Мне так надоел лондонский сезон, Джорджа не вытащишь из парламента, а теперь, когда Джорджи-младший уехал в Итон, я совсем одна.
К ужасу Мередит, по атласным щечкам леди Бомонт скатились крупные слезы.
— О Господи, леди Бомонт, я совсем не хотела вас огорчить!
— Зовите меня Беллой, — попросила она с трепетной улыбкой на розовых губках, хотя слезы все еще наполняли глаза. — Можно звать вас Мерри? Вы останетесь? Скажите, что согласны.
Мерри поняла, что теперь так просто не отделаться. Ясно, что сестра посвящена в планы Дэмиена и искренне надеется заслужить дружбу гостьи. Понятно также, почему он сегодня не появится. Мольбы Беллы возымеют куда больший эффект, чем все его приказы.
— Я ничего не могу решить, пока не. повидаюсь с Ратерфордом, — мягко объяснила Мерри. — Но разумеется, жизнь в вашем доме не представляется мне отвратительной. Только что скажет ваш муж?
— Джордж? — Слезы высохли как по волшебству.
— Если он и заметит вас, то мельком, и не обратит внимания. Но, уверяю, возражать не станет.
Мередит, не найдя подходящего ответа, улыбнулась.
— Вы, должно быть, совсем измучены, — защебетала Арабелла, вновь превращаясь в очаровательную хозяйку. — Сейчас я провожу вас в спальню и прикажу подать наверх поднос с ужином. Вы наверняка голодны.
Мередит, без особенного аппетита пообедавшая часов в пять в гостинице близ Стейнса, не возражала против легкого ужина и поэтому покорно проследовала за хозяйкой наверх, в кремово-розовый будуар. На полу лежал темно-розовый уилтонский ковер, окна закрывали кремовые гардины с позолоченными шнурами, миленький секретер в стиле шератона из розового дерева стоял у стены. Пресс-папье, чернильница и перья в стаканчике словно звали немедленно сесть и написать письмо. Кресло-качалка с обивкой из кремового атласа под окном и несколько шератоновских стульев с изящно изогнутыми ножками довершали меблировку.
— Как мило! — похвалила Мерри.
— Я рада, что вам понравилось. — Белла подошла к двери в глубине будуара и повернула ручку. — Ваша спальня здесь.
Спальня оказалась столь же уютной и роскошной, как будуар. Нэн, стоявшая у кровати с занавесками розового шелка, наблюдала за раскладывавшей вещи горничной. Мерри открыла было рот, чтобы приказать Нэн оставить сундук в покое, поскольку они вряд ли пробудут здесь больше одной ночи, но благоразумно смолчала. Не стоит высказывать свои сомнения в присутствии служанки Беллы, еще будет время, когда она останется наедине с Нэн.
— Очаровательно, — сказала она. — Ваша доброта, леди Бомонт, несравненна.
— А я считала, что мы покончили с формальностями, — улыбнулась Белла, выходя в будуар.
— Как вам будет угодно, — улыбнулась в ответ Мерри. — Вы не рассердитесь, Белла, если я пожелаю вам спокойной ночи? Я неделю была в дороге и перенесла настоящее потрясение сегодня вечером.
— Разумеется, — поспешно заверила Белла. — Кроме того, вам нужно быть во всеоружии к завтрашней встрече с Дэмиеном. — Она заговорщически подмигнула и засмеялась. — Клянусь, я счастлива, что брат мой наконец встретил достойную пару и подходящего соперника!
— После сегодняшнего вечера я сильно в этом сомневаюсь, — ошарашенно тряхнула головой Мерри. — Не помню, чтобы кому-нибудь удавалось так меня перехитрить! Но я еще отыграюсь, можете не сомневаться.
Гораздо позже, лежа в непривычной, но очень удобной постели, Мередит призналась себе, что совсем не уверена, сумеет ли взять свое. У Ратерфорда наверняка в рукаве еще немало козырей. Он просто не привез бы ее из такой глуши, не будь уверен, что преодолеет все возражения, которые могли бы у нее возникнуть. От Нэн тоже не приходилось ждать поддержки. Она уже успела решить, что Кавендиш-сквер подходит ей как нельзя лучше, не говоря уже об уютной комнатке рядом с покоями экономки. К тому же вышеупомянутая леди оказалась крайне разумной особой, совсем не похожей на столичную жительницу. Эта добрая женщина пригласила Нэн разделить с ней гостиную, поскольку дорогая Нэн явно не желает иметь дело со всякой швалью, именующей себя слугами. Сам дворецкий Грантли пришел поприветствовать ее, сказав при этом, что она может обращаться со всеми просьбами и жалобами непосредственно к нему и он сделает для нее все на свете.
Очевидно, столь изысканная вежливость по отношению к немолодой горничной небогатой провинциалки была следствием хитро задуманного Дэмиеном и Беллой плана. Мередит еще не знала, — хотя Нэн уже все поняла, — что в глазах челяди ее богатство приобрело поистине безграничные размеры, а немодное платье отнесено за счет вполне понятной эксцентричности.
Нэн, которую никак нельзя было назвать глупенькой, немедленно стала подыгрывать слугам, тем более что всю историю явно сочинил лорд Ратерфорд, которому она безгранично доверяла после случая с Оливером.
Мередит бессовестно проспала и пробудилась довольно поздно. Никто не стучал на рассвете в дверь, предлагая принести горячую воду, ни к чему торопиться с отъездом после поспешного завтрака. Она спала крепко, без снов и с удовольствием потягивалась, чувствуя, как приятно расслаблено тело, когда в комнату вплыла Нэн.
— А я уже думала, что ты собираешься весь день проваляться в кровати, — проворчала она, раздвигая занавески и ставя серебряный поднос на покрывало. — Вот тебе шоколад. Похоже, в здешних местах его пьют вместо чая по утрам. — Она презрительно фыркнула. — Только леность поощрять!
— Иногда полезно немного отдохнуть, — сказала Мерри, опираясь локтем на гору пухлых подушек и с удовольствием озирая дымящийся серебряный кофейник и тарелку сладкого печенья. Дома такая роскошь считалась бы недопустимой распущенностью и едва ли не смертным грехом.
— Горничная леди Бомонт велела передать, чтобы спускалась к завтраку в утреннюю гостиную, как только захочешь, — мрачно сообщила Нэн. — Ты, конечно, захочешь надеть новое платье.
— Да, из желтого муслина, — согласилась Мерри, набив рот печеньем. Ее новые туалеты, которые вызвали бы всеобщее восхищение в Кенсингтоне, здесь, разумеется, покажутся прискорбно убогими и немодными. Но больше у Мерри ничего не было, и не в ее характере жаловаться на то, что все равно не переделаешь. Кроме того, что бы там ни замышлял Дэмиен, она не имела ни малейшего намерения показываться в обществе.
При этой мысли она вновь почувствовала прилив энергии и бодро соскочила с постели. Нужно успеть подготовиться к приезду Дэмиена!
Мерри зажмурилась от предвкушения новой встречи. Даже ссора с ним все равно лучше долгих недель без него. Но она вовсе не хотела ссориться с ним, а хотела целыми днями лежать в его объятиях, ощущать прикосновение губ и нежиться под ласками, испытывая снова и снова безумный экстаз, когда стальная плоть вонзается в нее все глубже и глубже, унося в заоблачные высоты, предназначенные только для влюбленных.
— Я приму ванну, Нэн, — громко объявила она. — Грязная, как свинопас, после этой поездки. А потом причеши меня, как умеешь ты одна. Помнишь, как ты раньше укладывала мне волосы?
— Помню, — буркнула Нэн. — Прекрасно помню. Час спустя Мередит обозревала себя в высоком трюмо. Впервые за три года она обратила внимание на свою внешность. Сегодня ее не ждали ни дела поместья, по которым она хлопотала в выцветших стареньких платьях, ни очередные приемы, на которые она облачалась в уродливые старческие туалеты. Муслин, конечно, не может соперничать с нарядами леди Бомонт, но узор был такой миленький, цвета ржавчины, красиво оттенявшего ее густые золотисто-каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. Длинные букли украшали лицо. Кушак из такой же ткани стягивал невероятно узенькую талию, которой Мерри по праву гордилась. Мередит решила, что совсем неплохо выглядит, и, повертевшись перед зеркалом, поцеловала морщинистую щеку Нэн, получив в ответ наказ немедленно бежать вниз.
Услужливый лакей проводил ее в комнату для завтраков, маленькое помещение в глубине дома, единственным обитателем которого был аскетически выглядевший, худой джентльмен. Заслышав шаги Мерри, он оторвался от созерцания «Газетт» и поспешно поднялся.
— Леди Блейк, добро пожаловать. Вчера я не смог вас встретить поздние дебаты в палате лордов, видите ли.
— Разумеется, — кивнула Мередит, пожимая протянутую руку и усаживаясь на придвинутый ей стул. — Счастлива с вами познакомиться, лорд Бомонт. С вашей стороны очень любезно позволить мне жить у вас.
— О, что вы, вовсе нет, — запротестовал он. — Арабелла будет счастлива немного развлечь вас. — И озабоченно нахмурившись, признался: — По правде говоря, леди Блейк, она не в настроении с тех пор, как Джорджи уехал
в Итон, так что известие о вашем приезде немного развеселило ее. Надеюсь, вам у нас понравится, а уж мы сделаем все, чтобы вам у нас было хорошо.
После столь искреннего приема Мередит ничего не осталось, кроме как выразить благодарность и удовольствие. Похоже, на этот раз она увязла так глубоко, что всякая попытка освободиться будет считаться возмутительной невежливостью. И за это следует поблагодарить Ратерфорда.
Видя, как хозяин то и дело украдкой посматривает в сторону газеты, Мерри с улыбкой попросила:
— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, лорд Бомонт. Читайте свою газету. Вам необходимо знать все о сегодняшних событиях, а я нахожу, что разговоры за обеденным столом не способствуют хорошему аппетиту.
Облегчение маркиза, как, впрочем, и гостьи, было очевидным. В дружелюбном молчании оба поглощали обильный завтрак. Правда, Мередит не могла дождаться прихода хозяйки. Арабелла появилась часов около десяти, совершенно ослепительная в бледно-желтом муслине, обозревая который Мередит невольно почувствовала себя бедной родственницей.
Белла приветствовала ее с такой теплотой, что она немедленно выбросила из головы тревожные мысли.
— Джордж, неужели ты читал «Газетт» все то время, пока Мерри была здесь? — упрекнула она мужа, послушно целовавшего ее в щечку.
— Леди Блейк заверила, что предпочитает не разговаривать за завтраком, — защищался муж, умоляюще глядя на гостью.
— Все так и было, Белла, — рассмеялась та. — Я никогда бы не посмела встать между мужчиной и его газетой до полудня.
— Дорогая, мне пора, — известил маркиз, поднимаясь. — Я буду в кабинете с Арнольдом, если вдруг понадоблюсь. Необходимо написать важнейшую речь о налоге на зерно.
— Да, дорогой, — невозмутимо ответила жена, наливая себе чай. — Вряд ли мне придется тебя побеспокоить. — Окунув тост в чай, она немного грустно улыбнулась Мерри. — Дэмиен считает, что Джордж не пренебрегает мной, да и я сама думаю, что это так. Просто он очень умен, и правительство во многом на него полагается. — Кусочек тоста исчез между розовыми губками. — Все приятельницы считают крайне немодным тосковать по своему мужу. Но мода не правит любовью, — вздохнула Белла.
— Наверное, так и есть, — согласилась Мерри, зачарованно наблюдая, как Белла поглощает тост за тостом. — Я вообще очень мало вращалась в обществе, и только в провинциальном. Но думаю, в таком случае я ни на йоту не заботилась бы об этикете.
Белла явно растерялась от столь вольнодумных идей, но тут же вспомнила историю Мерри и немного приободрилась.
— Думаю, так оно и было бы, дорогая, — с сомнением обронила она. — Вы поистине женщина необычная, но нельзя же идти вразрез с правилами приличия. Это уж слишком.
— Что именно? — удивилась Мерри.
— Не обижайтесь, Мерри, ваше платье, должно быть, прекрасно выглядело в Корнуолле, и оно действительно вам идет, но вряд ли вас можно ввести в свет без подходящего гардероба, — произнесла Белла, поставив чашку и подпирая ладонью подбородок.
Мередит, уже успевшая прийти к такому же заключению, ничуть не оскорбилась.
— Я не намереваюсь вращаться в свете, Белла, так что это не играет роли.
— Не думаю, что это подойдет Дэмиену, — осторожно заметила Белла.
— Что именно не подойдет? — со смехом осведомился Дэмиен, открывая дверь так тихо, что женщины ничего не услышали. Сердце Мерри куда-то упало и покатилось. Она подняла глаза на Дэмиена и, невзирая на весь свой гнев, почувствовала, что тянется к нему, как подсолнух за солнцем.
— Доброе утро, моя маленькая авантюристка, — тихо приветствовал он.
— Доброе утро, лорд Ратерфорд.
На нем был каррик — пальто с несколькими воротниками-пелеринами, сшитое специально для езды верхом и служившее, как позже узнала Мерри, знаком его принадлежности к клубу «Четырех коней». Сняв его вместе с перчатками и отороченной мехом треуголкой, Дэмиен положил все на диван в углу гостиной.
— Доброе утро, сестра, — приветствовал он Беллу и, поцеловав в щеку, заметил: — Вижу, ты по-прежнему полощешь свои внутренности этими помоями.
— Ты всегда так очарователен, братец, — мило улыбнулась Белла. — Хочешь присоединиться к нам?
— Благодарю, нет. Я позавтракал на рассвете. Но составлю вам компанию, пока Мередит не поест.
Он даже руки ей не пожал, но Мерри ослабела до такой степени, что боялась упасть в обморок. Наконец она взяла себя в руки и с ледяным достоинством ответила:
— Я уже сыта.
— В таком случае можно начинать ссориться, — дружелюбно объявил он. — Только с глазу на глаз. Ты извинишь нас, Белла?
— Разумеется, — выдохнула сестра, с беспокойством поглядывая на любовников. — Боже, я искренне надеюсь, что вы сумеете прийти к соглашению. Почему бы вам не пойти в утреннюю гостиную и не приказать Грантли, чтобы вас никто не беспокоил?
Дэмиен кивнул, открыл перед Мерри дверь и шутливо поклонился, пока она, задрав нос, проплывала мимо него.
— Направо.
Теплая ладонь чуть подтолкнула ее вперед, и у Мередит мурашки пробежали по спине. Он почувствовал, как она дрожит, и удовлетворенно улыбнулся, чего, к счастью, Мередит не заметила.
Они очутились в очередной элегантно обставленной комнате, отделанной в солнечно-желтых тонах. Вполне подходит для того, чтобы провести в ней утро, рассеянно отметила Мередит. Дверь за ней захлопнулась, и Мерри со странным душевным трепетом повернулась лицом к возлюбленному.
— Я так скучал по тебе, — мягко признался он. — Даже не представлял, что можно так тосковать по кому-то. — И, задумчиво покачав головой, продолжал: — Нет не думаю, что позволю тебе ссориться со мной.
Не дав ей вымолвить ни слова, он сжал ее в объятиях. Мерри успела лишь протестующе пискнуть, прежде чем дыхание ее пресеклось под безжалостным, требовательным поцелуем. И тут всякое желание возражать исчезло вместе с решимостью противиться его рукам и губам, и их близость, как всегда, заменила ей весь мир.
Все еще прижимая ее к себе, Дэмиен отступил к ближайшему креслу, поднял голову и медленно провел руками по телу Мередит. И только потом опустился в кресло так, что Мерри оказалась у него между ногами. Положив ладони ей на бедра, он улыбнулся.
— Ты неотразимо пленительна с этой прической. Как твоя нога?
И, не дожидаясь ответа, поскольку язык, кажется, не повиновался Мередит, Дэмиен преспокойно поднял ее муслиновые юбки и вышитые нижние юбки.
— Не смей! — в ужасе прошептала она. — А если кто-то войдет.
— Ты же любишь рисковать! А я поклялся удовлетворять твою ненасытную жажду опасности где и как только возможно. Держи свои юбки. Я хочу взглянуть на твою рану, а для этого прежде нужно снять чулок.
Мерри словно во сне покорно схватилась за подол, пока Дэмиен распутывал подвязку. Тщательно пристроив ее на ручке кресла, он медленно и осторожно принялся скатывать шелковый чулок. Мерри молча дрожала, ощущая дуновение прохладного воздуха. Дэмиен, ни слова не говоря, взялся за кружевную оборку ее белых панталон. Длинный палец обвел тонкую красную линию, все еще выделявшуюся на белоснежной коже.
— Шрам останется, — деловито заметил он. — И послужит тебе напоминанием вести себя в будущем немного поосторожнее.
— Это ты рассуждаешь об осторожности? Ты?!
— Тише, — попросил он, прижимая губы к шраму. Его руки скользнули назад, под юбки, жадно стиснули ягодицы.
Мередит судорожно сглотнула, противясь горячей волне, медленно разливавшейся в животе. Его губы двинулись вверх, прожигая тонкий батист панталон и прижимаясь к пульсирующему бугорку под рыжеватыми завитками, бугорку, где в этот момент сосредоточилась вселенная. Она неслась на вздымающейся волне наслаждения, молясь только, чтобы он не отодвигался. Продолжая держать ее одной рукой, он проник пальцами другой во влажную раковину, где его прикосновению открылись все тайны желания. Сознание того, что их свидание в любую минуту могут прервать, придавало еще больше остроты блаженству и доводило Мерри до лихорадочного безумия. Не в состоянии сделать ничего, кроме как стоять между его коленями, прижатыми к ее бедрам, и покорно предлагать себя властному повелителю, хорошо знавшему, как довести ее до головокружительного экстаза, она лишь безмолвно трепетала, отдаваясь водовороту ощущений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
К ужасу Мередит, по атласным щечкам леди Бомонт скатились крупные слезы.
— О Господи, леди Бомонт, я совсем не хотела вас огорчить!
— Зовите меня Беллой, — попросила она с трепетной улыбкой на розовых губках, хотя слезы все еще наполняли глаза. — Можно звать вас Мерри? Вы останетесь? Скажите, что согласны.
Мерри поняла, что теперь так просто не отделаться. Ясно, что сестра посвящена в планы Дэмиена и искренне надеется заслужить дружбу гостьи. Понятно также, почему он сегодня не появится. Мольбы Беллы возымеют куда больший эффект, чем все его приказы.
— Я ничего не могу решить, пока не. повидаюсь с Ратерфордом, — мягко объяснила Мерри. — Но разумеется, жизнь в вашем доме не представляется мне отвратительной. Только что скажет ваш муж?
— Джордж? — Слезы высохли как по волшебству.
— Если он и заметит вас, то мельком, и не обратит внимания. Но, уверяю, возражать не станет.
Мередит, не найдя подходящего ответа, улыбнулась.
— Вы, должно быть, совсем измучены, — защебетала Арабелла, вновь превращаясь в очаровательную хозяйку. — Сейчас я провожу вас в спальню и прикажу подать наверх поднос с ужином. Вы наверняка голодны.
Мередит, без особенного аппетита пообедавшая часов в пять в гостинице близ Стейнса, не возражала против легкого ужина и поэтому покорно проследовала за хозяйкой наверх, в кремово-розовый будуар. На полу лежал темно-розовый уилтонский ковер, окна закрывали кремовые гардины с позолоченными шнурами, миленький секретер в стиле шератона из розового дерева стоял у стены. Пресс-папье, чернильница и перья в стаканчике словно звали немедленно сесть и написать письмо. Кресло-качалка с обивкой из кремового атласа под окном и несколько шератоновских стульев с изящно изогнутыми ножками довершали меблировку.
— Как мило! — похвалила Мерри.
— Я рада, что вам понравилось. — Белла подошла к двери в глубине будуара и повернула ручку. — Ваша спальня здесь.
Спальня оказалась столь же уютной и роскошной, как будуар. Нэн, стоявшая у кровати с занавесками розового шелка, наблюдала за раскладывавшей вещи горничной. Мерри открыла было рот, чтобы приказать Нэн оставить сундук в покое, поскольку они вряд ли пробудут здесь больше одной ночи, но благоразумно смолчала. Не стоит высказывать свои сомнения в присутствии служанки Беллы, еще будет время, когда она останется наедине с Нэн.
— Очаровательно, — сказала она. — Ваша доброта, леди Бомонт, несравненна.
— А я считала, что мы покончили с формальностями, — улыбнулась Белла, выходя в будуар.
— Как вам будет угодно, — улыбнулась в ответ Мерри. — Вы не рассердитесь, Белла, если я пожелаю вам спокойной ночи? Я неделю была в дороге и перенесла настоящее потрясение сегодня вечером.
— Разумеется, — поспешно заверила Белла. — Кроме того, вам нужно быть во всеоружии к завтрашней встрече с Дэмиеном. — Она заговорщически подмигнула и засмеялась. — Клянусь, я счастлива, что брат мой наконец встретил достойную пару и подходящего соперника!
— После сегодняшнего вечера я сильно в этом сомневаюсь, — ошарашенно тряхнула головой Мерри. — Не помню, чтобы кому-нибудь удавалось так меня перехитрить! Но я еще отыграюсь, можете не сомневаться.
Гораздо позже, лежа в непривычной, но очень удобной постели, Мередит призналась себе, что совсем не уверена, сумеет ли взять свое. У Ратерфорда наверняка в рукаве еще немало козырей. Он просто не привез бы ее из такой глуши, не будь уверен, что преодолеет все возражения, которые могли бы у нее возникнуть. От Нэн тоже не приходилось ждать поддержки. Она уже успела решить, что Кавендиш-сквер подходит ей как нельзя лучше, не говоря уже об уютной комнатке рядом с покоями экономки. К тому же вышеупомянутая леди оказалась крайне разумной особой, совсем не похожей на столичную жительницу. Эта добрая женщина пригласила Нэн разделить с ней гостиную, поскольку дорогая Нэн явно не желает иметь дело со всякой швалью, именующей себя слугами. Сам дворецкий Грантли пришел поприветствовать ее, сказав при этом, что она может обращаться со всеми просьбами и жалобами непосредственно к нему и он сделает для нее все на свете.
Очевидно, столь изысканная вежливость по отношению к немолодой горничной небогатой провинциалки была следствием хитро задуманного Дэмиеном и Беллой плана. Мередит еще не знала, — хотя Нэн уже все поняла, — что в глазах челяди ее богатство приобрело поистине безграничные размеры, а немодное платье отнесено за счет вполне понятной эксцентричности.
Нэн, которую никак нельзя было назвать глупенькой, немедленно стала подыгрывать слугам, тем более что всю историю явно сочинил лорд Ратерфорд, которому она безгранично доверяла после случая с Оливером.
Мередит бессовестно проспала и пробудилась довольно поздно. Никто не стучал на рассвете в дверь, предлагая принести горячую воду, ни к чему торопиться с отъездом после поспешного завтрака. Она спала крепко, без снов и с удовольствием потягивалась, чувствуя, как приятно расслаблено тело, когда в комнату вплыла Нэн.
— А я уже думала, что ты собираешься весь день проваляться в кровати, — проворчала она, раздвигая занавески и ставя серебряный поднос на покрывало. — Вот тебе шоколад. Похоже, в здешних местах его пьют вместо чая по утрам. — Она презрительно фыркнула. — Только леность поощрять!
— Иногда полезно немного отдохнуть, — сказала Мерри, опираясь локтем на гору пухлых подушек и с удовольствием озирая дымящийся серебряный кофейник и тарелку сладкого печенья. Дома такая роскошь считалась бы недопустимой распущенностью и едва ли не смертным грехом.
— Горничная леди Бомонт велела передать, чтобы спускалась к завтраку в утреннюю гостиную, как только захочешь, — мрачно сообщила Нэн. — Ты, конечно, захочешь надеть новое платье.
— Да, из желтого муслина, — согласилась Мерри, набив рот печеньем. Ее новые туалеты, которые вызвали бы всеобщее восхищение в Кенсингтоне, здесь, разумеется, покажутся прискорбно убогими и немодными. Но больше у Мерри ничего не было, и не в ее характере жаловаться на то, что все равно не переделаешь. Кроме того, что бы там ни замышлял Дэмиен, она не имела ни малейшего намерения показываться в обществе.
При этой мысли она вновь почувствовала прилив энергии и бодро соскочила с постели. Нужно успеть подготовиться к приезду Дэмиена!
Мерри зажмурилась от предвкушения новой встречи. Даже ссора с ним все равно лучше долгих недель без него. Но она вовсе не хотела ссориться с ним, а хотела целыми днями лежать в его объятиях, ощущать прикосновение губ и нежиться под ласками, испытывая снова и снова безумный экстаз, когда стальная плоть вонзается в нее все глубже и глубже, унося в заоблачные высоты, предназначенные только для влюбленных.
— Я приму ванну, Нэн, — громко объявила она. — Грязная, как свинопас, после этой поездки. А потом причеши меня, как умеешь ты одна. Помнишь, как ты раньше укладывала мне волосы?
— Помню, — буркнула Нэн. — Прекрасно помню. Час спустя Мередит обозревала себя в высоком трюмо. Впервые за три года она обратила внимание на свою внешность. Сегодня ее не ждали ни дела поместья, по которым она хлопотала в выцветших стареньких платьях, ни очередные приемы, на которые она облачалась в уродливые старческие туалеты. Муслин, конечно, не может соперничать с нарядами леди Бомонт, но узор был такой миленький, цвета ржавчины, красиво оттенявшего ее густые золотисто-каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. Длинные букли украшали лицо. Кушак из такой же ткани стягивал невероятно узенькую талию, которой Мерри по праву гордилась. Мередит решила, что совсем неплохо выглядит, и, повертевшись перед зеркалом, поцеловала морщинистую щеку Нэн, получив в ответ наказ немедленно бежать вниз.
Услужливый лакей проводил ее в комнату для завтраков, маленькое помещение в глубине дома, единственным обитателем которого был аскетически выглядевший, худой джентльмен. Заслышав шаги Мерри, он оторвался от созерцания «Газетт» и поспешно поднялся.
— Леди Блейк, добро пожаловать. Вчера я не смог вас встретить поздние дебаты в палате лордов, видите ли.
— Разумеется, — кивнула Мередит, пожимая протянутую руку и усаживаясь на придвинутый ей стул. — Счастлива с вами познакомиться, лорд Бомонт. С вашей стороны очень любезно позволить мне жить у вас.
— О, что вы, вовсе нет, — запротестовал он. — Арабелла будет счастлива немного развлечь вас. — И озабоченно нахмурившись, признался: — По правде говоря, леди Блейк, она не в настроении с тех пор, как Джорджи уехал
в Итон, так что известие о вашем приезде немного развеселило ее. Надеюсь, вам у нас понравится, а уж мы сделаем все, чтобы вам у нас было хорошо.
После столь искреннего приема Мередит ничего не осталось, кроме как выразить благодарность и удовольствие. Похоже, на этот раз она увязла так глубоко, что всякая попытка освободиться будет считаться возмутительной невежливостью. И за это следует поблагодарить Ратерфорда.
Видя, как хозяин то и дело украдкой посматривает в сторону газеты, Мерри с улыбкой попросила:
— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, лорд Бомонт. Читайте свою газету. Вам необходимо знать все о сегодняшних событиях, а я нахожу, что разговоры за обеденным столом не способствуют хорошему аппетиту.
Облегчение маркиза, как, впрочем, и гостьи, было очевидным. В дружелюбном молчании оба поглощали обильный завтрак. Правда, Мередит не могла дождаться прихода хозяйки. Арабелла появилась часов около десяти, совершенно ослепительная в бледно-желтом муслине, обозревая который Мередит невольно почувствовала себя бедной родственницей.
Белла приветствовала ее с такой теплотой, что она немедленно выбросила из головы тревожные мысли.
— Джордж, неужели ты читал «Газетт» все то время, пока Мерри была здесь? — упрекнула она мужа, послушно целовавшего ее в щечку.
— Леди Блейк заверила, что предпочитает не разговаривать за завтраком, — защищался муж, умоляюще глядя на гостью.
— Все так и было, Белла, — рассмеялась та. — Я никогда бы не посмела встать между мужчиной и его газетой до полудня.
— Дорогая, мне пора, — известил маркиз, поднимаясь. — Я буду в кабинете с Арнольдом, если вдруг понадоблюсь. Необходимо написать важнейшую речь о налоге на зерно.
— Да, дорогой, — невозмутимо ответила жена, наливая себе чай. — Вряд ли мне придется тебя побеспокоить. — Окунув тост в чай, она немного грустно улыбнулась Мерри. — Дэмиен считает, что Джордж не пренебрегает мной, да и я сама думаю, что это так. Просто он очень умен, и правительство во многом на него полагается. — Кусочек тоста исчез между розовыми губками. — Все приятельницы считают крайне немодным тосковать по своему мужу. Но мода не правит любовью, — вздохнула Белла.
— Наверное, так и есть, — согласилась Мерри, зачарованно наблюдая, как Белла поглощает тост за тостом. — Я вообще очень мало вращалась в обществе, и только в провинциальном. Но думаю, в таком случае я ни на йоту не заботилась бы об этикете.
Белла явно растерялась от столь вольнодумных идей, но тут же вспомнила историю Мерри и немного приободрилась.
— Думаю, так оно и было бы, дорогая, — с сомнением обронила она. — Вы поистине женщина необычная, но нельзя же идти вразрез с правилами приличия. Это уж слишком.
— Что именно? — удивилась Мерри.
— Не обижайтесь, Мерри, ваше платье, должно быть, прекрасно выглядело в Корнуолле, и оно действительно вам идет, но вряд ли вас можно ввести в свет без подходящего гардероба, — произнесла Белла, поставив чашку и подпирая ладонью подбородок.
Мередит, уже успевшая прийти к такому же заключению, ничуть не оскорбилась.
— Я не намереваюсь вращаться в свете, Белла, так что это не играет роли.
— Не думаю, что это подойдет Дэмиену, — осторожно заметила Белла.
— Что именно не подойдет? — со смехом осведомился Дэмиен, открывая дверь так тихо, что женщины ничего не услышали. Сердце Мерри куда-то упало и покатилось. Она подняла глаза на Дэмиена и, невзирая на весь свой гнев, почувствовала, что тянется к нему, как подсолнух за солнцем.
— Доброе утро, моя маленькая авантюристка, — тихо приветствовал он.
— Доброе утро, лорд Ратерфорд.
На нем был каррик — пальто с несколькими воротниками-пелеринами, сшитое специально для езды верхом и служившее, как позже узнала Мерри, знаком его принадлежности к клубу «Четырех коней». Сняв его вместе с перчатками и отороченной мехом треуголкой, Дэмиен положил все на диван в углу гостиной.
— Доброе утро, сестра, — приветствовал он Беллу и, поцеловав в щеку, заметил: — Вижу, ты по-прежнему полощешь свои внутренности этими помоями.
— Ты всегда так очарователен, братец, — мило улыбнулась Белла. — Хочешь присоединиться к нам?
— Благодарю, нет. Я позавтракал на рассвете. Но составлю вам компанию, пока Мередит не поест.
Он даже руки ей не пожал, но Мерри ослабела до такой степени, что боялась упасть в обморок. Наконец она взяла себя в руки и с ледяным достоинством ответила:
— Я уже сыта.
— В таком случае можно начинать ссориться, — дружелюбно объявил он. — Только с глазу на глаз. Ты извинишь нас, Белла?
— Разумеется, — выдохнула сестра, с беспокойством поглядывая на любовников. — Боже, я искренне надеюсь, что вы сумеете прийти к соглашению. Почему бы вам не пойти в утреннюю гостиную и не приказать Грантли, чтобы вас никто не беспокоил?
Дэмиен кивнул, открыл перед Мерри дверь и шутливо поклонился, пока она, задрав нос, проплывала мимо него.
— Направо.
Теплая ладонь чуть подтолкнула ее вперед, и у Мередит мурашки пробежали по спине. Он почувствовал, как она дрожит, и удовлетворенно улыбнулся, чего, к счастью, Мередит не заметила.
Они очутились в очередной элегантно обставленной комнате, отделанной в солнечно-желтых тонах. Вполне подходит для того, чтобы провести в ней утро, рассеянно отметила Мередит. Дверь за ней захлопнулась, и Мерри со странным душевным трепетом повернулась лицом к возлюбленному.
— Я так скучал по тебе, — мягко признался он. — Даже не представлял, что можно так тосковать по кому-то. — И, задумчиво покачав головой, продолжал: — Нет не думаю, что позволю тебе ссориться со мной.
Не дав ей вымолвить ни слова, он сжал ее в объятиях. Мерри успела лишь протестующе пискнуть, прежде чем дыхание ее пресеклось под безжалостным, требовательным поцелуем. И тут всякое желание возражать исчезло вместе с решимостью противиться его рукам и губам, и их близость, как всегда, заменила ей весь мир.
Все еще прижимая ее к себе, Дэмиен отступил к ближайшему креслу, поднял голову и медленно провел руками по телу Мередит. И только потом опустился в кресло так, что Мерри оказалась у него между ногами. Положив ладони ей на бедра, он улыбнулся.
— Ты неотразимо пленительна с этой прической. Как твоя нога?
И, не дожидаясь ответа, поскольку язык, кажется, не повиновался Мередит, Дэмиен преспокойно поднял ее муслиновые юбки и вышитые нижние юбки.
— Не смей! — в ужасе прошептала она. — А если кто-то войдет.
— Ты же любишь рисковать! А я поклялся удовлетворять твою ненасытную жажду опасности где и как только возможно. Держи свои юбки. Я хочу взглянуть на твою рану, а для этого прежде нужно снять чулок.
Мерри словно во сне покорно схватилась за подол, пока Дэмиен распутывал подвязку. Тщательно пристроив ее на ручке кресла, он медленно и осторожно принялся скатывать шелковый чулок. Мерри молча дрожала, ощущая дуновение прохладного воздуха. Дэмиен, ни слова не говоря, взялся за кружевную оборку ее белых панталон. Длинный палец обвел тонкую красную линию, все еще выделявшуюся на белоснежной коже.
— Шрам останется, — деловито заметил он. — И послужит тебе напоминанием вести себя в будущем немного поосторожнее.
— Это ты рассуждаешь об осторожности? Ты?!
— Тише, — попросил он, прижимая губы к шраму. Его руки скользнули назад, под юбки, жадно стиснули ягодицы.
Мередит судорожно сглотнула, противясь горячей волне, медленно разливавшейся в животе. Его губы двинулись вверх, прожигая тонкий батист панталон и прижимаясь к пульсирующему бугорку под рыжеватыми завитками, бугорку, где в этот момент сосредоточилась вселенная. Она неслась на вздымающейся волне наслаждения, молясь только, чтобы он не отодвигался. Продолжая держать ее одной рукой, он проник пальцами другой во влажную раковину, где его прикосновению открылись все тайны желания. Сознание того, что их свидание в любую минуту могут прервать, придавало еще больше остроты блаженству и доводило Мерри до лихорадочного безумия. Не в состоянии сделать ничего, кроме как стоять между его коленями, прижатыми к ее бедрам, и покорно предлагать себя властному повелителю, хорошо знавшему, как довести ее до головокружительного экстаза, она лишь безмолвно трепетала, отдаваясь водовороту ощущений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39