– Ему что, известно только одно слово? – обратился он к Полгаре.
– Похоже.
– Я не совсем улавливаю, что он хочет, – откровенно признался Силк. – Чего добивается?
– Вероятно, ему вдолбили в голову, что его Миссия – взять Око, – предположила она. – Зидар, должно быть, изо дня в день твердил это слою, когда он был еще малышом, вот оно и врезалось ему в память
– Порой это меня раздражает, – сказал Силк, продолжая держать руки за спиной. – Иногда это совсем некстати.
– Очевидно, он мыслит не так, как мы. Перед ним была поставлена одна-единственная цель – передать камень. Все равно кому. – Она нахмурилась, что-то обдумывая. – Дерник, почему бы тебе не сделать чехол, в котором он носил бы Око. Этот мешочек можно повесить ему на пояс. И тогда, не держа камень все время в руке, он меньше будет о нем думать
– Хорошо, госпожа Пол, – согласился Дерник. – Мне самому следовало бы догадаться. – Он направился к груде тюков, вытащил из одного старый, прожженный в нескольких местах кожаный фартук и принялся за работу. Смастерив мешочек из большого куска, он позвал мальчика. – Иди-ка сюда.
Маленький мальчик так увлекся изучением чахлого кустика, росшего на краю оврага, что не слышал кузнеца.
– Эй, Миссия! – громко окрикнул его Дерник. Мальчик обернулся и, радостно улыбнувшись, побежал к Дернику.
– Почему ты назвал его так? – полюбопытствовал Силк.
– Кажется, это слою ему нравится, и он откликается на него. Можно его так звать, пока не подберем что-нибудь более подходящее.
– Миссия? – привычно предложил ребенок, протягивая камень Дернику.
Кузнец широко улыбнулся, наклонился и раскрыл мешочек.
– Положи туда, Миссия, – ласково сказал он. – Мы завяжем его крепко-крепко, чтобы он больше не развязывался.
Мальчик охотно сунул камень в кожаный мешочек.
– Миссия, – с серьезным видом заявил он.
– Я тоже так думаю, – не стал возражать ему Дерник. Он затянул завязки и привязал мешочек к куску веревки, которой был подпоясан мальчик. – Ну вот, порядок, Миссия. Теперь не выпадет.
Миссия внимательно осмотрел мешочек, потянул узел два-три раза, как бы пробуя его на прочность, а затем счастливо засмеялся, обнял Дерника за шею и поцеловал в щеку.
– Он хороший, – засмущался кузнец.
– У него совершенно чистая душа, – прибавила тетя Пол, склоняясь над спящим Белгаратом. – Он не различает добро и зло, поэтому все в мире для него хорошие.
– Интересно смотреть на мир такими вот глазами, – задумчиво произнесла Таиба, гладя улыбающегося ребенка. – Ни огорчения, ни страха, ни боли – одна лишь любовь ко всему, что видишь, так как веришь, что все кругом хорошо.
Релг, услыхав это, сердито взглянул на них. Беспокойное выражение, которое блуждало на его лице с момента освобождения рабыни, уступило место новому – исступлению, которое и прежде его не оставляло.
– Чудовищно! – задыхаясь, произнес он. Таиба резко обернулась, пылая негодованием.
– Что может быть чудовищного в счастье? – почти закричала она, обнимая мальчика одной рукой.
– Мы здесь не для того, чтобы быть счастливыми, – ответил фанатик, избегая смотреть ей прямо в глаза.
– А для чего?
– Служить нашему богу и избегать греха. – Он продолжал смотреть в сторону, но голос уже звучал не так уверенно.
– Ну и что? У меня нет никакого бога! – взорвалась Таиба. – Да и у этого ребенка, наверное, тоже. Стало быть, если тебе все равно, то мы постараемся быть счастливыми… Ну а если при этом немного согрешим, что из того?
– У тебя нет стыда! – выдохнул он.
– Я такая, какая есть! И не собираюсь извиняться. Больше мне нечего сказать.
– Мальчик, – набросился Релг на ребенка, – немедленно отойди от нее.
Таиба с перекошенным лицом выпрямилась и вызывающе спросила:
– Что это ты задумал?
– Я борюсь с грехом везде, где его зрю!
– Грех, грех, грех! Это все, о чем ты думаешь?
– Он – моя постоянная забота. Я восстаю против него повсюду.
Она рассмеялась.
– Как скучно. Неужели ты не можешь придумать для себя занятие поинтереснее? О, я забыла… Ты еще молишься, не правда ли? Все эти вопли и завывания к богу о том, насколько ты порочен. Мне кажется, что твой Ал ужасно от тебя устал. Ты так не думаешь?
Охваченный яростью, Релг погрозил кулаком.
– Никогда не смей упоминать имя Ала!
– Ты ударишь меня, если я это сделаю? Меня били всю жизнь. Давай, Релг. Почему бы тебе не ударить меня? – Она подставила свое грязное лицо.
Рука Релга беспомощно опустилась вниз.
Почувствовав свое превосходство, Таиба поднесла руки к вырезу серого грубого платья, которое дала ей Полгара.
– Я могу помешать тебе, Релг, – угрожающим тоном произнесла она, принимаясь расстегивать платье. – Следи за мной. Впрочем, ты и так не спускаешь с меня глаз… я заметила, как жадно ты на меня смотришь Ты вправе называть меня разными нехорошими словами и говорить, что я порочна, но следи за мной. Смотри лучше и не пытайся опустить свои глаза. – Она расстегнула почти все пуговицы. – Если ты без греха, мое тело не должно тебя волновать.
Глаза Релга полезли на лоб.
– Мое тело не волнует меня, – продолжала Таиба, – но оно не дает покоя тебе. Признайся, что это так. Кто же из нас двоих порочен? Ты или я? Я могу утопить тебя в грехе в любое время, если захочу. Для этого мне требуется только вот что. – И с этими словами она распахнула платье.
Релг быстро отвернулся, хватая ртом воздух.
– Тебе не хочется взглянуть, Релг? – с насмешкой бросила она фанатику.
– У тебя имеется грозное оружие, Таиба, – поздравил её Силк.
– Это единственное, что у меня было в клетках рабов, и я научилась им пользоваться при случае. – Она тщательно застегнула платье на пуговицы и снова как ни в чем не бывало повернулась к Миссии.
– Что за шум? – послышался слабый голос Белгарата, приподнявшего голову на своем ложе, и все повернулись в его сторону.
– У Релга с Таибой состоялась небольшая теологическая дискуссия, – усмехнулся Силк. – Аргументы, надо признаться, использовались очень интересные. Как ты?
Но старый человек опять впал в забытье.
– Уже хорошо, что он очнулся, – заметил Дерник.
– Пройдет несколько дней, пока он встанет на ноги, – сказала Полгара, прикладывая ладонь ко лбу Белгарата. – Он еще очень слаб.
Гарион проспал почти весь день на каменистом полу, прикрывшись одеялами. Когда холод и острые камни, упиравшиеся в ребра, заставили его проснуться, было довольно поздно. Силк, оберегая покой остальных, сидел у края оврага, уставившись на черный песок и сероватые солончаки. Осторожно пробираясь к выходу, Гарион заметил, что Миссия спит на руках у тети Пол, и ревность опять кольнула его в сердце. Проходя мимо Таибы, он услышал, как она что-то бормочет, но, бросив на неё взгляд, Гарион понял, что она разговаривает во сне. Бывшая рабыня лежала недалеко от Релга, и во сне её рука непроизвольно тянулась к спящему алгосу.
На узком лице Силка не было заметно признаков усталости.
– Доброе утро, – тихо проговорил он, – или добрый вечер.
– Ты когда-нибудь устаешь? – вполголоса спросил Гарион, чтобы не разбудить спящих.
– Я поспал немного.
Вскоре к ним присоединился Дерник, позевывая и протирая глаза.
– Я сменю тебя, – сказал он Силку. – Ничего не заметил? – Он прищурился, глядя на садившееся солнце.
– Наведывались мерги, – ответил Силк. – Милях в двух южнее. Я думаю, они напали на наш след.
Гарион почувствовал странную тяжесть в затылке и быстро обернулся. В следующую секунду сильнейшая боль пронзила его голову. Он шумно вздохнул и напряг всю свою волю, отбивая атаку невидимого врага.
– Что с тобой? – забеспокоился Силк.
– Гролим, – стиснув зубы, ответил Гарион, приготовившись к схватке.
– Гарион! – раздался требовательный голос тети Пол. Не раздумывая, все трое бросились под навес. Полгара стояла, закрыв руками Миссию.
– Это был гролим, да? – срываясь на крик, спросил Гарион.
– И не один, – взволнованно сказала она. – Иерархи обрели власть над гролимами после смерти Ктачика. Они объединились, чтобы убить Миссию.
Разбуженные её резким криком, все вскочили на ноги, держа оружие наготове.
– Но почему они охотятся за малышом? – спросил Силк.
– Они проведали, что только он один может прикоснуться к Оку Олдура, и считают, что с его смертью нам не уйти от мергов Рэк Ктола.
– Что же делать? – спросил её Гарион, беспомощно глядя вокруг.
– Я должна собрать силы для того, чтобы защитить ребенка, – объяснила Полгара. – Отойди, Гарион.
– Что?!
– Отойди от меня. – Она наклонилась и очертила на песке вокруг себя и мальчика круг. – Слушайте меня все, – объявила чародейка, – пока я не закончу, никто не смеет входить в этот круг. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. – Она выпрямилась Гариону почудилось, что белый локон на её голове светится.
– Постой! – вскрикнул он.
– Больше ждать нельзя. В любую минуту атака может повториться. Тебе передаю бразды правления. Смотри за дедушкой и остальными.
– Мне?
– Только ты способен помочь Ты обладаешь нужной силой. Распорядись ею мудро. – Она подняла руку вверх
– Сколько их, гролимов, с которыми мне предстоит сразиться? – спросил Гарион, чувствуя внезапный и резкий прилив энергии, сопровождающийся знакомым ревом в голове, означавшим, что тетя Пол направила куда-то свою волю. Гарион физически почувствовал, как невидимый барьер окружил её. Тогда он сказал:
– Тетя Пол!
Видя, что она его не слышит, Гарион громко повторил:
– Тетя Пол!
Она мотнула головой, показывая на уши, и хотела что-то добавить, но уже ни один звук не мог преодолеть этот мерцающий барьер, который она только что воздвигла.
– Сколько их? – беззвучно повторил Гарион. Она подняла ладони вверх, загнув большой палец.
– Девять? – одними губами спросил Гарион. Полгара кивнула и затем завернула малыша в плащ.
– Ну? – обратился к Гариону Силк, испытующе глядя на него. – Что будем делать?
– Почему ты меня спрашиваешь?
– Ты же слышал, что было сказано. Белгарат в беспамятстве, а Полгара занята. Теперь ты командуешь.
– Я?
– Что же будем делать? – наседал Силк. – Ты должен научиться принимать решения.
– Я не знаю, – запинаясь, ответил Гарион.
– Никогда не признавайся, – строго заметил Силк. – Действуй так, будто знаешь… даже если не знаешь
– Мы… э… подождем, пока стемнеет, мне так кажется… а затем продолжим наш поход.
– Ну вот, – усмехнулся Силк. – Видишь, как все легко.


Глава 3

Узкий серп луны низко висел над горизонтом, когда они вновь вышли на песчаную равнину, где гулял холодный ветер. Гарион неуютно чувствовал себя в новой роли, понимая, что и без него всякий знает, куда идти и что делать Если бы действительно требовался настоящий руководитель, то наиболее подходящим здесь был бы, конечно, Силк, но тот переложил весь груз ответственности на плечи Гариона и внимательно наблюдал со стороны, что тот будет делать.
Но все мысли об этом мигом вылетели из головы Гариона, когда после полуночи они оказались лицом к лицу с врагами. Их было шестеро; мерги мчались галопом по невысокой гряде и на полном скаку врезались в середину отряда Гариона. Бэйрек с Мендорелленом действовали, как опытные воины. Их обнаженные мечи в ту же секунду зазвенели о кольчуги перепуганных мергов. Гарион еще только вынимал свой нож из ножен, когда первый из облаченных в черные плащи всадников обмяк и вывалился из седла, а второй, дико вскрикнув от боли и удивления, медленно повалился на спину, хватаясь рукой за грудь. Кромешная темнота огласилась ржанием перепуганных коней. Заметив, что один мерг пытается скрыться, Гарион, не раздумывая, бросился ему наперерез, размахивая мечом. Меч мерга отчаянно взметнулся вверх, но Гарион легко парировал этот неумелый удар и, в свою очередь, задел плечо мерга, пробив его кольчугу, потом умело парировал еще один неуклюжий выпад и коротко, почти без замаха, плашмя ударил мерга по лицу. Искусству владеть мечом он научился у чиреков, арендов и олгаров, придумав и свои приемы. Такая манера озадачила мерга, и он с большей отчаянностью принялся размахивать оружием, но каждый раз Гарион легко отбивал его удары, отвечая быстрыми и разящими выпадами. Юноша сражался, охваченный диким азартом, от которого кипит в жилах кровь и сохнет в горле. Затем из темноты появился Релг, резко толкнул мерга одной рукой, а другой вонзил под ребро кривой нож. Мерг скорчился, дернулся и замертво упал с лошади.
– Что ты наделал? – закричал Гарион, не остыв еще от пыла борьбы. – Это был мой мерг.
Бэйрек, глядя на эту сцену, расхохотался:
– Он похож на дикого зверя. Не с нас ли он берет пример?
– Но его стиль ведении боя заслуживает похвал, – одобрительно отозвался Мендореллен.
Разгоряченный Гарион огляделся: все мерги были повержены.
– Это все? – переводя дыхание, спросил он. – Может, поблизости есть еще отряд? Надо проверить.
– Мы же хотим, чтобы они нас обнаружили, – напомнил Силк. – Решать, конечно, тебе, Гарион, но, если мы перебьем всех мергов в округе, некому будет сообщить в Рэк Ктол, куда мы направляемся. Что скажешь?
– О-о, – протянул разочарованно Гарион, – у меня это совсем выскочило из головы.
– Ты должен научиться мыслить стратегически, Гарион, не забывая о главном во время таких стычек.
– Да, пожалуй, я увлекся.
– Хороший начальник не может позволить себе такое.
– Понятно, – смущенно пробормотал Гарион.
– Я просто хотел убедиться, что до тебя дошло, вот и все.
Гарион не ответил, но в эту минуту он понял, что в Силке так сильно раздражало Белгарата. Бремя ответственности само по себе трудно, а тут еще эти постоянные наставления невзрачного человечка с острыми и неприятными чертами лица.
– Тебе помочь? – услыхал он беспокойный голос Таибы, которая склонилась над Релгом. Алгос продолжал стоять на коленях перед поверженным мергом.
– Оставь меня в покое! – огрызнулся тот.
– Не дури. Ты ранен? Дай я осмотрю тебя.
– Не прикасайся ко мне! – отскочил он как ошпаренный от протянутой руки. – Белгарион, пусть она уберется отсюда!
Гарион мысленно выругался и спросил:
– В чем дело?
– Я убил этого человека, – ответил Релг. – Мне надо совершить обряд… помолиться… очиститься… Эта женщина мешает.
Чертыхнувшись во второй раз, Гарион как можно спокойнее обратился к Таибе:
– Пожалуйста, оставь его в покое.
– Я только хотела узнать, что с ним, и не собиралась оскорбить его, – недовольно заметила она, хитро взглянула на стоящего на коленях у её ног алгоса, и на её губах заиграла улыбка. Затем, не говоря ни слова, быстро дотронулась до него рукой.
Релг снова в ужасе отшатнулся с криком:
– Нет!
Таиба, довольная собой, рассмеялась и пошла прочь, напевая себе под нос.
После того как Релг совершил ритуал очищения над телом мертвого мерга, все сели на лошадей и продолжили путешествие. Полумесяц, висящий высоко в морозном небе, отбрасывал бледный свет на черные пески, и Гарион беспокойно вертел головой, стараясь заметить любую опасность, которая могла бы им угрожать, и часто поглядывал на тетю Пол, желая, чтобы она поскорее вышла из состояния транса; но та полностью ушла под защиту барьера. Полгара ехала, крепко прижав к груди Миссию, и глаза её были устремлены вдаль Гарион с надеждой взглянул на Белгарата, но старик, хотя и пробуждался время от времени, по-видимому, не соображал, что к чему. Гарион вздохнул и принялся опять вглядываться вперед. Они ехали всю ночь под обжигающе холодным ветром; сквозь слабый лунный свет виднелись звезды, мерцающие, как льдинки, на безоблачном небе.
Внезапно Гарион услышал в голове странный шум, и силовой барьер, окружающий тетю Пол, вспыхнул отвратительным желтым цветом. Он резко напряг свою волю и произнес машинально какое-то слово. Подобно коню, под ноги которого случайно попал выводок цыплят, его воля отбила атаку на тетю Пол и Миссию. Гарион решил, что в ней принимали участие несколько человек, а впрочем, это уже не имело значения. Он уловил моментальное разочарование и даже страх напавших и теперь постыдно ретировавшихся.
– Неплохо, – заметил таинственный голос. – Немного грубовато, пожалуй, но совсем неплохо.
– Это у меня впервые, – ответил Гарион. – Опыт приходит с практикой.
– Не будь чересчур самоуверен, – сухо посоветовал все тот же голос и смолк.
Он стал сильнее. Это несомненно. Легкость, с которой было отбито нападение гролимов, тех, кого тетя Пол называла иерархами, привела Гариона в изумление, и он начал понемногу осознавать, что тетя Пол с Белгаратом подразумевали, произнося слово «талант». По-видимому, имеется определенная граница… некий предел, сквозь который не могут проникнуть большинство чародеев. Размышляя таким образом, Гарион пришел к выводу, что он уже превзошел тех, кто в течение столетий занимался подобным искусством, а ведь им познано совсем немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38