Похоже, лысение – из тех немногих явлений, которые волшебству нисколько не подвластны. Уверен, из этого можно извлечь урок, но прикончи меня, если я знаю, какой. Сам Клотагорб безуспешно пробовал кое-что сделать в этой области, да только он ни за что не признается. Не пристало магу такого калибра заниматься бытовой мелочевкой. Что поделаешь – наша вселенная жестока, а судьба коварна.
– Ну, это меня нискока не заботит, – заявил выдр. – Мне на такую фигню плевать с огромной высоты.
И подумал: «Белеет? Моя морда? Да этого просто не может быть!»
– Сейчас не то, что в былые славные дни. – Джон-Том тяжело вздохнул. – Ответственность, респектабельность…
– Чувак, ты б последил за своим языком.
– Резвость уже не та… правда, иной день или ночку я энергичен, как в молодости. Но это исключение, подтверждающее правило: в обмен на опыт приходится отдавать жизнь. – Он представил себе время как спираль из полупереливчатых рыбок. – Вообще-то есть прелесть в спокойной, размеренной жизни. Никуда не надо мчаться сломя голову, разыскивая для Клотагорба помощников перед лицом великой беды или напасти…
– Эт точно, – согласился Мадж. – Житуха классная, как ни крути. Че до меня, так я вполне доволен. И правда, не стану гоняться за новыми неприятностями, даже ежели какая-нибудь подскочит и цапнет меня за задницу. Я уже прожил свои девять жизней, вот так.
– Девять жизней у кошки, а ты – выдр.
– Ты, шеф, не перебивай. Я че говорю-то? Че не собираюсь больше башкой рисковать. Особливо вытаскивать тебя из разных клепаных передряг, которые ты сам себе горазд создавать.
– Это ты меня вытаскивал? Нет, вы слышали?! Да я не возьмусь сосчитать, сколько раз спасал чью-то волосатую задницу от последствий скоропалительности, безрассудности и преступного безразличия к судьбе всех тех, кого угораздило оказаться в непосредственной близости от тебя. Не говоря уже о твоей закоренелой аморальности и отвратительных манерах.
– Крепко сказано, – буркнул выдр. – Значица, это надо так понимать: лучше завсегда полагаться на твое безотказное чаропение, да?
Намекаешь, че оно нас никада не подводило?
– По большому счету – никогда.
– А вот тут скорее богов удачи надо благодарить, чем твое плюгавое мастерство. Надеюсь, у тебя хватит честности признать это.
– Ничего подобного я признавать не собираюсь. Пусть не всегда мое чаропение можно назвать безупречным…
– Ха!
– Но прогресс налицо. Если помнишь, я был вынужден учиться на марше. В походах, где не было опытных наставников, а уж домоседа Клотагорба и подавно.
– Можно подумать, тебе это впрок пошло и ты набрался ума-разума. – В голосе выдра появились язвительные визгливые нотки. – Остановить Броненосный народ, уничтожить злого волшебника, найти пертурбатор! Да ты с таким же успехом мог бы сходить в лавку за бушелем клепаных рыбьих крекеров!
– А вот тут ты хватил через край, – с достоинством возразил Джон-Том. – За всю жизнь я не съел ни одного рыбьего крекера.
– У людишек со вкусом просто беда, – проворчал Мадж. – Совсем как с нюхом.
– А у выдр нет терпения и еще – широты ума. Одни основные инстинкты.
Мадж ухмыльнулся:
– Вынужден признать, чувак: ты меня раскусил.
На лицо чаропевца набежала тень. Любая длительная пикировка с выдром была обречена на переход в плоскость абсурда.
– Ты собираешься что-нибудь делать с этой несчастной рыбой, или она так и будет корчиться в муках?
– А че ты предлагаешь?
Потерявший терпение Джон-Том выдернул удилище из земли, но к этому времени крючок уже освободился.
– Ну что, видишь теперь? Выдры никогда не доводят до конца начатое дело. Твое счастье, что я всегда рядом, позабочусь в случае чего.
– Ага, а скольких шрамов и проплешин я б недосчитался, кабы ты поменьше обо мне заботился?
– Ты бы уже давно валял дурочку на том свете, – парировал Джон-Том, насаживая нового червяка. – Тебя бы приговорили к повешению или растерзал чей-нибудь взбешенный муж.
– Ну уж дудки! Пущай сначала поймает! – Выдр снова растянулся на теплой земле. И лишь после того, как Джон-Том воткнул удилище, небрежно заметил:
– Даже ежели вдруг че-то интересное проклюнется и даже ежели мне хватит глупости заинтересоваться подробностями, я и подумать не осмелюсь, чтоб сделать хоть шажок.
– А почему? – спросил Джон-Том. – Чего ты боишься? Коварных чудотворцев, дегенеративных драконов или злобных демонов Нижних Миров?
– А ты будто не знаешь? – Выдр повернулся, посмотрел на друга. – Ты че, забыл, какой у Виджи нрав? Да стоит мне тока туманно намекнуть на возможную отлучку, она меня расчленит побыстрее, чем любой шестирукий демон.
Джон-Том с грустью покачал головой:
– Неужели передо мной тот самый Мадж, которого я знал все эти годы?
Нет, старина Мадж был готов по первому моему зову идти в бой или на поиски приключений.
– Насчет подраться, можа, ты и прав, а че до всех этих поисков, к ним я никада готов не был. Просто ты меня хватал и тащил за собой, а я даже не успевал сообразить, че происходит.
Пропустив тираду мимо ушей, Джон-Том печально продолжал:
– У того Маджа был неисчерпаемый запас жизнелюбия, неутолимая любознательность и могучая тяга к славным подвигам. И что же с ним произошло?
– Кореш, погодь-ка, – усаживаясь, запротестовал выдр. – Да не так уж сильно я переменился. Я че сказать-то хочу? Житуха с супругой и парочкой сопляков, особливо ежели они выдры, кого угодно укатает. Да разве можно их с твоим Банканом сравнить? Попробовал бы провести месяцок-другой с Нииной и Сквиллом! – Он поглаживал пальцами удочку. – А впрочем, это неважно. Ты и сам говоришь, ниче такого эпохального щас не деется. Кругом тишь да гладь…
– Да полная анемия, – добавил человек.
– Я такого словечка не знаю, но ты, можа, и правду говоришь. – У Маджа прояснился взор. – Виджи с Талеей щас отсутствуют, так чего б нам не закатиться в Линчбени? В таверне шороху наведем или еще че-то…
– Салунная потасовка? – Джон-Том опечалился. – Мадж и Джон-Том, великий путешественник и прославленный чаропевец, опустились до того, что всерьез обсуждают привлекательность заурядной хулиганской выходки.
Мы, изучившие почти весь известный мир и львиную долю неизвестного, мы, встречавшие невообразимые опасности и одолевшие невероятные препятствия, – неужели мы дошли до этого? Нет уж, благодарю покорно.
– Ну, извини. Просто ниче лучше второпях не придумалось. – Страстная отповедь друга немного смутила Маджа. – Я ваще-то тока о тебе заботился. Не уверен, че от меня будет прок в хорошей драке.
Спина, знаешь ли, маленько беспокоит, а када у выдра со спиной нелады, это дело серьезное, вот так-то. Выдр, понимаешь ли, в основном из спины состоит.
Джон-Тома эти слова удивили.
– Что-то раньше ты о спине ни разу не заикался.
– А че, надо было?
– Нет, наверное. Просто, мне кажется, очень уж спокойно жизнь течет, особенно сейчас, когда Талея с Виджи ушли, а дети в школе. Да и в бизнесе затишье…
Мадж порылся в сумке с рыболовными снастями, достал очки.
– Кореш, я тебе читал последнее письмо?
Джон-Том улыбнулся:
– Это которое ты таскаешь с собой и достаешь при каждом удобном случае? В котором говорится, что близнецы постоянно влезают в драки, все ломают, ищут неприятностей и вообще устраивают черт-те что?
Выдр нацепил очки на нос.
– Ага, оно самое. Скажи, славные ведь шельмецы?
– Да еще какие, – признал Джон-Том, вымучивая улыбку.
– Кое с чем мы согласны, – вмешался новый голос.
Рыбаки подскочили и обернулись.
– Талея? – нахмурился Джон-Том. – Я думал, вы с Виджи отправились в Линчбени за покупками.
Выглядела она фантастически, этого он не мог не признать. Многие годы, прошедшие с той первой встречи, когда она склонна была не выслушивать комплименты, а снести ему голову, если и сказались на ее фигуре, то только к лучшему. Что ни говори, а несколько лет, проведенные в бегах, – лучшее средство для сохранения красоты на всю жизнь.
– Милый, мы с Виджи и еще кое с кем из соседок отправляемся в Л'бор. К вечеру не жди, и к завтрашнему вечеру тоже. Меня не будет несколько дней.
Джон-Том мысленно дал себе подзатыльник.
– Да, верно. На прошлой неделе ты говорила о своих планах. Из головы вылетело, извини. Что-то забывчив я стал в последнее время…
Талея подошла и горячо поцеловала его в лоб.
– Дорогой, ты уж не кори себя чересчур. До маразма тебе еще очень и очень далеко.
– Спасибо за комплимент, – сухо проговорил он.
Жена отвернулась.
– Пожалуйста, постарайся содержать дом в порядке и не суйся в кухню без крайней необходимости. Я не раз слышала, как ты грубишь тарелкам, хоть и знаешь, какие они чувствительные. Не забывай следить, чтобы гости пользовались при входе очищающим волшебством, и выгони крысу.
– Не волнуйся, я способен позаботиться о своем доме, – заверил он сдержанно.
– Да, милый, способен, когда сосредоточишься. Но твой разум нередко витает в облаках, и ты путаешь заклинания. Помнишь, как ты хотел заткнуть щели в мусоропроводе, а в результате весь хлам застрял между половицами?
Джон-Том метнул пылающий взгляд в Маджа, ценой невероятных усилий прятавшего улыбку.
Чаропевец вежливо пожелал супруге благополучного путешествия, и они обнялись на прощание. И лишь когда Талея скрылась с глаз, Джон-Том аккуратно выдернул удочку, закрепил крючок на удилище и погнался за выдром вокруг ближайшего дерева. Но, как всегда, не поймал. Прыти у Маджа с годами убыло, но к его другу время отнеслось ничуть не снисходительнее.
Глава 2
Всего лишь трое домовых бездельничали в гостиной, но и этого казалось слишком много. Один выписывал эллипсы над кушеткой, второй копошился под кофейным столиком, а третий предпочел свисать с потолка на ножках-присосках.
В спальне дела обстояли еще хуже – там обосновалась орда крошечных чертенят всевозможных цветовотблекло-виниловогодо шоколадно-бежевого. Они так мельтешили, что выглядели единым пятном; порой в их суете просматривалась организованность, но чаще царил хаос, в котором они налетали с разбегу друг на дружку, все опрокидывали и устраивали кучу малу.
Усталый и злой Джон-Том ходил по комнатам и пытался навести хоть какой-то порядок. Настроение было хуже некуда, даже струны удивительного инструмента звучали не в лад. Текстам недоставало вдохновения, и в результате домашнее хозяйство подвергалось большему, чем обычно, воздействию потусторонних влияний. Особенно упорно сопротивлялась ванная, и когда он разбил полную бутылку нечисти, спасающей от пробок в сливной трубе, пришлось ретироваться в студию и поискать пригодную для дезинфекции терминологию. Неудачи больно ранили самолюбие, утешало одно – не было свидетелей его позора.
Все же благодаря упорной борьбе древесное жилище приобрело подобающий вид. Демоны и черти шипели, отхаркивались и украдкой плевали друг в друга огнем. Наконец музыка Джон-Тома изгнала последних, и он приступил к утомительной работе – восстановлению заколдованных обоев.
Оказывается, домоводство – занятие крайне чароемкое.
Из прачечной послышалось громкое лязганье. Джон-Том тяжело вздохнул и направился туда, без вдохновения выводя дуарные трели. В следующий миг из двери выпорхнул на перепончатых крылышках бледно-лавандовый домовой с невыразительными детскими чертами лица.
– О, повелитель, – пропищал он, – черти, которым поручена сухая чистка, затеяли перебранку!
– Что? Я всего-то попросил, чтобы они вывели пятна на пяти тряпках.
Неужели это так сложно?
– Да, хозяин, я знаю. Естественно, поручи ты эту службу домовым, не было бы проблем.
– Домовые не умеют обращаться с теплом, как черти. А ну, прочь с дороги!
И Джон-Том смел ябеду в сторону.
Чистильщиков в прачечной было четверо – раздутых, как воздушные шарики, с огромными ртами, в бородавках. Самый высокий едва доставал Джон-Тому до пояса. Они были увлечены жарким спором. На вешалке висели две куртки, аккуратно выглаженные и покрытые желеобразным веществом, ничего общего не имеющим с пластмассой или целлофаном.
– Ну, из-за чего простой?
Ближайший черт от неожиданности рыгнул, и из его носа выскочила любимая багряная блузка Талеи. Она была вычищена лишь наполовину: на талии осталось большое пятно. Черт заторможенно передал блузку товарищу, и тот проворно выплюнул вешалку.
– Это все они, – заявил черт с вешалкой, указывая на сидящую напротив парочку. – Специально волынят.
– Мы всего лишь осторожны, – возразил один из обвиняемых. – Любому известно, что слишком высокая температура вредна для ткани.
– Да, мы хотим как лучше. – Его приятель продемонстрировал толстые коренные зубы и дохнул серой.
Джон-Том решил, что дезодорантные чары тут были бы не лишними.
– Параметры заклинания требуют, чтобы вы работали сообща. Я не потерплю больше проволочек, и чтобы никаких споров.
С этими словами он повернулся и вышел из прачечной. Тепловые черти – склочники каких поискать, но в чистке одежды им нет равных.
«Господи, – подумал он, – неужто ради всего этого я учился властвовать над великими силами и штудировал старинные книги? Я, Джонатан Томас Меривезер, самый искусный чаропевец в этом мире и всех прочих, где мне довелось побывать! Двадцать лет я совершенствую свое мастерство и оттачиваю талант… чтобы лучше прибираться в доме и чище стирать белье?»
Он встряхнул дуару и возопил. По всему дереву, во всех его пролезших в иные измерения комнатах и коридорах демоны, домовые, черти и духи навострили уши не уши и шире раскрыли глаза не глаза.
– Убирайтесь! – бушевал Джон-Том. – Всех увольняю! Освобождаю от обязательств. Исчезните, прочь из моего дома, оставьте меня в покое!
Некая тварь, целиком состоящая из длинных упругих рук, отшвырнула метлу и обрадованно прошипела:
– Как раз вовремя! Разве это работа для порядочного, уважающего себя кошмара?
После чего спешно взорвалась изнутри и исчезла.
Слуги пропадали со стонами, шипением, воем, плачем, визгом, смехом облегчения. Одни уносились по канализационным трубам, другие – через дымоходы, третьи – в окна, кое-кто даже просачивался сквозь поры дерева. Какой-то черт дерзко воспользовался парадной дверью, но Джон-Том решил не преследовать его в судебном порядке за нарушение чернокнижного протокола. Он слишком устал, слишком сильно был раздосадован. Оказавшись наконец в полном одиночестве, чаропевец бессильно опустился на недочищенный кухонный стул.
Впрочем, он остался не совсем один.
– Прошу прощения.
Джон-Том вытер пот со лба.
– Ну, что еще?
– Повелитель, выслушай меня.
Джон-Том обернулся и увидел четырехфутового ярко-синего демона в сандалиях из резного азурита и темно-бирюзовой жилетке. «Не рядовой демон, – подумал человек, – очень уж важно держится».
Чаропевец откинулся на спинку стула.
– Кажется, я всех отпустил. Ладно, что тебе надо?
В голосе демона без труда улавливалась обида.
– Хозяин, неужели ты меня не узнаешь?
У Джон-Тома лоб пошел морщинами.
– А почему я должен тебя узнавать? Знаешь, сколько в моем доме побывало духов и привидений?
– Повелитель, меня зовут Фугвиц.
Заостренные бахромчатые уши ритмично дергались; нечисть с уродливой, но все же симпатичной мордой выжидающе смотрела на человека.
– Фугвиц? Не обессудь, приятель, мне это ни о чем не говорит.
– Ведь ты меня четыре года назад приглашал, неужели забыл? Надо было стол в столовой лаком покрыть.
– Стол… – у Джон-Тома прояснился взгляд. – А, да, помню. Тебя рекомендовал Клотагорб, по его сведениям, только ты способен блевать лаком. Жена от этой мысли в восторг не пришла, но результат ей очень понравился.
– Женам редко доставляют удовольствие дела демонические, – вежливо согласился Фугвиц. – Между прочим, как полировка, держится? Я сюда пришел не через столовую. – Он виновато указал на дверь кухни. – С тех пор как я тут сгустился, ни на секунду не удалось оторваться от линолеума.
– Держится. И сияет, как мрамор.
Фугвиц улыбнулся, продемонстрировав внушительные клыки.
– Вот видишь!
У Джон-Тома сдвинулись брови.
– Все это очень хорошо, но не объясняет цели твоего визита.
– Обычно мы, жители потусторонних царств, очень не любим, когда балующиеся мистикой смертные вытаскивают нас из холодных ванн или отрывают от работы ради своих нелепых нужд, но ты несколько лет назад показал себя личностью весьма достойной. Ты снисходителен и умеешь прощать трансэфирным созданиям нечаянные ошибки. Ни разу я от тебя не слышал: «Повелеваю сделать то-то и то-то, исполняй!» Когда оказалось, что я угодил в набранную тобой бригаду уборщиков, я не расстроился, поскольку вспомнил твою доброту. Не в моей природе симпатизировать смертным – если на то пошло, мы, демоны, предназначены вредить и пакостить им при любой возможности. Но с тобой – иной случай. Я не могу спокойно смотреть, как ты ходишь, словно в котел с варом опущенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Ну, это меня нискока не заботит, – заявил выдр. – Мне на такую фигню плевать с огромной высоты.
И подумал: «Белеет? Моя морда? Да этого просто не может быть!»
– Сейчас не то, что в былые славные дни. – Джон-Том тяжело вздохнул. – Ответственность, респектабельность…
– Чувак, ты б последил за своим языком.
– Резвость уже не та… правда, иной день или ночку я энергичен, как в молодости. Но это исключение, подтверждающее правило: в обмен на опыт приходится отдавать жизнь. – Он представил себе время как спираль из полупереливчатых рыбок. – Вообще-то есть прелесть в спокойной, размеренной жизни. Никуда не надо мчаться сломя голову, разыскивая для Клотагорба помощников перед лицом великой беды или напасти…
– Эт точно, – согласился Мадж. – Житуха классная, как ни крути. Че до меня, так я вполне доволен. И правда, не стану гоняться за новыми неприятностями, даже ежели какая-нибудь подскочит и цапнет меня за задницу. Я уже прожил свои девять жизней, вот так.
– Девять жизней у кошки, а ты – выдр.
– Ты, шеф, не перебивай. Я че говорю-то? Че не собираюсь больше башкой рисковать. Особливо вытаскивать тебя из разных клепаных передряг, которые ты сам себе горазд создавать.
– Это ты меня вытаскивал? Нет, вы слышали?! Да я не возьмусь сосчитать, сколько раз спасал чью-то волосатую задницу от последствий скоропалительности, безрассудности и преступного безразличия к судьбе всех тех, кого угораздило оказаться в непосредственной близости от тебя. Не говоря уже о твоей закоренелой аморальности и отвратительных манерах.
– Крепко сказано, – буркнул выдр. – Значица, это надо так понимать: лучше завсегда полагаться на твое безотказное чаропение, да?
Намекаешь, че оно нас никада не подводило?
– По большому счету – никогда.
– А вот тут скорее богов удачи надо благодарить, чем твое плюгавое мастерство. Надеюсь, у тебя хватит честности признать это.
– Ничего подобного я признавать не собираюсь. Пусть не всегда мое чаропение можно назвать безупречным…
– Ха!
– Но прогресс налицо. Если помнишь, я был вынужден учиться на марше. В походах, где не было опытных наставников, а уж домоседа Клотагорба и подавно.
– Можно подумать, тебе это впрок пошло и ты набрался ума-разума. – В голосе выдра появились язвительные визгливые нотки. – Остановить Броненосный народ, уничтожить злого волшебника, найти пертурбатор! Да ты с таким же успехом мог бы сходить в лавку за бушелем клепаных рыбьих крекеров!
– А вот тут ты хватил через край, – с достоинством возразил Джон-Том. – За всю жизнь я не съел ни одного рыбьего крекера.
– У людишек со вкусом просто беда, – проворчал Мадж. – Совсем как с нюхом.
– А у выдр нет терпения и еще – широты ума. Одни основные инстинкты.
Мадж ухмыльнулся:
– Вынужден признать, чувак: ты меня раскусил.
На лицо чаропевца набежала тень. Любая длительная пикировка с выдром была обречена на переход в плоскость абсурда.
– Ты собираешься что-нибудь делать с этой несчастной рыбой, или она так и будет корчиться в муках?
– А че ты предлагаешь?
Потерявший терпение Джон-Том выдернул удилище из земли, но к этому времени крючок уже освободился.
– Ну что, видишь теперь? Выдры никогда не доводят до конца начатое дело. Твое счастье, что я всегда рядом, позабочусь в случае чего.
– Ага, а скольких шрамов и проплешин я б недосчитался, кабы ты поменьше обо мне заботился?
– Ты бы уже давно валял дурочку на том свете, – парировал Джон-Том, насаживая нового червяка. – Тебя бы приговорили к повешению или растерзал чей-нибудь взбешенный муж.
– Ну уж дудки! Пущай сначала поймает! – Выдр снова растянулся на теплой земле. И лишь после того, как Джон-Том воткнул удилище, небрежно заметил:
– Даже ежели вдруг че-то интересное проклюнется и даже ежели мне хватит глупости заинтересоваться подробностями, я и подумать не осмелюсь, чтоб сделать хоть шажок.
– А почему? – спросил Джон-Том. – Чего ты боишься? Коварных чудотворцев, дегенеративных драконов или злобных демонов Нижних Миров?
– А ты будто не знаешь? – Выдр повернулся, посмотрел на друга. – Ты че, забыл, какой у Виджи нрав? Да стоит мне тока туманно намекнуть на возможную отлучку, она меня расчленит побыстрее, чем любой шестирукий демон.
Джон-Том с грустью покачал головой:
– Неужели передо мной тот самый Мадж, которого я знал все эти годы?
Нет, старина Мадж был готов по первому моему зову идти в бой или на поиски приключений.
– Насчет подраться, можа, ты и прав, а че до всех этих поисков, к ним я никада готов не был. Просто ты меня хватал и тащил за собой, а я даже не успевал сообразить, че происходит.
Пропустив тираду мимо ушей, Джон-Том печально продолжал:
– У того Маджа был неисчерпаемый запас жизнелюбия, неутолимая любознательность и могучая тяга к славным подвигам. И что же с ним произошло?
– Кореш, погодь-ка, – усаживаясь, запротестовал выдр. – Да не так уж сильно я переменился. Я че сказать-то хочу? Житуха с супругой и парочкой сопляков, особливо ежели они выдры, кого угодно укатает. Да разве можно их с твоим Банканом сравнить? Попробовал бы провести месяцок-другой с Нииной и Сквиллом! – Он поглаживал пальцами удочку. – А впрочем, это неважно. Ты и сам говоришь, ниче такого эпохального щас не деется. Кругом тишь да гладь…
– Да полная анемия, – добавил человек.
– Я такого словечка не знаю, но ты, можа, и правду говоришь. – У Маджа прояснился взор. – Виджи с Талеей щас отсутствуют, так чего б нам не закатиться в Линчбени? В таверне шороху наведем или еще че-то…
– Салунная потасовка? – Джон-Том опечалился. – Мадж и Джон-Том, великий путешественник и прославленный чаропевец, опустились до того, что всерьез обсуждают привлекательность заурядной хулиганской выходки.
Мы, изучившие почти весь известный мир и львиную долю неизвестного, мы, встречавшие невообразимые опасности и одолевшие невероятные препятствия, – неужели мы дошли до этого? Нет уж, благодарю покорно.
– Ну, извини. Просто ниче лучше второпях не придумалось. – Страстная отповедь друга немного смутила Маджа. – Я ваще-то тока о тебе заботился. Не уверен, че от меня будет прок в хорошей драке.
Спина, знаешь ли, маленько беспокоит, а када у выдра со спиной нелады, это дело серьезное, вот так-то. Выдр, понимаешь ли, в основном из спины состоит.
Джон-Тома эти слова удивили.
– Что-то раньше ты о спине ни разу не заикался.
– А че, надо было?
– Нет, наверное. Просто, мне кажется, очень уж спокойно жизнь течет, особенно сейчас, когда Талея с Виджи ушли, а дети в школе. Да и в бизнесе затишье…
Мадж порылся в сумке с рыболовными снастями, достал очки.
– Кореш, я тебе читал последнее письмо?
Джон-Том улыбнулся:
– Это которое ты таскаешь с собой и достаешь при каждом удобном случае? В котором говорится, что близнецы постоянно влезают в драки, все ломают, ищут неприятностей и вообще устраивают черт-те что?
Выдр нацепил очки на нос.
– Ага, оно самое. Скажи, славные ведь шельмецы?
– Да еще какие, – признал Джон-Том, вымучивая улыбку.
– Кое с чем мы согласны, – вмешался новый голос.
Рыбаки подскочили и обернулись.
– Талея? – нахмурился Джон-Том. – Я думал, вы с Виджи отправились в Линчбени за покупками.
Выглядела она фантастически, этого он не мог не признать. Многие годы, прошедшие с той первой встречи, когда она склонна была не выслушивать комплименты, а снести ему голову, если и сказались на ее фигуре, то только к лучшему. Что ни говори, а несколько лет, проведенные в бегах, – лучшее средство для сохранения красоты на всю жизнь.
– Милый, мы с Виджи и еще кое с кем из соседок отправляемся в Л'бор. К вечеру не жди, и к завтрашнему вечеру тоже. Меня не будет несколько дней.
Джон-Том мысленно дал себе подзатыльник.
– Да, верно. На прошлой неделе ты говорила о своих планах. Из головы вылетело, извини. Что-то забывчив я стал в последнее время…
Талея подошла и горячо поцеловала его в лоб.
– Дорогой, ты уж не кори себя чересчур. До маразма тебе еще очень и очень далеко.
– Спасибо за комплимент, – сухо проговорил он.
Жена отвернулась.
– Пожалуйста, постарайся содержать дом в порядке и не суйся в кухню без крайней необходимости. Я не раз слышала, как ты грубишь тарелкам, хоть и знаешь, какие они чувствительные. Не забывай следить, чтобы гости пользовались при входе очищающим волшебством, и выгони крысу.
– Не волнуйся, я способен позаботиться о своем доме, – заверил он сдержанно.
– Да, милый, способен, когда сосредоточишься. Но твой разум нередко витает в облаках, и ты путаешь заклинания. Помнишь, как ты хотел заткнуть щели в мусоропроводе, а в результате весь хлам застрял между половицами?
Джон-Том метнул пылающий взгляд в Маджа, ценой невероятных усилий прятавшего улыбку.
Чаропевец вежливо пожелал супруге благополучного путешествия, и они обнялись на прощание. И лишь когда Талея скрылась с глаз, Джон-Том аккуратно выдернул удочку, закрепил крючок на удилище и погнался за выдром вокруг ближайшего дерева. Но, как всегда, не поймал. Прыти у Маджа с годами убыло, но к его другу время отнеслось ничуть не снисходительнее.
Глава 2
Всего лишь трое домовых бездельничали в гостиной, но и этого казалось слишком много. Один выписывал эллипсы над кушеткой, второй копошился под кофейным столиком, а третий предпочел свисать с потолка на ножках-присосках.
В спальне дела обстояли еще хуже – там обосновалась орда крошечных чертенят всевозможных цветовотблекло-виниловогодо шоколадно-бежевого. Они так мельтешили, что выглядели единым пятном; порой в их суете просматривалась организованность, но чаще царил хаос, в котором они налетали с разбегу друг на дружку, все опрокидывали и устраивали кучу малу.
Усталый и злой Джон-Том ходил по комнатам и пытался навести хоть какой-то порядок. Настроение было хуже некуда, даже струны удивительного инструмента звучали не в лад. Текстам недоставало вдохновения, и в результате домашнее хозяйство подвергалось большему, чем обычно, воздействию потусторонних влияний. Особенно упорно сопротивлялась ванная, и когда он разбил полную бутылку нечисти, спасающей от пробок в сливной трубе, пришлось ретироваться в студию и поискать пригодную для дезинфекции терминологию. Неудачи больно ранили самолюбие, утешало одно – не было свидетелей его позора.
Все же благодаря упорной борьбе древесное жилище приобрело подобающий вид. Демоны и черти шипели, отхаркивались и украдкой плевали друг в друга огнем. Наконец музыка Джон-Тома изгнала последних, и он приступил к утомительной работе – восстановлению заколдованных обоев.
Оказывается, домоводство – занятие крайне чароемкое.
Из прачечной послышалось громкое лязганье. Джон-Том тяжело вздохнул и направился туда, без вдохновения выводя дуарные трели. В следующий миг из двери выпорхнул на перепончатых крылышках бледно-лавандовый домовой с невыразительными детскими чертами лица.
– О, повелитель, – пропищал он, – черти, которым поручена сухая чистка, затеяли перебранку!
– Что? Я всего-то попросил, чтобы они вывели пятна на пяти тряпках.
Неужели это так сложно?
– Да, хозяин, я знаю. Естественно, поручи ты эту службу домовым, не было бы проблем.
– Домовые не умеют обращаться с теплом, как черти. А ну, прочь с дороги!
И Джон-Том смел ябеду в сторону.
Чистильщиков в прачечной было четверо – раздутых, как воздушные шарики, с огромными ртами, в бородавках. Самый высокий едва доставал Джон-Тому до пояса. Они были увлечены жарким спором. На вешалке висели две куртки, аккуратно выглаженные и покрытые желеобразным веществом, ничего общего не имеющим с пластмассой или целлофаном.
– Ну, из-за чего простой?
Ближайший черт от неожиданности рыгнул, и из его носа выскочила любимая багряная блузка Талеи. Она была вычищена лишь наполовину: на талии осталось большое пятно. Черт заторможенно передал блузку товарищу, и тот проворно выплюнул вешалку.
– Это все они, – заявил черт с вешалкой, указывая на сидящую напротив парочку. – Специально волынят.
– Мы всего лишь осторожны, – возразил один из обвиняемых. – Любому известно, что слишком высокая температура вредна для ткани.
– Да, мы хотим как лучше. – Его приятель продемонстрировал толстые коренные зубы и дохнул серой.
Джон-Том решил, что дезодорантные чары тут были бы не лишними.
– Параметры заклинания требуют, чтобы вы работали сообща. Я не потерплю больше проволочек, и чтобы никаких споров.
С этими словами он повернулся и вышел из прачечной. Тепловые черти – склочники каких поискать, но в чистке одежды им нет равных.
«Господи, – подумал он, – неужто ради всего этого я учился властвовать над великими силами и штудировал старинные книги? Я, Джонатан Томас Меривезер, самый искусный чаропевец в этом мире и всех прочих, где мне довелось побывать! Двадцать лет я совершенствую свое мастерство и оттачиваю талант… чтобы лучше прибираться в доме и чище стирать белье?»
Он встряхнул дуару и возопил. По всему дереву, во всех его пролезших в иные измерения комнатах и коридорах демоны, домовые, черти и духи навострили уши не уши и шире раскрыли глаза не глаза.
– Убирайтесь! – бушевал Джон-Том. – Всех увольняю! Освобождаю от обязательств. Исчезните, прочь из моего дома, оставьте меня в покое!
Некая тварь, целиком состоящая из длинных упругих рук, отшвырнула метлу и обрадованно прошипела:
– Как раз вовремя! Разве это работа для порядочного, уважающего себя кошмара?
После чего спешно взорвалась изнутри и исчезла.
Слуги пропадали со стонами, шипением, воем, плачем, визгом, смехом облегчения. Одни уносились по канализационным трубам, другие – через дымоходы, третьи – в окна, кое-кто даже просачивался сквозь поры дерева. Какой-то черт дерзко воспользовался парадной дверью, но Джон-Том решил не преследовать его в судебном порядке за нарушение чернокнижного протокола. Он слишком устал, слишком сильно был раздосадован. Оказавшись наконец в полном одиночестве, чаропевец бессильно опустился на недочищенный кухонный стул.
Впрочем, он остался не совсем один.
– Прошу прощения.
Джон-Том вытер пот со лба.
– Ну, что еще?
– Повелитель, выслушай меня.
Джон-Том обернулся и увидел четырехфутового ярко-синего демона в сандалиях из резного азурита и темно-бирюзовой жилетке. «Не рядовой демон, – подумал человек, – очень уж важно держится».
Чаропевец откинулся на спинку стула.
– Кажется, я всех отпустил. Ладно, что тебе надо?
В голосе демона без труда улавливалась обида.
– Хозяин, неужели ты меня не узнаешь?
У Джон-Тома лоб пошел морщинами.
– А почему я должен тебя узнавать? Знаешь, сколько в моем доме побывало духов и привидений?
– Повелитель, меня зовут Фугвиц.
Заостренные бахромчатые уши ритмично дергались; нечисть с уродливой, но все же симпатичной мордой выжидающе смотрела на человека.
– Фугвиц? Не обессудь, приятель, мне это ни о чем не говорит.
– Ведь ты меня четыре года назад приглашал, неужели забыл? Надо было стол в столовой лаком покрыть.
– Стол… – у Джон-Тома прояснился взгляд. – А, да, помню. Тебя рекомендовал Клотагорб, по его сведениям, только ты способен блевать лаком. Жена от этой мысли в восторг не пришла, но результат ей очень понравился.
– Женам редко доставляют удовольствие дела демонические, – вежливо согласился Фугвиц. – Между прочим, как полировка, держится? Я сюда пришел не через столовую. – Он виновато указал на дверь кухни. – С тех пор как я тут сгустился, ни на секунду не удалось оторваться от линолеума.
– Держится. И сияет, как мрамор.
Фугвиц улыбнулся, продемонстрировав внушительные клыки.
– Вот видишь!
У Джон-Тома сдвинулись брови.
– Все это очень хорошо, но не объясняет цели твоего визита.
– Обычно мы, жители потусторонних царств, очень не любим, когда балующиеся мистикой смертные вытаскивают нас из холодных ванн или отрывают от работы ради своих нелепых нужд, но ты несколько лет назад показал себя личностью весьма достойной. Ты снисходителен и умеешь прощать трансэфирным созданиям нечаянные ошибки. Ни разу я от тебя не слышал: «Повелеваю сделать то-то и то-то, исполняй!» Когда оказалось, что я угодил в набранную тобой бригаду уборщиков, я не расстроился, поскольку вспомнил твою доброту. Не в моей природе симпатизировать смертным – если на то пошло, мы, демоны, предназначены вредить и пакостить им при любой возможности. Но с тобой – иной случай. Я не могу спокойно смотреть, как ты ходишь, словно в котел с варом опущенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37