– Ты обвиняешь ее в убийстве федерального поверенного?
– Если принять во внимание, что убитый найден в ее гостиничном номере, то ей придется ответить на множество вопросов.
Начиная с вопроса, зачем ей понадобилась комната в отеле, если в ее водительских правах написано, что она живет в этом городе, подумал Рорк и предположил:
– Возможно, тот, кто убил федерального поверенного, пришел после нее.
– Такая возможность не исключается, – согласился Майк. – Особенно учитывая, что в нее тоже стреляли. Но ввиду ее якобы амнезии дело принимает интересный оборот.
– Сейчас ты говоришь как типичный полицейский.
– А ты действуешь как человек, которому есть что скрывать. – Майк потер свой квадратный подбородок. – Почему ты не хочешь прямо и откровенно рассказать хотя бы мне о том, что тебе известно?
Рорк наконец собрался с духом.
– Мне известно меньше, чем тебе. Черт, я даже не знал об убитом парне.
Он стал объяснять, как они встретились. И как он потерял ее в карнавальной толпе, а потом нашел лежащей на земле с огнестрельной раной в голове. И самое важное: что она сообщила о полицейских, которые хотели ее смерти.
– Это серьезное обвинение. – Выражение лица Майка было мрачным и по-полицейски суровым.
– Я знаю. Ведь она могла ради чего-то лгать. Но когда она мне это сказала, то была почти без сознания. Я не думаю, что в таком состоянии ее хватило бы на изворотливую ложь.
– Лживость заложена в природе некоторых людей.
– Ты меня убедил, – мрачно согласился Рорк, вспомнив Наташу.
Тем не менее про себя он решил, что первое, о чем ему следует позаботиться, – это вытащить Дарию Шиа из больницы, прежде чем там объявятся полицейские. На тот случай, если тогда, в машине «скорой помощи», она сказала ему правду.
И потом, страдает она амнезией или нет, нужно выяснить, в какого рода неприятности втянула его эта загадочная женщина и насколько они опасны.
Глава третья
Дария лежала на кровати, пристально разглядывая потолок, покрытый водоэмульсионной краской, и мучаясь тем, что ее память стала похожей на пустую, неисписанную грифельную доску. Прежде она попыталась хоть что-нибудь вспомнить о своей жизни, но единственное, что всплыло в ее памяти, были шум, гам, толкотня в толпе и чувство страха.
Чего она боялась?
Ее руки лежали поверх накрахмаленной белой простыни; она подняла левую кисть, отстраненно наблюдая, как сверкает и искрится бриллиант под светом плафона. Откуда у нее это кольцо? Наверное, его подарил тот человек, который ехал с ней в «скорой помощи». Мужчина, который утверждал, что он ее муж. Огромный мужчина с густой черной шевелюрой и глазами, напоминающими полночь над заливом.
Ах… Ее сознание мгновенно зациклилось на этой мысли. Дария знала, на что похож залив в полночь. Память услужливо вызвала образ неподвижной воды и деревьев, живописно задрапированных испанским мхом и закутанных в вуаль густого тумана.
«Интересно знать, не там ли я живу? Вместе с ним?» – подумалось ей.
Она снова постаралась представить себе его внешность: нос, выглядевший так, словно он несколько раз был сломан, губы… Дария, казалось, помнила вкус его губ, и это заставляло ее верить, что он действительно мог быть ее мужем. Но когда она попыталась вообразить себя с ним вместе в семейной обстановке, ничего не получилось. Полная пустота…
– О Боже, – прошептала она, закрывая лицо руками, – что же мне теперь делать?
Рорк стоял в открытом дверном проеме, рассматривая бледное лицо и фигуру, беспомощно распростертую на кровати. Он обуздал первый, инстинктивный порыв успокоить ее, строго напомнив себе, что совсем недавно, позволив другой великолепной, загадочной женщине себя увлечь, едва не оказался на том свете. Может, он и не самый одаренный парень, когда-либо попиравший ногами эту планету, но, черт возьми, достаточно умен для того, чтобы учиться на собственных ошибках.
Утвердившись в своем решении, Рорк вошел в комнату, закрыв за собой дверь.
– Ты говорила правду? – Настроив себя быть начеку и не вмешиваться ни в какие сомнительные дела, он задал свой вопрос более резко, чем хотелось бы.
Рорк видел, как напряглись ее плечи. Она медленно опустила руки и, встретив его пристальный взгляд из-под прищуренных век, осторожно спросила:
– Что вы имеете в виду?
– Твои слова о том, что ты ничего не можешь вспомнить.
Его тон выражал недоверие. Дария с вызовом подняла подбородок:
– Почему я должна лгать?
Действительно, почему?
– А как насчет небольшой неприятности с человеком, убитым в твоем номере отеля?
– Что?! – Ее глаза расширились, и, хотя казалось, что это невозможно, лицо стало еще бледнее, настолько прозрачным, что Рорку почудилось, будто сквозь него просвечивает белая наволочка.
– Полиция нашла некоего федерального поверенного мертвым в комнате отеля «Уитфилд-пэлес». В комнате, забронированной женщиной, словесный портрет которой может означать для тебя погребальный звон.
– Я не помню никакой комнаты в отеле, – настаивала Дария. – И совершенно точно не помню никакого человека, особенно мертвого.
– Это ты так утверждаешь.
– А почему я должна говорить неправду?
– Возможно, потому, что это ты его убила.
– Я бы не стала на вашем месте держать пари. Я никогда ни в кого не стреляла. – Она говорила очень уверенно.
– Любопытно узнать, откуда тебе известно, что он был застрелен.
– А разве вы этого не говорили?
– Нет. Я только сказал, что федеральный поверенный был найден мертвым. Без уточнений и подробностей.
Когда Дария осмыслила это убийственное утверждение, у нее вырвался вздох. «И правда, откуда мне известно, что этот человек застрелен? При том, что я ничего не помню?»
Отличный вопрос. Но Рорк не ограничился только им, он решил помочь ей кое-что вспомнить, подсказав некоторые ответы. Он пересек комнату и остановился около кровати.
– Давай начнем с твоего имени. Ты помнишь, как тебя зовут?
Ее брови напряженно изогнулись, отчего лоб покрылся морщинами.
– Доктор называла меня миссис О'Мэлли. В тот момент я себя еще неважно чувствовала и не поняла, точно ли меня так зовут.
Рорк решил придерживаться своей версии до тех пор, пока не выяснит, что она помнит и что забыла.
– Она назвала тебя правильно. Ты – моя жена, Дария Шиа О'Мэлли.
Он ожидал, что она будет возражать либо хоть как-то отреагирует на первую часть имени. Однако в выражении ее лица не было на это и намека.
Дария повторила про себя свое имя, но оно не возбудило никаких воспоминаний. Она готова была заплакать от отчаяния.
– А как зовут вас? – спросила она.
– Рорк.
– Рорк, – повторила она. Непривычно ни ее слуху, ни языку. – Именно так я вас и называю?
– В большинстве случаев. – Он пожал плечами. – Иногда «сердце мое», «дорогой», «любимый», а когда я забываю поднимать с пола полотенце в ванной, то обращаешься ко мне немного колоритней.
Его слова и выражение лица приглашали Дарию улыбнуться, но она не находила ничего юмористического в своем положении.
Он сделал первый намек на семейную жизнь. Дария еще раз попыталась нарисовать в воображении сцены совместного проживания и супружеского блаженства. И снова – полная пустота в памяти.
– Как долго мы женаты?
– Совсем недолго. – Он опять пожал плечами.
– Простите за расспросы, но это мне действительно поможет. А давно ли мы с вами знакомы?
Несомненно, недавно. Трудно себе представить, чтобы она могла забыть такого могучего мужчину. Сильного в своей спокойной уверенности в себе. Из разряда тех мужчин, которым никто не осмелится стать поперек дороги. Из таких мужчин, которые сумеют защитить женщину.
Откуда возникла эта мысль? Разве она нуждается в защите?
– Период ухаживания у нас получился коротким и стремительным, как вихрь. И потом, мы решили хранить наш брак в секрете до тех пор, пока я смогу вернуться в Новый Орлеан и мы сообщим эту новость нашим семьям и друзьям.
– До тех пор, пока вы сможете вернуться… Это означает, что я живу здесь? И если наше бракосочетание было тайным, то из-за этого я и не ношу обручального кольца?
– Я отвечаю «да» на оба вопроса, миссис О'Мэлли. – Если Дария симулирует амнезию, то делает это чертовски убедительно, подумал Рорк.
– Но если я живу в этом городе, то зачем мне понадобилась комната в отеле? – произнесла она тревожным шепотом.
– Я не знаю, дорогая, – спокойно ответил Рорк, – эту загадку мы еще должны разгадать.
Мы. Дария не понимала, почему это слово так успокоило ее. Она по-прежнему ничего не помнила ни об этом человеке, ни тем более об их браке.
Она долго и пристально смотрела на Рорка, не произнося ни слова. Затем предположила:
– Вы считаете, что я должна вспомнить нечто настолько же важное, как и мое замужество?
– Да, должна. Разве ты думаешь иначе? – Он наклонился над ней с подчеркнуто чувственным блеском в глазах: – Я должен высказать тебе, любовь моя, нечто вроде обиды. Ты забыла, что наш медовый месяц превратился в настоящую пытку для моего мужского самолюбия.
Его улыбающийся рот почти прикасался к ее губам. Ей оставалось всего-навсего чуть приподнять голову с подушки.
– Я хотела бы поцеловать тебя. – Потрясающее ощущение того, что она раньше уже пробовала вкус этих твердых губ, заставило Дарию громким шепотом выговорить эти слова.
Рорк задавался вопросом, не могли бы несколько поцелуев стимулировать восстановление ее памяти. Уверяя себя, что это единственная причина, по которой его тянет насладиться вкусом ее атласно-гладких губ, он склонился еще ниже, а она с готовностью подставила свои губы.
– Извините…
Трубный голос от двери нарушил тишину, напоенную чувственным предвкушением. Дария отпрянула от Рорка.
– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя отвратительная манера появляться в самое неподходящее время? – прорычал Рорк, не отрывая взгляда от Дарии.
– Я только подумал, что хорошие манеры требуют от меня пригласить свою новоиспеченную невестку к нам домой, познакомиться с семьей, – непринужденно сказал Майк. – И хотел сделать это прежде, чем отсюда уйду.
Уступив в этот раз без боя, Рорк повернулся к брату:
– У тебя что, назначено свидание?
– Увы, дела. Владелец одного из казино на речных яхтах подозревает своего управляющего в том, что он бессовестно снимает сливки. Всю неделю я занимался в казино игрой в карты. – Он продемонстрировал свои ладони и улыбнулся Дарии: – Вы смотрите на самые быстрые руки в округе.
Чувствуя, как слабеет ее напряжение в присутствии этого дружелюбного человека, так разительно похожего на своего брата, Дария в ответ тоже улыбнулась:
– Я ничего не смыслю в карточных азартных играх, но думаю, что большинство женщин предпочли бы мужчину с медлительными руками.
Он рассмеялся шутке сочным самоуверенным голосом. Такой голос, подумала Дария, должен неотразимо действовать на женские сердца. Но все обаяние его личности не шло ни в какое сравнение с единственным взглядом человека, молча стоявшего рядом и с любопытством наблюдающего за беседой.
– Я, Майк Патрик, самый старший и самый красивый из братьев О'Мэлли, приглашаю вас познакомиться с нашей семьей. Добро пожаловать к нам в дом. – Он вплотную подошел к кровати, нагнулся и запечатлел поцелуй на ее покрытой синяками и ссадинами щеке. – Что-то мне подсказывает, что вы прекрасно впишетесь в нашу семью. – После короткого братского поцелуя он повернулся к Рорку:
– Нам опять надо поговорить.
Убоявшись еще одного допроса, Рорк собирался отказаться, однако, заметив во взгляде брата неумолимую решимость, повиновался. Хотя его часто обвиняли в упрямстве, на свете не было человека более упорного и настырного, чем Майк Патрик О'Мэлли. То качество, которое сделало его великим полицейским, превратило его в сущее наказание для младшего брата.
Рорк повернулся к Дарии:
– Нам с Майком придется заняться некоторыми семейными делами, а затем я сразу вернусь к тебе. – Он провел пальцем по щеке Дарии, что предположительно выражало супружескую нежность, и ощутил непрошеное чувство удовлетворения, заметив, как на ее мертвенно-бледном лице расцветает румянец смущения.
– Прекрасно. – По какой-то причине Дарии не хотелось, чтобы ее оставляли одну. Но, не желая уподобляться некоторым беспомощным особам женского пола, при каждом удобном случае цепляющимся за мужчин – хоть ею владело сейчас именно такое чувство, – она заставила себя беззаботно улыбнуться.
Наученный горьким опытом и твердо решив, что больше не позволит ей ускользнуть, Рорк остановился сразу же за порогом.
– Я тебя слушаю. Давай выкладывай.
– Что именно?
– Очередное нравоучение старшего брата.
– Ну что ж… В свое время, насколько ты помнишь, мне большого труда стоило вытащить тебя из неприятностей, когда тебе втемяшилось в голову защищать репутацию Лилы Комо. Девица и гроша-то медного не стоила, но пришлось из-за нее вызывать на дуэль, то бишь устраивать драку со всем составом школьной футбольной команды.
– Если бы я знал, что она щедро раздавала свою благосклонность всем парням в школе, то не вел бы себя так по-рыцарски, – пробормотал Рорк, вспомнив, каким идиотом он себя почувствовал, когда Лила накричала на него из-за того, что он жестоко избил Билли Джонса, ведущего защитника футбольной команды. Оказалось, девица забеременела, занимаясь с Билли любовью на скамейках стадиона.
– Боюсь, история повторяется, – продолжал Майк. – Хочу предупредить тебя, что убийство в самом престижном отеле города вызовет чудовищную шумиху в прессе.
С губ Рорка сорвалось бессильное, но остроумное проклятие.
– Ты получил эту информацию от своих приятелей в полицейском управлении?
– Нет. От моей старинной подруги Дезире Дюпре.
– Журналистка, с которой ты жил в то время, когда я еще находился здесь?
– Да, она. В конце концов Дезире вышла замуж за другого – бывшего прокурора, переквалифицировавшегося в романиста, – но мы сохранили хорошие отношения.
– Я вижу.
– Можешь стереть эту гнусную ухмылку со своей физиономии, потому что мы только друзья. Ведь отнюдь не все братья О'Мэлли строят свои отношения с женщинами по принципу: пришел, добился успеха и удрал.
Верно, под эту характеристику подпадают только он, Рорк, и младший брат, Шейн. Майк же всегда был ответственным человеком. Рорка вовсе не удивляло в нем это качество. Их отец часто и надолго уезжал из дома, а мать оказалась неспособной справляться с сыновьями, поэтому, пока мальчишки росли, Майку самой судьбой было предначертано играть роль воспитателя.
Неудивительно, что Майк стал полицейским. Рорк считал, что таким образом он мог чувствовать себя старшим братом по отношению ко всему несчастному городу. По крайней мере он им и был, пока не оказался втянут в безжалостные жернова политических интриг.
– Что известно прессе?
– Только тот факт, что труп был обнаружен в номере, зарегистрированном на имя женщины. У Дезире сложилось впечатление, что полицейским хорошо известно, кто эта женщина, но они пока не хотят разглашать информацию.
– Возможно, намерены сначала найти и арестовать ее, а уж потом состряпают заявление для прессы, – вслух размышлял Рорк.
Майк покачал головой:
– Каким образом тебе это удается? Всего несколько часов в городе – и уже замешан в темную и опасную историю.
– Одна из сторон моего таланта. – Хотя обстоятельства не располагали к веселью, Рорк усмехнулся.
– Давай разберемся хотя бы в том, что нам известно. – Майк скрестил руки на груди. – Итак, что мы имеем на настоящий момент? И пожалуйста, не говори мне, что она переметнувшаяся русская шпионка.
– Ничего суперэффектного. Из удостоверения личности в ее бумажнике следует, что она заместитель прокурора.
– Дария Шиа. Я должен был вспомнить это имя. – Майк даже не пытался скрыть своего огорчения.
– Ты знаешь ее?
– Лично знаком не был. Она заступила на должность почти одновременно с моим уходом из полицейского управления. Но слышал о ней. Пользуется репутацией человека умного, знающего и неукоснительно честного, что представляется настоящей аномалией в нашем городе. Славится также своим трудолюбием и бескомпромиссной борьбой со скверными парнями – независимо от должностей, которые они занимают. Из-за ее действий сильно пострадало оперение многих важных птиц в нашем округе.
– В том числе и в полицейских участках?
– Ходили слухи о некоторых служебных расследованиях, связанных с незаконными доходами, подкупом и коррупцией, – признал Майк.
– Прямой, честный, энергично борющийся прокурор в этом округе должен быть морально готовым к появлению множества врагов.
– Боюсь, что это мягко сказано. – Майк сделал паузу, как будто тщательно подбирал слова. – Кроме того, она не притворяется ни южной красавицей, ни дикой орхидеей, то есть не играет в те игры, к которым прибегают женщины, делающие карьеру в профессии, где господствуют мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20