Но так уж решило правительство Лервены. И Дэцин поддерживал эту мысль - ведь именно военные заводы и были целью разведки.
— Если у вас есть немного времени… - Тээри доверчиво коснулся его рукава, - я бы хотел с вами побеседовать.
Арнис внутренне порадовался, это неплохо. Возможно, удастся заглянуть в какие-то еще неизвестные уголки Общины. Он посмотрел вопросительно на Эгарена.
— Я вам не нужен, гир директор?
— В два часа, как договорились, мы проведем планерку, все посмотрят ваши чертежи, и окончательно распределим все. Как положено, - добавил директор, - а до тех пор… что ж…
Арнис с Тээри мирно пили чай (лервенский горьковатый напиток) в Уголке Общинника. Сейчас Уголок пустовал - все были на производстве. Арнис разглядывал плакаты, развешанные по стенам, призывающие к труду во имя Цхарна, к дисциплине и чувству общности.
Идеальная питательная среда для сагона. Общинники, не знающие семьи, разрозненная масса, постоянная промывка мозгов, мужчины сплошь наркоманы. А самое главное -идеология, уязвимый пункт. Беда в том, что в массовую идеологию очень уж легко встроиться сагону и переделать ее под себя. Когда информационный поток так однороден, достаточно лишь стать его источником…
Ведь в Бешиоре сагон перестроил под себя само христианство! Пусть оно выродилось в ересь под его влиянием, но ведь первоначальный источник был абсолютно чист. Пусть Церковь где-то и сохранилась в Бешиоре - в лице, может быть, двух-трех гонимых, но ясно ощущающих в сердце Христа, людей. Но сама Бешиора изменилась до неузнаваемости.
Так и здесь в Лервене… откуда возник этот таинственный культ Цхарна? Неважно, главное, что сейчас сагону очень легко использовать культ для себя. Возможно даже, что Цхарн - и есть тот самый сагон. Вот только доказать это сложно.
Гир Кендо, вам, наверное, странно здесь? - Тээри доброжелательно улыбался, - наш энтузиазм, - он провел рукой, указывая на плакаты и лозунги.
"Это говорит не об энтузиазме, а о необходимости его искусственно накачивать", - подумал Арнис. Вслух он сказал.
— Да, непривычно, конечно. У нас на Серетане все иначе. Но думаю, что это не будет препятствием для нашего сотрудничества.
— Да, конечно, - согласился Тээри. Отхлебнул чай. Интересно, подумал Арнис, они этот свой наркотик - сенсар - в чай не добавляют? Что-то голова стала подозрительно легкой. И спросить неудобно.
— Да… ведь люди - это моя специальность, гир Кендо, - продолжил старвос, - я всю жизнь работаю с людьми, с молодыми ребятами.
— И девушками, - ляпнул Арнис. Он сказал это, потому что лица девушек с конвейера все стояли перед глазами, но прозвучало - как скабрезность.
— Да, конечно, и с девушками тоже. И с детьми, ведь здесь живут и дети, - добавил Тээри.
— Ну, я чистый технарь, - неопределенно сказал Арнис.
— Вот и нововведения эти… они меня беспокоят, скажу вам откровенно, гир Кендо. С технической стороны все это хорошо и прекрасно. Мы будем выпускать… если я ошибаюсь, поправьте меня - эти самые аннигиляционные заряды, очень эффективно, просто замечательно. Но вот что будет с нашими людьми… Ведь для производства этих зарядов нужно всего около… кажется, два десятка людей, так?
— Даже меньше. Но хорошо обученных, - подтвердил Арнис.
— И вот как же быть с остальными?
Арнис пожал плечами.
— У вас много детей. Они могут просто учиться. У нас дети не работают.
— Хорошо, оставим этот вопрос, хотя согласно нашим представлениям, труд на благо общества - необходимый компонент воспитания. Но как же быть со взрослыми - ведь здесь их тоже много? Чем их занять? Я понимаю, вы не специалист… просто делюсь сомнениями. Как этот вопрос решается на Серетане - ведь вы высокотехнологичное общество?
Господи, как же там у них на Серетане?
— У нас воспроизводство населения давно прекращено, и людей достаточно для того, чтобы обслуживать существующие предприятия… многие работают в сфере обслуживания, ну, вы понимаете - отели, транспорт, больницы, туризм, развлечения. Может быть, у вас должно будет увеличиться количество развлечений? - предположил Арнис, - у вас очень суровая обстановка.
— Вот об этом я и говорю, - сказал Тээри, - наш аскетизм и суровость - основа идеологии. Мы счастливы именно нашей бедностью, нашим полувоенным бытом. Вы знакомы немного с Заветами Цхарна?
— В общих чертах, - Арнис знал эти Заветы наизусть.
— Я даже не представляю, как мы будем жить, если у нас появится большое количество незанятых рук… отели, вы говорите, туризм, развлечения? Как это согласовать с нашим порывом вперед, с нашей пассионарностью? Я говорю сейчас не о нашей Общине, я о целом.
— Исследуйте Космос, - Арнис пожал плечами, - перестраивайте свой мир, основывайте колонии на иных мирах. Уж для пассионарности приложение в мире всегда найдется.
— Космос, - с сарказмом вздохнул Тээри, - это же несерьезно, вы разве не чувствуете? Космос холоден и чужд человеку. Ведь и вы, серетанцы, не очень-то стремитесь к его исследованию.
— Да, но нас устраивает жизнь на планете.
— Я боюсь, гир Кендо - я не предъявляю вам претензий, вы-то простой исполнитель - но я боюсь за нашу страну. Война, нищета, бедствия - все это не так опасно для нас, как сытость и благополучие. Сытость сразу погубит наши Заветы, нашу Общину.
Господи, подумал Арнис, так имеет ли право на существование община, которая в принципе не допускает, что люди могут быть сытыми и благополучными?
— И если говорить даже вот о стоящих передо мной насущных задачах… Все так непросто! - пожаловался Тээри, - как мне справиться с моими людьми? Они не смогут жить в безделье. Начнется анархия. Даст ли нам правительство новое задание? И какое? А если ваши технологии внедрят повсеместно? У общинников появятся собственные дома, питание станет общедоступным, они станут богатыми - и что мы им скажем тогда? Они же превратятся в толпу зверей.
— Гир Тээри, - мягко сказал Арнис, - Но ведь на других планетах люди не превращаются в зверей, несмотря на богатство. По крайней мере, не все и не везде. Я думаю, что и у вас обойдется.
— Ну хорошо, гир Кендо, - согласился Тээри, - но вот поставьте себя на мое место. Вам вообще случалось руководить людьми?
— Да.
— На производстве?
— Не только. Я был офицером. Раньше. Случалось.
— Тогда вы сможете представить мое положение. Вот поставьте себя на мое место. Хорошо, если нам дадут новое задание, скажем, отправят на лесоповал. А если нет? А возможно, что и нет, руководству сейчас не до того, все увлечены этими вашими технологиями, да и война идет. У вас остается пять тысяч ребят, молодежи, совершенно ничем не занятой и не привыкшей к досугу. Что бы вы сделали? Если работы нет…
— Я не совсем понял. А зарабатывать на жизнь…
— Нет, это несущественно. У нас снабжение не связано с производством, нас будут кормить все равно. Просто подумайте, чем их занять.
Арнис задумался. Отхлебнул чаю - ну и гадость все-таки… и без сахара.
— Наверное, можно было бы перейти к сельскому хозяйству, - предположил он, - если вам не помогут сверху. Может, есть какие-то дополнительные производства, которые можно развернуть? Ну там, мебель делать или еще что. И у вас тут свободного пространства много, на Серетане этого почти нет, вы можете распахать степь, засеять чем-нибудь, вырастить. Животных завести сельскохозяйственных. Я посмотрел, чем у вас кормят общинников - это же есть невозможно. Они хоть мясо иногда получают?
— Хотя мясо Цхарном не рекомендуется к употреблению, но раз в неделю получают, - ответил старвос.
— Вы очень бедно живете, а можно было бы что-то сделать. Потом, можно пока жилые корпуса перестроить, - Арнис начал увлекаться идеей, - ремонт сделать, покрасить. Для девушек организовать швейную мастерскую, пусть сошьют новую форму… если, конечно, вам сверху ткань выделят, ведь купить у вас нельзя, я так понимаю? Ну и организовать их досуг. Может, вечернее образование какое-нибудь? Спорт можно, кружки спортивные. Да мало ли что можно… театр организовать, например.
Арнис замолчал. Так, кажется, квиринца понесло. Не надо забывать, что ты - серетанский торговец. Но что можно было бы сказать не выходя из образа? Только "не знаю, меня это не касается". А разговор ведь интересный! И куда-то он еще выйдет?
Тээри скептически улыбался.
— Все, что вы предлагаете, гир Кендо - это прекрасно звучит. Беда только в том, что это никак не совместимо с нашей жизнью. С нашими заветами. Мы так воспитаем не цхарнитов, а каких-то индивидуалистов. Думающих не о стране и Общине, а о своем брюхе, о досуге, о чем угодно, только не о Главном. Но самое-то главное - может быть, с серетанцами это бы и получилось, не спорю. Но с нашими… Вы вообще-то с нашими людьми знакомы?
— Ну… немного. Я больше, конечно, общался с руководством.
— Пойдемте, гир Кендо. Познакомитесь немного.
— Они сейчас все на производстве, но упаковочный цех у нас сейчас простаивает, у девушек выходной. Я бы предпочел вам показать юношей, это более наглядно, но…
Тээри достал какой-то пульт, пощелкал кнопками, и стенной экран засветился.
— Вот посмотрите. Пожалуйста.
На экране возникла комната с шестью железными койками, шкафом и столом. Девушки - лет семнадцати - в тех же серых робах (юбка, куртка), только без платков - сидели и лежали на койках. Те же испитые серые лица, постоянное выражение затравленности в глазах. К счастью, никто не переодевался.
— Вы наблюдаете все комнаты? - безучастно спросил Арнис, - постоянно?
— У нас есть такая возможность, - ответил Тээри. На экране одна из девушек - с рыжеватыми пушистыми волосами - лениво произнесла.
— Мики, ты мне компанию не составишь? Курить хочется, сил нет.
— Ну кури, - буркнула другая, смугленькая и миниатюрная. Третья, лежащая на койке с вязанием в руках, сказала:
— Диль, ты когда-нибудь влипнешь, это точно. И нас еще подведешь.
— Да ну тебя, - рыжая Диль вскочила, направилась почему-то в угол, присела на корточки. И вскоре в ее руках оказалась самокрутка, она задымила. Вернулась на койку.
— Так, - пробормотал Тээри, - вот, пожалуйста, полюбуйтесь! Как я вовремя включил… Я это давно подозревал. Вы знаете, девушкам запрещено курить сенсар. Они будущие матери. Они это знают, но - вот видите, пожалуйста. От юношей нахватались. И еще неизвестно как, вполне возможно, что за сенсар они платят натурой, если вы понимаете, что я имею в виду! Великий Цхарн! Гир Кендо, вы хотите составить мне компанию? Заодно познакомитесь с нашими людьми поближе.
Они спустились на второй этаж общинного здания. Удивительно, думал Арнис, везде одна и та же обстановка, неровно крашенные грязные стены, выше уровня головы - побелка, и на стенах сплошь - лозунги, стенгазеты, плакаты… И везде ощущение казенного. Даже на какой-нибудь космической безатмосферной базе, и то более теплая домашняя обстановка.
А ведь это их дом. Здесь они живут, растут, взрослеют. Тээри распахнул дверь в спальный отсек.
— Здесь у нас живут взрослые.
Знаю, подумал Арнис. Дети живут чаще всего в огромных спальнях человек по сто. Тээри открыл дверь одной из комнат, не озаботившись тем, чтобы постучать. Арнис успел заметить, как судорожным движением рыжая Диль спрятала самокрутку. Девушки мгновенно повскакивали с мест. Мики быстро застегивала кофточку - она валялась на кровати, и застежка разошлась сама собой. Тээри направился прямо к Диль.
— Итак? - спросил он, остановившись против нее. Девушка промолчала, - покажи карманы.
Диль стояла, не двигаясь, лицо ее - некрасивое, скуластое и почти квадратное, быстро наливалось краской.
— Пятьсот шестая, - сказал Тээри внушительно, - я жду.
В его голосе был напор. Арнис испытывал страшную неловкость, сцена была отвратительной… Но что же сделать? Диль вдруг выхватила из кармана самокрутку, которая мгновенно оказалась в руках старвоса.
— Да, - удовлетворенно-скорбно произнес Тээри, - я так и думал. Очень печально. Очень!
Рукава серой робы были коротковаты Диль, и на запястьях Арнис заметил четкие белые полоски, номер, навечно вбитый в кожу. Взгляд девушки был затравленно-нахальным, лицо - грубым и серым, она выглядела нездоровой и некрасивой, как и все здесь. Пожалуй, только рыжеватые пушистые волосы придавали ей очарование. Луч света вдруг упал сквозь окно и заискрился в ее волосах, и сердце Арниса вздрогнуло, он узнал этот золотой оттенок. Так же вот искрились на солнце волосы Ильгет… гораздо темнее, к тому же гладкие - но вот так же они сияли.
Тээри обвел взглядом остальных, притихших своих подопечных.
— И как вам не стыдно! Ваша подруга, член общины, на ваших глазах губит себя и свое здоровье… И вы не остановили ее! И я до сих пор не знал об этом, и узнал только благодаря случайности!
— Гир Тээри…
— Мы хотели, - две девушки заговорили одновременно.
— Мы хотели вам сообщить, как раз сегодня…
— К сожалению, вы не успели, - саркастически заметил Тээри, - все получают по двое суток административных работ. А ты, - он посмотрел на Диль, - твое поведение будет рассмотрено на сегодняшнем собрании…
Девушка опустила голову.
— И сегодня в девять я жду тебя в моем кабинете.
Диль вздрогнула. На лице ее вдруг возникло искательное выражение, наглости не осталось и следа.
— Гир Тээри… у меня это в первый раз, я клянусь вам. Я никогда раньше… простите меня! Пожалуйста, простите! Дайте мне тоже административную… я сколько угодно буду работать! Пожалуйста!
Тээри молча повернулся и вышел. Арнис последовал за ним.
— Гир Тээри, - негромко сказал он в коридоре. Старвос обернулся.
— Вы не можете… по моей личной просьбе… простить эту девушку?
Лицо старвоса скривилось.
— О чем вы, гир Кендо? Вы видели, какие они? И это еще лучшие. Вы еще не видели наших юношей. Это стадо, толпа.
— Что будет этой девушке? - спросил Арнис, - болеизлучатель?
— Поймите, гир Кендо, вы не знаете нашей жизни. Вы даже не представляете, что здесь может начаться, если хоть что-то изменить. А что касается девушки… вот я сейчас ее прощу, а завтра она опять найдет сенсар.
— А если не простите - это поможет? Ведь наркотическая зависимость…
— Не поможет, - согласился Тээри, - но другим будет неповадно. Эти пятеро прекрасно все видят, и они не начнут курить.
— Но ведь ее жизнь - это ад, в таком случае.
— А вы хотите превратить в ад жизнь всех остальных?
Арнис помолчал, проглатывая горечь. Здесь ничего не сделаешь. Ничего… надо ждать. Господи, помилуй и помоги нам!
— Наверное, вы правы, - с трудом сказал он, - но у вас тяжелая работа.
В конце января в Коринте выпал снег.
Он лежал, сверкая на солнце, превращая мир в волшебный белый чертог, и в церкви святого Квиринуса, внутри, казалось, что сам этот храм - лишь ледяное продолжение сказочного мира снаружи.
Ильгет с полным, округлившимся животом, такая счастливая, и годовалая малышка Арли, которая отнеслась к отцу с легким недоверием и вовсе не стремилась идти к нему на руки. Мир. Жизнь. Ильгет почти все время улыбалась.
— Я больше не хочу оставаться без тебя. Никогда.
— Неужели по склизким соскучилась?
— По тебе. А что склизкие - суета сует.
Ильгет писала новую книгу. Совсем на нее непохоже. Книга о Кьюрин. В общем-то, давно известная на Квирине легенда. Ильгет обычно не тянуло к историческим романам. А ведь Кьюрин - реальный человек, пусть информации о ней и сохранилось немного. Даже фамилии никто не знает, а впрочем, были ли на Таире фамилии? Кьюрин ведь родом с Таира, ее планета была первой уничтожена в самой первой сагонской войне.
Арнис читал книгу, Ильгет сидела рядом, жадно глядя ему в лицо, ловя выражение.
"Все забывается. Но в тихую звездную ночь я помню, Кьюрин, и я смотрю, как ты, в черную бездну, и нет возвращения, нет забвенья, нет тишины.
Я помню, она стояла на Палубе, и как зеркальная поверхность, Палуба разделяла две пропасти, и сверху, и снизу сверкали звезды в черной пустоте. И казалось, она отражается в Палубе, маленькая, тонкая Кьюрин, и казалось, в ее глазах отражается Ночь. И Ночь не давала ответа, и не давала приюта, и отпускала с миром в вечное, далекое странствие…
Кьюрин подключила орудия левого борта, и на ходу, зигзагом успела выстрелить, и вжимаясь в кресло - до тошноты, до боли в костях - успела увидеть расцветающий огненный шар. На миг она осознала себя, удачный выстрел и струйки пота, стекающие под тельник. Потом команда, гнусавый в шлеме голос Тайдера: "Курс один - шестнадцать", и пальцы скользнули по клавишам".
У них там, в третьем столетии Квиринской эры, еще были клавиши управления, и неуклюжие скафандры вместо бикров, и космические истребители, больше похожие на летающие гробы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Если у вас есть немного времени… - Тээри доверчиво коснулся его рукава, - я бы хотел с вами побеседовать.
Арнис внутренне порадовался, это неплохо. Возможно, удастся заглянуть в какие-то еще неизвестные уголки Общины. Он посмотрел вопросительно на Эгарена.
— Я вам не нужен, гир директор?
— В два часа, как договорились, мы проведем планерку, все посмотрят ваши чертежи, и окончательно распределим все. Как положено, - добавил директор, - а до тех пор… что ж…
Арнис с Тээри мирно пили чай (лервенский горьковатый напиток) в Уголке Общинника. Сейчас Уголок пустовал - все были на производстве. Арнис разглядывал плакаты, развешанные по стенам, призывающие к труду во имя Цхарна, к дисциплине и чувству общности.
Идеальная питательная среда для сагона. Общинники, не знающие семьи, разрозненная масса, постоянная промывка мозгов, мужчины сплошь наркоманы. А самое главное -идеология, уязвимый пункт. Беда в том, что в массовую идеологию очень уж легко встроиться сагону и переделать ее под себя. Когда информационный поток так однороден, достаточно лишь стать его источником…
Ведь в Бешиоре сагон перестроил под себя само христианство! Пусть оно выродилось в ересь под его влиянием, но ведь первоначальный источник был абсолютно чист. Пусть Церковь где-то и сохранилась в Бешиоре - в лице, может быть, двух-трех гонимых, но ясно ощущающих в сердце Христа, людей. Но сама Бешиора изменилась до неузнаваемости.
Так и здесь в Лервене… откуда возник этот таинственный культ Цхарна? Неважно, главное, что сейчас сагону очень легко использовать культ для себя. Возможно даже, что Цхарн - и есть тот самый сагон. Вот только доказать это сложно.
Гир Кендо, вам, наверное, странно здесь? - Тээри доброжелательно улыбался, - наш энтузиазм, - он провел рукой, указывая на плакаты и лозунги.
"Это говорит не об энтузиазме, а о необходимости его искусственно накачивать", - подумал Арнис. Вслух он сказал.
— Да, непривычно, конечно. У нас на Серетане все иначе. Но думаю, что это не будет препятствием для нашего сотрудничества.
— Да, конечно, - согласился Тээри. Отхлебнул чай. Интересно, подумал Арнис, они этот свой наркотик - сенсар - в чай не добавляют? Что-то голова стала подозрительно легкой. И спросить неудобно.
— Да… ведь люди - это моя специальность, гир Кендо, - продолжил старвос, - я всю жизнь работаю с людьми, с молодыми ребятами.
— И девушками, - ляпнул Арнис. Он сказал это, потому что лица девушек с конвейера все стояли перед глазами, но прозвучало - как скабрезность.
— Да, конечно, и с девушками тоже. И с детьми, ведь здесь живут и дети, - добавил Тээри.
— Ну, я чистый технарь, - неопределенно сказал Арнис.
— Вот и нововведения эти… они меня беспокоят, скажу вам откровенно, гир Кендо. С технической стороны все это хорошо и прекрасно. Мы будем выпускать… если я ошибаюсь, поправьте меня - эти самые аннигиляционные заряды, очень эффективно, просто замечательно. Но вот что будет с нашими людьми… Ведь для производства этих зарядов нужно всего около… кажется, два десятка людей, так?
— Даже меньше. Но хорошо обученных, - подтвердил Арнис.
— И вот как же быть с остальными?
Арнис пожал плечами.
— У вас много детей. Они могут просто учиться. У нас дети не работают.
— Хорошо, оставим этот вопрос, хотя согласно нашим представлениям, труд на благо общества - необходимый компонент воспитания. Но как же быть со взрослыми - ведь здесь их тоже много? Чем их занять? Я понимаю, вы не специалист… просто делюсь сомнениями. Как этот вопрос решается на Серетане - ведь вы высокотехнологичное общество?
Господи, как же там у них на Серетане?
— У нас воспроизводство населения давно прекращено, и людей достаточно для того, чтобы обслуживать существующие предприятия… многие работают в сфере обслуживания, ну, вы понимаете - отели, транспорт, больницы, туризм, развлечения. Может быть, у вас должно будет увеличиться количество развлечений? - предположил Арнис, - у вас очень суровая обстановка.
— Вот об этом я и говорю, - сказал Тээри, - наш аскетизм и суровость - основа идеологии. Мы счастливы именно нашей бедностью, нашим полувоенным бытом. Вы знакомы немного с Заветами Цхарна?
— В общих чертах, - Арнис знал эти Заветы наизусть.
— Я даже не представляю, как мы будем жить, если у нас появится большое количество незанятых рук… отели, вы говорите, туризм, развлечения? Как это согласовать с нашим порывом вперед, с нашей пассионарностью? Я говорю сейчас не о нашей Общине, я о целом.
— Исследуйте Космос, - Арнис пожал плечами, - перестраивайте свой мир, основывайте колонии на иных мирах. Уж для пассионарности приложение в мире всегда найдется.
— Космос, - с сарказмом вздохнул Тээри, - это же несерьезно, вы разве не чувствуете? Космос холоден и чужд человеку. Ведь и вы, серетанцы, не очень-то стремитесь к его исследованию.
— Да, но нас устраивает жизнь на планете.
— Я боюсь, гир Кендо - я не предъявляю вам претензий, вы-то простой исполнитель - но я боюсь за нашу страну. Война, нищета, бедствия - все это не так опасно для нас, как сытость и благополучие. Сытость сразу погубит наши Заветы, нашу Общину.
Господи, подумал Арнис, так имеет ли право на существование община, которая в принципе не допускает, что люди могут быть сытыми и благополучными?
— И если говорить даже вот о стоящих передо мной насущных задачах… Все так непросто! - пожаловался Тээри, - как мне справиться с моими людьми? Они не смогут жить в безделье. Начнется анархия. Даст ли нам правительство новое задание? И какое? А если ваши технологии внедрят повсеместно? У общинников появятся собственные дома, питание станет общедоступным, они станут богатыми - и что мы им скажем тогда? Они же превратятся в толпу зверей.
— Гир Тээри, - мягко сказал Арнис, - Но ведь на других планетах люди не превращаются в зверей, несмотря на богатство. По крайней мере, не все и не везде. Я думаю, что и у вас обойдется.
— Ну хорошо, гир Кендо, - согласился Тээри, - но вот поставьте себя на мое место. Вам вообще случалось руководить людьми?
— Да.
— На производстве?
— Не только. Я был офицером. Раньше. Случалось.
— Тогда вы сможете представить мое положение. Вот поставьте себя на мое место. Хорошо, если нам дадут новое задание, скажем, отправят на лесоповал. А если нет? А возможно, что и нет, руководству сейчас не до того, все увлечены этими вашими технологиями, да и война идет. У вас остается пять тысяч ребят, молодежи, совершенно ничем не занятой и не привыкшей к досугу. Что бы вы сделали? Если работы нет…
— Я не совсем понял. А зарабатывать на жизнь…
— Нет, это несущественно. У нас снабжение не связано с производством, нас будут кормить все равно. Просто подумайте, чем их занять.
Арнис задумался. Отхлебнул чаю - ну и гадость все-таки… и без сахара.
— Наверное, можно было бы перейти к сельскому хозяйству, - предположил он, - если вам не помогут сверху. Может, есть какие-то дополнительные производства, которые можно развернуть? Ну там, мебель делать или еще что. И у вас тут свободного пространства много, на Серетане этого почти нет, вы можете распахать степь, засеять чем-нибудь, вырастить. Животных завести сельскохозяйственных. Я посмотрел, чем у вас кормят общинников - это же есть невозможно. Они хоть мясо иногда получают?
— Хотя мясо Цхарном не рекомендуется к употреблению, но раз в неделю получают, - ответил старвос.
— Вы очень бедно живете, а можно было бы что-то сделать. Потом, можно пока жилые корпуса перестроить, - Арнис начал увлекаться идеей, - ремонт сделать, покрасить. Для девушек организовать швейную мастерскую, пусть сошьют новую форму… если, конечно, вам сверху ткань выделят, ведь купить у вас нельзя, я так понимаю? Ну и организовать их досуг. Может, вечернее образование какое-нибудь? Спорт можно, кружки спортивные. Да мало ли что можно… театр организовать, например.
Арнис замолчал. Так, кажется, квиринца понесло. Не надо забывать, что ты - серетанский торговец. Но что можно было бы сказать не выходя из образа? Только "не знаю, меня это не касается". А разговор ведь интересный! И куда-то он еще выйдет?
Тээри скептически улыбался.
— Все, что вы предлагаете, гир Кендо - это прекрасно звучит. Беда только в том, что это никак не совместимо с нашей жизнью. С нашими заветами. Мы так воспитаем не цхарнитов, а каких-то индивидуалистов. Думающих не о стране и Общине, а о своем брюхе, о досуге, о чем угодно, только не о Главном. Но самое-то главное - может быть, с серетанцами это бы и получилось, не спорю. Но с нашими… Вы вообще-то с нашими людьми знакомы?
— Ну… немного. Я больше, конечно, общался с руководством.
— Пойдемте, гир Кендо. Познакомитесь немного.
— Они сейчас все на производстве, но упаковочный цех у нас сейчас простаивает, у девушек выходной. Я бы предпочел вам показать юношей, это более наглядно, но…
Тээри достал какой-то пульт, пощелкал кнопками, и стенной экран засветился.
— Вот посмотрите. Пожалуйста.
На экране возникла комната с шестью железными койками, шкафом и столом. Девушки - лет семнадцати - в тех же серых робах (юбка, куртка), только без платков - сидели и лежали на койках. Те же испитые серые лица, постоянное выражение затравленности в глазах. К счастью, никто не переодевался.
— Вы наблюдаете все комнаты? - безучастно спросил Арнис, - постоянно?
— У нас есть такая возможность, - ответил Тээри. На экране одна из девушек - с рыжеватыми пушистыми волосами - лениво произнесла.
— Мики, ты мне компанию не составишь? Курить хочется, сил нет.
— Ну кури, - буркнула другая, смугленькая и миниатюрная. Третья, лежащая на койке с вязанием в руках, сказала:
— Диль, ты когда-нибудь влипнешь, это точно. И нас еще подведешь.
— Да ну тебя, - рыжая Диль вскочила, направилась почему-то в угол, присела на корточки. И вскоре в ее руках оказалась самокрутка, она задымила. Вернулась на койку.
— Так, - пробормотал Тээри, - вот, пожалуйста, полюбуйтесь! Как я вовремя включил… Я это давно подозревал. Вы знаете, девушкам запрещено курить сенсар. Они будущие матери. Они это знают, но - вот видите, пожалуйста. От юношей нахватались. И еще неизвестно как, вполне возможно, что за сенсар они платят натурой, если вы понимаете, что я имею в виду! Великий Цхарн! Гир Кендо, вы хотите составить мне компанию? Заодно познакомитесь с нашими людьми поближе.
Они спустились на второй этаж общинного здания. Удивительно, думал Арнис, везде одна и та же обстановка, неровно крашенные грязные стены, выше уровня головы - побелка, и на стенах сплошь - лозунги, стенгазеты, плакаты… И везде ощущение казенного. Даже на какой-нибудь космической безатмосферной базе, и то более теплая домашняя обстановка.
А ведь это их дом. Здесь они живут, растут, взрослеют. Тээри распахнул дверь в спальный отсек.
— Здесь у нас живут взрослые.
Знаю, подумал Арнис. Дети живут чаще всего в огромных спальнях человек по сто. Тээри открыл дверь одной из комнат, не озаботившись тем, чтобы постучать. Арнис успел заметить, как судорожным движением рыжая Диль спрятала самокрутку. Девушки мгновенно повскакивали с мест. Мики быстро застегивала кофточку - она валялась на кровати, и застежка разошлась сама собой. Тээри направился прямо к Диль.
— Итак? - спросил он, остановившись против нее. Девушка промолчала, - покажи карманы.
Диль стояла, не двигаясь, лицо ее - некрасивое, скуластое и почти квадратное, быстро наливалось краской.
— Пятьсот шестая, - сказал Тээри внушительно, - я жду.
В его голосе был напор. Арнис испытывал страшную неловкость, сцена была отвратительной… Но что же сделать? Диль вдруг выхватила из кармана самокрутку, которая мгновенно оказалась в руках старвоса.
— Да, - удовлетворенно-скорбно произнес Тээри, - я так и думал. Очень печально. Очень!
Рукава серой робы были коротковаты Диль, и на запястьях Арнис заметил четкие белые полоски, номер, навечно вбитый в кожу. Взгляд девушки был затравленно-нахальным, лицо - грубым и серым, она выглядела нездоровой и некрасивой, как и все здесь. Пожалуй, только рыжеватые пушистые волосы придавали ей очарование. Луч света вдруг упал сквозь окно и заискрился в ее волосах, и сердце Арниса вздрогнуло, он узнал этот золотой оттенок. Так же вот искрились на солнце волосы Ильгет… гораздо темнее, к тому же гладкие - но вот так же они сияли.
Тээри обвел взглядом остальных, притихших своих подопечных.
— И как вам не стыдно! Ваша подруга, член общины, на ваших глазах губит себя и свое здоровье… И вы не остановили ее! И я до сих пор не знал об этом, и узнал только благодаря случайности!
— Гир Тээри…
— Мы хотели, - две девушки заговорили одновременно.
— Мы хотели вам сообщить, как раз сегодня…
— К сожалению, вы не успели, - саркастически заметил Тээри, - все получают по двое суток административных работ. А ты, - он посмотрел на Диль, - твое поведение будет рассмотрено на сегодняшнем собрании…
Девушка опустила голову.
— И сегодня в девять я жду тебя в моем кабинете.
Диль вздрогнула. На лице ее вдруг возникло искательное выражение, наглости не осталось и следа.
— Гир Тээри… у меня это в первый раз, я клянусь вам. Я никогда раньше… простите меня! Пожалуйста, простите! Дайте мне тоже административную… я сколько угодно буду работать! Пожалуйста!
Тээри молча повернулся и вышел. Арнис последовал за ним.
— Гир Тээри, - негромко сказал он в коридоре. Старвос обернулся.
— Вы не можете… по моей личной просьбе… простить эту девушку?
Лицо старвоса скривилось.
— О чем вы, гир Кендо? Вы видели, какие они? И это еще лучшие. Вы еще не видели наших юношей. Это стадо, толпа.
— Что будет этой девушке? - спросил Арнис, - болеизлучатель?
— Поймите, гир Кендо, вы не знаете нашей жизни. Вы даже не представляете, что здесь может начаться, если хоть что-то изменить. А что касается девушки… вот я сейчас ее прощу, а завтра она опять найдет сенсар.
— А если не простите - это поможет? Ведь наркотическая зависимость…
— Не поможет, - согласился Тээри, - но другим будет неповадно. Эти пятеро прекрасно все видят, и они не начнут курить.
— Но ведь ее жизнь - это ад, в таком случае.
— А вы хотите превратить в ад жизнь всех остальных?
Арнис помолчал, проглатывая горечь. Здесь ничего не сделаешь. Ничего… надо ждать. Господи, помилуй и помоги нам!
— Наверное, вы правы, - с трудом сказал он, - но у вас тяжелая работа.
В конце января в Коринте выпал снег.
Он лежал, сверкая на солнце, превращая мир в волшебный белый чертог, и в церкви святого Квиринуса, внутри, казалось, что сам этот храм - лишь ледяное продолжение сказочного мира снаружи.
Ильгет с полным, округлившимся животом, такая счастливая, и годовалая малышка Арли, которая отнеслась к отцу с легким недоверием и вовсе не стремилась идти к нему на руки. Мир. Жизнь. Ильгет почти все время улыбалась.
— Я больше не хочу оставаться без тебя. Никогда.
— Неужели по склизким соскучилась?
— По тебе. А что склизкие - суета сует.
Ильгет писала новую книгу. Совсем на нее непохоже. Книга о Кьюрин. В общем-то, давно известная на Квирине легенда. Ильгет обычно не тянуло к историческим романам. А ведь Кьюрин - реальный человек, пусть информации о ней и сохранилось немного. Даже фамилии никто не знает, а впрочем, были ли на Таире фамилии? Кьюрин ведь родом с Таира, ее планета была первой уничтожена в самой первой сагонской войне.
Арнис читал книгу, Ильгет сидела рядом, жадно глядя ему в лицо, ловя выражение.
"Все забывается. Но в тихую звездную ночь я помню, Кьюрин, и я смотрю, как ты, в черную бездну, и нет возвращения, нет забвенья, нет тишины.
Я помню, она стояла на Палубе, и как зеркальная поверхность, Палуба разделяла две пропасти, и сверху, и снизу сверкали звезды в черной пустоте. И казалось, она отражается в Палубе, маленькая, тонкая Кьюрин, и казалось, в ее глазах отражается Ночь. И Ночь не давала ответа, и не давала приюта, и отпускала с миром в вечное, далекое странствие…
Кьюрин подключила орудия левого борта, и на ходу, зигзагом успела выстрелить, и вжимаясь в кресло - до тошноты, до боли в костях - успела увидеть расцветающий огненный шар. На миг она осознала себя, удачный выстрел и струйки пота, стекающие под тельник. Потом команда, гнусавый в шлеме голос Тайдера: "Курс один - шестнадцать", и пальцы скользнули по клавишам".
У них там, в третьем столетии Квиринской эры, еще были клавиши управления, и неуклюжие скафандры вместо бикров, и космические истребители, больше похожие на летающие гробы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51