Стипий подставил раковину. Та же участь постигла и вторую улитку.
– Ну, видишь? – спросил жрец, поднося раковину к самому носу Скавра.
– М-м… Нет, – ответил трибун. Пытка, которой подверглись улитки, -%. amp;($ -. подействовала на него сильнее, чем вид иных сражений.
– Сейчас поймешь.
Стипий нацедил слизь в маленькую ступку и добавил туда порошок золотой краски.
– Ты должен заплатить мне за эту работу. И не монетами Ортайяса, – предупредил он Скавра.
Затем, добавив в краску белую пудру и какую-то вязкую массу, Стипий принялся растирать смесь бронзовым пестиком.
– Ну, вот и все. Ты будешь восхищен, – заявил жрец.
Стипий взял несколько кистей из меха енотов. Одна была такой тонкой, что ее волоски сохранялись в полости гусиного пера, другая – потолще, с деревянной ручкой.
При виде иконы Марк не сдержал изумленного вздоха. Судя по наброскам, Стипий был одаренным художником. Марк знал это и раньше. Но тогда он видел всего лишь наброски…
Мягкие краски и изящные тонкие линии, аскетическое и в то же время доброе лицо святого Нестория, плавные переходы теней его голубого плаща, тонкие руки, поднятые в благословляющем жесте, – все это напомнило трибуну мозаичное изображение Фоса в Соборе столицы…
– Сейчас я почти готов поверить в твоего Бога, – проговорил Марк. Это была наивысшая похвала из его уст.
– Именно этой цели и служит изображение святого. Наставлять равнодушных, направлять безбожников к истинной вере, которую олицетворяет в данном случае святой Несторий, – назидательно отозвался жрец.
Его пухлые руки двигались четко, как руки ювелира. Он опустил тонкую кисточку в золотую краску, растертую в мраморной ступке. Держа икону почти у самого лица, Стипий вывел буквы. Каллиграфическая надпись была тонкой и точной. Еще не подсохшая краска поблескивала в тусклом свете свечи.
– «Святой Несторий», – прочитал Марк.
Стипий взял толстую кисть и обвел вокруг головы святого светящееся золотое кольцо.
– Так мы изображаем солнечный диск Фоса. Это сияние показывает близость святого к Доброму Богу, – пояснил жрец. Но трибун уже сам догадался об аллегорическом значении золотого кольца.
– Можно?.. – спросил он и, когда Стипий кивнул, взял деревянную икону в руки. – Когда она будет окончательно готова? – спросил Марк нетерпеливо.
Впервые за все это время улыбка Стипия не была кислой. Грубое лицо жреца в этот миг как будто осветилось.
– Один день нужен, чтобы высохла позолота. Потом необходимо покрыть икону лаком, чтобы краски не разрушались. – Стипий почесал выбритую голову. – Скажем, дня через четыре.
– Как бы я хотел, чтобы это случилось поскорее, – сказал Марк. Сердцем он еще не мог принять все эти видессианские символы и аллегории. Но результат работы талантливых рук Стипия производил сильное впечатление.
Жрец снова взял икону у Скавра и положил ее на камень у стенки палатки, чтобы она подсохла.
– Куда это я дел улиток? – сказал он, внезапно меняя тему разговора. – Твоя мысль насчет ужина была не такой уж плохой. Кстати, у тебя не найдется чеснока?
Лаон Пакимер возник в лагере легионеров как бог из театральной машины в римской пьесе. Никто не замечал его, пока он внезапно не появился прямо перед носом Скавра. Насладившись произведенным впечатлением, он махнул трибуну рукой (у легкомысленных, но храбрых хатришей этот фамильярный жест заменял военный салют). Когда трибун поинтересовался, как это Лаон ухитрился проскочить не только мимо разъездов Зонара, но и через расположение намдалени, хатриш весело ответил:
– Есть способы.
И приставил палец к губам в знак молчания.
Секст Муниций воскликнул:
– Держу пари – он прошел нашим бродом.
– Ну, ты просто умница, парень! – отозвался Пакимер с мягкой иронией.
– И на какую же сумму этот пес обчистил вас? – осведомился Гай Филипп.
Хатриш безразлично передернул плечами:
– Дюжина золотых.
Старший центурион поперхнулся.
– Волосатая задница Юпитера!.. Вернись и удави этого жулика! Он получил десять золотых за всех нас.
– Возможно, – сказал Пакимер. – С другой стороны, не все же только что вернулись из Кизика.
На его лице появилась хитрая улыбка. Эдакий кот, который разведал, откуда берутся сливки.
– Какая разница, откуда ты… – начал было Марк и вдруг остановился, не скрывая изумления.
Кизик!.. В Кизике находится главный монетный двор Империи. Никто в этом мире не слыхивал о царе Мидасе, но оказавшись в Кизике, хатриши, кажется, сделали эту сказку явью. Трибун даже речи не стал заводить о том, что они украли золото Империи. Он давно уже понял, что наемники в первую очередь заботятся о самих себе.
Марка хватило только на то, чтобы сказать:
– Ну, Дракс не слишком счастлив тем, что вы обчистили его карманы.
– Тем хуже для Дракса. Однако ты прав: он бросил изрядные силы, чтобы выдавить нас оттуда. Правда, он своего добился. А, все равно. Мыто ушли оттуда с битком набитыми карманами. Никогда еще я не видывал столь отменной выплаты жалованья.
Рябое лицо Пакимера было грязным, борода всклокочена, одежда порвана, но хатриш был весел и спокоен, как обычно.
– Ничего удивительного, что намдалени не слишком наседали на нас. Они были заняты золотом Кизика! – сказал Муниций.
– Я так и думал, – заявил Скавру Гай Филипп. – Но Дракс допустил ошибку, хапнув золото казны. Хорошо, Пакимер унес ноги и золотишко попало к намдалени. Однако не слишком умно было забрать деньги и оставить в своем тылу нас. Мы всегда можем найти способ отнять у него добычу.
– Золота там уже нет, – напомнил Пакимер. – Хотя я понимаю твою мысль… Я тут измыслил нечто такое, что заставит старину Дракса попрыгать, вопя от злости.
– Что? – с любопытством спросил Марк. Несмотря на подчас неуклюжие действия, хатриш был умным и гораздым на выдумки воином.
– О, это уже сделано. – Пакимер явно гордился своей хитростью. – Я посеял часть золота из Кизика на той пашне, где оно скорее всего даст богатые всходы. Сейчас эти всходы уже топают к центральному плато. Когда проклятые намдалени погрязнут в драках с йездами, вряд ли у них останется время сражаться с нами в полную силу.
Трибун разинул рот.
– Ты что… подкупил кочевников, чтобы они напали на Дракса?
– Ага. Мы, правда, воевали с ними два года назад. Так что с того? – Пакимер говорил вызывающим тоном, чувствуя необходимость оправдаться. – В прошлом году мы сражались с намдалени. Теперь мы делаем это снова. Сначала одна война, потом другая. С двумя одновременно нам не справиться.
– Есть же большая разница, – настойчиво сказал Марк. – Дракс – наш враг, это правда. Но он просто жаден до власти. Он не предался дьяволу… Кочевники убивают ради убийства, и кровь доставляет им радость. Вспомни о том, что мы видели по пути к Марагхе… Что встречали после нее…
И снова Марк подумал о «подарке» Авшара, который колдун бросил в лагерь легионеров после битвы. Об отрубленной голове Маврикия.
Пакимер залился краской – он тоже вспомнил об этом, – однако упрямо .b"%b(+:
– Любой, кто пытается убить меня, – в моих глазах дьявол. Враги моих врагов – мои друзья. Кстати, следи за своим языком, когда говоришь «кочевник», Скавр: мой народ вышел из тех же степей, что и йезды.
– Прости, – тут же сказал трибун, охотно уступая в малом, чтобы победить в большом. – Запомни однако: как только ты пригласишь… м-м… йездов в долины… даже если они причинят Драксу множество неприятностей… этим приглашением ты развяжешь бесконечную войну за то, чтобы прогнать йездов отсюда.
– Разве это так уж плохо? Если не будет врагов, разве станут видессиане нанимать нас?
Пакимер бросил на трибуна странный взгляд. Несколько раз такими же глазами смотрела на Скавра Хелвис. Он вздохнул. Сам того не зная, хатриш подчеркнул различие между собой и Скавром. Для Лаона Пакимера Империя была лишь нанимателем. Она платила деньги. Ее судьба ничего не значила для хатриша – за исключением тех немногих случаев, когда это задевало его собственные интересы.
Марк же находил, что Видесс (несмотря на все недостатки Империи) стоит того, чтобы защищать его. Столетиями Империя давала людям то, что хотел бы дать своим подданным Рим, – возможность жить внутри своих границ, забыв об угрозе нападения извне. Хаос и разрушения, которые последовали бы за падением Империи, наполняли душу Скавра ужасом. Как он мог объяснить все это Пакимеру? Ради временной победы хатриш, не задумываясь, натравил друг на друга две стаи злобных волков, которые начнут грызть глотки над трупом страны – тон страны, которую Скавр взялся защищать.
Марк снова вздохнул. Выхода не было. Давний спор с Хелвис обернулся страшной реальностью. Хатриш превратит цветущий сад в пустыню и назовет это «миром».
Мрачное настроение трибуна немного улучшилось, когда разговор сменил направление. Пакимер собирался привести свой отряд на земли, расположенные к югу от Аранда. Римляне очень нуждались сейчас в летучих отрядах хатришей, великолепных разведчиков. Если Туризин соберет какуюнибудь армию и удержит Дракса на севере, тогда, возможно, римлянам удастся что-нибудь сделать. Если Гай Филипп сумеет превратить этих полуобученных видессиан в партизан, наподобие иберийцев Сертория, то шанс на победу возрастет. Если, если, если…
* * *
Марк был так глубоко погружен в свои невеселые мысли, что прошел мимо Стипия, как будто того и не существовало.
– Вот это мне нравится, – заметил толстый жрец. – Делаешь человеку одолжение… И вот благодарность!
Лицо Скавра просветлело.
– Она готова? – спросил он, обрадованный тем, что есть вещи и более приятные для размышлений, чем походы намдалени.
– Да. Заметил, наконец.
Марк сдержался и промолчал. Что бы он ни говорил жрецу-целителю, это всегда оказывалось невпопад. Стипий проворчал что-то сквозь зубы и сказал:
– Ладно, забирай.
Когда трибун взял икону в руки, его благодарность была вполне искренней – как и высокая оценка мастерства Стипия. Характер у жреца был, конечно, паршивый, вспыльчивый, да и любовь к крепким напиткам не украшала этого служителя Божьего, но он был наделен великим даром живописца.
Было, однако, заметно, что Стипия почти не тронули горячие слова благодарности. Он тут же начал брюзжать:
– Стоит ли метать бисер перед свиньями? Зачем только я расточаю свой талант на какую-то девку-еретичку, у которой всего и достоинств, что спит с безбожником…
Но Скавр уже ушел, не дожидаясь новой вспышки злобы.
Он нашел Хелвис под персиковым деревом. Она зашивала тунику Мальрика. Увидев, что Марк собирается сесть рядом, она воткнула иглу в ткань и отложила работу в сторону.
– Здравствуй, – произнесла она холодно.
Хелвис все еще была сердита на то, что трибун отказался принять сторону ее соотечественников, и не скрывала своего гнева. Марк, в свою очередь, начал уже уставать от того, что политика постоянно вставала между ними.
– Здравствуй. У меня тут кое-что для тебя…
Слова были пустыми и неловкими. Скавр ощутил внезапный укол стыда. Нечасто он произносил добрые слова. Многое в Хелвис казалось ему само собой разумеющимся. За исключением разве что тех случаев, когда они ссорились.
– Ну, что там у тебя?..
Ее голос ничего не выражал. «Вероятно, она решила, что я принес ей белье для стирки…» – грустно подумал Марк.
– Смотри. – Замешательство сделало голос Марка хриплым, когда он передал ей икону.
Глаза Хелвис расширились от изумления, и Скавр понял, что догадка насчет грязного белья была слишком близка к истине.
– Это для меня? Правда? Где ты ее раздобыл? – Она не стала дожидаться ответа. – О, спасибо, огромное спасибо тебе, милый!..
Она обняла его одной рукой, не желая выпускать икону, затем сделала знак Фоса у левой груди. Ее счастье вызвало у Скавра смешанное чувство радости и вины. Давным-давно следовало бы подумать кое о чем. Не слишкомто добр был он к ней в последнее время. Она же оставалась с ним, несмотря на все их многочисленные расхождения, была все такой же любящей и преданной… Он не считал Хелвис только подругой для постели, удовольствием на ночь. Любовь, подумал он неожиданно, очень странная вещь. Довольно старое открытие.
– Кто же это на иконе? – спросила Хелвис, прерывая его мысли. Затем тем же требовательным тоном добавила: – Нет, не говори. Дай сообразить.
Ее губы зашевелились. Одну за другой разбирала Хелвнс золотые буквы, выведенные Стипием. Меньше чем за три года Марк научился читать и писать по-видессиански куда лучше, чем Хелвис.
– Нес-то-рий, – прочитала она по слогам. – Несторий? Намдаленский святой! Как же ты запомнил его имя?
Трибун пожал плечами, не желая признаваться в том, что с именем святого ему помог Стипий. Он не чувствовал за собой никакой вины: он не разделял этой веры. Было вполне достаточно и того, что он вообще вспомнил о существовании святого.
– Потому что знал, что он тебе дорог, – сказал Марк.
Судя по нежному прикосновению ее руки, это был самый правильный ответ.
Разведчики подвели к Скавру двух намдалени.
– Они пришли под белым флагом, – сказал римский часовой. – Сдались добровольно у наших дальних пикетов возле дубовой рощи.
Солдаты Княжества приветствовали трибуна четким салютом. Один из них явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего удивительного. Это был тот намдалени, которого Скавр послал к Драксу с предложением насчет обмена пленных на Зигабена.
– Привет, Дардэл, – сказал Марк. – Я не ожидал снова увидеть тебя.
– Я тоже, – уныло ответил Дардэл.
Второй намдалени снова отсалютовал Марку. Скавр раньше уже встречал этого красивого офицера с широким носом – тогда, на правом фланге армии Дракса в битве у Сангария. Сейчас островитянин выглядел очень изысканно – в шелковой куртке и позолоченном шлеме.
– Баили из Экризи, к твоим услугам, – произнес он на гладком видессианском языке без малейшего акцента. – Позволь внести некоторую ясность. Мой сюзерен, Великий Барон и Защитник Дракс, вынужден отклонить твое щедрое предложение и потому считает справедливым вернуть тебе твоего пленника.
А, так у Дракса появился новый титул. Ладно, это не имеет значения, подумал Марк. Пусть именует себя как угодно.
– Весьма великодушно с его стороны, – сказал трибун и поклонился Баили. Не желая, чтобы Дракс превзошел его в щедрости, Марк добавил: – Разумеется, Дардэл совершенно свободен и может уйти вместе с тобой.
Баили и Дардэл отвесили Марку ответный поклон. Дардэл явно испытывал большое облегчение.
Скавр сказал:
– Почему же Великий Барон отклонил мое предложение? Мы здесь небогаты, но если ему нужен выкуп за Зигабена и если он хочет, чтобы его люди были свободны, – мы сделаем все, что в наших силах.
– Так ты не понял суть поступка Великого Барона и Защитника, – сказал Баили.
Марк недоверчиво смотрел на хитрую улыбку намдалени. Баили знал нечто, неведомое трибуну. Все еще улыбаясь, тот продолжал:
– Главная причина заключается в том, что, будучи преданным офицером моего господина Зигабена, барон Дракс не может заставить последнего принять неугодный ему обмен.
– Что?!.. – выпалил Марк. Невозмутимость слетела с него, как скорлупа с ореха. – Что за фарс?!..
Баили сунул руку за пазуху. Легионеры предупреждающе шевельнулись, но намдалени вытащил всего-навсего свиток, запечатанный воском и скрепленный печатью.
– Это объяснит положение дел лучше, чем я, – сказал Баили, протягивая свиток Скавру.
Трибун взглянул на печати. Одна была ему знакома – солнце в позолоченном воске, символ Империи Видесс. Другая печать была зеленой с изображением двух кубиков в винной кружке. Должно быть, знак Дракса.
Скавр взломал печати и развернул свиток.
Офицер Великого Барона и Защитника все посматривал на необычное вооружение, латы и одежду римлянина. Наконец он не выдержал и сказал:
– Не знаю, умеешь ли ты читать по-видессиански. Если нет, то я был бы счастлив помочь…
– Я умею читать! – резко оборвал Скавр.
Он сразу узнал стиль Дракса. Барон изъяснялся на языке Империи столь же вычурно, как и любой видессианский чиновник. И это тоже делало его смертельно опасным противником. Дракс чересчур хорошо умел подражать имперским обычаям, включая дар к обману, клубкам тайн и двойной игре.
Скавр понимал это все больше и больше по мере того, как углублялся в содержимое свитка. Документ не был слишком длинным – этого и не требовалось. В четырех затейливых фразах Дракс провозглашал Метрикия Зигабена полноправным Автократором Видессиан, именовал барона Дракса «многоуважаемым главнокомандующим войсками и защитником трона», призывал всех подданных «Империи» и солдат (видессиан и иностранных наемников) поддержать вновь объявленный режим, а также угрожал объявить вне закона и подвергнуть казни всех, кто будет ему противиться. Витиеватая подпись Дракса, с крючками, завитушками и кучей пышных титулов, завершала эту прокламацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Ну, видишь? – спросил жрец, поднося раковину к самому носу Скавра.
– М-м… Нет, – ответил трибун. Пытка, которой подверглись улитки, -%. amp;($ -. подействовала на него сильнее, чем вид иных сражений.
– Сейчас поймешь.
Стипий нацедил слизь в маленькую ступку и добавил туда порошок золотой краски.
– Ты должен заплатить мне за эту работу. И не монетами Ортайяса, – предупредил он Скавра.
Затем, добавив в краску белую пудру и какую-то вязкую массу, Стипий принялся растирать смесь бронзовым пестиком.
– Ну, вот и все. Ты будешь восхищен, – заявил жрец.
Стипий взял несколько кистей из меха енотов. Одна была такой тонкой, что ее волоски сохранялись в полости гусиного пера, другая – потолще, с деревянной ручкой.
При виде иконы Марк не сдержал изумленного вздоха. Судя по наброскам, Стипий был одаренным художником. Марк знал это и раньше. Но тогда он видел всего лишь наброски…
Мягкие краски и изящные тонкие линии, аскетическое и в то же время доброе лицо святого Нестория, плавные переходы теней его голубого плаща, тонкие руки, поднятые в благословляющем жесте, – все это напомнило трибуну мозаичное изображение Фоса в Соборе столицы…
– Сейчас я почти готов поверить в твоего Бога, – проговорил Марк. Это была наивысшая похвала из его уст.
– Именно этой цели и служит изображение святого. Наставлять равнодушных, направлять безбожников к истинной вере, которую олицетворяет в данном случае святой Несторий, – назидательно отозвался жрец.
Его пухлые руки двигались четко, как руки ювелира. Он опустил тонкую кисточку в золотую краску, растертую в мраморной ступке. Держа икону почти у самого лица, Стипий вывел буквы. Каллиграфическая надпись была тонкой и точной. Еще не подсохшая краска поблескивала в тусклом свете свечи.
– «Святой Несторий», – прочитал Марк.
Стипий взял толстую кисть и обвел вокруг головы святого светящееся золотое кольцо.
– Так мы изображаем солнечный диск Фоса. Это сияние показывает близость святого к Доброму Богу, – пояснил жрец. Но трибун уже сам догадался об аллегорическом значении золотого кольца.
– Можно?.. – спросил он и, когда Стипий кивнул, взял деревянную икону в руки. – Когда она будет окончательно готова? – спросил Марк нетерпеливо.
Впервые за все это время улыбка Стипия не была кислой. Грубое лицо жреца в этот миг как будто осветилось.
– Один день нужен, чтобы высохла позолота. Потом необходимо покрыть икону лаком, чтобы краски не разрушались. – Стипий почесал выбритую голову. – Скажем, дня через четыре.
– Как бы я хотел, чтобы это случилось поскорее, – сказал Марк. Сердцем он еще не мог принять все эти видессианские символы и аллегории. Но результат работы талантливых рук Стипия производил сильное впечатление.
Жрец снова взял икону у Скавра и положил ее на камень у стенки палатки, чтобы она подсохла.
– Куда это я дел улиток? – сказал он, внезапно меняя тему разговора. – Твоя мысль насчет ужина была не такой уж плохой. Кстати, у тебя не найдется чеснока?
Лаон Пакимер возник в лагере легионеров как бог из театральной машины в римской пьесе. Никто не замечал его, пока он внезапно не появился прямо перед носом Скавра. Насладившись произведенным впечатлением, он махнул трибуну рукой (у легкомысленных, но храбрых хатришей этот фамильярный жест заменял военный салют). Когда трибун поинтересовался, как это Лаон ухитрился проскочить не только мимо разъездов Зонара, но и через расположение намдалени, хатриш весело ответил:
– Есть способы.
И приставил палец к губам в знак молчания.
Секст Муниций воскликнул:
– Держу пари – он прошел нашим бродом.
– Ну, ты просто умница, парень! – отозвался Пакимер с мягкой иронией.
– И на какую же сумму этот пес обчистил вас? – осведомился Гай Филипп.
Хатриш безразлично передернул плечами:
– Дюжина золотых.
Старший центурион поперхнулся.
– Волосатая задница Юпитера!.. Вернись и удави этого жулика! Он получил десять золотых за всех нас.
– Возможно, – сказал Пакимер. – С другой стороны, не все же только что вернулись из Кизика.
На его лице появилась хитрая улыбка. Эдакий кот, который разведал, откуда берутся сливки.
– Какая разница, откуда ты… – начал было Марк и вдруг остановился, не скрывая изумления.
Кизик!.. В Кизике находится главный монетный двор Империи. Никто в этом мире не слыхивал о царе Мидасе, но оказавшись в Кизике, хатриши, кажется, сделали эту сказку явью. Трибун даже речи не стал заводить о том, что они украли золото Империи. Он давно уже понял, что наемники в первую очередь заботятся о самих себе.
Марка хватило только на то, чтобы сказать:
– Ну, Дракс не слишком счастлив тем, что вы обчистили его карманы.
– Тем хуже для Дракса. Однако ты прав: он бросил изрядные силы, чтобы выдавить нас оттуда. Правда, он своего добился. А, все равно. Мыто ушли оттуда с битком набитыми карманами. Никогда еще я не видывал столь отменной выплаты жалованья.
Рябое лицо Пакимера было грязным, борода всклокочена, одежда порвана, но хатриш был весел и спокоен, как обычно.
– Ничего удивительного, что намдалени не слишком наседали на нас. Они были заняты золотом Кизика! – сказал Муниций.
– Я так и думал, – заявил Скавру Гай Филипп. – Но Дракс допустил ошибку, хапнув золото казны. Хорошо, Пакимер унес ноги и золотишко попало к намдалени. Однако не слишком умно было забрать деньги и оставить в своем тылу нас. Мы всегда можем найти способ отнять у него добычу.
– Золота там уже нет, – напомнил Пакимер. – Хотя я понимаю твою мысль… Я тут измыслил нечто такое, что заставит старину Дракса попрыгать, вопя от злости.
– Что? – с любопытством спросил Марк. Несмотря на подчас неуклюжие действия, хатриш был умным и гораздым на выдумки воином.
– О, это уже сделано. – Пакимер явно гордился своей хитростью. – Я посеял часть золота из Кизика на той пашне, где оно скорее всего даст богатые всходы. Сейчас эти всходы уже топают к центральному плато. Когда проклятые намдалени погрязнут в драках с йездами, вряд ли у них останется время сражаться с нами в полную силу.
Трибун разинул рот.
– Ты что… подкупил кочевников, чтобы они напали на Дракса?
– Ага. Мы, правда, воевали с ними два года назад. Так что с того? – Пакимер говорил вызывающим тоном, чувствуя необходимость оправдаться. – В прошлом году мы сражались с намдалени. Теперь мы делаем это снова. Сначала одна война, потом другая. С двумя одновременно нам не справиться.
– Есть же большая разница, – настойчиво сказал Марк. – Дракс – наш враг, это правда. Но он просто жаден до власти. Он не предался дьяволу… Кочевники убивают ради убийства, и кровь доставляет им радость. Вспомни о том, что мы видели по пути к Марагхе… Что встречали после нее…
И снова Марк подумал о «подарке» Авшара, который колдун бросил в лагерь легионеров после битвы. Об отрубленной голове Маврикия.
Пакимер залился краской – он тоже вспомнил об этом, – однако упрямо .b"%b(+:
– Любой, кто пытается убить меня, – в моих глазах дьявол. Враги моих врагов – мои друзья. Кстати, следи за своим языком, когда говоришь «кочевник», Скавр: мой народ вышел из тех же степей, что и йезды.
– Прости, – тут же сказал трибун, охотно уступая в малом, чтобы победить в большом. – Запомни однако: как только ты пригласишь… м-м… йездов в долины… даже если они причинят Драксу множество неприятностей… этим приглашением ты развяжешь бесконечную войну за то, чтобы прогнать йездов отсюда.
– Разве это так уж плохо? Если не будет врагов, разве станут видессиане нанимать нас?
Пакимер бросил на трибуна странный взгляд. Несколько раз такими же глазами смотрела на Скавра Хелвис. Он вздохнул. Сам того не зная, хатриш подчеркнул различие между собой и Скавром. Для Лаона Пакимера Империя была лишь нанимателем. Она платила деньги. Ее судьба ничего не значила для хатриша – за исключением тех немногих случаев, когда это задевало его собственные интересы.
Марк же находил, что Видесс (несмотря на все недостатки Империи) стоит того, чтобы защищать его. Столетиями Империя давала людям то, что хотел бы дать своим подданным Рим, – возможность жить внутри своих границ, забыв об угрозе нападения извне. Хаос и разрушения, которые последовали бы за падением Империи, наполняли душу Скавра ужасом. Как он мог объяснить все это Пакимеру? Ради временной победы хатриш, не задумываясь, натравил друг на друга две стаи злобных волков, которые начнут грызть глотки над трупом страны – тон страны, которую Скавр взялся защищать.
Марк снова вздохнул. Выхода не было. Давний спор с Хелвис обернулся страшной реальностью. Хатриш превратит цветущий сад в пустыню и назовет это «миром».
Мрачное настроение трибуна немного улучшилось, когда разговор сменил направление. Пакимер собирался привести свой отряд на земли, расположенные к югу от Аранда. Римляне очень нуждались сейчас в летучих отрядах хатришей, великолепных разведчиков. Если Туризин соберет какуюнибудь армию и удержит Дракса на севере, тогда, возможно, римлянам удастся что-нибудь сделать. Если Гай Филипп сумеет превратить этих полуобученных видессиан в партизан, наподобие иберийцев Сертория, то шанс на победу возрастет. Если, если, если…
* * *
Марк был так глубоко погружен в свои невеселые мысли, что прошел мимо Стипия, как будто того и не существовало.
– Вот это мне нравится, – заметил толстый жрец. – Делаешь человеку одолжение… И вот благодарность!
Лицо Скавра просветлело.
– Она готова? – спросил он, обрадованный тем, что есть вещи и более приятные для размышлений, чем походы намдалени.
– Да. Заметил, наконец.
Марк сдержался и промолчал. Что бы он ни говорил жрецу-целителю, это всегда оказывалось невпопад. Стипий проворчал что-то сквозь зубы и сказал:
– Ладно, забирай.
Когда трибун взял икону в руки, его благодарность была вполне искренней – как и высокая оценка мастерства Стипия. Характер у жреца был, конечно, паршивый, вспыльчивый, да и любовь к крепким напиткам не украшала этого служителя Божьего, но он был наделен великим даром живописца.
Было, однако, заметно, что Стипия почти не тронули горячие слова благодарности. Он тут же начал брюзжать:
– Стоит ли метать бисер перед свиньями? Зачем только я расточаю свой талант на какую-то девку-еретичку, у которой всего и достоинств, что спит с безбожником…
Но Скавр уже ушел, не дожидаясь новой вспышки злобы.
Он нашел Хелвис под персиковым деревом. Она зашивала тунику Мальрика. Увидев, что Марк собирается сесть рядом, она воткнула иглу в ткань и отложила работу в сторону.
– Здравствуй, – произнесла она холодно.
Хелвис все еще была сердита на то, что трибун отказался принять сторону ее соотечественников, и не скрывала своего гнева. Марк, в свою очередь, начал уже уставать от того, что политика постоянно вставала между ними.
– Здравствуй. У меня тут кое-что для тебя…
Слова были пустыми и неловкими. Скавр ощутил внезапный укол стыда. Нечасто он произносил добрые слова. Многое в Хелвис казалось ему само собой разумеющимся. За исключением разве что тех случаев, когда они ссорились.
– Ну, что там у тебя?..
Ее голос ничего не выражал. «Вероятно, она решила, что я принес ей белье для стирки…» – грустно подумал Марк.
– Смотри. – Замешательство сделало голос Марка хриплым, когда он передал ей икону.
Глаза Хелвис расширились от изумления, и Скавр понял, что догадка насчет грязного белья была слишком близка к истине.
– Это для меня? Правда? Где ты ее раздобыл? – Она не стала дожидаться ответа. – О, спасибо, огромное спасибо тебе, милый!..
Она обняла его одной рукой, не желая выпускать икону, затем сделала знак Фоса у левой груди. Ее счастье вызвало у Скавра смешанное чувство радости и вины. Давным-давно следовало бы подумать кое о чем. Не слишкомто добр был он к ней в последнее время. Она же оставалась с ним, несмотря на все их многочисленные расхождения, была все такой же любящей и преданной… Он не считал Хелвис только подругой для постели, удовольствием на ночь. Любовь, подумал он неожиданно, очень странная вещь. Довольно старое открытие.
– Кто же это на иконе? – спросила Хелвис, прерывая его мысли. Затем тем же требовательным тоном добавила: – Нет, не говори. Дай сообразить.
Ее губы зашевелились. Одну за другой разбирала Хелвнс золотые буквы, выведенные Стипием. Меньше чем за три года Марк научился читать и писать по-видессиански куда лучше, чем Хелвис.
– Нес-то-рий, – прочитала она по слогам. – Несторий? Намдаленский святой! Как же ты запомнил его имя?
Трибун пожал плечами, не желая признаваться в том, что с именем святого ему помог Стипий. Он не чувствовал за собой никакой вины: он не разделял этой веры. Было вполне достаточно и того, что он вообще вспомнил о существовании святого.
– Потому что знал, что он тебе дорог, – сказал Марк.
Судя по нежному прикосновению ее руки, это был самый правильный ответ.
Разведчики подвели к Скавру двух намдалени.
– Они пришли под белым флагом, – сказал римский часовой. – Сдались добровольно у наших дальних пикетов возле дубовой рощи.
Солдаты Княжества приветствовали трибуна четким салютом. Один из них явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего удивительного. Это был тот намдалени, которого Скавр послал к Драксу с предложением насчет обмена пленных на Зигабена.
– Привет, Дардэл, – сказал Марк. – Я не ожидал снова увидеть тебя.
– Я тоже, – уныло ответил Дардэл.
Второй намдалени снова отсалютовал Марку. Скавр раньше уже встречал этого красивого офицера с широким носом – тогда, на правом фланге армии Дракса в битве у Сангария. Сейчас островитянин выглядел очень изысканно – в шелковой куртке и позолоченном шлеме.
– Баили из Экризи, к твоим услугам, – произнес он на гладком видессианском языке без малейшего акцента. – Позволь внести некоторую ясность. Мой сюзерен, Великий Барон и Защитник Дракс, вынужден отклонить твое щедрое предложение и потому считает справедливым вернуть тебе твоего пленника.
А, так у Дракса появился новый титул. Ладно, это не имеет значения, подумал Марк. Пусть именует себя как угодно.
– Весьма великодушно с его стороны, – сказал трибун и поклонился Баили. Не желая, чтобы Дракс превзошел его в щедрости, Марк добавил: – Разумеется, Дардэл совершенно свободен и может уйти вместе с тобой.
Баили и Дардэл отвесили Марку ответный поклон. Дардэл явно испытывал большое облегчение.
Скавр сказал:
– Почему же Великий Барон отклонил мое предложение? Мы здесь небогаты, но если ему нужен выкуп за Зигабена и если он хочет, чтобы его люди были свободны, – мы сделаем все, что в наших силах.
– Так ты не понял суть поступка Великого Барона и Защитника, – сказал Баили.
Марк недоверчиво смотрел на хитрую улыбку намдалени. Баили знал нечто, неведомое трибуну. Все еще улыбаясь, тот продолжал:
– Главная причина заключается в том, что, будучи преданным офицером моего господина Зигабена, барон Дракс не может заставить последнего принять неугодный ему обмен.
– Что?!.. – выпалил Марк. Невозмутимость слетела с него, как скорлупа с ореха. – Что за фарс?!..
Баили сунул руку за пазуху. Легионеры предупреждающе шевельнулись, но намдалени вытащил всего-навсего свиток, запечатанный воском и скрепленный печатью.
– Это объяснит положение дел лучше, чем я, – сказал Баили, протягивая свиток Скавру.
Трибун взглянул на печати. Одна была ему знакома – солнце в позолоченном воске, символ Империи Видесс. Другая печать была зеленой с изображением двух кубиков в винной кружке. Должно быть, знак Дракса.
Скавр взломал печати и развернул свиток.
Офицер Великого Барона и Защитника все посматривал на необычное вооружение, латы и одежду римлянина. Наконец он не выдержал и сказал:
– Не знаю, умеешь ли ты читать по-видессиански. Если нет, то я был бы счастлив помочь…
– Я умею читать! – резко оборвал Скавр.
Он сразу узнал стиль Дракса. Барон изъяснялся на языке Империи столь же вычурно, как и любой видессианский чиновник. И это тоже делало его смертельно опасным противником. Дракс чересчур хорошо умел подражать имперским обычаям, включая дар к обману, клубкам тайн и двойной игре.
Скавр понимал это все больше и больше по мере того, как углублялся в содержимое свитка. Документ не был слишком длинным – этого и не требовалось. В четырех затейливых фразах Дракс провозглашал Метрикия Зигабена полноправным Автократором Видессиан, именовал барона Дракса «многоуважаемым главнокомандующим войсками и защитником трона», призывал всех подданных «Империи» и солдат (видессиан и иностранных наемников) поддержать вновь объявленный режим, а также угрожал объявить вне закона и подвергнуть казни всех, кто будет ему противиться. Витиеватая подпись Дракса, с крючками, завитушками и кучей пышных титулов, завершала эту прокламацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59