А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Что сказал Хьюго, когда вы обвинили его в стремлении к мученичеству? — осведомился он, насмешливо подняв брови. — Роб уже хотел сказать, но Хьюго взбеленился.
— Оказывается, я настоящий диктатор в юбке, — пожаловалась Мередит, к своему удивлению, обнаружившая, что без колебаний изливает свои горести единственному человеку, который способен искренне посочувствовать и вынести объективное суждение. Ей даже не пришло в голову задуматься, почему это именно так. — Кроме того, я одержима жаждой власти и желаю всю жизнь водить братьев на помочах.
Усмехнувшись, она пустила кобылу рысью.
— Если Хьюго будет настаивать на церковной карьере, я не буду ему препятствовать. Но я еще не убеждена в его призвании, а он слишком молод, чтобы принимать такие важные решения на совершенно неверной основе.
— Но он всего на три года моложе вас, — мягко напомнил Ратерфорд, — а вы принимали такие же серьезные решения, когда были в его возрасте.
— Да, и не всегда правильные. Пока что самопожертвование привлекает Хьюго, но он не понимает, что через год вряд ли в этом будет необходимость.
— О чем вы? — вскинулся Дэмиен, убежденный, что она каким-то образом проговорилась, и с нетерпением ожидая ответа.
— Да просто к этому времени я надеюсь накопить достаточно денег, чтобы немного облегчить наше положение, — беззаботно отмахнулась Мерри, но от внимания Ратерфорда не ускользнули ни колебание, ни внезапно закушенная нижняя губа.
— Опять вы скрываете правду, — упрекнул ее Ратерфорд, хотя в глубине души считал неблагородным припирать и без того уязвимую девушку к стенке. Но другая благоприятная возможность вряд ли представится.
Мередит залилась краской, и Дэмиен безошибочно прочитал мольбу и гнев в прекрасных глазах.
— Предоставьте мне самой справляться со своими делами, — коротко бросила она.
— Думаю, именно этот девиз и раздражает Хьюго более всего, — с дерзкой улыбкой ответил Ратерфорд.
Каблуки Мередит вонзились в бока кобылы, и животное помчалось по песку у самой кромки воды. Дэмиен, застигнутый врасплох, ошеломленно смотрел вслед всаднице, галопирующей в морской пене. Да она же промокнет до костей! Но разве это остановит порывистое упрямое создание?
Пришпорив вороного, он помчался параллельно кобылке Мередит, держась, правда, подальше от волн, выжидая, пока всадница в головокружительной скачке изгонит одолевших ее демонов.
Когда Мередит, успокоившись, присоединилась к нему, подол амазонки потемнел от воды, а влажные волосы прилипли ко лбу. Но лицо оставалось бесстрастным, а глаза словно потухли.
— Вряд ли соленая вода пойдет на пользу вашим башмакам, — как бы между делом заметил он.
— Зато немного охладит мою вспыльчивую натуру, — засмеялась она.
— Весьма своевременно. Поскольку мне хотелось бы кое-что обсудить с вами, а ранее подобная тема приводила лишь к очередной ссоре. — Нагнувшись, Ратерфорд схватил узду кобылы и потянул. — Я прошу, чтобы вы выслушали меня. Не можем ли мы постоять немного?
— О чем таком важном вы желаете потолковать, милорд, что так торжественно начали?
— Вы прекрасно знаете, Мерри, так что отбросим притворство. Я уже дважды признался вам в любви и теперь не стану утомлять вас повторениями. Но все же до сих пор не знаю, как относитесь ко мне вы. До сих пор я не слышал ничего, кроме потока лжи и полуправды, смешанных с некоторыми истинными фактами.
— Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне? — взорвалась она, подстегиваемая паникой, той самой паникой, которая побудила ее подстегнуть кобылу.
— Нет, дорогая моя девочка, на этот раз тебе от меня не убежать. — Его светлость покрепче стиснул узду. — Я добьюсь правды. Ты… ты отвечаешь на мои чувства?
Ярость была бесплодной эмоцией, неподходящей реакцией на спокойный, решительный вопрос, и ей ничего не оставалось, как признаться:
— У нас нет будущего.
— Взгляни на меня, Мередит, и скажи, что ничего ко мне не испытываешь.
Она попыталась, но так и не смогла. Краснела и бледнела, а в глазах металось почти безумное отчаяние.
— У нас нет будущего, — повторила она наконец с таким трудом, словно каждое слово вытягивали из нее под пыткой на дыбе.
К ее удивлению, Дэмиен улыбнулся, выпрямился и отпустил узду.
— Прекрасно. Больше об этом мы говорить не будем. Давайте вернемся домой. Вам нужно переодеться, снять мокрое платье и помириться с Хьюго.
— Верно, — согласилась она, очевидно, ошеломленная тем, что отказ воспринят так невозмутимо, с полным хладнокровием.
У конюшни он помог Мередит спешиться и, не убирая руки с ее талии, предложил:
— Если мое присутствие поможет вам, я с радостью провожу вас в дом.
— Вы слишком добры, сэр, — последовал неизменный ответ, и сведенные губы едва раздвинулись в подобии улыбки. — Не хотелось бы затруднять вас.
Глаза Дэмиена смеялись, несмотря на то что их обладатель пытался принять самый серьезный вид. Мерри ломала голову, пытаясь понять, что такого забавного он в ней нашел. Только несколько минут назад он требовал ответа на вопрос, очевидно, крайне для него важный, и, получив отказ, вел себя так, будто с его плеч упала огромная тяжесть.
— В таком случае доброго вам дня.
Он торжественно поднес к губам ее руку, вскочил на лошадь, и вскоре копыта вороного прогремели по брусчатке двора.
Но, говоря по правде, лорд Ратерфорд был доволен сегодняшним днем. Он предпочел бы, чтобы Мерри призналась ему во всем, но, очевидно, этого ему не дождаться, как и того, чтобы она призналась в своих истинных чувствах, которые так тщетно старается скрыть. Придется взять дело в свои руки, разыграв поистине драматическое представление. Стоит застать Мередит врасплох, и присущая ей внутренняя искренность обязательно возьмет верх. Она никогда еще не пасовала перед достойным противником.
В прошлую ночь он удостоверился, что товар пока лежит в пещере под Пенденнисом. Мередит сказала французу, что Отправит его в «Орел и дитя», так что, вероятнее всего, обитатели Ландрета не будут знать, когда получат очередную партию. Остается наблюдать и ждать.
Целые две ночи он нес вахту на скале и на третью был вознагражден. Стояла темная, безлунная, очевидно, специально выбранная ночь. Все шло заведенным порядком: никто не проронил ни слова, пока ящики и тюки грузили на пони. Мерри снова встала во главе процессии, и Ратерфорд с бешено колотящимся сердцем проводил их взглядом. До Фауи шесть миль, шесть миль широкой проезжей дороги, а штаб-квартира береговой охраны была в городе. Мередит шла на безумный, головокружительный риск, но что мог сделать Ратерфорд? Только стащить ее с пони и сжать в объятиях. Но разве она позволит?!
Пока лорд Ратерфорд прятался во второй пещере, ожидая ее возвращения и боясь, что больше не увидит, Мередит, в которую словно вселился лукавый бесенок, водила за нос охранников. В то время как Барт и остальные таскали товары в тихий дворик за гостиницей, она бродила по темным улочкам, мимо домов с закрытыми ставнями, за которыми мирно спали обитатели городка, мимо лавки портного, аптеки и, наконец, поднялась по ступенькам таможни и, стараясь не звякнуть стеклом о камень, поставила у двери две бутылки лучшей мадеры, к которым была приложена записка «С сердечной благодарностью», написанная большими черными буквами. Вот уж утром они взбесятся!
Смеясь в душе, Мередит вернулась к себе. Конечно, это неразумная выходка, которую наверняка не одобрил бы Барт, но неужели ей и пошутить нельзя.
Мерри не задумалась над тем, почему пускается в подобные предприятия, и не связала собственную бесшабашность с гнетущей пустотой, которая терзала ее последние несколько дней.
Они добрались на освобожденных от груза пони до границы Ландрета и разъехались каждый своей дорогой. Мередит, радуясь избавлению от опасности, ощутила обычный подъем. духа, как всегда после ночных похождений. Весело насвистывая, она вернулась к пещере. Подумать только, им удалось перевезти столько контрабанды под самым носом таможенников! Просто восхитительно! Как жаль, что ей не с кем поделиться радостью победы! Но ничего не поделаешь, нужно терпеть.
Она, как обычно, вымела тропинку и внешнюю пещеру и, высоко подняв фонарь, пробралась во внутреннюю. На этот раз здесь было пусто. Пони развели по конюшням, и теперь малейший звук отдавался эхом от стен, как в соборе или покинутом театре. Мередит, подстегнутая внезапным порывом, принялась кружиться по каменному полу, распевая во все горло и наслаждаясь сознанием того, что никто не видит и не слышит ее дурацкого веселья.
— Рад, что вы хорошо провели время. — Из узкого туннеля в глубине пещеры появился Ратерфорд. — Я же места себе не находил от беспокойства.
Мередит замерла на полушаге. С лица медленно сползала краска, словно перед ней возник призрак.
Проклиная свою глупую страсть к театральным эффектам и себя за то, что так жестоко напугал девушку, Ратерфорд бросился к ней в страхе, что ома лишится чувств. Но стоило ему оказаться рядом, как она пришла в себя: на щеки вернулся румянец, глаза снова прояснились. Ему следовало бы знать, что она сделана из куда более крутого теста! Очевидно, его помощь не понадобится.
— Вы знали, — просто обронила Мередит, отчего-то испытывая невероятное спокойствие и облегчение. И покорность неизбежному. Если он проведал все и не выдал ее последнюю тайну, значит, она свободна от всех цепей. Конечно, о браке не может быть и речи, но теперь им позволено любить друг друга, и мучительная пустота наконец заполнится.
— Знал, — согласился он.
— Но как? Скажите, мне это очень важно! Несмотря на полное умиротворение, голос ее оставался тихим и суровым.
— Я уже упоминал, что в ночь своего приезда видел вашу стычку с охраной на горной дороге, — улыбнулся Ратерфорд. — И меня сразу поразило что-то знакомое в фигуре и манере держаться леди Блейк. Я выследил контрабандистов и снова увидел вас. На ваше лицо упал лунный свет, и, поверьте, трудно было не распознать, кто скрывается в обличье таинственного молодого человека! Но я единственный, кто разгадал ваш маскарад.
— В таком случае все в порядке, — обрадовалась она.
— Разве?
Брови Ратерфорда взметнулись под самый лоб при этом деловитом заявлении. Дэмиен сам не знал, чего ожидал, обличая ее. Потрясения, полного отрицания своей вины, смущения, ярости, страха или всего вместе. Но не этого хладнокровия. Она совершенно невозмутима и, должно быть, ничуть не тронута тем, что он знает о ее преступных деяниях. Она боялась лишь того, что выдала себя по собственной неосторожности.
В глазах Мерри заплясали дьявольские искорки при виде его ошеломленной физиономии.
— Вы, разумеется, шокированы. Но это весьма прибыльный бизнес и доставляет мне немало развлечений.
— Да, я примерно так и представлял, — перебил он. — А кроме того, весьма опасный и беззаконный.
— И это верно, милорд, — кивнула она, казалось, переполненная до края лукавством и воодушевлением. — Но будь это не так, я нашла бы в нем мало интересного…
— Ну что мне с тобой делать? — в отчаянии воскликнул Дэмиен, рывком привлекая ее к себе с такой силой, что Мерри охнула и подняла голову.
Дэмиен утонул в темных глазах, сиявших бесшабашностью и чистой, искренней страстью. Гибкое упругое тело трепетало в его руках от сдерживаемого нетерпения. Он чувствовал ее тепло под тонкой рубашкой, нежность прижимавшихся к нему грудей, плавный изгиб бедер. Сорочка и штаны обтягивали ее фигуру, как вторая кожа, так что она казалась обнаженной. И покровы только еще больше искушали и манили.
Он сдернул с ее головы вязаную шапку и, бросив на пол, принялся вынимать шпильки из волос. Мередит широко раскрыла глаза, но не попыталась остановить его. Вскоре блестящая золотисто-каштановая масса роскошным водопадом пролилась на ее спину и плечи.
— Куда великолепнее, чем я представлял, — пробормотал Ратерфорд, погружая пальцы в душистую гриву. — Не знаю, что ты заслуживаешь за то, что вечно стягиваешь их в старушечий пучок!
— Это необходимо, — едва выдавила она. Дэмиен отрицательно и укоризненно покачал головой, прежде чем сжать ладонями ее лицо, и стал целовать, совсем как в ту ночь, в кабриолете, и Мерри отвечала так же открыто и бесстыдно. Одни в пещере, вдали от любопытных глаз, спрятанные от всего мира, они напрочь забыли о действительности. Руки Мерри скользнули под его куртку, пробежали по широкой, бугрившейся мускулами спине, пока язык ее сплетался в чувственном поединке с его языком, успевшим обежать контуры ее губ, погладить зубы и ворваться в рот с ненасытным голодом, возбудившим знакомый трепет мириад легких крыл в ее животе, заставившим прижаться теснее к его твердому телу.
Не успела она припасть к нему, как Дэмиен стиснул ее бедра, впиваясь пальцами в округлые ягодицы, обрисованные тесными штанами. Отныне между ними не было ни лжи, ни обмана. Только правда, чистая и сверкающая, как алмаз.
Мерри дергала за тонкий батист его сорочки, пока не вытащила ее из-за пояса, и проникла пальцами внутрь, что-то удовлетворенно шепча прямо в его губы.
Дэмиен медленно поднял голову, но не отодвинулся, давая ей полную волю. В его полузакрытых глазах полыхала страсть. Дрожащими пальцами он расстегнул ее рубашку, и его ладони легли на нежные холмики. Мерри тяжело дышала, шаря руками по его груди, пощипывая плоские маленькие соски. В неярком свете фонаря ее кожа блестела атласом цвета слоновой кости, цвели розовые маковки ее грудей, набухших желанием. В его взгляде светился вопрос, на который она ответила всем своим существом, выгибаясь, проводя языком по губам и тычась острыми сосками в его ладони. Он приник губами, к спелым ягодкам, приподнимал их языком, дразнил, пока она не застонала, лаская его волосы, наслаждаясь прикосновением щетины, приятно коловшей ее горячие щеки.
Дэмиен выпрямился, сунул руки ей за рубашку, спуская ее с плеч Мередит. Мередит, почти не сознавая, что делает. откинула голову и встала перед ним, гордая своей наготой. Дэмиен улыбнулся, сбросил куртку и сорочку, не отрывая глаз от Мерри. Оба не сказали ни слова, за них говорили глаза и тела, нет, не говорили, кричали!
Длинным тонким пальцем Мередит обвела уродливый рваный шрам на плече Дэмиена и, встав на носочки, прижалась к нему губами. Едва она отступила, Дэмиен встал на колени, чтобы стащить с нее чулки и туфли, и не смог удержаться, чтобы не провести рукой по высокому подъему и узким ступням. Потом рука легла на ее талию, и Мерри напряглась, затаив дыхание. Его пальцы замерли у ширинки ее штанов, скользнули по голому животу, потом чуть выше, и Мерри с тихим вздохом расслабилась, словно позволяя ему делать с ней все что угодно. Застежка подалась, штаны дюйм за дюймом сползли с ее бедер, и Дэмиен начал целовать ее мягкий живот, погружая язык в раковинку пупка. Тугая спираль желания раскручивалась внутри Мерри, а скрытая Мягкими лепестками пещерка ее женственности увлажнилась и была готова вот-вот раскрыться. Он стиснул ее обнаженные плечи со свирепой нежностью, пробудившей тихий стон, слетевший с губ Мерри. Она не помнила, когда он успел освободить ее от последних одежд.
Дэмиен уселся на корточки и долго любовался стройной фигуркой.
— О, как ты прекрасна, — прошептал он, и Мерри трепетно улыбнулась, наслаждаясь искренностью, звучавшей в его голосе. Он коснулся ее груди и слегка улыбнулся, ощутив дрожь юного тела. — Такая страстная, — тихо продолжал он. — Безумная, отважная, маленькая контрабандистка Мерри Трелони.
Он снова поцеловал ее живот, и Мерри застонала, погребенная под лавиной наслаждений, когда его пальцы проникли в теплую чувствительную впадинку.
Никогда еще она не испытывала такого желания, бурлившего в ее венах расплавленной лавой. Соития с мужем бывали не часто и не доставляли никакого удовольствия, правда, и особой брезгливости тоже не вызывали. Ничто не предвещало того ослепительного блаженства, увлажнившего ее кожу тонкой пленкой пота, пославшего по телу волны жары и холода, омывавшие ее океанским прибоем. С губ Мередит срывались бессвязные мольбы и заклинания, а бедра сами собой разомкнулись под настойчивыми пальцами. Она вцепилась в его плечи, как утопающий хватается за соломинку, и, задыхаясь, продолжала говорить что-то бессвязное.
Дэмиен увлек ее на песчаный пол пещеры, расстелив свою куртку и сорочку. Она лежала, дрожа от вожделения, туманившего глаза. Дэмиен сумел удержать в узде собственное возбуждение, чтобы без помех играть с этим тугим, напряженным, худеньким телом, пока водоворот ощущений не захватил Мерри. Он отчего-то понимал, что такие ласки новы для нее, что она никогда раньше не возносилась на вершины экстаза, и его единственной целью и стремлением стало показать ей эти вершины. И только потом наслаждаться самому.
Мерри лихорадочно металась под ласками его рук и губ, неспособная ничего сказать, поднять руку, безвольно отдаваясь сладостному потоку, пока любовник овладевал каждым изгибом, каждым дюймом ее кожи, каждым отверстием тела, сознавая, что от нее ничего не ждут, кроме отклика на его касания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39