— Тогда начнем без него, — сказал Талман.
— Хорошо. — Ласков вытащил из кармана смявшиеся листки. — Здесь итог всего: смутных подозрений, предчувствий, данных радиопрослушки и показаний радаров, анализа израильских и американских отчетов. — Он посмотрел на листки. — Думаю, они полетели на восток. На восток от Синая.
Талман побарабанил пальцами по столу:
— Я говорил с Гуром. Неофициально, разумеется. По его словам, палестинцы предприняли меры, чтобы направить нас на ложный след. Но итоговый вывод ребят из разведки состоит в том, что они полетели на запад. В оперативном отделе не сомневаются, что их направление — юг, Судан. С политической точки зрения в этом есть смысл. Они могут сесть в Сахаре, заправиться и полететь дальше, в Уганду. В той части света почти нет радаров, да и кто их там заметит? Самым разумным, со всех точек зрения, было бы для них отправиться именно в Судан. Или в Ливию. — Он помолчал, потом посмотрел Ласкову в глаза: — Но я так не считаю. Уверен, они полетели на восток.
Ласков улыбнулся:
— Хорошо. А теперь я расскажу тебе почему.
Он развернул листок.
Слушая его, Талман заказал джин с тоником.
* * *
Хаим Мазар прошел мимо них, потом развернулся и зашагал обратно. Несколько секунд он стоял, озираясь, словно искал свободный столик, потом заметил Ласкова и Талмана и удивленно улыбнулся:
— Не против, если я подсяду?
Ласков покачал головой:
— Я рад, что ты глава Шин Бет, а не оперативник. Актер из тебя никудышный.
— Исправлюсь. — Он огляделся. — Я только что с пресс-конференции. Если вы думаете, что здесь жарко, то я бы посоветовал побывать там.
Талман подался к нему через стол.
— Ты молодец.
Мазар пожал плечами:
— Послушай, я бы и сам предпочел уйти. Надо было так и сделать.
— Почему? — спросил Ласков. — Ты сейчас герой дня. Предотвратил обстрел аэропорта из минометов. Правительству сейчас нужны герои, а других у него нет.
Мазар покачал головой:
— Это ненадолго. Вот уляжется пыль, и топор падет на мою голову. Говорю вам, минометная атака была отвлекающим маневром. Все задумано одним и тем же человеком. Они пытаются навести нас на вывод, что минометы должны были Дублировать «лир». Но самолет-то ведь не подвел! Для чего же тогда бессмысленный обстрел? Скажу вам так: сами же палестинцы и допустили утечку о минометах. Я знал о них довольно давно.
— Тогда в чем ты виноват? — спросил Ласков. — Как начальник службы внутренней безопасности ты сделал то, что и должен был сделать. Виноваты мы... Хоснер и я.
— Только отчасти. Понимаете, чтобы перехватить «конкорд», они должны были знать точное время вылета. Информация должна была дойти до Риша, ждавшего ее в Каирском аэропорту, а поступить она могла только из Израиля. От кого-то, кто находился в Лоде. У нас работает шпион. А это уже область моей ответственности. Я не смог его обнаружить. И не могу. У меня нет ни одной зацепки. — Он закурил сигарету. — Этот человек позвонил Ришу и назвал ему время вылета. Кроме того у Риша была ваша рабочая частота. Я связывался с Каиром. Они готовы сотрудничать. Риш и его группа под видом бизнесменов и по поддельным, разумеется, документам арендовали самолет для полета на Кипр. Однако потом их планы резко изменились. Служба воздушного движения Александрии утверждает, что не давала разрешения менять курс, но я думаю, что, как и везде в арабском мире, свою роль сыграл бакшиш. Так или иначе, остальное — уже история.
Талман кивнул:
— Действительно интересно, но, как ты и говоришь, это дело прошлое. У нас другая проблема: где «конкорд»?
— Это проблема государства Израиль, службы внешней разведки и вооруженных сил. Для меня, шефа Шин Бет, главное — кто шпион. И решение проблемы осложняется тем, что приходится отзывать агентов и арабов-информаторов.
— Почему? — спросил Талман.
— Потому что Исаак Берг, начальник «Мивиан Элохим», чертовски много знает о Шин Бет. Если его разговорят, то получат информацию не только о его организации, но и о моей.
Ласков недоверчиво покачал головой:
— Абсурд. Берг скорее покончит с собой, чем пойдет на пытки.
Мазар кивнул:
— Да, пистолет у него с собой. Надеюсь, он успеет им воспользоваться.
Талман заказал еще один джин.
— Как насчет Добкина? Он ведь был в Амане, верно?
— Да, Добкин был тесно связан с военной разведкой и к тому же знает много секретов кабинета. Что касается министра иностранных дел, то он... знает все. — Мазар опустил голову, потом посмотрел на Ласкова. — Мириам Бернштейн тоже владеет важной информацией. Не думаю, что она выдержит, если они возьмутся за нее как следует. Он замолчал, ожидая ответа.
Талман тоже посмотрел на Ласкова, но тот сохранял невозмутимое выражение лица. Молчание затягивалось.
Наконец Мазар вздохнул.
— Как человек, отработавший в разведке тридцать лет, я скажу так: надеюсь, они все погибли. — Он выдержал паузу и добавил: — Хоснер, я уверен, уже мертв.
Некоторое время все молчали, потягивая свои напитки, глядя на поднимающиеся над дорогой волны горячего воздуха. Наконец Ласков откашлялся:
— Что у тебя есть на Риша?
Мазар открыл дипломат и вытащил тонкую папку.
— Это же чистое безумие. Ни у одного из вас нет никакого опыта работы, нет доступа к информации, нет навыков. — Он протянул ее Талману. — Впрочем, я, похоже, тоже тронулся.
— Сила этой страны, — сказал Талман, листая страницы досье, — в том, что она такая маленькая. Информация как бы ходит в семейном кругу. Рядовой вполне может поговорить с генералом или главой службы разведки, воспользовавшись помощью знакомых. Но по мере того, как мы стареем как нация, мы становимся похожими на других, наш мир обюрокрачивается и разделяется перегородками. Такова тенденция, и даже ты не сможешь ее замедлить, Хаим.
Мазар хмыкнул:
— Перестань. Если что-то пойдет не так, мы все окажемся в тюрьме.
Ласков нетерпеливо посмотрел на обоих:
— Ладно, хватит. — Он повернулся к Мазару: — Ты принес аэрофотоснимки?
— Да. Их тысячи. С американского спутника и с «СР-71». Я захватил наиболее перспективные. Американцы сейчас крепко дружат с Аманом. Мне пришлось долго объяснять, для чего фотографии понадобились Шин Бет. Полагаю, вы сможете разобраться, что там на них видно, не хуже любого фотоаналитика.
— Надеюсь, сорок лет службы не прошли даром, — сказал Ласков и, забрав у Мазара верхнее фото, взглянул на него. Внизу были указаны географические координаты места — широта и долгота. Фотография показывала оконечность Синайского полуострова. — В этом году слишком большая облачность.
— Весна, — вставил Мазар, сам не зная для чего. — Здесь в основном Египет, Судан и Ливия. Насколько я понял, вас по-прежнему интересует восток.
— Интересует, — отозвался Ласков. — Риш ведь родом из Ирака?
Мазар улыбнулся:
— Если бы все было так легко. Группа Риша состоит в основном из палестинцев. Как мы, евреи, скитаемся по миру, так палестинцы скитаются по странам ислама. Они могут находиться где угодно, от Марокко до Ирака.
Ласков слушал его вполуха. Он рассматривал снимки, сделанные над Тигром и Евфратом. Разведывательный самолет «СР-71» пролетел над этим районом сегодня утром на высоте двадцать пять тысяч метров. Еще несколько фотографий показывали пустыню. Низкое солнце отбрасывало длинные, искаженные тени, ложившиеся на иссушенную землю. Ласков поднял голову и посмотрел на Мазара:
— Есть фотографии Ирака, сделанные в полдень?
Мазар заглянул в записную книжку:
— Только со спутника. В 12.17. Американский разведывательный самолет появится там только в конце дня завтра.
— Тогда достань мне снимки со спутника, — сказал Ласков.
— Попробую. — Мазар поднялся. — За такое меня вполне могут отдать под трибунал, но мне плевать. — Он закрыл дипломат. — Дайте мне знать, если на вас снизойдет озарение. А я пока займусь поисками предателя.
Талман, читавший досье на Риша, взглянул на собравшегося уходить шефа Шин Бет.
— Ты уже допрашивал арабов, готовивших минометный обстрел?
— Да. Они ничего не знают. То есть они искренне считают, что ничего не знают. Но кое-какие мелочи, ничего не говорящие им, имеют значение для нас. Ну, вы сами понимаете.
— Что-нибудь выяснили? — спросил Талман.
— Уверен, что работал с этими бедолагами именно Риш. Есть еще любопытные детали, но их надо проанализировать, прежде чем делать выводы. Буду держать вас в курсе дела.
Ласков встал и пожал Мазару руку:
— Спасибо. Но ты дурак, что сделал это.
— Знаю. — Он достал платок и вытер взмокший лоб. — За тобой должок. Я тебе напомню при случае.
— А может, прямо сейчас? — Ласков взял со стола мокрую салфетку и положил в нее что-то. — Вот, держи. Это твоя плата.
Мазар посмотрел на него широко открытыми глазами:
— Уверен?
— Это же твоя работа.
Мазар взял салфетку, положил ее в карман рубашки и быстро вышел на площадь Святого Георгия, где остановил такси.
18
«Лир» опустился ниже, но все же недостаточно низко.
— Давай собьем, — предложил Брин.
Хоснер покачал головой:
— У нас перемирие до захода солнца и не в наших интересах его нарушать.
— Чушь. В любом случае они не стали атаковать днем. Так что никакая это не передышка.
Добкин, занятый тем, что рисовал план местности, поднял голову:
— Не совсем так. Они могли бы постреливать по нам весь день и доставлять мелкие неприятности. Мне не больше тебя, сынок, приятно это перемирие, но надо быть реалистами.
Генерал вернулся к карте. Имея такой подробный план, защищающиеся могли выбрать более удобные позиции для подготовки к предстоящему ночному штурму. Закончив, Добкин передал план Брину:
— Возьми.
— Мне она не нужна, генерал. У меня есть прицел.
— Батарейки вот-вот сядут. А линзы могут разбиться.
— Не дай Бог, — сказал Хоснер. — Это у нас и самое лучшее оружие, и система раннего предупреждения. Два в одном.
— Поэтому мне ее и доверили, — сказал Брин, неохотно забирая план.
Наоми Хабер сидела, прислонясь спиной к утрамбованному земляному брустверу. На голове у нее вместо куфьи было повязано полотенце.
— Какой ты скромный, — заметила она.
Брин оставил реплику без внимания.
Добкин посмотрел на девушку. Полотенце скрывало ее длинные волосы и лоб. Она чертовски сильно напоминала ему кого-то.
— Ваша фамилия Хабер?
— Да.
Девушка настороженно взглянула на генерала.
— Неудивительно, что вы выбрали в напарники Дейви Крокета.
— Кого?
— Не важно. — Он повернулся к Хоснеру: — Эта девушка была на соревнованиях по стрельбе.
Брин был искренне удивлен:
— Почему ты мне не сказала?
Девушка поднялась и повернулась к генералу:
— Я... я просто согласилась быть его связной. Ничего больше. Ну ладно, может быть, наличие винтовки сыграло какую-то роль. Но стрелять по мишеням и по живым людям — это две разные вещи. Не думаю...
Добкин сочувственно кивнул:
— Яков...
Хоснер поднялся и схватил ее за руку:
— Вот что, юная леди, вы не вышли вперед, когда я спрашивал, у кого есть стрелковая подготовка. Вы утаили ценную информацию. Клянусь Богом, вы за это ответите. Но пока считайте себя снайпером. Увидите на склоне ашбала — подумайте, что он с вами сделает, и стреляйте.
Девушка посмотрела вниз.
Брин смущенно пожал плечами:
— Я позабочусь об этом, шеф.
— Да уж. — Хоснер повернулся и направился к «конкорду».
Добкин пошел за ним.
Работа не прекращалось все утро, но позже, когда солнце поднялось выше и стало жарко, было решено устроить перерыв, что вполне соответствовало израильской и вообще ближневосточной традиции.
Люди расположились в тени крыльев, надежно защищавших от палящих лучей. На ленч приготовили недоеденные накануне обеды, пережарив то, что можно, на алюминиевых пластинах. Всю имеющуюся в наличии жидкость тщательно хранили в специально выкопанной под самолетом яме. На кухне обнаружились упаковки с апельсиновым соком, в багажном отделении — канистры с вином. Нашлось и немного продуктов, часть которых кто-то прихватил с собой, чтобы сэкономить на еде в Нью-Йорке, а часть везли как угощение. Тем не менее на многое рассчитывать не приходилось, а есть после работы хотелось.
Ответственным за хранение продуктов и напитков Хоснер назначил Якова Лейбера, который, похоже, справлялся со своими обязанностями весьма успешно.
— Как дела? — спросил Хоснер, положив руку на плечо Лейбера.
Стюард принужденно улыбнулся:
— Мы можем пить и есть, как короли... один день.
— А скажем, еще два дня?
— Проголодаемся, но это не страшно.
— Три дня?
— Нам будет очень не хватать воды.
Хоснер кивнул. Жара и физический труд должны неизбежно привести к обезвоживанию. Все только и будут думать о воде. Тогда уже не до порядка и дисциплины. У них всего три дня, может быть, даже меньше. Сколько продлится осада в условиях, когда люди страдают от жажды? Еда — не проблема. Без пищи можно тянуть недели. Да и скорпионов и ящериц здесь в избытке. Ночью он слышал шакалов. На них можно охотиться, используя в качестве приманки убитых арабов. Чертов раввин...
— Я прикинул, сколько у нас воды, — напомнил о себе Лейбер. — Получилось по пол-литра на человека в день.
— Мало.
— Мало, сэр. — Лейбер копнул носком землю. — Можно попробовать покопать.
Хоснер окликнул стоявшего у домика пастуха генерала:
— Ну, что здесь было?
— Уверен, крепость, а что?
— Нужно искать воду.
Добкин покачал головой:
— Вы найдете здесь много интересного, но не воду. Для этого надо дойти до уровня Евфрата. — Добкин подошел к Лейберу и Хоснеру. — А почему бы не послать несколько человек к реке?
— У них там часовые.
— Вечером. Если они не пойдут в атаку по тому склону, я сам спущусь к реке.
— Вечером ты пойдешь к гостинице и попытаешься позвонить.
Добкин рассмеялся:
— Вот только местной мелочи у меня нет.
Хоснер улыбнулся.
— Они делали деревянные формы и заливали в них глину и ил. Потом выставляли на солнце. — Добкин показал на берег реки: — Здесь повсюду были кирпичные заводики. На кирпичах они оставляли свои знаки. Изображали львов и всяких мифологических животных. Даже цари не брезговали прославлять свое имя на кирпичах. Я, НАВУХОДОНОСОР, СЫН НАБОПОЛАСАРА, ЦАРЬ ВАВИЛОНА. И так сотни и сотни раз. А иногда эти кирпичи глазуровали, раскрашивая зеленым, желтым и синим цветом. Здесь построили прекрасный город, один из самых восхитительных в мире. Он лежал, как радужная раковина, рядом с лазурной рекой. — Добкин пнул подвернувшийся под ногу ком глины и отошел на пару шагов.
Взгляд его обратился на запад, за бесконечные болотистые равнины, туда, где еще не опускалось к горизонту огромное оранжевое солнце. — А потом они захватили Израиль и увели к рекам вавилонским его жителей. Вот здесь, Яков. Вот здесь стоял какой-нибудь еврей, клавший кирпичи в стену, призванную защитить город от персидского царя Кира. Более двадцати пяти веков назад. Но Кир занял город. И чуть ли не первым делом отправил евреев домой. Почему? Кто знает? Но они вернулись. В Израиль. И нашли Иерусалим в руинах. Но все равно вернулись. Вот что важно. — Он поднял голову. — Однако для нас более важно то, что вернулись не все.
— Что ты имеешь в виду?
— При реках вавилонских все еще могут жить евреи. Их Вавилонский плен продолжается.
— Ты серьезно? — недоверчиво спросил Хоснер.
Несколько смущенный выступлением Добкина, Лейбер застенчиво стоял в стороне.
— Совершенно серьезно, — подтвердил Добкин. — Если только иракское правительство не переселило их в Багдад, что вполне возможно. Я говорю об иракских евреях, которых мы много раз пытались вернуть на родину. Их всего около пяти сотен. Этот вопрос даже вошел одним из пунктов в программу мирных переговоров.
— Думаешь, они еще здесь?
— Они были здесь две с половиной тысячи лет. Будем надеяться, что еще остались. Их самая большая деревня на другом берегу Евфрата. Умма. Примерно в двух километрах вниз по течению. Почти напротив Квейриша, той арабской деревни, которую мы видели.
— Они помогут?
— Вот вопрос. Что такое еврей? Кто такой еврей? Почему предки этих евреев предпочли остаться в грешном Вавилоне? Кто знает? Все эти годы они оставались евреями, отрезанными от основного течения иудаизма. Это все, что мы знаем. Богу только известно, на каком иврите они говорят. Если еще говорят. — Он расстегнул рубашку. — Но вот это они узнают. — Генерал вытащил медальон со Звездой Давида.
— Интересно, знают ли они, что мы здесь? — задумчиво произнес Лейбер.
— Не беспокойся, стюард. — Хоснер потрепал его по плечу. — О том, что мы здесь, скоро узнает весь мир. В том числе и иракское правительство. А теперь вот что. Займись припасами. Обыщи весь самолет. Нам нужны вода и пища.
Лейбер кивнул и ушел.
— Судя по тому, что я видел, добраться до Ворот Иштар мне вряд ли удастся, — сказал Добкин. — Местность незнакомая, да и рельеф сложный. Наверное, и часовые расставлены.
— Что ты предлагаешь?
— На том берегу Евфрата рельеф совсем другой, плоский и ровный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51