— Неужели и ребрышки целы? — выдавил из себя "одержимый" не без усилий и все же сумел задать вопрос с ехидцей и даже и усмешкой на разбитых губах.— А ты почему не шепелявишь? — ответил на ехидный вопрос ироничным вопросом Ступин. Заговорил слегка подсевшим, с хрипотцой голосом, продолжая осторожный самомассаж.— Кое-чего во рту осталось. Мне хватит и одного клыка, чтобы глотку тебе перегрызть.— Фу! Размечтался. Ни в жисть не позволю, чтоб ты меня обслюнявил.— Тогда, может, в футбол сыграем? Вместо мячика — голова противника.— А ты, дружок, затейник. Хочешь проверить, как у меня с техникой "летающей стопы", да?— Снова у тебя ошибка в окончаниях: "летающих стоп"!.. Ах, прости! Я и забыл, что у тебя одна ходуля с дефектом. Конечно, для тебя это техника "стопы".— Кстати, для справки — хавальник я тебе разворотил как раз хромой ходулей.Где-то внизу, на территории, прилегающей к зданию центра, грохнул выстрел, раздался душераздирающий крик, и хлопнула граната.— У ваших опять проблемы, — прокомментировал какофонию маджнун.— Зато у большинства ваших — уже никаких, — усмехнулся Ступин.— И у меня уже никаких, — широко улыбнулся окровавленным ртом окончательно восстановившийся после нокдауна маджнун, сжал кулаки, шагнул к кособокому ниндзя. — И я готов тебя сразу прикончить, если играть ты отказываешься.— О'кей, игры кончились. — Ступин сжал единственный левый кулак, встал к недругу невредимым правым боком, выставил перед собой культю и сделал короткий подшаг, сохраняя правостороннюю стойку. — Язык тебе больше нечем откусывать, а разговоры разговаривать ты сможешь и загипсованный, как фараон египетский.— Весело с тобой, Ступин. — Маджнун выполнил шаг со сменой стойки, подтянул кулаки поближе к груди, сильнее согнул колени. — Так весело, аж обидно тебя добивать.— До... чего? — Ступин остался на месте, расположил кулак на уровне живота, приподнял культю. — "До", и дальше я не расслышал.— Добивать. Доделывать то, чего не смогли те, которые превратили тебя в инвалида. Ты ведь, наверное, и пенсию по инвалидности получать должен, а?— Шутишь? У меня ИНН — индивидуального номера налогоплательщика — и того ни фига нету, а что касаемо пенсионной карточки, так... — одержимый не дал противнику договорить. Маджнун шагнул и, едва достигнув так называемой "средней дистанции", выполнил техническое действие, именуемое "атакой на трех уровнях". Одновременно, очень-очень быстро, из ряда вон мощно, образцово правильно ударили: ступня ассасина по голени ниндзя, правый кулак в корпус, левый в голову.Культя отклонила кулак, бьющий в голову, локоть здоровой руки Ступина сбил кулак ассасина, бивший в корпус. Бультерьер убрал с линии атаки голень, но неполноценная нога притормаживала, и врагу удалось, чиркнув по надкостнице, зацепиться стопой за подколенный сгиб хромого.Маджнун, намеренно теряя равновесие, дернул стопой-крючком, разжал кулаки и "повязал", лишил подвижности руки Бультерьера, вцепившись пальцами в рукава серого комбинезона на плечах у Семена Андреевича.Ассасин опрокинул ниндзя и вместе с ним, в обнимку, покатился по крыше к мусорной куче, к мешкам с деревянной трухой. И будто бы две серые капли ртути смешались в одну, закипающую.Бурлящая серая масса докатилась до порванного мешка, из которого уже высыпалось с килограмм опилок. От серой копошащейся массы отделилось щупальце руки.Обтянутые серой кожей перчатки пальцы схватили горсть опилок, единая телесная масса расцепилась, ассасин приподнялся, отлип от противника и швырнул опилки в прорезь капюшона, в глаза ниндзя. И откатился гуттаперчевым мячиком к сложенным в стопку доскам.Из верхней доски в стойке торчит о-кама. Маджнун хватается за палку-рукоятку оружия практичных средневековых крестьян с далеких Островов, обламывает безжалостно прочно застрявшее в досках лезвие-клюв.Встает, пошатываясь, ослепший ниндзя. Ступина кособочит — борясь в партере, маджнун дотянулся пальцами до травмированной области желудка и нанес несколько весьма ощутимых тычков по больному. Ослепленный опилками ниндзя делает сложные пассы руками, ощупывая пространство вокруг себя, плетет сложные кружева воображаемой паутины, контролируя пустоту, и крутит, вертит головой, стараясь сориентироваться на слух.— Я обещал тебя сразу добить, инвалид, и я готов это сделать прямо сейчас, — произнесли окровавленные, припухшие губы "одержимого", а его кулак перехватил поудобнее палку с обломком лезвия на конце. — Но я передумал! Ты не хотел играть, но придется. Играем в жмурики. Проигравший — жмурик. Догадываешься, кто проигравший?.. А?.. Не слышу?..Ступин молчит. Припорошенные опилками глаза в прорези капюшона лихорадочно моргают, кожа на переносице собралась суровой складкой, голова повернулась на голос, руки прекратили движение, левая остановилась на уровне многострадального желудка, культя прикрыла серую грудь.— Догадываешься! — ответил за Ступина его недруг, взмахнув палкой с обломком на конце.Обломок лезвия — мал и коряв, однако вполне пригоден для того, чтобы рассекать сухожилия и кромсать мясо. Этот обломок — знак свыше! По всем законам сопромата лезвие должно было переломиться у самой-самой кромочки. Обломок-знак свидетельствует — самому небу угодно, чтоб в схватке равных победил раб божественного халифа.Кусочек стали, который вот-вот окрасится в цвет крови ненавистного противника, рассекая воздух, поет заунывную погребальную песню. Маджнун выписывает восьмерки поющим обломком в прохладном предночном воздухе и приближается к ослепшему ниндзя, предвкушая долгожданную развязку. Ступин пятится, прихрамывая, все больше и больше сгибая колени, гнет все сильнее и сильнее спину, массирует единственной ладошкой желудок, трет культей глаза, моргает.Хромая нога Ступина задела пяткой тугой целлофановый мешок со строительным мусором, ниндзя споткнулся, маджнун зверски вскрикнул, широко-широко размахнулся палкой со знаковым обломком на конце и...И равнодушная пуля пробила навылет голову — с глазами навыкате, с оскалившимися ломаными зубами, с распухшими красными губами — "одержимого" предвкушением сладчайшего мгновения торжества божественной справедливости.Напряженный, занесенный над простреленной головой кулак разжался, рукоятка с обломком лезвия о-камы выпала из дрогнувших в последний раз пальцев. В выпученных глазах промелькнула тень лютой ненависти к коварному миру живых. "Одержимый" рухнул на колени и медленно завалился на спину, раскинув руки, глядя в обманувшие его небеса потухшими зрачками.— Бы-ли-и-ин! — Ступин выпрямился, встряхнулся, смачно шлепнул культей по ладошке, нервно топнул хромой ногой, повернулся к поребрику, окружавшему периметр крыши. — Кто, блин горелый, стрелял? Какой, мать его в лоб, идиот?!Над краешком поребрика промелькнула серая гибкая тень. Поребрик перемахнул сульса с пистолетом системы Дерягина в руке, его узкие глаза смотрели на психанувшего ниндзя удивленно, чуть виновато и с некоторой опаской.— Семен Андреич, я только взобрался, гляжу — вы совсем плохой, а этот замахивается, и я...— Головка от буя! Я тут, понимаешь, Оскара зарабатываю, актерствую на всю катушку, изображаю раненого Паниковского, хромого, слепого и жалостливого, а он, блин, пиф-паф и... Блин! Ты чего? Не мог ему в руку стрельнуть, если уж совсем невтерпеж было, а?!— Семен Андреич, я не...— Ты идиот, братец! Юлик трепался, типа, вы все люди проверенные и надежные, а я, придурок, поверил на слово, уши развесил! Идиоты! Кретины! Дебилы! Неужели ты, балбес, посмел подумать, что этот самовлюбленный сумасшедший сумеет раскромсать меня в капусту? Да я ж его, болезного, только-только довел до нужной кондиции, чтоб спокойненько... У-у-у!!! Как же я зол! Какой, б-ылин, облом!! Бы-ы-л-ли-и-ин-н!!! Глава 5Они — победители 17 часов 43 минуты с секундами на высокоточных электронных часах Корейца. Человек, привыкший называть себя Корейцем, залег на холмике меж двух пеньков, на опушке леса у самого края паханых полей, и разглядывает в бинокль с моногократным увеличением избушку, что притулилась на краю деревни, километрах в трех от пункта скрытого наблюдения.Подмосковная деревня с интересующей Корейца избушкой на околице находится до смешного точно посередине квадрата пахотных площадей. Со всех четырех сторон гектары угодий обрамляет лес, сплошь березовый, и совершенно непонятно, почему деревня называется Дубки. Через деревню, пересекая квадрат полей, проходит заасфальтированная дорога, идеально прямая и, наперекор известной присказке, в отменном состоянии. По дороге лениво тащатся грузовики, спешат легковушки, а вон и пацанята малые на велосипедах проехали, не иначе, за лес поехали, на речку купаться. Пока Кореец отвлекся, наблюдая за пацанятами, возле избушки на околице припарковался джип. Четырехколесный монстр встал рядом с трехколесным убожеством — мотоциклом с люлькой. А мотоцикл стоял около подержанной "Ауди". А еще около избушки отдыхали покинутые владельцами "Мицубиси" и "копейка". Эта избушка — явка федави. Каждую последнюю пятницу месяца сюда наведываются гости. Когда один-два, бывает, и человек до пятнадцати собираются. Ровно в 18.00 двери явочной избушки закрываются, опаздывать у ассасинов не принято.Свои сборища ассасины легендируют встречей однополчан. Всем им есть чего рассказать о службе в Чечне, и местный участковый их серьезно уважает. Особенно уважения деревенского милиционера удостоен хозяин избушки, земляк участкового, местная достопримечательность — правильный парень по фамилии Семецкий, который побывал в заложниках у злобных чеченов и вернулся на Родину героем.Проклятые ваххабиты держали Семецкого где-то в горах долго, целых два с половиной года ни слуху ни духу. Уж и однополчане похоронили рядового Семецкого, и мать все слезы выплакала, а он вдруг объявился у нашенского блокпоста на окраине Грозного, исхудавший, но не сломленный, с горящими глазами и важной информацией о горной базе боевиков. Его потом даже по телевизору показывали в программе "Сегодня". Воскресший односельчанин, то есть однодеревчанин, вернувшись в отчий, то есть материнский, дом (отца-то у Семецкого никогда не было, то есть был, конечно, кто-то его зачал, но кто, мать сама толком не знает), зажил образцово, в том смысле, что водки ни-ни, ни грамма, и от курева тоже в плену отвык и возобновлять дурные привычки отказался категорически.Каждую последнюю пятницу месяца Семецкий отпрашивается с работы пораньше и готовится к встрече с однополчанами. А его матушка в этот день, наоборот, задерживается на работе подольше. Случалось, на посиделки однополчан заглядывал участковый. Ему наливали. Хорошие ребята, разного возраста, в разных званиях уволились в запас, кто срочную тянул, а кто и в офицеpax служил, кто в столице проживает, а кто проездом. Свойские мужики и пить горазды. Семецкий-то в завязке, ну а перед остальными, как и положено у русских людей, стаканы стоят. Которые не за рулем, водочку себе подешевле наливали, а участкового, со всем уважением, из особой бутылки с иностранными буквами напитком угощали. Случалось, милиционер уже в зюзю, а остальные пьющие хоть бы хны. Смеются, подливают и тосты говорят — грех не выпить. И кто-нибудь обязательно уважаемого участкового культурненько так из избушки выведет, как напиток в иностранном бутыле закончится, не раньше, и культурно до родимой хаты доведет представителя закона...Кореец подрегулировал резкость, разглядел лица — курносые, улыбчивые — вышедших из джипа. Понаблюдал, как гости обходят мотоцикл с люлькой, о чем-то переговариваясь с местным деревенским алкашом, который вертелся у припаркованного транспорта и, ясное дело, чего просил. Увидел, как к парковке подошел участковый, отогнал алкаша и козырнул гостям. Один из приехавших на джипе поздоровался с участковым за руку, другой вскинул руку и посмотрел на свое окольцованное часами запястье. Опустив линзы бинокля, взглянул на электронный циферблат высокоточных часов и Кореец......17 часов 54 минуты. "Какой сегодня день?" — подумала Зоя, глядя на циферблат, вмонтированный в приборную панель.— Сегодня четверг? — спросила Зоя у плохо выбритого усатого мужика с сизой татуировкой на тыльной стороне правого кулака: "ГДР-1978".— Пятница, — ответил усач, оскалившись, продемонстрировав золотые фиксы и лукаво скосив похотливые свинячьи глазки на пассажирку. — Загуляли, дамочка? Можа, продолжим? Я — холостой, богатый, не пожалеешь. Можа, завалимся ко...— На дорогу смотри! — оборвала водилу Зоя. Усач, слава богу, послушался и вовремя тормознул "Москвич" в хвосте автомобильной пробки перед светофором. Еще в аварию с ним, с тараканом этим, не хватало попасть!— Можа, ко мне домой поедем, а? Подумай, дамочка. Я богатый, возьму бухала, какое тебе нравится, довольная будешь, а? Я через Мытищи из дачи возвертался. У меня дача — двенадцать соток, банька, теплицы. Дома на балконе своя картошечка, огурчики, закусь — пальчики оближешь.— На дорогу смотри! Езжай давай — зеленый на светофоре. И нечего на мои коленки пялиться. Ишь, губу раскатал. Дон Жуан, тоже мне...Зоя сошла с электрички в Мытищах. Согласно легенде, Бультерьер, похитивший и продержавший женщину энное количество дней в темном подполе, подвез ее, связанную и с повязкой на глазах, в ближнее Подмосковье, помог выбраться из багажника, извинился за неудобства, надрезал ножиком узелок веревки, спутавшей руки, и был таков. Зоя подумала и решила, что Мытищи вполне подойдут в качестве мнимой высадки из багажника."Зря я с этим тараканом заговорила, — думала Зоя, разглядывая свое отражение в мутном зеркальце над лобовым стеклом. — Какая, черт побери, мне разница, четверг сегодня или пятница? Главное, что не выходные. Всю дорогу молчала, и бомбила сидел, заткнувшись в тряпочку. Дернул же меня черт за язык, дуру... А выгляжу я, да, как шлюха привокзальная, но, черт возьми, я же ему, таракану этому озабоченному, штуку отстегнула за провоз. Неужто шалавы дешевые столь же щедро платят бомбилам на сраных тачках?"Она поправила сальные волосы пальцами с облупившимся лаком на ногтях. Поморщилась, увидев отражения грязных рукавчиков блузки. Нет, лучше в окно смотреть, себя разглядывать — пытка.Женщина всегда остается женщиной. Настоящая женщина — феминистки и лесбиянки не в счет. В электричке Зоя Михайловна Сабурова выглядела едва ли не леди на общем замызганном фоне, и, лишь добравшись до окраины Мытищ (сначала на маршрутке ехала, потом пешочком прошлась), лишь уединившись в рощице подле автострады, она отважилась снять шляпку, распустить прятавшиеся под головным убором сальные волосы, смыть с лица косметику, поцарапать маникюр, снять с немытого тела одежду, морщась от запашка пота и выгрузив из спортивной сумки грязные шмотки, переодеться в непотребное, в дорогое, но настоятельно требующее стирки, в свое, в то, в чем ушла с юношей Кимом, согласившись имитировать собственное похищение. Переодевшись, запихнула чистую одежду, купленную ей Корейцем, в сумку, подарок Бультерьера, вылила в сумку с одежками сто пятьдесят миллилитров бензина из флакона для духов, чиркнула зажигалкой и пошла прочь от костра к трассе, где безжалостно сломала каблук левой босоножки об асфальт, выудила из заднего кармана джинсов купюру в тысячу рублей, подняла руку и стопорнула этот сраный "Москвич" с усатым бомбилой за рулем."Врет он, что с дачи возвращается, — подумала Зоя. — Типичный бомбила. Извозчик с большой дороги. Кобель озабоченный... Скорей бы приехать!.."...18 часов 07 минут 06 секунд на высокоточных часах Корейца. Пора заканчивать наблюдение — дверь со двора в сени закрыта, все сегодняшние "гости" в избушке "однополчанина" Семецкого. Или, называя вещи своими именами, ловушка сработала, ассасины, собравшиеся на явке, уж две минуты как спят вповалку.Необязательно, конечно, было приезжать сюда, на эту опушку, и валяться с биноклем на холмике меж пеньков, но так как-то спокойнее. Мало ли что, а вдруг как раз сегодня сработал бы пресловутый закон подлости, и ловушка-избушка осталась бы пустой? Нет, гораздо спокойней увидать своими глазами, как без трех минут шесть Семецкий высунул лобастую башку во двор, повертел ею и исчез в сенях, и дощатая дверь больше не открывалась.Кореец сполз, пятясь по-рачьи, с холмика, встал и, пригибаясь, пошел в березнячок, что зеленел в десятке шагов от кромки паханого поля. В березнячке, попирая колесами едва приметную тропу, стоял, дожидаясь Корейца, мотоцикл модели "Ява". Кореец спрятал бинокль в сумку, притороченную к мотоциклетному седлу, достал из-за пазухи мобильник и набрал короткий номер: 02 — и, когда ему ответили, надавил клавишу, воспроизводящую аудиозапись вмонтированного в мобилу цифрового диктофона.— Алло, милиция? — заговорила мобила голосом Семена Андреевича Ступина. — Слушайте и не перебивайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41