Мы с тобой давно знакомы, Рэн, но насколько я понимаю, сейчас нас связывает только дело.
Прошло несколько секунд, прежде чем Рэн удостоил ответом ее выразительную речь. Сильвия уже решила, что он и вовсе ее не слушал, как вдруг он обернулся и произнес:
— То есть, между нами теперь чистый бизнес и только?
Сильвии потребовалось все ее мужество, чтобы встретиться с ним взглядом, но каким-то образом ей это удалось, хотя дыхание у нее замерло, а сердце заныло почти так же, как и голова.
— Да.
Рэн первым отвел взгляд, его лицо окаменело.
— Что ж, как хочешь, — резко ответил он.
Его ответ вместо чувства облегчения вызвал в ней… что? Разочарование из-за того, что Рэн не стал возражать, не дал ей возможность вступить в спор. Но зачем? Что она хочет ему доказать?
Разозлившись на себя, Сильвия покачала головой. Естественно, ей нечего доказывать. Она высказала все, что хотела, и теперь Рэн понял, какими она видит их будущие взаимоотношения. Теперь он твердо знает, что если бы не его сделка с Трастом, у Сильвии не было бы ни причин, ни особого желания иметь с ним дело.
Впереди мелькнула небольшая рощица. Рэн свернул и, промчавшись мимо красной кирпичной стены, въехал в распахнутые ворота.
От показавшегося за воротами дома у Сильвии перехватило дыхание.
Она привыкла к величественным и красивым зданиям, к изысканной архитектуре, к такому великолепному пейзажу и внутреннему убранству, что глаз нельзя было отвести. Но это было нечто иное.
Этот дом казался ей настолько знакомым, как будто она уже ходила по его коридорам, исследовала каждую комнату, каждый уголок. Это был дом, который она рисовала себе в своих детских фантазиях. Дом, предназначенный для семьи, о которой она так долго мечтала.
Сильвия, как зачарованная, смотрела на стены из красного кирпича, отмечая взглядом профессионала идеальную симметрию окон. Старая глициния заплетала всю стену фасада, ее ствол и ветви казались серебристо-серыми на теплом оттенке камня; время ее цветения уже прошло, но густая зелень листвы продолжала радовать глаз.
Перед тем, как мать Сильвии вышла замуж во второй раз, они жили в маленькой лондонской квартирке. Мама была очень общительным человеком и постоянно участвовала во всяких благотворительных делах, но Сильвия никогда не чувствовала себя уютно в изысканно обставленных комнатах. До папиной смерти у них был большой дом в окрестностях Лондона, и Сильвия скучала по той свободе, которую давала ей сельская жизнь.
Чтобы утешить себя, она выдумывала свой идеальный дом и, соответственно, идеальную семью: маму, папу, дочку — то есть, себя, еще одну сестру, чтобы было с кем играть, и брата тоже, а также бабушек, дедушек, теть, дядь и двоюродных братьев и сестер. Всю свою творческую энергию, всю фантазию она отдавала мечтам об этом доме. Дом, предназначенный для большой семьи, дом, в котором будут жить любовь и забота… дом, вокруг которого достаточно земли, чтобы завести пони. Дом… дом… Этот дом!
Рэн остановил свой «лендровер». Сильвия, дрожа, вылезла наружу, не сводя глаз с дома, не замечая странного взгляда Рэна.
На секунду, увидев на ее лице это просветленное выражение, Рэн как будто перенесся в прошлое… в те дни, когда она смотрела на него такими же сияющими глазами, в те дни, когда…
Он мрачно напомнил себе недавние слова Сильвии, установленные ею границы. Она ясно дала понять, что вернулась в его жизнь исключительно из-за дела и, будь у нее выбор, предпочла бы работать в другом месте и с другим человеком…
Под подошвами Сильвии заскрипел гравий, когда она, словно во сне, побрела к входной двери Дома священника.
Сильвия знала, что скрывается за этой дверью. Светлые стены прихожей и полированная антикварная мебель, блестящие паркетные полы, ковры и вазы с полевыми цветами. Картина, созданная ее воображением предстала перед ней, как наяву — она даже чувствовала запах цветов… видела довольный взгляд кошки, привольно разлегшейся на ковре, хотя ее законное место было не здесь, а на кухне.
Машинально потянувшись к дверной ручке, Сильвия неожиданно опомнилась. Смутившись, она шагнула в сторону, стараясь не глядеть на Рэна, поворачивающего ключ в замке.
Как жаль, что именно Рэн владеет этим домом, воплотившим в себе ее детские мечты и чаяния.
Дверь распахнулась. Рэн пропустил Сильвию вперед, но сделав шаг, она резко остановилась. Перед ее ошеломленным взглядом предстали выгоревшие обои и облупившаяся темная краска. На месте блестящего паркетного пола оказалась ковровая дорожка, такая старая и изношенная, что ее первоначальный цвет почти невозможно было различить.
Конечно, здесь имелась мебель, не антикварная, а просто старая и запыленная, но не было цветов, не было приятного аромата и, что вовсе не удивительно, не было кошки.
— В чем дело? — спросил Рэн.
Приступ острой зависти, испытанный Сильвией при виде дома, сменился глубокой грустью. Здесь было довольно чисто, если не считать резкого, химического запаха, вызывающего желание чихнуть, но изнутри это здание вовсе не напоминало дом ее мечты.
Она услышала позади шаги Рэна.
— Я отведу тебя в твою спальню, — сказал он. — У тебя есть что-нибудь от головной боли?
— Да, но в сумке, которая осталась в арендованной машине.
Пару минут назад, восхищаясь внешним обликом Дома священника, Сильвия и про головную боль забыла, но теперь, от сильного запаха в коридоре, боль нахлынула с новой силой. Нужно было побыстрее прилечь в какой-нибудь темной и тихой комнатке.
— Сюда, — зачем-то пояснил Рэн, направляясь вверх по лестнице.
Когда-то эта лестница была довольно изящной; оригинальные перила давно исчезли, а вместо них стояло такое уродство, что Сильвия вздрогнула от отвращения.
Здесь совсем грустно и неухожено, — решила Сильвия, поднявшись на просторную лестничную площадку, покрытую таким же отталкивающим темно-коричневым ковром, как и в прихожей на первом этаже.
— Здесь жил твой дедушка? — с любопытством спросила Сильвия.
— Нет. Этот дом сдавался. Когда мой двоюродный брат получил наследство, он переехал сюда, а после его смерти… Сначала я решил продать дом, но возможных покупателей отталкивало то, что отсюда слишком далеко до шоссе. А поскольку я решил заняться фермерством, пришлось самому сюда переехать. Конечно, тут еще работать и работать…
Сильвия промолчала, но ее выразительный взгляд оказался слишком многозначительным. Рэн холодно добавил:
— Да, я понимаю, ты привыкла к самому лучшему, и тебе здесь не нравится. Прости, что единственное жилье, которое я могу тебе предложить, не соответствует уровню твоих запросов…
Глаза Рэна потемнели, когда он представил себе изысканную обстановку дома Алекса и роскошь, которой окружил Сильвию Ллойд. Но Сильвии, прекрасно помнившей, как Рэн однажды застал ее в гораздо более примитивных условиях, когда она бродяжничала с компанией Уэйна, его взгляд показался явной насмешкой.
— Тебе сюда. — Рэн провел ее по коридору, раскрыл одну из дверей и остановился, пропуская девушку вовнутрь.
Спальня оказалась просторной, с двумя окнами, сквозь которые вливался яркий вечерний свет. Старомодная деревянная мебель была безупречно чистой, но ей не хватало того теплого блеска, который достигается долгим и тщательным уходом. Пустая каминная решетка, которую Сильвия украсила бы коллекцией засушенных цветов или занавесила вышитой шторкой, только тем и оставалась — пустой каминной решеткой. Занавески и постельное белье были новыми и, как она подозревала, специально купленными к ее приезду. Пол покрывал такой же мрачный коричневый ковер, что и на первом этаже.
— У тебя будет отдельная ванная, — сказал Рэн, пройдя через комнату и толкнув еще одну дверь. — Здесь все старое, но работает хорошо.
Заглянув в ванную, Сильвия сухо прокомментировала:
— Может, для тебя это и старье, Рэн, но сейчас такие простые белые раковины как раз в моде.
— За этой стеной гардероб и буфет, — продолжил Рэн, указывая на ряд встроенных шкафов. — Вчера мне было некогда, но завтра я принесу снизу письменный стол.
— Конечно, мне ведь надо будет куда-то поставить компьютер, — поддакнула Сильвия. — Но мне понадобится еще одна комната, думаю, в самом Холле, чтобы устроить кабинет. Но это мы сможем обсудить и позже. А где твоя домработница? Мне бы хотелось с ней поговорить…
— Миссис Эллиот… Она придет завтра. Тогда я вас и познакомлю. Слушай, — Рэн взглянул на часы, — боюсь, мне придется тебя оставить. Я должен идти, но если тебе нужно обезболивающее…
— Я бы предпочла мои собственные лекарства, — съехидничала Сильвия, — но раз уж я не могу их взять, спасибо, не надо. Что мне действительно нужно, так это мои вещи.
— Если ты дашь мне ключи от твоего джипа, я пригоню его сюда, — предложил Рэн. — Только подожди пару минут, пока я позвоню.
Протягивая ему ключи, Сильвия думала о том, где и с кем он собирается провести вечер.
Рэн очень привлекательный мужчина; даже она не может это отрицать.
— Не думаю, чтобы Рэн когда-нибудь женился, — сказал однажды Алекс.
— Почему? — с любопытством поинтересовалась Сильвия. Ее влюбленное детское сердечко лихорадочно забилось при мысли о том, чтобы выйти за Рэна, стать его женой, разделить с ним жизнь и постель… С дрожью сладостного предвкушения она готовилась выслушать рассказ сводного брата о таинственной незнакомке в жизни Рэна, слишком молодой для него… слишком особенной… о себе…
Но с разочаровывающим прозаизмом Алекс ответил:
— Зарплата управляющего и крохотный домик, в котором он живет, вряд ли устроят тех женщин, с которыми привык встречаться Рэн. А он слишком гордый, чтобы сидеть на шее у жены…
— Женщин…? — несчастным голосом переспросила Сильвия. Но тут вмешалась ее мать, давно прислушивающаяся к диалогу.
— Лучше бы Рэн женился на какой-нибудь фермерской дочке, на девушке, которой подошла бы такая жизнь…
Сильвия вспомнила, как Алекс изогнул бровь, возмущенный высокомерием мачехи. Но теперь, естественно, планы Рэна изменились. Она знала, сколько заплатил ему Ллойд. Даже с вычетом налогов сумма очень внушительная, намного больше, чем Сильвия унаследовала от отца.
Да, с такими деньгами в кармане и с землей, которая непременно начнет приносить доход, Рэну есть что предложить своей будущей жене.
Вообще-то Сильвию никогда особенно не волновали чужие деньги. Может, «рай в шалаше»и был всего лишь детской мечтой, но тайно Сильвия продолжала в это верить. И, естественно, ей было безразлично, какой уровень жизни способен обеспечить Рэн для своей любимой женщины…
Любимой женщины…
Сильвия закусила губу, провожая взглядом Рэна. Стоило ему выйти из комнаты, как она тут же метнулась к окну. Оно выходило в сад, такой же заброшенный, как и все остальное здесь. Бурное воображение Сильвии тут же наполнило клумбы пышными цветами и превратило неухоженный розовый сад в райский уголок.
Воздух в спальне казался совсем неподвижным, но когда Сильвия попыталась открыть одно из окон, добилась она только того, что сломала ноготь. Шепотом выругавшись, она поморщилась от усиливающейся головной боли. Наверное, поторопилась отказаться от таблеток Рэна.
Она торопливо распахнула дверь спальни и бросилась вниз по лестнице.
Сильвия нашла Рэна в скудно обставленной кухне в задней части дома. Он как раз направлялся к двери, неся в руках поднос с чашкой чая.
— Для кого это? — подозрительно спросила Сильвия.
— Для тебя, — прямо ответил Рэн. На подносе Сильвия увидела знакомый пузырек с обезболивающим. Искушение отказаться от чая и от таблеток было почти непреодолимым. С чего бы это — ведь она спустилась вниз специально за лекарством?
— Я сама отнесу, — нелюбезно буркнула она и отобрала у Рэна поднос. Взгляд, которым наградил ее Рэн, заставил ее вспыхнуть. Вряд ли он отдал бы ей поднос без борьбы, если бы в этот момент в коридоре не зазвонил телефон.
Когда Рэн пошел брать трубку, Сильвия начала подниматься по лестнице.
— Вики… — услышала она, а затем, — Да… заметано… я тоже жду, не дождусь. Слушай, мне надо идти…
Сильвия почти поднялась, когда Рэн положил трубку.
— Сильвия… — начал он.
Но она тут же его осадила.
— Нечего тратить на меня время, если торопишься на свидание, Рэн. Мне еще надо прочитать отчет.
— Лучше выспись, как следует, чтобы голова прошла, — посоветовал он.
— Напротив. Я должна работать, — огрызнулась Сильвия и продолжила свой путь по лестнице.
Рэн смотрел ей вслед. Боже, как она его достала! Почему он просто не сказал ей, что единственное свидание, которое назначено у него на этот вечер, это свидание со сломанной изгородью?
Он в ярости развернулся и зашагал к выходу.
Сильвия вздрогнула от звука захлопнувшейся двери. Каждый ее нерв был натянут, как струна; если раньше от напряжения раскалывалась только голова, то теперь боль охватила все тело. Она медленно побрела к спальне, проглотила целых две таблетки, выпила чай, а затем, сбросив верхнюю одежду, нырнула в постель в одном белье. И уже засыпая, вдруг вспомнила, что забыла попросить Рэна сделать что-нибудь с неоткрывающимся окном.
Четвертая глава
Рэн поморщился, глядя на прорезанную в проволочном ограждении дыру. Это не случайность. Кто-то специально воспользовался кусачками, а значит…
Оленята, родившиеся весной, исчезли. Как ни жаль, бродившие по парку олени оказались лакомой приманкой для злоумышленников, тем более, что они были совсем ручными и не привыкли опасаться человека.
Когда Рэн осматривал низкий заборчик, отделяющий территорию парка от садов, примыкающих к Холлу, до него донесся вопль павлина, свидетельствующий о том, что к дому приблизился кто-то чужой.
Нахмурившись, Рэн встал, отряхнул с джинсов траву и листья и направился к «лендроверу».
Было почти десять часов — слишком позднее время для гостей. Продолжая хмуриться, Рэн завел двигатель.
Сильвия внезапно проснулась, не понимая, где она находится и почему здесь так душно. Заходящее солнце нагрело неподвижный воздух в ее спальне до такой степени, что его неприятный привкус чувствовался даже во рту. К счастью, острая головная боль почти прошла, но Сильвия знала, что боль может вернуться, если придется и дальше дышать этой духотой.
Все, что ей требовалось, это свежий воздух. Ополоснув лицо холодной водой, Сильвия снова влезла в свои джинсы и футболку, скорчив недовольную гримасу. Жизнь в Нью-Йорке сильно ее изменила. Если когда-то несвежая одежда вполне ее устраивала, то теперь уже нет.
Ллойд вечно дразнил Сильвию «студенточкой» за ее мокасины, джинсы и белые футболки, но, как она отвечала в ответ, эти вещи прекрасно подходят для работы, позволяя, к примеру, лазить по строительным лесам, и в то же время выглядят опрятно и по-деловому. Со временем у нее вошло в привычку надевать каждое утро безупречно чистую футболку и такие же безупречные джинсы, но наряд, который она проносила весь день, не вызывал в ней ни малейшего энтузиазма.
У Сильвии лежал в кошельке запасной комплект ключей — еще одна хитрость, усвоенная на работе. Она привыкла всегда носить с собой запасные ключи с тех пор, как один из рабочих случайно запер ее в здании и ушел домой вместе с ключами. Так что ей ничего не стоило вернуться в Хавертон-Холл и забрать свой джип. Ей вовсе не улыбалось оказаться зависимой от Рэна, и кроме того, неплохо бы показать ему, что Сильвия не теряет времени даром, пока он развлекается со своей подружкой.
Она обладала прекрасным чувством направления, и пешая прогулка к Холлу вовсе ее не пугала.
Мурлыкая себе под нос какую-то жизнерадостную мелодию, Сильвия тронулась в путь.
Стоял теплый летний вечер, и было еще достаточно светло, чтобы заблаговременно обходить стороной висящие в неподвижном воздухе тучи мошкары.
Прогулка позволила Сильвии изучить окрестности намного лучше, чем поездка в «лендровере» Рэна. Она довольно долго прожила в поместье Алекса и понимала, что Рэну придется приложить очень много усилий, чтобы сделать этот участок таким же плодородным, как и земли ее сводного брата. Как ни странно, она ему завидовала, но еще больше завидовала его будущей жене и тому удовольствию, которое она получит, восстанавливая Дом священника.
Но только ли этому? Сильвия задумалась, отбросив с лица густые волосы. Ну конечно. Не может ведь она завидовать Рэну или его будущим детям? Естественно, нет.
Почти стемнело, когда Сильвия наконец добралась до Холла. Громадное здание отбрасывало густую тень, укрывшую и Сильвию, и ее джип.
Звук чьих-то шагов по гравию заставил ее замереть от ужаса, пока она не заметила знакомые силуэты нескольких любопытных павлинов. Их испуганные вопли далеко разнеслись в неподвижном ночном воздухе.
Сильвия со смехом покачала головой.
— Да, пока я чужая, но привыкайте ко мне. Теперь мы будем видеться с вами очень часто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13