А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Высокая, уже немолодая фигура, что безмолвно и безразлично смотрела на него, облокотившись на деревянную опору палатки.
Он проигнорировал вторую фигуру, и как раз в этот момент она растаяла. Явившийся ему во сне образ Мериты пододвинулся ближе, и теперь он видел только ее. Но он был способен думать, и он мог сравнить.
Холли. У Холли была чудесная фигура, но она не была Меритой. Никто не был похож на нее, ибо это тело явилось на свет откуда-то свыше. Должно быть, оно принадлежало божеству, что сошло с Олимпа, где пребывало до этого с другими богами. Мерита была безупречна, как идеал, что стал плотью и кровью. Напряженно уставившись на представшее перед ним видение, он чувствовал одновременно и страсть, и страх; страх прикоснуться к такой красоте из опасения, что она тоже может растаять, а он может оказаться стариком.
Простыни и одеяла были отброшены в сторону. Холодный ночной воздух обжег обнаженную кожу. Затем словно горящий факел прижался к нему, пылая. Руки скользили и обвивались вокруг него, словно змеи — желая крепко обнять и удержать его. Жаркая влага покрыла его рот, едва она оказалась сверху. Она взяла его руку и изо всех сил прижала ее между своих ног.
После этого он был уже не в состоянии думать. Он сознавал все, что произошло той ночью, но не мог вспомнить ничего.
Глава 3
Никто из них не сказал ни слова, когда утром они проснулись рядом. Не было нужды говорить, когда выражения лиц и бросаемые искоса взгляды были намного красноречивее любых слов. С этого дня она стала приходить к нему каждую ночь. Иногда она просто спала, такая теплая и мягкая рядом с ним. Чаще они снова и снова занимались любовью, с неиссякаемой, но всегда молчаливой страстью. Внезапно ему показалось, что Окленд стал таким же далеким от этого разрываемого войной мира с непроходимыми лесами и дымящейся землей, как Сидней или Лондон.
Когда они встречались с кингитами, обычно происходили сражения, быстрые и непредсказуемые. Маори предпочитали нападать, успевали наносить любой возможный ущерб, а затем отступали прежде, чем армия собиралась нанести решающий удар. Колонна исходила все центральные возвышенности, обходя сияющие голубые озера и мрачные горы, пока зима не начала устанавливаться по-настоящему, и проливные дожди не сделали дороги непроходимыми для фургонов. Маори скрылись в своих потайных па, так же, как и милиция вернулась по домам, оставив преследование кингитов на совести регулярных войск. Коффин затягивал свой отъезд так долго, как только мог, но уже нельзя было больше откладывать решение новой проблемы, которая определяла теперь всю его жизнь.
Они стояли вместе на окраине города Тауранги, глядя на широкий простор пресного озера, известного под названием озеро Таупо, и время отказывалось застыть на месте.
— Я могла бы вернуться в Окленд вместе с тобой. — Мерита взяла его руку в свою и прислонилась к нему, глядя на воду. — Я не вернусь к отцу.
Коффин пристально посмотрел на нее. Если бы не волосы, темные, как ночь, да кофейного цвета кожа, она вполне могла бы сойти за прелестную дебютантку на любом королевском балу. Каждый из пролетевших ныне дней мог нести с собой смерть на острие пики или от мушкетного выстрела, но дни эти были самыми счастливыми и спокойными из всей его жизни. Теперь и этому пришел конец. Он не мог уже больше откладывать свое возвращение в Окленд, пора было направиться в серые облака и туман, что закрывали дорогу на север. Он и так уже задержался слишком долго, рискуя необходимостью отвечать на ехидные вопросы своих друзей и товарищей по оружию.
— Я могла бы жить у тебя в доме как горничная. Я знаю, что богатые пакеа так делают. Твоей жене нет нужды знать ни о чем.
Он нежно улыбнулся.
— Ты сама не понимаешь, какое впечатление ты производишь на мужчин. Женщины тоже понимают это, даже женщины пакеа. Моя жена догадается сразу же. Каждый раз, когда ты будешь проходить мимо меня: в гостиной, накрывая на стол, постилая постели, мои глаза не смогут скрыть правду. Точно так же я могу ходить, повесив на шею письменное признание.
— Тогда что же с нами будет?
— Я немало думал об этом. Я не стану просить тебя вернуться к твоему отцу. Я не могу теперь обойтись без тебя, так же как не могу не дышать. — Он протянул руку по направлению к озеру. — Ты ведь знаешь, где Таравера? Она кивнула. — Там, на берегу озера, у меня есть большой дом. Он не так велик, как дом в Окленде, но тоже достаточно просторный. Мы не живем там. Только иногда приезжаем туда, когда в городе портится погода. Но большое хозяйство требует постоянного внимания. Обычно я нанимал местных жителей присматривать за домом, но теперь мне это уже не нужно. — Он повернул ее лицом к себе. — С этого дня и навсегда, это будет твой дом, Мерита. Наш дом.
Она захлопала в ладоши, как ребенок.
— Мой дом! Какая чудесно! — Она закинула руки ему на плечи и прыгнула на него, обвив ногами его бедра. — Наш дом, Роберт, да? Наш дом!
— Тише, тише. — Он не мог удержаться, чтобы не обнять ее в ответ — но одновременно оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, не наблюдает ли кто за ними.
— Там живет один человек, это священник по имени Спенсер. Это хороший друг. Он женат, у него есть дети. Я не думаю, что ты околдуешь его так же просто, как могла бы очаровать других. Если тебе нужна будет помощь, обращайся к нему. Я открою в банке счет на твое имя — для хозяйственных расходов, и ты сможешь тратить сколько пожелаешь, не привлекая ничьего внимания. Боюсь только, чтобы оправдать нашу выдумку, тебе и впрямь придется немного заниматься хозяйством.
— Но я бы делала это в любом случае. Ты же знаешь, у меня это очень хорошо получается.
— Это я заметил. Теперь ты будешь хозяйкой и госпожой дома.
— И не только дома, — напомнила она ему низким голосом.
— Да, и не только дома.
Он прижал свои губы к ее губам, чувствуя, как все ее естество отвечает ему так же страстно, как и в ту их первую ночь много месяцев назад.
Все должно получиться. Вряд ли будут какие-нибудь проблемы. Дом довольно далеко от Окленда, и они будут свободны от возможных сплетен. В конце концов, что может быть естественнее — если из самых лучших побуждений он согласился нанять молодую горничную-маорийку чтобы доставить удовольствие ее отцу, своему старинному другу?
Он бросил взгляд на небо.
— Может быть, погода немного прояснится. Мне надо уезжать. Ты знаешь.
— Знаю, Роберт. — Она слегка отстранилась от него. — И не буду удерживать тебя от главного занятия в твоей жизни.
Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза.
— Мне думается, что главное занятие моей жизни потребует от меня часто ездить в глубь страны.
Губы ее раскрылись в широкой улыбке, и белые зубы показались ослепительными на фоне темной кожи.
— Я буду жить ради таких твоих отъездов. С тобой я навсегда останусь молодой. Когда бы ты не приехал, ты увидишь, что я готова и жду тебя. Я буду там всегда, пока буду нужна тебе, Роберт. — Она посмотрела вниз и похлопала себя по животу. — Мы вдвоем.
— Так ты уверена? Она кивнула.
— Скоро я стану толстой и безобразной. Он рассмеялся.
— Мерита, да безобразие бежит от тебя, как кефаль от акулы. Ты не смогла бы быть безобразной, даже, если бы и постаралась. — Он снова обнял ее — на этот раз очень нежно. — Наш ребенок вырастет в нашем доме.
— А что я скажу ему о его отце, когда он вырастет настолько, что захочет узнать? Коффин нахмурился.
— Ничего не говори ему об отце. Это невозможно, по крайней мере, в ближайшем будущем. До тех пор, пока ему нельзя будет сказать об этом, я буду для него просто «дядей».
— Я понимаю.
— Я знал, что ты поймешь. Мерита, я буду ему настолько хорошим отцом, насколько смогу. Или ей.
— Это будет мальчик. Мне это предсказали.
— Предсказали? — безмятежно переспросил он. — Кто? Родственники?
— Нет. Когда я была еще очень маленькой, было сказано, что мой первый ребенок будет мальчиком. Я не знаю, кто предсказал это моим отцу и матери. Наверное, тоунга.
— Да. Должно быть, это был тоунга.
Конечно, так оно и было, размышлял он. Это же часть работы любого тоунги. Это естественно, этого следовало ожидать. Но почему же тогда он так внезапно похолодел?
— Я буду приезжать при любой возможности, — сказал он ей, охваченный вдруг желанием поскорее отправляться. Ведь говорили же, что на озере Таупо обитают духи. — И, если эта проклятая война скоро кончится, я буду приезжать еще чаще.
Глава 4
Но война так и не кончалась. Хотя Коффин и приезжал при любой возможности, как только мог выбраться, все же этих кратких посещений было недостаточно, чтобы заполнить все одинокие часы жизни Мериты, все ее опустошенные ночи.
Когда он приехал, она уже была занята ребенком. Это был мальчик, как она и знала заранее. Был еще дом, он оказался больше, чем любое из виденных ею строений, хотя миссис Спенсер и рассказывала ей разные истории о домах, что были еще больше, и даже показывала ей картинки в книгах. От безжалостной метлы Мериты не могли укрыться ни одна паутинка, ни одна пылинка.
Снова наступила весна, а Александр Руи и Вирему Кинги все еще скрывались от полной мстительных планов армии пакеа, нанося удары, когда и где им заблагорассудится.
Она только что закончила уборку на первом этаже, когда заметила, что у парадных ворот стоит один пакеа. Он, не отрываясь, смотрел на дом, частично скрытый недавно посаженными кустами роз.
Должно быть, этот молодой человек принимал участие в сражениях, подумала она, рассматривая его. Конечно, он выглядел достаточно сильным и здоровым для этого. Казалось, на вид он одного с ней возраста, хотя мог оказаться и старше. С пакеа никогда ничего не поймешь. На лице его залегли морщинки, говорившие об опыте не по годам — но ведь в Аотеароа сейчас так много путешествующих молодых людей, похожих на него. Война быстро старила их.
Ей послышался какой-то звук наверху, и она повернулась, прислушиваясь, а затем снова посмотрела в сторону ограды. Эндрю, как всегда, спал очень крепко. Ему было почти год. Никто из пакеа в Те Вайроа не знал, кто его отец, разумеется. Что же касается маори, они не задавали таких вопросов, ибо это было не их дело. Как же ей повезло — ребенок без отца, а у нее такое завидное положение в таком важном поместье!
Она снова занялась работой и только позднее вспомнила и опять посмотрела на ограду. К ее удивлению, молодой человек все еще был там. Он даже не пошевелился. Она вдруг поняла, что любуется его стройным мускулистым телом, и быстро приказала себе перестать даже думать об этом, а не то мысли могли завести ее в очень опасном направлении. Просто это от одиночества. С последнего приезда Роберта прошло уже немало времени.
Но, если он еще долго будет стоять там, она начнет нервничать. Ведь по окрестностям, совершая то кражу, то даже убийство, так и бродили дезертиры из армии пакеа, а порой и из войска кингитов.
Но что же это такое? Разве она не Мерита, дочь великого Те Охине? Да как она может бояться одного-единственного пакеа? Присмотревшись, она рассмотрела, что у него нет ни ружья, ни шпаги. Да, верно, большой дом стоял на отшибе, один на горе, возвышаясь над озером, но она была все еще уверена, что сможет произвести достаточно шума, чтобы ее услышала семья рыбаков маори, чей домик стоял совсем неподалеку.
В любом случае, она не собирается позволить ему и дальше стоять тут весь божий день, пялясь на ее дом.
Отложив в сторону пыльную тряпку, она спустилась в чулан и взяла из шкафа с ружьями самую легкую из охотничьих винтовок Роберта. Зарядив и проверив затвор, как он учил ее, она направилась к парадному входу. Наполовину спустившись со ступенек крыльца, она остановилась, держа винтовку обеими руками.
— Довольно! Вы насмотрелись на дом. Вы и так смотрели достаточно долго чтобы запомнить каждую доску и каждый гвоздь. Если у вас есть, куда идти, думаю, вам бы лучше отправляться туда. — И она указала на дорогу дулом винтовки.
Молодой незнакомец оглянулся и улыбнулся, прикоснувшись рукой к большой шляпе с широкими полями. Мешок на его спине не был похож на те вещи, что обычно носили с собой разжалованные или дезертировавшие солдаты. Когда же он заговорил, она отметила, что выговор у него, как у образованного, но он ничуть не важничал.
— Простите, мисс. Не хотел огорчать вас. Сделайте одолжение, отложите ваше ружье в сторону. За эти годы я повидал слишком много ружей. Заверяю вас, что не причиню вам никакого вреда. — Он посмотрел вверх, мимо нее. Он действительно думает только о доме, подумалось ей. — Не скажете ли вы мне — это дом Роберта Коффина?
— Может быть, — ответила она настороженно.
И опять он погрузился в молчание, уставившись на дом. Она начала думать, все ли в порядке у него с головой. Ведь не все увечья на войне видны были только на руках или ногах. Он медленно подошел к воротам, все так же разглядывая дом.
Ее беспокоило, что он так интересуется зданием. Зрелость сделала ее еще прекраснее, чем когда Коффин впервые увидел ее, или, по крайней мере, так ей говорили. Говорили также, что во всей Новой Зеландии нет ни одного мужчины, который бы прошел бы мимо нее, не остановившись, как вкопанный, чтобы посмотреть на нее. И вое же этот молодой человек полностью игнорировал ее. Первоначальные страхи уступили место у язвленному самолюбию.
Словно поняв вдруг, что он поступает невежливо, молодой незнакомец оглянулся на нее. Одна из его рук легла на калитку, теребя задвижку, словно бесцельно. Он стоял, обрамленный, деревянной аркой ворот, а по бокам виднелись желтые и красные розы.
— Простите, ради бога, я не хотел беспокоить вас.
— А что заставляет вас думать, что вы меня обеспокоили? Вместо ответа он продолжал говорить о своем.
— Я уже долго нахожусь в пути. Как видите, лошади у меня нет, хотя мой кошелек и полон. Я направляюсь на запад и думал, что пройду через Тараверу. — Он кивком указал на дом. — Меня интересует архитектура, и я немало слышал об этом доме. Он оправдывает свою репутацию. — Он вздохнул и снял руку с задвижки. — Думаю, я слишком задержался.
Казалось, он спорит сам с собой, и затем он опять обернулся, посмотрев на нее.
— Не обеспокою ли я вас, попросив немного еды и воды? Я целый день ничего не ел.
Она снова указала винтовкой на дорогу.
— В Те Вайроа есть миссия. Преподобный Спенсер накормит вас.
Молодой, человек посмотрел в направлении, в котором она указывала.
— Как далеко?
Далеко, чуть не сорвалось у нее. Насколько он может быть измучен? Если он так давно не ел… — а что, если он свалится, не дойдя до миссии? Она попыталась заглянуть в его глубокие голубые глаза.
— Неважно. Я могу дать вам что-нибудь выпить, по крайней мере. Входите. Но предупреждаю вас, преподобный с минуты на минуту будет здесь, и, если вы думаете о чем-нибудь, кроме еды или питья…
Он рассмеялся, открывая ворота и ступая на дорожку из гравия, которая вела через тщательно разбитый и ухоженный сад.
— Я не из тех, кто злоупотребляет гостеприимством. Кроме того, ведь у вас винтовка.
— Вот и не забывайте об этом.
Она отступила на порог. Он был чуть ниже шести футов ростом, заметила она, и эти глаза были настолько голубыми, что казались почти фиолетовыми.
— И как же мне звать вас, мисс?
— Мерита. Я работаю экономкой мистера Коффина, когда он живет в Окленде. Он — очень важный человек. Ее гость кивнул.
— Кто не слышал о «Доме Коффина»!
Вдруг она поняла, что он стоит к ней ближе, чем она намеревалась его подпустить, и ее внезапно поразило, что ведь и она тоже рассматривает его. Широкополая шляпа закрывала почти все его лицо, скрывая красоту. Вблизи она почувствовала исходящую от него непонятную энергию, совсем незаметную на расстоянии, но это не испугало ее. Улыбка у него была открытая. Она направилась к открытой двери, опустив винтовку, но не решаясь отложить ее в сторону.
— Думаю, для вас найдется немного холодной баранины и хлеба. Может, даже колбаса есть.
— Я благодарен вам больше, чем могу сказать, мисс. Конечно, я заплачу вам.
— Ерунда! Преподобный Спенсер никогда не простит мне!
— Как вам угодно. Готов поспорить, вы так же хорошо готовите, как и защищаете собственность вашего хозяина.
Она слегка поморщилась при этом слове. «Хозяин!» Ей пришлось научиться терпеть это словечко пакеа в присутствии гостей Коффина. Оставив входную дверь приоткрытой, она наблюдала, как он изучал хрустальную люстру, широкую лестницу, что вела на второй этаж, резное дерево и живопись на стенах.
— Отличный дом, — бормотал он про себя. — Подходит человеку вроде Роберта Коффина.
Она прошла мимо него, чтобы он смог, при желании, схватить ее винтовку, но он вообще не пошевелился. Напряжение оставило ее.
— Как вас зовут, путешественник? Он снова улыбнулся, и это была открытая, обезоруживающая улыбка.
— Киннегад. Флинн Киннегад.
Какой настороженный молодой человек, думала она, разглядывая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67