– Не шуми так! – раздался голос Прайда, который выскочил из ивовой беседки, услышав ругань графини. – О Господи, что это ты делаешь там, на земле?
Габриэль встала на колени.
– Не смейся надо мной, – зло сказала она. – Тут на дорожке лежит здоровенный булыжник. А у него нет никакого права быть здесь! – капризно выкрикнула она.
– Конечно, нет, – согласился с ней Прайд. – Тем более что ты ему уже сказала все, что о нем думаешь. Я уверен, что он постарается больше не попадаться тебе под ноги!
Габриэль с облегчением засмеялась и протянула к нему руки.
– Дай-ка ему за меня, хорошо?
Прайд, рассмеявшись, помог ей подняться.
– Да я ногу готов разбить об него, если этот камень так виноват перед тобой!
– Как ты галантен!
Габриэль отступила на шаг от Натаниэля и стала рассматривать его сияющими глазами, улыбаясь своей кривой улыбкой:
– Надеюсь, я привыкну к твоей бороде, да и седина тебе к лицу.
– Борода у меня лишь на время. – Прайд оглядел графиню с ног до головы. – Ты хорошо выглядишь. Только похудела немного.
– Это все страдания, – сказала она, улыбаясь.
– Ты страдала?
– Да. Ужасно тосковала по тебе.
– Я тоже.
Какое-то время, они так и стояли на расстоянии, словно боясь, что если они приблизятся, то волшебный сон рассеется. Натаниэль наконец не выдержал и тихо промолвил:
– Иди сюда.
Прайд прижал графиню к себе, снял капюшон с ее головы и запустил пальцы в ее шелковые кудри, перебросил их вперед.
– Знаешь, – прошептал он, – я пытался вспомнить цвет твоих волос и не смог. Они меняются в зависимости от освещения. Например, сейчас, в лунном свете, они похожи на тлеющие угольки. Когда мы стояли поддеревьями, они были чернее смоли. А при солнечном свете кажется, что они пылают, как огонь, и до них не дотронуться.
Габриэль усмехнулась:
– У них такой же темперамент, как и у меня.
– Наверное. – Натаниэль провел пальцем по ее губам. – Но твой нрав не спокойнее моего, а волосы у меня все седеют и седеют.
– Натаниэль, мне не хотелось бы торопить тебя, но как долго мы будем разговаривать? – игриво спросила она хрипловатым голосом. – Некоторое время назад мы кое-что начали, и мне не терпится завершить начатое.
– Оттягивать удовольствие полезно для души, – лукавым голосом произнес он, поглаживая ее длинную шею.
– Да к дьяволу мою душу! – воскликнула графиня. – Мое тело уже пылает, и душа вот-вот присоединится к нему.
– Ну, что ж, тогда…
Взяв графиню за руку, он провел ее в укрытие под ветвями ивы.
– Это моя гостиная, мадам. Я уверен, вам здесь понравится.
– Если говорить честно, то мне понравилось бы заниматься с тобой любовью и на большой дороге, на виду у всех, – заявила Габриэль, сбросив плащ. Затем она обвила его шею руками. – Я безумно хочу тебя, хочу так, как никогда, – прошептала она ему на ухо.
Его руки пробежали по ее спине, вспоминая каждый изгиб, каждую косточку, теплоту ее нежной кожи. Габриэль блаженно закрыла глаза, вдыхая аромат его тела, его волос. Прайд прильнул ртом к ее губам, и они приоткрылись; их языки встретились, лаская друг друга.
Прайд прижал к себе ягодицы Габриэль и с удивлением обнаружил, что на ней нет белья под муслиновым платьем.
Он отстранился от нее, переводя дыхание, й прошептал:
– Бесстыжая разбойница.
Повинуясь его молчаливому указанию, графиня скользнула на расстеленный на земле плащ и протянула к лорду руки.
Натаниэль встал возле нее на колени и, не говоря больше ни слова, задрал вверх ее юбки. Габриэль облизнула губы, когда прохладный ночной воздух овеял ее ноги и живот.
Она в ожидании раздвинула ноги, пока Прайд справлялся с застежкой брюк. Но вот он быстро вошел в нее. И почти сразу же они достигли кульминации наслаждения – так велико было их желание.
Прошло некоторое время. Пение соловья возвестило о начале нового дня.
Натаниэль, облокотившись на землю, с улыбкой смотрел на лежащую возле него женщину.
– А знаешь, я занимался с тобой любовью в сапогах, – усмехнувшись, произнес он. – Я в жизни этого не делал.
Габриэль устало провела рукой по его лицу, убрала со лба влажную прядь волос.
Натаниэль стал медленно гладить ее длинные ноги, касаясь волосков пушистого холмика внизу живота. Теперь не было нужды торопиться – самый сильный голод страсти был удовлетворен.
– Не делай этого, – слабо запротестовала графиня. – Я почти без сил.
– Но я хочу, – возразил он.
Прайд, продолжая ласкать ее, нагнулся и поцеловал графиню в живот. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, а затем его губы скользнули ниже…
– Пожалуйста, – шептала она протестующе, но тело ее уже двигалось в такт нежных ласк Натаниэля, и она начала терять ощущение реальности.
– Жестокий, – едва смогла прошептать она. – Ты же знал, что мне больше не вынести.
– Но ты смогла, – тихо проговорил Прайд, вновь вставая на колени рядом с ней. – Вот что бывает с распутными разбойницами, которые гуляют по ночам, не надевая белья.
Смех Габриэль был похож на стон.
– Я не думала, что оно мне понадобится.
– Ты так торопилась, – произнес Прайд, лаская ее грудь под тонким муслином.
– Это ты виноват в этом: не надо было ничего затевать на террасе, если мы не могли закончить там же.
– Просто у меня было нелепое желание сохранить голову на плечах, – сказал он. – Ведь мы же были в такой близости от вершителей судеб мира.
– А чем это ты занимаешься с русскими? Не сошел ли ты с ума?
Габриэль пыталась перевести разговор на другую тему, чтобы дать себе хоть небольшую передышку, но это ей, похоже, не удавалось.
– Кое-кто нуждается в информации о нынешних переговорах, – мягко произнес он, продолжая ласкать ее грудь. – А у меня – самое лучшее прикрытие. Конечно, мне нелегко было разработать его, зато теперь, когда бывает нужен человек для выполнения ответственных заданий в России, всегда обращаются ко мне.
– Но это же так опасно.
Графиня схватила его за запястье – то ли для того, чтобы остановить его, то ли, наоборот, чтобы поощрить к более смелым ласкам. Впрочем, не важно, что она хотела сделать: Натаниэль освободился от ее руки и продолжал начатое.
– Шпионаж – вообще дело опасное, – напомнил он ей спокойным тоном. – А ты-то сама что здесь делаешь?
– Выступаю в роли хозяйки у моего крестного, – ответила девушка.
– А что еще?
Его руки, до этого такие нежные, вдруг с силой схватили и сжали ее запястья. Натаниэль пристально посмотрел на свою любовницу, словно хотел заглянуть ей в самую душу.
– Давай играть в открытую, Габриэль. Если ты все еще занимаешься шпионажем, эта наша встреча – последняя. Это больше не должно повториться. Впрочем, я уже клялся, что больше не буду встречаться с тобой, но я просто теряю рассудок, когда вижу тебя. – Он сжал ее руки с такой силой, что Габриэль стало больно; глаза Прайда грозно засверкали. – Но этого больше не случится, Габриэль. Мы скажем друг другу до свидания.
– Я ничем таким не занимаюсь, – произнесла графиня. – Повторяю тебе: Талейрану нужна была хозяйка, а я лучше, чем его жена, подхожу на эту роль.
– А Фуше?
– Все происходящее здесь его не касается, – объяснила девушка. – Он занимается внутренними, а не международными делами, которые интересуют лишь моего крестного отца. А если в Тильзит и приехали люди Фуше, то только в качестве телохранителей.
Натаниэль, нахмурившись, посмотрел на нее, не отпуская рук графини. Не было причины сомневаться в ее словах… по крайней мере, на этот раз. Габриэль улыбнулась, глаза ее были искренними.
– К чему мне лгать тебе? – спокойно спросила она. – Я больше вообще не занимаюсь шпионажем – с тех пор, как мы с тобой расстались.
– Почему же?
– Мне стало неинтересно, – правдиво ответила графиня.
Натаниэль, помолчав еще некоторое время и обдумав все сказанное ею, кивнул.
– Ну, хорошо, – молвил он.
Прайд прикрыл глаза, но девушка успела заметить разгоравшуюся в них страсть.
Его руки вновь стали ласкать ее. Габриэль, повинуясь его молчаливым указаниям, подалась к Прайду, раздвинула ноги и приняла его в себя.
На этот раз движения лорда были неторопливыми. Он опустился между ног Габриэль и медленными толчками входил в нее. Затем он нагнулся и стал смотреть на ее глаза, ожидая, что они, как обычно в минуты экстаза, станут совсем черными, как бездонное ночное небо.
Натаниэль знал все ее тело до последней клеточки, знал каждый изгиб, каждую родинку, все самые чувствительные места, но, тем не менее, каждый раз, занимаясь с ней любовью, он ощущал себя по-новому, еще лучше, чем прежде, хотя, казалось, этого просто не может быть.
Вот Габриэль вздрогнула, застонала, к ее голосу присоединился стон Прайда, похожий на звериный рык, их тела превратились в единое целое.
– А как Джейк? Я все собиралась спросить тебя о нем, но что-то все время отвлекало меня.
Габриэль лениво улыбалась, положив голову на плечо Натаниэля.
– Как он вел себя на судне, как себя чувствовал? – спрашивала Габриэль. Она сорвала нежную зеленую травинку и покусывала ее с мечтательной улыбкой.
Натаниэль скривился.
– Я насилу затащил его на борт. Мне пришлось подталкивать Джейка и ругать на чем свет стоит. Если кто-то видел это зрелище, то мог подумать, что я просто издеваюсь над бедным малым. К счастью, море было спокойным, поэтому он быстро перестал капризничать. И не думаю, что он сердится на меня за то, что я так себя вел, – добавил Прайд, усмехаясь.
– Ты оставил его в Берли-Мэнор?
Габриэль отбросила жеваную травинку и сорвала новую.
– Да, на попечение ошалевших от радости Примми и няни. Да что там Примми с няней – весь дом просто пришел в неистовство. Они все думали, что мальчика похитили. Майлз вызвал полицейских с Боу-стрит, и они обыскали все окрестности.
– Представляю себе, – проговорила графиня и осторожно добавила: – А Примми все еще там?
Натаниэль оторвал листок ивы и пощекотал девушку по носу:
– Да. Все еще, мадам Вмешательство. Но и Джеффриз тоже.
– Тогда все в порядке, раз Примми не уехала, – произнесла Габриэль, сморщив нос.
– Вы довольны – и я рад, мэм.
Прайд отбросил листок и вытащил свою руку из-под головы графини.
– Нам пора, – произнес лорд.
Затем он вскочил на ноги и помог подняться Габриэль.
– Как мы будем встречаться? – спросила она, отряхивая юбку.
Тепло разливалось по всему ее телу, она себя прекрасно чувствовала, но решила, не откладывая, договориться о том, как они смогут видеться.
Натаниэль поднял свой плащ и встряхнул его.
– Положись в этом на меня, – произнес он таким спокойным и безразличным тоном, как будто они не провели только что пары божественных часов под лунным небом.
– И что ты сделаешь? – спросила Габриэль, отбрасывая назад свои рыжие кудри. – Где ты остановился?
– В городе. Я снимаю квартиру у одной вдовы.
– Один?
– Да, – ответил Прайд, а затем подобрал смятый плащ графини и тоже встряхнул его.
Габриэль запомнила его адрес – на всякий случай.
– Как мы встретимся?
– Мы будем встречаться на всех приемах, обедах и официальных встречах, – ответил он, заворачиваясь в плащ.
– Нет, я спрашиваю, как мы с тобой встретимся? – настаивала Габриэль, застегивая плащ.
– А-а-а… вот ты о чем! А я не понял тебя сначала.
– Не дразни меня!
Графиня игриво стукнула его кулаком по ребрам, но он перехватил ее руку, прижал к себе и заглянул девушке прямо в глаза:
– Я же сказал – положись на меня!
– Ты хочешь сказать, что я должна дожидаться, пока ты скажешь мне, что делать?
По ее взгляду было видно, что такая перспектива не очень-то радует графиню.
– Может, я и не стану говорить так много слов, но сообщение мое будет обязательно понятным для тебя. Ты лишь должна внимательно слушать все, что я говорю, когда мы встретимся без посторонних.
Прайд говорил серьезным тоном, и Габриэль подавила в себе желание слегка поиздеваться над его умением все устроить. В конце концов, он был здесь по долгу службы, и она не хотела брать под сомнение его способности.
– Ты должна понимать, – заговорил он тем же безразличным тоном, – что если меня разоблачат, то ты тоже окажешься в опасности.
– Ты мог бы и не говорить мне этого, – холодно заметила графиня.
– А я должен тебе сказать, чтобы ты была осторожна. Прайд надел ей на голову капюшон и спрятал под ним рыжие локоны.
– На людях, – продолжал он, – ты должна вести себя безукоризненно. Никаких взглядов, намеков, двусмысленностей! Никаких! Габриэль, это в наших интересах.
– За кого ты меня принимаешь? – спросила девушка.
– За безрассудную, распутную, недисциплинированную разбойницу, – заверил он ее. – Которая забывает обо всем на свете, когда дело касается страсти.
Габриэль усмехнулась: надо отдать ему должное, Прайд довольно верно обрисовал ее нрав.
– Я буду относиться к тебе с высокомерным презрением, – промолвила она. – Или, может, ты бы предпочел, чтобы я просто не узнавала тебя?
– Мне подойдет обычная светская учтивость, – проговорил Натаниэль.
Он сцепил пальцы вокруг ее шеи и приподнял вверх подбородок девушки.
– А вот учтивыми по отношению друг к другу мы не были никогда, – поддразнила она его. – Не уверена, что смогу вести себя именно так.
– Габриэль, я говорю абсолютно серьезно.
– Я знаю.
Прайд кивнул и поцеловал ее веки.
– Тебе пора идти. Уже светает.
– Нет такого закона, который запрещал бы встречать рассвет у реки, – заявила графиня. – Во всяком случае, если ты не пойдешь за мной по пятам.
– Не пойду. А теперь – иди.
Лорд помог своей любовнице выбраться на дорожку сквозь ивовые ветки.
– И смотри под ноги – не спотыкайся о камни! – шутя напомнил он ей.
– А почему бы нам не встретиться здесь же следующей ночью?
Габриэль остановилась, глядя на огненный шар, показавшийся на горизонте.
– Может быть, это и получится. Все зависит от того, что с собой принесет этот день. Я лишь к вечеру узнаю, смогу ли встретиться с тобой.
– Очень хорошо, милорд.
Габриэль рассмеялась и послала Прайду воздушный поцелуй, а затем бодрым шагом направилась в город, несмотря на бессонную ночь.
Натаниэль провел в ивовой беседке еще около часа, прежде чем отправился вслед за ней. Он сел на траву, прислонился к стволу ивы и закрыл глаза. Лорд задремал, зная, что после такого короткого отдыха он весь день будет чувствовать себя свежим и отдохнувшим, как будто после долгого сна.
Итак, Габриэль оставила шпионаж. Было ли это к лучшему?
Он в полудреме размышлял об этом, а солнце вставало все выше, и его золотые лучи весело заиграли на серебристых листьях укрывавшей их плакучей ивы.
– Графиня де Бокер – потрясающая женщина, – заметил граф Николай Толстой, опуская лорнет.
– Да, – согласился с ним Натаниэль, стараясь говорить равнодушно. – Впрочем, надо признаться, что мне больше нравится княгиня Кирова.
– Ах, значит, вам по душе пухленькие блондинки? – спросил граф. – А я, знаете ли, предпочитаю остренького соуса к мясу.
Граф рассмеялся довольным, благодушным смехом, который подействовал Натаниэлю на нервы.
– Насколько я знаю, вы должны каждое утро справляться о самочувствии Наполеона? – меняя тему, заметил Прайд.
– Да. Наш царь очень интересуется тем, как его дорогой друг и союзник провел ночь и хорошо ли он отдохнул, – промолвил Толстой. – А генерал Дюрок точно так же, ровно в девять утра, появляется в покоях царя, чтобы осведомиться о здоровье Александра.
– Как трогательно! – сухо заметил Натаниэль.
Граф расхохотался.
– Добрый вечер, господа. Вы ездили верхом этим утром? – спросила Габриэль, подходя к ним.
Мышино-серое газовое платье графини облегало ее фигуру, подчеркивая длину стройных ног и плавную линию бедер.
– Да. Нам понравилось. Не то, что королю Пруссии, – заметил граф Толстой, иронично улыбаясь.
– Да. Вот бедняга.
Габриэль посмотрела в противоположную сторону залы, туда, где в стороне от группы придворных, окружающей императоров, стоял Фредерик Вильям, король Пруссии.
– Наполеон все утро посмеивался над его формой, – произнесла графиня. – Он спросил короля, как тому удалось застегнуть такое количество пуговиц на мундире.
– Ему не следовало приходить, – заметил Натаниэль. – Он же знает, что Наполеон его не любит и не упустит возможности унизить при всех.
– Вы слишком суровы, мой друг, – заговорил граф Толстой. – Вполне естественно, что он здесь. Фредерик надеется, что переговоры будут полезными и для Пруссии тоже.
– Ничем не обоснованная, даже глупая надежда, – заявил Прайд. – Да к тому же его жалкая жена пытается флиртовать с Наполеоном, как будто ее женские чары могут на него подействовать.
– Она очень милая, – проговорила графиня де Бокер. – Впрочем, император действительно не поддается ее обаянию. Он был просто жесток с ней. За обедом он осведомился, почему на ней надет тюрбан. Бонапарт заявил, что это неуважение к Александру, потому что Россия не в ладах с Турцией. Бедняжка не знала, куда глаза спрятать и что говорить в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43