Таня Ч крупна
я брюнетка в спортивном китайском костюме ядовито-синего цвета, на год п
остарше. Наташа Ч стриженая и обесцвеченная, с плоской грудью под вязан
ой кофтой и несколько длинноватым носом. В общем, вполне приличные девки.
Как говорил один мой знакомый, покойничек, «ничего и в поле много». Черт зн
ает как это расшифровать, но я для себя считал афоризм чем-то вроде «в пол
е и жук Ч мясо».
Ч А это Валерик, мой большой друг, Ч сообщил тем временем Дрозд. Ч Очень
рекомендую. Опасный человек. Работает, кстати, в охране гуманитарки.
«Работал», Ч подумал я. Громкое слово «гуманитарка»… Презервативы, про
тивозачаточные таблетки, заношенное тряпье, просроченное сухое молоко,
не сортовой рис, списанные консервы из натовских запасов. Мука японская,
малопонятные лекарства, мясо глубокой заморозки сорокалетнего возраст
а. Большой беды оттого, что мой пункт номер шесть прикрыли, для народа не б
удет. Я, правда, потерял бабки и место, ну и хрен с ними. Всё равно не удержал
ся бы и набил морду мистеру Хепнеру, очкастому румяному немчику, моему на
чальнику. Он-то, кстати, и подарил мне электробритву. На день рождения. И ве
сьма сожалел, паскуда, что не может предоставить мне новое место работы.

Ч Ой, у вас, наверно, столько вкусного! Ч восхитилась Таня.
Ч А вот, держите! Ч И Дрозд молодецки принялся выкладывать на стол колб
асу, консервы и шоколадки, а в довершение ко всему бухнул две бутылки с роз
овой жидкостью «от доктора».
Ч Какая прелесть! Вот здорово! Ч наперебой зачирикали девки.
Мы поставили стол между двух кроватей, вскрыли кильки, порезали колбасу
и хлеб, а девчонки тем временем дожарили свою картошку. Шоколадки девки с
нашего молчаливого согласия разделили каждую на три части и с повизгива
нием съели. Дрозд разлил «докторовку» по пластиковым стаканчикам и сказ
ал древний, как мир, тост:
Ч За знакомство!
И началось…


***

Я проснулся на полу. Собственно, ни в каком другом месте я проснуться и не
мог Ч вчера мы поснимали с панцирно-сетчатых кроватей одеяла, матрасы и
подушки и устроили на полу огромный сексодром. Детали гульбы я не помнил,
да и ни к чему их было вспоминать. Сначала, естественно, всё было традицион
но Ч под тосты уничтожили первую бутылку. Что-то эта сволочь доктор туда
добавляет, ну не может простое бухло так вставлять… Гадом буду. Недаром м
алиной пахнет. Тем не менее эти события в моей памяти остались свежи.
Как приканчивали вторую, я помнил уже смутно. Сначала вроде анекдоты рас
сказывали. Я это делать не умею, но и то рассказал один, теперь уже не помню
даже, какой и про что. Вроде был смешной, ага. Дрозд хохотал, девки делали кр
углые глаза и взвизгивали. На мне повисли Наташа и Марина, а Дрозд тискалс
я на своей кровати с Таней. После второй девчонки поскребли по сусекам и в
ыставили бутылку чего-то мутно-серого, но нам уже было всё равно. Тут-то и
потащили матрасы на пол… Помню, пели с Дроздом «Броня крепка!», пользуя пр
и этом Марину с двух сторон, в то время как Таня и Наташа лизались поодаль.
Как выяснилось, оба мы служили во времена хохляцкого конфликта в танковы
х, и даже вместе бились под Черниговом, и вместе успели оттуда свалить до т
ого, как там рванули тактические ядерные… А я и не знал, подумать только. В
Грузию Дрозд уже не попал Ч демобилизовали после контузии, а я влетел. Но
это уже другой разговор.
Я попытался перевернуться, что оказалось делом сложным, ибо у меня на жив
оте покоилась голова Наташи, а на правом плече Ч Марины. Рядом дрых Дрозд
с открытым ртом, а его Таня откатилась куда-то в сторону. Излишне говорить
, что все были голые, как северные скалы. Осторожно стряхнув с себя девок, я
посмотрел в окно. Светло. Или еще вчера, или уже сегодня, но уж не ночь ни в к
оем случае. Наверное, сегодня. В голове тарахтели маленькие барабанчики,
и я почему-то с ужасом подумал, что зря не взял с собой гуманитарные гондо
ны. Ведь вчера кого-то даже в задницу поимел… Хорошо бы хоть не Дрозда, хе-х
е.
Нахватаюсь ведь заразы и подохну.
А и хрен с ним.
Я встал и принялся скакать на одной ноге между тел, надевая штаны. Разбуже
нный моими прыжками Дрозд Ч морда опухшая, всё хозяйство набок, изо рта с
люни натекли Ч открыл один глаз и спросил:
Ч Что, утро уже?
Ч Давно.
Ч Фак твою муттер, мне ж на работу пора… Ч С этими словами он повернулся
на правый бок, уткнувшись лицом в массивную грудь Тани, и немелодично зах
рапел.
Мне захотелось пнуть его в волосатую худую задницу, но я сдержался и поше
л умываться.
Совмещенный санузел когда-то содержал в себе такие достижения прогресс
а, как унитаз и душ, но теперь они не работали. А то как же. Я поплескал в лицо
холодной водой из ведра, отметил, что кто-то наблевал на пол, может, и я сам,
с кем не случается, и вернулся в комнату.
Ч Доброе утро, маленький! Ч сказала хриплым голосом Наташа. Она сидела
на кровати, прямо на голой панцирной сетке, и пила из носика заварочного ч
айника. Ч Хочешь?
Ч А что там у вас? Ч осведомился я.
Ч Липовый цвет.
Я хлебнул липовой заварки и поискал глазами, что бы такое съесть. Безрезу
льтатно. В сковородке из-под жареной картошки валялся носок. Не мой, у мен
я не такие драные.
Ч Курить хочешь? Ч спросила Наташа.
Ч А есть?
Ч Вот. Ч Она протянула папиросу. Я сунул ее в рот и щелкнул одноразовой з
ажигалкой Ч всё из той же гуманитарки.
Ч Слушай, мне работа нужна, Ч сказала она, дождавшись, пока я затопчу быч
ок в консервную банку.
Ч А я-то что? Девочка, меня недавно выперли. Закрыли мою гуманитарку. Я сам
безработный, как крыса.
Ч А Леша сказал…
Ч Леша несет сам не зная что. Для понта. Так что извини
Она заплакала. Вроде бы нужно было ее как-то утешить, но у меня рука не подн
ималась. Так она и сидела голым задом на панцирной сетке и плакала, утирая
сь ладошкой. Хренотень всё это, спьяну. Бабе проще, баба известно чем зараб
отает столько, что за год не проешь. Мужикам труднее.
Я побродил по комнате без особенной цели и решил, что пора сваливать. Попр
обовал растолкать Дрозда, но тот вполголоса послал меня, назвав почему-т
о Коляном, и я понял, что сегодня Дрозд на работу не придет. Выгонят ведь де
била, подумал я, но оделся и тихонько ушел, притворив за собой дверь. Наташ
а так и плакала на кровати, когда я уходил…
Внизу, у самого выхода из подъезда, толпились местные числом шестеро. Оди
н, кажется, тот, что вчера на площадке маячил. Ждут ведь, падлы. И понять их м
ожно: что еще делать, работать негде, а тут хоть развлечение.
Ч Здоров, земеля, Ч сказал один, самый хлипкий. Старый прием, детский: сна
чала до тебя докапывается сопля, ты ему даешь подзатыльник, а большие реб
ята идут за него заступаться. И правильно, не трожь маленьких.
Ч И ты здоров, земеля, Ч в унисон ответил я.
Ч Чего к нашим девкам ходишь? Со вчера ждем. Цени интеллигентное обращен
ие Ч дождались, пока от девок уйдешь.
Ч Мы тебя знаем, ты на Роторном живешь, Ч сказал второй.
Это уже хуже. Ладно, приходите, ребята, на Роторный, там разберемся.
Ч И что? Что у вас девки, купленные? Или важные детали от них отвалятся?
Ч А хоть бы и так. Некрасиво. Хотя бы бутылку выставил, мы ж культурно, всё
понимаем. Девок-то нам не жалко.
Люблю культурный разговор, но вот эти морды не просто так здесь стоят. У ме
ня в кармане есть какая-то мелочь, на бутылку им, может, и хватит… Хотя ни хр
ена.
Ч Ни хрена, ребята, Ч сказал я, прислоняясь спиной к стене. Ч Приходите
к нам на Роторный, и мы вас не тронем. И девки у нас есть.
Ч Не хочет земеля с нами разговаривать, Ч заключил хлипкий.
Очевидно, это было сигналом к действию, потому что остальные стали подтя
гиваться ко мне. Чтобы не терять зря времени, я приложил хорошенько хлипк
ому и еще какому-то уродцу в солнцезащитных очках. Четверо остальных поп
ытались взять меня в коробочку, но я не отрывался от стенки, чем весьма осл
ожнил их задачу. Бойцы они оказались липовые и в основном мешали друг дру
гу. Один, на свою беду, вытащил нож, но я его выбил, успел подхватить и хищно
завертел лезвием в воздухе. Так я оттуда и вышел Ч пятясь и отмахиваясь н
ожом. Урла за мной не последовала Ч ссали против ножа. Дети, ой дети!
Возле памятника ходил давешний ара. Он, кажется, узнал меня и приветливо з
аулыбался.
Ч Эй, ара! Ч сказал я. Ч Курить продашь?
Ч Курит продам. Какой табе курит, папырос, сигарет?
Ч Сигарет. «Мальборо».
Ч Ай, дорогой сигарет!
Ара полез во внутренний карман пальто. Я здраво рассудил, что сигарет и вп
рямь дорогой, не стал рассусоливать и двинул ему в челюсть, а потом добави
л ногой, когда он уже валялся на асфальте. Чемодана при нем не случилось, н
о вот из карманов я выгреб довольно много денег и несколько пачек разных
сигарет, презервативов и жвачки.
Ара хрюкал, булькал кровью, ворочался, но встать не пытался и за ноги не хв
атал, видать, получал уже горячего. От парка ко мне бежали двое сородичей п
оверженного, но явно опаздывали. Или разумно не спешили. Я тоже, ничуть не
торопясь, побросал презервативы наземь (за ненадобностью), повернулся и
потрюхал к набережной с чувством восстановленного собственного достои
нства.

2

У меня дома сидел дядя Хорек и читал подшивку «Собеседника» двадцатилет
ней давности. Вернее, не читал, а искал фотографии голых девок.
Ч Привет, Валерик! Ч обрадовался он, шамкая беззубым ртом. Ч А я вот жаш
ел гажетку почитать…
Ч Читай, дядь. Жрать хочешь?
Ч Не откажалшя бы.
Я без лишних слов вручил ему буханку хлеба и две банки сгущенки, купленны
е в коммерческом магазине. У ары, как выяснилось, я изъял что-то около пяти
миллионов плюс двадцать долларов. К подарку я добавил две пачки «Кента»,
чем совершенно добил дядю Хорька.
Ч Ограбил, штоль, кого? Ч в благоговейном ужасе спросил он.
Ч Премию получил. Ты намазывай вон булочку сгущенкой да хавай. И покури н
ормальные сигареты вместо веника своего.
Ч Ого! Богатей! Ну, пойду, штоли, покушаю.
И он поволок снедь в свою конуру по соседству. Раньше дядя Хорек работал ф
отографом; очень хороший, говорят, был фотограф Ч художник, а не фотограф
. Сейчас и осталось, что голых девок разглядывать. Смотрит-смотрит, а пото
м как раскричится: «Где ж у него, козла, свет?! Кто ж так снимает Ч блики вон
куда пошли!» Хороший, в общем, дядька. Жаль, помрет скоро Ч туберкулез у не
го и с почками хреново…
Я побросал в тумбочку покупки: в основном консервы и разные полуфабрикат
ы. Миллиона три потратил, но еще и осталось прилично, спасибо кавказским г
ероям. Улегся на кровать, открыл банку пива «Холстен» и, глядя в потолок, т
ихонько высосал его. Головная боль ушла; правда, ныл сломанный урлой зуб. И
нтересно, как там Дрозд? Небось, набьют ему рыло. Ну и ладно, надо было со мно
й идти, я звал, будил. Вот только бы не схватить заразу, не взял же вчера с со
бой презеры, а ведь целая тумбочка, аж назад высыпаются! Зарплату нам один
раз ими дали.
Неожиданно включилось радио. На полуслове прорвался голос диктора, сооб
щивший, что «…дается прибытие нового груза гуманитарной помощи ООН». Я д
отянулся до выключателя и заткнул маленького мерзавца.
Ч Валерик!
Это опять был дядя Хорек.
Ч Говорят, облава жавтра будет.
Он постоянно добывал где-то уникальные агентурные сведения про облавы,
проверки паспортного режима, раздачу халявной жратвы. Ходили слухи, что
у него сын служит в войсках ООН, но я не хотел в это верить: сытый ооновец не
должен доводить батьку до такого скотского состояния… Хотя, скорее всег
о, так оно и было.
Ч Точно, дядь?
Ч Ну! Ужаш, ужаш, шаматоха!
Ч И во сколько?
Ч Не жнаю. Жнаю, што жавтра.
Ну, жавтра так жавтра. Поспать надо, выспаться. Пожрать хорошенько. Кстати
, дверь надо закрыть, а то усну, а жратву из тумбочки повытаскивают, хоть бы
бабки соседские. Хорек-то не из таковских, а вот бабки…
Облава Ч штука опасная. Ни с того ни с сего оцепляют дом и начинают шмонат
ь по квартирам. Что ищут, зачем Ч неясно: то ли наркотики, то ли оппозицион
еров-террористов, то ли просто отрабатывают мероприятия на всякий случа
й. Одно важно: могут и морду набить, и в каталажку загнать, и пристрелить не
нароком. А еще неположенные вещи изъять. А в ранг неположенных вещей попа
дают в первую очередь жратва, деньги и всякие мелкие ценности. Когда я в ох
ране гуманитарки работал, меня не трогали Ч корочки солидные, контора у
важаемая, сами там кормятся. Честь, конечно, не отдавали, но и не обижали. А т
еперь я такой, как все. Быдло, одним словом. Помойка.
С этими мыслями я и заснул, а проснулся оттого, что дядя Хорек тряс меня и б
ормотал:
Ч Пришли жа тобой, Валерик, шлышишь, пришли!
А кто-то невидимый громко рявкнул:
Ч Ну-ка, старый хрен, отойди! Я сам его щас разбужу!
За этим последовал ощутимый удар по ребрам. Били, кажется, сапогом. Я извер
нулся, но меня сдернули на пол и потоптали еще немного, после чего велели о
деться поскорей. Знакомая публика: двое в штатском и двое ментов, один из к
оторых в чине капитана. Он и орал. За их спинами вертелся дядя Хорек, пока в
торой мент, сержант, не огрел его дубинкой. Ну вот, нажрался я. И выспался… И
облава не потребовалась.
Внизу, на улице, ждал джип. Милицейский «Ниссан-Патрол» серого цвета, с по
битой мигалкой, заботливо перемотанной изолентой. Это насторожило: обыч
но по мелочи ездят на стареньких «козлах» или «Жигулях», а то и вовсе пешк
ом ходят, благо отделение недалеко. Я осмелился подать голос и обратился
к капитану:
Ч Начальник, а за что меня-то?
Ч Черного на улице побил? Деньги отнял? А ножик откуда? Ч флегматично кв
акал капитан, налегая на меня на поворотах.
Ч Не мой ножик.
Ч Ясное дело, не твой. Мой. Сиди, сука, молча.
Ч А что ножик? Ну, ножик… Ч продолжал я.
Ч Говорю, заткни пасть. Там все тебе скажут.
И я, как сука, сидел молча, пока мы не приехали вовсе не в отделение, а к огро
мному краснокирпичному зданию УВД с золотым орлом под крышей, Там пожило
й сержант препроводил меня в камеру предварительного заключения, где уж
е сидело и лежало человек десять. Преимущественно доходяги типа дяди Хор
ька, наловленные по углам, но у батареи грелись двое крупных мордоворото
в явно из уголовников. Я и не знал, что в УВД тоже камер полно.
Ч Посиди пока тут, Ч велел сержант, словно я мог куда-то уйти из камеры п
о своему усмотрению.
Я послушно сел на краешек деревянного топчана и поморщился Ч от параши
омерзительно воняло.
Ч Че косорылишься? Ч спросил один из мордоворотов, завязывая скандал. Я
его понимал: чем не займешься от скуки.
Ч Воняет, Ч честно сказал я.
Настроение у меня было, прямо сказать, нехорошее. А мужики этого не понима
ли.
Ч Не нравится ему, Степа, Ч огорчился второй.
Ч А тебе, что ли, нравится? Ч с любопытством спросил я. Ч Ну, иди поближе с
ядь, понюхай с удовольствием.
Пока они отдирались от батареи, я дал Степе по яйцам, оставив его в глубоки
х размышлениях о пользе хороших манер, а второго отволок к любимой параш
е и окунул мордой в самую гущу, чтоб наслаждался. Пока он там булькал, опра
вившийся Степа полез было ко мне. Пришлось сломать ему челюсть. Оказалос
ь совсем не трудно.
На крики поверженного Степы прибежали менты. Двое ласково повели его к л
екарю, а третий Ч всё тот же пожилой сержант Ч вяло сказал мне:
Ч Что ж ты, сука, сидеть спокойно не можешь? Одному человеку челюсть слом
ал, второго в говно мордой сунул…
Ч Говно к говну. А пусть не лезут, Ч по-детски парировал я. Ч Нужны они мн
е. Человеки хреновы.
Ч Человеки не человеки, а мне за них отвечать. Пойдем в одиночку, а то ты ту
т мне устроишь Вавилон…
В одиночке оказалось гораздо уютнее. Вот сразу бы сюда и посадили. Парашу
заменял работающий (!) унитаз, а на металлической лавке лежали тощий матра
сик и одеяло. В довершение ко всему минут через двадцать мне принесли обе
д: жидкий картофельный суп, перловку и хлеб. Вполне прилично, даже лучше, ч
ем в столовке-бомбоубежище, к тому же еще и бесплатно.
Навернув обед, я прилег и задремал. Никто меня не беспокоил, только назойл
ивая муха то и дело кусала меня за нос, пока я не подстерег ее и не убил ладо
нью. С тем и заснул Ч второй раз на дню.
Приснилась мне редкая штука Ч марш-бросок моторизованной колонны по Во
енно-Грузинской дороге. Правда, на самом деле я сидел в танке, а во сне поче
му-то видел всё как бы со стороны. Ну, типа, я на горе стою или в вертолете. Да
же свой танк видел Ч с белой черепушкой на броне и маленьким красным фла
жком. Машины негромко рычали, в горном прохладном воздухе стоял сизый ды
мок выхлопа, а по обочине на «козле» с лихо изогнутой антенной мчался ген
ерал-майор Сурмин.
1 2 3 4 5