами велели, чтобы я
убирался.
Он замялся, опустил глаза. Жирные волосы липли ко лбу.
Ц Мой муж просит извинить его, Бенжамен: он сказал, не подумав.
А Франческа-то была у них не только идеологом, но и верховным, так сказать,
комиссаром. Те двое пели с ее голоса, по струнке ходили, а распоряжалась он
а. Я с ужасом таращил глаза на дьявольскую троицу Ц мать-командиршу, карл
ика-лакея и убеленного сединами подкаблучника. Увы, они мне не снились. А
тот, кого я сперва принял за буйно-помешанного, единственный оказался ма
ло-мальски человеком. Повисло тягостное молчание. Философиня чесала ног
у пониже колена, как будто размышляла этим местом.
Ц За ваш поступок, Бенжамен, мы могли бы вас наказать. Но мы, пожалуй, дадим
вам шанс. Вы в курсе, Жером сказал вам, что на этой неделе мы выписываем наш
у последнюю пациентку. «Сухоцвет» свободен. Вот что мы предлагаем: Элен о
станется у нас, она вполне нам подходит. Вы же поедете с Раймоном в Париж и
привезете в обмен на нее трех девушек. Мы вправе требовать от вас компенс
ации. Когда они будут здесь, вам вернут Элен.
Меня точно обухом по голове ударили, я слушал и никак не мог понять, что он
а такое говорит. Тут подошел Жером и опять прижал меня к груди.
Ц Мне так жаль. Будь это в моей власти, вы бы сейчас ушли. Я умолял Франческ
у пощадить Элен. Но она и слушать ничего не желает.
Он шумно дышал, стук его сердца отдавался у меня в висках. Руки у него были
такие длинные, что могли бы обхватить меня несколько раз. Стиснутый в эти
х лапищах, я уткнулся лицом в его рубашку, и плохо пришитая пуговица все вр
емя лезла в нос. Со стороны эту сцену, наверно, можно было принять за встре
чу друзей. Его жалость была какая-то липкая, мне стало противно. А Франчес
ка была настороже.
Ц Довольно, Жером, прекрати ребячиться!
Он вздрогнул, сморщился, будто это не окрик был, а плевок. Я же, пока он разжи
мал объятия, прикидывал свои шансы на побег. Сейчас или никогда. Дверь отк
рыта, в несколько прыжков я пересеку гостиную, потом прихожую, пулей наве
рх и запрусь в спальне с Элен. А там видно будет. Я рывком высвободился из р
ук хозяина и чесанул к центральной комнате, толкнув на бегу Франческу Ц
та тяжело завалилась на бок, как рухнувшая башня. Но надолго меня не хвати
ло, ноги стали ватными, отказывались повиноваться.
Раймон Ц и быстро же бегал этот карлик! Ц в два счета настиг меня и свали
л захватом под колени. Я стукнулся головой об пол, в глазах потемнело. Я от
бивался, колотил его по голове, лягался, но все без толку. Куда мне было с ни
м справиться, слабак я. Он уселся на меня верхом Ц мерзкая рожа оказалась
прямо над моей головой Ц и невозмутимо влепил мне пощечину. Как сейчас в
ижу его занесенную руку Ц не для того, чтобы убить или вырубить, а просто
чтобы проучить нашкодившего мальчишку. Я уткнулся головой в ковер. Он си
лой поднял меня и, железной хваткой сжав локоть, поволок обратно в малень
кую гостиную. Франческа, вне себя Ц я и вправду сбил ее с ног, Ц чуть не на
бросилась на меня с кулаками. Стейнер, еще весь красный Ц видно, пережива
л, что его осадили при мне, Ц что-то бормотал, успокаивая ее.
Ц Итак, ваш ответ?
Она это не сказала Ц пролаяла. Я, дурак, все еще думал, что это скверная шут
ка, и, разозлившись Ц отшлепали ведь, как пацана, Ц тоже заорал:
Ц В гробу я видал вас всех, слышите, в гробу!
Мне сразу несказанно полегчало: выпустил пар.
В то же мгновение Раймон дал мне такого тычка локтем в бок, что я согнулся,
ловя ртом воздух, а он выхватил из кармана мешок и набросил мне на голову.
Проделал он все это спокойно, без суеты и лишних движений, в общем Ц профе
ссионально. Он тут был на все руки: сторожевой пес, лакей, повар… Покорный
раб, готовый по знаку хозяев выступить в любом амплуа. Одной рукой он держ
ал меня за шиворот, другой заламывал мне руку за спину. От боли я даже сопр
отивляться не мог.
Ц Куда вы меня ведете? Месье Стейнер, помогите же, ради Бога!
Карлик подгонял меня пинками, я задыхался под жесткой мешковиной, кричал
, брыкался. Открывались и закрывались какие-то двери, потом под ногами ока
зались ступеньки. Моя решимость таяла с каждым шагом: я понял, что меня вед
ут в подвал. Мой конвоир держал меня крепко, но агрессивности не проявлял.
Мы миновали котельную Ц я услышал гул и урчание бойлера.
Потом было еще столько дверей, которые Раймон отпирал и запирал, гремя тя
желыми ключами, столько пропитанных сыростью коридоров, поворотов, тунн
елей, где приходилось идти, пригнувшись, что я совсем запутался. Неужели п
од этим домом скрываются такие огромные катакомбы? Мне стало жутко: ведь
здесь чахли в заточении красавицы, оглашали эти своды криками и рыданьям
и. Мы шли по очередному коридору, круто уходившему вниз; мои зубы выбивали
дробь. Наконец Раймон заставил меня опуститься на четвереньки и втолкну
л в крошечную, сырую, затхлую каморку. Он снял с меня мешок и, не сказав ни сл
ова, запер дверь на ключ.
Первое, что я увидел, Ц большие круглые часы на потолке, единственный ист
очник слабого света в этом карцере. Механизм был явно неисправен: там что-
то жужжало, как жужжат осы и мухи на последнем издыхании, вертясь кверху б
рюхом и бессильно перебирая лапками. Выпуклое стекло напоминало устави
вшийся на меня огромный глаз, Ц наверно, туда же, в часы, была вмонтирован
а камера слежения. Я был один на один с непрестанным мерным скрежетом, я сб
ился с дыхания, торопливо глотая застоявшийся зловонный воздух, не мог т
олком выдохнуть, сердце зачастило. Я присел на тощий тюфяк, торчавшие из н
его соломинки искололи мне все ляжки. В углу я разглядел маленький душ и с
амый примитивный туалет. Смотреть на часы не решался: чего доброго, поста
рею в одночасье. Я стал звать на помощь и даже не слышал собственного голо
са, в этих совершенно непроницаемых стенах он тонул, как в колодце. Время о
т времени тонкий дребезжащий звук будто рассекал воздух. По моему лицу с
труился пот, хотя температура здесь была минусовая. Это подземелье предс
тавляло собой каменный мешок, что-то вроде воздушного пузыря в толще гор.

Мало-помалу мною овладевала паника. Рассудок накрыло волной, я барахтал
ся и тонул, теряя всякую способность мыслить здраво и вообще соображать.
Вдруг схватило живот. Я едва успел спустить штаны и Ц не до стыда уж было
Ц опорожнил взбунтовавшийся кишечник прямо на пол. Потом отполз в проти
воположный угол карцера, чтобы по возможности не нюхать собственную вон
ь. Я злился на себя Ц лучше бы принял их условия, Ц а еще пуще злился на Эл
ен. В конце концов, все случилось из-за нее: нечего было заигрывать со стар
иком, понятно, что его благоверная приревновала. Я лежал без сил, грязный,
мерзкий, зажимал уши, чтобы не слышать, как бегут стрелки, пытался спрятат
ься от сорвавшегося с цепи времени, чувствуя, как оно пожирает меня изнут
ри и превращает до срока в дряхлую развалину. Я был сломлен. Сдался сразу,
понятий чести, совести, достоинства для меня больше не существовало. Все,
что угодно, лишь бы не гнить в этой дыре.
Прошло, наверно, много времени, и вот наконец лязгнул, открываясь, замок. Л
уч фонарика скользнул по стене к полу, кто-то шмыгнул носом, принюхиваясь
. Я узнал его сразу и прямо на четвереньках кинулся к своему спасителю.
Ц Месье Стейнер, выпустите меня отсюда, пожалуйста! Я на все согласен.
Я стоял перед ним на коленях, и от меня нестерпимо воняло.
Ц Мне так неудобно… Ц пробормотал я, кивнув на свои штаны.
Стейнер, стоя на пороге, пошарил лучом фонарика по стенам, затем осветил ч
асы.
Ц Всякий раз, когда я спускаюсь сюда, у меня такое же чувство, как в детств
е, Ц будто меня хоронят заживо. Я понимаю, как тебе страшно.
От его неожиданного «ты» и сочувственного тона я чуть не прослезился.
Ц Они перегнули палку, не стоило тебя так сурово наказывать. Но ты уж не о
бессудь, их тоже можно понять. Франческа и так вся на нервах: ей от твоей Эл
ен крепко досталось, это, скажу я тебе, та еще штучка. Да еще наша старая рас
пря опять на днях всплыла: почему-де в «Сухоцвете» не бывает мальчиков-кр
асавчиков. Франческа злится, говорит, это дискриминация. Но юноши-то поси
льнее девушек, их и похищать не так легко, и охранять труднее. С этим надо б
удет что-то делать… Ну, и ты еще вывел ее из себя, надо же Ц с ног сшиб.
Ц Я… я не хотел.
Ц Ладно, замяли. Вот тебе наш план: ты сейчас же уедешь с Раймоном. Будешь д
елать в точности все, что он скажет. Запомни: привезешь трех девушек Ц пол
учишь Элен.
Ц Трех девушек? Да, но… но почему трех?
У него вырвался короткий грудной смешок.
Ц Потому что твоя Элен стоит трех, и вообще наше решение не обсуждается.
Все, пошли.
Обратный путь оказался значительно короче (подозреваю, что Раймон нароч
но водил меня кругами по одним и тем же коридорам, чтобы сильнее напугать
). Стейнер был настолько деликатен, что даже не упомянул о случившейся со м
ной неприятности. В туалетной комнате у лестницы я принял душ. Хозяин дал
мне чистую одежду, сам принес все из моего чемодана. Он, так сказать, взял м
еня под крыло. Под горячими струями я успокоился, озноб прошел. Но самое тя
жкое испытание было еще впереди: сказать все Элен. Раймон поднялся со мно
й наверх, повернул ключ в замке, впустил меня и запер за мной дверь. Мне дал
и десять минут, чтобы попрощаться.
Сердце у меня так и упало, едва я переступил порог. Зрелище было кошмарное
: по комнате будто смерч пронесся, простыни и одеяла сброшены с кровати, ст
ол и стулья опрокинуты, отопительная труба помята, все наши туалетные пр
инадлежности раскиданы по полу. Два стекла в окне разбиты, остальные в тр
ещинах. Над всем этим погромом стоял тошнотворно густой запах духов. По к
овру блестками были рассыпаны осколки. Элен сидела съежившись в углу и в
схлипывала. На подбородке у нее запеклась кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26