– Эй, Бо, послушай, не бросай трубку. Я только хотел…
– Мне нужно ехать, Эд. Поговорим, когда доберусь до города.
Бо торопливо бросил трубку, отлично зная, о чем Эд хочет его спросить.
«Послушай, какого дьявола тебе вдруг понадобился этот телефон, если в бунгало никого нет?! Ты ведь сказал, что собираешься провести несколько дней в полном одиночестве!»
Бо с такой поспешностью набрал продиктованный номер телефона, что ошибся.
Еще раз.
– Успокойся же! – пробормотал он, обращаясь к себе. – Возьми себя в руки.
Опять сбился!
На третий раз ему все же удалось правильно набрать номер. В трубке трещало. Кусая от нетерпения губы, Бо ждал. Наконец в трубке послышался долгий гудок.
Один…
Другой…
Третий…
Четвертый…
Пятый…
«Дьявольщина! Джордан, да где же ты наконец?!»
Бо ждал. Она должна быть там. Рано или поздно она ответит.
Если только…
Неужели что-то случилось?!
Неужели «пирату» удалось-таки добраться до них?
Бо со всей силы врезал кулаком по рулю, забыв о том, что рука и так уже опухла от ожога. Боль полыхнула с такой силой, что ему показалось – еще немного, и у него треснет череп. Но сейчас Бо был даже рад этому. Она была нужна ему, эта боль. Он чувствовал, что заслужил ее.
Он возвращается. Прямо сейчас. Он должен быть рядом с ней. Он обязан…
Бо сунул ключ в замок зажигания, и двигатель, взревев, пробудился к жизни. С ревом и визгом тормозов автомобиль пулей сорвался с места и вылетел с парковки перед магазином. Прищурившись, Бо пытался разглядеть выезд на автостраду, которая вела на юг. В серой пелене дождя он даже не сразу заметил микроавтобус, перегородивший ему дорогу.
Водитель микроавтобуса в панике принялся давить на сигнал, а затем с трудом увернулся в сторону.
Промчавшись мимо, Бо успел заметить за рулем побелевшее от испуга женское лицо. А на заднем сиденье – четыре детские головки.
Проклятие!
Еще мгновение – и его джип размазал бы миниатюрный автобус по обочине, превратив в кровавую кашу и эту женщину, и четверых ребятишек! Чьих-то жену и детей…
Проклятие!
«Держи же себя в руках, черт возьми! Успокойся! А то ведь так и до беды недалеко. Ты не можешь вот так развернуться и помчаться назад. Во всяком случае, пока ты в таком состоянии. Успокойся. Останови машину и подумай хорошенько, прежде чем куда-то ехать».
Все возможно.
Может быть, Джордан просто не услышала звонка. Может быть, она в душе.
Может быть, шторм вовсе не такой уж сильный, как пишут в газетах. И как болтали эти два олуха-дальнобойщика. Но даже если они не ошиблись…
С Джордан и Спенсером все будет в порядке. В конце концов, он наверняка успеет вернуться еще до того, как погода ухудшится. Он будет в бунгало еще сегодня вечером. Надо просто успокоиться и делать все последовательно.
Сбросив скорость до положенной, Бо аккуратно выехал на шоссе. И свернул налево – к северу.
Он поедет в Вашингтон. Выполнит все, что требует от него долг перед Эдом и перед их фирмой. То, чего хочет Лэндри. А по дороге постарается узнать все, что можно, об этом ненавистном урагане. И будь он проклят, если не вернется назад, в Северную Каролину, еще до темноты!
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Бо твердил это как заклинание. Твердил всю дорогу до дома. Все будет хорошо.
Если бы только ему самому удалось в это поверить!
– Джордан! Нет, посмотри-ка вон на ту волну! Господи, да она еще больше, чем те, что мы видели до сих пор! – с такой пронзительной силой заверещал Спенсер, что перекрыл и шум дождя, и даже свист ветра.
Джордан молча кивнула, глядя, как чудовищной высоты волна, увенчанная верхушкой белой пены, с невероятной быстротой движется к берегу, увеличиваясь прямо на глазах.
– Ух ты! Вот это да! – восторженно взвизгнул Спенсер. Он стоял вплотную к Джордан, но грохот волн, оглушительный вой ветра и шум дождя, слившись воедино, с такой силой давили на барабанные перепонки, что они оба почти оглохли. К тому же на головах у обоих были капюшоны.
Тесно прижавшись друг к другу, Джордан со Спенсером примостились на его утесе. Поверхность камня оказалась на удивление плоской и ровной, и Джордан со Спенсером, держась за руки, вскарабкались на нее. Подниматься было довольно скользко, но они старались быть осторожными. Отсюда открывался совершенно потрясающий вид на разъяренный океан у их ног.
– Да, это действительно незабываемо! – крикнула она в ответ, ошеломленно следя, как еще одна гигантская волна хищно вздыбилась вверх, словно рассчитывая дотянуться до неба.
– Спасибо, что позволила мне выйти из дома.
Эти слова прозвучали для Джордан неожиданно. Невольно тронутая, она бросила взгляд на Спенсера. Он смущенно отвел глаза.
– Не за что.
Пожав плечами, Спенсер снова уставился на океан.
Впрочем, если говорить начистоту, Джордан рвалась из дома ничуть не меньше самого Спенсера. В доме она чувствовала себя загнанным зверем – стены будто сжимались вокруг нее, она задыхалась, как в ловушке. А здесь, на берегу, где вокруг не было ни души, Джордан стало как будто легче дышать.
Из окон верхнего этажа они не видели ничего, кроме пенящихся волн, вздымавшихся к самому небу и с глухим ревом разбивавшихся о скалы.
А здесь, на берегу, соленый ветер бил им в лицо, а не прекращавшийся ни на минуту дождь легкой дымкой висел в воздухе, оставляя на губах терпкий привкус. Разгул стихии поражал своей дикой красотой, и страха она не чувствовала. Во всяком случае, перед штормом.
Сейчас бояться нужно было не его.
– Побудем тут еще немного? – прокричал Спенсер ей в ухо.
Джордан кивнула.
Ей и самой до смерти не хотелось возвращаться в дом. По крайней мере до приезда Бо.
И, словно прочитав ее мысли, Спенсер спросил:
– А когда Бо обещал вернуться домой?
То, что он назвал это место домом, заставило сердце Джордан тоскливо сжаться. Это место не было их домом. Ни для Спенсера… ни для них с Бо.
Ее городской дом в Джорджтауне тоже не стал для малыша родным домом.
Единственное место, которое могло считаться для Спенсера домом, был особняк его родителей в Филадельфии – а он теперь стоял пустой, и гулкая тишина, воцарившаяся в нем, свидетельствовала о том, что хозяева уже никогда не вернутся назад.
Этим утром Спенсер несколько раз спрашивал о матери. Спрашивал, когда она вернется.
Но, как ни странно, вначале он вспомнил не о ней, а о Бо.
Лицо малыша сразу же погрустнело, стоило только Джордан напомнить ему, что Бо уехал в Вашингтон, потому что у него там важная встреча. А вот когда Джордан, предупреждая его следующий вопрос, сама сказала, что Фиби так и не позвонила, в лице Спенсера даже ничто не дрогнуло.
«Долго ли еще удастся скрывать от него то, что его родителей уже нет в живых?» – вздохнула про себя Джордан.
При одном только воспоминании о минувшей ночи и о том наслаждении, которое она нашла в объятиях Бо, ее снова охватило чувство неясной вины.
Как они могли настолько забыться? Как вообще могли думать о чем-то еще, кроме безопасности Спенсера? Как могли позволить себе дать выход плотским страстям, удовлетворить собственную потребность в любви и нежности, когда несчастный малыш лишился всего на свете? И в первую очередь – любви и нежности!
Этого бы никогда не произошло, если бы Бо не рассказал ей о гибели своей семьи. О том, что и он тоже потерял все, что составляло смысл его жизни.
И она попалась. Услышав об этой трагедии, она забыла обо всем, желая только одного – облегчить терзавшую его боль.
«Нет, Джордан, не надо лукавить. Тобой двигали вовсе не столь благородные и чистые намерения».
Ну… может быть, вначале так оно и было. Но потом, когда глаза их встретились, когда она поняла, что сейчас он поцелует ее, Джордан сразу забыла обо всем. Жаркое желание волной захлестнуло ее, унеся все остальные мысли.
Она не должна позволить, чтобы это повторилось. Она обязана думать только о Спенсере. О том, что будет лучше для него.
– Ух ты! Вот это да! Джордан, ты только посмотри! Вздрогнув, она бросила взгляд в ту сторону, куда указывал Спенсер.
Там, у самого горизонта, где по контрасту со зловеще почерневшим небом океан казался почти прозрачно-зеленым, происходило что-то страшное. Свистнув по-разбойничьи, ветер швырнул в лицо Джордан прядь мокрых волос, но она даже не заметила этого, со страхом и тревогой всматриваясь, как там одна за другой с каждой минутой все выше вздымаются к небу чудовищно огромные валы волн.
Она вдруг вспомнила, как еще несколько минут назад уверяла себя, что шторм – это не то, чего следует бояться.
Теперь она была не так уж уверена в этом.
Теперь ей хотелось только одного – отыскать хоть что-то, чего бы можно было не бояться!
«Возвращайся, Бо! Возвращайся поскорее!» – мысленно взмолилась она, зябко обхватив себя руками и подняв лицо к потемневшему небу.
До своей городской квартиры Бо добрался в рекордно короткий срок. Он промок до костей, замерз как собака и мечтал только о том, чтобы переодеться в сухое и хоть чуть-чуть согреться. Однако он не позволил себе простоять под душем ни одной лишней минуты. И только уже в спальне, бросив взгляд на часы, сообразил, что у него еще есть в запасе немного времени.
Он снова набрал номер телефона бунгало. В течение того часа, что у него оставался, он пытался дозвониться туда чуть ли не каждые пять минут. Но все было напрасно. В трубке каждый раз раздавались долгие гудки, и Бо наконец сдался.
Отшвырнув в сторону телефон, он потянулся за пультом и включил телевизор. На том канале, где он рассчитывал послушать прогноз погоды, шла реклама, поэтому Бо, нетерпеливо щелкнув пультом, переключился на новости, надеясь, что уж тут наверняка скажут хоть что-нибудь об урагане, неумолимо двигавшемся к берегам Северной Каролины.
Так и оказалось – на экране возникло взволнованное лицо комментатора, а подпись внизу свидетельствовала о том, что съемки ведутся на Миртл-Бич, в Южной Каролине.
Не отрывая глаз от экрана, Бо принялся одеваться.
Ураган «Агата» со скоростью курьерского поезда несся к берегу. Предполагалось, что ближе к рассвету он с чудовищной силой обрушится на побережье где-то в районе Негс-Хеда в Северной Каролине. Ярость и мощь урагана зависели от нескольких факторов, о которых пока что ничего не говорилось. Однако было сказано, что большая часть населения побережья Южной Каролины к этому часу уже покинула свои дома.
Скорее всего если что-то и сообщалось об Оутер-Бэнксе, то Бо уже опоздал, но он догадывался, что и в тех местах власти делают все возможное, чтобы вывезти людей подальше от берега. Наверняка телевидение и радио будут сообщать об этом в каждой сводке новостей.
Убедившись, что комментатор перешел к другим новостям, Бо выключил звук и снова кинулся к телефону.
На удачу он уже не надеялся. Но на этот раз, к его величайшему удивлению, Джордан схватила трубку уже после третьего звонка.
– Где ты была? – буркнул он, чувствуя, как в груди волной разливается облегчение.
– На берегу, – сообщила Джордан задыхаясь, словно бежала к телефону. – Мы только-только вошли. Ты бы видел эти волны, Бо! Спенсеру хотелось…
– Джордан, к берегу движется ураган! – перебил он ее, по-прежнему не отрывая глаз от экрана телевизора, где сейчас маячила какая-то таблица, показывавшая сравнительные рейтинги популярных телепередач. – Думаю, до того времени, когда я вернусь, вам ничто не грозит. Но потом нам придется убираться оттуда. И поскорее.
В трубке повисла тишина.
– Ураган? – после паузы чуть слышно прошептала Джордан. – О Боже! Я и понятия не имела… Ничего удивительного…
– Джордан, сейчас по телевизору сообщили, что власти пока советуют желающим покинуть Оутер-Бэнкс. Но возможно, скоро речь пойдет об обязательной эвакуации населения. Если это случится, нам придется уехать. А может, лучше уехать оттуда в любом случае.
– Но… куда же нам ехать?
– Может, в город? – с сомнением в голосе пробормотал Бо. – Черт, пока не знаю. Не можем же мы все время убегать! Как ты думаешь? Скажи, ты этого хочешь? По-твоему, так будет лучше для Спенсера?
– Все, что я знаю, это то, что я дала слово, – пробормотала она так тихо, что он едва разобрал ее слова. Возможно, потому, что Спенсер был с ней рядом. – И сдержу его, чего бы мне это ни стоило. Слышишь, Бо?
– Я понимаю. – Он рассеянно покосился на экран телевизора, где показывали залитую солнцем Калифорнию и очередная голливудская звезда, сияя белозубой улыбкой, что-то вещала в услужливо подставленный микрофон.
Джордан молчала.
– Послушай, – пробормотал Бо, посмотрев на часы, – я сейчас еду на это чертово совещание. И не позднее чем через два часа уйду, даже если для этого придется послать Лэндри ко всем чертям. Я вернусь, как только смогу, слышишь, Джордан? Очень скоро я буду с вами – с тобой и Спенсером. И тогда решим, что делать. Не волнуйся. Что бы ни случилось, ни один волосок не упадет с его головы – я тебе обещаю.
– Спасибо, Бо.
– Не отходи от телефона. И ради всего святого, оставайтесь оба в доме! Ветер с каждым часом усиливается, и это, сдается мне, еще только начало.
– С нами будет все в порядке. Не волнуйся. И возвращайся поскорее.
– Непременно. Жди.
– Ладно.
Он услышал слабый щелчок, когда она повесила трубку. Повернувшись к телевизору, Бо направил на него пульт, как вдруг что-то прямо за плечом комментатора привлекло его внимание.
Это была желтая ленточка, которой обычно пользуются полицейские, чтобы огородить место происшествия. За ней виднелись обведенные мелом два силуэта – мужской и женский. Подпись внизу экрана гласила: «Убийство в Филадельфии».
Бо тотчас включил звук и впился взглядом в экран. Камера чуть повернулась, и появился репортер – он стоял возле кирпичного особняка в георгианском стиле, скрывавшегося в густой зелени листвы на маленькой, тихой улочке.
– …относительно возможных подозреваемых полиция пока предпочитает хранить молчание. Однако из достоверных источников нам стало известно, что между убийством Рено Эверилла и делом его высокопоставленного клиента, чьи интересы он в скором времени должен был защищать, скорее всего существует определенная связь.
Бо словно врос в землю. Сердце его больно колотилось о ребра.
– Обвиняемый Джеймс Шелтон, условно-досрочно освобожденный из тюрьмы, где он отбывал наказание за педофилию, в скором времени должен предстать перед судом по обвинению в еще более страшном деянии. Его подозревают в убийстве. Полиция предполагает, что именно он задушил нескольких девушек в округах Филадельфия и Нью-Джерси – в том числе и Лайзу Гизонни, дочь печально знаменитого Джозефа Гизонни по кличке Лось, наемного убийцы, входившего в хорошо известное гангстерское семейство Берамино. Шелтон, выбиравший свои жертвы, повинуясь случайному импульсу, уже сознался в том, что похитил, изнасиловал, а затем задушил несчастную девушку в вечер сочельника 2000 года. Все были уверены, что, когда дело дойдет до суда, он будет признан виновным – до того дня, когда Рено Эверилл стал его адвокатом. Напоминаем, что Рено Эверилл в последние годы успел приобрести шумную известность благодаря нескольким выигранным им громким процессам, как раз подобным этому.
Бо затаил дыхание. Присев на краешек дивана, он не сводил глаз с экрана, где лощеный адвокат с надменным выражением лица сопровождал своего клиента, уродливую рябую физиономию которого не могли облагородить ни суперэлегантная стрижка, ни новехонький, с иголочки, шикарный костюм.
– Теперь Шелтону, вполне возможно, будет вынесен оправдательный приговор. Но наши коллеги из Эн-би-си только что сообщили, что шестнадцатилетняя дочь Шелтона, которая живет в Нью-Йорке со своей матерью, бывшей супругой Шелтона, вот уже несколько дней как исчезла из дома.
На экране появилась фотография – молоденькая девушка с жидкими прямыми волосами и отсутствующим выражением лица.
– Несмотря на свой совсем еще юный возраст, дочка Шелтона уже успела завоевать репутацию закоренелой алкоголички и наркоманки. И хотя всем известно, что она и раньше имела обыкновение на день или два исчезать из дома, среди ее знакомых ходят упорные слухи о том, что теперешнее ее исчезновение особое. Поговаривают, что за ним стоит сам Джозеф Гизонни. Впрочем, его имя связывают и с недавним двойным убийством – адвоката Шелтона Рено Эверилла и его жены Фиби.
На экране снова замелькали кадры полицейской хроники – упакованные в черные мешки тела запихивают в машину, – и к горлу Бо подкатила тошнота.
– На ту ночь, когда были убиты супруги Эверилл, у Гизонни есть безупречное алиби, однако наш источник утверждает, что преступные связи Гизонни хорошо известны и он вполне мог заказать убийство знаменитого адвоката и его жены. После того как Эверилл согласился взять на себя защиту Шелтона, Гизонни не раз при свидетелях угрожал расправой адвокату и его семье.
Хорошо знакомое лицо заполнило собой весь экран, и Бо сдавленно ахнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39