Но Келлер стояла на своем:– Послушай, Гален, если ты о том, что случилось в библиотеке…– Наконец-то ты признала, что там что-то случилось!– …тогда я не понимаю, что с тобой стряслось. Мы оба оборотни, в ту минуту мы утратили способность рассуждать здраво. Находились в состоянии стресса. Пережили минуту… физического влечения. Так бывает иногда, но не следует воспринимать все это всерьез.Гален внимательно посмотрел на нее:– Значит, ты убедила себя, что это была «минута физического влечения»?И в самом деле, Келлер почти удалось убедить себя, что между ними ничего не было.– Я же объяснила, – продолжала она хриплым голосом, – любовь – удел слабых. А мне чужда слабость, я никому не позволю заставить меня стать слабой. И потом, при чем тут ты? У тебя уже есть невеста. Илиана отважна, добра и прекрасна, скоро ее могущество будет безмерным. Чего же еще ты хочешь?– Ты права, – кивнул Гален. – У нее множество достоинств. Я уважаю ее, восхищаюсь ею, даже люблю. Разве ее можно не любить? Но я в нее не влюблен. Я…– Не говори так! – Келлер вроде бы сердилась, но слова Галена ее обрадовали. Однако она заставила себя продолжать: – Какой принц может ставить собственное счастье превыше счастья своего народа? Превыше участи целого мира?– Это неправда! – вскипел Гален. Он был в ярости. Его глаза вдруг вспыхнули глубоким зеленым пламенем. – Я не отказываюсь от церемонии. Просто пытаюсь объяснить, что на самом деле люблю тебя. Ты – моя духовная супруга, Келлер. И ты знаешь это.Духовная супруга… Эти слова поразили Келлер. Но она сумела выстроить преграду в душе. Слова ударились о преграду, но не улетучились, а попали в какую-то нишу, созданную для них, и улеглись в нее.Наконец-то были найдены и произнесены слова, точно описывающие их отношение друг к другу: это не физическое влечение, порожденное стрессом, и не романтический флирт, а соединение духовных супругов.Духовные супруги – Келлер и Гален.Но это ничего не меняло: им не суждено быть вместе. Глава 14 Келлер закрыла лицо руками и заплакала.Она дрожала – Ракша Келлер, которая никого не боялась и никому не открывала свою душу. Она нелепо всхлипывала и скулила, как двухмесячный щенок. Хуже всего было то, что ей никак не удавалось взять себя в руки.Но вдруг Гален обнял ее, и Келлер заметила, что он тоже плачет.Однако, в отличие от нее, Гален не старался сдержать слезы, – наверное, потому, что от этого не становился слабее. Он гладил девушку по голове, не переставая шептать:– Келлер, мне так жаль. Келлер… можно звать тебя Ракша?Келлер яростно потрясла головой, смахивая слезы.– Для меня ты все равно останешься Келлер. Просто… это ты, вот и все. И я сожалею обо всем, что случилось. Мне больно видеть, как ты плачешь. Наверное, ты думаешь, что было бы лучше, если бы мы никогда не встретились…Неожиданно для себя Келлер вновь покачала головой. А потом, словно боясь, что другого случая не представится, обняла Галена, уткнулась лицом в его мягкий свитер и затихла, полностью растворившись в этом счастливом мгновении.Всю жизнь она старалась спрятаться за высокими, прочными и неприступными стенами, поскольку знала: рухнув однажды, они навсегда перестанут существовать, обратятся в прах. В эту минуту Келлер чувствовала себя совершенно беззащитной.Беззащитной – но не одинокой. Она ощущала не только физическое присутствие Галена, но чувствовала силу его духа. Ее влекло к нему. Они тянулись друг к другу. Все ближе и ближе… пока не соприкоснулись.Ей открылись его мысли, и вновь ее сердце чуть не разорвалось. Ты – единственная. Ты – моя духовная супруга, – звучал у нее в голове его голос.Новое чувство захватило Келлер, и она радовалась ему. Правда, она еще раз попыталась протестовать – по привычке, но не сумела. Келлер не могла лгать тому, кто читал ее мысли. Когда я впервые увидел тебя, – продолжал он, – то был совершенно очарован. Но об этом я уже говорил, верно? Я впервые в жизни гордился тем, что и я – оборотень. А ты? Келлер смутилась. Она еще не перестала плакать – нет, уже перестала. Теперь, когда в нее вливались его тепло и страсть, когда руки Галена обнимали ее, мысли его читались ясно, как свои. И было невозможно устоять перед искушением. Кажется, и я горжусь, – отозвалась Келлер. – Но только отчасти. А в остальном… О чем ты говоришь? – перебил он, стараясь уберечь ее от мрачных мыслей. – О нашей истории? О драконах? Нет. О том, чего ты еще не понимаешь. О том, что присуще натуре зверя. – Даже теперь Келлер боялась полностью открыться ему. – Давай не будем об этом, Гален. Расскажи мне все, – попросил Гален. Нет. Я помню о том, что случилось давным-давно, когда мне было три года. Радуйся, что ты можешь выбрать, в какого зверя будешь превращаться. Келлер, прошу тебя, – повторил он. Тебе ведь ненавистна звериная жестокость, – возразила она. – Помнишь, как ты отдернул руку, когда коснулся моего плеча в кабинете музыки? В кабинете музыки? – Гален задумался.Келлер мрачно ждала, будучи уверенной, что воспоминания вновь пробудят в нем отвращение. Но не дождалась.Вместо отвращения возникло неудержимое влечение, которое он едва сдерживал. Гален опять радостно рассмеялся: Келлер, я отдернул руку не потому, что мне было неприятно. Я сделал это потому, что… – Он умолк, потом смущенно выпалил: – Мне просто хотелось приласкать тебя! Приласкать? Твоя шерсть оказалась такой мягкой, прикасаться к ней было приятно, как к бархату. И мне хотелось… провести по ней ладонью – вот так. – Он провел ладонью вверх и вниз по ее спине. – Я ничего не мог с собой поделать. Но я понимал, что это опасно, что ты можешь броситься на меня, вот и отдернул руку. – Он смущенно умолк, но тут же засмеялся. – А теперь объясни, чего ты стыдишься. Келлер стало жарко, она не сомневалась, что ее лицо пылает. Хорошо, что Гален его не видит. Жаль, что ей никогда не удастся признаться ему: она была бы очень рада, если бы он приласкал ее…«В конце концов, я ведь кошка», – вспомнила она и опять удивилась, услышав его смешок.«Значит, при таком тесном контакте ничего нельзя утаить», – догадалась Келлер.Чтобы скрыть смущение, она заговорила вслух:– Я стыжусь того, что случилось в те времена, когда я жила в первой семье, куда отдал меня Рассветный Круг. Тогда я подолгу оставалась наполовину пантерой, наполовину ребенком. Так мне было проще, а мои приемные родители не возражали. Я тоже не был бы против, – отозвался Гален. – В таком виде ты прекрасна. – Однажды, когда я сидела на коленях у моей приемной матери, а она расчесывала мои волосы, меня вдруг что-то испугало – какой-то шум на улице, может, автомобильный гудок. Я сорвалась с места и спряталась под стол.Келлер сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Она почувствовала, как Гален крепче обнял ее.– А потом… приемная мать пыталась меня успокоить. Но я не могла думать ни о чем, кроме опасности, мне было очень, очень страшно. И я набросилась на нее, выпустив когти, – в то время я могла выпускать и втягивать их, – и была готова сделать что угодно, лишь бы удрать…Она снова замолчала. Воспоминания были слишком мучительными.– Ее пришлось отвезти в больницу. Не помню, сколько швов наложили на ее лицо. Зато мне отчетливо запомнилось, как меня отдали в другую семью. Я не виню первых приемных родителей, отказавшихся от меня. Мне всегда хотелось попросить у той женщины прощения.Келлер умолкла, будто израсходовала все силы. Слышалось лишь дыхание Галена, и почему-то эти размеренные звуки успокаивали ее.Наконец он тихо спросил:– И это все?Келлер вздрогнула, подняла голову и удивленно переспросила:– А разве этого мало?– Келлер… ты ведь была ребенком. И никому не хотела зла. Просто произошел несчастный случай. Ты напрасно винишь себя.– Нет, не напрасно. Если бы я не поддалась инстинктам…– Но это же нелепо. Обычные дети постоянно делают глупости. Ты станешь винить трехлетнего малыша, упавшего в бассейн, за то, что взрослый человек утонул, спасая его?Келлер доверчиво положила голову ему на плечо:– Конечно, не стану.– Тогда почему ты упрекаешь себя за то, в чем нет твоей вины?Келлер не ответила, но ей показалось, будто с ее плеч свалилась тяжкая ноша. Гален не винит ее. Может, он прав? Келлер всегда раскаивалась, всегда помнила о случившемся, но, выходит, ей нечего стыдиться.Она покрепче обняла его. Спасибо тебе, – произнесла она мысленно. О, Келлер… Ты замечательная! Ты… само совершенство. Несколько минут Келлер молчала, а потом мысленно обратилась к любимому: Гален, когда придет время, выбери облик какого-нибудь доброго животного. А я думал, ты считаешь, что каждый оборотень должен быть воином, – откликнулся он еле слышно. Некоторым это ни к чему. И она растворилась в его объятиях.Целую вечность они точно купались в мягком, золотистом сиянии. Оно окружало их, проникало в них, объединяло. Иногда Келлер не могла отличить мысли Галена от собственных. Знаешь, я часто пишу стихи, – признался он. – Вернее, пытаюсь писать. Моим родителям это не по душе, они даже стыдятся. Вместо того чтобы стать хорошим охотником, их сын сочиняет какую-то чушь. Я часто вижу один страшный сон, – рассказывала Келлер. – Я стою на берегу океана, вижу волну высотой в сотню футов, знаю, что она приближается и что мне ни за что не спастись. Ведь тебе известно, что все кошки боятся воды. Наверное, в этом все дело. А я постоянно думаю о том, каким животным быть забавнее всего. И всегда выбираю какую-нибудь птицу. Ничто не сравнится с умением летать! Мне всегда приходилось скрывать от приемных матерей, как мне нравится точить когти. Я считала себя очень хитрой, потому что прятала разодранные мною чулки. Но однажды я не удержалась и разорвала шторы, и об этом узнали все. Разговор продолжался бесконечно. Келлер увлеклась им, тихо радуясь близости Галена и тому, что ей незачем прятаться, притворяться или защищаться. Она впервые поняла, как приятно быть самой собой.Гален знает, кто она, он принимает ее такой, какая она есть. Полностью. И он любит ее, восхищается ее красотой, и ему близка ее душа.Их нежная взаимная любовь потрясла Келлер.Ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно.Но им уготована другая судьба. Грядет событие, о котором сейчас не хотелось думать. И все же мысли о нем прорывались сквозь теплое сияние, окружавшее их.Мир… Кроме них, существует еще целый мир. И этот мир в опасности! Забывать об этом нельзя. Гален… Да, я помню. Очень медленно и неохотно Гален выпрямился, отстранил ее. Но убрать руки с ее плеч он не смог. Они долго стояли, глядя друг другу в глаза.Как ни странно, телепатический контакт при этом не прервался. Они по-прежнему читали мысли друг друга, видели их отражение в глазах. Больше такое никогда не повторится, – сказала Келлер. Знаю. – Он прекрасно понимал, что сейчас, сию минуту все изменится. Нам нельзя больше говорить об этом, нельзя даже оставаться вдвоем. Это несправедливо по отношению к Илиане. Мы попытаемся забыть друг друга и продолжать жить. Знаю, – повторил Гален. Келлер удивлялась его смирению, пока не обнаружила, что на его глаза навернулись слезы. – Келлер, это я во всем виноват. Если бы я не был принцем Первого Дома… Мы никогда не встретились бы. А это еще хуже. – Правда? – спросил он вслух, словно нуждался в подтверждении. Да, – мысленно отозвалась Келлер. – Гален, как я рада, что мы встретились! Рада, что познакомилась с тобой. И если мы выживем, буду помнить об этом всю жизнь. Он снова заключил ее в объятия.
– Мы придумали, босс, – объявила Уинни.Ее глаза сверкали. По сравнению с ней Нисса выглядела почти спокойной.– Что? – спросила Келлер.Она не утратила остроты восприятия, несмотря на ночь, проведенную без сна. Они с Галеном засиделись до утра, читая свитки, дабы убедиться, что ничего не упустили. О своей находке они уже рассказали остальным.Уинни лукаво улыбнулась:– Мы придумали, как защитить Илиану в субботу на вечеринке. Все обдумали, способ верный!«В любом плане есть недостатки», – подумала Келлер, но вслух попросила:– Рассказывай.– Вот что мы решили: поставим защиту вокруг всего дома Эштон-Хьюзов, такую же, как защита, воздвигнутая бабушкой Харман, – самую крепкую, на которую только способен Рассветный Круг. Но поставить защиту надо немедленно, как можно раньше. Мы выстроим ее так, чтобы сквозь нее могли проходить только люди.– И добавим оцепление, – подхватила Нисса. – Сейчас же расставим вокруг дома агентов Рассветного Круга. Никто не войдет в дом и не выйдет оттуда незамеченным. Мы сможем прибыть на вечеринку, зная, что в доме безопасно.– Мы просто перевезем Илиану из одного надежного убежища в другое, – заключила Уинни. – Если сумеем удержать ее здесь до субботнего вечера, тогда никакая опасность ей не грозит.Келлер задумалась.– Надо позаботиться и о безопасности лимузина. Абсолютной безопасности.– Конечно, – кивнула Уинни. – Я займусь этим.– Пусть агенты проверяют каждого, кто входит в дом, а не просто следят за приходящими. Можно ли сделать это?– Так, чтобы обитатели дома ничего не знали? – Нисса задумчиво прикусила губу. – А если перед воротами дома появится бригада дорожных рабочих? Там должны быть ворота, ведь это особняк, верно?– Надо выяснить. А еще нужно достать внутренний план дома. Я хочу изучить его досконально, прежде чем мы попадем туда.– Придется обратиться в муниципалитет, – решила Нисса. – Нет, лучше в местное историческое общество. Дом наверняка является памятником старины. Этим займусь я.Келлер кивнула и задумалась, пытаясь вспомнить, все ли они предусмотрели. Все ждали затаив дыхание.– Похоже… в целом план неплох. По-моему, он лишен явных недостатков. Но может быть, я чересчур оптимистична.Уинни усмехнулась и хлопнула ее по плечу:– Ты, босс? Выбрось это из головы!
– Я совсем запуталась! – жаловалась Илиана. – Какой наряд подойдет и для вечеринки, и для церемонии обручения?– И для церемонии Солнцестояния, – подсказала Уинни. – Не забывай о ней.– Вы что, решили окончательно сбить меня с толку? – Илиана приложила к себе одно платье, затем другое. – Как положено одеваться на церемонию Солнцестояния?– Во что-нибудь белое, – объяснила Уинни.– Как и на церемонию обручения, – добавила Келлер.Она изо всех сил старалась быть терпеливой с Илианой, и, как ни странно, это ей удавалось.Предыдущие три дня прошли на удивление спокойно. Илиана согласилась побыть дома даже после того, как поправилась. Все это время Гален и Келлер почти не разговаривали друг с другом и не оставались вдвоем.И это было правильно. Душевный покой Келлер распространялся на всех, кто окружал ее.У обоих было немало дел. Оба старались справиться с ними как можно лучше. Келлер боялась только, что может забыть что-либо важное.– Белое? Не знаю, найдется ли у меня что-нибудь белое. Наряд должен быть роскошным, под стать дому Джейми, Надеюсь, она уже здорова.– Она прекрасно чувствует себя, – заверила Келлер. – Ты же разговаривала с ней час назад. – К ее радости, Джейми тоже провела дома последние три дня. Меньше всего Келлер хотелось, чтобы на эту девушку снова напали.По крайней мере, дом Эштон-Хьюзов был надежно защищен. Все три дня он находился под наблюдением: агенты Рассветного Круга следили за каждым, кто входил в ворота, и проверяли входящих, пользуясь теми же средствами, с помощью которых создали защиту вокруг дома. Никто из обитателей Царства Ночи не сумел бы пересечь незримую черту, окружавшую дом, никому из тех, кто приблизился бы к защитному полю и был вынужден повернуть обратно, не позволили бы улизнуть.«Значит, нам остается только охранять Илиану во время поездки, – думала Келлер. – Сначала – на пути в особняк, потом – на пути к месту собрания. С такой задачей мы справимся. Я уверена».Она взглянула на часы.– Выбирай быстрее, уже девятый час, – поторопила она Илиану. – Скоро мы выезжаем.Илиана и Уинни принялись лихорадочно рыться в шкафу.– Бледно-голубое, – перечисляла Уинни, – бледно-сиреневое, бледно-розовое…– Платье должно быть белым, – напомнила Илиана.– Напрасно я сказала тебе об этом.В дверь постучали, в комнату заглянула Нисса:– Мы вернулись. Вы уже готовы?– Будем готовы через минуту, – пообещала Келлер. – Как дела в особняке?– Замечательно. Колдуньи заверили меня, что защита прочная.– Кто в доме?– Представители фирмы, обслуживающей банкеты, и ансамбль из колледжа. Все вошедшие – на сто процентов люди, если верить агентам и Галену, который вертится у ворот и заглядывает во все машины, предлагая пассажирам плюшевых медвежат по поручению Рождественского благотворительного комитета.Келлер усмехнулась. Гален умел выполнять такие поручения.– Наверное, все в доме считают его помешанным.– Никто из обитателей дома не жаловался. Они вообще не выходят, облегчая работу команде наблюдателей. – Нисса вопросительно посмотрела на Келлер: – Босс, как ты считаешь, почему дракон до сих пор ничего не предпринял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17