Генерал Слащев отступал с остатками белых войск к
Перекопу. 8 декабря он прошел через Екатеринослав, но это был не захват гор
ода, а бегство через Днепр. В воспоминаниях, опубликованных в советской п
ечати в 20-х годах, Слащев (он, кстати, быстро вернулся из эмиграции и стал сл
ужить в Красной Армии) весьма пренебрежительно отозвался о боевых качес
твах махновских войск. Конечно, с точки зрения военного-профессионала о
н прав, но эта правота все же поверхностна: как-никак, а отступать приходи
лось тогда не Махно, а самому генералу Слащеву.
Красные почти без боев занимали Украину вслед за бегущими белогвардейц
ами. И вот в самом начале нового 1920 года вновь состоялась встреча Нестора М
ахно и его воинства с наступающими советскими частями: в Екатеринославщ
ину вступила 14-я армия советского Южного фронта.
И опять встреча рядовых красноармейцев с повстанческими хлопцами оказ
алась дружественной, даже убежденный антикоммунист Аршинов признал по
зже, что она была «теплая, товарищеская», обе стороны проводили совместн
ые митинги и т. п. Немалое число бывших махновцев влилось в части Красной А
рмии, есть сведения, что целыми отрядами иногда переходили, особенно в бр
игаду популярного на Украине Григория Котовского. Все это понятно и есте
ственно: трудовые низы России и Украины дружно не принимали белогвардей
ских реставраторов и наивно полагали, что сейчас, после падения белогвар
дейщины, начинается наконец мирная и свободная жизнь, которую им давно с
разных сторон обещали. Но не тут-то было…
Красным дальнейшие события были ясны изначально. 7 декабря 1919 года Л. Троцк
ий выступил на VII Всероссийском съезде Советов. В настоящее время, открове
нно объяснял он, махновцы «представляют опасность для Деникина», но пред
упреждал грозно: «Завтра, после освобождения Украины (то есть установлен
ия там ревкомов и комбедов. Ц С. С.), махновцы станут смертельной опасност
ью для рабоче-крестьянского государства». (Ну, сколько было в тогдашнем «
государственном руководстве» подлинных рабочих и крестьян, вспоминать
не станем.)
У Махно и его атаманов тоже не имелось никаких сомнений относительно буд
ущих взаимоотношений с коммунистической властью. Никаких заявлений их
по этому поводу скудные источники не сохранили, но действия были выразит
ельны и однозначны: Махно и его штаб, анархистские «комиссары», а также на
иболее сильные и сплоченные отряды распадающейся под обаянием «теплой
встречи» махновской многочисленной и разноликой «армии» в том же январ
е отступили из городов и сосредоточились в степных пространствах вокру
г Гуляйполя. Обе стороны ожидали обострения событий, и оно последовало н
езамедлительно.
Получив соответствующие директивы от Троцкого, реввоенсовет 14-й армии (к
омандарм И. Уборевич, комиссары Г. Орджоникидзе, М. Рухимович) отдал приказ
«товарищу Махно» со всеми его частями передвинуться на советско-польск
ий фронт по маршруту Александрия Ц Черкассы Ц Чернигов Ц Ковель. Ну, вс
ем понимающим было тут ясно: оторвать Махно и его гвардию от близкой соци
альной среды, а там… там посмотрим и решим. В истории гражданской войны пр
оисходило немало случаев, когда командиры народной вольницы шли на таки
е соглашения, ближайший пример Ц тот же Котовский, немало склонный когд
а-то к анархизму: перешел на сторону большевиков и был обласкан. Но не так
ов был Нестор Махно.
Природным своим умом он чувствовал, к чему его понуждают. А ведь он не веда
л о тогдашних телеграфных переговорах, которые за его спиной вело красно
е командование вполне откровенно (ибо секретно). В 1929 году один из комбриго
в 14-ой армии Ф. Я.Левинзон опубликовал тексты переговоров в январе 1920-го по
прямому проводу между Уборевичем и комдивом Якиром:


«Уборевич: Соответствующее
отношение Махно к этому приказу дает нам возможность иметь определенны
й материал для нашего дальнейшего поведения.
Якир: Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится.
Уборевич: Приказ является известным политическим маневром, и только, мы
меньше всего надеемся на положительные результаты в смысле его исполне
ния Махно».

Да, прекрасно знали отдавшие приказ, что он для Махно и его движения невып
олним, отлично отдавали себе отчет, к каким кровавым последствиям это пр
иведет, но… Примерно так же осуществлялись тогда политические решения в
Бресте или в Версале, в Москве или Гуляйполе, и не важно, были то генералы в
орденах, дипломаты во фраках, комиссары в скромных гимнастерках или атам
аны в косматых папахах. Короче, с обеих сторон разыгрывался совместный с
ценарий, как игра в четыре руки.
Набравшийся политического опыта Нестор Махно с ответом не спешил Ц мал
о ли что увидится на быстро изменяющемся горизонте… Его усиленно замани
вали на переговоры к красным, но он отправил туда несколько своих второс
тепенных людей (вряд ли он и его приближенные сомневались в их дальнейше
й судьбе). 22 января такая встреча состоялась, посланцы Махно повторили нак
азы своего батько, а тогда он сам и все его воинство поспешным декретом Вс
еукраинского ревкома были объявлены вне закона (это очень популярная ме
ра Советского государства времен гражданской войны: с человеком, группо
й лиц и с целым общественным слоем после можно было творить что угодно).
Перевес в силах и организованности был у красных, они и нанесли первыми з
аранее подготовленный удар. Те махновские отряды, которые не успели уско
льзнуть в степи, беспощадно разгромили. Прикрыли все анархистские центр
ы, а «дядю Волина» даже захватили в плен в Кривом Роге, где он пытался укры
ться (и вот любопытно: не тронули старого революционера, отпустили даже з
а рубеж, а уж скольким простым хлопцам снесли тогда головы Ц про то один Г
осподь ведает). Но силы у красных были слабоваты для решающей победы, к том
у же их главные противники Ц белогвардейцы сохранили свой боевой костя
к и закрепились в Крыму: опасность уменьшилась, но оставалась.
Сыпной тиф косил тогда Россию, не разбирая красных, белых, зеленых и всех п
рочих. Заболел тифом и Махно, однако его надежно укрыли преданные люди. До
лго промучился слабый телом Нестор, но жена и близкие выходили его, а чеки
сты так и не смогли обнаружить укрытия. Лишь к концу зимы он оправился и вн
овь сел в боевую тачанку.
С февраля по осень 1920 года махновцы провели в бесконечных скитаниях по Ле
вобережью и постоянных жестоких стычках с советскими боевыми частями, т
ыловыми подразделениями и местными органами Советов, а особенно беспощ
адно с продотрядами и их опорой на местах Ц комбедами (на Украине они име
новались «комне-замами», то есть «комитетами незаможних селян»). Переск
азывать эти подробности тяжело и исторически совершенно не интересно: т
о они уничтожают мелкий отряд красных, то их отряд Ц красные. Но здесь сле
дует процитировать обширный и ни разу полностью у нас не опубликованный
документ, а именно Ц дневник Галины Андреевны Кузьменко, волею обстояте
льств попавший в советские архивы и благополучно сохранившийся там до н
аших дней.
Тут следует привести некоторые подробности. Дневник этот, написанный в т
етради на украинском языке, захвачен красными в одной из бесконечных мел
ких стычек с махновцами весной 1920-го, тогда же частично опубликован в сове
тской печати. Сперва приписывался этот документ некой Феодоре Гаенко, на
зываемой женой Махно, позже авторство приписали правильно Ц Галине Куз
ьменко. В чем тут дело, почему такая возникла разноголосица? Это был один и
з первых вопросов, с которым я обратился к Галине Андреевне, и получил от н
ее обстоятельную справку.
Ц Нестор очень хотел, чтобы история движения (так и только так именовала
Г. А. махновщину. Ц С. С.) была записана. При штабе был один гимназист, которо
го специально держали для ведения дневника, потом эти материалы отдали А
ршинову (возможно, он положил их в основу своей книги. Ц С. С). Я тоже вела дн
евник, тетрадь одолжила у Фани Гаенко, она была молодая женщина, любовниц
а Льва Задова, на первой странице тетради ее рукой была написана ее фамил
ия, а всю тетрадь записала я. Как-то мы с Фаней ехали по дороге в повозке, ко
гда Ц не помню, но было холодно, я была в шапке, появились красные кавалер
исты, нас не тронули, но выпрягли лошадей, оставив нам своих, загнанных. Че
модан с вещами был на другой повозке, его забрали, а там лежал дневник. Пот
ом в какой-то советской газете появилась статья о дневнике жены Махно Фе
одоры Гаенко. Аршинов сердито опровергал, но на самом-то деле дневник вел
а я.
Дневник Галины Кузьменко в переводе с украинского подлинника передал а
втору Илья Альтман, сотрудник Центрального архива Октябрьской революц
ии, за что выражаю ему сердечную признательность. Документ пролежал в на
глухо запертом хранилище семьдесят лет. Дневник, точнее Ц одна его сохр
анившаяся тетрадь Ц охватывает короткий срок: с 19 февраля до 28 марта 1920 год
а (видимо, как раз в конце марта чемодан Галины Кузьменко и захватили крас
ные). Всего тридцать семь дней, но какие это были дни!


«19 февраля нового стиля
1920 года. Сегодня утром выехали из с. Гусарки. Часов в одиннадцать утра прие
хали в с. Конские Роздоры. Тут наши хлопцы обезоружили человек 40 красных. И
з этого же села к нашему отряду присоединились несколько хлопцев. Стояли
тут недолго, часа три, после чего переехали в Федоровку.
20 Ц 21 февраля. Переночевали в Федоровке на старой квартире. Утр
ом послали разведку в Гуляйполе. После обеда выехали из Федоровки. По дор
оге встретили своего посланца, который известил, что в Гуляйполе стоит ч
еловек 200 Ц 300 красноармейцев. Наши решили ночью сделать налет и обезоружи
ть красных. Вечером мы прибыли в с. Шагарово, где и остановились на несколь
ко часов. Отсюда снова была послана разведка, которая должна была выясни
ть расположение как начальников, так и войск (красных). Часов в 12 ночи выеха
ли из Шагарово на Гуляйполе. По дороге нас известили о расположении враж
еского войска. Быстро мы въехали в с. Гуляйполе и разместились на околице,
а все пригодные к бою хлопцы пошли сразу к центру, а потом и дальше обезору
живать непрошеных гостей. Красноармейцы не очень протестовали и быстро
сдавали оружие, командиры же защищались до последнего, пока их не убивал
и на месте. До утра почти 3/4 6-го полка было обезоружено. Часть, которые еще ос
тавались не обезоруженными и до которых дошла наконец очередь утром, сра
зу начали храбро отстреливаться, но быстро узнав, что их товарищи уже обе
зоружены, и сами сдали оружие. Очень замерзли и устали наши хлопцы, пока по
кончили с этим делом, но наградою за этот труд и мучения у каждого повстан
ца было сознание того, что и маленькой кучке людей слабых физически, но си
льных духом, вдохновленных одной великой идеей, можно делать большие дел
а. Таким образом, 70 Ц 75 наших хлопцев за несколько часов одолели 450 Ц 500 враго
в, убили почти всех командиров, забрали много винтовок, патронов, пулемет
ов, двуколок, коней и прочего.
Покончив с этим делом, хлопцы разошлись кто куда Ц кто пошел спать, кто до
мой, кто к знакомым. Мы с Нестором тоже поехали в центр. Кое-что купили, кое-
кого навестили и вернулись на свою квартиру. Начали собираться обедать,
когда вдруг влетает в хату Гаврюша и говорит, чтобы скорее запрягали лош
адей, потому что с горы по пологовской дороге спускается вражеская кавал
ерия. Быстро все собрались и выехали. В центре остались Савелий Махно, Вор
обьев и Скоромный. Когда выезжали из села, в центре была жуткая перестрел
ка. Часа через два мы были уже в Санжаровке. Тут постояли часа три и вечеро
м переехали в Вилоговку, где и переночевали.
22 февраля. Встали, позавтракали и выехали через Успеновку на Ди
бривку. Успеновские хлопцы обещали приехать к нам в Дибривку. В Дибривке
встретились с товарищем Петренко, который уже начал со своими хлопцами р
аботу и начал хвастать, как обезоруживал небольшие части, которые заезжа
ли в Большую Михайловку. Встреча была очень радостная. Петренко сразу за
явил, что идет с нами. Переночевали в Дибривке. 23-го я ночью угорела, целый д
ень чувствовала себя плохо. Утром, часов в 10, наши хлопцы схватили двух бол
ьшевистских агентов, которых расстреляли. После обеда выехали на Гаврил
овну. В Гавриловне захватили двух агентов, которые забирали скот, а также
одного инженера, который приехал устраивать ревкомы и исполкомы, а также
выяснить, кто воюет с Петлюрою, с Махно и с Деникиным. Тут мы переночевали.
Был митинг.
24 февраля. Кажется, сегодня выедем отсюда. Тут остается Феня. Уб
ито двое. Из Гуляйполя приехали члены Культпросветкомиссии, которые не у
спели выехать одновременно с нами, и рассказывают, что коммунисты убили
старого Коростылева и была перестрелка между Савкой Тыхенко и другими б
ольшевиками. Ходят слухи, что Савка убит. После обеда выехали из Гаврилов
ен через Андреев-ку на Комарь. Тут был митинг. Греки страшно хотели видеть
батько, но он отказался выйти. Они постояли возле квартиры и разошлись. Ту
т на квартире учительницы «цокотухи» переночевали.
24 февраля. Сегодня Феня оставила нас. Нестор сказал: «Вот Феня о
сталась Ц и жалко». Мне тоже жалко, что она осталась. Но для нее это лучше. К
ак выяснилось, она нужна была только мне, и то не всегда, остальным же она б
ыла обузой, и они в большинстве относились к ней враждебно. Я в таком полож
ении не хотела бы быть, не хочу, чтобы была в нем и она. Оставила нас Ц и хор
ошо сделала. А я?!. А мысль была остаться где-нибудь вместе с ней. Была… А поч
ему же я не осталась? Или и правда испугалась того, что меня уже в Гаврилов
не видели и знают люди? Нет! Или, может, потому, что Нестор сказал сгоряча: «Е
сли останешься, то не считай больше меня своим мужем»? Тоже нет! Напротив,
тут-то непременно бы осталась… Может быть, то, что Нестор пообещал мне сме
нить обстоятельства? Все не так! Так что же? что?… Да известно что. Апатия, бе
зразличие ко всему на свете, физическое и духовное бессилие… Эх… какое з
анудство, какая гадость! не хватило духу довести мысль до чувства.
25 февраля. Выехали из Комаря на Большой Янисель. Тут встретили д
вух хлопцев. Все выжидают, пока коммунисты сильно допекут. Постояли в Бол
ьшом Яниселе недолго, ибо получили известия, что туда идут коммунисты в ч
исленном большинстве. После обеда переехали в Майорское. Тут поймали тре
х агентов по сбору хлеба и прочего. Они расстреляны. Сегодня приезжий гул
яйпольский житель подтвердил слухи про то, что Савку и еще какого-то хлоп
ца, который был с ним, убили коммунисты. В Яниселе узнали, что Лашкевич и Ко
жин арестованы красными.
26 февраля. Переночевали в Майорском. Стоим пока тут. После обеда
выехали через Кременчуг на Свято-духовку.
27 февраля. Ночевали в Святодуховке. Часов в 10 утра выехали на Тур
кеневку. Остановились в школе Лупая. Принимали очень радушно. Только поо
бедали Ц слышим в селе стрельбу. Выскочили во двор. Выяснилось, что челов
ек 25 кавалеристов ворвались в село со стороны Успеновки и начали стрелят
ь по нашим. Вмиг все наши поднялись на ноги и застрочили по ним из пулемета
, а человек 10 кавалеристов погнались за ними. Выбежали на село на гору и быс
тро исчезли за холмом. Вдруг через несколько минут на вершине показалась
цепь пехоты, а между пехотой Ц кавалерия. Быстро на небосклоне стало поя
вляться все больше и больше войска, которое рассыпалось в цепь и начало и
дти на Туркеневку. Выделилось человек 30 кавалеристов и двинулось левым ф
лангом в обход. Наши хлопцы, увидев это, быстро возвратились. Мы стояли час
а полтора и наблюдали за вражеской цепью. Она сначала шла, потом останови
лась, постояла и стала неохотно собираться в кучу. Было видно, что большой
охоты наступать фронтом на село не было. Много наших хлопцев были за то, чт
обы дать бой, но многие были и против. Врагов было значительно больше, да и
в нашу задачу не входило давать пока бои красным, если для этого не было жг
учей необходимости. Мы выехали из села. Когда они увидели, что мы оставили
село, снова цепью начали наступать. Мы вечером приехали в Шагарово, накор
мили лошадей и ночью выехали через Гуляйполе, Варваровку на Башаул. Ужас
но утомили лошадей и сами утомились. Дорога очень трудная Ц снег намок и
почти половина его уже растаяла. Ни санками, ни тачанкою ехать невозможн
о.
28 февраля. Сегодня встали поздно, потому что вчера поздно и утом
ленными легли. Вчера вернулись хлопцы, которые оставались в Гуляйполе. С
егодня приехали к нам Данилов, Зеленский и еще несколько, своих старых хл
опцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17