Хегл делает шаг следом за дочерью. Доррин оглядывается на отца. Он легко понимал его без слов, хотя и не собирался становиться магом.
– Предпочитаешь, чтобы я не ходил?
– Да, – подтверждает Доррин. – Тем паче что, в отличие от Хегла, ты прекрасно знаешь, как выглядят эти комнаты.
– Паренек-то, я гляжу, у тебя с характером, Оран, – усмехается магистра. – Не шумливый, но решительный.
– Слишком решительный, что ему не на пользу.
– До свиданья, – говорит отцу Доррин, забрасывая котомку на спину. Все выходят, лишь один Оран остается возле стола.
Лортрен ведет троих своих спутников по коридору к двери, за которой начинается крытая галерея.
– Нам туда, – магистра указывает на двухэтажное, крытое черепицей строение с узкими окнами, стоящее выше по склону.
Доррин считает окна – по десять на каждом этаже. Если его прикидки верны, в здании могут разместиться сорок учеников.
– Учащиеся селятся только здесь? – спрашивает он.
– Нет, хотя там живет большинство, – отвечает Лортрен. – Жестких требований на сей счет нет, но Академия расположена довольно далеко и от Экстины, и от Края Земли, а наши студенты очень заняты.
Лортрен спускается вниз и торопливо, чуть ли не бегом, направляется по мощеной дорожке к жилому корпусу. Чтобы не отстать, приходится ускорить шаг и Доррину с Кадарой.
– А как долго нам придется учиться?
Лортрен смеется – так же музыкально, но с хрипотцой.
– Возможно, с полгода, но это зависит и от тебя.
– А как часто набираются группы?
– Новые группы приступают к занятиям каждые шесть-восемь восьмидневок. Обычно у нас одновременно занимаются три-четыре группы, каждая на своей стадии обучения, – бросает на ходу женщина. Коль скоро ей приходится обучать примерно по восемьдесят юношей и девушек в год, такие вопросы для нее, надо полагать, привычны.
Вокруг тихо. Слышится лишь дыхание, топот ног, шорох ветра в ветвях да непрерывный отдаленный шелест набегающих на белый песок волн.
Взбежав на каменное крыльцо, Лортрен останавливается перед дубовой дверью.
– Кадара, – говорит она. – Хочешь, подожди здесь, а нет – можешь подняться с нами. Доррин, твоя комната наверху, в конце.
Она открывает дверь. Доррин проходит внутрь, и Кадара, помешкав, следует за ним. Присоединяется к ним и Хегл. Каменная лестница и сумрачный коридор приводят к последней двери.
– Замков не положено, только задвижка, – говорит магистра, открывая ее и пропуская Доррина в помещение.
Комната невелика, не более семи локтей в длину и чуть более пяти в ширину. Всю ее обстановку составляют стоящие на голом каменном полу платяной шкаф, письменный стол с единственным выдвижным ящиком, стул и койка – тонкий тюфяк; в изножии сложены простыня и толстое бурое одеяло.
– Небогато, но все необходимое есть. По четвертому колоколу – кстати, колокол созывает на обед – ты встретишь меня в библиотеке, и я познакомлю тебя с прочими правилами и с твоим расписанием. К тому времени должны прибыть и остальные, во всяком случае, – большинство. Пока, кроме тебя, собрались еще трое. Можешь чувствовать себя совершенно свободным, расхаживать по всей территории, заглядывать в любые комнаты – хотя я посоветовала бы сперва постучаться, – она делает паузу. – Вопросы есть?
– А что будет, если я возьму и уйду отсюда?
– Ничего.
– А если сунусь, куда не положено?
Лортрен хмыкает:
– Суйся куда угодно. Конечно, если ты помешаешь чьей-то работе или занятиям, люди могут рассердиться. Но это твоя проблема. В оружейной ты можешь по неосторожности пораниться, но, опять же, и это твоя проблема. Никаких секретов. У меня нет намерения объяснять все правила каждому по отдельности. Перед обедом соберемся, и я сообщу вам то, что считаю нужным. Ну а теперь, – магистра поворачивается к дверям, где стоит в ожидании Кадара, – пойдем. Отведу тебя в твою комнату.
Они выходят. Шаги удаляются и стихают.
Оставшись в одиночестве, рыжеволосый парнишка морщится – воздух в комнате затхлый. Протянувшись через столешницу, он открывает окно. А распрямившись, стукается головой о масляную лампу.
Окно выходит на восток. Хотя растущие за Прибрежным трактом деревья загораживают обзор, юноша знает, что там на многие кай до самого Края Земли тянется белый песчаный пляж, на который с плеском набегают пенящиеся волны Восточного Океана.
Наконец паренек развязывает свою котомку, чтобы переложить в шкаф сменное белье и одежду.

VIII

– Наверное, я обязана этим тебе, – говорит Кадара, выйдя с Доррином на открытую террасу, но не глядя в его сторону.
– Мне?
– Ну... – девушка ступает на плитняк ведущей к библиотеке дорожки. – Если бы тебе не взбрело в голову научиться кузнечному ремеслу, наши отцы никогда бы не познакомились.
– Может быть... – бормочет он, хотя сам сомневается. Как может быть, чтобы соседи – да так и не познакомились?
Порыв соленого восточного ветра подхватывает рыжие пряди Кадары, бросая их в лицо Доррина.
– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Оглянувшись, Доррин видит широкоплечего русоволосого парня в серых штанах и голубой крестьянской рубахе с длинными рукавами.
– Мы на собрание.
– Знаю, я и сам новичок. Меня Бридом звать.
– Доррин, – на ходу произносит юноша.
– Кадара.
– Я из Лидклера, это в холмах над долиной Фейн. Наше селение маленькое, о нем никто... ну, почти никто даже не слышал. А вы откуда будете? Небось, родня? – вопрос Брида сопровождается открытой улыбкой. Порыв ветра сбрасывает на глаза русую челку, и широкая – вдвое шире Дорриновой – ладонь откидывает ее назад.
– Мы из Экстины, – говорит Доррин.
– Брат с сестренкой, а?
– Ну, это вряд ли, – фыркает Кадара.
– Э... Волосенки-то у вас... Вот я и подумал...
– Это просто совпадение. Я насчет рыжих волос.
Облачко загораживает низкое солнце, и на дорожку падает тень.
– А эта... Экстина ваша, она разве не близко к Краю Земли? По-моему, это недалеко отсюда, я по пути, вроде бы, приметил указатель...
Кадара отмалчивается.
– Да, – отвечает Доррин уже перед самой дверью Академии. – Всего в десяти кай к северу.
Девушка проскакивает вперед и захлопывает тяжелую дубовую дверь перед самым носом у Доррина.
– Она вроде как не в духе, да? – спрашивает Брид.
Доррин молча открывает дверь.
– Да вы, я гляжу, оба не в духе, – замечает юный богатырь.
– Точно, – соглашается Доррин. – По правде сказать, ни я, ни она сюда не рвались. И от этого не в восторге.
Кадара уже открывает дверь, за которой находится библиотека.
– Уж она-то точно не в восторге, – говорит Брид с некоторым оттенком удивления в глубоком, сильном голосе. – Правда, это ничего не изменит.
– Тут ты в точку попал, – ухмыляется Доррин, проникнувшись неожиданной симпатией к приставучему, но добродушному здоровяку. – Я тоже так думаю.
Он останавливается, примечая по обе стороны холла две расчерченные пробковые доски. Слева каждой столбиком выписаны цифры – не иначе как часы, а в клеточки вписаны слова. Что-то подобное, расписание назначенных встреч, имелось у его отца. Но задерживаться некогда, и Доррин спешит в библиотеку.
Там за двумя столами уже сидят три женщины и четверо мужчин. Стол у окна остается свободным. Глубоко вздохнув, паренек протискивается бочком к дальнему столу и пристраивается рядом с Кадарой. Слева от него стенка. Брид занимает крайнее сиденье за другим столом и подмигивает Доррину.
По другую руку от Кадары сидит плотная молодая женщина в чрезмерно яркой оранжевой блузе. У нее темно-каштановые волосы и бледное веснушчатое лицо. Сбоку от нее расположился долговязый парень с длинными черными волосами, одетый в мешковатый комбинезон.
– Приветствую.
Появление Лортрен заставляет Доррина оторваться от разглядывания товарищей по учебе. Светловолосая магистра останавливается рядом с приоконным столом, и ее черные глаза озирают десятерых собравшихся.
– Меня зовут Лортрен. Нравится вам это или нет, но на протяжении следующего полугодия я буду заниматься с вами и постараюсь помочь вам понять, кто вы такие и что собой представляете. Вам, – тут ее губ касается легкая улыбка, – наверняка кажется, будто уж про себя-то вы знаете все, что нужно. Но это заблуждение. Будь это так, никто из вас здесь бы не оказался. Каждый из присутствующих обладает тем или иным дарованием, хотя, конечно, потенциальных мастеров хаоса среди вас нет.
Темные глаза снова обегают группу, и Доррин невольно ежится на жестком стуле.
– Знакомить вас друг с другом я не буду, – продолжает она, – сами перезнакомитесь. Ваша группа называется «Красной», а свое расписание на восьмидневку вы можете прочитать на доске, над которой четко написано «Красная Группа». Напоминать, когда и куда следует являться, вам никто не станет – на то есть расписание. Где находятся классы – выясните сами, в холле рядом с доской имеется план Академии.
– А что, если дать промашку? – подает голос широкоплечий блондин.
– Лорик, если ты будешь стараться, но поначалу допускать ошибки, никто тебя не осудит. А вот коли обнаружишь полное отсутствие интереса к учебе, тебе предложат удалиться. Имей в виду: в большинство из тех, кто покидает наше заведение не доучившись, заканчивают свои дни где-нибудь в Кандаре или в Нолдре, в зависимости от того, куда отправляется ближайшее судно.
– Так ведь это изгнание! – звучит чей-то испуганный громкий шепот.
– Точно, – подтверждает Лортрен. – Для тех из вас, до кого еще не дошло, поясняю: Академия представляет собой последнее, что стоит между вами и изгнанием. Точнее сказать, Академия готовит вас к изгнанию, но к такому, из которого вы сможете вернуться. Если, конечно, выживете и захотите этого.
Некоторое время в комнате слышны лишь тяжелые вздохи. Наконец тишину нарушает чересчур громкий голос Брида:
– А учить-то нас здесь чему будут?
– Ваши занятия будут строиться вокруг трех основных направлений – теории гармонии и хаоса; основ истории и культуры Кандара, Нолдры, Африта и Отшельничьего и физической подготовки. С предъявляемыми к вам требованиями вас подробно ознакомят завтра утром, перед первым уроком. Скоро, – Лортрен угрюмо усмехается, – многие из вас поймут всю меру своего неведения. Еще вопросы есть?
Спрашивать бесполезно. То, что она считала нужным, Лортрен уже сказала, а большего от нее все одно не добиться.
– Вас ждет обед. Время указано на доске, а дорогу в столовую я вам сейчас покажу, – и она стремительно выходит из комнаты.
– Кадара, – тихонько зовет парнишка, однако идущая впереди девушка его не слышит. Рванувшись вдогонку, Доррин ненароком наступает на задник сандалии оказавшейся перед ним девицы в оранжевой блузе.
– Ой, извини.
Уже взявшаяся рукой за дверь, она поворачивается к нему, в ее темно-голубых глазах на миг вспыхивает огонек:
– Ничего. Я – Джилл. А тебя как звать?
– Доррином.
Девица в оранжевом выходит, Доррин – за ней. Некоторые другие ученики, в том числе Брид, задерживаются у доски, пытаясь разобраться в расписании. Поравнявшись с ними, Джилл и Доррин слышат обрывки фраз:
– А где тут «Начала Гармонии»?
– Ничего себе! Сплошная физическая подготовка.
Глядя через широкое плечо Брида, Доррин пробегает глазами расписание, обнаруживает в углу доски маленький план Академии, а на нем – темный прямоугольник с надписью «СТОЛОВАЯ». Джилл держится рядом.
Выйдя наружу, он направляется вверх по склону.
– Вроде бы, нам туда.
– Думаю, если мы попадем не туда, беды не будет, – замечает Джилл. – Кто-нибудь да подскажет, куда нам надо, – и девушка энергично встряхивает подрезанными скобкой каштановыми волосами.
– Ты откуда? – спрашивает ее Доррин по пути к столовой.
– С Края Земли, как и большинство из нас.
– А вот Брид из долины Фейна.
– Брид?
– Тот русый здоровяк с зычным голосом.
– А, тот... Он похож на хуторянина или нолдранского солдата.
– Наверное, из него вышел бы хоть тот, хоть другой. Но этот парень сообразительнее, чем кажется.
Джилл улыбается:
– Почему тебя заслали сюда?
– Я все время твердил отцу, что хочу строить машины.
– Ну, это едва ли основание для изгнания. Разве что, – Джилл поджимает губы, – ты хотел строить их для себя лично.
Покраснев, Доррин ступает под навес крыльца и распахивает перед спутницей дверь.
– Спасибо.
Столовая – просторное помещение с шестью большими круглыми деревянными столами. За распахнутыми дверьми в дальнем конце комнаты видна кухня. Вдоль стены тянется длинный сервировочный стол. Несколько учеников уже стоят возле него, накладывая еду в свои тарелки.
Лортрен сидит за столом с тощим немолодым малым, костлявым долговязым юнцом, двумя пареньками постарше и Кадарой.
– Ты ее знаешь? – спрашивает Джилл, проследив за взглядом Доррина.
– Кадару? Мы с ней жили по соседству, – Доррин выдавливает смешок. – А теперь ей взбрело в голову, будто она попала сюда по моей вине.
– С чего бы это? – любопытствует Джилл, подходя к раздаче.
– Я хотел стать кузнецом, как ее отец, – тихо говорит Доррин, следуя за ней, – и ненароком испортил часть его заготовок, превратив их в черную сталь. В результате наши отцы познакомились, а когда ее батюшка решил, что с его дочкой не все ладно, он спросил совета у моего.
– Ясно, – усмехается Джилл. – Она тебе нравится?
Вопрос застает Доррина врасплох, и парнишка краснеет.
– Считай, что ты мне ответил, – снова смеется девушка.
Доррин берет тяжелое серое блюдо, куда кладет два ломтика темного хлеба, кусочек белого сыра, дольку сомнительной спелости ананаса, ставит большую миску с пряным тушеным мясом и, оставив без внимания зелень, наливает стакан клюквицы.
Джилл обходится лишь малой миской мяса, зато накладывает себе полную тарелку зелени, которую щедро поливает яблочным уксусом. Она занимает место за одним из свободных столов, и Доррин, покосившись на Кадару, оживленно беседующую с долговязым малым, устраивается рядом со своей новой знакомой.
– А можно поинтересоваться – кто твои родители? – спрашивает он, отпив глоток сока, оказавшегося теплее, чем ему хотелось.
– Отец у меня торговец шерстью, – отвечает Джилл. – Мама была певицей из Сутии. Ни сестер, ни братьев у меня нет... пока.
Из слов собеседницы Доррина явствует, что ее матушка умерла, а отец женился во второй раз, и новая супруга может родить ему детей.
– Наверное, тебе было непросто расти без мамы.
– У меня была няня. И потом, с папой было так интересно! Он брал меня с собой в торговые поездки, даже во Фритаун. У меня имелись свои лошади, и я даже училась у одного отставного стража владеть клинком. Ну а ты?
– Моя жизнь была не столь интересной. Отец мой – маг воздуха, а матушка – целительница. И мне отродясь не случалось бывать дальше от дома, чем я сейчас. Во всяком случае, телесно.
Он отправляет в рот полную ложку плавающего в соусе мяса.
– Телесно?
Чуть не поперхнувшись, Доррин машет рукой, проглатывает кусок и лишь потом поясняет:
– Ну, когда ты следуешь за ветрами, твое сознание отделяется от тела. Правда, не скажу, чтобы я здорово в этом поднаторел. Загвоздка как раз в том, что отец во что бы то ни стало хочет сделать из меня мага, а мне охота стать кузнецом... ну, на худой конец, целителем, – говоря все это, Доррин примечает перебегающий с него на Джилл взгляд Кадары, но лицо рыжеволосой девушки остается совершенно бесстрастным. Да и с чего бы ей беспокоиться? Ведь она сама от него, можно сказать, сбежала.
– Вы не против, если мы здесь присядем? – спрашивает маленькая блондинка с бледно-зелеными глазами. Рядом с ней, с подносами в руках, стоят парень ростом с Брида и стройная черноволосая девица.
– Садитесь, – отвечает Доррин.
– Давайте знакомиться. Я Джилл.
– Доррин.
– Элис, – представляется блондинка.
– Шендр, – кивает парень с каштановыми волосами.
– Лизабет, – под взглядом Доррина черноволосая отводит глаза и со стуком опускает поднос на стол.
– Кормят без разносолов, как в деревне, – замечает Элис.
– Зато до отвала, – бурчит с набитым ртом Шендр.
Лизабет ест не спеша; ее тарелки, как и у Джилл, наполнены в основном зеленью, фруктами и сыром. Взгляд ее больших, цвета лесного ореха глаз, кажется блуждающим.
– ...Право же, в такое трудно поверить, – говорит Элис, явно продолжая свой разговор с Шендром. – Они готовы вышвырнуть тебя с острова за то, что ты имеешь собственные суждения!
Парень молча жует недозрелый ананас.
– Ты так и не рассказал, почему отец спровадил тебя сюда, – напоминает Доррину Джилл.
– По-моему, он считает, что все машины так или иначе связаны с хаосом. На мой взгляд, машины – это сплошная гармония, но ему кажется, будто все с ними связанное умножает хаос. Он не прав, но разве меня кто послушает? А ты почему здесь? Как я понимаю, твой отец нашел себе новую жену?
– Я бы сказала, это она его нашла. Но она тоже певица, и папу, вроде бы, любит...
– А ты откуда? – спрашивает Доррина Шендр, глядя поверх своей уже чуть ли не вылизанной до блеска тарелки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63