Джек действительно стал врагом, которого следовало убрать.
– Ты догадываешься, где он?
– Где-то поблизости, – вот и все, что ответил Карл.
Тони ушел. Карл позвонил домой Бобу Макмахону и рассказал, что арестован парень, обвиняемый в двух убийствах.
– Всякий раз, когда ты ставишь меня в тупик, – вздохнул Макмахон, – я надеюсь, что ты ставишь в тупик самого себя, а потом ты выходишь из положения, благоухая, как роза.
– Я не только поэтому позвонил, – объяснил Карл. – Я охочусь на Джека Белмонта. Если поручите мне другое дело, я подам в отставку.
Макмахон ответил:
– Завтра в семь утра жду тебя у Нельсона, – и повесил трубку.
– За что ты на меня накинулся? Я сказал тебе: ты охотишься на Джека Белмонта. Мы все охотимся на Джека Белмонта, потому что он опасный преступник, который укрывается от правосудия, а не потому, что ты одновременно с ним находился в доме и теперь коришь себя за то, что не поймал его. У тебя губы в яичнице.
Они сидели за столиком в «Буфетерии»; вокруг звенел утренний гам. На тарелке у Макмахона лежали три яйца всмятку, он макал в желток кусочек бекона. Карл к завтраку не прикоснулся.
– Я прав? Нам не нужно лишний раз напоминать, что он натворил. Мы возьмем его, потому что у нас такая работа.
– Не надо было ему убивать ее, – упрямо сказал Карл.
– Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе казалось, ты знаешь его как облупленного, а он совсем другой. Сделай одолжение, вспомни о том времени, когда ты был еще Карлосом – там, в аптеке, когда Эммет Лонг застрелил индейца. Тебе было пятнадцать, ты был хорошо воспитанным мальчиком. Как правило, ты не встревал в разговор взрослых до тех пор, пока тебя не спрашивали. Помнишь, как звали того парня, который угнал твоих коров?
– Уолли Таруотер.
– Ты говорил, тебя восхитило, как он согнал коров в стадо, а сам даже не вспотел.
– Помню. Он умел работать со скотиной.
– Но ты обещал застрелить его, если он попытается ускакать с твоими коровами, и слово свое сдержал. Выбил его из седла с добрых двухсот ярдов. Помнишь, что ты мне говорил? Ты говорил, что не собирался убивать его.
– Я и не собирался.
– Просто хотел ранить в руку или ногу? По-моему, ты тогда немного рисовался. И тогда я подумал: действительно ли он так хорош или хочет, чтобы я так про него думал?
Карл молча приступил к яичнице с жареной картошкой.
– Тогда твое бахвальство пришлось мне по душе, хоть я и понимал, что ты немного рисуешься. Тебе было пятнадцать, и ты нашел выход из положения. В тот день я сказал себе: такой парень мне бы пригодился. Пусть он подрастет. Я дал тебе свою визитку. И сейчас я позволяю тебе рисоваться, потому что у тебя всегда все получается. Как я говорил вчера, ты благоухаешь, как роза. Ты служишь у нас семь лет, ты простой маршал, но ты почти так же широко известен, как тот важняк из ФБР, Мелвин Первис. – Макмахон сделал паузу и отпил кофе. – Ты не в курсе? Первис взял Диллинджера вчера ночью по наводке. Фэбээровцы выследили, как он выходит из кинотеатра в Чикаго, и пристрелили на аллейке рядом.
Карл еще не видел газеты; ему хотелось узнать подробности. Действительно ли Первис застрелил Диллинджера? Сколько пуль он в него выпустил? Умер ли Диллинджер на месте? Была ли с ним Билли Фрешетт? Но вместо всего этого он спросил:
– Какой фильм они смотрели?
Макмахон оторвался от яиц и посмотрел на своего помощника.
– В тебе опять проснулся Карлос? Мальчишка хочет знать, какое кино видел Диллинджер перед смертью! Не знаю, но газетчики обо всем напишут, не сомневайся.
* * *
По дороге на работу они говорили о Белмонте. Карл никак не мог взять в толк, за что Джек убил Нэнси Полис.
– Он ей не доверял, – объяснил Макмахон. – Не верил, что та будет молчать. Почему же еще?
Где может скрываться Джек?
– Он поклялся, что найдет меня, и я ему верю, – заявил Карл. – Но если вы приставите к моему дому охрану, он затаится. Охрана придется ему не по вкусу, я так считаю; он позвонит мне и станет жаловаться и дразнить меня, попытается вывести меня из терпения. Он закоренелый преступник, но теряется в трудных ситуациях... Если не считать убийства Нэнси Полис... – Карл умолк. – Вот что я придумал. Надо как-то довести до его сведения, что я еду в гости к отцу. Может, Тони из «Настоящего детектива» сумеет связаться с ним и передать – как будто невзначай. Джек будет звонить мне домой, но меня там не будет. Он позвонит на службу, ему скажут, что я в отпуске. Отпуску он не поверит, но есть шанс, что он клюнет, узнав про отцовскую ферму. Тони говорил ему, что я люблю навещать отца.
– Если он позвонит на службу, – сказал Макмахон, – я велю Эвелин сказать, где тебя можно найти. Карл, с ним надо скорее кончать.
* * *
– О таком мечтает любая деревенская девчонка, – вздохнула Лули и прищурила глаза. – Валяться на кровати в шикарном отеле и чтобы тебя обслуживали. Прошло уже два дня, и я все время спрашиваю себя: «Неужели он еще не застрелил того парня?»
Карл только что привез ее домой из отеля «Мэйо».
– Я не застрелил его, – ответил он.
– Зато он пытался убить тебя, да?
– В меня стрелял мистер Псих. Идиот, он не ведал, что творил. Но в следующий раз, когда мне понадобится уехать...
– Погоди...
– Я хочу сказать: в следующий раз, когда нам придется пожить отдельно... Мне опять угрожает то же самое. Один тип хочет меня пристрелить.
– Знаю... Джек.
– На сей раз я буду на ореховой ферме.
– Ну и?..
– Я не хочу, чтобы ты была со мной.
Лули сохраняла спокойствие.
– Почему?
– Не хочу, чтобы тебя случайно застрелили из-за меня.
– Почему? Потому что мы – напарники? Кем ты себя вообразил? – Голос Лули звенел; она забыла о том, что решила быть хладнокровной. – Идиот, да мы ведь все равно что женаты! Когда мы не вместе, я скучаю по тебе, потому что я тебя люблю! Милый, я люблю даже смотреть на тебя, когда ты этого не замечаешь. Если нам придется все время жить раздельно, я с тем же успехом смогу уйти в монастырь. Я даже приму католичество, и мой отчим, мистер Хагенлокер, позаботится о том, чтобы сжечь меня на костре. Карл, мне нужно быть с тобой. Вот и все!
Карл снова возразил: он не хочет, чтобы ее застрелили. Вот почему нужно, чтобы она оставалась дома. Потом сказал:
– Я люблю тебя всем сердцем. И не хочу подавать ему ни малейшего повода убить тебя... как он убил Нэнси Полис.
– Так вот в чем дело! – воскликнула Лули. – Тогда я еду с тобой.
Карл снова и снова убеждал ее остаться, но его доводы на нее не действовали. Как будто в кино, где герой просит девушку не ехать с ним. Только его девушка – не нежный цветочек. Она застрелила Джо Янга, когда у нее не осталось другого выхода.
– Ладно, – сдался он, – если хочешь...
– Ты знал, что я поеду, – обрадовалась Лули. – Давай уговоримся. Если ты возьмешь Джека на ореховой ферме, мы с тобой поженимся в этом году.
– Вот какая у тебя ставка?
– У нас. Ты ведь хочешь этого?
– Да, но?..
– Но ты боишься, что, если мы поженимся, ты не сможешь отдавать всего себя работе и навсегда останешься простым маршалом. Если ты возьмешь Джека, ты докажешь, что сумеешь заниматься своим делом, не беспокоясь обо мне.
– А если он меня уложит? – на всякий случай спросил Карл.
Лули ответила не сразу.
– Раньше ты никогда об этом не думал, верно?
– Или сбежит. Он всегда сбегает.
– Что, если ты дашь мне пушку и я возьму Джека? – предложила Лули. – Я бы не возражала – он как ядовитая змея.
– Нет, в таком случае пусть лучше Вирджил его уложит, – улыбнулся Карл, – из своего нового «крэга».
Они перешучивались. Но ни один из них даже в шутку не предположил, что Джека может застрелить Наркисса.
22
Карл и Лули прибыли на закате в «шевроле», машине, заменившей простреленный «понтиак». Карл не вошел в дом; они с отцом сразу расположились на веранде и принялись рассуждать о погоде. Вирджил сообщил: последние двадцать пять дней стоит жуткая жара, дальше некуда. Таким был весь июль, и вот тебе пожалуйста – август.
– В Окмалджи на бульварах засыхают деревья. Я еще не подсчитывал убытки, но погибло не меньше пары дюжин ореховых деревьев. Нефтяники с низинных скважин высасывали воду из ручья; пастбище начало выгорать, и я распорядился перекрыть скважины.
– На нефти не проживешь, – заметил Карл.
– Что верно, то верно.
– Ты давным-давно внушил мне это. В ту ночь, когда Диллинджер пошел в кино, в Чикаго было сто два градуса По Фаренгейту.
.
– С теми двумя женщинами, – кивнул Вирджил.
– Первая, по прозвищу Леди в Красном, – содержательница борделя по имени Анна Сейдж, а вторая – Полли Гамильтон, его подружка с тех пор, как Билли Фрешетт дали два года. Говорят, Диллинджер не разрешал ей пить, потому что она индианка.
– Никогда не слыхал, что она индианка. Значит, вот кто там с ним был – две женщины.
– В жару все ходят в кино. Как написано в рекламе, в кинозале зрителей обдувает «прохладный очищенный кондиционированный воздух».
– У нас текст на плакатах другой: «Воздух, охлажденный для вашего удобства», и нарисован белый медведь на глыбе льда.
На веранду вышла Наркисса.
– Вот вам, двум белым медведям. – Дождавшись, пока Вирджил отодвинет стопку газет, она поставила на стол поднос с миской льда, бутылкой виски и двумя стаканами.
– Знаешь, какое кино смотрел Диллинджер перед смертью? – спросил Карл.
– Если там действительно был Диллинджер, – возразил Вирджил.
– Неужели ты сомневаешься? – устало спросил Карл. – Да, кое-кто считает, что в кино был не Диллинджер. Он сделал пластическую операцию, вот и все, что мне известно. Пока пишут, что взяли действительно Джона Диллинджера.
– Не буду с тобой спорить. – Вирджил разлил виски по стаканам. – Фильм с пятницы идет в «Орфее». Я надеялся, что ты его увидишь до того, как он пройдет.
– Всю прошлую неделю я сидел дома, – сообщил Карл, – и ждал, что Белмонт позвонит и обвинит меня в нечестной игре, потому что к моей квартире приставили охрану. Он знал мой телефон, но, должно быть, потерял. По-моему, ему уже на все наплевать. Сегодня днем он звонил на службу, спрашивал меня, ему сообщили, что я еду сюда, и продиктовали твой номер. Обычно они так не поступают, но хотят, чтобы с делом поскорее было покончено.
– Хочешь сказать, в нашей округе полным-полно маршалов?
– Я попросил Боба Макмахона держаться в стороне, если он хочет поскорее изловить Джека. Он сказал: как только я позвоню и сообщу ему, что Джек в твоих владениях, – он расставит посты на дорогах, чтобы Джек не смог удрать.
– Значит, ты ждешь, что Белмонт вот-вот объявится.
– По-моему, он решил сдержать слово – по крайней мере, в том, что касается меня. Раз он обещал убить меня, то должен хотя бы попытаться. Мне звонил Тони из «Настоящего детектива»; после убийства Нэнси Полис Джек действительно становится кандидатом на должность врага государства номер один. Теперь ему придется соответствовать своей репутации, несмотря на то, что в глубине души он – по-прежнему избалованный, испорченный мальчишка. Тони попросился приехать – хочет быть здесь, если объявится Джек. Мечтает написать репортаж, который назовет «Последний налет Джека Белмонта». Правда, Тони считает, что Джек вряд ли объявится, раз за ним охотится вся полиция Оклахомы.
– Согласен, – кивнул Вирджил. – На его месте я бы залег на дно до старости.
– Из Канзас-Сити он собирался рвануть в Мексику на «ла сале», но я отвез его на родину, и планы у него переменились.
– Раз он, по-твоему, сюда заявится, зачем ты торчишь на виду? – вдруг спросил Вирджил.
– Сначала ему нужно сюда добраться, а потом еще придумать, как исполнить план.
– Он будет один?
– Не знаю. – Карл покачал головой. – Кто захочет ему помогать?
* * *
Первым делом Джек вспомнил о вышибалах, работавших в борделе, о Страхе и Уолтере. Со Страхом он не выдержит в одной машине. А вот из Уолтера выйдет неплохой напарник, по крайней мере на время. Но Уолтер родом из Семинола, как Хейди и другие шлюхи из их клуба. Чтобы добраться туда, понадобится другая машина, чистая, которая не в розыске.
«Шевроле» Нэнси он бросил на улице в центре Талсы и пошел домой пешком – в особняк на Мэпл-Ридж. На дорогу ушло почти два часа. Он вошел черным ходом, пробрался в комнату служанки, той самой, которая когда-то ушивала ему комбинезон. Служанка, тридцатишестилетняя старая дева в ночной рубашке, застегнутой до самой шеи, испуганно вскрикнула. Джек прижал ее к окну.
– Маргарет, – сказал он, – мама разрешила мне взять ее машину, но мне нужны ключи. Они в чулане, второй крючок. На ключе написано: «Кадиллак V-12». – Маргарет окаменела. – Только не буди маму и ничего ей не говори, – прошептал Джек. – Она сама все поймет, когда машина ей понадобится. Передай, пусть не волнуется – «кадиллак» я верну.
Маргарет принесла ключи, по-прежнему не говоря ни слова.
В ту же ночь Джек поехал в Семинол и остановил «кадиллак» перед публичным домом, в котором раньше работали Хейди и другие девушки. Ни одна из них не вернулась. Джек выпил с одним знакомым самогонщиком, молодым парнем из Куксон-Хиллз, который не раз поставлял в их бордель спиртное. Джек спросил, известно ли тому, что сталось с вышибалами. Самогонщик ответил: Страх живет в Банче с какой-то бабой, переключился на овощи, а Уолтер вернулся в Семинол и работает вышибалой в борделе наискосок от автозаправки Филипса.
– Он служил у меня, но я не знал его фамилии. А ты знаешь? – спросил Джек.
– Уолтер немчура, – ответил самогонщик. – У него нет чувства юмора, и он бесится, когда над ним смеются. А фамилию его я один раз видел на его документах. Фамилия еще та: Дерьмер.
– Как она пишется?
– Так и пишется: Дерь-мер. Но знаешь, что будет, если ты хотя бы улыбнешься, называя его по фамилии, как некоторые тутошние алкаши? Он сломает тебе челюсть. В общем, чтобы все было тихо-мирно, он никому не говорит свою фамилию, и все проходит без неприятностей.
– Дерьмер, – повторил Джек, улыбаясь против воли.
* * *
Он узнал Уолтера со спины по толстой шее на могучих плечах, которым позавидовал бы любой борец. Уолтер видел снимки Джека в банке; он знал, что Джек объявлен в федеральный розыск.
– Ты что, спятил? Зачем явился? – спросил он и вытолкал Джека за дверь.
Значит, бывший вышибала сочувствовал Джеку. А может, Уолтеру еще неизвестно о награде за его голову. Сто тысяч долларов за поимку живым или мертвым.
– Уолтер. – Джека так и подмывало назвать его «мистер Дерьмер»; он не удержался от улыбки. – Видишь там «кадиллак»? Он мой. На нем я прикачу к одному нефтяному магнату, который не доверяет банкам. Он держит дома целую кучу денег, на которые рассчитывает безбедно прожить до конца жизни. По моим подсчетам, там у него сто тысяч или даже больше. Хочешь войти в долю?
– Сколько?
– Сорок процентов.
– Как поделим?
– Каждый из нас получит половину, но я возьму еще десять процентов за наводку.
– Как мы их получим?
– Будем следить за домом. Дождемся, пока они уедут за чем-нибудь в город, и войдем.
– Ты говоришь: «Пока они уедут». Кто – «они»?
– Я имею в виду, что у хозяина могут быть гости или он прихватит с собой экономку.
– А если мы не найдем деньги?
– Ставлю десятку, они у него в спальне. Может, завтра и поедем? – предложил Джек. – Если хочешь, сам веди машину, она новенькая, отличная.
* * *
В воскресенье днем они вчетвером поехали на машине Вирджила в Окмалджи в кино. Вирджил уверял, что купил «Нэшвилл-31», потому что ему понравилась обивка в цветочек – розовое и зеленое на бежевом фоне; все равно что ехать в машине, не выходя из дому. Они специально взяли машину Вирджила – Наркисса села вперед с большим бумажным пакетом попкорна на коленях, а Карл и Лули устроились сзади – на тот случай, если Белмонт знает, что Карл ездит на «шевроле», и поджидает его одного на дороге.
Они свернули на восток, к Окмалджи. Вирджил посмотрел в зеркало заднего вида.
– Господи, – воскликнул он, – вы только посмотрите!
Все обернулись и увидели огромное пыльное облако, надвигавшееся с юга. Оно было похоже на плотный желто-коричневый занавес, перекрывший горизонт. Карл сказал, что дело плохо; он видел такие пыльные бури только на западе штата. Лули взяла его под руку, но Карл успокоил ее: буря далеко, над Оклахома-Сити; их она, скорее всего, не коснется. Вирджил между тем заметил, что фермеры пытаются пахать и после засухи, только на выжженной земле ничего не растет. А когда по земле проходишься плугом, почву уже не удержать, – ветер с равнин сдувает плодородный слой.
– В Гатри забивают скот, потому что скотина голодает и умирает от жажды, – продолжал Вирджил.
Все молчали. Пыльная буря бушевала далеко от них, но они ощущали на себе ее дыхание: они ведь жили рядом с засушливым районом, который так и назывался: Район пыльных бурь.
На пороге кинотеатра «Орфей» Карл забыл о своих проблемах и сказал:
– Надеюсь, кино будет смешным.
* * *
Фильм назывался «Манхэттенская мелодрама».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Ты догадываешься, где он?
– Где-то поблизости, – вот и все, что ответил Карл.
Тони ушел. Карл позвонил домой Бобу Макмахону и рассказал, что арестован парень, обвиняемый в двух убийствах.
– Всякий раз, когда ты ставишь меня в тупик, – вздохнул Макмахон, – я надеюсь, что ты ставишь в тупик самого себя, а потом ты выходишь из положения, благоухая, как роза.
– Я не только поэтому позвонил, – объяснил Карл. – Я охочусь на Джека Белмонта. Если поручите мне другое дело, я подам в отставку.
Макмахон ответил:
– Завтра в семь утра жду тебя у Нельсона, – и повесил трубку.
– За что ты на меня накинулся? Я сказал тебе: ты охотишься на Джека Белмонта. Мы все охотимся на Джека Белмонта, потому что он опасный преступник, который укрывается от правосудия, а не потому, что ты одновременно с ним находился в доме и теперь коришь себя за то, что не поймал его. У тебя губы в яичнице.
Они сидели за столиком в «Буфетерии»; вокруг звенел утренний гам. На тарелке у Макмахона лежали три яйца всмятку, он макал в желток кусочек бекона. Карл к завтраку не прикоснулся.
– Я прав? Нам не нужно лишний раз напоминать, что он натворил. Мы возьмем его, потому что у нас такая работа.
– Не надо было ему убивать ее, – упрямо сказал Карл.
– Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе казалось, ты знаешь его как облупленного, а он совсем другой. Сделай одолжение, вспомни о том времени, когда ты был еще Карлосом – там, в аптеке, когда Эммет Лонг застрелил индейца. Тебе было пятнадцать, ты был хорошо воспитанным мальчиком. Как правило, ты не встревал в разговор взрослых до тех пор, пока тебя не спрашивали. Помнишь, как звали того парня, который угнал твоих коров?
– Уолли Таруотер.
– Ты говорил, тебя восхитило, как он согнал коров в стадо, а сам даже не вспотел.
– Помню. Он умел работать со скотиной.
– Но ты обещал застрелить его, если он попытается ускакать с твоими коровами, и слово свое сдержал. Выбил его из седла с добрых двухсот ярдов. Помнишь, что ты мне говорил? Ты говорил, что не собирался убивать его.
– Я и не собирался.
– Просто хотел ранить в руку или ногу? По-моему, ты тогда немного рисовался. И тогда я подумал: действительно ли он так хорош или хочет, чтобы я так про него думал?
Карл молча приступил к яичнице с жареной картошкой.
– Тогда твое бахвальство пришлось мне по душе, хоть я и понимал, что ты немного рисуешься. Тебе было пятнадцать, и ты нашел выход из положения. В тот день я сказал себе: такой парень мне бы пригодился. Пусть он подрастет. Я дал тебе свою визитку. И сейчас я позволяю тебе рисоваться, потому что у тебя всегда все получается. Как я говорил вчера, ты благоухаешь, как роза. Ты служишь у нас семь лет, ты простой маршал, но ты почти так же широко известен, как тот важняк из ФБР, Мелвин Первис. – Макмахон сделал паузу и отпил кофе. – Ты не в курсе? Первис взял Диллинджера вчера ночью по наводке. Фэбээровцы выследили, как он выходит из кинотеатра в Чикаго, и пристрелили на аллейке рядом.
Карл еще не видел газеты; ему хотелось узнать подробности. Действительно ли Первис застрелил Диллинджера? Сколько пуль он в него выпустил? Умер ли Диллинджер на месте? Была ли с ним Билли Фрешетт? Но вместо всего этого он спросил:
– Какой фильм они смотрели?
Макмахон оторвался от яиц и посмотрел на своего помощника.
– В тебе опять проснулся Карлос? Мальчишка хочет знать, какое кино видел Диллинджер перед смертью! Не знаю, но газетчики обо всем напишут, не сомневайся.
* * *
По дороге на работу они говорили о Белмонте. Карл никак не мог взять в толк, за что Джек убил Нэнси Полис.
– Он ей не доверял, – объяснил Макмахон. – Не верил, что та будет молчать. Почему же еще?
Где может скрываться Джек?
– Он поклялся, что найдет меня, и я ему верю, – заявил Карл. – Но если вы приставите к моему дому охрану, он затаится. Охрана придется ему не по вкусу, я так считаю; он позвонит мне и станет жаловаться и дразнить меня, попытается вывести меня из терпения. Он закоренелый преступник, но теряется в трудных ситуациях... Если не считать убийства Нэнси Полис... – Карл умолк. – Вот что я придумал. Надо как-то довести до его сведения, что я еду в гости к отцу. Может, Тони из «Настоящего детектива» сумеет связаться с ним и передать – как будто невзначай. Джек будет звонить мне домой, но меня там не будет. Он позвонит на службу, ему скажут, что я в отпуске. Отпуску он не поверит, но есть шанс, что он клюнет, узнав про отцовскую ферму. Тони говорил ему, что я люблю навещать отца.
– Если он позвонит на службу, – сказал Макмахон, – я велю Эвелин сказать, где тебя можно найти. Карл, с ним надо скорее кончать.
* * *
– О таком мечтает любая деревенская девчонка, – вздохнула Лули и прищурила глаза. – Валяться на кровати в шикарном отеле и чтобы тебя обслуживали. Прошло уже два дня, и я все время спрашиваю себя: «Неужели он еще не застрелил того парня?»
Карл только что привез ее домой из отеля «Мэйо».
– Я не застрелил его, – ответил он.
– Зато он пытался убить тебя, да?
– В меня стрелял мистер Псих. Идиот, он не ведал, что творил. Но в следующий раз, когда мне понадобится уехать...
– Погоди...
– Я хочу сказать: в следующий раз, когда нам придется пожить отдельно... Мне опять угрожает то же самое. Один тип хочет меня пристрелить.
– Знаю... Джек.
– На сей раз я буду на ореховой ферме.
– Ну и?..
– Я не хочу, чтобы ты была со мной.
Лули сохраняла спокойствие.
– Почему?
– Не хочу, чтобы тебя случайно застрелили из-за меня.
– Почему? Потому что мы – напарники? Кем ты себя вообразил? – Голос Лули звенел; она забыла о том, что решила быть хладнокровной. – Идиот, да мы ведь все равно что женаты! Когда мы не вместе, я скучаю по тебе, потому что я тебя люблю! Милый, я люблю даже смотреть на тебя, когда ты этого не замечаешь. Если нам придется все время жить раздельно, я с тем же успехом смогу уйти в монастырь. Я даже приму католичество, и мой отчим, мистер Хагенлокер, позаботится о том, чтобы сжечь меня на костре. Карл, мне нужно быть с тобой. Вот и все!
Карл снова возразил: он не хочет, чтобы ее застрелили. Вот почему нужно, чтобы она оставалась дома. Потом сказал:
– Я люблю тебя всем сердцем. И не хочу подавать ему ни малейшего повода убить тебя... как он убил Нэнси Полис.
– Так вот в чем дело! – воскликнула Лули. – Тогда я еду с тобой.
Карл снова и снова убеждал ее остаться, но его доводы на нее не действовали. Как будто в кино, где герой просит девушку не ехать с ним. Только его девушка – не нежный цветочек. Она застрелила Джо Янга, когда у нее не осталось другого выхода.
– Ладно, – сдался он, – если хочешь...
– Ты знал, что я поеду, – обрадовалась Лули. – Давай уговоримся. Если ты возьмешь Джека на ореховой ферме, мы с тобой поженимся в этом году.
– Вот какая у тебя ставка?
– У нас. Ты ведь хочешь этого?
– Да, но?..
– Но ты боишься, что, если мы поженимся, ты не сможешь отдавать всего себя работе и навсегда останешься простым маршалом. Если ты возьмешь Джека, ты докажешь, что сумеешь заниматься своим делом, не беспокоясь обо мне.
– А если он меня уложит? – на всякий случай спросил Карл.
Лули ответила не сразу.
– Раньше ты никогда об этом не думал, верно?
– Или сбежит. Он всегда сбегает.
– Что, если ты дашь мне пушку и я возьму Джека? – предложила Лули. – Я бы не возражала – он как ядовитая змея.
– Нет, в таком случае пусть лучше Вирджил его уложит, – улыбнулся Карл, – из своего нового «крэга».
Они перешучивались. Но ни один из них даже в шутку не предположил, что Джека может застрелить Наркисса.
22
Карл и Лули прибыли на закате в «шевроле», машине, заменившей простреленный «понтиак». Карл не вошел в дом; они с отцом сразу расположились на веранде и принялись рассуждать о погоде. Вирджил сообщил: последние двадцать пять дней стоит жуткая жара, дальше некуда. Таким был весь июль, и вот тебе пожалуйста – август.
– В Окмалджи на бульварах засыхают деревья. Я еще не подсчитывал убытки, но погибло не меньше пары дюжин ореховых деревьев. Нефтяники с низинных скважин высасывали воду из ручья; пастбище начало выгорать, и я распорядился перекрыть скважины.
– На нефти не проживешь, – заметил Карл.
– Что верно, то верно.
– Ты давным-давно внушил мне это. В ту ночь, когда Диллинджер пошел в кино, в Чикаго было сто два градуса По Фаренгейту.
.
– С теми двумя женщинами, – кивнул Вирджил.
– Первая, по прозвищу Леди в Красном, – содержательница борделя по имени Анна Сейдж, а вторая – Полли Гамильтон, его подружка с тех пор, как Билли Фрешетт дали два года. Говорят, Диллинджер не разрешал ей пить, потому что она индианка.
– Никогда не слыхал, что она индианка. Значит, вот кто там с ним был – две женщины.
– В жару все ходят в кино. Как написано в рекламе, в кинозале зрителей обдувает «прохладный очищенный кондиционированный воздух».
– У нас текст на плакатах другой: «Воздух, охлажденный для вашего удобства», и нарисован белый медведь на глыбе льда.
На веранду вышла Наркисса.
– Вот вам, двум белым медведям. – Дождавшись, пока Вирджил отодвинет стопку газет, она поставила на стол поднос с миской льда, бутылкой виски и двумя стаканами.
– Знаешь, какое кино смотрел Диллинджер перед смертью? – спросил Карл.
– Если там действительно был Диллинджер, – возразил Вирджил.
– Неужели ты сомневаешься? – устало спросил Карл. – Да, кое-кто считает, что в кино был не Диллинджер. Он сделал пластическую операцию, вот и все, что мне известно. Пока пишут, что взяли действительно Джона Диллинджера.
– Не буду с тобой спорить. – Вирджил разлил виски по стаканам. – Фильм с пятницы идет в «Орфее». Я надеялся, что ты его увидишь до того, как он пройдет.
– Всю прошлую неделю я сидел дома, – сообщил Карл, – и ждал, что Белмонт позвонит и обвинит меня в нечестной игре, потому что к моей квартире приставили охрану. Он знал мой телефон, но, должно быть, потерял. По-моему, ему уже на все наплевать. Сегодня днем он звонил на службу, спрашивал меня, ему сообщили, что я еду сюда, и продиктовали твой номер. Обычно они так не поступают, но хотят, чтобы с делом поскорее было покончено.
– Хочешь сказать, в нашей округе полным-полно маршалов?
– Я попросил Боба Макмахона держаться в стороне, если он хочет поскорее изловить Джека. Он сказал: как только я позвоню и сообщу ему, что Джек в твоих владениях, – он расставит посты на дорогах, чтобы Джек не смог удрать.
– Значит, ты ждешь, что Белмонт вот-вот объявится.
– По-моему, он решил сдержать слово – по крайней мере, в том, что касается меня. Раз он обещал убить меня, то должен хотя бы попытаться. Мне звонил Тони из «Настоящего детектива»; после убийства Нэнси Полис Джек действительно становится кандидатом на должность врага государства номер один. Теперь ему придется соответствовать своей репутации, несмотря на то, что в глубине души он – по-прежнему избалованный, испорченный мальчишка. Тони попросился приехать – хочет быть здесь, если объявится Джек. Мечтает написать репортаж, который назовет «Последний налет Джека Белмонта». Правда, Тони считает, что Джек вряд ли объявится, раз за ним охотится вся полиция Оклахомы.
– Согласен, – кивнул Вирджил. – На его месте я бы залег на дно до старости.
– Из Канзас-Сити он собирался рвануть в Мексику на «ла сале», но я отвез его на родину, и планы у него переменились.
– Раз он, по-твоему, сюда заявится, зачем ты торчишь на виду? – вдруг спросил Вирджил.
– Сначала ему нужно сюда добраться, а потом еще придумать, как исполнить план.
– Он будет один?
– Не знаю. – Карл покачал головой. – Кто захочет ему помогать?
* * *
Первым делом Джек вспомнил о вышибалах, работавших в борделе, о Страхе и Уолтере. Со Страхом он не выдержит в одной машине. А вот из Уолтера выйдет неплохой напарник, по крайней мере на время. Но Уолтер родом из Семинола, как Хейди и другие шлюхи из их клуба. Чтобы добраться туда, понадобится другая машина, чистая, которая не в розыске.
«Шевроле» Нэнси он бросил на улице в центре Талсы и пошел домой пешком – в особняк на Мэпл-Ридж. На дорогу ушло почти два часа. Он вошел черным ходом, пробрался в комнату служанки, той самой, которая когда-то ушивала ему комбинезон. Служанка, тридцатишестилетняя старая дева в ночной рубашке, застегнутой до самой шеи, испуганно вскрикнула. Джек прижал ее к окну.
– Маргарет, – сказал он, – мама разрешила мне взять ее машину, но мне нужны ключи. Они в чулане, второй крючок. На ключе написано: «Кадиллак V-12». – Маргарет окаменела. – Только не буди маму и ничего ей не говори, – прошептал Джек. – Она сама все поймет, когда машина ей понадобится. Передай, пусть не волнуется – «кадиллак» я верну.
Маргарет принесла ключи, по-прежнему не говоря ни слова.
В ту же ночь Джек поехал в Семинол и остановил «кадиллак» перед публичным домом, в котором раньше работали Хейди и другие девушки. Ни одна из них не вернулась. Джек выпил с одним знакомым самогонщиком, молодым парнем из Куксон-Хиллз, который не раз поставлял в их бордель спиртное. Джек спросил, известно ли тому, что сталось с вышибалами. Самогонщик ответил: Страх живет в Банче с какой-то бабой, переключился на овощи, а Уолтер вернулся в Семинол и работает вышибалой в борделе наискосок от автозаправки Филипса.
– Он служил у меня, но я не знал его фамилии. А ты знаешь? – спросил Джек.
– Уолтер немчура, – ответил самогонщик. – У него нет чувства юмора, и он бесится, когда над ним смеются. А фамилию его я один раз видел на его документах. Фамилия еще та: Дерьмер.
– Как она пишется?
– Так и пишется: Дерь-мер. Но знаешь, что будет, если ты хотя бы улыбнешься, называя его по фамилии, как некоторые тутошние алкаши? Он сломает тебе челюсть. В общем, чтобы все было тихо-мирно, он никому не говорит свою фамилию, и все проходит без неприятностей.
– Дерьмер, – повторил Джек, улыбаясь против воли.
* * *
Он узнал Уолтера со спины по толстой шее на могучих плечах, которым позавидовал бы любой борец. Уолтер видел снимки Джека в банке; он знал, что Джек объявлен в федеральный розыск.
– Ты что, спятил? Зачем явился? – спросил он и вытолкал Джека за дверь.
Значит, бывший вышибала сочувствовал Джеку. А может, Уолтеру еще неизвестно о награде за его голову. Сто тысяч долларов за поимку живым или мертвым.
– Уолтер. – Джека так и подмывало назвать его «мистер Дерьмер»; он не удержался от улыбки. – Видишь там «кадиллак»? Он мой. На нем я прикачу к одному нефтяному магнату, который не доверяет банкам. Он держит дома целую кучу денег, на которые рассчитывает безбедно прожить до конца жизни. По моим подсчетам, там у него сто тысяч или даже больше. Хочешь войти в долю?
– Сколько?
– Сорок процентов.
– Как поделим?
– Каждый из нас получит половину, но я возьму еще десять процентов за наводку.
– Как мы их получим?
– Будем следить за домом. Дождемся, пока они уедут за чем-нибудь в город, и войдем.
– Ты говоришь: «Пока они уедут». Кто – «они»?
– Я имею в виду, что у хозяина могут быть гости или он прихватит с собой экономку.
– А если мы не найдем деньги?
– Ставлю десятку, они у него в спальне. Может, завтра и поедем? – предложил Джек. – Если хочешь, сам веди машину, она новенькая, отличная.
* * *
В воскресенье днем они вчетвером поехали на машине Вирджила в Окмалджи в кино. Вирджил уверял, что купил «Нэшвилл-31», потому что ему понравилась обивка в цветочек – розовое и зеленое на бежевом фоне; все равно что ехать в машине, не выходя из дому. Они специально взяли машину Вирджила – Наркисса села вперед с большим бумажным пакетом попкорна на коленях, а Карл и Лули устроились сзади – на тот случай, если Белмонт знает, что Карл ездит на «шевроле», и поджидает его одного на дороге.
Они свернули на восток, к Окмалджи. Вирджил посмотрел в зеркало заднего вида.
– Господи, – воскликнул он, – вы только посмотрите!
Все обернулись и увидели огромное пыльное облако, надвигавшееся с юга. Оно было похоже на плотный желто-коричневый занавес, перекрывший горизонт. Карл сказал, что дело плохо; он видел такие пыльные бури только на западе штата. Лули взяла его под руку, но Карл успокоил ее: буря далеко, над Оклахома-Сити; их она, скорее всего, не коснется. Вирджил между тем заметил, что фермеры пытаются пахать и после засухи, только на выжженной земле ничего не растет. А когда по земле проходишься плугом, почву уже не удержать, – ветер с равнин сдувает плодородный слой.
– В Гатри забивают скот, потому что скотина голодает и умирает от жажды, – продолжал Вирджил.
Все молчали. Пыльная буря бушевала далеко от них, но они ощущали на себе ее дыхание: они ведь жили рядом с засушливым районом, который так и назывался: Район пыльных бурь.
На пороге кинотеатра «Орфей» Карл забыл о своих проблемах и сказал:
– Надеюсь, кино будет смешным.
* * *
Фильм назывался «Манхэттенская мелодрама».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30