Медленно, скрывая кипевшую в душе ярость.
– Хотя это лучшее предложение изо всех, которые я услышал за целый день, мне кажется, любовь моя, сейчас оно не ко времени. Не уверен, смогу ли я в таком состоянии проявить свои потрясающие способности.
Ясно, что его слова, граничащие с грубостью, рассчитаны на то, чтобы вылить побольше холодной воды на пламя, начинавшее между ними разгораться. Стараясь не подавать виду, какую острую боль они ей причинили, Дария высокомерно и холодно улыбнулась:
– Мне нравятся мужчины, которые хорошо знают пределы своих возможностей. – Сухость ее тона противоречила яркому румянцу, вспыхнувшему на щеках. Но в умении издеваться над людьми Рорк явно превосходил ее:
– Бывают моменты, когда понимание разницы между желаемым и возможным может сохранить человеку жизнь. Кроме того, – прибавил он, – если я уложу тебя в постель, это будет самой грубой ошибкой, которую я когда-либо совершал. Уж поверь, крошка, у меня есть некоторый опыт.
Хотя она, конечно, и не собиралась заниматься с Рорком любовью, его слова ее больно задели.
– Разве ты не хочешь меня?
Ответом был грубый смех:
– Что ты о себе воображаешь?
– Не знаю, что и воображать, – вырвалось у нее. – Все так перепуталось, что я ни в чем не могу быть уверенной: кто я, как попала в эту страшную неразбериху, почему кому-то хочется меня убить… Д а что там, даже не могу разобраться в том, что происходит между тобой и мной.
– Между нами ничего, кроме сексуальной игры гормонов, не происходит. Элементарно и откровенно. Именно поэтому я воздержусь от того, о чем мечтаю с тех самых пор, как ты первая меня поцеловала.
«Потрясающий» поцелуй, снова вспомнилось ей.
– Так ты желаешь меня?
В этот раз его грубый смех был полностью лишен юмора:
– Почему бы не спросить меня, хочу ли я дышать? Черт возьми, да, я хочу тебя. Намного сильнее, чем кого-либо на своей памяти желал. Но сейчас совершенно неподходящее время.
Он прав. И все же…
– А что скажешь относительно того времени, когда наши опасные приключения закончатся? – спросила Дария, чувствуя себя более беспомощной, чем тогда, когда ее, раненую, привезли на «скорой помощи» в больницу и она даже не знала, кто она такая.
Рорк позволил себе богохульную реплику и добавил:
– В случае если это выпало из твоей памяти, напоминаю, что ты помолвлена.
– Помолвки достаточно часто разрываются.
– Это верно. Если хочешь узнать мое мнение, то лично я думаю, что без Джеймса Будро ты выиграешь материально. Он – двадцатичетырехкаратная подделка, насквозь фальшивый тип, в такой степени занятый собой и своими непомерными амбициями, что, женившись на тебе, никогда не поймет и не оценит, какую драгоценность получил в обладание.
Он назвал ее драгоценностью! Дарии показалось, что она от радости начала светиться изнутри.
Рорк увидел, как ее лицо засияло от удовольствия, и в душе глубоко вздохнул, когда осознал, что, пытаясь ее образумить, а потом обескуражить, погрузился сам – и затянул ее – еще глубже в этот омут. Он собирался сделать из себя мишень для всех стрел, только чтобы спасти ей жизнь, готов был притвориться циничным подонком, чтобы удержать ее на расстоянии от себя, но хладнокровно переносить ее огорчение или радость оказалось выше его сил.
– Ты заслуживаешь большего, чем Будро желает и может тебе дать, – сказал он. – И достойна намного лучшего, чем могу предложить тебе я.
– А теперь ты вообразил, что знаешь, чего я хочу? В чем нуждаюсь?
Он запустил пальцы в волосы и начал их немилосердно теребить.
– Черт побери, есть вещи, которых ты про меня не знаешь.
– Так расскажи мне о них.
Он тяжело вздохнул и почувствовал боль в своих ушибленных ребрах.
– Определенно ты была рождена, чтобы стать законником, любовь моя. Потому что я чувствую себя как на допросе. Ты очень сильно напоминаешь мне Майка. – А ведь и впрямь, подумал Рорк, между братом, которого он всегда любил, и женщиной, о которой начал слишком много заботиться, есть явное сходство. – Из вас двоих, вероятно, получилась бы отличная пара. Возможно, когда все эти неприятные головоломки закончатся и плохие парни будут надежно заперты за стальными решетками, вы с Майком сможете сняться на пленке «Техниколор» в ипостаси счастливых молодоженов.
– Каким бы прекрасным человеком ни казался твой брат, я его не хочу. Хочу я тебя. – Проклятье, Дария и представить себе не могла, что ей придется просить мужчину заняться с ней любовью. Не верилось, что это говорит она. – Не теперь, когда ты так сильно избит. Но я никогда не ощущала ничего подобного.
– Откуда ты знаешь? – парировал он, по мере продолжения разговора все больше теряясь. – Ведь ты утратила память.
– Я бы это чувствовала. – Она выпятила подбородок движением заядлого спорщика, что тут же вызвало у Рорка дурацкое желание поцеловать ее. – Кроме того, я уверена, что в конце жизни человек чаще сожалеет не о том, что совершил, но о том, чего не сделал. – Не обращая внимания на засохшие пятна крови, покрывавшие его свитер, она осторожно прикоснулась к его груди. – Я не хочу сожалеть о том, что упустила случай позаниматься с тобой любовью.
Он схватил ее за руку:
– Вот оно, окончательное и точное слово, крошка. Любовь. Ты должна подождать до тех пор, пока не встретишь человека, способного полюбить тебя так, как ты того заслуживаешь.
– И это – не ты…
– Нет. – Ответ, который кого угодно отрезвит. – А теперь, когда мы достигли определенности в наших отношениях, я должен сесть и срочно напечатать один материал для друга.
– Ты можешь сделать это позднее.
– Я должен сделать это сейчас. Хэтти, можно сказать, спасла мне жизнь, удивительно вовремя появившись на автостоянке стадиона. Я ее должник.
Мысль, что из-за нее Рорка могли убить, была слишком ужасающей, чтобы на ней задерживаться. Дария снова прижала руку к его груди и заметила, что даже легкое прикосновение вызвало у него болезненный вздох.
– Не нужна ли тебе помощь?
В чем он действительно нуждался, черт побери, так это в ней самой.
– В чем?
– Ну, в подготовке материала. Например, подержать фотоаппарат…
– Нет. – Он передернул плечами. – Я сам справлюсь. Надо будет документально зафиксировать побои, нанесенные теми копами, пока я еще похож на отбивную котлету. А за сюжет возьмусь позднее.
Поняв наконец, что повстречалась с индивидуумом таким же упрямым, как она сама, Дария сдалась.
– Может, принести тебе чего-нибудь выпить? И те болеутоляющие таблетки, которые ты вчера вечером нашел для меня?
– Обойдусь без таблеток. – Рорк не думал, что полицейские могут обнаружить это убежище, но ему не хотелось одурманивать себя лекарствами на тот случай, если им все-таки придется спасаться бегством. – Но от спиртного не откажусь.
– Сейчас принесу. – Дария была довольна, что хоть чем-то может ему услужить. – Я видела в библиотеке несколько графинов. Шотландский виски подойдет? Или бренди?
– Лучше виски.
– Хорошо. Заодно приготовлю ванну.
– Просто замечательно. – Он наблюдал, как грациозно раскачиваются узкие бедра Дарии, когда она выходила из комнаты, и, хотя понимал, что это граничит с мазохизмом, представил себе живописную картину, как они вместе с Дарией, окутанные облаком пара, принимают душ.
Только за одно это стоило позволить себя избить.
В считанные минуты Рорк вытащил и поставил на стол миниатюрную пишущую машинку и споро отпечатал начальные абзацы задуманного материала. Затем, решив, что горячая ванна в его состоянии могла бы оказаться тем, что доктор прописал, поднялся наверх.
Дария ожидала его в выложенной мраморными плитками ванной комнате, окутанной ароматным паром.
– Это называется аромотерапией. Хорошее средство для релаксации.
– Я буду благоухать, как девушка, – жалобно сказал Рорк, когда аромат жасмина и гардении окружил его пахучим облаком.
– Не беспокойся. – Дария встала на цыпочки и расстегнула пуговицы на горловине его джемпера. – Никто и никогда не сможет перепутать тебя с женщиной. – Она взялась за нижнюю резинку джемпера и помогла Рорку стянуть его через голову. – О Боже мой!
При виде его обнаженной груди на лице ее появилось выражение ужаса.
– Ничего страшного, – заверил ее Рорк. – На мне все быстро заживает. Уже проверено.
Дария не смогла удержаться от слез.
– Это все по моей вине. Если бы я не подошла к тебе тогда в отеле, если бы не вовлекла тебя насильно в свои проблемы…
– Я пропустил бы дьявольски интересный сюжет. – Он подхватил стакан, который она поставила на мраморную стойку, и с наслаждением отпил большой глоток, надеясь, что виски притупит боль в его избитом теле. – Я взрослый человек, Дария. И способен самостоятельно делать выбор.
– Но если бы ты тогда знал, что из-за меня придется рисковать жизнью…
– Я бы увлек тебя куда-нибудь на край земли под биение наших сердец.
Ответил он так уверенно, что Дарии не оставалось ничего другого, как только поверить ему.
– Почему? – прошептала она.
Это был вопрос, который он задавал себе с самого начала. Ответ внезапно пришел ему в голову, когда он лежал в рыбном фургоне Сахара.
– Потому что иначе не мог.
Дария, очевидно, собралась с ним поспорить. Однако, когда Рорк начал отстегивать металлические кнопки на своих джинсах, отказалась от своего намерения.
– Полагаю, мне лучше оставить тебя одного, – прошептала она.
– Не обязательно. – Расстегнув кнопку, он взялся за следующую. – Мы можем поговорить о нашем деле. Посмотрим, вдруг сумеем расшевелить твою память.
Дария понимала, что он устроил ей проверку, так сказать, на выдержку. Такую, в которой она обречена потерпеть неудачу. Потому что никоим образом не смогла бы оставаться в этой теплой, наполненной паром комнате вместе с голым Рорком О'Мэлли и думать о чем-нибудь другом, кроме его близости.
– Возможно, немного позже.
Она сверкнула зубами в одной из тех холодных неискренних улыбок, которыми, как Рорк предполагал, пользовалась во время перепалок на судебных процессах. Затем вышла из ванной, закрыв за собой дверь.
Вздохнув и наконец-то расслабив наболевшие плечи, Рорк закончил раздеваться и осторожно погрузился в теплую воду, прихлебывая свой шотландский виски. Он попробовал сосредоточиться на вопросе о том, что же все-таки натворила Дария, чтобы вынудить Джеймса Будро пожелать ее смерти. Может ли политический деятель пойти на убийство, чтобы уничтожить свидетеля, обнаружившего, к примеру, что он принимал незаконные взносы на проведение избирательной кампании?
Его размышления были прерваны стуком в дверь.
– Можно мне войти?
Рорк поколебался, а затем решил, что если Дария не стесняется увидеть его голым, то ему и беспокоиться не стоит.
– Конечно.
– Я подумала… – Она старалась смотреть ему в лицо.
– О нашем деле?
– Нет. – Дария спрятала руки за спину; в зеркале отражалось, с какой нервозностью она ломала пальцы. – О том, что ты сказал. Ну, насчет любви и секса. – Ее голос звучал ровно, но, внимательно за ней наблюдая, Рорк заметил легкую дрожь губ, созданных для поцелуев.
– Ну и?..
– Вероятно, ты прав: наше взаимное влечение вызвано особенностями ситуации. Опасность подстегивает сексуальные инстинкты.
– Справедливое замечание.
– Так почему бы не дать им волю? Насладиться друг другом, пока у нас есть возможность. А потом, когда вся эта свистопляска закончится и подонки окажутся за решеткой, вернемся каждый к своей жизни.
Рорк изогнул бровь и удивился тому, что даже самое легкое движение причиняет ему боль.
– И ты готова на такой компромисс?
– Да. – Дария и сама не знала, правда ли это. Но иначе ответить не могла.
Рорк, ехидно сощурив свой незаплывший глаз, уставился на нее:
– Давай обсудим это честно и прямо, называя вещи своими именами. Ты готова услаждаться со мной сексом столько дней и ночей, сколько потребуется на расследование твоего дела и раскрытие убийств, а потом как ни в чем не бывало пожмешь мне руку, наденешь белое свадебное платье и прошествуешь по церковному проходу со своим женихом к венцу?
– Я не вполне уверена в том, что выйду замуж за Джеймса… – И не только потому, что она никак не могла вспомнить о своей помолвке с Будро. Существовала какая-то другая причина, мысль о которой туманно брезжила в мозгу.
– Ага! – воскликнул Рорк, как будто отыскав слабое место в ее рассуждениях.
Дария не обратила внимания на его торжествующий тон.
– Если уж мы будем, как ты изволил выразиться, услаждаться сексом, то думаю, на прощание я предпочла бы скорее нежный поцелуй, чем рукопожатие.
– Вот-вот, ты подтверждаешь мой прогноз. Но я способен решать самостоятельно… Ладно, если мне захочется завести с тобой интрижку, а ты, как видно, не против, то не вижу никаких для этого препятствий.
Она искусно все упростила. Чересчур упростила. Рорк чувствовал, что где-то таится ловушка, только ему никак не удавалось сосредоточиться. Боль во всем теле была такой мучительной, как будто его использовали вместо отбойного молотка при обработке скальной породы.
– Согласись, это отличное решение. – Дария сняла со старинного позолоченного кольца для полотенец мочалку и встала на колени около ванны. Наблюдая за ее гибкими движениями, Рорк позабыл о досаждавшей ему боли.
Она погрузила махровую мочалку в воду, а затем смыла с его лица засохшую кровь с такой нежностью, которая напомнила ему ласковые руки матери. Ему было восемь лет, и он весь покрылся красными пупырышками ветряной оспы, вызывавшими страшный зуд. Спустя столько лет он все еще хорошо помнил мягкие, успокаивающие прикосновения пальцев Мэри О'Мэлли, которые втирали в саднящие багровые припухлости на его коже розовую мазь с карбонатом цинка.
Конечно, прикосновения матери, какими бы приятными и ласковыми они ни были, не возбуждали его так, как руки Дарии, нежно растирающие мочалкой его грудь и шею.
– Заманчивое решение, – признался он. – Просто восхитительное.
– Я говорю серьезно… – Она нахмурилась, разглядывая темнеющие кровоподтеки, потом отжала мочалку, из которой на израненную плоть Рорка потекли струйки теплой воды. – За два прошедших дня ты трижды спасал мне жизнь. Представления не имею, как я смогу тебя отблагодарить.
Рорк лишь судорожно втянул воздух, так как предательская мочалка уже опустилась под воду и неуклонно перемещалась все ниже, протирая его грудную клетку, потом живот.
– Разные мысли приходят в голову. И какой дьявольский соблазн – принять такое предложение в обмен на помощь и защиту твоей персоны! Но в этом нет необходимости. Потому что я буду оставаться приклеенным к тебе ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы написать и закончить сюжет. И поскольку это наилучшим образом совмещается с охраной твоей безопасности, ты мне ничего не должна. Включая занятия сексом.
Понимая, насколько он ранит ее, отказываясь даже от такой ни к чему не обязывающей интрижки, Рорк чувствовал себя настоящим подонком, особенно когда заметил, что ее лицо исказилось как от пощечины, а затем на нем появилась гримаса глубокого унижения.
– Ну что же, мойся сам, такому супермену никакая помощь не нужна.
Боль в ее золотистых глазах сменилась полярным холодом. Рорк мог бы поверить в искренность ледяной принцессы, если бы не слабая дрожь в ее руке, которая дернулась от него вместе с мочалкой.
– В общем-то я привык заботиться о себе сам.
– И тебе такая жизнь очень нравится.
Его единственный открытый глаз бросил на Дарию вызывающий взгляд:
– Ты очень проницательна.
– Прекрасно. – Она швырнула мочалку прямо ему в грудь, порывисто отвернулась и вышла, явно борясь с искушением хлопнуть дверью.
С тяжелыми вздохами, но зная, что поступил правильно, во благо им обоим, Рорк выловил мочалку из пышной пены и начал с остервенением себя растирать, надеясь, что физическая боль заглушит другую, гораздо более глубокую.
Глава девятая
Привыкший проводить, если того требуют обстоятельства, по нескольку дней без сна, Рорк поднялся перед рассветом. Он вошел в кухню и начал готовить кофе. Его первоначальный план состоял в том, чтобы покинуть город прежде, чем рассветет, но так как накануне Дарии выпало, по его мнению, слишком много переживаний, он решил, что ей необходимо поспать.
Сахар спозаранку прибыл на своем фургоне и привез с собой полицейского художника. Неописуемый «форд-таурус» теперь переходил в распоряжение Рорка и Дарии.
– Здесь чудесно пахнет, – сказала Дария, появившись на кухне. На ней были серые леггинсы и серая же, слишком для нее просторная, трикотажная рубашка с эмблемой университета Лойолы.
Когда Рорк паковал в доме у Дарии вещи, гардероб ее, состоявший главным образом из деловых костюмов, показался ему слишком строгим. Однако ее нижнее белье – совершенно другое дело. Пока он собирал всякие кружевные штучки – из тех, которые не пострадали от рук полицейских вандалов, – у него сложилось впечатление, что она, должно быть, скупила весь отдел дамского белья в знаменитом магазине «Цветок Парижа» на Ройял-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Хотя это лучшее предложение изо всех, которые я услышал за целый день, мне кажется, любовь моя, сейчас оно не ко времени. Не уверен, смогу ли я в таком состоянии проявить свои потрясающие способности.
Ясно, что его слова, граничащие с грубостью, рассчитаны на то, чтобы вылить побольше холодной воды на пламя, начинавшее между ними разгораться. Стараясь не подавать виду, какую острую боль они ей причинили, Дария высокомерно и холодно улыбнулась:
– Мне нравятся мужчины, которые хорошо знают пределы своих возможностей. – Сухость ее тона противоречила яркому румянцу, вспыхнувшему на щеках. Но в умении издеваться над людьми Рорк явно превосходил ее:
– Бывают моменты, когда понимание разницы между желаемым и возможным может сохранить человеку жизнь. Кроме того, – прибавил он, – если я уложу тебя в постель, это будет самой грубой ошибкой, которую я когда-либо совершал. Уж поверь, крошка, у меня есть некоторый опыт.
Хотя она, конечно, и не собиралась заниматься с Рорком любовью, его слова ее больно задели.
– Разве ты не хочешь меня?
Ответом был грубый смех:
– Что ты о себе воображаешь?
– Не знаю, что и воображать, – вырвалось у нее. – Все так перепуталось, что я ни в чем не могу быть уверенной: кто я, как попала в эту страшную неразбериху, почему кому-то хочется меня убить… Д а что там, даже не могу разобраться в том, что происходит между тобой и мной.
– Между нами ничего, кроме сексуальной игры гормонов, не происходит. Элементарно и откровенно. Именно поэтому я воздержусь от того, о чем мечтаю с тех самых пор, как ты первая меня поцеловала.
«Потрясающий» поцелуй, снова вспомнилось ей.
– Так ты желаешь меня?
В этот раз его грубый смех был полностью лишен юмора:
– Почему бы не спросить меня, хочу ли я дышать? Черт возьми, да, я хочу тебя. Намного сильнее, чем кого-либо на своей памяти желал. Но сейчас совершенно неподходящее время.
Он прав. И все же…
– А что скажешь относительно того времени, когда наши опасные приключения закончатся? – спросила Дария, чувствуя себя более беспомощной, чем тогда, когда ее, раненую, привезли на «скорой помощи» в больницу и она даже не знала, кто она такая.
Рорк позволил себе богохульную реплику и добавил:
– В случае если это выпало из твоей памяти, напоминаю, что ты помолвлена.
– Помолвки достаточно часто разрываются.
– Это верно. Если хочешь узнать мое мнение, то лично я думаю, что без Джеймса Будро ты выиграешь материально. Он – двадцатичетырехкаратная подделка, насквозь фальшивый тип, в такой степени занятый собой и своими непомерными амбициями, что, женившись на тебе, никогда не поймет и не оценит, какую драгоценность получил в обладание.
Он назвал ее драгоценностью! Дарии показалось, что она от радости начала светиться изнутри.
Рорк увидел, как ее лицо засияло от удовольствия, и в душе глубоко вздохнул, когда осознал, что, пытаясь ее образумить, а потом обескуражить, погрузился сам – и затянул ее – еще глубже в этот омут. Он собирался сделать из себя мишень для всех стрел, только чтобы спасти ей жизнь, готов был притвориться циничным подонком, чтобы удержать ее на расстоянии от себя, но хладнокровно переносить ее огорчение или радость оказалось выше его сил.
– Ты заслуживаешь большего, чем Будро желает и может тебе дать, – сказал он. – И достойна намного лучшего, чем могу предложить тебе я.
– А теперь ты вообразил, что знаешь, чего я хочу? В чем нуждаюсь?
Он запустил пальцы в волосы и начал их немилосердно теребить.
– Черт побери, есть вещи, которых ты про меня не знаешь.
– Так расскажи мне о них.
Он тяжело вздохнул и почувствовал боль в своих ушибленных ребрах.
– Определенно ты была рождена, чтобы стать законником, любовь моя. Потому что я чувствую себя как на допросе. Ты очень сильно напоминаешь мне Майка. – А ведь и впрямь, подумал Рорк, между братом, которого он всегда любил, и женщиной, о которой начал слишком много заботиться, есть явное сходство. – Из вас двоих, вероятно, получилась бы отличная пара. Возможно, когда все эти неприятные головоломки закончатся и плохие парни будут надежно заперты за стальными решетками, вы с Майком сможете сняться на пленке «Техниколор» в ипостаси счастливых молодоженов.
– Каким бы прекрасным человеком ни казался твой брат, я его не хочу. Хочу я тебя. – Проклятье, Дария и представить себе не могла, что ей придется просить мужчину заняться с ней любовью. Не верилось, что это говорит она. – Не теперь, когда ты так сильно избит. Но я никогда не ощущала ничего подобного.
– Откуда ты знаешь? – парировал он, по мере продолжения разговора все больше теряясь. – Ведь ты утратила память.
– Я бы это чувствовала. – Она выпятила подбородок движением заядлого спорщика, что тут же вызвало у Рорка дурацкое желание поцеловать ее. – Кроме того, я уверена, что в конце жизни человек чаще сожалеет не о том, что совершил, но о том, чего не сделал. – Не обращая внимания на засохшие пятна крови, покрывавшие его свитер, она осторожно прикоснулась к его груди. – Я не хочу сожалеть о том, что упустила случай позаниматься с тобой любовью.
Он схватил ее за руку:
– Вот оно, окончательное и точное слово, крошка. Любовь. Ты должна подождать до тех пор, пока не встретишь человека, способного полюбить тебя так, как ты того заслуживаешь.
– И это – не ты…
– Нет. – Ответ, который кого угодно отрезвит. – А теперь, когда мы достигли определенности в наших отношениях, я должен сесть и срочно напечатать один материал для друга.
– Ты можешь сделать это позднее.
– Я должен сделать это сейчас. Хэтти, можно сказать, спасла мне жизнь, удивительно вовремя появившись на автостоянке стадиона. Я ее должник.
Мысль, что из-за нее Рорка могли убить, была слишком ужасающей, чтобы на ней задерживаться. Дария снова прижала руку к его груди и заметила, что даже легкое прикосновение вызвало у него болезненный вздох.
– Не нужна ли тебе помощь?
В чем он действительно нуждался, черт побери, так это в ней самой.
– В чем?
– Ну, в подготовке материала. Например, подержать фотоаппарат…
– Нет. – Он передернул плечами. – Я сам справлюсь. Надо будет документально зафиксировать побои, нанесенные теми копами, пока я еще похож на отбивную котлету. А за сюжет возьмусь позднее.
Поняв наконец, что повстречалась с индивидуумом таким же упрямым, как она сама, Дария сдалась.
– Может, принести тебе чего-нибудь выпить? И те болеутоляющие таблетки, которые ты вчера вечером нашел для меня?
– Обойдусь без таблеток. – Рорк не думал, что полицейские могут обнаружить это убежище, но ему не хотелось одурманивать себя лекарствами на тот случай, если им все-таки придется спасаться бегством. – Но от спиртного не откажусь.
– Сейчас принесу. – Дария была довольна, что хоть чем-то может ему услужить. – Я видела в библиотеке несколько графинов. Шотландский виски подойдет? Или бренди?
– Лучше виски.
– Хорошо. Заодно приготовлю ванну.
– Просто замечательно. – Он наблюдал, как грациозно раскачиваются узкие бедра Дарии, когда она выходила из комнаты, и, хотя понимал, что это граничит с мазохизмом, представил себе живописную картину, как они вместе с Дарией, окутанные облаком пара, принимают душ.
Только за одно это стоило позволить себя избить.
В считанные минуты Рорк вытащил и поставил на стол миниатюрную пишущую машинку и споро отпечатал начальные абзацы задуманного материала. Затем, решив, что горячая ванна в его состоянии могла бы оказаться тем, что доктор прописал, поднялся наверх.
Дария ожидала его в выложенной мраморными плитками ванной комнате, окутанной ароматным паром.
– Это называется аромотерапией. Хорошее средство для релаксации.
– Я буду благоухать, как девушка, – жалобно сказал Рорк, когда аромат жасмина и гардении окружил его пахучим облаком.
– Не беспокойся. – Дария встала на цыпочки и расстегнула пуговицы на горловине его джемпера. – Никто и никогда не сможет перепутать тебя с женщиной. – Она взялась за нижнюю резинку джемпера и помогла Рорку стянуть его через голову. – О Боже мой!
При виде его обнаженной груди на лице ее появилось выражение ужаса.
– Ничего страшного, – заверил ее Рорк. – На мне все быстро заживает. Уже проверено.
Дария не смогла удержаться от слез.
– Это все по моей вине. Если бы я не подошла к тебе тогда в отеле, если бы не вовлекла тебя насильно в свои проблемы…
– Я пропустил бы дьявольски интересный сюжет. – Он подхватил стакан, который она поставила на мраморную стойку, и с наслаждением отпил большой глоток, надеясь, что виски притупит боль в его избитом теле. – Я взрослый человек, Дария. И способен самостоятельно делать выбор.
– Но если бы ты тогда знал, что из-за меня придется рисковать жизнью…
– Я бы увлек тебя куда-нибудь на край земли под биение наших сердец.
Ответил он так уверенно, что Дарии не оставалось ничего другого, как только поверить ему.
– Почему? – прошептала она.
Это был вопрос, который он задавал себе с самого начала. Ответ внезапно пришел ему в голову, когда он лежал в рыбном фургоне Сахара.
– Потому что иначе не мог.
Дария, очевидно, собралась с ним поспорить. Однако, когда Рорк начал отстегивать металлические кнопки на своих джинсах, отказалась от своего намерения.
– Полагаю, мне лучше оставить тебя одного, – прошептала она.
– Не обязательно. – Расстегнув кнопку, он взялся за следующую. – Мы можем поговорить о нашем деле. Посмотрим, вдруг сумеем расшевелить твою память.
Дария понимала, что он устроил ей проверку, так сказать, на выдержку. Такую, в которой она обречена потерпеть неудачу. Потому что никоим образом не смогла бы оставаться в этой теплой, наполненной паром комнате вместе с голым Рорком О'Мэлли и думать о чем-нибудь другом, кроме его близости.
– Возможно, немного позже.
Она сверкнула зубами в одной из тех холодных неискренних улыбок, которыми, как Рорк предполагал, пользовалась во время перепалок на судебных процессах. Затем вышла из ванной, закрыв за собой дверь.
Вздохнув и наконец-то расслабив наболевшие плечи, Рорк закончил раздеваться и осторожно погрузился в теплую воду, прихлебывая свой шотландский виски. Он попробовал сосредоточиться на вопросе о том, что же все-таки натворила Дария, чтобы вынудить Джеймса Будро пожелать ее смерти. Может ли политический деятель пойти на убийство, чтобы уничтожить свидетеля, обнаружившего, к примеру, что он принимал незаконные взносы на проведение избирательной кампании?
Его размышления были прерваны стуком в дверь.
– Можно мне войти?
Рорк поколебался, а затем решил, что если Дария не стесняется увидеть его голым, то ему и беспокоиться не стоит.
– Конечно.
– Я подумала… – Она старалась смотреть ему в лицо.
– О нашем деле?
– Нет. – Дария спрятала руки за спину; в зеркале отражалось, с какой нервозностью она ломала пальцы. – О том, что ты сказал. Ну, насчет любви и секса. – Ее голос звучал ровно, но, внимательно за ней наблюдая, Рорк заметил легкую дрожь губ, созданных для поцелуев.
– Ну и?..
– Вероятно, ты прав: наше взаимное влечение вызвано особенностями ситуации. Опасность подстегивает сексуальные инстинкты.
– Справедливое замечание.
– Так почему бы не дать им волю? Насладиться друг другом, пока у нас есть возможность. А потом, когда вся эта свистопляска закончится и подонки окажутся за решеткой, вернемся каждый к своей жизни.
Рорк изогнул бровь и удивился тому, что даже самое легкое движение причиняет ему боль.
– И ты готова на такой компромисс?
– Да. – Дария и сама не знала, правда ли это. Но иначе ответить не могла.
Рорк, ехидно сощурив свой незаплывший глаз, уставился на нее:
– Давай обсудим это честно и прямо, называя вещи своими именами. Ты готова услаждаться со мной сексом столько дней и ночей, сколько потребуется на расследование твоего дела и раскрытие убийств, а потом как ни в чем не бывало пожмешь мне руку, наденешь белое свадебное платье и прошествуешь по церковному проходу со своим женихом к венцу?
– Я не вполне уверена в том, что выйду замуж за Джеймса… – И не только потому, что она никак не могла вспомнить о своей помолвке с Будро. Существовала какая-то другая причина, мысль о которой туманно брезжила в мозгу.
– Ага! – воскликнул Рорк, как будто отыскав слабое место в ее рассуждениях.
Дария не обратила внимания на его торжествующий тон.
– Если уж мы будем, как ты изволил выразиться, услаждаться сексом, то думаю, на прощание я предпочла бы скорее нежный поцелуй, чем рукопожатие.
– Вот-вот, ты подтверждаешь мой прогноз. Но я способен решать самостоятельно… Ладно, если мне захочется завести с тобой интрижку, а ты, как видно, не против, то не вижу никаких для этого препятствий.
Она искусно все упростила. Чересчур упростила. Рорк чувствовал, что где-то таится ловушка, только ему никак не удавалось сосредоточиться. Боль во всем теле была такой мучительной, как будто его использовали вместо отбойного молотка при обработке скальной породы.
– Согласись, это отличное решение. – Дария сняла со старинного позолоченного кольца для полотенец мочалку и встала на колени около ванны. Наблюдая за ее гибкими движениями, Рорк позабыл о досаждавшей ему боли.
Она погрузила махровую мочалку в воду, а затем смыла с его лица засохшую кровь с такой нежностью, которая напомнила ему ласковые руки матери. Ему было восемь лет, и он весь покрылся красными пупырышками ветряной оспы, вызывавшими страшный зуд. Спустя столько лет он все еще хорошо помнил мягкие, успокаивающие прикосновения пальцев Мэри О'Мэлли, которые втирали в саднящие багровые припухлости на его коже розовую мазь с карбонатом цинка.
Конечно, прикосновения матери, какими бы приятными и ласковыми они ни были, не возбуждали его так, как руки Дарии, нежно растирающие мочалкой его грудь и шею.
– Заманчивое решение, – признался он. – Просто восхитительное.
– Я говорю серьезно… – Она нахмурилась, разглядывая темнеющие кровоподтеки, потом отжала мочалку, из которой на израненную плоть Рорка потекли струйки теплой воды. – За два прошедших дня ты трижды спасал мне жизнь. Представления не имею, как я смогу тебя отблагодарить.
Рорк лишь судорожно втянул воздух, так как предательская мочалка уже опустилась под воду и неуклонно перемещалась все ниже, протирая его грудную клетку, потом живот.
– Разные мысли приходят в голову. И какой дьявольский соблазн – принять такое предложение в обмен на помощь и защиту твоей персоны! Но в этом нет необходимости. Потому что я буду оставаться приклеенным к тебе ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы написать и закончить сюжет. И поскольку это наилучшим образом совмещается с охраной твоей безопасности, ты мне ничего не должна. Включая занятия сексом.
Понимая, насколько он ранит ее, отказываясь даже от такой ни к чему не обязывающей интрижки, Рорк чувствовал себя настоящим подонком, особенно когда заметил, что ее лицо исказилось как от пощечины, а затем на нем появилась гримаса глубокого унижения.
– Ну что же, мойся сам, такому супермену никакая помощь не нужна.
Боль в ее золотистых глазах сменилась полярным холодом. Рорк мог бы поверить в искренность ледяной принцессы, если бы не слабая дрожь в ее руке, которая дернулась от него вместе с мочалкой.
– В общем-то я привык заботиться о себе сам.
– И тебе такая жизнь очень нравится.
Его единственный открытый глаз бросил на Дарию вызывающий взгляд:
– Ты очень проницательна.
– Прекрасно. – Она швырнула мочалку прямо ему в грудь, порывисто отвернулась и вышла, явно борясь с искушением хлопнуть дверью.
С тяжелыми вздохами, но зная, что поступил правильно, во благо им обоим, Рорк выловил мочалку из пышной пены и начал с остервенением себя растирать, надеясь, что физическая боль заглушит другую, гораздо более глубокую.
Глава девятая
Привыкший проводить, если того требуют обстоятельства, по нескольку дней без сна, Рорк поднялся перед рассветом. Он вошел в кухню и начал готовить кофе. Его первоначальный план состоял в том, чтобы покинуть город прежде, чем рассветет, но так как накануне Дарии выпало, по его мнению, слишком много переживаний, он решил, что ей необходимо поспать.
Сахар спозаранку прибыл на своем фургоне и привез с собой полицейского художника. Неописуемый «форд-таурус» теперь переходил в распоряжение Рорка и Дарии.
– Здесь чудесно пахнет, – сказала Дария, появившись на кухне. На ней были серые леггинсы и серая же, слишком для нее просторная, трикотажная рубашка с эмблемой университета Лойолы.
Когда Рорк паковал в доме у Дарии вещи, гардероб ее, состоявший главным образом из деловых костюмов, показался ему слишком строгим. Однако ее нижнее белье – совершенно другое дело. Пока он собирал всякие кружевные штучки – из тех, которые не пострадали от рук полицейских вандалов, – у него сложилось впечатление, что она, должно быть, скупила весь отдел дамского белья в знаменитом магазине «Цветок Парижа» на Ройял-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20