А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Тебе тяжело, – начала она с середины, потому что так и не смогла придумать, с чего начать. – Я понимаю. Помнишь статуи в священной роще Салмакиды?
– Такого не забывают, госпожа.
– Я должна была оставлять моих друзей наедине со смертью и идти дальше. Наверное, это самое страшное, что я когда-либо делала в своей жизни, – оставляла позади себя своих любимых и друзей. Какая-то часть меня оставалась вместе с ними и поныне не вернулась назад, вот почему я чувствую их и теперь так, словно мы не расставались. Но это не избавляет ни от вины, ни от боли, ни от горя. Поэтому я имею право сказать, что понимаю тебя. Тебе сейчас невмоготу вообразить, что завтра ты проснешься в чужом месте и не увидишь ни Номмо, ни Магнуса, ни Барнабу, ни этого бродягу Тода – никого из нас. И даже если рядом будут родные и друзья, они не смогут заменить собой тех, кто ушел. Это и правда страшно.
Но посмотри на это дело с другой стороны. Ты отпустишь нас не на смерть. До смерти еще далеко, и мы успеем встретиться. А своему народу ты сейчас нужнее, иначе они могут потерять надежду. В это страшное время потеря надежды равносильна медленной смерти. Ты не можешь лишить эльфов права на жизнь. Я знаю, что предсказание, адресованное последнему Гаронману, не самое благоприятное. Но поверь, судьбы все-таки нет. А если она и есть, то очень часто, возможно из любопытства, играет против правил. И в этом наш шанс.
Как видишь, чтобы талисман ожил, не понадобилась смерть хранителя. И я верю в то, что сумею сохранить жизнь Банбери Вентоттена. Он прекрасный человек, и никакой камень в мире не стоит даже нескольких дней, проведенных вместе с ним. Так что не все предсказания верны.
Ступай с эльфами, князь. Я буду ждать тебя. И все мы будем ждать тебя. Имея впереди такое будущее, глупо будет следовать предсказанию и умирать во цвете лет. Выполни предназначение и заплати другую цену.
Рогмо поднял на нее печальные глаза:
– Вы думаете, у меня получится быть их королем?
– Конечно. Почему ты сомневаешься?
– Они такие красивые, величественные, необыкновенные. Я только теперь почувствовал любовь к этому удивительному народу. А я так мало знаю о них.
– Узнаешь. У тебя все впереди, король Рогмо. Кстати, обязательно спроси наших друзей, вдруг кто-нибудь из них захочет присоединиться к тебе. Я не стану удерживать никого, так что рискни.
– Спасибо, госпожа.
– Да перестань ты наконец. Уже договорились что я просто Каэтана. Мне эта ваша «госпожа» поперек горла стоит, как кость.
Полуэльф рассмеялся, взял ее за руку:
– Пойдем, объявим нашу волю подданным.
– Вот это дело говоришь, ваше величество. Негоже заставлять подданных так долго ждать. А то ведь они и передумать могут и отправятся назад, оставив своего короля нам, на память о народе эльфов.
– Вы и представить себе не можете, дорогая Каэ, сколько бы я дал за то, чтобы они передумали. Но мне кажется, мои родственники не из таких.
– Твое счастье, король Рогмо.
– А вот это спорный вопрос.
Они вернулись к костру и приняли участие в торжественном завтраке, посвященном появлению эльфов и прощанию с Рогмо. Полуэльф выглядел грустным и встревоженным. Как только улеглось волнение, вызванное сообщением о его скором уходе, он обратился к Хозяину Лесного Огня и Магнусу:
– Номмо, Магнус, пойдемте со мной. Мне будет очень плохо без вас и тоскливо. И нужно, чтобы кто-нибудь помог мне не наделать глупостей.
– Ты уже очень взрослый, Рогмо, – грустно молвил крохотный альв. – И напрасно притворяешься маленьким мальчиком, который не способен управиться с собственным предназначением. Мне тоже будет плохо без тебя: я всегда любил тебя как своего сына, наверное, потому, что собственными детьми не обзавелся, и ты – это большая часть моей жизни. Я ведь и Энгурру покинул, чтобы не расставаться с тобой. И все же сейчас я отвечу тебе – нет. Нет, Рогмо, дальше тебе нужно идти вместе со своими родичами, чуть было не сказал – одному. Мое место возле госпожи Каэтаны, твое место на троне. Мы еще обязательно встретимся, но теперь наши дороги расходятся. Прощай, мальчик мой, береги себя.
– Магнус!
– Я согласен с Номмо. Мы не можем пойти с тобой: что мы будем делать среди прекрасных эльфов? Напоминать тебе о твоей человеческой сущности? Но именно сейчас это тебе нужно меньше всего. Я пойду в Сонандан, я мечтаю еще раз увидеть Храм Истины. Думаю, в нем накопилось очень много ответов на мои незаданные вопросы. А когда дороги судьбы сведут нас вместе, я буду рад встрече с тобой, мой добрый друг. И даже если я не доживу до того дня, когда эта встреча суждена нам, я ведь все равно останусь преданным твоим другом.
Слезы навернулись на глаза Рогмо, но в присутствии эльфов ему было стыдно их показывать. Он сделал над собой усилие и улыбнулся:
– Спасибо вам. Я догадывался, что вы откажете, но хотел дать себе хоть один крохотный шанс.
Прежде чем я уйду, хочу объявить свою волю и вам, и моему доброму народу. Я клянусь сделать все, что от меня зависит и более того, чтобы эльфы не пожалели о том, что я вступил на престол. Я клянусь служить своему народу верой и правдой и быть с ним в годину испытаний и в радости. Но в любой момент я могу уйти по дороге предков, и тогда нужен будет другой король. Если я умру бездетным – а мне кажется, что так оно и случится, – то свой трон я завещаю Богине Истины и Сути, повелительнице Сонандана и сопредельных земель – Великой Кахатанне. И пусть у нее мой народ ищет защиты и справедливости. Я полагаю, что лучшей судьбы эльфам не найти.
Каэтана изумленно посмотрела на Рогмо:
– Король! У тебя есть огромная родня, в жилах которой течет гордая кровь Гаронманов. Среди эльфов достаточно наследников престола, не говоря уже о том, что мы все желаем тебе долгих и счастливых лет жизни.
Князь Энгурры весело улыбнулся и спросил у Ма-накора:
– А как думаешь ты, брат? Я правильно поступил или действительно нарушил какие-нибудь неписаные законы?
– Не знаю, как насчет законов, – отвечал прекрасный эльф, – возможно, иные крючкотворы и нашли бы к чему прицепиться, да ведь это их хлеб. Но я думаю, что эльфы будут счастливы твоему распоряжению, и я от имени всей твоей родни соглашаюсь с твоим завещанием. И да будет известно всем, что отныне Кахатанна, Богиня Истины и Сути, объявляется наследницей эльфийского престола, и все эльфы клянутся ей в вечной верности и преданности, как только что клялись королю Рогмо. У меня при себе есть документ, дающий мне право принимать такие решения.
Каэ пыталась протестовать, но ее протесты не были приняты.
– Пора идти, – сказал Манакор. – Нас уже давно ждут.
Рогмо кивнул и обернулся к друзьям, которые гурьбой приблизились к нему. Они столько обсуждали предстоящий уход полуэльфа, но вот он должен покинуть их, а в это по-настоящему никто поверить не может.
Они по очереди прощались с молодым человеком, который стал им близким и родным за время испытаний. И все никак не могли привыкнуть к тому, что говорят уже с королем эльфов, а не с простым меченосцем и даже не с князем Энгурры. Это было непривычно, но скорбь расставания была сильнее, чем все остальные чувства. Когда-нибудь позже, отгрустив и перестав наконец печалиться, они будут с удовольствием вспоминать все подробности этого ясного, солнечного дня.
Рогмо обнял всех воинов. Особенно тепло он попрощался с теми сангасоями, с которыми находился в плену в Белом замке. Он долго тряс руку Куланну, и могучий военачальник отвечал ему крепким, мужским рукопожатием. А когда они наконец отошли друг от друга, то оба порывисто обернулись и бросились обниматься.
Барнаба долго-долго всматривался в лицо Рогмо, прежде чем заговорить. А сказал он нечто странное, от чего эльфы, однако, исполнились почтением к своему королю:
– Я запомню тебя, Гаронман. Где бы я ни был, кем бы я ни был, мы с тобой родные, и время будет особенно относиться к тебе, обещаю.
Барон Вентоттен судорожно искал необходимые слова и наконец втиснул в руку полуэльфа листок бумаги.
– Как хранитель хранителю, – молвил он, волнуясь. – Рецепт того самого салата, который вам так понравился. Секрет семьи.
– Вы не представляете, как я это ценю, барон.
Затем пришел черед попрощаться с Могалланом и Кобинаном. Оба молодых рыцаря были потрясены событиями, которые произошли на их глазах.
– Счастья вам, – пожелал Рогмо своим новым друзьям. Они были ему симпатичны, но разлука с ними не так ранила сердце.
– Не волнуйтесь, ваше величество, – серьезно отвечали молодые люди, – мы отправимся в путь вместе с госпожой Каэтаной и постараемся охранить ее от бед. Мы сделаем все, что сможем.
– Спасибо, – потрясенно произнес Рогмо и только тут понял, что судьба Богини Истины для него важнее его собственной судьбы. И что он не ушел бы никогда от своих товарищей, если бы она не указала ему на его долг перед своим народом.
Номмо, Магнус, Каэ и встревоженный Тод стояли чуть в стороне. Когда все распрощались с полуэльфом, он подошел к ним и стал обнимать, уже не стыдясь своих слез. Они текли по его щекам, а он все не переставал обещать, что скоро, очень скоро вернется, придет, прилетит, если будет нужно. Маленький альв шмыгал носом и то и дело утирал глаза мохнатой лапкой, Магнус кусал губы, а Каэ...
Каэ стояла отрешенно, почти не чувствуя боли. Она все знала наперед. И она совсем не хотела быть Истиной в этот миг, предпочитая ошибаться, как простые смертные. Неведение – один из самых дорогих даров, которые боги могут предложить людям. Где бы найти того, кто предложит сей дар богам?
И когда Рогмо остановился напротив нее, она сказала:
– Прощай.
Полуэльф посмотрел ей в глаза и нашел там остальные, недостающие слова. А потом Тод долго бегал между уходящими эльфами и застывшими на месте спутниками Каэ, лаял, требуя, чтобы Рогмо вернулся либо Каэтана последовала за ним. Затем все понял и лег посреди дороги, уткнув нос в лапы. Ни Каэ, ни полуэльф не стали его звать, чтобы он сам смог выбрать свою дорогу. В конце концов Тод встал и печально поплелся к развалинам храма.

Корс Торун предложил Великому магистру ордена унгараттов помощь и поддержку в войне с Кахатанной и свое слово сдержал. Когда на следующий день Катарман Керсеб собрал отборное войско – цвет рыцарства Кортеганы, – старый маг снова навестил своего союзника.
– Вы готовы? – спросил он вместо приветствия, возникая возле стола, заваленного бумагами, за которым Непобедимый как раз набрасывал план боевых действий.
– Все готово, друг мой. Неясно только одно: Кахатанна опережает меня настолько, что я при всем желании не смогу ее догнать. Если она сейчас находится в Лунных горах, то оттуда до границы с Эль-Хассасином значительно ближе, нежели из Большого Бургана. И чем бы я ни добирался, я все равно опоздаю.
– Да. Для нее время течет иначе, чем для нас, но все же течет. А мне время не подвластно, зато я могу укротить пространство. Я обещаю, что вы встретитесь с ней в Эль-Хассасине. Прикажите войску построиться, а затем заведите его в какое-нибудь темное помещение. Все, что мне понадобится, – это темнота да зеркало в рост человека.
– Вы пугаете меня, – сдержанно улыбнулся Катарман Керсеб. – Я полагаю, что речь идет о так называемой черной магии, строго запрещенной уставом ордена.
– Молодой человек! – воскликнул чародей. – Вы меня изумляете. В уставе ордена нет ни слова о покупке рабов для гладиаторских боев, о том, что Великий магистр имеет право посягать на жизнь своего монарха. Мало ли что еще запрещено вашим уставом? Вы что же, собираетесь терять все, приобретая ярлык законопослушного рыцаря?
– Это звучит убедительно, – согласился Керсеб. – Когда нужно быть готовым?
– Чем скорее, тем лучше. Через пару часов я появлюсь снова, чтобы участвовать в завершающем акте этого представления.
И маг исчез во вспышке пламени. Пламя он мог бы и опустить, оно ему было не нужно. Но он хотел поразить этим эффектом Великого магистра. Впрочем, зря. Катарман Керсеб не был впечатлительным никогда.
Своего повелителя боялись все рыцари, даже после его позорного поражения на арене. Он остался прежним Непобедимым и стал еще свирепее и еще жестче с того памятного дня. Желающих скрестить с ним мечи – а именно таким было наказание для ослушников – не находилось, и приказы магистра исполнялись с потрясающей стороннего наблюдателя скоростью и точностью. Что же касается мести воинам, разорившим Белый замок и истребившим множество унгараттов, то здесь воины ордена были едины в своем стремлении. Намерение Непобедимого одним ударом поразить и давних врагов в Эль-Хассасине, и таинственных пришельцев поддержали все руководители ордена в той степени, в какой они могли выражать собственное мнение.
Поэтому возвратившийся через два часа в Большой Бурган верховный маг Хадрамаута обнаружил во дворе замка пятьсот всадников в полном вооружении. Все они стояли перед настежь распахнутыми дверями, ведущими в подземелье.
– Люди готовы, – кивнул головой Непобедимый.
– А вы? – хитро прищурился старый маг.
– Я давно уже готов, друг мой. И к этому странствию, и к остальному, о чем мы с вами недавно беседовали.
– Я помню, – склонил голову Корс Торун. – Камень Шанги при вас?
– Оставить его было бы равносильно тому, что я оставил бы дома свой меч, идя в сражение.
– Это было бы неосмотрительно!
Маг тяжелой поступью прошествовал к дверям в сопровождении Катармана Керсеба, облаченного в доспехи, при щите и шлеме. Они вышли на мощенный кирпичом замковый двор, где мальчик-оруженосец еле сдерживал громадного гнедого скакуна. Завидев своего хозяина, конь призывно заржал и забил копытами, подковы высекли искры.
– Ну, ну, тише. – Великий магистр ласково похлопал коня по крутой шее. Лошадей он ценил и любил значительно больше людей. Может, оттого, что кони чаще спасали ему жизнь в битвах.
Он пригласил Корс Торуна пройти в подземелье и, взяв у одного из воинов факел, зажег его и двинулся вперед, освещая старику путь. Маг осторожно спускался по крутым полустертым ступенькам каменной винтовой лестницы. Следом слышались звуки шагов и цокот подков – это всадники по приказу своего магистра спускались вниз, осторожно ведя в поводу своих лошадей.
В огромном помещении, больше напоминающем бальный зал королевского дворца в Кортегане, нежели скромное пристанище аскетичных рыцарей, Корс Торун обнаружил невероятных размеров зеркало в тяжелой серебряной раме. Цена этой вещи была настолько велика, что маг, сам обладающий несметными сокровищами, уважительно покивал головой.
– Дороже него может быть только зеркало Истины, но оно хранится в Сонандане и уж точно не подойдет для наших целей. Ну что же, молодой человек. Прикажите вашим людям слушаться меня беспрекословно, чтобы не произошло несчастья. Мы вторгнемся сейчас в такие запредельные сферы, что малейшая ошибка может стать роковой.
– Люди предупреждены, мудрый Корс Торун, – заверил мага Непобедимый.
– В таком случае не станем терять время.
Старик подошел поближе к зеркалу и проделал несколько замысловатых пассов руками. При этом он все время говорил заклинания, произнося их строго и внушительно, как если бы требовал от предмета повиновения и покорности. Зеркало несколько раз мигнуло, в самой глубине блестящей его поверхности заколебалось легкое пламя, и наконец оно словно растворилось в темноте, исчезнув без следа, а на том месте, где только что была зеркальная гладь, виднелся проход, сужающийся словно воронка. К тому же воронка эта вращалась все быстрее и быстрее, как какой-нибудь сумасшедший водоворот. Катарман Керсеб невольно попятился от этого пространственного вихря, что бушевал сейчас в пределах тяжелой серебряной рамы.
– Идите вперед, – приказал маг. – Ваши люди последуют за вами. Вы выйдете недалеко от Сетубала, будет ночь. Вы появитесь из могильного кургана, но не бойтесь этого. Пойдете на север, к утру достигнете города. Как поступать дальше – не мне вас учить. Кахатанна появится в Эль-Хассасине несколько позже, но тут уж я бессилен предугадать точный срок. Так что ждите ее на месте. Прощайте, Катарман, и помните о камне Шанги и вашем обещании.
– До встречи, – молвил Великий магистр. Он решительно переступил раму и шагнул в глубину того, что еще несколько минут назад было зеркалом.
Вихрь схватил его и увлек во мрак. Стоявший позади унгаратт невольно вскрикнул, но быстро пришел в себя под пылающим гневным взглядом старого мага. Предупрежденные о некоторой необычности похода во славу ордена, рыцари нашли в себе силы последовать за своим магистром. И даже их кони покорно приняли свою участь.
Спустя полчаса Корс Торун стоял в одиночестве перед дверью в другое пространство, открытой его заклинаниями. Он внимательно осмотрелся по сторонам, вспоминая, все ли сделано, не забыто ли что-нибудь важное. А когда убедился, что все в полном порядке, сделал руками простенькое движение, словно захлопывал створки ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48