– Кстати, раз уж ты сюда зашел… – Джастин поджал губы. – Удалось ли тебе разузнать что-либо занятное насчет нашего доброго советника Рилтара?
– Ну…
– Было бы славно, сумей ты хоть на чем-то его подловить. До меня дошли слухи, будто сам он проявляет к моей скромной особе отнюдь не мимолетный интерес.
– Ладно, попробую. Хотя я плохо представляю себе, в каком направлении копать.
– Брат, если что не так, ты почувствуешь это сразу, стоит тебе к нему присмотреться. А я во всем полагаюсь на твое суждение.
– Спасибо за доверие, – Гуннар пожал плечами. – Но вообще-то я зашел к тебе не из-за корабля, и уж паче того не из-за советника. Хотел спросить, не хочешь ли ты в конце следующей восьмидневки съездить домой?
Джастин нахмурился, но потом улыбнулся:
– Почему бы и нет? Конечно, съезжу!
– Спокойной ночи, брат, – промолвил Гуннар, встав с табурета. – И поменьше сомнений – ты наверняка найдешь правильное решение. Ну а об остальном потолкуем в другой раз.
Он ушел, а Джастин снова сунул железо в горн, твердо пообещав себе, что уж с зубчатой-то передачей он разберется сегодня!


111

Торговец с жиденькими волосенками поднялся по сходням на борт темной шхуны, стоявшей в дальнем конце причала.
– Эй, есть тут кто?
Нежданный порыв невесть откуда взявшегося ветра заставил затрепетать пламя фонарей, висевших над сходнями, хотя их фитили и были укрыты закопченными стеклянными колпаками. На краю светового круга появилась едва различимая человеческая фигура.
– Мы ждали тебя раньше, мастер Рилтар.
– Меня задержали. Но ближе к делу. Ты намекал на какие-то… особенные камни.
– У меня есть огнеглазки. Настоящие огнеглазки из Хамора.
– И, как я полагаю, переправлены они сюда отнюдь не имперским торговым домом? В нарушение монополии?
Двое мужчин бок о бок двинулись по обдуваемой ветром палубе.
– Зябкая нынче ночь. Чуть ветерок повеет, и уже холодно, – промолвил контрабандист, оставив неприятный намек без малейшего внимания. – Всего огнеглазок у меня два десятка. Половина первых, половина вторых.
– Мне нужно на них взглянуть.
– Могу даже посветить, – отозвался контрабандист и, щелкнув огнивом, зажег стоявший на крышке люка маленький фонарь. Потом он вытащил из-за пазухи обернутую материей шкатулку, развернул ее, поставил рядом с фонарем и поднял крышку.
– Да, – кивнул Рилтар. – Качество недурное. При дневном свете они будут выглядеть великолепно.
– Более чем великолепно.
– И подборка редкая.
– Более чем редкая.
– Ну что ж, я дам чуть больше, чем дал бы за просто великолепные и редкие камни. Пятьдесят золотых за всю партию.
– Ха! Нашел дурака. Я ведь не какой-нибудь деревенский олух. Такие самоцветы попадаются раз в сто лет.
– Семьдесят, но ни медяком больше. Чтобы распродать их, не привлекая внимания и не сбив цены, потребуются годы.
– Так и быть, отдам за восемьдесят.
– Возьму за семьдесят пять, если утром они будут выглядеть не хуже.
– В середине утра мы отчалим.
– Я явлюсь с деньгами сразу как рассветет.
Шкатулка исчезла, фонарь погас, двое мужчин вернулись к сходням.
– Доброй ночи, мастер Рилтар.
– Доброй ночи.
На берегу, за углом конторы начальника порта, Гуннар утер вспотевший лоб и порадовался освежившему лицо порыву свежего ветра. То, что Рилтар оказался сообщником хаморианских контрабандистов, особо не удивляло. Конечно, Джастина интересовали сведения несколько иного рода, но если у советника в обычае вести дела с контрабандистами, он может оказаться связанным и с кем-нибудь еще… еще менее приверженным гармонии.
Маг снова утер лоб, повернулся и медленно побрел вверх по склону.


112

Взяв короткими, тяжелыми щипцами старый, треснувший поршень насоса, Джастин засунул его в старый горн для переплавки. В этом дальнем углу кузницы никто не мог видеть, чем он занимается, да и самому ему были видны лишь фигуры склонившихся над токарным станком Квентила и Бирол.
Ножной педалью инженер подкачал меха. Он очень не любил заниматься дегармонизацией черного железа, поскольку делать это приходилось одному, без помощников, а работенка была не из легких. Металл требовалось раскалить добела, жарче, чем при ковке или сварке, а при столь высокой температуре даже столь упорядоченный материал, как черное железо, мог преподнести неприятные сюрпризы. Однако делать это приходилось: Братство не могло позволить себе оставлять гармоническое начало связанным в металлическом ломе, равно как и переводить железо впустую.
Неожиданно Джастина посетила догадка. Он подумал, что методика, которой обучила его Дайала, могла бы, при верном применении, сработать и здесь. Поскольку черное железо являлось материалом, гармонизированным искусственно и о сотворении хаоса речь не шла, у него были все основания надеяться на успех.
Набрав воздуха, он сосредоточился на железе, стараясь с помощью магии разрушить ею же установленные гармонические связи. Один край помещенного в горн треснувшего поршня уже разогрелся до темно-вишневого цвета, но ничего не происходило. Зажмурившись, Джастин предпринял еще одну попытку, и тут что-то звякнуло. Сначала – так, во всяком случае, показалось – звук раздался только в его сознании, а потом все повторилось и наяву.
Открыв глаза, инженер заморгал от удивления. В щипцах осталась лишь треть бывшего поршня – две другие лежали на холодном сером пепле потухшего горна. Все три обломка, насколько он мог чувствовать, были дегармонизированными – и тоже, как и горн, холодными.
Покачав головой, он потянулся чувствами к металлу и горну. Обломки поршня уже не представляли собой черного железа, а пепел в горне был таким холодным, словно его затушили несколько дней назад.
Переложив кусок металла, оставшийся в щипцах, на кирпичи и отложив щипцы, Джастин осторожно протянул руку к железу. Никакого жара. Все еще не веря случившемуся – а вдруг все чувства его обманывают! – он отодрал от скамьи щепочку и поднес к железному стержню. Ничего не произошло. Холодное!
Джастин потер подбородок, гадая, что же случилось?
– Ну, и что ты тут отчудил? – осведомилась Алтара. – Когда я недавно проходила мимо, этот горн вовсю полыхал жаром!
– Сам не пойму, как это у меня вышло. Я просто попробовал дегармонизировать черное железо, не раскаляя добела.
– Вот как… – Алтара присмотрелась к потухшему горну, шагнула вперед и протянула руку туда, где должна была стоять стена жара. – Да, ты ухитрился каким-то образом дегармонизировать черное железо быстрее, чем это считалось возможным. Но чего я вовсе не понимаю, так это того, почему горн не только погас, но и мгновенно охладился!
– Я попытался осуществить одну задумку, но она сработала не так, как ожидалось, – признал Джастин.
– Честно говоря, – произнесла Алтара с легким смешком, – я постоянно ожидаю от тебя чего-то подобного. Беда в том, что все наши достижения, похоже, пропадают втуне. Даже когда ты создаешь самое смертоносное оружие, такое как черные наконечники, у Белых, словно в ответ, появляется что-нибудь вроде тех пушек.
– Полагаю, это вопрос равновесия.
– Доррин предупреждал об этом, но его то ли не поняли, то ли не приняли всерьез, – припомнила Алтара.
– А следовало бы! – выпалил Джастин.
– И почему мне все время кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь? А кроме того, не идет у меня из головы тот наш последний поединок.
– Да? – рассеянно отозвался Джастин, глядя на холодный пепел.
– И не только я заинтересовалась твоей новой техникой ведения боя, – добавила Алтара.
– А кто еще? Варин?
– Ну, это вряд ли, – рассмеялась Алтара. – Варин совершенно точно знает, что ты не можешь совершить никакого зла. Но, к сожалению, добро может быть не менее разрушительным, чем зло. Вспомни нашего предшественника Доррина. В общем, вышло так, что один из инженеров рассказал о твоих новых навыках кому-то из своих знакомых, тот другому, другой – третьему, и в конце концов слух дошел до некого Ерсола, младшего агента торгового дома Рилтара и Велдона и, между прочим, родича самого старого Велдона. На днях этот самый Ерсол весьма настойчиво расспрашивал меня о нашем поединке. А потом с теми же вопросами прицепился и Гинтал, явно узнавший о случившемся от молодого Мартана. Правда, от этих каверз ждать не приходится: Мартан наверняка хочет увязаться за тобой на поиски «приключений», а Гинтал решил замолвить за родича словечко. Надо же, приключения им нужны! Человек едва успел вернуться, а по всему острову уже ходят слухи о его намерении снова отправиться за приключениями!
Джастин покачал головой, обдумывая услышанное.
– Ну, – сказал он наконец, – Мартан меня особо не беспокоит: он едва ли говорил на сей счет с кем-нибудь, кроме Гинтала. А вот Ерсола наверняка подослал Рилтар.
– Само собой. Но ладно, скоро всем станет ясно, что ты, если можно так выразиться, одержим гармонией. Думаю, после всей этой нервотрепки, тебе следует отдохнуть.
– Одержим? Отдохнуть? Ты и вправду считаешь, что я спятил? – спросил Джастин, стараясь не повышать голос.
– Напротив, я считаю тебя более здравомыслящим, чем кто-либо из нас. Но в стране безумцев холодное здравомыслие не поощряется, – серьезно ответила Алтара. – Что же до отдыха… Разве ты не можешь изготовить в кузнице своей матушки то же самое, что и здесь?
– Да, почти все. Кроме некоторых деталей, требующих особого оборудования.
– Кроме того, как мне кажется, на складах Братства полным-полно бракованных или устаревших механизмов и прочего утиля. Думаю, тебе охотно уступят все эти железяки за несколько серебряников.
Джастин кивнул, сообразив наконец, к чему она клонит:
– Да… пожалуй, это пойдет на пользу не только мне. По крайней мере, Рилтар не станет цепляться к остальным инженерам, верно?
– Именно.
– Я вижу, ты обеспокоена.
– А ты как думал? Рилтар – член Совета, и весьма влиятельный. Во всяком случае, во всем, что касается инженеров и Кандара, Совет почти всегда принимает подсказанные им решения. А он уже высказал предположение, что ты шпион друидов!
– Тьма!.. Стало быть, он все не может угомониться?
– И не угомонится, будь уверен.
– А что же мы – совсем ничего не можем поделать?
– А у тебя есть какие-нибудь предложения? Мы ведь не Белые маги Кандара, чтобы решать спорные вопросы столь радикальным способом, как убийство!
– Значит, я должен действовать самостоятельно?
– Джастин… Ты действовал совершенно самостоятельно еще тогда, когда мы отправились в Сарроннин. Просто не все мы это понимали.
Младший инженер глубоко вздохнул.
– Полагаю, – продолжала Алтара, – в родительском доме у тебя будет и время, и возможность свободно заниматься тем, чем сочтешь нужным. Прошел слух, будто ты вернулся с Кандара богачом и ни в чем не нуждаешься, но Братство все равно будет выплачивать тебе половинное содержание. Может быть, Рилтар малость поубавит свое рвение, и это лучшее, что я могу предложить. Добавлю только, что всякого «лома» у нас хватит, в том числе и такого, дегармонизировать который может оказаться не так легко.
Она широко улыбнулась.
– Не думаю, что существует легкий способ дегармонизации чего бы то ни было, – отозвался Джастин, вновь взглянув на холодный пепел горна.
– Если ты все же его найдешь, дай мне знать, – отозвалась Алтара. – Мы с удовольствием предоставим тебе фургон, чтобы отвести лом в Уондернот для твоих опытов. В конце концов, если удастся разработать более дешевый способ… Рилтар будет весьма доволен.
– Да, пожалуй, – отозвался Джастин, подавив вздох. Несмотря на предложение Алтары о тайном сотрудничестве, он все яснее чувствовал, что дело, казавшееся в Наклосе не столь уж сложным, почти неосуществимо.
– Я постараюсь, чтобы слух о том, что ты взял отпуск для лечения, непременно достиг Совета.
– Спасибо.


113

Оглядев комнату, Джастин открыл платяной шкаф, вытащил торбу и положил ее на краешек кровати, как раз над ящиком, где хранил личные вещи.
Послышался стук.
– Заходи, Гуннар.
– Я только что услышал… Примчался, как только смог… – выдохнул Гуннар. Лоб его блестел от пота.
– Ну и зря ты бежал как угорелый, – выдавил смешок Джастин. – Дела не так уж плохи.
– Тебя выставили из Братства, а ты говоришь, что дела не так уж плохи!
– Успокойся, вовсе меня не выставили. Я взял отпуск для поправки здоровья. Рано или поздно мне все равно пришлось бы отсюда уехать, – отозвался Джастин, заворачивая изготовленную в Наклосе бритву в старую рубаху и засовывая в наружный карман торбы. – А делая это сейчас, я даже выигрываю немного времени. Да ты присядь, – он указал на стул. – В кувшине осталось немного клюквицы.
– С чего это ты решил, что тебе все равно пришлось бы уехать? И почему тебе приспичило сделать это именно сейчас?
– Советник Рилтар не перестает подозревать меня невесть в чем, стараясь при этом бросить тень на Алтару и на все Братство. Он поставил их в сложное положение, поскольку, поддерживая столь подозрительную персону как я, они могут себя скомпрометировать. В сложившихся обстоятельствах мой отъезд – самый лучший выход. Во всяком случае, так думает Алтара. Рилтаровы происки весьма ее беспокоят. Кстати, ты о нем что-нибудь разузнал?
– Ты был прав, Джастин. Он не совращен хаосом – во всяком случае, пока, но при этом нагло нарушает им же установленные законы. Скупает контрабандные драгоценные камни из Хамора. Надо думать, у него есть поддельная печать имперского торгового инспектора.
– Ты сам видел?
– Прошлой ночью Рилтар поднялся на борт «Версаллы» – сегодня этот корабль уже отплыл – и приобрел, кажется, за восемьдесят золотых партию из двадцати огнеглазок, явно стоившую гораздо больше.
– То, что Рилтар мошенник, меня не удивляет, – промолвил Джастин, наклонившись и положив на кровать рядом с торбой игральную доску. – Странно другое – как Совет это терпит?.. Переложу сюда, – рассеянно пробормотал он, – что ей лежать на донышке сундука? – выдвигая ящик письменного стола, Джастин непроизвольно скривился. Ощущение давнего насилия над деревом обожгло его пальцы. Однако он засунул доску, куда хотел, и достал кожаный футляр со своими чертежными инструментами.
– Все дело в деньгах, – пояснил Гуннар. – Совет и Братство существуют за счет пошлин, налогов и купеческих пожертвований. Увеличение пошлин или налогов вызвало бы резкое недовольство мелких торговцев и ремесленников, а государственные интересы порой требуют значительных расходов. Вклады богатых торговых семей – таких, как дом Рилтара – позволяют существенно пополнить денежные сундуки Совета, не залезая в карманы менее обеспеченных людей.
– Понятно. Поэтому Рилтар заседает в Совете, а остальные советники не хотят с ним ссориться, – досадливо проворчал Джастин, взяв в руки подаренную ему Дайалой шкатулку и ощутив легкое пощипывание пальцев.
– Ну, не так все просто.
– Может быть, – рассеянно отозвался Джастин, роясь в торбе в поисках чего-нибудь мягкого, во что можно было бы завернуть шкатулку. Впрочем, при всем своем изяществе она явно была гораздо прочнее, чем казалась с виду. Как и сама Дайала.
– Что ты собираешься делать?
– Что может делать одержимый, хоть бы и одержимый гармонией? Буду сидеть тихонько дома. Алтара надеется, что если я не стану мозолить Рилтару глаза, он про меня забудет… по крайней мере, на время.
– На то самое время, которые ты хочешь выиграть. Для чего? – спросил Гуннар, глядя на Джастина в упор. – Тебе не мешало бы кое-что объяснить. Чем это ты таким занимался, что Алтаре вдруг вздумалось спровадить тебя в отпуск? И чем ты собираешься заниматься в Уондерноте? Только не говори мне, что станешь чинить лемехи в матушкиной кузнице или ковыряться с отцом в саду.
– Ну, насчет сада ты, возможно, и прав, но ежели я чуток разомнусь у горна, от этого вреда не будет.
Гуннар картинно приложил руки ко лбу, а потом воздел их к оштукатуренному потолку и закатил глаза:
– Спаси и помилуй нас Тьма! Истинно ли воля твоя в том, чтобы Храм гармонии сносил подобное святотатство во имя священного долга, либо же…
– Да хватит тебе! – фыркнул Джастин, едва не покатившись со смеху.
Однако же маг Воздушной Стихии не унялся, а простер правую руку к окну и нараспев возгласил:
– Свет! Да будет Свет! А из Света рассеянного, из частиц хаоса да воздвигнется тьма, и да наречется гармонией, каковая да воссияет в душах женщин и… кого бы еще… ах, да… и ангелов Наклоса, и да озарит она даже мятущиеся души пребывающих во мраке мужчин…
Джастин не выдержал и расхохотался.
– …но не забудем же, братия, помянуть в молитве своей и благословенный, премудрый и добродетельный Совет Отшельничьего! Да пребудет с ним Тьма, да согреет его гармония и да узрит он мир таким, каким таковой является, а не каким им угодно его видеть… если, конечно, в истинном представлении о мире есть хоть какая-то выгода… И да отыщет он путь к подлинному и должному воздаянию за то, что уже сподобился узреть и уразуметь… – Гуннар закашлялся, вскочил со стула и допил оставшийся сок прямо из кувшина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66