он наступал каждый раз, когда Хэри приходилось возвращаться на Землю и снова становиться самим собой. Даже сегодняшних событий — не настоящего Приключения, а записи трехлетней давности — хватило, чтобы вызвать эту реакцию.
Если уж совсем честно, то происходило нечто большее, нежели синдром «посткейновского дерьма». Внутри все горело, как будто он хлебнул кислоты, прожигавшей его теперь там, где скользнул меч стражника. Почему именно этот эпизод из Приключений Кейна? Вило что, совсем рехнулся?
Погружение Хэри в эпизод из «Слуги Империи» — даже столь короткий — оказалось изощренной пыткой. Будто в открытую рану, посыпанную солью, еще и выдавили лимон. Это не давало покоя, грызло изнутри, словно засевший в животе крысенок.
Обычно он ухитрялся обманывать себя, заставлял себя поверить, что на самом деле ему все безразлично, что боль, возникавшая при мысли о Шенне, всего лишь следствие несварения желудка и язвы. Что боль эта исходит от раны в теле, а не от жизненной бреши. И вот уже несколько месяцев он верил, что не думает о Шенне.
Трудности… Ха! Потренируйся — и все получите».
— Хэри? — Поскрипывая кожаным костюмом, Вило наклонился к нему, и голос его прозвучал предостерегающе нетерпеливо: — Все ждут тебя, малыш. Ну-ка рассказывай.
Хэри выговорил медленно, с трудом подбирая слова:
— Это противозаконно, Вило. Эта ваша техника нарушает закон.
Служащая «Моторолы» задохнулась, словно обывательница, внезапно увидевшая эксгибициониста.
— Лично могу гарантировать вам, что эта технология разрабатывалась независи…
Вило прервал девушку, махнув в ее сторону дымящейся сигарой, едва ли не больших размеров, чем он сам.
— Черт, Хэри, я прекрасно знаю, что это незаконно. Неужели я похож на идиота? Мне только нужно знать, есть ли в этом что-нибудь полезное?
Несмотря на пробивающуюся седину, Марк Вило походил на этакого бойцового петушка: «Вот какой я бизнесмен! Да, мне под шестьдесят, и всего в жизни я добился сам!» Самодовольный кривоногий ублюдок, главный акционер «Вило Интерконтинентал», якобы всемирной транспортной фирмы. Он был хозяином этого бестолкового поместья в предгорьях Сангре-де-Кристос, а также патрон известного актера, которого все знали как Кейна.
— Полезное? — Хэри пожал плечами и вздохнул. К чему споры? — Полным-полно, уж поверьте. Там вообще здорово. — Он повернулся к служащей «Моторолы». — Ваша биохимическая передача информации — туфта, верно?
Девушка стала бурно протестовать и не умолкала до тех пор, пока Хэри не бросил устало:
— А, да заткнись ты!
Однако он порадовался, что служащая оказалась круглой дурой: это давало пищу для размышлений и позволяло забыть о холодном презрении, которое он видел в глазах Шенны всякий раз, когда вспоминал ее лицо. Он уже давным-давно не мог представить себе ее улыбки.
«Думай о деле!» — одернул себя Хэри.
Он обернулся к Вило, стараясь держаться прямо и говорить как можно более естественно.
— Не позволяй им обдурить себя, Вило. Как там у них называется сигнал выхода? Синхромигалка?
Служащая «Моторолы» одарила его ослепительной профессиональной улыбкой.
— Это всего лишь одно из достоинств, которые делают нашу установку лучшей на сегодняшний день.
Не обращая внимания на ее слова, Хэри продолжал:
— Значит, чтобы выйти из программы, нужно мигать в такт. Это не механический выход. Система считывает импульсы при помощи обратной связи; точно так же действует технология Студии, а Студия относится к этой разработке весьма серьезно. Биохимическая передача информации — всего лишь маскировка. На самом деле здесь применяются только гипнотические средства, причем в строго ограниченном количестве — экономия. Вся их якобы сенсация — введение прямой нейроиндукции, которую Студия использует в собственных креслах-симуляторах, только здесь она чересчур сильна. Откуда взялся запах, который я почувствовал, отрезав голову Тоа-Фелатону? В реальности он далеко не так силен. А потом мой адреналин подняли на такой уровень, что я едва дух не испустил. А меч в животе… Это было слишком.
— Но… но мистер Майклсон… — затараторила служащая фирмы, обменявшись со своим ассистентом беспокойным взглядом, — мы должны были заставить вас поверить! Я хочу сказать…
Хэри медленно встал. Посткейневский синдром вызывал ощущение отсутствия в теле костей, и понадобились немалые усилия, чтобы побороть головокружение. Однако в голосе его послышались угрожающие нотки, а во тьме очей появился присущий Кейну опасный блеск.
Он приподнял край куртки и продемонстрировал окружающим коричневые шрамы у левого ребра — один на животе, другой на спине, там, где три года назад его пронзил меч стражника.
— Видите? Хотите потрогать? Так кто здесь лучше знает? Вы?
— Господи, Хэри, не будь такой сволочью. — Вило взмахнул сигарой в сторону служащей. — Не обращайте внимания. Он всегда такой, не только с вами.
— Говорю вам, — монотонно повторил Хэри, — это их рук дело. Если бы меч, задев ребро, причинил такую же боль, какая бывает в реальности, меня бы парализовало на несколько секунд. При такой боли можно только стонать, или визжать, или корчиться, или выходить из игры. Этот чертов стражник уже нацелился мне в горло. Верно?
Он вытянул руку в сторону Вило.
— Вы хотите сделать вложение в патентованную технику — это ваш бизнес. Но вряд ли вам захочется связываться с недоумками, не способными даже настроить виртуальный шлем.
Вило крякнул.
— Инвестирование тут ни при чем. Я собираюсь просто-напросто купить эту штуковину, Хэри. Этот прототип никому не известен. Даже такой гигант, как «Моторола», не станет выбрасывать на рынок технику, копирующую работу Студии. Мне только хотелось бы иметь собственный комплект, чтобы я мог развлекаться в свободное время, не тратя по нескольку недель на виртуальную кабину.
— Понятно, Делайте как знаете.
— Хэри… — снисходительно проронил Вило, снова беря в зубы сигару. — Твое отношение…
После слов Вило наступила тишина, по спинам присутствующих пробежал холодок. Служащая обменялась мимолетным взглядом с ассистентом — никто даже не шелохнулся. Вило мягко кивнул в сторону представителей компании, словно говоря Хэри: «Веди себя по-дружески, сынок».
Майклсон пожал плечами.
— Извини, Вило, — пробормотал он, — я не в духе. Но, с твоего позволения, я хотел бы задать еще один вопрос.
Вило величественно взмахнул рукой, и Хэри обратился к служащей «Моторолы»:
— Те сцены, что проигрывает это ваше кресло, далеки от стандартных записей Студии. В стандартных записях не ощущается запах, прикосновение или боль. К тому же я сомневаюсь, что ваши индукторы могут отслеживать нейрохимический канал, компенсировать запаздывание, дозировку и прочее тому подобное. Вы получаете записи незаконным путем, не так ли?
Лицо служащей озарилось первоклассной дежурной улыбкой.
— Боюсь, я не смогу дать вам ответ, — пропела она. — Однако в контракте отмечено, что мистер Вило получает записи, подходящие к этому оборудованию.
— Довольно, — с отвращением произнес Хэри, снова апеллируя к Вило. — Смотри, в чем тут дело. Эти кретины связались с еще одним идиотом из лабораторий Студии, и тот снабжает их незаконными записями. Во-первых, это означает, что записи скорее всего окажутся полнометражными. Двухнедельное Приключение будет продолжаться в этом кресле ровно две недели, как если бы вы лежали на виртуальном ложе в Кавеа, только еще хуже. У этого кресла нет тактильных рецепторов, приличных схем и системы подачи пищи. Во-вторых, вас постоянно будут снабжать незаконными записями. Их станут делать регулярно, и в один прекрасный день этот идиот попадется. Перед тем как его киборгизируют и переведут в работяги, полицейские Студии узнают обо всех его связях и предоставят информацию своим приятелям из правительства. А это вам не вежливые ребята из Социальной полиции, которые стучатся, прежде чем войти. Тогда возникнет вопрос уже не о техническом вмешательстве, а о нарушении прав на интеллектуальную собственность и авторское право. Вы очутитесь в Социальной полиции. Сомневаюсь, что даже вам, бизнесмену, захочется поближе познакомиться с Сопи.
Вило непринужденно откинулся в кресле, выдохнул несколько ароматных колец сигарного дыма, снова выпрямился и слегка улыбнулся — в уголках глаз собрались добрые морщинки.
— Хэри, а ведь ты до сих пор мыслишь как преступник. Прошло уже двадцать лет, а в душе ты все тот же уличный мальчишка.
Хэри ответил невеселой усмешкой. Он не понимал, зачем Вило говорит это, но и спрашивать не хотел.
— Сходил бы ты к бассейну, — продолжал бизнесмен, — и выпил, пока я буду договариваться с ними, а?
Прежде, когда Хэри выгоняли таким откровенным образом, он чувствовал себя отшлепанным ребенком. Теперь он почему-то лишь слегка удивился, что все еще остается в деле и что жизнь продолжается — словно это имеет какое-нибудь значение.
Все это не более чем игра — вроде игры в Кейна. Без Шенны мир пуст, и Хэри ни до чего нет дела. Он кивнул. — Ладно. Там и увидимся.
3
Майклсон ходил взад и вперед по залитым солнцем камням, окружавшим бассейн. Этот водоем вызывал радостные эмоции; только легкий запах хлорки и безотчетное ощущение, что природа не смогла бы создать такого комфорта, выдавали его искусственное происхождение.
Хэри продолжал челночные движения, затем сел и опять встал… Пару раз он направлялся к поросшей кустарником пустыне, нырял в песчаный ветер на голых холмах, однако неизменно останавливался у границы искусственного оазиса Вило, возвращался и снова начинал метаться. Его невольно влекло к этой зараженной, грязной пустыне: он представлял, как пройдет меж валунов и поднимется по мертвым камням на вершину горы. Он не питал надежды, что прогулка по отравленной пустыне поможет ему, но знал, что хуже после нее не станет.
Воспринимай все спокойнее, вновь и вновь повторял он себе. Она же не мертва. Однако всякий раз сердце подсказывало ему, что, возможно, было бы лучше, если б она умерла. Или если бы умер он.
После ее смерти он мог бы исцелиться. Собственная смерть избавила бы его от боли.
Какого черта Вило возится там так долго?
Хэри терпеть не мог ожидания. В такие минуты ничего не остается, кроме как расхаживать туда-сюда и раздумывать, — а в его жизни чересчур много вещей, о которых лучше не думать.
Он огляделся в поисках отвлекающего объекта. Он даже осмотрел искусственные утесы, по которым в бассейн сбегали водопады, подумав, что подъем на пятидесятиметровую высоту по скользким от воды камням может развеять его мысли о Шенне.
Он вел себя так с того самого дня, как они расстались. Быть занятым. Абстрагироваться. Не думать об этом. Способ был не так уж плох и помогал ему. Иногда он не вспоминал о Шенне часами, днями или даже неделями.
Однако Хэри был больше тактиком, нежели стратегом. Он неизменно побеждал в битвах, однако в такие дни, как этот, вынужден был признавать, что проигрывает войну.
Сейчас ему не желало помочь даже восхождение на скалу: наметанным глазом он заметил выступы для рук и ног, явно сотворенные для таких, как он. Скала была сделана специально для того, чтобы лазить на нее, и у Хэри это заняло бы не больше времени, чем подъем по лестнице.
Он с отвращением покачал головой.
— Эй, Кейн! — крикнула девушка, резвившаяся в бассейне. — Хочешь, позабавимся?
В бассейне плавали, плескались и играли две девушки из компании «Вило Интерконтинентал». Длинноногие, лоснящиеся, прекрасно сложенные, с великолепными зубами и грудью, они предназначались исключительно для того, чтобы развлекать гостей Вило. Обе были ошеломляюще красивы. Хирургическое наведение красоты входило как часть оплаты их пятилетнего контракта, по окончании которого они были вольны искать удачи где угодно. Сейчас они работали для Хэри: играли бедрами и ягодицами, грациозно изгибали загорелые спины, поднимали к небу груди. Это могло бы выглядеть весьма привлекательно, если б не было столь нарочито.
Девушка, позвавшая Хэри, скользнула за спину подруги и обняла ее; одна рука легла поверх груди, другая скользнула под водой к лону. Она грациозно изогнула шею, чтобы поцеловать плечо партнерши, и призывно взглянула на гостя.
Хэри вздохнул. Он подумал, что вполне мог бы присоединиться; в конце концов, в том, чтобы заняться любовью с парой девушек, заключалась некая честность. В отличие от падких на его славу женщин, встречавшихся буквально всюду, эти были профессионалами. Они не станут притворяться, что интересуются им, и не потребуют его внимания.
Несколько лет назад он наверняка прыгнул бы в бассейн. Однако теперь, после того как он нашел любящего и любимого человека, внесшего смысл в избитое словосочетание «заниматься любовью», он не мог поступить так. Это даже не интересовало его. Любовь с девушками из бассейна была бы чисто механическим, примитивным процессом, усложненным разнообразными фантазиями партнерш.
Затянутый в камзол слуга с подносом беззвучно появился возле Хэри, предложив ему бокал скотча.
Хэри взял бокал.
— Ну как, Кейн?
Майклсон вздохнул.
— Зовите меня Хэри, ладно? Почему-то никто не помнит, что у меня есть имя.
— А, ладно, Хэри. Я только хотел сказать, что я ваш большой поклонник, я даже… а, не важно.
— Ладно.
Однако слуга — Майклсон подумал, что его могли бы звать Андре — все еще стоял возле него. Хэри сделал глоток и стал смотреть на резвящихся девушек.
Слуга откашлялся.
— Конечно, я получаю только ваши записи, — произнес он самозабвенно. — А один раз мне даже удалось попасть в виртуальный мир, это когда господин Вило брал нас с собой отдохнуть, несколько лет назад. Это было здорово. Конечно, мы не могли попасть в виртуальность в вашем образе — это очень дорого, но нам достался Йотери-привидение. Помните его?
— С какой стати?
Хэри зевнул. Почему это люди считают, что все актеры знают друг друга?
— Ну, я это… не знаю. Вы убили меня — ну, то есть его — в заповедных лесах Анханы.
— А, да, — пожал плечами Хэри, вспоминая ажиотаж в Студии, когда он вернулся из этого Приключения. — Йотери следил за мной день или два, прежде чем я поймал его. Откуда мне было знать, что это актер? Он мог бы сообразить, что лучше не попадаться мне на пути.
— Вы даже не запомнили его?
— Я убил много людей.
— Господи! — Слуга придвинулся ближе, обдав Хэри запахом красного вина — видимо, выпил для храбрости. — Знаете, иногда я мечтаю о том, чтобы стать вами… стать Кейном, понимаете?
Хэри мрачно усмехнулся.
— Я тоже иногда мечтаю об этом.
— Я не совсем понял… — нахмурился слуга. Хэри сделал еще глоток скотча, чтобы подогреть беседу. Даже пустая болтовня с поклонником лучше, чем размышления наедине с самим собой.
— Кейн и я — не один и тот же человек, понимаешь? Я вырос в Сан-Франциско, а Кейн — порождение Поднебесья. Его воспитал вольноотпущенник-паткан, кузнец и коновал. Когда мне было двенадцать, я был форточником, потому что еще не дорос до грабителя; Кейна в этом же возрасте продали работорговцу из Липке, потому что его семья умирала во время Великого Голода.
— Но это же вроде игры, да?
Хэри пожал плечами и сел на камни, устраиваясь поудобнее.
— Когда я нахожусь в Поднебесье, в облике Кейна, все вокруг кажется мне довольно реальным. Я специально учился верить в это. Поднебесье совсем не похоже на наш мир. Кейн может делать то, что мне недоступно; он не чародей, но принцип примерно тот же. Он быстрее, сильнее, безжалостнее меня, хотя, может быть, и не настолько умен. Это такая магия — воображением и силой воли ты заставляешь себя верить.
— Так действует магия, да? Я хочу сказать, что не совсем ее понимаю, но вы…
— Я тоже не понимаю, — кисло признался Хэри. — Все чародеи сумасшедшие. Как бы силой воли они способны создавать галлюцинации. А впрочем, не знаю. Сыграй как-нибудь за одного из них — поймешь, что у них в голове куча тараканов.
— Но тогда… — хихикнул слуга, — зачем же вы женились на чародейке?
И вот так всегда — разговор возвращается к Шенне. Хэри опорожнил бокал и незаметным движением запястья швырнул его через бассейн на камни. Бокал разлетелся блестящими брызгами, засверкавшими в радужных каплях водопада. Хэри взглянул на слугу и увидел на его лице испуг.
— Прибрал бы, пока хозяин не пришел.
— Господи, Кейн, я не хотел…
— Забудь, — сказал Хэри, ложась на камни и закрывая глаза локтем. — Иди и прибери.
В сознание нагло ворвались завершающие эпизоды «Слуги Империи». Он почти чувствовал у себя под головой колени Шенны, почти вдыхал запах ее кожи, почти слышал, как она шепчет, что любит его и что он должен жить.
Самым счастливым воспоминанием, которое явилось ему, лежащему на камнях у бассейна Вило, была картина, когда он лежал на склизких булыжниках узкой улочки Анханы и истекал кровью.
Его разбудила упавшая на лицо тень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10