А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мари вспомнила, как он встревожился, когда она заболела, как переживал в больнице, и слезы у нее потекли быстрее. Может, его чувство и не совсем любовь, но Джамал действительно заботится о ней и даже не пытался скрыть это, когда она была для него скорее кошмаром, нежели мечтой.
Мари закрыла лицо руками и громко разрыдалась, вспомнив лежащее на дне фонтана кольцо. Он старался показать, что уважает ее, что если даже брак не будет долгим, это не означает, что он, наследный принц, должен стать посмешищем.
Его отец — ужасный и злой старик, испорченный предрассудками и жестокий, как средневековый тиран, думала Мари. Его поступки и намерения объясняются только тем, что он сам совершил ошибку, был унижен и оскорблен матерью Джамала. Потому-то король и решил, что Мари неподходящая партия для его сына и не заслуживает даже знакомства с его величеством. И он даже не дает ей шанса доказать, что она может стать достойной женой его сына. И хорошо, что у этого деспота плохое здоровье. И тут Мари решила: да если я только выскажу несчастному старику свое мнение о нем, то это прикончит его!
Она машинально старалась нащупать носовой платок, и кто-то вложил его в ее руку. В испуге она открыла покрасневшие глаза и увидела Джамала, опустившегося рядом с ней на ковер.
— Убирайся! — снова разрыдалась она, проклиная его манеру неслышно подкрадываться.
— Я расстроил тебя…
Мари постаралась сдержать рыдания.
— С ч-чего т-ты взял?
— Никогда не видел тебя плачущей.
— А чего ты ожидал после того, как наговорил столько гадостей? — выпалила она, готовая вновь зарыдать.
— Ты довела меня до этого, — попытался оправдаться он.
— П-правильно… Вини меня во всем!
Джамал обнял ее, и она замерла. Его мучительно-знакомый запах обволок Мари, и сопротивление было сломлено с пугающей быстротой. Она прижалась лицом к его плечу и судорожно вздохнула.
— Мне приходится критиковать тебя за то, какая ты есть, — прошептал Джамал. — Но, если бы ты не была такой женщиной, я бы не захотел тебя.
Она фыркнула:
— Извращенец!..
— Значит, я извращенец… А что это значит?
— Неподатливый, своевольный…
— Мы оба такие.
— Вспыльчивый, агрессивный…
— И ты тоже.
На этот раз она не удержалась от насмешки:
— Брак, заключенный в аду?
— Нет, только не это, дорогая. Хотя я страшусь конца лета, я навсегда сохраню эти недели в сердце.
У Мари моментально пропало желание улыбаться, и она снова безудержно разрыдалась. Никогда еще она не была такой несчастной. Джамал убрал волосы с ее глаз и забормотал какие-то утешительные слова, словно успокаивая расстроенного ребенка, и у нее возникло ощущение, что она совершенно не представляет себе, что сказать или сделать в этой ситуации. Да и о чем тут говорить? Хочешь не хочешь, а конец лета наступит.
— Ты изводишь себя, — тихо сказал Джамал. У нее закралось странное подозрение, что его радует ее бурная реакция на их отношения; но она тут же подумала, что у нее уже выработалась привычка придираться к нему по любому поводу.
— Я хочу получить кольцо обратно, — пробормотала Мари.
— Раньше ты его не хотела.
— Но и ползать из-за него на коленях я не буду! — судорожно выдохнула она в его плечо.
— Я и не хотел, чтобы ты ползала на коленях, — вздохнул Джамал. — Я просто хотел, чтобы у нас появился шанс.
У нее опять перехватило горло. Боже милостивый, ну почему он постоянно говорит слова, причиняющие ей боль? Поплачь она еще хоть немного, у нее начнется обезвоживание организма. Мари глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— И я хочу того же, — подтвердила она.
— Ты снова передумаешь не далее как завтра…
— Нет, обещаю! — в отчаянии воскликнула она, с силой вцепившись в Джамала.
— Что заставило тебя передумать? — удивился он.
— Мысль о тебе с другой женщиной, дурачок! — всхлипнула она, не зная, чего ей больше хочется — врезать ему ногой или прильнуть к нему. Неужели ему нужно все разжевать?
— Ты ревнива?
— Конечно! Неужели ты считаешь меня бесчувственной как камень?
— Вообще-то мне приходило это в голову, — неохотно признал Джамал, сжимая ее с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Не в силах оторваться от него, Мари покорилась, слишком утомленная эмоциональным расстройством, чтобы сопротивляться объятию, от которого получала такое удовольствие. Она терлась щекой о его плечо, находя успокоение в исходящих от него тепле и энергии, и приятное чувство покоя постепенно охватывало ее вместе с ощущением усталости. Она подавила зевок.
— Ты позволишь мне отнести тебя в постель? — предложил он.
— Конечно…
— К сожалению, сегодня я обедаю с отцом.
Мари постаралась не измениться в лице. Ее бурные эмоции уступили место размышлениям. Может, она и в самом деле неподходящая жена для Джамала? Он полуфранцуз, не полнокровный африканец. Вполне возможно, что жена-француженка и сын, который вполне может родиться от такого союза, окажутся неприемлемы для Королевства Нботу в качестве семьи будущего правителя.
Как ни была она утомлена, сон не приходил к ней. Мари беспомощно думала о размеренной будничной жизни, к которой ей придется вернуться в Париже. И никак не могла оценить мысль, крутившуюся у нее в мозгу. А мысль заключалась вот в чем. Если уж ей предстояла разлука с Джамалом, то почему бы не заиметь что-то от него — многие женщины сами воспитывают детей. Но преднамеренно родить ребенка без отца… А что еще может остаться мне от Джамала? — раздраженно спросила она себя.
Она хочет его ребенка, его дитя. Так ли уж это плохо? Он никогда об этом не узнает! А то, чего он не знает, не причинит ему боли. Два месяца… Вполне можно забеременеть даже от тщательно предохраняющегося мужчины. Трудная задача, но выполнимая, решила Мари, засыпая с улыбкой.
Глава 10
Увидев Мари, пересекающую конный двор, Джамал наградил ее белозубой улыбкой. Он взял ее за руку, провел вдоль денников с лошадьми и познакомил с каждой, а в конце концов подвел к кобыле с выразительными глазами лани. Мари ласково потрепала ее по шее.
— Тебе нравятся лошади? — не без удивления спросил принц.
— Очень. Однако за последние годы я ездила верхом всего несколько раз, — призналась она. — Наверное, у меня не очень-то и получится.
— У тебя в детстве был пони? Неудачный, видимо, вопрос. — Ее оживленное лицо потемнело…
— Был, но недолго. Настоящий красавец. Однажды провела с ним чудесный сезон.
— Чувствую, что вызвал у тебя нежелательное воспоминание. Что-то неприятное случилось с пони? — Мари пожала плечами.
— Нет. Просто отец отобрал его у меня, сказал, что одолжит его на недельку близкому другу, но с тех пор я больше пони не видела.
— Продал его? — Джамал сочувственно нахмурился и предположил: — Может, пони стал ему не по карману?
Мари криво улыбнулась и ловко вскочила в седло, жалея, что стала рассказывать об этом.
— Нет, дело было не так. Его близким другом была актрисочка, за которой он в то время ухлестывал. У нее тоже была маленькая дочка, и отец решил произвести на нее впечатление экстравагантным подарком. А чего тратиться на покупку другого пони, если можно забрать моего?..
Джамал недоверчиво посмотрел на нее.
— Разве такое возможно?
— Ведь пони купил он… Послушай, давай оставим эту тему, — хотела оборвать разговор Мари.
— Нет, не оставим. Разве твоя мать не могла предотвратить такой безобразный поступок? Мари тяжело вздохнула.
— Мать никогда в жизни не пыталась от чего-либо отговорить отца. Если же что-то было ей неприятно, она просто не обращала на это внимания. В тот момент она лишь напомнила, что пони принадлежит ему, а не мне.
И не давая ему возобновить настойчивые расспросы, Мари направила красивую кобылку в ворота. Но сразу же осадила лошадь, забыв о своих тревожных мыслях при виде открывшейся панорамы. Солнце поднималось огромным огненным шаром, на предрассветном небе полосами чудесных цветов сверкали облака. Лучи света упали на землю, окрашивая пейзаж в алые, персиковые и золотистые тона, скалы отбрасывали загадочные тени. Местность, жестоко сжигаемая днем безжалостной жарой, при восходе солнца являла собой великолепную картину.
— Ты был прав, — восхитилась Мари, когда Джамал поравнялся с ней. — Африка просто фантастична!
— Я мог бы показать тебе красоту нашей страны в любое время суток, — заверил он с гордостью.
Его мир, его наследие и он как неотъемлемая часть этой страны, неукротимый как стихия, не поддающаяся никакому контролю. Мари вглядывалась в его профиль смягчившимися глазами.
— Тебе не очень-то понравился тогда парижский климат, а?
— Да ничего для разнообразия, но очень уж холодно. Поехали, — предложил он.
Но Мари не торопилась последовать за его английским чистокровным скакуном. Крепкий жеребец легко и грациозно нес седока. Она издали наблюдала за Джамалом с радостной улыбкой, но почувствовала себя неловко, когда тому пришлось развернуть лошадь и подождать ее с виноватым видом.
— Я и забыл, что ты давно не ездила верхом.
Больше Джамал не удалялся от нее, хоть Мари успокаивала его, что вполне довольна неспешной рысью своей кобылки и вот-вот совсем освоится. Она заметила, что ее спутник пребывает в превосходном настроении — на его губах часто появлялась очаровательная улыбка. Мари не могла отвести от него взгляда. Он наслал на нее свои чары, и они уже не пугали ее. И этот день, и завтрашний, и следующий месяц, да и конец лета вдруг показались ей длиною в жизнь.
— Мы позавтракаем на террасе, и я приготовлю тебе кофе, — объявил Джамал, когда они вернулись во дворец.
Вместо душа Мари отправилась к старинному мраморному бассейну и прыгнула в воду.
— Великий Боже! — услышала она восклицание, резко обернулась и покраснела, увидев Джамала, улыбавшегося ей с бортика бассейна. Скинув сапоги для верховой езды, он, не раздеваясь, прыгнул в воду.
Мари не удержалась от смеха и, начав смеяться, не могла уже остановиться, следя за тщетными попытками Джамала отыскать на дне ее кольцо.
— Я могу купить тебе другое, — предложил он, выныривая в очередной раз без желанного улова.
— Я хочу это, — настаивала Мари. — Другое будет уже не то.
— Тогда помогай искать!
Мари тоже принялась за поиски, но кольцо все же нашел Джамал. Он схватил ее руку и надел кольцо ей на палец без какой-либо романтики. Он посмотрел сверху вниз на ее смеющееся лицо, и в его глазах засветилось такое яростное вожделение, что она покраснела.
— Ты такая красивая и… такая обнаженная, — хрипло прошептал он.
Когда он окинул оценивающим взглядом ее сверкающее от воды, едва прикрытом лифчиком и миниатюрными трусиками тело, Мари не устыдилась своей наготы. Напротив, она даже испытала настоящее наслаждение, видя восхищение мужчины.
Джамал наклонил взъерошенную темную голову и прижался губами к уголку ее рта. Ее лифчик расстегнулся в его ловких пальцах, и Мари затаила дыхание. Она и не думала прикрывать свои вырвавшиеся на свободу, такие бесстыдно обнажившиеся и сразу набухшие груди, торчащие розовые, похожие на тугие бутоны соски. Он поднял руку и прикоснулся к ним…
— И не думай останавливаться, — с дрожью прошептала она.
Джамал с нежным смехом нашел губами ее рот и впился в него так, словно они пробыли в разлуке целое столетие и он не мог поверить, что наконец нашел ее вновь. От подобного натиска у нее подломились колени. Она прижалась к нему, пульсирующие пики ее набухших грудей с наслаждением терлись о его намокшую спортивную рубашку. Он подхватил ее на руки, прижал к себе, поднялся из воды по ступенькам бассейна и торопливо понес в спальню.
Кончик его языка порхал по ее губам, горячечно переплетался с ее языком в небывало эротичной игре, от которой все ее чувства воспылали. Она вцепилась в его густые волосы и неистово целовала его в ответ, и вся ранее затаенная страсть ее бурного темперамента стремилась увлечь его дальше.
Это было все равно, что поднести факел к стогу сена. С диким стоном Джамал приподнял ее бедра и, когда она невольно обвила его талию ногами, опустил ее на край постели и сорвал с себя рубашку.
Мари лежала, оперевшись на локти, бесстыже отдаваясь своему возбуждению, гораздо большему, чем испытанное ею в первую брачную ночь. На этот раз отсутствовал страх перед неизведанным, перед своей собственной реакцией, а была только мучительная жажда соединить его наслаждение со своим. Ей хотелось выразить свою любовь к нему, но не словами.
Мари отбросила стеснительность, приподнялась и торопливо стала расстегивать его обтягивающие брюки для верховой езды. Ее ладонь легла на набухшую и отвердевшую мужскую плоть… и, к своему смущению, она никак не могла справиться с его молнией.
— Я сейчас умру от ожидания. — Его слова были гремучей смесью сексуального стона и чувственного смеха. Его терпение кончилось, он отстранил ее беспомощные пальцы и в момент расстегнул молнию.
Она раскинулась на кровати, словно приносила себя в жертву, и каждый ее мускул напрягся в предвосхищении. Джамал взглянул на нее слегка затуманенными глазами, словно не был уверен, что такое действительно происходит, с невероятной скоростью отделался от бриджей, снова прижал ее к себе и начал целовать так, что она и вздохнуть не могла.
Он захватил ртом ее чувствительный сосок, и Мари вздрогнула всем телом. Она издала приглушенный стон, когда стрела обжигающего жара прожгла ее, вынудив приподнять свой таз и приведя в дрожь бедра. Ее реакция оказалась оглушающе интенсивной. Ее беспокойные руки чертили круги на гладкой коже его спины, потом погрузились в его волосы.
Мари охватила жаркая лихорадка возбуждения, когда он наконец сорвал с нее трусики. Никогда еще за всю свою жизнь она даже не мечтала, что возжелает чего-то так отчаянно, как хотела его сейчас. Ее сердце неистово билось, а кровь дико пульсировала по венам. Джамал ласкал налившийся кровью розовый бутончик легким прикосновением языка и поддразнивающе покусывал зубами. Ловкими пальцами он нашел ее самое чувствительное место и заставил Мари содрогнуться. И со стоном она беспомощно потеряла всякий контроль над собой.
Мари стиснула зубы от сексуального напряжения, которое нарастало так, будто ее подвергали смертельной пытке.
— Сейчас!.. Сейчас! — умоляла она.
— Прежде я должен…
Мари почувствовала, как он отстраняется от нее, и вдруг вспомнила… вспомнила, чего нельзя позволять ему сделать.
— Нет необходимости… Все в порядке и так, — едва выдохнула она, притягивая его обеими руками в страхе, что он не понял ее.
— В порядке? — неуверенно переспросил он.
— В полном… — Надеясь отвлечь его внимание от этого вопроса, она приподнялась, приникла к его роскошному рту и насладилась новым открытием до такой степени, что забыла, почему пустилась на такую хитрость.
Неистовый жар его тела еще сильнее опалил ее, когда он раздвинул ее бедра. Мари находилась на пике возбуждения, которое невозможно было вытерпеть, и, когда он сделал первый проникающий выпад, закричала в экстазе, ее глаза закрылись, а голова откинулась назад. И вот он задвигался в ней, отвечая на потребность не менее древнюю, чем само время, твердой примитивной силой своего полового члена.
Она реагировала бездумно, упиваясь законченностью и полнотой наслаждения. Не осталось ничего, кроме него и неистово мучительного продвижения к удовлетворению. И когда конечный, электризующий спазм удовольствия перенес ее через край, она выкрикнула его имя, словно подхваченная вихрем горячего и дрожащего экстаза. Джамал отчаянно задрожал над ней и с хриплым криком наслаждения достиг оргазма.
Они стихли во влажном сплетении конечностей. Она пребывала в раю и не желала спускаться обратно на землю. Прилив любви и нежности заполнил ее, и у нее даже защипало в глазах. Она прижалась головой к его мощной шее и протяжно вздохнула.
— Никогда еще не чувствовала я себя такой счастливой, — прошептала Мари как в тумане, ибо действительно испытывала неземное ощущение…
— И я! — Он освободил ее от тяжести своего тела, перекатился на спину, увлекая ее за собой, так что теперь уже она лежала на нем. — В порядке? — лениво переспросил он.
Мари напряглась, не готовая к такому немедленному допросу.
А Джамал полностью расслабился. Он провел подразнивающим указательным пальцем по ее чувствительному подбородку.
— Думаю, что должен предупредить тебя: то, что ты считаешь безопасным, не является очень уж надежным способом контроля за рождаемостью.
— Я принимаю противозачаточные таблетки, — солгала Мари.
— Неужели! — недоверчиво спросил Джамал и чуть приподнял ее над собой, чтобы взглянуть ей в глаза. — Но почему ты принимаешь такие меры предосторожности?
— Из-за проблем с кожей, — краснея, ответила она.
— У тебя безупречная кожа.
— У меня бывает сыпь.
— Тебе не следовало бы принимать такое лекарство только из-за сыпи.
— Это что за допрос с пристрастием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18