— Сегодня внеочередное собрание, посвященное воскресной выставке мод. Я же объясняла тебе.
— Да, действительно, ты объясняла, прости. Я просто хотел поговорить с тобой.
Джинни улыбнулась.
— Отлично, говори!
— Ну, сядь, — попросил он, показывая на кресло.
— О нет, дорогой, я не могу. Джози и Терри будут здесь с минуты на минуту — они должны подбросить меня. Ты не можешь сказать все-все быстренько?
— Думаю, что это невозможно.
— Попытайся. — Джинни села напротив него.
— Хорошо. В больнице со мной сегодня случилось что-то странное.
— Миссис Элсуорт заплатила по счету?
Алан чуть не рассмеялся.
— Нет, куда страннее.
Джинни подняла брови.
— Это должно быть что-то хорошее.
— Пока я не знаю, хорошее или плохое. — Он глубоко вздохнул. Ему было нелегко говорить. — Сам не знаю как, но сегодня я излечил двух пациентов от практически неизлечимых болезней...
После минуты молчания Джинни покачала головой. На ее лице появилось недоуменное выражение.
— Я не понимаю.
— Я тоже. Видишь ли...
Снаружи раздался звук автомобильного клаксона. Джинни вскочила на ноги.
— Это Джози. Я должна идти. — Она обошла вокруг стола и поцеловала Алана. — Мы поговорим об этом попозже, ладно?
Алан натянуто улыбнулся.
— Конечно.
Джинни быстро накинула пальто и выпорхнула из комнаты.
Алан ткнул вилкой в салат и принялся за еду. «Может быть, это и к лучшему», — подумал он. Они с женой знали многих врачей, у которых развился комплекс божественного всесилия. Стоит Алану начать говорить об излечении посредством рукоположения, и Джинни сочтет его сумасшедшим.
И, возможно, будет права.
Съев немного салата из креветок, он отложил вилку и откинулся на спинку стула. Сейчас он не был голоден, а просто ел впрок, чтобы не чувствовать голода потом.
Какие у него есть основания считать, будто он имеет какое-то отношение к тому, что у Сони восстановился слух, а у Генриетты Вестин в груди исчезла опухоль? Мнить себя чем-то вроде мага-исцелителя, значит, подвергать свою жизнь большим неприятностям.
Однако существовали определенные факты, и Алан не мог закрывать на них глаза. Глухота Сони Андерсен в свое время была подтверждена аудиметрическими приборами, а теперь девочка слышит. Миссис Вестин сама обнаружила у себя опухоль, и Алан сам подтвердил ее наличие. Но теперь опухоль исчезла.
Действительно, происходило что-то странное.
И каждый раз причиной тому служило его прикосновение.
Какое здесь может быть разумное объяснение?
Зарычав от чувства разочарования, отвращения и беспомощности, Алан скомкал в сердцах свою салфетку и вышел из дому, чтобы сделать вечерний обход в больнице.
* * *
По дороге из больницы он завернул в свой кабинет. Тони де Марко сообщил ему по автоответчику, что хочет видеть его. Это было счастливое совпадение, так как Алан давно уже хотел поговорить с Тони и предложить ему работу.
По пути он почувствовал голод и решил зайти перекусить в пригородную закусочную, но потом вдруг вспомнил, что хозяин закусочной неоднократно лечился у него от венерических болезней... а ведь сандвичи-то наверняка он готовит сам. Вместо этого Алан заглянул в ресторан «Мимисон» и заказал себе рыбный обед. Насытившись, он отправился прямиком к Тони. Паркуя машину, Алан заметил, что в окнах юридической конторы еще торит свет. Дверь Алану открыл сам Тони.
— А, Алан, заходи.
Алан улыбнулся в ответ. Тони был ближайшим его другом, партнером по делам строительной фирмы, а между тем виделись они крайне редко. Ростом чуть ниже Алана, Тони оставался все таким же гибким и поджарым парнем, каким в его возрасте может быть только убежденный холостяк и заядлый курильщик.
— Я тут только что закончил диктовать один документ. Выпьешь?
— Да, пожалуй.
Тони подал Алану стакан с виски.
— За Бруклин, — улыбнулся он, поднимая стакан. Они сделали по глотку, и Алан почувствовал, как ему обожгло горло. Это было приятное ощущение. Он окинул взором богато обставленную контору. Они с Тони прошли долгий путь от своих родных мест в Бруклине, находились на расстоянии нескольких миль отсюда, но, если судить по уровню дохода и престижу, они как будто пробежали несколько световых лет.
Они поболтали о том о сем, и наконец Алан спросил:
— Ты хотел поговорить со мной?
— Да, — сказал Тони, указывая на кресло и зажигая сигарету. Сам он сел за стол. — У меня два вопроса. Первый — ты помнишь, какая сегодня дата?
Алан не имел ни малейшего представления.
— Сегодня же наша восьмая годовщина, ты, чурбан.
Алану понравилась та легкость, с которой Тони перешел на бруклинский акцент и уличный диалект их юности. Алан уже давно заметил, еще во время обучения в медицинском институте, что его бруклинский акцент годится только для того, чтобы обсуждать соревнования по бейсболу, бутерброды с котлетами или уличные события, но никак не медицинские проблемы, ибо всякий, кто говорит с таким акцентом, по мнению обывателя, не может ничего понимать в медицине. Поэтому он решил перейти на некий нейтральный, не имеющий локальной окраски английский, ставший теперь такой же неотъемлемой его частью, как и походка.
Тони пользовался своим «адвокатским английским», только выступая в качестве юриста. Расслабляясь же с друзьями, он снова становился Тони де Марко — уличным драчуном и самым задиристым парнем в квартале.
— Да ну? Неужели прошло так много времени?
Алану с трудом верилось, что прошло уже восемь лет с тех пор, как он отыскал фамилию Тони в телефонной книге под рубрикой «Адвокаты» и к своему удовольствию узнал, что они оба выросли в Бруклине, всего в нескольких кварталах друг от друга.
Алан попросил Тони, чтобы тот помог ему расторгнуть договор с Лу Альбертом. Личные отношения у него с Лу были вполне приличными, однако стиль работы резко отличался у того и у другого. Алан был не в состоянии угнаться за темпом Лу, который принимал по восемь пациентов в час в обычные дни и по десять в напряженные. Метод Лу состоял во временном разрешении наиболее насущных проблем пациента при помощи укола или лекарства. Это был врач такого типа, у которого рука постоянно лежала на дверной ручке. Пытаясь состязаться с ним, Алан чувствовал себя как сборщик на конвейере. Это был совсем не тот стиль врачебной практики, который был ему по душе.
Но Алан не хотел разрывать контракт без согласия Лу. К несчастью, как выяснил Тони, Лу намеревался остаться верным букве соглашения. Но не в этом состояла трудность — у Тони была возможность обойти любые ограничительные условия, оговоренные в контракте.
— Да, восемь лет тому назад ты изменил всю мою жизнь, когда заявил, что намереваешься прекратить свой очередной контракт с Лу Альбертом.
— Каким образом?
— Я говорю вполне серьезно! Я предложил тебе тогда целый ряд способов отделаться от этого контракта, а ты сидел передо мной с видом оскорбленной добродетели и твердил: «Нет, я подписался под этим документом, и пусть так и будет». Ты знаешь, как я тогда себя чувствовал? Как последний подонок. Никогда ни один мой клиент не говорил мне такого. Никогда! Тебя нисколько не трогало то, что у тебя могли быть законные лазейки — ты дал свое слово и готов был его выполнять. Я чувствовал себя так, как будто очутился под столом и карабкаюсь к двери.
— Ты умело скрывал это, — сказал Алан, пораженный этим открытием. Он и представить себе не мог...
— Итак, с того дня я круто изменил всю манеру своего поведения. Больше никаких хитроумных ходов. Я потерял из-за этого многих клиентов, но зато теперь я могу с чистой совестью сидеть с тобой в одной комнате.
Внезапно для Алана многое стало ясно. Раньше он не понимал, почему Тони позвонил ему только через месяц после этой первой встречи и предложил стать совладельцем небольшого конторского помещения в здании, расположенном на другом конце города. Они могли разместить каждый свой офис на первом этаже, а второй этаж сдавать в аренду.
С тех пор они с Тони были всегда близкими друзьями и партнерами. Он сожалел, что они редко виделись. Он чувствовал, что этот энергичный адвокат был ему значительно более близок, чем кто бы то ни было из его коллег-врачей.
— Тони, я и подумать не мог...
— Брось, не думай об этом! — сказал Тони, махнув рукой. — Но есть другое дело: я сегодня услышал кое-что интересное.
— О чем ты?
— Я зашел выпить стаканчик к одному своему приятелю, пока он ожидал своего клиента. Когда этот клиент появился, они разговаривали в кабинете, расположенном рядом, так что пока я заканчивал свою выпивку, я слышал, о чем говорили. Этот хлыщ, который оказался врачом, сказал моему приятелю, что он собирается возбудить судебное дело против другого врача — по имени Алан Балмер. Я потом позвонил этому своему приятелю-адвокату и, прибегнув к своим обычным обходным маневрам, узнал, что этого врача зовут Ларкин. — Он взглянул на Алана. — Похоже, ты не очень удивлен?
Алан рассказал ему о своем утреннем разговоре с Фредом Ларкином.
Тони покачал головой.
— Ты порой бываешь настоящим хулиганом, Алан. Я навел предварительные справки об этом Ларкине. Он большая шишка и пользуется влиянием в попечительском совете больницы. Никогда не узнаешь — вдруг тебе понадобится один-другой приятель в высоких инстанциях.
— А зачем? — спросил Алан. — Я не намереваюсь становиться начальником, даже если бы имел время для этого. Больничные интриги мне противны.
— Однако никогда не вредно иметь дружеские связи.
— Это в тебе говорит политикан.
— Фу! Никогда не называй меня паршивым политиканом!
— Поскреби любого адвоката и обнаружишь внутри политикана! — сказал со смехом Алан.
— Не говори так высокомерно о друзьях, занимающих высокие должности. Как ты думаешь — как ты попал в этот фешенебельный клуб?
Алан пожал плечами. В то время Лу был его партнером, и он был членом клубного комитета.
— Это была не моя идея. Этого захотела Джинни... Я просто пошел на поводу.
— Да, но ты попал туда именно благодаря связям — а не потому, что твоя фамилия оканчивается на гласную букву или на «берг».
Алан снова пожал плечами. Его работа оставляла ему мало времени на теннис и яхту, так что он был редким гостем в клубе.
— Во всяком случае, ты мой друг, не так ли. Тони?
— Да. Но я отнюдь не занимаю высокого положения.
Алану хотелось рассказать Тони, что с ним случилось сегодня. Он пытался придумать, как сформулировать это так, чтобы это не звучало как бред, но ему ничего не приходило в голову. Черт побери, это ужасно! Ему необходимо было поговорить с кем-нибудь об этом, но он никак не мог заставить себя из-за страха — что подумают об этом люди. Он и сам черт знает что подумал бы, если бы ему рассказали такое.
Итак, он переменил тему разговора.
— Как у тебя идут дела?
— Великолепно! Даже слишком. Мне придется пропустить в этот уик-энд большой прием — нужно слетать в Сиракузы и встретиться там с клиентом. Ужасно обидно пропускать прием, который устраивает Сильвия Нэш.
Алан был поражен.
— Ты знаешь Сильвию Нэш?
— Конечно. Я делал для нее кое-какие дела. Эта леди либо хорошо знает, что делать с недвижимостью, либо просто очень везучая. Все, к чему она прикасается, сразу же превращается в золото.
— Деньги идут к деньгам.
— Да, но судя по тому, что я слышал, у нее они не всегда были. Грег Нэш, вернувшись из Вьетнама, поступил в страховую компанию своего отца, женился на Сильвии, застраховал себя на полную катушку и вскоре был убит в помещении профсоюза 7 — 11. Сильвия получила по страховке двойную компенсацию и все прочее и таким образом мгновенно стала миллионершей. С тех пор она утроила и учетверила этот капитал. Эта женщина — превосходный бизнесмен. К сожалению, она не соответствует своей репутации женщины свободных нравов.
— Ах, так? — спросил Алан, стараясь казаться незаинтересованным.
У Тони поднялись брови.
— Ты, похоже, заинтересовался, а?
— Нисколько.
— Да ну? Однако у тебя глаза вылезли из орбит, когда я упомянул ее имя.
— Мне просто было любопытно, как ты познакомился с ней.
— Та-ак. У тебя что-нибудь есть к ней?
— Ты должен знать меня лучше. Я просто лечу ее маленького мальчика, вот и все.
— Да, я вспоминаю, что она что-то говорила про тебя, ты будто бы можешь ходить по водам.
— Она очень впечатлительна. Но почему ты знаешь, что она не отвечает своей репутации?
— Мы встречались несколько раз.
Он представил себе Сильвию в объятиях Тони, и это причинило ему боль.
— Ну?
— Так ни разу от нее ничего и не добился.
Алан немного успокоился.
— Может быть, не так подошел?
— Может быть. Но я думаю, не в этом дело. В этой женщине очень много злости. Очень много.
Оба замолчали. Алан думал о Сильвии и о том, что он никогда не замечал в ней злости. Он всегда видел ее только вместе с Джеффи, и в ней всегда была одна только любовь к ребенку. Но Тонни очень наблюдательный парень. Алан не мог так просто отмести его впечатления.
Наконец он направил разговор на тему, ради которой хотел видеть Тони.
— Тони, не можешь ли ты кое-что разузнать для меня?
— Разумеется. О чем речь?
— Это по поводу пациента, который умер у меня в приемном покое прошлой ночью.
— Возможна медицинская ошибка?
— Сомневаюсь.
В эту ночь в больнице он бегло просмотрел результаты паталогоанатомического вскрытия умершего бродяги. У него была обнаружена начальная стадия рака легкого и запущенный цирроз печени на почве алкоголизма. Это был живой труп.
— Его имя — Уолтер Эрскин, он не был идентифицирован, но его отпечатки пальцев найдены в военном послужном списке. Родился в 1946 году в Чилликоте, Миссури, служил во Вьетнаме в конце 60-х годов. Лечился в психиатрическом госпитале в Нортпорте в 1970 году. Это все, что о нем известно.
— Этого недостаточно?
— Нет. Я хочу знать больше. Мне нужно знать, каким он был, когда стал взрослым, что случилось с ним во Вьетнаме и что произошло после Вьетнама.
— Зачем тебе это?
Алан пожал плечами. Ему очень хотелось все рассказать Тони, но сейчас еще не время. Пока он никому не мог сказать.
— Это сугубо личное, Тони. Ты сможешь мне помочь?
— Я думаю, да. Мне придется нанять человека, но это не проблема. Я иногда пользуюсь этим.
— Великолепно. Я оплачу все расходы.
— Черта с два ты заплатишь.
Они немного посмеялись по этому поводу, и Алан впервые за вечер почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере он теперь чувствовал, что он что-то делает в связи с тем, что с ним произошло. Он чувствовал нутром, что этот Уолтер Эрскин был здесь ключевой фигурой. Он что-то сделал с Аланом прошлым вечером. И так или иначе, тем или иным способом Алан намеревался узнать — что именно.
Глава 9
На приеме
Сильвия стояла у окна своей спальни на втором этаже, когда в комнату проскользнул Чарльз Эксфорд. Его фрак был расстегнут, а руки заложены в карманы брюк. Ей нравилось, как костюм сидел на нем. Это был плотный сорокачетырехлетний мужчина, ростом почти в шесть футов. У него было грубое лицо, его седеющие волосы слегка поредели на макушке, а в углах глаз были видны морщины, но его взгляд ей нравился.
— Где ты был? — спросила Сильвия.
— Внизу, в холле, обсуждал с Джеффи проблему национального бюджета, — сказал он мягко.
Сильвия улыбнулась и покачала головой. Чарльз снова еле удерживался на грани дурного вкуса. Она собралась было ответить ему злым замечанием об его дочери Джули, но у нее не хватило духа сказать это. Кроме того, это только еще более побудило бы Чарльза распространяться на поднятую им вначале тему. А когда это касалось Джеффи, он ходил по тонкому льду.
— Что же он сказал? — спросила она так же мягко.
— Немного. Он сейчас задремал. — Чарльз сел на ее кровать и откинулся назад, опершись на локти. — Кто-нибудь интересный будет сегодня?
— Все как обычно плюс особые гости: конгрессмен Свитцер и Эндрю Каннингхэм из городского медицинского управления.
У Чарльза удивленно поднялись брови.
— Оба? В одном доме?
Она кивнула, его улыбка отразилась на ее лице.
— Только они еще сами об этом не знают. — Она явно заглядывала вперед, представляя себе, что произойдет, когда эти два заклятых врага столкнутся друг с другом сегодня вечером.
— О, это будет очень забавно! — смеясь, сказал он, поднялся с кровати и поцеловал ее в губы. — Вот за что я люблю тебя, Сильвия.
Сильвия ничего не ответила ему. Она знала, что в действительности он совсем не любил ее. Просто ему импонировало ее стремление строить козни.
Она встретила доктора медицины Чарльза Эксфорда в Фонде Мак-Криди, куда привозила Джеффи для всестороннего обследования. Чарльз был и оставался сейчас руководителем нейрологического отделения Фонда. Он не проявил особого интереса к Джеффи, но зато очень заинтересовался ею. Вот уже три года у них продолжались более или менее регулярные отношения.
Сильвия сама не знала, что именно привлекало ее в Чарльзе, или Чакки, как она называла его, когда хотела проникнуть в глубины его души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37