! — Прыжок наклонился еще ближе к Гнусю и заговорил тише: — Слушай, а что если это он тогда навел Косого на курьеров? Все сходится ведь... Косой-то наш как раз накануне трепался с кем-то о них. Вот ведь зараза! Навел Косого на курьеров, а вас — на Косого! Да и вообще — странно он себя ведет, подозрительно...
— И прикинь, этот гад с нами пойдет. — На лице Гнуся проступила досада.
— Как — с нами?! Шутишь? — Прыжок аж подпрыгнул на месте.
— Что ты заладил, как да как? Очень просто! Данихнов так порешил!
— Бли-и-ин...
— Вот именно. — Гнусь принялся чесать голову. Он всегда так делал, когда что-то его не устраивало. — Еще неизвестно, чем вся эта фигня закончится...
— Значит, пойдем мы с тобой, сука Макс и... эта... как ее? Ну, тощая такая... уродина...
— Ага, — кивнул Гнусь, — а еще — Петька Малахов, Юра Коновалов, Дашка и Катя.
— Это еще кто такие вообще? — Прыжок сдвинул брови.
— Петька — вон он стоит. Видишь? Толстый такой, приземистый. Его Колобком еще называют иногда.
Прыжок повернулся в сторону, куда показывал Гнусь. Недалеко, подбоченившись, стоял невысокий парень в свитерке цвета хаки и таких же брюках. Выглядел он совершенно не как боец. Возможно, из-за полноты. А может, виной тому была его одежда — на удивление чистая для нынешних времен и почти не помятая. Да и лицо у Колобка было благородное такое, холеное, чуть ли не барское.
Вид Малахова сразу же насторожил Прыжка. Он не привык видеть таких людей — сытых и упитанных. Впрочем, возможно, у Малахова что-то неладно было со здоровьем — где по нынешним временам встретишь упитанного человека?! Разве что из числа тех, кто объедки с гоблинских столов подбирает...
Однако, если Малахов в Секретном Войске, эту возможность можно исключить. Не взяли бы «секретники» к себе такого. Да и никто не взял бы — с предателем разговор короток, пулю на него не жалко...
Было еще в фигуре Малахова что-то неестественное, какое-то несоответствие. Не сразу, правда, но Прыжок уловил, в чем оно заключается, — у Малахова не было оружия. То есть не было оружия в понимании Прыжка — ни автомата, ни пистолета, ни чего-нибудь еще такого. И потому Малахов показался Прыжку каким-то беззащитным, что ли.
— Он как, стрелять-то хоть умеет? — Прыжок продолжал рассматривать Малахова.
— Ничего, вполне нормальный чувак. Отвечаю, — кивнул Гнусь. — Тут недавно стычка была с бандой... Ты не смотри, что он из себя такой весь... круглый. Он знаешь как всякими японско-китайскими штуками владеет? Типа каратэ и так далее. Ему даже оружия не надо, голыми руками любого на тот свет отправит. Только вот простодушный он очень. Такому, например, как Макс, Петьку обмануть — как два пальца... об асфальт.
— М-да... А Юрий этот что за кадр? — продолжал интересоваться Прыжок.
— Вот именно — кадр! — кивнул Гнусь. — Верно подметил, тот еще типчик. Не лучше Макса... Хотя нет — лучше. Он, по крайней мере, против начальства не возникает. Вообще, безынициативный какой-то, но сволочь. С таким только на задание и ходить.
— На фига ж его берут-то?! — удивился Прыжок.
— Ну, мало ли кого берут, — усмехнулся Гнусь. — Тебя вон тоже берут...
— Не, серьезно!
— Понимаешь, он в технике здорово сечет. Не поверишь, иногда такие штуки починить может — с ума сойти!..
Прыжок окинул взглядом Коновалова, сидящего рядом с каким-то парнем возле небольшого костерка. Никаких особых эмоций лицо Юрия у Прыжка не вызвало. Настырно-тупая квадратная рожа Коновалова, равно как и его бычьи глаза, не выражала ни единой мысли. Казалось, что этот Юрий и слово-то такого — «мысли» — не знает. Этакая ходячая глыба, робот. Даже движения у него точь-в-точь как у робота — замедленные, механические.
Прыжок увидел, как Коновалов лениво поворошил прутом арматуры угли в костре, так же лениво отложил прут в сторону, точно таким же движением подтянул к себе за ремень автоматическую винтовку, заволок ее на колени... Прыжку вдруг подумалось, что вот сейчас, прямо здесь, таким же ленивым и механическим движением Коновалов выстрелит в голову своему не подозревающему ни о чем собеседнику. Не вязалось как-то в сознании Прыжка поведение Коновалова и то, что говорил о нем Гнусь.
— А по-моему, ни фига он в технике не разбирается! — убежденно заявил Прыжок. — Не с его рожей в технике рубить! Типичный штурмовик!..
— Так он им и был, — кивнул Гнусь. — До того, как к нам попал. Он на Барона работал. Слышал про такого? Ну вот, когда тот все-таки помер (воистину чудо — в наши дни мало кто собственной смертью умирает), в банде смена власти произошла, так сказать. Ну и Юрка без работы остался. Подать ся ему некуда было, а с Данихновым они когда-то давно были знакомы, вот командир и взял его.
Прыжок попытался вспомнить, как выглядит Данихнов. Ему стало интересно представить себе их двоих — Данихнова и Коновалова — рядом. Но ничего не получилось. В памяти всплывали только глаза Влада — холодные, безжалостные, но тем не менее со слабой искоркой беспокойства на дне.
Прыжок помотал головой, пытаясь отогнать видение. И взгляд его напоролся на шевельнувшийся вдруг сгусток тьмы. Прыжок присмотрелся и понял, что это та самая девушка, которой Данихнов передал блокнот.
— Ну а баба эта... как ее... Катя, что ли? — спросил Прыжок.
— Что — Катя? — не понял Гнусь.
— Она что собой представляет?
— А фиг ее знает! — пожал плечами Гнусь. — Она недавно у нас. Попала в переделку где-то, наши медики ее заштопали. Видишь, лицо какое?
Прыжок посмотрел на сидевшую в стороне от всех Катю и кивнул. В темноте искусственная половина лица слабо сияла бледно-зеленым светом. И от этого вся остальная часть лица казалось почти черной, невидимой. Черная кожаная куртка, украшенная металлическими заклепками, такие же черные кожаные штаны, ботинки. Отсюда не видно, с оружием она или нет. Но наверняка с оружием. Весь внешний вид Кати прямо-таки протестовал против того, чтобы не иметь оружия.
— Говорят, — продолжал Гнусь, понизив голос до еле слышного шепота, — что она в Кремле несколько лет жила, у гоблинского мага какого-то.
— Иди ты?! — вытаращил глаза Прыжок. — Как же?..
— Сбежала, — ответил Гнусь. — Как сбежала — фиг ее знает. Она у мага того всяким штучкам училась. То ли сама, то ли он ее натаскивал — тоже не знаю. Да и вообще, Катя — она не очень-то разговорчивая.
— А с нами она зачем?
— Мало ли что, — резонно ответил Гнусь. — Она любую хрень на колесах водить может. Сам видел. Ну и боец она ничего... наверное...
— Ага, — кивнул Прыжок. — А эта... Дашка которая? Сука какая-нибудь? Или как?
— Не-е... не сука. Ты ее видел вообще?
— Не знаю... Нет вроде...
— Ох! Такая красавица — редкость по нашим временам! Высокая, фигурка что надо, а глаза-то, глаза! Просто прелесть! Голубые, а когда злится — серые. Представляешь? И команду не подведет, нормальная баба. Хотя... — задумался вдруг Гнусь. — Вообще-то да — стерва она порядочная!
— Нормальная женщина должна быть стервой, — заметил Прыжок. — Главное, чтобы она сукой не была.
— Это ты верно подметил, — кивнул Гнусь. — Но только больно уж она высокомерная. Как-то раз, помнится, я к ней подъехал, а она так обломала, что мало не показалось...
— А чё сказала-то? — поинтересовался Прыжок.
— Да так, ничего особенного. — Гнусю явно не хотелось возвращаться к этим воспоминаниям, он вдруг засобирался куда-то. — Ладно! Пойду-ка я, дела у меня. Ну, бывай!
— Погоди, Гнусь! — остановил его Прыжок, поднимаясь с земли. — Я тут еще кое-чего забыл... Помнишь, я тебе в глаз обещал дать?
— Ну? — Гнусь замер, непонимающе глядя на Прыжка. — Ну и чего?
— Ну и держи!..
И врезал.
* * *
Пошел дождь. Небеса, словно желая покарать землю, принялись решетить воздух стрелами золотистых молний. Дождь, поначалу робкий и ненавязчивый, вскоре превратился в настоящий ливень. Люди засуетились, потянулись в подвал, служивший недавно еще пристанищем команды Косого. Наспех прятались оружие и боеприпасы. Вскоре снаружи не осталось никого, кроме двух часовых.
Данихнов сидел в берлоге Косого с найденным блокнотом в руках, пытаясь разобраться в почерке Николая-летописца. В душе его постепенно пробуждалось обычное опасение, всегда возникавшее при соприкосновении с подобными магическими вещами. Мысли его постепенно свернули в сторону, потекли по руслу, ведущему к океану возможностей, которые могли открыть для людей эти летописи. Незаметно для себя Данихнов принялся мечтать о том, как пойдет жизнь в Срединном Мире после того, что он задумал сделать. И раздавшиеся в глухой тишине шаги заставили Влада сильно вздрогнуть.
— Командир, разреши... — Это был Макс.
— Угу. — Влад торопливо захлопнул блокнот и посмотрел на Максима. — Чего тебе?
— Я вот думал, зайду — побеседуем.
Данихнов понял, что Макс хочет поговорить о чем-то серьезном, но не знает, как начать.
— Ты уже зашел. Так что говори, чего хотел. — В голосе Данихнова начали проявляться нотки раздражения.
— Да насчет того блокнота... Ну то есть мага. Командир, ты уверен, что он сможет помочь?
— Нет, — Влад никак не мог понять, куда клонит Максим, — но он единственный маг во всей округе, который годится для этой цели. Кроме того, он достаточно силен.
— Может, все-таки передумаешь?
— То есть?! — Данихнову разговор начал действовать на нервы. — Макс, что ты, черт возьми, опять затеял?!
— Да нет, ничего... так... К-короче, — глаза Максима забегали, — знаю я тут поблизости одного мага...
— Что за маг такой? — Данихнов повысил голос.
— Сильнее он, — выдавил Макс.
— С чего ты взял? Да ты хоть знаешь, что нам конкретно нужно-то от мага?! Как ты можешь рассуждать, сильнее он или нет?!
— Знаю... — еле слышно произнес Максим.
Данихнов заметил, как Игнатьев жадно пожирает глазами блокнот. Это настораживало. И Данихнов сердито произнес:
— Макс, говори по делу! А если сказать нечего — топай давай, без тебя дел по горло.
— Но ведь твой маг слабак. Об этом все знают, — попытался вставить Макс.
— Во-первых, он далеко не слабак. А во-вторых, что мы знаем об этом твоем маге? А? Я вообще в первый раз слышу, что здесь поблизости есть еще какой-то маг! А Маркулия я давно знаю. Он мне здорово помог. А твой...
— Я знаю, как к нему попасть. Дай мне блокнот и поставь меня во главе команды... — Макс на миг запнулся, — вместо Эллины.
— Что?! — Данихнов окончательно вышел из себя. — Да ты вообще думаешь, что говоришь-то?!
— Влад, я уверяю, что не подведу тебя. Поставь меня во главе...
«Он меня за дурака держит», — промелькнуло в голове у Данихнова.
— Послушай, а не много ли ты берешь на себя в последнее время? — Данихнов даже не пытался скрыть раздражения и бешенства. — Выйди!
— Но...
— Никаких возражений! Вон!
Поняв, что дальше пререкаться нет смысла, Макс вышел, а Данихнов вновь взял в руки драгоценный блокнот и принялся его перелистывать. Но строчки прыгали перед глазами, и невозможно было сосредоточиться на них. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Что задумал этот тип?»
Данихнов встал и нервно заходил из угла в угол. «Неужто Макс меня совсем идиотом считает? И чего он добивается? Он явно знает об этом блокноте что-то, о чем не хочет говорить. Да он с самого начала что-то недоговаривает.
Может, он хочет меня скинуть, а сам командиром стать? Да нет, главарь из него фиговый. Он и сам это понимает. И народ его не поддержит.
Значит, все дело в блокноте... Надо предупредить Эллину, чтобы присматривала за Максом в дороге. Мало ли что? А может, вообще не посылать его? Нет, это будет неправильно. Макс как-то связан с этим блокнотом, и, если его оставить в лагере, он обязательно сбежит и отправится следом за Эллиной. Так что лучше уж пусть на виду будет. По крайней мере, Эллина сможет его в случае чего приструнить.
Вообще, Максим слишком уж догадливым стал. Откуда он знает про то, куда и зачем я посылаю группу? Или я ему говорил? Не помню, черт...
И откуда у него вдруг знакомый маг объявился? Не было никого и вдруг объявился. Маг, да еще вдобавок — опытный. Лучше того, к которому я собираюсь группу посылать. А откуда Максим Игнатьев может знать, зачем мне понадобился этот маг? Или я при нем все-таки упоминал об этом?..
И как-то странно Игнатьев этот относится к Мошкову. Вроде бы и ненавидит, а с другой стороны — сам за него голос подал.
Игнатьев... Мошков этот... Ватолин еще... Блин! Какая-то совершенно левая команда получается! Не знаю, что и делать. Однако чувствую, что именно эти люди и должны идти.
И Катя — обязательно! Хотя Эллине с ней будет очень нелегко. Есть в Катьке командирская струнка. И она способна в нужную минуту поддержать Эллину. И потом, Катя разбирается в магии. Не нашей, людской, — гоблинской. Не знаю, насколько хорошо разбирается, но намного больше, чем хочет это показать. И она просто рвется в этот поход. Не меньше, чем Игнатьев. Есть у Кати какой-то свой интерес, как и у Макса. Да и вообще, есть в них что-то общее.
Нет, пусть все остается так, как есть. Не забыть бы только предупредить Эллину...»
5. ВЫСТУПЛЕНИЕ
Напрасно мы выступили днем. Под вечер надо было, когда стемнеет. А то Косой вон повел нас на курьеров днем, и чего вышло? А вышло то, что вышло!.. И обратно не заходит...
Хорошо еще, что солнца нет. Серые тучи затянули небо, насколько глаз хватает. И воздух серый. И все остальное вокруг — серое, привычное. И не жарко. Это хорошо, что не жарко.
Тащиться нам предстояло на юг, по Севастопольскому проспекту. Дня два тащиться, не меньше. Потому как пробраться нам нужно было аж за самый Битцевский лесопарк, чуть ли не куда-то в район Северного Бутова. Не, нормально, да? Я когда узнал, куда идем, чуть сам не застрелился! Там ведь Верных Защитников — пруд пруди! Считай, место обитания Корпуса! И это уже, можно сказать, и не Москва вовсе. А впрочем, и хорошо, что не Москва. Накушался я уже Москвы — из ушей аж лезет.
Иногда думаю, правильно гоблины порушили тут все. Не фиг потому что! Москва, Москва! Столица всей Сибири, мать ее... А тут такие рожи попадаются — в страшном сне не увидишь. Косой, к примеру. Или Гусенок. Или хотя бы Максим этот, Игнатьев, чтоб его... Вон он, кстати, идет, прямо передо мной. Автоматик на плече, как на прогулку вышел. Только что песенку не насвистывает, гад. Ничего не боится! Не, нормально, да? Пальнуть бы ему в затылок из пистолета, чтобы не расслаблялся... жалко, патронов мало, всего-то одна неполная обойма.
Да и то уже хорошо, что «пээмку» мою вернули. Не бог весть что, но как-то я даже обрадовался, когда пистолетик свой увидел. Дрянь, конечно, а не оружие, из него только гоблинов будить. Но лучше уж с ней, чем вообще без ничего. Без оружия себя голым чувствую, кажется, что любая гнида плевком убить может. Одно плохо — патронов мало. Просил — не дали. А то бы я Максу точно в затылок пальнул.
Шагах в десяти перед ним — Эллина. Эта насторожена, даже отсюда видно, какая она напряженная. Тронь только — так ударит, мало не покажется. Кашлянул я, она сразу же на меня — зырк! За Максом лучше следи, дура! Этот тип нам еще хлопот доставит, нутром чую. Не такой он, чтобы хлопот не доставлять...
Метрах в двух за ней — Катя. Легко идет, сразу видно — крепкая. На поясе висит типа тесака что-то. На плече — «калаш». Странная девка какая-то, молчит постоянно. Заговорит с ней кто, а она некоторое время этак с любопытством собеседника разглядывает, прежде чем ответить. То ли ответ обдумывает, то ли типа размышляет, а стоит ли отвечать вообще... Хотя поживи я сам в Кремле у гоблина, я б, может, и не таким странным казался. И потом, старая она — ужас! Столько люди не живут и все такое. Гнусь обмолвился, что ей около тридцати уже, если даже не больше — толком никто не знает, сама-то Катя типа не любит трепаться на эту тему. Фиг ее знает, как она до стольких лет дожила?! Может, типа магические дела какие-нибудь? Гнусь болтал, что она в магии разбирается, в гоблинской. Не знаю, как она там в магии, а автоматиком не брезгует. Не то что Колобок.
Он самым первым в нашей команде идет, Колобок. Ну, типа Малахов Петька. Но как-то у меня само собой получилось, что я его прямо в глаза Колобком назвал. А он — ничего, не обиделся типа. И сразу же меня — Прыжком. Ну, хотел было я ему в глаз засветить, а потом подумал — за что?! Меня уже все тут Прыжком величают. Дашка-стерва, так та прямо сказала, что имя Анатолий мне типа не подходит. Ну, к ней, мне кажется, вообще только одно имя подходит. Не буду говорить какое... Да, видать, приклеилась эта кликуха ко мне до смерти. И все такое. Ну ладно. Прыжок так Прыжок, фиг с вами. Хоть горшком величайте, только в печь не суйте...
Рядом с Максом — чуть левее и позади — та самая Дашка-стерва идет. Ничего девка, симпатичная. Не знаю, правда, чего в ней Гнусь разглядел такого, чтобы с ума сходить? Не красавица, короче говоря. Видали баб и посимпатичнее. Ну, Гнусь, он Гнусь и есть. Ему откуда солнышко посветит, он туда и повернется, всегда таким был, сколько помню.
Сам Гнусь тащится позади меня, шагах в пяти. Рядом с ним этот мордоворот.
1 2 3 4 5 6
— И прикинь, этот гад с нами пойдет. — На лице Гнуся проступила досада.
— Как — с нами?! Шутишь? — Прыжок аж подпрыгнул на месте.
— Что ты заладил, как да как? Очень просто! Данихнов так порешил!
— Бли-и-ин...
— Вот именно. — Гнусь принялся чесать голову. Он всегда так делал, когда что-то его не устраивало. — Еще неизвестно, чем вся эта фигня закончится...
— Значит, пойдем мы с тобой, сука Макс и... эта... как ее? Ну, тощая такая... уродина...
— Ага, — кивнул Гнусь, — а еще — Петька Малахов, Юра Коновалов, Дашка и Катя.
— Это еще кто такие вообще? — Прыжок сдвинул брови.
— Петька — вон он стоит. Видишь? Толстый такой, приземистый. Его Колобком еще называют иногда.
Прыжок повернулся в сторону, куда показывал Гнусь. Недалеко, подбоченившись, стоял невысокий парень в свитерке цвета хаки и таких же брюках. Выглядел он совершенно не как боец. Возможно, из-за полноты. А может, виной тому была его одежда — на удивление чистая для нынешних времен и почти не помятая. Да и лицо у Колобка было благородное такое, холеное, чуть ли не барское.
Вид Малахова сразу же насторожил Прыжка. Он не привык видеть таких людей — сытых и упитанных. Впрочем, возможно, у Малахова что-то неладно было со здоровьем — где по нынешним временам встретишь упитанного человека?! Разве что из числа тех, кто объедки с гоблинских столов подбирает...
Однако, если Малахов в Секретном Войске, эту возможность можно исключить. Не взяли бы «секретники» к себе такого. Да и никто не взял бы — с предателем разговор короток, пулю на него не жалко...
Было еще в фигуре Малахова что-то неестественное, какое-то несоответствие. Не сразу, правда, но Прыжок уловил, в чем оно заключается, — у Малахова не было оружия. То есть не было оружия в понимании Прыжка — ни автомата, ни пистолета, ни чего-нибудь еще такого. И потому Малахов показался Прыжку каким-то беззащитным, что ли.
— Он как, стрелять-то хоть умеет? — Прыжок продолжал рассматривать Малахова.
— Ничего, вполне нормальный чувак. Отвечаю, — кивнул Гнусь. — Тут недавно стычка была с бандой... Ты не смотри, что он из себя такой весь... круглый. Он знаешь как всякими японско-китайскими штуками владеет? Типа каратэ и так далее. Ему даже оружия не надо, голыми руками любого на тот свет отправит. Только вот простодушный он очень. Такому, например, как Макс, Петьку обмануть — как два пальца... об асфальт.
— М-да... А Юрий этот что за кадр? — продолжал интересоваться Прыжок.
— Вот именно — кадр! — кивнул Гнусь. — Верно подметил, тот еще типчик. Не лучше Макса... Хотя нет — лучше. Он, по крайней мере, против начальства не возникает. Вообще, безынициативный какой-то, но сволочь. С таким только на задание и ходить.
— На фига ж его берут-то?! — удивился Прыжок.
— Ну, мало ли кого берут, — усмехнулся Гнусь. — Тебя вон тоже берут...
— Не, серьезно!
— Понимаешь, он в технике здорово сечет. Не поверишь, иногда такие штуки починить может — с ума сойти!..
Прыжок окинул взглядом Коновалова, сидящего рядом с каким-то парнем возле небольшого костерка. Никаких особых эмоций лицо Юрия у Прыжка не вызвало. Настырно-тупая квадратная рожа Коновалова, равно как и его бычьи глаза, не выражала ни единой мысли. Казалось, что этот Юрий и слово-то такого — «мысли» — не знает. Этакая ходячая глыба, робот. Даже движения у него точь-в-точь как у робота — замедленные, механические.
Прыжок увидел, как Коновалов лениво поворошил прутом арматуры угли в костре, так же лениво отложил прут в сторону, точно таким же движением подтянул к себе за ремень автоматическую винтовку, заволок ее на колени... Прыжку вдруг подумалось, что вот сейчас, прямо здесь, таким же ленивым и механическим движением Коновалов выстрелит в голову своему не подозревающему ни о чем собеседнику. Не вязалось как-то в сознании Прыжка поведение Коновалова и то, что говорил о нем Гнусь.
— А по-моему, ни фига он в технике не разбирается! — убежденно заявил Прыжок. — Не с его рожей в технике рубить! Типичный штурмовик!..
— Так он им и был, — кивнул Гнусь. — До того, как к нам попал. Он на Барона работал. Слышал про такого? Ну вот, когда тот все-таки помер (воистину чудо — в наши дни мало кто собственной смертью умирает), в банде смена власти произошла, так сказать. Ну и Юрка без работы остался. Подать ся ему некуда было, а с Данихновым они когда-то давно были знакомы, вот командир и взял его.
Прыжок попытался вспомнить, как выглядит Данихнов. Ему стало интересно представить себе их двоих — Данихнова и Коновалова — рядом. Но ничего не получилось. В памяти всплывали только глаза Влада — холодные, безжалостные, но тем не менее со слабой искоркой беспокойства на дне.
Прыжок помотал головой, пытаясь отогнать видение. И взгляд его напоролся на шевельнувшийся вдруг сгусток тьмы. Прыжок присмотрелся и понял, что это та самая девушка, которой Данихнов передал блокнот.
— Ну а баба эта... как ее... Катя, что ли? — спросил Прыжок.
— Что — Катя? — не понял Гнусь.
— Она что собой представляет?
— А фиг ее знает! — пожал плечами Гнусь. — Она недавно у нас. Попала в переделку где-то, наши медики ее заштопали. Видишь, лицо какое?
Прыжок посмотрел на сидевшую в стороне от всех Катю и кивнул. В темноте искусственная половина лица слабо сияла бледно-зеленым светом. И от этого вся остальная часть лица казалось почти черной, невидимой. Черная кожаная куртка, украшенная металлическими заклепками, такие же черные кожаные штаны, ботинки. Отсюда не видно, с оружием она или нет. Но наверняка с оружием. Весь внешний вид Кати прямо-таки протестовал против того, чтобы не иметь оружия.
— Говорят, — продолжал Гнусь, понизив голос до еле слышного шепота, — что она в Кремле несколько лет жила, у гоблинского мага какого-то.
— Иди ты?! — вытаращил глаза Прыжок. — Как же?..
— Сбежала, — ответил Гнусь. — Как сбежала — фиг ее знает. Она у мага того всяким штучкам училась. То ли сама, то ли он ее натаскивал — тоже не знаю. Да и вообще, Катя — она не очень-то разговорчивая.
— А с нами она зачем?
— Мало ли что, — резонно ответил Гнусь. — Она любую хрень на колесах водить может. Сам видел. Ну и боец она ничего... наверное...
— Ага, — кивнул Прыжок. — А эта... Дашка которая? Сука какая-нибудь? Или как?
— Не-е... не сука. Ты ее видел вообще?
— Не знаю... Нет вроде...
— Ох! Такая красавица — редкость по нашим временам! Высокая, фигурка что надо, а глаза-то, глаза! Просто прелесть! Голубые, а когда злится — серые. Представляешь? И команду не подведет, нормальная баба. Хотя... — задумался вдруг Гнусь. — Вообще-то да — стерва она порядочная!
— Нормальная женщина должна быть стервой, — заметил Прыжок. — Главное, чтобы она сукой не была.
— Это ты верно подметил, — кивнул Гнусь. — Но только больно уж она высокомерная. Как-то раз, помнится, я к ней подъехал, а она так обломала, что мало не показалось...
— А чё сказала-то? — поинтересовался Прыжок.
— Да так, ничего особенного. — Гнусю явно не хотелось возвращаться к этим воспоминаниям, он вдруг засобирался куда-то. — Ладно! Пойду-ка я, дела у меня. Ну, бывай!
— Погоди, Гнусь! — остановил его Прыжок, поднимаясь с земли. — Я тут еще кое-чего забыл... Помнишь, я тебе в глаз обещал дать?
— Ну? — Гнусь замер, непонимающе глядя на Прыжка. — Ну и чего?
— Ну и держи!..
И врезал.
* * *
Пошел дождь. Небеса, словно желая покарать землю, принялись решетить воздух стрелами золотистых молний. Дождь, поначалу робкий и ненавязчивый, вскоре превратился в настоящий ливень. Люди засуетились, потянулись в подвал, служивший недавно еще пристанищем команды Косого. Наспех прятались оружие и боеприпасы. Вскоре снаружи не осталось никого, кроме двух часовых.
Данихнов сидел в берлоге Косого с найденным блокнотом в руках, пытаясь разобраться в почерке Николая-летописца. В душе его постепенно пробуждалось обычное опасение, всегда возникавшее при соприкосновении с подобными магическими вещами. Мысли его постепенно свернули в сторону, потекли по руслу, ведущему к океану возможностей, которые могли открыть для людей эти летописи. Незаметно для себя Данихнов принялся мечтать о том, как пойдет жизнь в Срединном Мире после того, что он задумал сделать. И раздавшиеся в глухой тишине шаги заставили Влада сильно вздрогнуть.
— Командир, разреши... — Это был Макс.
— Угу. — Влад торопливо захлопнул блокнот и посмотрел на Максима. — Чего тебе?
— Я вот думал, зайду — побеседуем.
Данихнов понял, что Макс хочет поговорить о чем-то серьезном, но не знает, как начать.
— Ты уже зашел. Так что говори, чего хотел. — В голосе Данихнова начали проявляться нотки раздражения.
— Да насчет того блокнота... Ну то есть мага. Командир, ты уверен, что он сможет помочь?
— Нет, — Влад никак не мог понять, куда клонит Максим, — но он единственный маг во всей округе, который годится для этой цели. Кроме того, он достаточно силен.
— Может, все-таки передумаешь?
— То есть?! — Данихнову разговор начал действовать на нервы. — Макс, что ты, черт возьми, опять затеял?!
— Да нет, ничего... так... К-короче, — глаза Максима забегали, — знаю я тут поблизости одного мага...
— Что за маг такой? — Данихнов повысил голос.
— Сильнее он, — выдавил Макс.
— С чего ты взял? Да ты хоть знаешь, что нам конкретно нужно-то от мага?! Как ты можешь рассуждать, сильнее он или нет?!
— Знаю... — еле слышно произнес Максим.
Данихнов заметил, как Игнатьев жадно пожирает глазами блокнот. Это настораживало. И Данихнов сердито произнес:
— Макс, говори по делу! А если сказать нечего — топай давай, без тебя дел по горло.
— Но ведь твой маг слабак. Об этом все знают, — попытался вставить Макс.
— Во-первых, он далеко не слабак. А во-вторых, что мы знаем об этом твоем маге? А? Я вообще в первый раз слышу, что здесь поблизости есть еще какой-то маг! А Маркулия я давно знаю. Он мне здорово помог. А твой...
— Я знаю, как к нему попасть. Дай мне блокнот и поставь меня во главе команды... — Макс на миг запнулся, — вместо Эллины.
— Что?! — Данихнов окончательно вышел из себя. — Да ты вообще думаешь, что говоришь-то?!
— Влад, я уверяю, что не подведу тебя. Поставь меня во главе...
«Он меня за дурака держит», — промелькнуло в голове у Данихнова.
— Послушай, а не много ли ты берешь на себя в последнее время? — Данихнов даже не пытался скрыть раздражения и бешенства. — Выйди!
— Но...
— Никаких возражений! Вон!
Поняв, что дальше пререкаться нет смысла, Макс вышел, а Данихнов вновь взял в руки драгоценный блокнот и принялся его перелистывать. Но строчки прыгали перед глазами, и невозможно было сосредоточиться на них. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Что задумал этот тип?»
Данихнов встал и нервно заходил из угла в угол. «Неужто Макс меня совсем идиотом считает? И чего он добивается? Он явно знает об этом блокноте что-то, о чем не хочет говорить. Да он с самого начала что-то недоговаривает.
Может, он хочет меня скинуть, а сам командиром стать? Да нет, главарь из него фиговый. Он и сам это понимает. И народ его не поддержит.
Значит, все дело в блокноте... Надо предупредить Эллину, чтобы присматривала за Максом в дороге. Мало ли что? А может, вообще не посылать его? Нет, это будет неправильно. Макс как-то связан с этим блокнотом, и, если его оставить в лагере, он обязательно сбежит и отправится следом за Эллиной. Так что лучше уж пусть на виду будет. По крайней мере, Эллина сможет его в случае чего приструнить.
Вообще, Максим слишком уж догадливым стал. Откуда он знает про то, куда и зачем я посылаю группу? Или я ему говорил? Не помню, черт...
И откуда у него вдруг знакомый маг объявился? Не было никого и вдруг объявился. Маг, да еще вдобавок — опытный. Лучше того, к которому я собираюсь группу посылать. А откуда Максим Игнатьев может знать, зачем мне понадобился этот маг? Или я при нем все-таки упоминал об этом?..
И как-то странно Игнатьев этот относится к Мошкову. Вроде бы и ненавидит, а с другой стороны — сам за него голос подал.
Игнатьев... Мошков этот... Ватолин еще... Блин! Какая-то совершенно левая команда получается! Не знаю, что и делать. Однако чувствую, что именно эти люди и должны идти.
И Катя — обязательно! Хотя Эллине с ней будет очень нелегко. Есть в Катьке командирская струнка. И она способна в нужную минуту поддержать Эллину. И потом, Катя разбирается в магии. Не нашей, людской, — гоблинской. Не знаю, насколько хорошо разбирается, но намного больше, чем хочет это показать. И она просто рвется в этот поход. Не меньше, чем Игнатьев. Есть у Кати какой-то свой интерес, как и у Макса. Да и вообще, есть в них что-то общее.
Нет, пусть все остается так, как есть. Не забыть бы только предупредить Эллину...»
5. ВЫСТУПЛЕНИЕ
Напрасно мы выступили днем. Под вечер надо было, когда стемнеет. А то Косой вон повел нас на курьеров днем, и чего вышло? А вышло то, что вышло!.. И обратно не заходит...
Хорошо еще, что солнца нет. Серые тучи затянули небо, насколько глаз хватает. И воздух серый. И все остальное вокруг — серое, привычное. И не жарко. Это хорошо, что не жарко.
Тащиться нам предстояло на юг, по Севастопольскому проспекту. Дня два тащиться, не меньше. Потому как пробраться нам нужно было аж за самый Битцевский лесопарк, чуть ли не куда-то в район Северного Бутова. Не, нормально, да? Я когда узнал, куда идем, чуть сам не застрелился! Там ведь Верных Защитников — пруд пруди! Считай, место обитания Корпуса! И это уже, можно сказать, и не Москва вовсе. А впрочем, и хорошо, что не Москва. Накушался я уже Москвы — из ушей аж лезет.
Иногда думаю, правильно гоблины порушили тут все. Не фиг потому что! Москва, Москва! Столица всей Сибири, мать ее... А тут такие рожи попадаются — в страшном сне не увидишь. Косой, к примеру. Или Гусенок. Или хотя бы Максим этот, Игнатьев, чтоб его... Вон он, кстати, идет, прямо передо мной. Автоматик на плече, как на прогулку вышел. Только что песенку не насвистывает, гад. Ничего не боится! Не, нормально, да? Пальнуть бы ему в затылок из пистолета, чтобы не расслаблялся... жалко, патронов мало, всего-то одна неполная обойма.
Да и то уже хорошо, что «пээмку» мою вернули. Не бог весть что, но как-то я даже обрадовался, когда пистолетик свой увидел. Дрянь, конечно, а не оружие, из него только гоблинов будить. Но лучше уж с ней, чем вообще без ничего. Без оружия себя голым чувствую, кажется, что любая гнида плевком убить может. Одно плохо — патронов мало. Просил — не дали. А то бы я Максу точно в затылок пальнул.
Шагах в десяти перед ним — Эллина. Эта насторожена, даже отсюда видно, какая она напряженная. Тронь только — так ударит, мало не покажется. Кашлянул я, она сразу же на меня — зырк! За Максом лучше следи, дура! Этот тип нам еще хлопот доставит, нутром чую. Не такой он, чтобы хлопот не доставлять...
Метрах в двух за ней — Катя. Легко идет, сразу видно — крепкая. На поясе висит типа тесака что-то. На плече — «калаш». Странная девка какая-то, молчит постоянно. Заговорит с ней кто, а она некоторое время этак с любопытством собеседника разглядывает, прежде чем ответить. То ли ответ обдумывает, то ли типа размышляет, а стоит ли отвечать вообще... Хотя поживи я сам в Кремле у гоблина, я б, может, и не таким странным казался. И потом, старая она — ужас! Столько люди не живут и все такое. Гнусь обмолвился, что ей около тридцати уже, если даже не больше — толком никто не знает, сама-то Катя типа не любит трепаться на эту тему. Фиг ее знает, как она до стольких лет дожила?! Может, типа магические дела какие-нибудь? Гнусь болтал, что она в магии разбирается, в гоблинской. Не знаю, как она там в магии, а автоматиком не брезгует. Не то что Колобок.
Он самым первым в нашей команде идет, Колобок. Ну, типа Малахов Петька. Но как-то у меня само собой получилось, что я его прямо в глаза Колобком назвал. А он — ничего, не обиделся типа. И сразу же меня — Прыжком. Ну, хотел было я ему в глаз засветить, а потом подумал — за что?! Меня уже все тут Прыжком величают. Дашка-стерва, так та прямо сказала, что имя Анатолий мне типа не подходит. Ну, к ней, мне кажется, вообще только одно имя подходит. Не буду говорить какое... Да, видать, приклеилась эта кликуха ко мне до смерти. И все такое. Ну ладно. Прыжок так Прыжок, фиг с вами. Хоть горшком величайте, только в печь не суйте...
Рядом с Максом — чуть левее и позади — та самая Дашка-стерва идет. Ничего девка, симпатичная. Не знаю, правда, чего в ней Гнусь разглядел такого, чтобы с ума сходить? Не красавица, короче говоря. Видали баб и посимпатичнее. Ну, Гнусь, он Гнусь и есть. Ему откуда солнышко посветит, он туда и повернется, всегда таким был, сколько помню.
Сам Гнусь тащится позади меня, шагах в пяти. Рядом с ним этот мордоворот.
1 2 3 4 5 6