Тишина раскололась, точно в безветренную ночь проснулся вулкан.
Все застыли, глаза тщетно буравили тьму. Как только Джон-Том решил, что все обошлось, раздался незнакомый голос:
– Что такое? Кто тут?
Он был хриплым спросонья и, возможно, спьяну. Никто из беглецов не шевелился, даже не дышал.
Но безответная мгла не обманула вопрошавшего. Кольцехвост, стоявший за огромной, запачканной кровью разделочной колодой, заметно пошатывался и держал в лапе полупустую бутылку.
– Кто тут, спрашиваю?
– Проклятье!
Пиввера не колеблясь двинулась прямиком к слегка растерянному, но уже полному подозрений слуге. За ней коренастым сгустком мрака последовала Умаджи Туурская.
Морда кольцехвоста расплылась в недоумевающей ухмылке.
– А, это вы, камера номер один. И камера номер два! А ну, говорите, что это вам вздумалось разгуливать без сопровождения?..
Догадка обрушилась на него раньше, чем Пиввера.
– Помогите! Помогите! Это побег! Караул, на помощь…
Пиввера саданула ему под дых, а Умаджи шлепнула громадной лапой по морде. В следующий миг четверка солдат избавила принцесс от необходимости доводить до конца неприятное дело, а злополучного мясника – от необходимости дышать перегаром. Увы, было слишком поздно.
Из самых дальних уголков здания доносились голоса: раздраженные, заспанные, растерянные. Поднималась тревога. Мадж смачно выругался.
– Простите, – пробормотала огорченная Ансибетта. – Я старалась быть осторожной. Но со мной иногда так бывает: идешь, идешь, и вдруг натыкаешься на что-нибудь…
Джон-Том поспешил ее успокоить:
– Да ладно вам. Забудьте. Нам ведь страшно повезло, что мы раньше никого не разбудили.
Даже в почти кромешном мраке ее глаза сверкали лазурью.
– О, вы такой снисходительный…
По его телу пробежала дрожь – баллов восемь, а то и девять по шкале Рихтера. «А голосок! – мысленно восхитился он. – Из тех, что каменные мужские души превращают в сироп».
Словно спохватившись, у его плеча настойчиво зазвенело почти забытое облачко нот. Но это было уже излишним – он и сам понимал, что надо торопиться. Что до Маджа, то он выглядел окосевшим. Джон-Том знал, в чем тут дело. В Пиввере Тренку-Ханской.
Но она либо не замечала чересчур пристального внимания выдра, либо не подавала виду, что замечает, и обсуждала с подругами и лейтенантом стратегический план.
Алеукауна и Сешенше первыми направились в боковой коридор. Кругом все громче звучали голоса. Но гомон разбуженных слуг – ничто в сравнении с переполохом, который поднимется, когда обнаружат злополучного пьянчужку. Лучше бы беглецам к этому времени оказаться подальше от усадьбы.
Алеукауна показала на поворот, – Там должна быть дверь, а за ней – погрузочный пандус.
– Это было бы совсем неплохо.
От бега у Пауко появилась одышка.
Он напрасно волновался. Как только беглецы свернули за угол, перед ними оказалась большая двустворчатая дверь. За ней в просторном помещении высились аккуратные штабели больших и малых емкостей. Чуть позже позади раздался приглушенный расстоянием рев.
– Кто-то нашел труп, – объявил Хек.
– Нас-с заподозрят не с-сразу. – Длинные, увенчанные кисточками уши Сешенше повернулись на звуки далекой суматохи. – Вдобавок они с-считают, что мы безоружны и с-сидим взаперти.
– Это дает нам выигрыш во времени, но совсем небольшой. Очень скоро будут обнаружены усыпленные служанки. – Найк приглядывался к дверям. – Заперто с той стороны! Замок! И цепь!
– Непросто будет уйти, – будто жалобное эхо козла-садовника, откликнулся Караукул.
Джон-Том приготовился сотворить дверобойные чары, но Мадж успел частично оправиться от ступора и сделал замку профессиональное «опаньки».
– Прошу прощения.
Высоко держа украшенную кисеей голову, принцесса Умаджи чинно приблизилась к дверям и ухватилась за цепь обеими лапами. В этот миг из только что покинутого беглецами коридора донесся вопль:
– Вот они!
– Бей ублюдков!
Мадж схватил лук, высунулся из-за угла и всадил оперенную деревяшку в шею вопившего охранника. Бегущих следом это убедило осадить назад.
– Неча копаться! – пролаял спутникам выдр. – Долго я их не удержу!
– Отличный выстрел.
Пиввера неуловимым движением приблизилась и встала у него за спиной.
Мадж невольно расплылся в улыбке.
– Хошь глянуть, как я еще одного ухайдакаю?
– Хватит пялиться на меня, идиот несчастный! Делом занимайся!
Из чего можно было сделать вывод, что Мадж не так уж неотразим. Он вернул отвисшую челюсть на подобающее место и снова натянул тетиву.
Стражники, пустившиеся в погоню за безоружными принцессами, никак не ожидали встречи с метким лучником, четверкой мангуст с алебардами и громадным человечищем, который орудовал мечом подлиннее любого из манзайских холуев. Вдобавок охранники еще не совсем очухались от сна.
В общем, они решили подождать подкрепления. Джон-Том предчувствовал, что оно не замедлит появиться. Он оглянулся и крикнул:
– Умаджи… то есть ваше высочество! Не советую слишком долго тут задерживаться.
– Спокойствие, человече, – пришел ответ. Засим прозвучало несколько басистых, но сугубо женских ругательств, а потом треск металла – преграждавшая путь цепь поддалась могучим лапам принцессы. – Путь свободен!
– Вот и чудненько, как раз пора сматываться.
Мадж опустил лук, лапой обхватил Пивверу за талию и бросился вдогонку за остальными. Принцесса его не оттолкнула. Недотрогой ее не назовешь, решил Джон-Том. Следом за принцессами все гуськом вышли на деревянный пандус и спустились на узкую дорожку, исчезавшую невдалеке в окрестной зелени. К этому времени луна исчезла, и солнце угрожало появиться в любую минуту. Позади беглецов по всей усадьбе зажигались огни.
– Необходимо сойти с дороги и укрыться на болоте, – сказал Найк Джон-Тому.
Чаропевец отрицательно покачал головой:
– Нас слишком много, и мы очень шумим. У их высочеств нет подходящей одежды и обуви. И преследователи легко нас найдут по запаху.
Ему не пришлось напоминать, что их спутницы пахнут дорогими духами.
– А куда ведет эта дорога? – спросил Найк у принцесс.
– Пригодной для нас дороги нет. – Всем пришлось напрячь слух, чтобы услышать шепот Квиквеллы. – Но на юге расположен Машупро.
– Значит, у нас нет выбора. Будем надеяться, что сумеем оторваться от погони.
Некоторое время они шествовали в темноте. Сырой и теплый воздух был перенасыщен запахами гнили, но Джон-Том с удивлением обнаружил, что чувствует себя превосходно. Честно говоря, в такой отменной форме он не был уже много лет. Поблизости Мадж только что не плыл по воздуху рядом с Пивверой, к нему вернулся юношеский задор в комплекте с энергией. По крайней мере, казалось, перспектива угодить в лапы к миньонам Манзая и быть порезанным на мелкие кусочки нисколько ему не досаждала.
Эта картинка – две выдры, шагающие бок о бок и безмятежно болтающие о чем-то своем, – побудила Джон-Тома переключить внимание на принцессу Ансибетту. Она бежала легко, длинные ноги давали ей преимущество перед Умаджи, Квиквеллой и остальными. А еще они приводили чаропевца в трепет.
– Враги наступают!
Найк все решал, как быть: бежать дальше или контратаковать и спасти принцесс ценой своей жизни? Он решил посоветоваться с солдатами.
– А не устроить ли засаду? – предложил Хек.
– Если мы это сделаем, кто-то может проскользнуть. – Лейтенант спросил у принцесс:
– Много у Манзая слуг и солдат?
– Этого мы не знаем, – ответила на бегу Пиввера. – Но, по крайней мере, сотню я видела собственными глазами.
– И вс-се мы, девочки, с-с голыми лапами, – досадовала Сешенше. – А ведь могли бы запас-стись оружием. На худой конец, взяли бы на кухне ножи.
– Не терзайте себя напрасными упреками, – сказал Найк. – Мы сделаем все, что сможем. – Он укоротил шаг, так же поступили и другие. – Постарайтесь как можно лучше замаскироваться в камышах.
Ансибетта окинула взором густые грязные заросли вдоль дороги и скривилась.
– Так пахнет, будто тут кто-то сдох.
– У меня идея. – Лейтенант повернулся к оставшейся вдали усадьбе. – Вооруженная часть нашего отряда вступит в боевой контакт и тут же отойдет на болото, стараясь как можно больше шуметь. Надеюсь, все враги последуют за нами, и у высочеств будет время благополучно уйти.
Если удача нам улыбнется, мы будем водить неприятеля по топям, пока вы не обнаружите возницу или лодочника. – Алеукауна хотела что-то сказать, но Найк протестующе поднял лапу. – Нет, ваше высочество. – И с нетипичной для него фамильярностью нежно погладил принцессу по щеке.
– Мы уже давно приготовились отдать за вас свои жизни.
– Вы – настоящие солдаты Харакуна, – с чувством произнесла она. – Благородные и отважные.
– И глупые, – добавил Мадж.
Лейтенант резко повернулся к выдру:
– У вас что, есть предложение получше?
Маджа его сердитый тон нисколько не обескуражил.
– Ты ж послушай, шеф. Можа, этот чувак Манзай и ублюдок, каких свет не видел, но ума ему не занимать. Ежели вы затеете играть в войнушку на энтой навозной лепехе, он, конечно, пошлет за вами прихвостней, но не обязательно решит, что мы тут всем скопом. Нет, он прикажет кому-нибудь дойти до конца тропы – проверить. Это как пить дать. И нашу миленькую стайку принцесс обязательно застукают.
Взволнованно шевеля усами, он повернулся к Джон-Тому.
– Таперича о предложении моего другана. Больно это говорить, но ничего лучше идейки насчет твоего, Джонни-Том, пения в башку нейдет.
– Что? – Насупив тяжелые брови, Умаджи с ног до головы осмотрела высокого человека. – Его пение? А у него что, приличный голос?
– Он, да будет тебе известно, чаропевец. Командует музыкой, хотя подчас она выделывает слишком вольные коленца.
– Это верно, – вставил Найк. – Я сам видел его за работой. – Он взглянул на Джон-Тома, тот уже задумчиво перебирал струны дуары. – Маг, воспользуйтесь сонными чарами.
– Или оглупляющими, – с надеждой добавил Хек.
Джон-Том, возвышаясь в центре внимания, ударил по двум наборам струн и целеустремленно вышел на середину дороги. Заблудшие ноты сгустились неподалеку в плотный шар цветомузыки.
– Вообще-то сейчас бы подошло что-нибудь помощнее.
– Да, кореш, точняк! – ободряюще пролаял Мадж. – Задай им перцу!
Пущай хнычут и ползут обратно в свои описанные кроватки! – Он повернулся к принцессам и, понизив голос, сказал:
– А вам бы я посоветовал спрятаться в ямке или за крепким деревом.
Пиввера сверкнула глазами.
– Как это понимать? Ты уверен в способностях своего приятеля или не уверен?
– Уверен, точняк. Но и вы должны понять: я видел, как он работает.
И выдр принялся подыскивать себе укрытие.
На топкой дороге появилась разъяренная толпа. Щетинясь оружием, она быстро надвигалась на усталых, потных беглецов. На наконечниках копий и клинках играли первые лучи рассвета. Джон-Том прикинул, что преследователей не меньше сотни, – казалось, к нему приближается сплошная стена. Перед ней горстка храбрецов не продержится и минуты.
А значит, теперь все зависит от него. Как обычно. Дело знакомое, хотя он и не занимался им уже много лет. В голове кишели подходящие к случаю стихи. Несколько лет назад он бы постарался вызвать сокрушительное могущество, неудержимую силу. Но ее, как он многократно и небезболезненно убеждался, очень нелегко контролировать. А то и вовсе невозможно. Нет, искушенный волшебник всегда работает тонко.
Подбирает магию под стать ситуации. «Знай меру в делах и желаниях» – этот девиз годится не только для волшебства, но и для всей жизни Джон-Тома. Вдобавок любое отступление от него чревато риском.
И он запел. Запел на глазах у тех, кто стоял на дороге и прятался за камнями и деревьями. Запел не об огне и разрушении, не о хаосе и катаклизмах, а о лучших временах и о лучших странах. О мирной жизни и приятном окружении. Выражаясь языком волшебников, это было чем-то вроде ухода от действительности, от стремительно накатывающейся на беглецов опасности. Потому-то озадаченный и встревоженный Мадж и высунулся из укрытия.
– Эй, шеф, какого хрена лысого ты тут слюни пускаешь? Щас надо думать о жизни и смерти, а не о созерцании и красивых позах!
Джон-Том, не обращая на него внимания, пел:
В иное место, в иное время,
В иную погоду и день иной,
Легко унеси, колдовское племя,
Меня и всех тех, кто бежит со мной.
О, как я устал отвечать на удар
Ударом врагам, их не зная даже!
Ни шатко ни валко – неси нас туда,
Где вражий напор до поры не страшен.
От этих слов музыкальное облачко забила крупная и громкая дрожь.
Одновременно из сияющей развилки дуары потек зловещий зеленый туман.
– Отлично, чувак! – злорадно пролаял Мадж. – Растопи у них мясо на костях, выжми воздух из легких! Зажарь на месте педиков несчастных!
Джон-Том не успел бы объяснить приятелю, что у него на уме совсем другое. Правда, его и самого слегка беспокоила недвусмысленная консистенция и окраска сгущающегося тумана. Этот туман ширился, пока не окутал всех. От него зябла и слегка зудела кожа. Было ощущение, что он уже испытывал это однажды. Давным-давно, на мысе в заливе Сан-Франциско.
В течение жуткой минуты он боялся, что песенные чары умчат их всех туда, где появление двух разумных выдр, четырех вооруженных мангуст-переростков и полдюжины принцесс различных зоологических видов не так-то просто объяснить. То-то будет зрелище, когда они материализуются на площади Гираделли или в районе Рыбацкой Верфи.
Но лишь когда туман сгустился настолько, что полностью закрыл обзор, человек понизил голос и перешел к завершающим аккордам.
Рожденный дуарой пар постепенно рассеивался, и вскоре Джон-Том понял, что чаропесня свое дело сделала. Все эти годы упражнений, бессчетные дни трудной учебы под суровым и неусыпным оком Клотагорба, все эти сонмы долгих вечеров, отданных чтению и конспектированию древних фолиантов, принесли наконец плоды.
Телепортация физического тела всегда считалась одной из самых сложных и неуправляемых разновидностей волшебства. А Джон-Том – и это было неоспоримо – перенес всех до одного: принцесс, солдат, Маджа, себя и даже музыкальный отрывок. Последний, закрутившись в микроторнадо, звучал все бодрее и увереннее – никак, почуял наконец, что рядом настоящий волшебник и чаропевец.
Но оставалась одна проблема. Они перенеслись лишь на милю и все еще видели огни владений Манзая.
– Эхма, опять не слава богу.
Мадж с тяжелым вздохом поднял лук.
– И все-таки мы перенеслись, скажешь, нет? – Джон-Том хмуро посмотрел на дуару, подтянул одну струну. – Тут, наверное, все зависит от отношения лиризма к массе. Будь нас поменьше, мы бы, глядишь, перенеслись подальше. Если помнишь, я привык чаропением выручать только тебя и себя.
– Не понимаю, – сказала Сешенше. – Что с-с нами произошло?
– А то, че он нас перенес, ваша пушистость, – объяснил Мадж. – Да вот тока малость близковато.
Издали донесся вопль. Преследователи, вынужденные отступить перед клубящимся зеленым облаком, возобновили погоню.
– Эй, чувак, ты б лучше еще разок спел. Можа, и не шибко передвигает нас твоя чаропесенка, но все ж побыстрее, чем пешкодралом.
– Вот уж не думаю, что это хорошая мысль. – Джон-Том все еще возился со струнами. Настроить инструмент так, чтобы он играл одновременно во многих измерениях, – это задачка по силам разве что Хендриксу или Сатриани. – Как ты и сам заметил, толку было мало.
– Мало, чувак, это верно, но все ж был. Как ни крути, маленькое волшебство лучше, чем ваще никакого. Попробуй еще разок.
Джон-Том подчинился, поскольку ничего лучше придумать не мог, да и не располагал временем на размышления. Он поработал над стихами, стараясь не выходить за рамки удавшегося и доказавшего свою безвредность заклинания. Только на этот раз он не перестал петь и играть даже после того, как они перенеслись еще на полмили.
Сгущалось и развеивалось, развеивалось и сгущалось зеленое облако.
Беглецы исчезали из реальности и снова появлялись, скачками перемещаясь к далекому Машупро и медленно, но верно отрываясь от погони. Слуги Манзая могли полагаться только на собственные конечности, а солдаты Харакуна и принцессы, не тратя сил, летели на крыльях волшебства. Лишь у чаропевца онемели пальцы да срывался голос.
«Жалко, с нами нет детей, – подумал Джон-Том. – Они бы меня подменили». Уже подкрадывалась хрипота – вода, которую он пил, ее лишь задерживала, но не устраняла. Если он скиснет раньше, чем выдохнется погоня, – все пропало. Вокруг, словно учуяв его тревогу, завихрилось музыкальное облачко. Оно сторонилось сияющей дуары, но сочувствовало певцу.
– Чаропевец, будьте осторожны.
Ансибетта стряхнула с ноги грязь. Последняя телепортация едва не зашвырнула беглецов в топь.
– Я и так стараюсь изо всех сил!
Сам-то он был рад, что поет в низине. Будь воздух меньше насыщен влагой, горло бы уже не выдержало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37