Она хочет получить от жизни все ценности, - это ее
собственные слова - а получить их она может, только разрешая мужчинам
возбуждаться от ее красоты. А сама она только изображает непомерную
страсть к ним. Калл пригрозил, что расскажет все Стенгариусу, но она
только посмеялась и сообщила, что в таком случае она объяснит Стенгариусу,
что это ложь, придуманная Каллом для того, чтобы удержать ее, и тогда она
посмотрит, как долго Калл продержится на Бирже.
Сейчас, когда он проходил мимо нее в фойе, Филлис заговорила с ним.
- Здравствуй, - холодно ответил он на ее приветствие и хотел пройти
мимо.
В ответ она улыбнулась, блеснув белоснежными зубами.
- Я хочу поговорить с тобой наедине, - задержала она Калла.
Робертсон изумленно взглянул на Калла, затем бросил прищуренный
взгляд на Филлис.
- До скорой встречи, Филл, - наконец сказал Робертсон и отошел.
- Скоро не получится, - возразила Филлис.
Она подошла к Каллу и взяла его за локоть.
- Насколько я понимаю, ты собрался в долгую поездку.
Калл слегка дрожал от ее прикосновения, он до боли хотел ее. Он
ненавидел ее, но в то же время хотел, чтобы Филлис вернулась к нему.
- Это... это... деловая... по... поездка, - выдавил он, ненавидя себя
за это предательское заикание.
Филлис холодно улыбнулась и спокойно заметила:
- Не нервничай, Стенгариус знает, что я разговариваю с тобой. Он не
истолкует превратно. Тебе нечего боятся. Я убедила его, что у нас с тобой
все кончено.
- Я ничуть об этом не беспокоюсь, - возразил Калл, надеясь, что для
нее голос прозвучал не так глухо, как показалось ему самому.
- Не сомневаюсь, что так оно и есть, - ответила она с улыбкой, ясно
дающей понять, что она все видит и считает Калла перепуганным до смерти.
- Нет же, нет, черт побери, - заверил ее Калл.
- Я не собираюсь обсуждать степень твоего ужаса, поэтому оставим этот
разговор. Дело в том, что я еду в тот же сектор, что и ты. Ты будешь моим
телохранителем. Стенгариус, конечно, не хотел, чтобы я ехала, но приказал
сам президент. Так что, он проглотил эту горькую пилюлю. Но постарался
подсластить ее. И этот сахар - ты.
- Что ты имеешь в виду?
- Он считает, что с тобой я буду в полной безопасности. Стенгариус
знает, какой ты трудолюбивый и старательный бобер, когда хочешь
продвинуться по служебной лестнице. И он знает, что ты ни за что в жизни
не сделаешь ничего такого, что может повредить твоей карьере. К тому же, у
тебя не хватит мужества притронуться ко мне.
Калл почувствовал, как жар ударил ему в лицо. Он хотел засмеяться, но
не смог.
- Возможно, - продолжила Филлис, - бобер - не самое подходящее слово.
Может, шакал подходит лучше? Шакал среди львов, Джек Калл?
Он не сразу ее понял. Калл так давно не говорил по-английски, что
почти забыл его. К тому же некоторые вещи он помнил довольно смутно. Кто
такие львы? Кто такие шакалы? Затем в памяти всплыли образы зверей. Образы
были туманными, но не настолько, чтобы не уловить смысл метафоры. Он
понял, почему Филлис говорила по-английски. На каком-нибудь другом языке
такого каламбура с его именем просто не получилось бы.
"Ну ты и сука! Сама-то, фригидная Стенгариусская шлюха!" - подумал
Калл.
Внешне он был спокоен, хотя покрасневшее лицо не могло не выдавать
злости.
- Ну, Джек Калл, пойдем? - спросила Филлис.
Она подозвала слугу. Парень взял портфель, Филлиса в сопровождении
Калла направилась к выходу из Биржи. На улице, между четырьмя
носильщиками, стоял паланкин. Он был сделан из длинных хитро-соединенных
друг с другом и обтянутых кожей костей. Носильщики, завидев Филлис,
подняли паланкин с земли. Слуга положил портфель на сидение и отошел в
сторону. Филлис забралась в паланкин и уселась, откинувшись на груду
подушек, сшитых из кожи и набитых листьями каменного дерева.
- Поехали! - приказала она.
Слуга потрусил впереди, крича во все горло:
- Дорогу для служащих Биржи! Дорогу Леди Биржи!
Толпа на улице раздалась, пропуская процессию. Для них вид телефонной
трубки, которой махал бегущий впереди слуга, и так говорил слишком много.
С Биржей не шутили.
Каллу был предоставлен другой вид транспорта. В другое время, при
других обстоятельствах, он бы гордился этим. Впервые его послали на столь
важное задание, что выдали билет на экспресс "Свиная спина". Но сейчас,
когда в нем горела злоба и ненависть, это было обидно. Ехать у человека на
закорках, когда она, глубоко-замороженная сука, покачивается в паланкине -
это просто плевок в лицо!
Он вскочил на спину первого попавшегося "пони", здоровенного негра с
длинными мускулистыми ногами. Негр поддерживая Калла под ягодицы, пустился
со всех ног.
Он пробежал около полумили; первую четверть - быстро, потом начал
замедлять бег. К тому времени, когда они достигли следующего "пони", негр
пыхтел, как паровоз. Он спустил Калла со спины и тут же свалился на
мостовую. Негр отдал пассажиру все, что мог.
Калл прыгнул на спину следующего "пони", низкого, мускулистого
блондина, и тот бежал быстро и долго, как только мог, пока не отказали
ноги. Он резко остановился и опустил руки. Калл соскользнул со спины. Так
и продолжалось это путешествие, милю за милей, разгоняя людей с проезжей
части мостовой, "пони" за "пони", пока мелькающие здания и лица горгулий
совсем не смешались.
Сменив очередного "пони", Калл понял, что путешествовать таким
способом, хоть и престижно, но очень неудобно, да и тяжело. Конечно,
передвигался он достаточно быстро, но "пони" часто падали прямо на дороге.
Но они привыкли, они быстро восстановят силы, да и возвращаться им
недалеко. А Калл не привык к такому способу передвижения, и путь его был
не близок. Он чувствовал, что пока достигнет цели, его мышцы настолько
занемеют, что и ходить он будет со скрипом. Кожа в тех местах, где ноги
Калла терлись о спины "пони", горела; у него началась морская болезнь или
болезнь "свинячей спины", если хотите. Трижды Джек был вынужден излить на
мостовую свой завтрак.
Солнце стало светить слабее, туманнее, как это было каждые двенадцать
часов по песочным часам. Солнце не угасало, а становилось тусклым пятном:
оно превращалось в луну. Всю ночь Калл скакал на спине: бедра горели,
живот раскачивался, как маятник. И так - всю ночь; затем солнце вспыхнуло
опять. Он продолжал путь весь следующий день, остановившись лишь раз,
чтобы поесть, да и то был настолько уставшим, что не смог этого сделать.
Подняв каменную ложку к губам, Калл упал на пол и заснул. Но "пони" тут же
разбудил его, сказав, что они должны трогаться.
Калл понял, что если ты достаточно устал, то спать сможешь в любых
условиях.
Но что это за сон! Джек в полусне залезал на спину очередного "пони"
и отключался. Но поспать удавалось не более нескольких минут. Когда
носильщик уставал, нужно было пересаживаться на другого. Калл падал со
спины "пони" на мостовую и от боли просыпался. Так и не придя в себя от
падения, он тут же, с чей-нибудь помощью, забирался на спину очередного
"пони". И снова проваливался в забытье, но только для того, чтобы
проснуться от очередного падения.
Жалобы не помогали. "Пони" отвечали, что в их обязанности не входит
бережно опускать пассажиров на землю, или переносить с "пони" на "пони"
так, чтобы они этого не замечали. На самом деле у "пони" не было никаких
инструкций. Из этого Калл сделал заключение, что все "скакуны" ненавидят
свою работу и рассматривают ее как унижение и оскорбление. Единственное,
что заставляло их работать "пони", это боязнь остаться безработными: любая
работа все же лучше, чем вовсе без нее. И любая работа означала, что ты
член Организации, и давала надежду на повышение.
Калл был уставшим и разбитым. На одной из остановок, где был
поблизости телефон Биржи, Калл позвонил Стенгариусу. Жалобно, хриплым
голосом, он начал описывать грубое обращение с ним: ободранные ноги,
колени, нос, горящие бедра. Он жаловался, что человек его положения не
должен смиряться с таким унижением. Обращаясь таким образом с Каллом,
"пони" выражают свое недовольство Биржей, а этого допускать нельзя.
Последний довод убедил Стенгариуса. Он позвонил местному надсмотрщику
и сказал тому, что надо сделать. Без всяких разговоров, надсмотрщик со
всем согласился. Он позвонил своим коллегам по пути следования Калла и
повторил полученные инструкции. После этого "пони" спускали Калла очень
аккуратно и осторожно переносили на спину очередного носильщика.
Теперь Калл начал задумываться, почему бы ему не продолжить путь в
паланкине, как Филлис. Тогда он мог бы спать всю дорогу, растянувшись на
мягких подушках.
На ближайшей остановке Джек опять позвонил на Биржу. На этот раз
Стенгариус взорвался:
- Кем ты, черт побери, себя считаешь? Паланкин положен людям рангом
не ниже, чем Первый Телефонист. Быстро - обратно на спину, и скачи, как
ветер! Ты попусту тратишь время Биржи! И не думай, что этот твой запрос не
вспомнится на ближайшем рассмотрении твоих заслуг.
- Есть, сэр, - смиренно ответил Калл.
Он не рискнул напомнить, что любовница Первого Телефониста
путешествует в паланкине, и направился к очередному "пони". К тому времени
он настолько устал, что не просыпался даже во время пересадок. Как долго
он путешествовал в таком состоянии, Джек сказать не мог. Проснулся от
того, что кто-то тряс его за плечо, и увидел над собой широкое красное
лицо Свена со свисающими рыжими усами.
- Тяжело, да? - спросил Свен, улыбаясь. - Ты думаешь, дело стоит
этого, да?
- Пусть уж лучше стоит, - ответил Калл, с трудом встав на ноги. - У
тебя есть кофе?
- Федор ждет в кафе, - ответил Свен. - Пошли.
Не успели они сделать и шести шагов, как началось землетрясение.
Каменные плиты под ногами задрожали, и через несколько секунд послышалось
глухое громыхание. Здания по обе стороны улицы начали качаться.
Калл бросился на камни, пытаясь зарыться в них. Он закрыл глаза и
начал молиться, чтобы его не придавило. Массивные здания часто падали во
время землетрясений.
Калл не мог объяснить, почему он молил о пощаде. Смерть была
милосердием - хотя и временным, но спасением. Конечно же, он проснулся бы
там же, где был раньше. Хотя, может, и не на том же месте, а где-нибудь
далеко отсюда, при этом он может потерять свою должность на Бирже. Из-за
постоянных интриг в Организации двадцати четырех часов отсутствия было
достаточно, чтобы здорово повредить карьере. Не то, что тебя выбрасывают
прямо на улицу, а просто ты вдруг оказываешься ступенью, а то и больше,
ниже.
Толчки продолжались не более тридцати секунд. Потом наступила тишина.
Никто из потрясенных людей и не пытался заговорить. Может, все боялись,
что шатко-стоящие каменные плиты обвалятся от звука их голосов?
Калл поднялся и осмотрелся. Особых повреждений не было. Гранитные
плиты на некоторых зданиях сдвинулись и теперь угрожающе нависали над
улицей. Какая-то женщина вывалилась из окна и ее тело распласталось на
голой земле бесформенной массой. В одном месте улицу разворотило, и
несколько плит торчали, как полуоткрытые двери в могилу. Кругом валялись
телефонные провода.
Свен тихо заметил:
- Ты не обратил внимания, что последнее время землетрясения
происходят слишком часто? Может демон сказал правду?
- Какой демон? - спросил Калл.
- Ты же знаешь, какие они лгуны. Но иногда они и не врут, правда при
этом стараются, чтобы люди принимали это за ложь. Во всяком случае, он
сказал, что на Земле - в разгаре атомная война. И что миграция оттуда
настолько мощная, что почти все население Земли, похоже, вымерло. Жалко,
что здесь нельзя определить время событий на Земле. Земная и Адская
хронология не совпадают; они измеряются в разных единицах.
- Да, - согласился Калл, - если то, что мне говорили, правда, то
действительно существует некоторое несоответствие. Я однажды беседовал со
стариком, который утверждал, что точно знает, что умершие в последней
половине шестнадцатого века эмигрировали сюда раньше, чем умершие в первой
половине. Как это можно объяснить?
- Кто что в Аду знает? - ответил Свен, и его лицо покраснело еще
больше. - Многое здесь так же загадочно, непонятно и необъяснимо, как и на
Земле. Я думаю, это входит в меру нашего наказания. Держать нас в
догадках, держать нас в неведении. Если бы мы знали! Но мы - ничего не
знаем! И, скорее всего, никогда не узнаем!
- Разве лучше, если бы ты никогда не родился и никогда не
существовал? - спросил Калл. - Раньше я и сам так думал. Но при всех
несчастьях, унижениях, боли, которую мы испытывали здесь и на Земле, мы
ведь бывали и счастливы. И кое-что мы все же знаем.
- Как я посмотрю, ты сам не очень-то во все это веришь, - возразил
Свен.
На какое-то время они замедлили шаг. Над ними появилось облако манны:
из него потянулись белые нити. Нити медленно спускались на землю,
раскачиваясь из стороны в сторону, а под ними бегали люди. Большой кусок
манны упал рядом с Каллом и Свеном, и они видели, как толпа набросилась
расхватывать клочки серо-коричневой массы, напоминающей вафли, и нити,
похожие на спагетти. Как только кто-то набирал полную охапку, то сразу же
убегал. Некоторые сумели уйти со своей добычей, другие бросали все при
приближении официальных сборщиков: такое воровство наказывалось пытками и
смертью. Во всех районах были свои штатные сборщики. Иначе, возник бы хаос
и неразбериха. У одних бы было пищи более чем достаточно, а другие -
голодали бы до следующего облака манны. К тому же, те, кто получал манну в
избытке, могли обменивать ее на что-нибудь более ценное.
Ну и способ снабжать мир пищей, подумал Калл. И в стотысячный раз
Джек задумался о том, как образуется облако манны и каков ее химический
состав. Он был благодарен судьбе, что работает на Бирже и не зависит от
соседских поставщиков манны. Попадаются очень порочные поставщики, которые
требуют странную плату за лишнюю порцию манны. Калл хорошо это знал:
голодный, он был вынужден удовлетворять любые запросы поставщиков, пока не
пробился в служащие Биржи.
Джек и Свен вошли в кафе. Землетрясение перевернуло несколько
каменных столов, но их уже устанавливали на место. Демон-официант подавал
посетителям кофе из листьев каменного дерева. Свен остановился у круглого
стола за которым сидело пятеро мужчин. Один из них встал, поприветствовал
их, и Калл по голосу понял, что это и есть Федор.
Федор был щупленьким человеком с большой лысиной и седой неухоженной
бородой до пояса. У него был высокий широкий лоб и густые, пышные брови,
на висках глубокие залысины; высокие выступающие скулы и тонкие красные
губы. Над пуговкой носа бегали маленькие голубые глазки. Под глазами -
большие синие мешки. Похоже, спал Федор редко, и то урывками.
- А, мистер Калл, - сказал Федор, сжимая руку Джека в своей худенькой
и костлявой руке. - Садись, выпей со мной чашечку кофе.
- Я бы предпочел поговорить наедине, - возразил Калл, оглядев сидящих
за столом мужчин.
В это время на улице послышался вой сирены скорой помощи. Калл
вспомнил о мертвой женщине.
- Соединитесь с Биржей по телефону, - приказал Калл Свену. - Если Х
покажется, мы сможем оповестить Биржу.
- Почему Свен должен связываться с Биржей? - спросил Федор.
- Это не твое дело, - ответил Калл. - Но я объясню. Когда появляется
Х, все служащие бросают все дела и выходят на связь с Биржей. Мы хотим
определить: один человек этот Х или их несколько. Если он покажется
одновременно в нескольких районах города, это тут же выяснится по звонкам.
- Разумно, - одобрил Федор. - Ну, а потом?
- Пока он ни разу не показывался сразу в нескольких местах, - кисло
заметил Калл. - Но очень часто он появляется в одном конце города, чтобы
забрать труп, и буквально через несколько минут в другом конце, а
расстояния-то между ними - сотни миль. Но сложно установить что-нибудь
точно из-за отсутствия синхронных часов. Как можно синхронизировать
песочные часы на большом расстоянии? Влажность везде различна, да и
размеры песчинок тоже отличаются. А солнечные часы нельзя использовать,
потому что солнце все время неподвижно.
- Если Х появился бы в двух местах, когда солнце угасает или
становится опять ярче, тогда бы было понятно, - заметил Федор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13