Только намекните! Уж как-нибудь ущерб бы компенсировал. В конце-концов опять решается – разбитным таким манером, дабы не заподозрили, что в панике, и штаны полны до краев – поинтересоваться по новой: «Мы куда, все ж, уважаемые беи?» Но смеются опять, шутят так своеобразно: «В армию, дорогой бей». «В армию?», – он оценивает юмор. «А в армию, хитрец бей! А что, у нас разве солдатиков не хватает?» Смеются, плечиками тугими жмут, аж в на заднем сиденье совсем тесно становится. «Скоро уж», – говорят. Он совсем в недоумении. Снова перебирается в покуда целой (может и не надолго) черепушке недавняя клиентура. Но ведь, правда, все довольны оставались. Это ж сразу видно по всем параметрам. У Исхана глаз наметанный.
Тут, наконец, подвозят. Нет, ни к какому ни к учреждению-зданию. Стоит, двери нараспашку другой «форд», причем зеленого (!) цвета. Пока у Исхана от удивления рот тоже нараспашку, два дюжих молодчика передают его под локотки двум таким же дюжим сержантам. Взаимные кивки, и вот первый «форд» уже растворяется в потоке. Исхан Хаккин снова на заднем сиденье, только эти военные уже не улыбаются, а на его вопрос: «Что такое, почему?», свысока так посмотрели и молчок. Только на пятый раз, тот, что слева, все ж дернул веком, как от тика, да как гахнет локотком в солнечное сплетение: «Сиди смирно, Сопля! В армии вопросы задают исключительно старшие по званию». Исхан сам, вроде, умеет и локотками, и другими способами, но тут перевес явно не на его стороне. Он молча, умело, восстанавливает дыхалочку. Но не получается, тот, что посиживает с другого боку, видимо, для уравновешивания мира, тоже тычет локотком, но дает пояснения: «Уклонялся, собака? Сколько лет „косил“?» Дело дрянь: тут могут и забить.
На призывном пункте суета, но его пропускают, в смысле, проводят, без всякой очереди. Всякие молокососы с вещичками смотрят вокруг затравлено, а дорогу уступают сходу, жмутся к стеночкам.
– Исхан Хаккин? – потом адрес, то сё. Это уже в чистеньком кабинете с двумя вентиляторами, один на сейфе сверху, другой на штативе возле стола – оба, понятно, направлены не на Исхана.
Аллах неистощим на чудеса и проказы. Его дело – не то что не очень полная, а совсем тонюсенькая, и подозрительно новая папка – уже открыта. Там фото, как положено, и вообще-то можно даже не спрашивать, кто – и так видно. Но Исхан отвечает: под грудной клеткой точно будет синяк.
– А куда меня? – после еще нескольких вопросов, решает спросить Исхан, тем более что из двух сержантов сопровождения в комнате, сзади всего один.
Вообще-то он имел в виду другое, но офицер, с вихрящимися под встречными потоками ветра явно свыше меры длинными от уставных волосами, понимает по-своему:
– В пехоту, конечно. А ты что, разве танкист, или вертолетчик? Что-то по твоей карточке учета не наблюдается. И ловкий же бестия, – это уже для стоячей глыбы – сержанта сзади, – смотри, сколько лет уклонялся, волынил. Наверное, жандармов подкармливал.
– Так вроде ж, я уже по возрасту… – вставляет Исхан.
– У нас в Турции, рекрут, комплектование по призыву. Не знал? Каждый мужчина, если он мужчина, обязан отслужить.
– Э-э… А сколько? – спрашивает Исхан.
– Восемнадцать месяцев, – почти любезно поясняет офицер.
– Восемнадцать месяцев! – не в шутку ужасается Исхан. – Так у меня ж дело! Бизнес! Э-э не…
– Рот заткни, гниль морская, – зловеще негромко говорят из-за спины, с нависающей над сидящим позиции. Эвфемизм весьма странный, совсем вроде не к месту. Или это эпитафия когда-тошнему гражданскому приволью?
* * *
…Правда, это —
Уже перестраховка. Кто поверит,
Что этот сброд, торчащий промеж скал,
Способен будет выдержать атаку
Направленную в лоб? Под градом стрел
Он дрогнет и помчится,
Бросая снаряжение, обоз,
А так же раненых, с убитыми на пару,
Назад в Афины так, что сорок две,
Что с мелочью километровых меток,
Преодолеет без труда, с рекордом,
Чем удивит в последствие века,
На все тысячелетия подряд
Заняв первое место по секундам…
16. Ёлки, палки и индийские моря
Когда-то в большой, ныне легендарной только в плане негатива, стране – Советском Союзе, неврастенические правители которого спали и видели как бы быстрее превратить окружающий мир в неугасимое ядерное пепелище, наличествовало целых три полигона для зенитно-ракетной техники. Как-то они тут поскромничали, видимо в связи с издержками. Ибо действительно, если главное дело армии наподдать врагу по полной, то на кой черт ей еще и обороняться? То ли дело, основной и отдельный вид вооруженных сил – Войска Стратегического Назначения! Не требуются им никакие полигоны. Точнее полигонов у них в просторах родной страны видимо-невидимо. Однако те полигоны не просят никакого особого оборудования и обустройства. Посмотрел маршал в карту масштаба 1 к 20 миллионов – нет мегаполисов. Открыл карту масштабности 1 к 2-м миллионам – опять нету городов. Достал из сейфа карту 1 к 500 тысяч, надел очки – неточки больших населенных пунктов. Поднял телефон, потребовал карту 1 к 100 тысячам – оп-па-па! – опять нету поселков городского типа. Распечатал следующую – 1 к 10 тысяч – ни деревни, ни хрена. А уж 1 к 5 тысяч развернул по полу – ни единого хуторка, или хоть заселенного сарайчика. Над аэрофотосъемочной простыней лупой пепелящей повел как лазером – ничего нет. Только елки горделиво прут в стратосферные выси, углекислоту из-за зелёности круглый год переваривая. Поднял еще одну телефонную трубину: «Так мол и так, создан для дела защиты Отечества новый, с иголочки (кедро-шишечной), полигон!» «Опробовать!» – повелевают оттуда. «Так точно! Есть!» – кивает маршал, у коего на погонах звезда размера что поставь, что положи. Утихомирил одну трубочку, брякнул по другой: «Соедините-ка меня… Ага, эдакий сякой, готовь тебе полигон. Давай уж, заре навстречу!» «А всегда готов!» – скажет где-то «N-ске» генерал, у коего на каждом погоне звезда со звездою говорит, и даже краешками лучиков кое-где уж соприкасается от малости пространства.
И гукнет под другим «N-ском» Саратовской области, откинутся пиропатроном крышечки и взовьются ввысь быстроногие «эс-эс-ы» всяких марок. Пройдут они без помарок ионосферы и все прочие сферы по баллистическим, да как шмякнут туда куда веле… А это мы сейчас вот проверим. Мясорубит воздух над соснами некий премудрый «Ту» с великофокусной фотокамерой. И?… Нет, тут вам не антинародный царский режим! Не ждите Подкаменно-Тунгусской бесхозяйственности, с разбазариванием народного добра. Только две срубленные ёлки-палки упали, как раз нужно-спланированные, в пределах квадрататуры круга ста на сто километров круго-вероятного отклонения. Кому что ясно-непонятно?
Кому-то не очень. И вообще, пусть и две елки, но задарма не в лесосплав срублены. Есть ли это правильно-верно по-ленински, и как Ильич нынешний зачитал? Не есть, ни как не есть! Подать снова маршала широзвездного, а лучше даже адмирала широ-штано-полосного, обгорелого шеей в вечном дне Нептуна в экваториальном патрулировании. Звякнет старинным звоном над лучшим вертолетоносцем мира «Москва» колокол, раздобытый где-то в тихоокеанском походе, с отлитой по кромке надписью – «Порт-Артур 1895». Смахнет звездастый адмирал с палубы всяческую мелочь «Кашек» 25-й марки, расстелится по ней мелкозернистая спутниковая фотокарта океана Индийского. «Вот тута – есть у нас какой островок? Есть! А вот тута? Нету? И без облачности тоже нету? Вот и ладушки. Шифруй дорогой. Координаты акватории: градус по широте – N, градус по долготе – тоже N. Плюс минус три-пять градусов туда-сюда на круговое вероятное».
И вот наблюдаем. Сверху из мезосфер-хромосфер сюда в гидросферу «плюх!» и еще «плюх!», и сразу много «плюхов», ибо есть теперь у нашенских «эс-эс таких-то» такая же как и у империалистов многоголовость орбитальных «автобусов». И оттуда, из скучающей дали больших московских звезд, что над Кремлем рубинеют, а так же на погонах чудо золоченой вышивки демонстрируют: «Как плюхи? Плюхнули? Там где надо было плюхнуть или?». И отсюдова, с этой экватороплавучей «Москвы»: «Никаких „или“! Где надобно, там и сделали „плюхи“. Служу Советскому Союзу! Ка-25 все заснял видел. А также все секретное количество прочих палубных „Ка“ все видели-слышали, и слух у пилотов проверен медкомиссией прямо тут перед вылетом». Понятно! В смысле, кому что снова ясно-непонятно? А, есть таковые некие…
Значит, думаете, что те «плюхи» и все, что есть внутри наших «эс-эс таких-то»? Конечно, сравнительно с будущим «плюхом» населенной когда-то станции «Мир» – это вовсе даже и не «плюх», а так – «плюшики». Ну что же, думаете, у нас там в мезосферах-за-стратосферах только такие плюхи живут? Щас, показнём вам Кракатау 1800-какого-то там! Вспомните, родную аризонскую дыру. Где у нас, что тут… Новая Земля? Карту 1 к… Что, даже сосенок, сосёночек нету? А где же…? Климат такой, что повымерзли? Ну, и не будет ущерба хозяйству. Всех «челюскинцев» предупредили! Вот и… Ого! Нет, ОГО-ГО! Теперь все поверили? Вот и ладно. Подать сюда швей-искусниц! Новые звезды, по боле тех прошленьких исшить к завтрему! Что?! А, выходной рабоче-крестьянский праздник?! Ну, тогда к после-празднику. Вот и договорились. Служу Советскому Союзу!
Короче, с полигонами для МБР всё предусмотрено. А вот с ПВО…
* * *
…Иль смежный вариант:
Устав, под стрелами врагов,
Терять пехоту, этот их мудрец,
Что царствует на холмике, и нынче
На голову из амфоры налил
Оливкового масла от ожогов, не выдержит,
Скомандует бросок. И тут
Все мужички, с пузцом гражданской жизни,
От силы метров двести пробежав,
Задохнутся, а главное, что строй,
Отнивелированный в статике стоянья,
Рассыплется, и параллель шеренг
Прорехами проестся. И тогда
Ударит снизу, медленно вздымаясь,
Волна пехоты с Азии…
17. Курс молодого бойца
Оказывается, армия это не только аккуратно вывешенные на стульчик генеральские и полковничьи кителя, как Исхан Хаккин думал ранее. Тут не так шикарно, но по-своему круто. Правда, это он понял попозже. Ведь вначале он был попросту в панике. Попросту напуган как девица, которую только что доставили с парохода, только что разлучили с подругами – в смысле, это она о них так думала – и коя почему-то рассчитывала на другой прием, даже другое занятие – это особо смешно – и на другие чаевые. А тут ее, понимаешь, сразу по полному циклу. Ох, любил Исхан Хаккин такие мгновения. Вот, кстати, на счет женского пола в армии оказалась тоска смертная. А ведь Исхан Хаккин привык, могли бы учесть его специфику. Но плачь тут, в пехоте (давешний офицерик с призывного пункта не наврал ни на йоту), не принимался вообще. Жаловаться тоже некому. Исхан Хаккин сделал несколько попыток, хотя уж после спешного призыва знал, что смысла никакого, только неприятности. Теоретически можно было поразрабатывать какие-то варианты бегства. Но, извините, куда? Его выловили вообще не по адресу, где он хоть как-то значился. То есть, выследили как полагается. Видимо, какая-то полицейская харя сдала за пол лиры. Вот же придурок, подошел бы к нему, как бей к бею, порешали б на счет скидочки, договорились. Нет же…
Один раз Исхана Хаккина даже побили. Не, не сильно, в его жизни, особенно в сопливой молодости, бывало много хуже. Побил сержант. Точнее, бил один сержант, а держали еще двое. Разделение обязанностей. Аллах милостив, ибо в бизнесе Исхана Хаккина тоже бывало держали двое, но потом всегда менялись, и иногда таким образом по нескольку раз. Столь приятные моменты былого часто скрашивали Исхану Хаккину тяжелые вечера, особенно, когда спать не разрешали, заставляли непонятно чего сторожить. Но ему-то как раз ничего, он привык трудиться ночь напролет. Вот как раз не прикемарить днем, вот такое было тяжко.
Зато что радовало, это как другие мучаются. Сопливым салагам было тяжко по-настоящему. Нет, кто поздоровше – попадались и такие – те хоть всякие полосы препятствий вытягивали не умирая, а кто послабже… Исхан Хаккин сам на той, явно изобретенной неверными, полосе, чуть не отправился на встречу с пророком Мухаммедом досрочно. Выжил с трудом. Да, оказывается, за последние годы он отрастил солидный животик. Но все равно, ой радовало, когда другие вокруг стонали. Некоторые салажата и в самом деле пускали слезу. Исхан Хаккин прямо таки возбуждался от созерцания, так сильно это напоминало былые прелести.
Но живот животом, а вышло, что на счет некоторых вещей он вполне на уровне. Все ж возраст, опыт жизни. Задобрить-то сержанта дорогого было нечем в материально-ощутимом плане, зато умелый словесный подход – тоже большое дело. Кроме того, руки у Исхана были крепки. Как-то для интереса, когда чуть освоился с местными порядками, побил одного салаженка. Но перестарался явно. Благо все же не травмировал. Тем не менее, кто-то настучал – как иначе. Вот тогда Исхана Хаккина чуток и побуцали. Зато давешний салаженок с тех пор обходил стороной, стал Исхана Хаккина бояться до жути. Исхан даже подумывал, а не поймать ли того салаженка в безлюдном месте и довершить процесс несколько в другом направлении. Однако, как на такое посмотрит ближайшее командование? Видимо, покуда стоило потерпеть с инстинктами. Было тяжко.
Потом дали оружие. В далекой гражданской жизни Исхан носил с собой небольшой «кольт», ну и ножик, понятно. Но ножик, то так, для бизнеса, иногда с новыми сотрудницами как бы проблемы, а тесак достаешь, и сразу все на мази. Аж противно, что быстро. А на счет «кольта» так. Большой конечно же внушительней, достанешь, так сразу уважение. Но его хуже прятать. Ну а здесь, а пехоте, выдали нечто тяжелое – М-14 поначалу. Великий пророк! Целых 7,62 миллиметра, вес 4 кг. Во натаскались, хотя в первые деньки выдавали без патрон. Учить ружейные приемы. Во тягомотина!
Потом стреляли. Исхан Хаккин, очень удивился. Он попал все в молоко. И второй раз, со ста метров, результат идентичный. Сержант не поверил своим глазам. Решил проревизировать, не сбит ли целик с мушкой: положил все в яблочко. Глянул на Исхана Хаккина как на совершеннейшее барахло. К вечеру тот уже ожидал зуботычину, даже разминал живот, дабы хоть как-то сгладить грядущие тычки. Но вот именно в тот вечер все и переменилось.
* * *
…Разгром
Для греков неминуем. Ну, а после
Преследованье, скальпы на ремень,
Иль в седла (если их уже
Изобрели). Похоже, Марафон
На этот раз не станет начинаньем
Последующих стайерских забегов —
Ведь лошади быстрей, к тому же стрелы…
И пленные в табун… Грядут проблемы
С их переправкой в Персию. Но ладно,
То не стратегов дело, а вот время
Не в нашу пользу – надо начинать…
18. Ручки шариковые и шулерские ракеты
С ПВО, понимаешь, есть своя специфика. Если «эс-эс-ы» где врыты, оттуда и пуляются, то с зенитно-ракетными комплексами так нельзя. Потому как в океаны индийские они не достреливают, в магнитосферы тоже не могут, потому все что выпуляли, то тут же в близости и возвернется, да еще с добавочным сколько-то там «G», в зависимости от высоты возврата. Так что же их тогда, надо…? Именно так! Надобно волочь туда, где никто не обитает. Можно и среди сосен-кедров. Хотя… Попробуем, кто против. Дело новое, перспективное, лишь бы за китайскую границу не залетали. У нас что тут, янковский «Бомарк-М», что на восемьсот км улепетывает? Так и тот с вооружения американцами снят. У нас не так далеко. Леса много, проволоки тоже не хило. Огородим, надпись «Не влезай – убьет!» с черепочком присовокупим и…
А вот нюанс, теперь что же, всем надо раз в год, или там раз в два, из землицы, бетона выкапываться и туда значит? Не, мы, товарищ маршал, добро-то народное, сберегательное и в облигациях, чтим. Мы там посадим специальных обученных бравых офицеров вместе с зенитно-ракетной утварью. А уж солдатиков им будут в эшелонах раз в неделю и все новых завозить. И офицериков необстрелянных туда же. А бравым инструкторам стрельб мы дадим только шариковые ручки со стержнями, фотопленку опломбированную и секретные учебники малотиражного выпуска, дабы только они все ведали, и могли со знанием дела всяких прибывших для экзаменов опросить и обучить, а кого и выпороть… Так прямо и…? Не, фигурально. У нас же не крепостное право? Оно ведь до нас еще отменено, и нами по новой не назначалось. И значит, для сбоя риски прицелов у буржуйских спутников, мы те места обучения назовем «учебный центр такой-то» и «сякой-то». Там прибывающие командированные будут не только в палатках проживать, но еще и ракеты с собой привозить. Кои тоже, в целях экономии народного состояния, дабы армия и флот в свои ежегодные семнадцать с половиной миллионов рубликов общих затрат, отоваренных съездом, укладывались, будем выбирать постарее, с ресурсом почти выработанным. Вот там ракеты, в смысле, привезенные «изделия № такие-то», будут на местные пусковые укладываться и в цели пуляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Тут, наконец, подвозят. Нет, ни к какому ни к учреждению-зданию. Стоит, двери нараспашку другой «форд», причем зеленого (!) цвета. Пока у Исхана от удивления рот тоже нараспашку, два дюжих молодчика передают его под локотки двум таким же дюжим сержантам. Взаимные кивки, и вот первый «форд» уже растворяется в потоке. Исхан Хаккин снова на заднем сиденье, только эти военные уже не улыбаются, а на его вопрос: «Что такое, почему?», свысока так посмотрели и молчок. Только на пятый раз, тот, что слева, все ж дернул веком, как от тика, да как гахнет локотком в солнечное сплетение: «Сиди смирно, Сопля! В армии вопросы задают исключительно старшие по званию». Исхан сам, вроде, умеет и локотками, и другими способами, но тут перевес явно не на его стороне. Он молча, умело, восстанавливает дыхалочку. Но не получается, тот, что посиживает с другого боку, видимо, для уравновешивания мира, тоже тычет локотком, но дает пояснения: «Уклонялся, собака? Сколько лет „косил“?» Дело дрянь: тут могут и забить.
На призывном пункте суета, но его пропускают, в смысле, проводят, без всякой очереди. Всякие молокососы с вещичками смотрят вокруг затравлено, а дорогу уступают сходу, жмутся к стеночкам.
– Исхан Хаккин? – потом адрес, то сё. Это уже в чистеньком кабинете с двумя вентиляторами, один на сейфе сверху, другой на штативе возле стола – оба, понятно, направлены не на Исхана.
Аллах неистощим на чудеса и проказы. Его дело – не то что не очень полная, а совсем тонюсенькая, и подозрительно новая папка – уже открыта. Там фото, как положено, и вообще-то можно даже не спрашивать, кто – и так видно. Но Исхан отвечает: под грудной клеткой точно будет синяк.
– А куда меня? – после еще нескольких вопросов, решает спросить Исхан, тем более что из двух сержантов сопровождения в комнате, сзади всего один.
Вообще-то он имел в виду другое, но офицер, с вихрящимися под встречными потоками ветра явно свыше меры длинными от уставных волосами, понимает по-своему:
– В пехоту, конечно. А ты что, разве танкист, или вертолетчик? Что-то по твоей карточке учета не наблюдается. И ловкий же бестия, – это уже для стоячей глыбы – сержанта сзади, – смотри, сколько лет уклонялся, волынил. Наверное, жандармов подкармливал.
– Так вроде ж, я уже по возрасту… – вставляет Исхан.
– У нас в Турции, рекрут, комплектование по призыву. Не знал? Каждый мужчина, если он мужчина, обязан отслужить.
– Э-э… А сколько? – спрашивает Исхан.
– Восемнадцать месяцев, – почти любезно поясняет офицер.
– Восемнадцать месяцев! – не в шутку ужасается Исхан. – Так у меня ж дело! Бизнес! Э-э не…
– Рот заткни, гниль морская, – зловеще негромко говорят из-за спины, с нависающей над сидящим позиции. Эвфемизм весьма странный, совсем вроде не к месту. Или это эпитафия когда-тошнему гражданскому приволью?
* * *
…Правда, это —
Уже перестраховка. Кто поверит,
Что этот сброд, торчащий промеж скал,
Способен будет выдержать атаку
Направленную в лоб? Под градом стрел
Он дрогнет и помчится,
Бросая снаряжение, обоз,
А так же раненых, с убитыми на пару,
Назад в Афины так, что сорок две,
Что с мелочью километровых меток,
Преодолеет без труда, с рекордом,
Чем удивит в последствие века,
На все тысячелетия подряд
Заняв первое место по секундам…
16. Ёлки, палки и индийские моря
Когда-то в большой, ныне легендарной только в плане негатива, стране – Советском Союзе, неврастенические правители которого спали и видели как бы быстрее превратить окружающий мир в неугасимое ядерное пепелище, наличествовало целых три полигона для зенитно-ракетной техники. Как-то они тут поскромничали, видимо в связи с издержками. Ибо действительно, если главное дело армии наподдать врагу по полной, то на кой черт ей еще и обороняться? То ли дело, основной и отдельный вид вооруженных сил – Войска Стратегического Назначения! Не требуются им никакие полигоны. Точнее полигонов у них в просторах родной страны видимо-невидимо. Однако те полигоны не просят никакого особого оборудования и обустройства. Посмотрел маршал в карту масштаба 1 к 20 миллионов – нет мегаполисов. Открыл карту масштабности 1 к 2-м миллионам – опять нету городов. Достал из сейфа карту 1 к 500 тысяч, надел очки – неточки больших населенных пунктов. Поднял телефон, потребовал карту 1 к 100 тысячам – оп-па-па! – опять нету поселков городского типа. Распечатал следующую – 1 к 10 тысяч – ни деревни, ни хрена. А уж 1 к 5 тысяч развернул по полу – ни единого хуторка, или хоть заселенного сарайчика. Над аэрофотосъемочной простыней лупой пепелящей повел как лазером – ничего нет. Только елки горделиво прут в стратосферные выси, углекислоту из-за зелёности круглый год переваривая. Поднял еще одну телефонную трубину: «Так мол и так, создан для дела защиты Отечества новый, с иголочки (кедро-шишечной), полигон!» «Опробовать!» – повелевают оттуда. «Так точно! Есть!» – кивает маршал, у коего на погонах звезда размера что поставь, что положи. Утихомирил одну трубочку, брякнул по другой: «Соедините-ка меня… Ага, эдакий сякой, готовь тебе полигон. Давай уж, заре навстречу!» «А всегда готов!» – скажет где-то «N-ске» генерал, у коего на каждом погоне звезда со звездою говорит, и даже краешками лучиков кое-где уж соприкасается от малости пространства.
И гукнет под другим «N-ском» Саратовской области, откинутся пиропатроном крышечки и взовьются ввысь быстроногие «эс-эс-ы» всяких марок. Пройдут они без помарок ионосферы и все прочие сферы по баллистическим, да как шмякнут туда куда веле… А это мы сейчас вот проверим. Мясорубит воздух над соснами некий премудрый «Ту» с великофокусной фотокамерой. И?… Нет, тут вам не антинародный царский режим! Не ждите Подкаменно-Тунгусской бесхозяйственности, с разбазариванием народного добра. Только две срубленные ёлки-палки упали, как раз нужно-спланированные, в пределах квадрататуры круга ста на сто километров круго-вероятного отклонения. Кому что ясно-непонятно?
Кому-то не очень. И вообще, пусть и две елки, но задарма не в лесосплав срублены. Есть ли это правильно-верно по-ленински, и как Ильич нынешний зачитал? Не есть, ни как не есть! Подать снова маршала широзвездного, а лучше даже адмирала широ-штано-полосного, обгорелого шеей в вечном дне Нептуна в экваториальном патрулировании. Звякнет старинным звоном над лучшим вертолетоносцем мира «Москва» колокол, раздобытый где-то в тихоокеанском походе, с отлитой по кромке надписью – «Порт-Артур 1895». Смахнет звездастый адмирал с палубы всяческую мелочь «Кашек» 25-й марки, расстелится по ней мелкозернистая спутниковая фотокарта океана Индийского. «Вот тута – есть у нас какой островок? Есть! А вот тута? Нету? И без облачности тоже нету? Вот и ладушки. Шифруй дорогой. Координаты акватории: градус по широте – N, градус по долготе – тоже N. Плюс минус три-пять градусов туда-сюда на круговое вероятное».
И вот наблюдаем. Сверху из мезосфер-хромосфер сюда в гидросферу «плюх!» и еще «плюх!», и сразу много «плюхов», ибо есть теперь у нашенских «эс-эс таких-то» такая же как и у империалистов многоголовость орбитальных «автобусов». И оттуда, из скучающей дали больших московских звезд, что над Кремлем рубинеют, а так же на погонах чудо золоченой вышивки демонстрируют: «Как плюхи? Плюхнули? Там где надо было плюхнуть или?». И отсюдова, с этой экватороплавучей «Москвы»: «Никаких „или“! Где надобно, там и сделали „плюхи“. Служу Советскому Союзу! Ка-25 все заснял видел. А также все секретное количество прочих палубных „Ка“ все видели-слышали, и слух у пилотов проверен медкомиссией прямо тут перед вылетом». Понятно! В смысле, кому что снова ясно-непонятно? А, есть таковые некие…
Значит, думаете, что те «плюхи» и все, что есть внутри наших «эс-эс таких-то»? Конечно, сравнительно с будущим «плюхом» населенной когда-то станции «Мир» – это вовсе даже и не «плюх», а так – «плюшики». Ну что же, думаете, у нас там в мезосферах-за-стратосферах только такие плюхи живут? Щас, показнём вам Кракатау 1800-какого-то там! Вспомните, родную аризонскую дыру. Где у нас, что тут… Новая Земля? Карту 1 к… Что, даже сосенок, сосёночек нету? А где же…? Климат такой, что повымерзли? Ну, и не будет ущерба хозяйству. Всех «челюскинцев» предупредили! Вот и… Ого! Нет, ОГО-ГО! Теперь все поверили? Вот и ладно. Подать сюда швей-искусниц! Новые звезды, по боле тех прошленьких исшить к завтрему! Что?! А, выходной рабоче-крестьянский праздник?! Ну, тогда к после-празднику. Вот и договорились. Служу Советскому Союзу!
Короче, с полигонами для МБР всё предусмотрено. А вот с ПВО…
* * *
…Иль смежный вариант:
Устав, под стрелами врагов,
Терять пехоту, этот их мудрец,
Что царствует на холмике, и нынче
На голову из амфоры налил
Оливкового масла от ожогов, не выдержит,
Скомандует бросок. И тут
Все мужички, с пузцом гражданской жизни,
От силы метров двести пробежав,
Задохнутся, а главное, что строй,
Отнивелированный в статике стоянья,
Рассыплется, и параллель шеренг
Прорехами проестся. И тогда
Ударит снизу, медленно вздымаясь,
Волна пехоты с Азии…
17. Курс молодого бойца
Оказывается, армия это не только аккуратно вывешенные на стульчик генеральские и полковничьи кителя, как Исхан Хаккин думал ранее. Тут не так шикарно, но по-своему круто. Правда, это он понял попозже. Ведь вначале он был попросту в панике. Попросту напуган как девица, которую только что доставили с парохода, только что разлучили с подругами – в смысле, это она о них так думала – и коя почему-то рассчитывала на другой прием, даже другое занятие – это особо смешно – и на другие чаевые. А тут ее, понимаешь, сразу по полному циклу. Ох, любил Исхан Хаккин такие мгновения. Вот, кстати, на счет женского пола в армии оказалась тоска смертная. А ведь Исхан Хаккин привык, могли бы учесть его специфику. Но плачь тут, в пехоте (давешний офицерик с призывного пункта не наврал ни на йоту), не принимался вообще. Жаловаться тоже некому. Исхан Хаккин сделал несколько попыток, хотя уж после спешного призыва знал, что смысла никакого, только неприятности. Теоретически можно было поразрабатывать какие-то варианты бегства. Но, извините, куда? Его выловили вообще не по адресу, где он хоть как-то значился. То есть, выследили как полагается. Видимо, какая-то полицейская харя сдала за пол лиры. Вот же придурок, подошел бы к нему, как бей к бею, порешали б на счет скидочки, договорились. Нет же…
Один раз Исхана Хаккина даже побили. Не, не сильно, в его жизни, особенно в сопливой молодости, бывало много хуже. Побил сержант. Точнее, бил один сержант, а держали еще двое. Разделение обязанностей. Аллах милостив, ибо в бизнесе Исхана Хаккина тоже бывало держали двое, но потом всегда менялись, и иногда таким образом по нескольку раз. Столь приятные моменты былого часто скрашивали Исхану Хаккину тяжелые вечера, особенно, когда спать не разрешали, заставляли непонятно чего сторожить. Но ему-то как раз ничего, он привык трудиться ночь напролет. Вот как раз не прикемарить днем, вот такое было тяжко.
Зато что радовало, это как другие мучаются. Сопливым салагам было тяжко по-настоящему. Нет, кто поздоровше – попадались и такие – те хоть всякие полосы препятствий вытягивали не умирая, а кто послабже… Исхан Хаккин сам на той, явно изобретенной неверными, полосе, чуть не отправился на встречу с пророком Мухаммедом досрочно. Выжил с трудом. Да, оказывается, за последние годы он отрастил солидный животик. Но все равно, ой радовало, когда другие вокруг стонали. Некоторые салажата и в самом деле пускали слезу. Исхан Хаккин прямо таки возбуждался от созерцания, так сильно это напоминало былые прелести.
Но живот животом, а вышло, что на счет некоторых вещей он вполне на уровне. Все ж возраст, опыт жизни. Задобрить-то сержанта дорогого было нечем в материально-ощутимом плане, зато умелый словесный подход – тоже большое дело. Кроме того, руки у Исхана были крепки. Как-то для интереса, когда чуть освоился с местными порядками, побил одного салаженка. Но перестарался явно. Благо все же не травмировал. Тем не менее, кто-то настучал – как иначе. Вот тогда Исхана Хаккина чуток и побуцали. Зато давешний салаженок с тех пор обходил стороной, стал Исхана Хаккина бояться до жути. Исхан даже подумывал, а не поймать ли того салаженка в безлюдном месте и довершить процесс несколько в другом направлении. Однако, как на такое посмотрит ближайшее командование? Видимо, покуда стоило потерпеть с инстинктами. Было тяжко.
Потом дали оружие. В далекой гражданской жизни Исхан носил с собой небольшой «кольт», ну и ножик, понятно. Но ножик, то так, для бизнеса, иногда с новыми сотрудницами как бы проблемы, а тесак достаешь, и сразу все на мази. Аж противно, что быстро. А на счет «кольта» так. Большой конечно же внушительней, достанешь, так сразу уважение. Но его хуже прятать. Ну а здесь, а пехоте, выдали нечто тяжелое – М-14 поначалу. Великий пророк! Целых 7,62 миллиметра, вес 4 кг. Во натаскались, хотя в первые деньки выдавали без патрон. Учить ружейные приемы. Во тягомотина!
Потом стреляли. Исхан Хаккин, очень удивился. Он попал все в молоко. И второй раз, со ста метров, результат идентичный. Сержант не поверил своим глазам. Решил проревизировать, не сбит ли целик с мушкой: положил все в яблочко. Глянул на Исхана Хаккина как на совершеннейшее барахло. К вечеру тот уже ожидал зуботычину, даже разминал живот, дабы хоть как-то сгладить грядущие тычки. Но вот именно в тот вечер все и переменилось.
* * *
…Разгром
Для греков неминуем. Ну, а после
Преследованье, скальпы на ремень,
Иль в седла (если их уже
Изобрели). Похоже, Марафон
На этот раз не станет начинаньем
Последующих стайерских забегов —
Ведь лошади быстрей, к тому же стрелы…
И пленные в табун… Грядут проблемы
С их переправкой в Персию. Но ладно,
То не стратегов дело, а вот время
Не в нашу пользу – надо начинать…
18. Ручки шариковые и шулерские ракеты
С ПВО, понимаешь, есть своя специфика. Если «эс-эс-ы» где врыты, оттуда и пуляются, то с зенитно-ракетными комплексами так нельзя. Потому как в океаны индийские они не достреливают, в магнитосферы тоже не могут, потому все что выпуляли, то тут же в близости и возвернется, да еще с добавочным сколько-то там «G», в зависимости от высоты возврата. Так что же их тогда, надо…? Именно так! Надобно волочь туда, где никто не обитает. Можно и среди сосен-кедров. Хотя… Попробуем, кто против. Дело новое, перспективное, лишь бы за китайскую границу не залетали. У нас что тут, янковский «Бомарк-М», что на восемьсот км улепетывает? Так и тот с вооружения американцами снят. У нас не так далеко. Леса много, проволоки тоже не хило. Огородим, надпись «Не влезай – убьет!» с черепочком присовокупим и…
А вот нюанс, теперь что же, всем надо раз в год, или там раз в два, из землицы, бетона выкапываться и туда значит? Не, мы, товарищ маршал, добро-то народное, сберегательное и в облигациях, чтим. Мы там посадим специальных обученных бравых офицеров вместе с зенитно-ракетной утварью. А уж солдатиков им будут в эшелонах раз в неделю и все новых завозить. И офицериков необстрелянных туда же. А бравым инструкторам стрельб мы дадим только шариковые ручки со стержнями, фотопленку опломбированную и секретные учебники малотиражного выпуска, дабы только они все ведали, и могли со знанием дела всяких прибывших для экзаменов опросить и обучить, а кого и выпороть… Так прямо и…? Не, фигурально. У нас же не крепостное право? Оно ведь до нас еще отменено, и нами по новой не назначалось. И значит, для сбоя риски прицелов у буржуйских спутников, мы те места обучения назовем «учебный центр такой-то» и «сякой-то». Там прибывающие командированные будут не только в палатках проживать, но еще и ракеты с собой привозить. Кои тоже, в целях экономии народного состояния, дабы армия и флот в свои ежегодные семнадцать с половиной миллионов рубликов общих затрат, отоваренных съездом, укладывались, будем выбирать постарее, с ресурсом почти выработанным. Вот там ракеты, в смысле, привезенные «изделия № такие-то», будут на местные пусковые укладываться и в цели пуляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9