Пламя отступило от его рук, и он с силой потер их друг о друга, стряхивая последние чешуйки крови. Когда император вновь посмотрел на своих подданных, его глаза светились голубизной летнего неба.
Он был единственным в мире человеком, внушавшим страх Тоа-Сителлу.
— Не нужно доклада, — произнес Ма'элКот. — У меня есть для вас задания.
— Вы… э-э… — выдавил Берн, выпрямляясь и откашливаясь, — разве мы не будем наказаны? Император сомкнул брови.
— За что же вас наказывать? Чем вы провинились передо мной?
— Я… я… — снова закашлялся Берн, — ничем, но…
— Но Саймон Клоунс снова сбежал.
Ма'элКот вышел из магического круга, приблизился к дивану и, наклонившись над Берном, положил руку ему на плечо — ни дать ни взять родной отец, ласково пожуривший юного отпрыска.
— Берн, неужели ты так плохо знаешь меня? Разве я маньяк, чтобы наказывать других за свои собственные ошибки? Разве я не был рядом с тобой каждую минуту? Мне до сих пор неизвестно, что сделал Саймон Клоунс, что это за магия, которая все еще не выветрилась из нас. Если даже я сам не могу разрушить или отразить ее, зачем мне наказывать вас за то, что вы не в состоянии сделать?
Берн поднял голову, и Тоа-Сителл был потрясен почти фанатичным раболепием, отразившимся на его лице.
— Я… я так боялся не угодить вам.
— Именно поэтому ты и есть мое возлюбленное дитя, — с теплотой промолвил Ма'элКот. — Ну-ка подвиньтесь и дайте мне сесть между вами.
Тоа-Сителл быстро отпрянул на край дивана. Он знал: император изменчив, как летняя гроза. Он мог ужаснуть человека одним-единственным взглядом с высоты своего величия, а в следующую секунду присесть рядом, как мальчишка на крыльце с приятелем.
— Меня подвела моя страсть. — Ма'элКот оперся локтями о колени. — Я защитил дворец Колхари от любой магии, принадлежащей не мне. Стремясь схватить Саймона Клоунса, я выковал нож, и теперь он дрожит в моей груди. Соединявший нас канал Силы стал той трещиной, через которую Саймон Клоунс смог уязвить меня. Этим вечером я призвал к себе Силу, желая спросить, как можно справиться с этой магией, и она рассмеялась. Она смеялась надо мной! Она сказала, что магия будет разрушена, как только я схвачу мага.
Ма'элКот встряхнул головой и задумчиво улыбнулся, наслаждаясь тонкостью собственной иронии.
— Понимаете? Берн, ты стоял с Саймоном Клоунсом лицом к лицу. Как он выглядит?
Берн в отчаянии покачал головой.
— Я не помню. Я силился вспомнить… может быть, я даже мог бы узнать его.
— Я знаю, что ты старался, — пророкотал Ма'элКот. — С самого утра я пытался отыскать Саймона Клоунса, основываясь на сведениях, полученных от известного вам человека. Я ничего не смог сделать; всякий раз, как у меня появлялась хоть малейшая догадка, я чувствовал, как эта проклятая магия глушит ее. Я пытался обернуть ее против нее самой, узнать хотя бы инициалы Клоунса, перебирал наугад имена в надежде, что какое-нибудь из них отзовется, и снова и снова ловил себя на том, что смотрю на лист, исписанный буквами, но не помню, какие из них отозвались, а какие нет. Будь я склонен к ярости, я бы разъярился.
— Но вы, ваше императорское величество, — вежливо вставил Тоа-Сителл, — кажетесь почти довольным.
От обращенной к нему улыбки Ма'элКота шло невероятное тепло. Несмотря на страх, оно согрело герцога до последней клеточки.
— Но я действительно доволен! Это что-то новенькое, Тоа-Сителл. Это вызов. Вы можете себе представить, как редко меня удивляют? Или огорчают? Этот Саймон Клоунс — самый интересный противник из всех, с кем я сталкивался со времен Равнинной войны. Он ускользнул от целой своры моих гончих; таким образом, решение вопроса состоит в том, чтобы найти гончую получше.
— Получше? — нахмурился Берн. Ма'элКот улыбнулся и обнял графа за плечи мускулистой рукой.
— Не принимай этого на свой счет, дорогой мальчик. Я прошу у тебя прощения за оговорку; я должен был сказать «более подходящую для этого дела».
— И это будет?.. — угрюмо поинтересовался Берн.
— Идем, я покажу тебе.
Ма'элКот встал и вошел в магический круг. Тоа-Сителл поспешно встал рядом с ним, но Берн медлил, глядя на распростертого на алтаре человека.
— Кажется, я его знаю.
— Знаешь, — кивнул Ма'элКот. — Герцог Тоа-Сителл, вы можете объяснить ему все.
Тоа-Сителл вздохнул и отвел взгляд.
— Его зовут Джейби. Думаю, ты видел его один или два раза. Он был капитаном Королевских Глаз. — Тоа-Сителл старался не смотреть на вздымающуюся и опускающуюся грудь Джейби, на подрагивающие в такт сердцебиению внутренности. — Он сообщил тому мастеру, Конносу, что против него существует обвинение.
— Именно, — снисходительно произнес Ма'элКот. — Но я сумел извлечь выгоду из его преступления: потусторонние силы, с которыми я вхожу в контакт, обычно бывают голодны. Какой же из меня хозяин, если я не могу предложить тому, кто работает на меня… скажем так, перекусить?
Берн понимающе кивнул.
— Он еще жив?
— Только его тело, — пророкотал Ма'элКот. — Иди сюда. Когда Берн вошел в круг, император положил руки на плечи своих подданных и устремил взгляд к каменному кругу на потолке. Они едва успели вздохнуть, как вдруг камень затуманился и сам превратился в туман. Теперь сквозь него Тоа-Сителл видел наползающие на небо облака и первые звезды, проклюнувшиеся на небосклоне.
Еще через мгновение пол исчез у них из-под ног, и трое мужчин молча поднялись к потолку. Камень позади них снова обретал плотность, и наконец они очутились на краю парапета Сумеречной башни.
Тоа-Сителл боялся Ма'элКота еще по одной причине: император не только обладал огромной силой, но и мог призывать ее одним усилием мысли, не произнося слов и не делая пассов. Тоа-Сителл знал о магии достаточно, чтобы оценить уровень концентрации, необходимый для выполнения простейшей операции; даже лучший из магов не мог совершать более одного заклинания одновременно. Многие чародеи, творя заклинание, прибегали к помощи магических предметов. Ма'элКот не нуждался в последних — казалось, для него не существует ограничений.
Тоа-Сителла охватила дрожь, однако прохладный ночной ветер был тут совершенно ни при чем.
Анхана раскинулась перед ними, словно ковер, затканный драгоценными камнями, от бриллиантовых искорок ламп до алых рубинов праздничных костров. Освежающий ветерок доносил до них веселые куплеты из таверн и крики вестников, возвращавшихся к своим хозяевам за расчетом, запах жаренного с луком и чесноком мяса и чистый аромат диких трав, расстилающихся до самого моря.
Клубившиеся на западе тучи величественно плыли к городу, а на востоке поднималась над пиками Божьих Зубов луна.
Ма'элКот протянул вперед руки и откинул голову, возвысив голос над свистом усилившегося ветра.
— Я хочу с помощью Силы узнать, кто сможет вырвать этот шип из моей лапы, кто избавит Империю от этого бунтаря Саймона Клоунса. Я обратился к Силе, и ответ прибыл из самых глубин моего сознания — я знал это, сам того не подозревая. Так зададим же вопрос ветру и напишем его на облаках!
Он воззрился на приближавшуюся черную стену грозовых туч.
— Посмотрите туда и узрите образ моей гончей! Тоа-Сителл проследил за указательным пальцем императора, ожидая, что сейчас на тучах возникнет портрет, как будто на пергаменте. Тучи накатывались, кипя, разбухая и пульсируя так, словно жили своей собственной жизнью. У Тоа-Сителла потемнело на миг в глазах, когда он понял, что изображение на туче не появится. Туча сама была изображением.
Повинуясь резцу императорской воли, туча, громоздившаяся над всеми остальными, начала видоизменяться, превращаясь в человеческое лицо. Превосходившее размерами гору, это лицо было обрамлено бородой и коротко подстриженными волосами; рот исказился яростью, в глазах блистали молнии.
Берн задохнулся.
— Да черт бы меня подрал…
Тоа-Сителл откашлялся и каким-то чужим голосом спросил:
— А вы не могли просто нарисовать картинку? Ма'элКот рассмеялся словно бог во хмелю.
— Неиспользованная Сила — это не Сила, Тоа-Сителл. Прекрасно, правда?
— Э-э… ну да, конечно, — согласился герцог. — Просто прекрасно.
Сейчас ему оставалось лишь стоять и с благоговением смотреть на происходящее.
— Это Кейн! — резко выпалил граф.
— О да. — В низком, рокочущем голосе Ма'элКота слышалось глубокое удовлетворение. — Это он. Завтра утром он будет в Анхане.
— Кейн-убийца? — Тоа-Сителл от любопытства позабыл и свое благоговение, и свой страх. — Тот самый Кейн, который убил Тоа-Фелатона?
Он внимательно стал изучать облачный лик. Ему уже приходилось видеть грубые наброски портретов Кейна, однако это изображение было таким живым, что ему почудилось, будто он созерцает воочию этого человека. Пока он смотрел, лицо растаяло и исчезло, снова превратившись в приближающуюся грозовую тучу.
— М-м-да, — вздохнул Ма'элКот. — Это он оказал мне ту самую услугу, хоть я и не давал ему такого приказания. Теперь, Тоа-Сителл, твоя задача вместе с Королевскими Глазами будет заключаться в том, чтобы найти этого человека и доставить ко мне. Постарайтесь как нельзя лучше выполнить это задание. Помните, он может не захотеть быть обнаруженным. У него имеются здесь помощники и друзья. Возможно, кто-нибудь из них придет к вам, если будет знать (Кстати, какая сумма покажется им достаточно заманчивой, но в пределах разумного? ) — если будет знать, что его ожидают, к примеру, двести ройялов золотом. Кроме того, я хочу, чтобы полицейские силы собрали горожан на Ритуал Перерождения — мы можем обнаружить Кейна чисто случайно, если не сработает приманка. Я хочу, чтобы завтра к заходу солнца он был во дворце.
— Двести ройялов золотом, — отрешенно повторил Тоа-Сителл. — Он уже в городе?
— Нет. Я не знаю, где он сейчас. Однако он прибудет в Анхану через два часа после восхода.
— Это предсказание?
— Магия, — улыбнулся Ма'элКот. — Я приманю его, как коза приманивает пантеру, и он придет.
— Но… — нахмурился Тоа-Сителл, — что, если сейчас он за тысячу лиг отсюда?..
— Будь он хоть за миллион лиг, это не имеет ни малейшего значения, — заверил его император. — Будь он хоть в стране мертвых, он придет сюда. Ты, Тоа-Сителл, — всего лишь слепой человек, тычешься в стены узкого коридора, именуемого Временем; я же — бог, который держит время в руке, как ребенок держит мячик. Реальность сама приспосабливается ко мне. Если бы Кейн находился за тысячу лиг отсюда, он еще несколько месяцев назад пустился бы в путь, чтобы ответить на мой зов. А реши я не призывать его сегодня ночью… он еще несколько месяцев назад остался бы там, где был. Понимаешь?
— Ну, не совсем, — признался Тоа-Сителл. — Если вы… м-м… притягиваете его с такой силой, зачем нам разыскивать его? Разве он не придет к вам по собственной воле?
Ма'элКот снисходительно усмехнулся.
— Он может прийти сам, а может статься — его предстоит тащить. Именно поэтому я и отдал вам приказ. Он придет тем или иным путем, отвечая на мой зов. Техника излишня.
Тоа-Сителл наморщил лоб.
— Если ваша магия так сильна, почему вы не можете притянуть Саймона Клоунса?
— Именно этим я и занимаюсь, — терпеливо объяснил Ма'элКот. — Чем меньше я знаю о человеке, чем хуже представляю его себе, тем длиннее и сложнее становится процесс притягивания. Кейн — всего лишь винтик в этом механизме, один из ингредиентов, как, например, кристалл или горсть серы. Как только я получу Кейна, Саймон Клоунс сам придет ко мне, как барашек на веревочке.
Пока они разговаривали, Берн стоял, сложив руки на груди, и глядел на город. Он крепко сжал губы, отчего стал похож на обиженного ребенка.
— А что мне делать? — наконец спросил он.
Ма'элКот повернулся к нему, и усмешка исчезла с его губ.
— Отдохни денек.
— Что? — На висках у Берна вздулись жилы, губы задрожали, словно перед ним встала дилемма: зарыдать или, вцепиться императору в горло.
— Берн, ты должен повиноваться, — произнес Ма'элКот спокойным, но не допускающим возражений тоном. — Я прекрасно знаю, что произошло у вас с Кейном. Кое в чем причиной был я сам. Понимаю, первая же ваша встреча станет последней для одного из вас. Поэтому отдохни денек, расслабься, погрейся на солнышке. Отправляйся в Город Чужаков, пей, играй, развлекайся с женщинами. Не подходи к Лабиринту; у Кейна есть друзья среди кантийцев, и он вполне может спрятаться там. Забудь о Саймоне Клоунсе, забудь о Серых Котах, забудь о государственных делах. Забудь о Кейне. Если кто-нибудь из вас встретит Кейна у меня на службе, отнеситесь к нему с почтением, словно к любимому ребенку Ма'элКота.
— А потом?
— Как только Саймон Клоунс окажется у меня в руках, судьба Кейна перестанет меня интересовать.
— Хорошо, — сказал Берн, прерывисто дыша. — Хорошо. Прошу прощения, Ма'элКот, но ты… ты знаешь, что он сделал со мной.
— Я знаю, что вы сделали друг с другом.
— Почему именно Кейн? Он что, какой-то особенный? Наконец Тоа-Сителл распознал нотку в голосе Берна, скрывавшуюся за обычной его раздражительностью. «Этот тип ревнует!» — озарило его. Сохраняя невозмутимое выражение лица, про себя герцог решил, что необходимо выяснить, каковы отношения между Ма'элКотом и его фаворитом — графом Берном.
— Я не уверен, — ответил Ма'элКот. — Хотя его карьера, конечно, впечатляет.
Император пожал массивными плечами и положил огромную руку на плечо Берна.
— Наверное, о его особенностях можно сказать так: он единственный человек, который сошелся с тобой один на один, Берн, и смог унести ноги.
На губах графа заиграла улыбка.
— Это только потому, что он умеет бегать быстрее зайца. Ма'элКот обнял Берна за плечи и вопросительно посмотрел в его лицо.
— Вот что я тебе скажу: ты уже не тот человек, что был. Теперь у тебя есть мой Дар, и Кейн не сможет больше убежать от тебя.
Берн положил ладонь на рукоять Косалла, и меч ответил на прикосновение легким жужжанием, приглушенным ножнами.
— Да. Да, я знаю.
Ма'элКот повернул голову ровно настолько, чтобы встретиться серо-стальными глазами со взглядом Тоа-Сителла.
— Тебя ждут труды, мой герцог. Прощай же!
Не успел Тоа-Сителл ответить, как его ноги погрузились в камень. Под Ма'элКотом и Берном поверхность башни оставалась твердой, и они невозмутимо наблюдали за тем, как герцог погружается все глубже и глубже. Тоа-Сителл вскрикнул от неожиданности. Последним, что он увидел, был Ма'элКот, прижимающий голову Берна к своей обнаженной груди.
Поддерживавшая герцога Сила мягко опустила его на каменную поверхность магического круга в Железной комнате. Тоа-Сителл отряхнулся и смахнул с одежды воображаемые песчинки; все это время он неотрывно смотрел в каменный круг над собой.
В конце концов он крякнул и помотал головой. Потом тихо подошел к алтарю и посмотрел на Джейби, того самого Джейби, которого он — фактически лично — отправил туда. Он долго стоял и смотрел, как вздымается его грудь, как сеть его внутренностей содрогается от сердцебиения, как оно все замедляется и, наконец, останавливается.
Джейби был его другом — хорошим, верным другом. Даже чересчур верным — ведь он же был другом Конноса. Он поставил дружбу превыше долга. Это был выбор хорошего человека.
Выбор мертвеца.
Верность стоила Джейби не только жизни. В ушах Тоа-Сителла все еще эхом отдавались его крики, ужас и агония, привлекшие те самые потусторонние силы, которые потом использовал Ма'элКот, Он пытался определить, осталось ли в этом умирающем теле что-нибудь от Джейби или он кричал от невыносимой боли в том кошмарном аду, куда вернулись потусторонние силы.
Однако в чем бы ни заключалась истина, тело все же справилось со своей ролью — послужило целям Ма'элКота; больше император в нем не нуждался. Тоа-Сителл не был таким же хорошим человеком, как тот, что лежал перед ним; он мог оказать ему только одну услугу — немного ускорить его конец. Очень осторожным и точным движением Тоа-Сителл зажал нос Джейби; вторая его рука накрыла рот умирающего.
Затем он вытер ладони о брюки и вздохнул. Впереди его ждало немало работы.
Прежде чем покинуть комнату, Тоа-Сителл еще раз посмотрел на каменный круг на потолке и тихо вздохнул.
Ему был суждено пережить прежнего властелина Анханы, однако он не был уверен, что переживет нынешнего.
7
Простые жители огромной Анханы, столицы Империи, редко глядят на небо, особенно после наступления темноты. К северу от Старого Города, в Лабиринтах, они более озабочены тем, что может ожидать их в следующей темной нише или подворотне. В Городе Чужаков подзаборные нелюди, когда они не слишком пьяны или обколоты, самозабвенно поглощены наблюдением за шатающимися по трущобам чистокровками. В Рабочем парке, который разделяет их, небо затянуто дымом из фабричных труб, а за огнями не видно звезд.
На острове Старого Города добропорядочные обыватели с наступлением темноты обычно запираются в домах, если только не обязаны идти на стражу.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Герои умирают'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Он был единственным в мире человеком, внушавшим страх Тоа-Сителлу.
— Не нужно доклада, — произнес Ма'элКот. — У меня есть для вас задания.
— Вы… э-э… — выдавил Берн, выпрямляясь и откашливаясь, — разве мы не будем наказаны? Император сомкнул брови.
— За что же вас наказывать? Чем вы провинились передо мной?
— Я… я… — снова закашлялся Берн, — ничем, но…
— Но Саймон Клоунс снова сбежал.
Ма'элКот вышел из магического круга, приблизился к дивану и, наклонившись над Берном, положил руку ему на плечо — ни дать ни взять родной отец, ласково пожуривший юного отпрыска.
— Берн, неужели ты так плохо знаешь меня? Разве я маньяк, чтобы наказывать других за свои собственные ошибки? Разве я не был рядом с тобой каждую минуту? Мне до сих пор неизвестно, что сделал Саймон Клоунс, что это за магия, которая все еще не выветрилась из нас. Если даже я сам не могу разрушить или отразить ее, зачем мне наказывать вас за то, что вы не в состоянии сделать?
Берн поднял голову, и Тоа-Сителл был потрясен почти фанатичным раболепием, отразившимся на его лице.
— Я… я так боялся не угодить вам.
— Именно поэтому ты и есть мое возлюбленное дитя, — с теплотой промолвил Ма'элКот. — Ну-ка подвиньтесь и дайте мне сесть между вами.
Тоа-Сителл быстро отпрянул на край дивана. Он знал: император изменчив, как летняя гроза. Он мог ужаснуть человека одним-единственным взглядом с высоты своего величия, а в следующую секунду присесть рядом, как мальчишка на крыльце с приятелем.
— Меня подвела моя страсть. — Ма'элКот оперся локтями о колени. — Я защитил дворец Колхари от любой магии, принадлежащей не мне. Стремясь схватить Саймона Клоунса, я выковал нож, и теперь он дрожит в моей груди. Соединявший нас канал Силы стал той трещиной, через которую Саймон Клоунс смог уязвить меня. Этим вечером я призвал к себе Силу, желая спросить, как можно справиться с этой магией, и она рассмеялась. Она смеялась надо мной! Она сказала, что магия будет разрушена, как только я схвачу мага.
Ма'элКот встряхнул головой и задумчиво улыбнулся, наслаждаясь тонкостью собственной иронии.
— Понимаете? Берн, ты стоял с Саймоном Клоунсом лицом к лицу. Как он выглядит?
Берн в отчаянии покачал головой.
— Я не помню. Я силился вспомнить… может быть, я даже мог бы узнать его.
— Я знаю, что ты старался, — пророкотал Ма'элКот. — С самого утра я пытался отыскать Саймона Клоунса, основываясь на сведениях, полученных от известного вам человека. Я ничего не смог сделать; всякий раз, как у меня появлялась хоть малейшая догадка, я чувствовал, как эта проклятая магия глушит ее. Я пытался обернуть ее против нее самой, узнать хотя бы инициалы Клоунса, перебирал наугад имена в надежде, что какое-нибудь из них отзовется, и снова и снова ловил себя на том, что смотрю на лист, исписанный буквами, но не помню, какие из них отозвались, а какие нет. Будь я склонен к ярости, я бы разъярился.
— Но вы, ваше императорское величество, — вежливо вставил Тоа-Сителл, — кажетесь почти довольным.
От обращенной к нему улыбки Ма'элКота шло невероятное тепло. Несмотря на страх, оно согрело герцога до последней клеточки.
— Но я действительно доволен! Это что-то новенькое, Тоа-Сителл. Это вызов. Вы можете себе представить, как редко меня удивляют? Или огорчают? Этот Саймон Клоунс — самый интересный противник из всех, с кем я сталкивался со времен Равнинной войны. Он ускользнул от целой своры моих гончих; таким образом, решение вопроса состоит в том, чтобы найти гончую получше.
— Получше? — нахмурился Берн. Ма'элКот улыбнулся и обнял графа за плечи мускулистой рукой.
— Не принимай этого на свой счет, дорогой мальчик. Я прошу у тебя прощения за оговорку; я должен был сказать «более подходящую для этого дела».
— И это будет?.. — угрюмо поинтересовался Берн.
— Идем, я покажу тебе.
Ма'элКот встал и вошел в магический круг. Тоа-Сителл поспешно встал рядом с ним, но Берн медлил, глядя на распростертого на алтаре человека.
— Кажется, я его знаю.
— Знаешь, — кивнул Ма'элКот. — Герцог Тоа-Сителл, вы можете объяснить ему все.
Тоа-Сителл вздохнул и отвел взгляд.
— Его зовут Джейби. Думаю, ты видел его один или два раза. Он был капитаном Королевских Глаз. — Тоа-Сителл старался не смотреть на вздымающуюся и опускающуюся грудь Джейби, на подрагивающие в такт сердцебиению внутренности. — Он сообщил тому мастеру, Конносу, что против него существует обвинение.
— Именно, — снисходительно произнес Ма'элКот. — Но я сумел извлечь выгоду из его преступления: потусторонние силы, с которыми я вхожу в контакт, обычно бывают голодны. Какой же из меня хозяин, если я не могу предложить тому, кто работает на меня… скажем так, перекусить?
Берн понимающе кивнул.
— Он еще жив?
— Только его тело, — пророкотал Ма'элКот. — Иди сюда. Когда Берн вошел в круг, император положил руки на плечи своих подданных и устремил взгляд к каменному кругу на потолке. Они едва успели вздохнуть, как вдруг камень затуманился и сам превратился в туман. Теперь сквозь него Тоа-Сителл видел наползающие на небо облака и первые звезды, проклюнувшиеся на небосклоне.
Еще через мгновение пол исчез у них из-под ног, и трое мужчин молча поднялись к потолку. Камень позади них снова обретал плотность, и наконец они очутились на краю парапета Сумеречной башни.
Тоа-Сителл боялся Ма'элКота еще по одной причине: император не только обладал огромной силой, но и мог призывать ее одним усилием мысли, не произнося слов и не делая пассов. Тоа-Сителл знал о магии достаточно, чтобы оценить уровень концентрации, необходимый для выполнения простейшей операции; даже лучший из магов не мог совершать более одного заклинания одновременно. Многие чародеи, творя заклинание, прибегали к помощи магических предметов. Ма'элКот не нуждался в последних — казалось, для него не существует ограничений.
Тоа-Сителла охватила дрожь, однако прохладный ночной ветер был тут совершенно ни при чем.
Анхана раскинулась перед ними, словно ковер, затканный драгоценными камнями, от бриллиантовых искорок ламп до алых рубинов праздничных костров. Освежающий ветерок доносил до них веселые куплеты из таверн и крики вестников, возвращавшихся к своим хозяевам за расчетом, запах жаренного с луком и чесноком мяса и чистый аромат диких трав, расстилающихся до самого моря.
Клубившиеся на западе тучи величественно плыли к городу, а на востоке поднималась над пиками Божьих Зубов луна.
Ма'элКот протянул вперед руки и откинул голову, возвысив голос над свистом усилившегося ветра.
— Я хочу с помощью Силы узнать, кто сможет вырвать этот шип из моей лапы, кто избавит Империю от этого бунтаря Саймона Клоунса. Я обратился к Силе, и ответ прибыл из самых глубин моего сознания — я знал это, сам того не подозревая. Так зададим же вопрос ветру и напишем его на облаках!
Он воззрился на приближавшуюся черную стену грозовых туч.
— Посмотрите туда и узрите образ моей гончей! Тоа-Сителл проследил за указательным пальцем императора, ожидая, что сейчас на тучах возникнет портрет, как будто на пергаменте. Тучи накатывались, кипя, разбухая и пульсируя так, словно жили своей собственной жизнью. У Тоа-Сителла потемнело на миг в глазах, когда он понял, что изображение на туче не появится. Туча сама была изображением.
Повинуясь резцу императорской воли, туча, громоздившаяся над всеми остальными, начала видоизменяться, превращаясь в человеческое лицо. Превосходившее размерами гору, это лицо было обрамлено бородой и коротко подстриженными волосами; рот исказился яростью, в глазах блистали молнии.
Берн задохнулся.
— Да черт бы меня подрал…
Тоа-Сителл откашлялся и каким-то чужим голосом спросил:
— А вы не могли просто нарисовать картинку? Ма'элКот рассмеялся словно бог во хмелю.
— Неиспользованная Сила — это не Сила, Тоа-Сителл. Прекрасно, правда?
— Э-э… ну да, конечно, — согласился герцог. — Просто прекрасно.
Сейчас ему оставалось лишь стоять и с благоговением смотреть на происходящее.
— Это Кейн! — резко выпалил граф.
— О да. — В низком, рокочущем голосе Ма'элКота слышалось глубокое удовлетворение. — Это он. Завтра утром он будет в Анхане.
— Кейн-убийца? — Тоа-Сителл от любопытства позабыл и свое благоговение, и свой страх. — Тот самый Кейн, который убил Тоа-Фелатона?
Он внимательно стал изучать облачный лик. Ему уже приходилось видеть грубые наброски портретов Кейна, однако это изображение было таким живым, что ему почудилось, будто он созерцает воочию этого человека. Пока он смотрел, лицо растаяло и исчезло, снова превратившись в приближающуюся грозовую тучу.
— М-м-да, — вздохнул Ма'элКот. — Это он оказал мне ту самую услугу, хоть я и не давал ему такого приказания. Теперь, Тоа-Сителл, твоя задача вместе с Королевскими Глазами будет заключаться в том, чтобы найти этого человека и доставить ко мне. Постарайтесь как нельзя лучше выполнить это задание. Помните, он может не захотеть быть обнаруженным. У него имеются здесь помощники и друзья. Возможно, кто-нибудь из них придет к вам, если будет знать (Кстати, какая сумма покажется им достаточно заманчивой, но в пределах разумного? ) — если будет знать, что его ожидают, к примеру, двести ройялов золотом. Кроме того, я хочу, чтобы полицейские силы собрали горожан на Ритуал Перерождения — мы можем обнаружить Кейна чисто случайно, если не сработает приманка. Я хочу, чтобы завтра к заходу солнца он был во дворце.
— Двести ройялов золотом, — отрешенно повторил Тоа-Сителл. — Он уже в городе?
— Нет. Я не знаю, где он сейчас. Однако он прибудет в Анхану через два часа после восхода.
— Это предсказание?
— Магия, — улыбнулся Ма'элКот. — Я приманю его, как коза приманивает пантеру, и он придет.
— Но… — нахмурился Тоа-Сителл, — что, если сейчас он за тысячу лиг отсюда?..
— Будь он хоть за миллион лиг, это не имеет ни малейшего значения, — заверил его император. — Будь он хоть в стране мертвых, он придет сюда. Ты, Тоа-Сителл, — всего лишь слепой человек, тычешься в стены узкого коридора, именуемого Временем; я же — бог, который держит время в руке, как ребенок держит мячик. Реальность сама приспосабливается ко мне. Если бы Кейн находился за тысячу лиг отсюда, он еще несколько месяцев назад пустился бы в путь, чтобы ответить на мой зов. А реши я не призывать его сегодня ночью… он еще несколько месяцев назад остался бы там, где был. Понимаешь?
— Ну, не совсем, — признался Тоа-Сителл. — Если вы… м-м… притягиваете его с такой силой, зачем нам разыскивать его? Разве он не придет к вам по собственной воле?
Ма'элКот снисходительно усмехнулся.
— Он может прийти сам, а может статься — его предстоит тащить. Именно поэтому я и отдал вам приказ. Он придет тем или иным путем, отвечая на мой зов. Техника излишня.
Тоа-Сителл наморщил лоб.
— Если ваша магия так сильна, почему вы не можете притянуть Саймона Клоунса?
— Именно этим я и занимаюсь, — терпеливо объяснил Ма'элКот. — Чем меньше я знаю о человеке, чем хуже представляю его себе, тем длиннее и сложнее становится процесс притягивания. Кейн — всего лишь винтик в этом механизме, один из ингредиентов, как, например, кристалл или горсть серы. Как только я получу Кейна, Саймон Клоунс сам придет ко мне, как барашек на веревочке.
Пока они разговаривали, Берн стоял, сложив руки на груди, и глядел на город. Он крепко сжал губы, отчего стал похож на обиженного ребенка.
— А что мне делать? — наконец спросил он.
Ма'элКот повернулся к нему, и усмешка исчезла с его губ.
— Отдохни денек.
— Что? — На висках у Берна вздулись жилы, губы задрожали, словно перед ним встала дилемма: зарыдать или, вцепиться императору в горло.
— Берн, ты должен повиноваться, — произнес Ма'элКот спокойным, но не допускающим возражений тоном. — Я прекрасно знаю, что произошло у вас с Кейном. Кое в чем причиной был я сам. Понимаю, первая же ваша встреча станет последней для одного из вас. Поэтому отдохни денек, расслабься, погрейся на солнышке. Отправляйся в Город Чужаков, пей, играй, развлекайся с женщинами. Не подходи к Лабиринту; у Кейна есть друзья среди кантийцев, и он вполне может спрятаться там. Забудь о Саймоне Клоунсе, забудь о Серых Котах, забудь о государственных делах. Забудь о Кейне. Если кто-нибудь из вас встретит Кейна у меня на службе, отнеситесь к нему с почтением, словно к любимому ребенку Ма'элКота.
— А потом?
— Как только Саймон Клоунс окажется у меня в руках, судьба Кейна перестанет меня интересовать.
— Хорошо, — сказал Берн, прерывисто дыша. — Хорошо. Прошу прощения, Ма'элКот, но ты… ты знаешь, что он сделал со мной.
— Я знаю, что вы сделали друг с другом.
— Почему именно Кейн? Он что, какой-то особенный? Наконец Тоа-Сителл распознал нотку в голосе Берна, скрывавшуюся за обычной его раздражительностью. «Этот тип ревнует!» — озарило его. Сохраняя невозмутимое выражение лица, про себя герцог решил, что необходимо выяснить, каковы отношения между Ма'элКотом и его фаворитом — графом Берном.
— Я не уверен, — ответил Ма'элКот. — Хотя его карьера, конечно, впечатляет.
Император пожал массивными плечами и положил огромную руку на плечо Берна.
— Наверное, о его особенностях можно сказать так: он единственный человек, который сошелся с тобой один на один, Берн, и смог унести ноги.
На губах графа заиграла улыбка.
— Это только потому, что он умеет бегать быстрее зайца. Ма'элКот обнял Берна за плечи и вопросительно посмотрел в его лицо.
— Вот что я тебе скажу: ты уже не тот человек, что был. Теперь у тебя есть мой Дар, и Кейн не сможет больше убежать от тебя.
Берн положил ладонь на рукоять Косалла, и меч ответил на прикосновение легким жужжанием, приглушенным ножнами.
— Да. Да, я знаю.
Ма'элКот повернул голову ровно настолько, чтобы встретиться серо-стальными глазами со взглядом Тоа-Сителла.
— Тебя ждут труды, мой герцог. Прощай же!
Не успел Тоа-Сителл ответить, как его ноги погрузились в камень. Под Ма'элКотом и Берном поверхность башни оставалась твердой, и они невозмутимо наблюдали за тем, как герцог погружается все глубже и глубже. Тоа-Сителл вскрикнул от неожиданности. Последним, что он увидел, был Ма'элКот, прижимающий голову Берна к своей обнаженной груди.
Поддерживавшая герцога Сила мягко опустила его на каменную поверхность магического круга в Железной комнате. Тоа-Сителл отряхнулся и смахнул с одежды воображаемые песчинки; все это время он неотрывно смотрел в каменный круг над собой.
В конце концов он крякнул и помотал головой. Потом тихо подошел к алтарю и посмотрел на Джейби, того самого Джейби, которого он — фактически лично — отправил туда. Он долго стоял и смотрел, как вздымается его грудь, как сеть его внутренностей содрогается от сердцебиения, как оно все замедляется и, наконец, останавливается.
Джейби был его другом — хорошим, верным другом. Даже чересчур верным — ведь он же был другом Конноса. Он поставил дружбу превыше долга. Это был выбор хорошего человека.
Выбор мертвеца.
Верность стоила Джейби не только жизни. В ушах Тоа-Сителла все еще эхом отдавались его крики, ужас и агония, привлекшие те самые потусторонние силы, которые потом использовал Ма'элКот, Он пытался определить, осталось ли в этом умирающем теле что-нибудь от Джейби или он кричал от невыносимой боли в том кошмарном аду, куда вернулись потусторонние силы.
Однако в чем бы ни заключалась истина, тело все же справилось со своей ролью — послужило целям Ма'элКота; больше император в нем не нуждался. Тоа-Сителл не был таким же хорошим человеком, как тот, что лежал перед ним; он мог оказать ему только одну услугу — немного ускорить его конец. Очень осторожным и точным движением Тоа-Сителл зажал нос Джейби; вторая его рука накрыла рот умирающего.
Затем он вытер ладони о брюки и вздохнул. Впереди его ждало немало работы.
Прежде чем покинуть комнату, Тоа-Сителл еще раз посмотрел на каменный круг на потолке и тихо вздохнул.
Ему был суждено пережить прежнего властелина Анханы, однако он не был уверен, что переживет нынешнего.
7
Простые жители огромной Анханы, столицы Империи, редко глядят на небо, особенно после наступления темноты. К северу от Старого Города, в Лабиринтах, они более озабочены тем, что может ожидать их в следующей темной нише или подворотне. В Городе Чужаков подзаборные нелюди, когда они не слишком пьяны или обколоты, самозабвенно поглощены наблюдением за шатающимися по трущобам чистокровками. В Рабочем парке, который разделяет их, небо затянуто дымом из фабричных труб, а за огнями не видно звезд.
На острове Старого Города добропорядочные обыватели с наступлением темноты обычно запираются в домах, если только не обязаны идти на стражу.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Герои умирают'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10