Я от своих отбился, заблудился, думал, сдохну… Да вытаскивайте же, черти!
– Наш лейтенант может! – засмеялся третий солдат. – Только ты сам дурак! Надо было немножко отсидеться, а потом вернуться и доложить: нет, мол, никакой возможности. Ну-ка, ребята, подсадите меня.
Он положил ружье, отцепил от него ремень и уселся на подставленные плечи товарищей. Размахнувшись, крикнул:
– Держи!
Алан поймал конец ремня и, когда солдат сильно потянул за другой, выпустил. Вся троица повалилась на пол. Дальнейшее они даже не успели осознать. Мой напарник обрушился на них коршуном и нанес всего три удара, каждый из которых оказался смертельным.
Все прошло чисто, как задумали, без стрельбы. Конечно, энергатор стреляет бесшумно. Но луч, угодивший в препятствие, рождает яркую вспышку мгновенно сгорающей материи. В полутемном коридоре такие сполохи могли заметить издалека и, крайне некстати, обратить на них внимание.
Спрыгнув следом за Аланом, я снял комбинезон с одного из убитых и спешно стал его натягивать. Весь воротник был забрызган кровью, у солдата оказалась разбитой голова, и я, недолго думая, размазал кровь себе по лицу. Маленький инженер уже привел своих друзей, которые давно ожидали нас неподалеку.
– Действуем как договорились! – коротко сказал я. – Ну что ж, Алан, тащи генерала на ручках!
Алан легко перекинул меня через плечо и побежал по коридору, часто отстреливаясь из ружья, которое шутя держал в одной руке. Коридор озарился вспышками – наши ребята вовсю палили нам вслед. Внезапно впереди возникли двое солдат.
– Не стреляйте! Свои! – заорал Алан. – Нас преследуют!
В подтверждение его слов три луча ударили в стены рядом. Пропустив нас, солдаты изготовились к стрельбе, но я прямо с плеча Алана срезал обоих из пистолета-энергатора. Последний заслон был пройден. Поворот коридора, и мы выскочили к воротам транспортного канала. Техники уже начали резать переборку смонтированным наконец бортовым энергатором, но до конца работы было еще далеко. Отметив это, я безжизненно повис на плече Алана.
– В чем дело, сержант?! – К нам подскочил офицер.
– Нападение, господин лейтенант! Большая группа. Сбили заслоны, идут сюда! Уцелели только мы. Он ранен! Его в лазарет надо срочно!
Мое перепачканное кровью лицо и забрызганный комбинезон были красноречивее слов. Кроме того, из коридора уже били ружья. Кто-то из техников дико вскрикнул…
– Неси! – бросил лейтенант и, выхватывая из кобуры пистолет-энергатор, громко скомандовал: – Все ко мне! – И побежал к коридору.
Как при любом внезапном нападении, началась неразбериха. Не все солдаты расслышали команду офицера. Кто-то бросился за ним, другие открыли шквальный огонь по коридору, не позволяя первым и нос туда сунуть.
– Прекратить огонь! – закричал лейтенант.
И в это время из коридора ударил луч, поразивший его насмерть.
Оставшись без командира, солдаты открыли беглую беспорядочную стрельбу, даже не пытаясь атаковать напавших. На нас никто не обращал внимания. Алан донес меня до ворот, и на самом пороге крейсера мы встали рядом. Не спеша извлекли по два энергатора и хладнокровно, в четыре руки, как в тире, расстреляли всех, кто находился в отсеке. Более двадцати солдат пали, так и не успев понять, что происходит.
Из коридора показались инженер и его друзья. Они кинулись было к бортовому энергатору, вокруг которого лежали трупы техников. Но я жестом остановил их, приказав уходить. Они повиновались с видимой неохотой. Действительно, сейчас было можно захлопнуть переходный канал, сделать то, что не удалось во время первой отчаянной атаки. Но это не решало дела. Вполне возможно, что командир крейсера, потеряв надежду захватить корабль, отдал бы команду его уничтожить. Выход и спасение были только в одном: уничтожить сам крейсер. Вновь расстреляв смонтированный энергатор, мы с Аланом, не убирая оружия, ступили на корабль противника.
II
В переходном отсеке крейсера не было ни души. То ли о гибели своих еще не знали, то ли подкрепление не подоспело. Как бы то ни было, дожидаться мы не стали, быстро отыскали нужный коридор и неслышно побежали. Громкий топот впереди заставил нас юркнуть в тесный боковой проход и затаиться. Пробежавшие мимо солдаты ничего не заметили, и это было на руку: вступать до времени в схватку и обнаруживать себя мы не собирались. Хотя, кто его знает? Весьма вероятно, что за нами пристально следили с самого момента проникновения. Но даже если это было и так, я очень надеялся, что командира боевого корабля не обеспокоит проникновение всего лишь двух человек, и он не станет изолировать нас неодолимыми переборками, а прикажет захватить. Как только солдаты скрылись из виду, мы продолжили свой путь к рубке управления отклоняющим полем. Как на любом боевом корабле, коридоры круто поворачивали, неожиданно ветвились, образуя самый настоящий лабиринт. Все это было сделано с умыслом, для удобства обороны от неожиданно проникшего внутрь корабля десанта, коим мы в данный момент, по существу, и являлись. Постоянно сверяясь со схемой, которую мне нарисовал артиллерист Ларс и запечатленной в памяти, я старался держаться узких боковых проходов, избегая широких коридоров, где встреча с экипажем была наиболее вероятна.
– Впереди, слева! – Подсказка Алана застала меня в прыжке.
Выстрелив еще в полете, я срезал ствол показавшегося из-за угла ружья. Два других ударили туда, где я только что стоял, но луч Алана в мгновение уничтожил и их. Оказавшись перед тремя обезоруженными солдатами, я среагировал мгновенно: руки и ноги заработали, поражая насмерть. Несколько неточных выстрелов раздалось сзади. Перекатившись за трупы поверженных солдат, я вскинул энергатор, но и там все уже было кончено: Алан успел расстрелять нападавших. Закинув за плечи два трофейных ружья, он спешил ко мне:
– Засада, господин генерал! Нас ведут! Хотят взять!
Похоже, он был прав. Характер нападения указывал на то, что нас ждали заранее и попытались блокировать в коридоре. Да и интенсивность лучей стрелявших подтверждала это – слабые паралитические, даже стены не повредили.
– Пусть попробуют! – Я вскочил и, следуя примеру Алана, подобрал пару ружей. – Сюда! – ткнул пальцем в светящийся на стене зеленый символ в виде двух скрещенных пушек. Сдвинулась в сторону тяжелая дверь, открывая вход в узкую артиллерийскую галерею.
Боже!
Все комендоры были на своих местах. В участи нашего корабля больше сомневаться не приходилось. Застигнутые врасплох артиллеристы не сразу сообразили, что произошло, а когда поняли, было поздно. Схватив за горло вскочившего навстречу офицера, я прижал к его животу пистолет, а Алан, захлопнув дверь, взял на прицел остальных. Кто-то потянулся было за оружием, но предупредительный выстрел мгновенно остудил подобные желания.
– Вы здесь по боевому расписанию? – спросил я офицера.
– Да… – прохрипел он.
– Задача?! – Я почти не сомневался в ответе.
– После завершения операции уничтожить транспортный корабль.
– Остальные батареи тоже в боеготовности?
– Мы должны дать единый залп!..
Ничего более не спрашивая, мы загнали комендоров в жилое помещение, и Алан заварил снаружи дверь. Затем уничтожил компьютер наведения и систему связи. Уловив его мысль, я согласно кивнул. Вдвоем мы откатили от закрытой полем вакуумной амбразуры большой бортовой энергатор и направили его ствол на дверь в другом конце галереи: если за ней нас кто-то ждет, то сейчас им придется жарко! Алан сел к пульту, а я, изготовившись, замер.
– Давай!
Луч полной интенсивности из большого энергатора – ужасная штука. Мы заранее адаптировали глаза к предстоящей вспышке, но все равно на несколько секунд были ослеплены. Когда глаза вновь стали видеть, на месте двери зияла огромная дыра с дымящимися краями, противоположная стена коридора тоже была пробита. Из образовавшегося отверстия слышались дикие крики. Что-то там горело. Выскочив в коридор, мы увидели под обломками несколько трупов. Ошибки не было: у выхода из артиллерийской галереи нас ждали. Но ребятам фатально не повезло. Штатное освещение коридора вышло из строя, работало лишь аварийное, но и в его тусклом свете мы разглядели, что трое погибших – не солдаты. На них были одинаковые пятнистые комбинезоны без знаков различия. Рассматривать их было некогда, мы бросились дальше.
До рубки управления отклоняющим полем оставалось совсем немного, когда вновь пришлось вступить в схватку. Правда, на сей раз это оказалась не организованная засада, а группа солдат, прочесывающих коридоры. Очевидно, выстрел из большого энергатора повредил систему внутреннего наблюдения, контроль за нами был утрачен, и пришлось организовывать поиски. Мы заметили противника раньше, вполне могли отступить, но цель была слишком близка. А потому, затаившись, подпустили врагов вплотную и напали первыми. Привыкшие к тому, что десантники не чета нам, рассчитывали управиться без стрельбы и шума. Но среди солдат оказались двое неизвестных в пятнистых комбинезонах. Тут и выяснилось, что шутки с ними плохи. Никто не рискнул стрелять, сразу началась свалка. Поразив двух ближайших десантников, я нанес рубящий удар «пятнистому». Однако он ловко его заблокировал и сам напал на меня: высоко подпрыгнул и попытался захватить мою шею ногами в ножницы. Я уклонился, но провести контрприем не смог – противник ускользнул из зоны досягаемости. Попытка прыгнуть за ним не удалась: впереди выросли двое десантников, а третий метнулся за спину. Он дорого заплатил за свою прыть. Сделав бросок вперед вниз, я ушел от ударов обоих десантников, и они прямехонько угодили в него. Отбросив пару неудачников, я вновь оказался перед «пятнистым», и тут он чувствительно достал меня рукой в плечо. Чтобы уйти от второго удара, я повалился на спину, одновременно подсек обе его ноги и, когда он рухнул, в резком броске обрушил ему на переносицу ребро ладони. Один из солдат вскинул ружье, хотел выстрелить в меня, но, перехватив ствол, я вырвал его у него из рук и коротким ударом приклада размозжил противнику голову. Благодаря биопередатчику, я все время следил за схватками Алана. Так же как и мне, ему удалось легко расправиться с десантниками и пришлось повозиться с «пятнистым», который сбил его с ног, оседлал и выхватил кинжал. Казалось, всем своим естеством я ощутил, как Алан напрягает силы, перехватив руку противника. В следующий момент он скинул его с себя, и «пятнистый» затих с торчащей в груди рукояткой. Расправившись со всеми противниками, мы, и словом не перекинувшись, тяжело дыша, бросились к рубке управления отклоняющим полем. Дверь оказалась заблокирована, но я провел ладонью по обшивке и указал Алану нужную точку. Четыре ружья в его руках одновременно сконцентрировали на ней свои лучи, замок сдался, и тяжелая плита отъехала в сторону, открывая вход. Четыре оператора не ожидали нашего появления и были мгновенно перебиты.
– Отключишь поле по моей команде из центрального поста, – приказал я Алану. – До этого держись здесь любой ценой!
Он кивнул и захлопнул дверь, а я бросился к лифту, чтобы подняться на третий командный уровень крейсера. На корабле выли сирены, их рев сопровождался тревожными сполохами света. Лифты выбрасывали все новые группы солдат, бежавших в разные коридоры. Здесь как нигде ощущался эффект разворошенного осиного гнезда. На мне был такой же мундир, как на остальных, но прикинуться своим явно не представлялось возможности: меня бы тут же схватили, чтобы с пристрастием установить личность. Оставалось прорываться с боем. В это время несколько солдат вышли из лифта и направились к проходу, где я прятался. Больше в холле никого не было, и момент показался мне подходящим. Два энергатора заработали в моих руках, поразив четверых, но остальные успели залечь и ответили шквалом огня. Похоже, у них больше не было приказа брать нас живыми, потому что двое размахнулись и метнули в коридор светотермические гранаты. Падая на пол, я поразил обе с двух рук в самом начале полета и откатился в тень. Яркая вспышка и нестерпимый жар беззвучного взрыва! Путь был свободен. Перепрыгивая через трупы, я ввалился в лифт и ткнул символ командного уровня. Платформа взмыла и замерла. Открылись двери. Изготовившись к новой схватке, я уже шагнул было из лифта, как вдруг отпрянул: мои до предела активизированные программой «Диверсант» органы чувств сигнализировали о высокой радиации. Задержав дыхание, сосредоточился. Экспресс-анализ давал мне всего пять минут безопасного существования в этих условиях при полной мобилизации внутренних ресурсов организма, и это притом, что я не буду дышать! Полминуты уже прошло! Выскочив из лифта, я стремглав побежал к центральному посту. Никто не встал на моем пути, да и не мудрено: только специальная подготовка помогала мне выжить в условиях, где все живое погибало за двадцать – тридцать секунд. Остановившись перед закрытой дверью, я тщательно стал обследовать ее ладонью в поисках месторасположения схемы блокировки. Прошла минута, полторы, две… Появилось желание вздохнуть, а проклятая схема не желала никак себя обнаруживать. Может быть, потому, что чувствительность ладони притупилась из-за полной мобилизации организма на борьбу с внешними смертоносными факторами? Может, еще почему?.. Закончилась четвертая минута, пошла пятая… Я вполне сносно переносил свое бездыханное состояние, но подышать хотелось. И вдруг мысль: «Зачем блокировать эту дверь?! Кто до нее доберется?!» За десять секунд до окончания контрольного времени, ВРЕМЕНИ ЖИЗНИ, я нажал на стене зеленый треугольник и, легко преодолев завесу герметизирующего поля, с поднятыми энергаторами ввалился за порог сдвинувшейся двери, тут же вернувшейся на место. Жадно глотнув воздух, выдохнул:
– Сдавайтесь!
Много раз в моей трудовой биографии мне приходилось неожиданно, как снег на голову, являться врагам с этим не очень приятным для них предложением. И прямо скажу, реакции не балуют разнообразием: шок изумления, попытка спрятаться – у трусливых, рефлекторное желание выхватить оружие – у тех, кто похрабрее… Но почти все, когда обретают дар речи, в тех или иных словах задают один и тот же вопрос: «Как вы здесь оказались?!» Ничего нового не случилось и сейчас. В довольно тесном помещении находились двое: средних лет долговязый офицер – капитан, с туповатым невыразительным лицом, и молодой крепко сбитый носитель пятнистого комбинезона с весьма неприятной, хищного оскала физиономией. Оба сидели в креслах вполоборота ко мне: капитан – за главным пультом, а «пятнистый» – спиной к нему перед какими-то приборами. Соответствующий взгляд уставившихся на меня двух пар глаз, характерно полуоткрытые рты. Не дожидаясь традиционного идиотского вопроса, я приказал обоим встать, поднять руки и подойти к стене. И тут лишний раз убедился, сколь опасны «пятнистые». Капитан повиновался беспрекословно, а этот вдруг рухнул на пол, выхватывая энергатор. Мой луч мгновенно ударил в его оружие, покорежив ствол. Я подскочил к неизвестному, прижимавшему к груди обожженную руку, и наградил его за непослушание хорошим паралитическим ударом. Он обмяк и потерял сознание. Видя, как я нелюбезен с его товарищем, капитан и не помышлял о сопротивлении. Вырвав из его кобуры энергатор, я указал ему на кресло и приказал:
– Вызывайте рубку управления отклоняющим полем.
На экране возникло безлюдное помещение, но стоило мне окликнуть своего напарника по имени, как он откуда-то вышел и сел в кресло напротив:
– Слушаю, господин генерал?
– Как у тебя?
– Порядок, прорваться сюда не пытались. Сижу, скучаю.
– Уничтожай блок управления отклоняющим полем!
– Сделаю!
Подняв два ружья, Алан методично стал расстреливать приборы. Посыпались снопы искр, рубку заволокло дымом. То же самое проделал я в центральном посту.
– Готово! – Алан вновь стоял перед экраном.
– Иди ко мне в центральный пост, заберем пленных. Учти, коридор третьего уровня защищен сильным излучением, время жизни без дыхания – пять минут. Впрочем, тебе столько не потребуется. Дверь не заблокирована. Все. Жду.
Отключив экран, я стал набирать позывные нашего корабля.
– А почему вы сразу не уничтожили оборудование в рубке защиты, а оставили там своего человека? – спросил капитан.
Это были первые слова, которые я от него услышал, но, признаться, разговаривать сейчас с ним не хотелось, а потому кратко обронил:
– Не хотели настораживать вас и открывать свои намерения раньше времени…
На экране возникли тревожные лица техника и пилота с нашего корабля. Узнав меня, они радостно вскрикнули, что-то хотели сказать, но я удержал:
– Все идет по плану, мы возвращаемся. Разворачивайте корабль для стрельбы. Кстати, Ларс говорил, что на крейсере есть специальный командирский лифт прямо к транспортным воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Наш лейтенант может! – засмеялся третий солдат. – Только ты сам дурак! Надо было немножко отсидеться, а потом вернуться и доложить: нет, мол, никакой возможности. Ну-ка, ребята, подсадите меня.
Он положил ружье, отцепил от него ремень и уселся на подставленные плечи товарищей. Размахнувшись, крикнул:
– Держи!
Алан поймал конец ремня и, когда солдат сильно потянул за другой, выпустил. Вся троица повалилась на пол. Дальнейшее они даже не успели осознать. Мой напарник обрушился на них коршуном и нанес всего три удара, каждый из которых оказался смертельным.
Все прошло чисто, как задумали, без стрельбы. Конечно, энергатор стреляет бесшумно. Но луч, угодивший в препятствие, рождает яркую вспышку мгновенно сгорающей материи. В полутемном коридоре такие сполохи могли заметить издалека и, крайне некстати, обратить на них внимание.
Спрыгнув следом за Аланом, я снял комбинезон с одного из убитых и спешно стал его натягивать. Весь воротник был забрызган кровью, у солдата оказалась разбитой голова, и я, недолго думая, размазал кровь себе по лицу. Маленький инженер уже привел своих друзей, которые давно ожидали нас неподалеку.
– Действуем как договорились! – коротко сказал я. – Ну что ж, Алан, тащи генерала на ручках!
Алан легко перекинул меня через плечо и побежал по коридору, часто отстреливаясь из ружья, которое шутя держал в одной руке. Коридор озарился вспышками – наши ребята вовсю палили нам вслед. Внезапно впереди возникли двое солдат.
– Не стреляйте! Свои! – заорал Алан. – Нас преследуют!
В подтверждение его слов три луча ударили в стены рядом. Пропустив нас, солдаты изготовились к стрельбе, но я прямо с плеча Алана срезал обоих из пистолета-энергатора. Последний заслон был пройден. Поворот коридора, и мы выскочили к воротам транспортного канала. Техники уже начали резать переборку смонтированным наконец бортовым энергатором, но до конца работы было еще далеко. Отметив это, я безжизненно повис на плече Алана.
– В чем дело, сержант?! – К нам подскочил офицер.
– Нападение, господин лейтенант! Большая группа. Сбили заслоны, идут сюда! Уцелели только мы. Он ранен! Его в лазарет надо срочно!
Мое перепачканное кровью лицо и забрызганный комбинезон были красноречивее слов. Кроме того, из коридора уже били ружья. Кто-то из техников дико вскрикнул…
– Неси! – бросил лейтенант и, выхватывая из кобуры пистолет-энергатор, громко скомандовал: – Все ко мне! – И побежал к коридору.
Как при любом внезапном нападении, началась неразбериха. Не все солдаты расслышали команду офицера. Кто-то бросился за ним, другие открыли шквальный огонь по коридору, не позволяя первым и нос туда сунуть.
– Прекратить огонь! – закричал лейтенант.
И в это время из коридора ударил луч, поразивший его насмерть.
Оставшись без командира, солдаты открыли беглую беспорядочную стрельбу, даже не пытаясь атаковать напавших. На нас никто не обращал внимания. Алан донес меня до ворот, и на самом пороге крейсера мы встали рядом. Не спеша извлекли по два энергатора и хладнокровно, в четыре руки, как в тире, расстреляли всех, кто находился в отсеке. Более двадцати солдат пали, так и не успев понять, что происходит.
Из коридора показались инженер и его друзья. Они кинулись было к бортовому энергатору, вокруг которого лежали трупы техников. Но я жестом остановил их, приказав уходить. Они повиновались с видимой неохотой. Действительно, сейчас было можно захлопнуть переходный канал, сделать то, что не удалось во время первой отчаянной атаки. Но это не решало дела. Вполне возможно, что командир крейсера, потеряв надежду захватить корабль, отдал бы команду его уничтожить. Выход и спасение были только в одном: уничтожить сам крейсер. Вновь расстреляв смонтированный энергатор, мы с Аланом, не убирая оружия, ступили на корабль противника.
II
В переходном отсеке крейсера не было ни души. То ли о гибели своих еще не знали, то ли подкрепление не подоспело. Как бы то ни было, дожидаться мы не стали, быстро отыскали нужный коридор и неслышно побежали. Громкий топот впереди заставил нас юркнуть в тесный боковой проход и затаиться. Пробежавшие мимо солдаты ничего не заметили, и это было на руку: вступать до времени в схватку и обнаруживать себя мы не собирались. Хотя, кто его знает? Весьма вероятно, что за нами пристально следили с самого момента проникновения. Но даже если это было и так, я очень надеялся, что командира боевого корабля не обеспокоит проникновение всего лишь двух человек, и он не станет изолировать нас неодолимыми переборками, а прикажет захватить. Как только солдаты скрылись из виду, мы продолжили свой путь к рубке управления отклоняющим полем. Как на любом боевом корабле, коридоры круто поворачивали, неожиданно ветвились, образуя самый настоящий лабиринт. Все это было сделано с умыслом, для удобства обороны от неожиданно проникшего внутрь корабля десанта, коим мы в данный момент, по существу, и являлись. Постоянно сверяясь со схемой, которую мне нарисовал артиллерист Ларс и запечатленной в памяти, я старался держаться узких боковых проходов, избегая широких коридоров, где встреча с экипажем была наиболее вероятна.
– Впереди, слева! – Подсказка Алана застала меня в прыжке.
Выстрелив еще в полете, я срезал ствол показавшегося из-за угла ружья. Два других ударили туда, где я только что стоял, но луч Алана в мгновение уничтожил и их. Оказавшись перед тремя обезоруженными солдатами, я среагировал мгновенно: руки и ноги заработали, поражая насмерть. Несколько неточных выстрелов раздалось сзади. Перекатившись за трупы поверженных солдат, я вскинул энергатор, но и там все уже было кончено: Алан успел расстрелять нападавших. Закинув за плечи два трофейных ружья, он спешил ко мне:
– Засада, господин генерал! Нас ведут! Хотят взять!
Похоже, он был прав. Характер нападения указывал на то, что нас ждали заранее и попытались блокировать в коридоре. Да и интенсивность лучей стрелявших подтверждала это – слабые паралитические, даже стены не повредили.
– Пусть попробуют! – Я вскочил и, следуя примеру Алана, подобрал пару ружей. – Сюда! – ткнул пальцем в светящийся на стене зеленый символ в виде двух скрещенных пушек. Сдвинулась в сторону тяжелая дверь, открывая вход в узкую артиллерийскую галерею.
Боже!
Все комендоры были на своих местах. В участи нашего корабля больше сомневаться не приходилось. Застигнутые врасплох артиллеристы не сразу сообразили, что произошло, а когда поняли, было поздно. Схватив за горло вскочившего навстречу офицера, я прижал к его животу пистолет, а Алан, захлопнув дверь, взял на прицел остальных. Кто-то потянулся было за оружием, но предупредительный выстрел мгновенно остудил подобные желания.
– Вы здесь по боевому расписанию? – спросил я офицера.
– Да… – прохрипел он.
– Задача?! – Я почти не сомневался в ответе.
– После завершения операции уничтожить транспортный корабль.
– Остальные батареи тоже в боеготовности?
– Мы должны дать единый залп!..
Ничего более не спрашивая, мы загнали комендоров в жилое помещение, и Алан заварил снаружи дверь. Затем уничтожил компьютер наведения и систему связи. Уловив его мысль, я согласно кивнул. Вдвоем мы откатили от закрытой полем вакуумной амбразуры большой бортовой энергатор и направили его ствол на дверь в другом конце галереи: если за ней нас кто-то ждет, то сейчас им придется жарко! Алан сел к пульту, а я, изготовившись, замер.
– Давай!
Луч полной интенсивности из большого энергатора – ужасная штука. Мы заранее адаптировали глаза к предстоящей вспышке, но все равно на несколько секунд были ослеплены. Когда глаза вновь стали видеть, на месте двери зияла огромная дыра с дымящимися краями, противоположная стена коридора тоже была пробита. Из образовавшегося отверстия слышались дикие крики. Что-то там горело. Выскочив в коридор, мы увидели под обломками несколько трупов. Ошибки не было: у выхода из артиллерийской галереи нас ждали. Но ребятам фатально не повезло. Штатное освещение коридора вышло из строя, работало лишь аварийное, но и в его тусклом свете мы разглядели, что трое погибших – не солдаты. На них были одинаковые пятнистые комбинезоны без знаков различия. Рассматривать их было некогда, мы бросились дальше.
До рубки управления отклоняющим полем оставалось совсем немного, когда вновь пришлось вступить в схватку. Правда, на сей раз это оказалась не организованная засада, а группа солдат, прочесывающих коридоры. Очевидно, выстрел из большого энергатора повредил систему внутреннего наблюдения, контроль за нами был утрачен, и пришлось организовывать поиски. Мы заметили противника раньше, вполне могли отступить, но цель была слишком близка. А потому, затаившись, подпустили врагов вплотную и напали первыми. Привыкшие к тому, что десантники не чета нам, рассчитывали управиться без стрельбы и шума. Но среди солдат оказались двое неизвестных в пятнистых комбинезонах. Тут и выяснилось, что шутки с ними плохи. Никто не рискнул стрелять, сразу началась свалка. Поразив двух ближайших десантников, я нанес рубящий удар «пятнистому». Однако он ловко его заблокировал и сам напал на меня: высоко подпрыгнул и попытался захватить мою шею ногами в ножницы. Я уклонился, но провести контрприем не смог – противник ускользнул из зоны досягаемости. Попытка прыгнуть за ним не удалась: впереди выросли двое десантников, а третий метнулся за спину. Он дорого заплатил за свою прыть. Сделав бросок вперед вниз, я ушел от ударов обоих десантников, и они прямехонько угодили в него. Отбросив пару неудачников, я вновь оказался перед «пятнистым», и тут он чувствительно достал меня рукой в плечо. Чтобы уйти от второго удара, я повалился на спину, одновременно подсек обе его ноги и, когда он рухнул, в резком броске обрушил ему на переносицу ребро ладони. Один из солдат вскинул ружье, хотел выстрелить в меня, но, перехватив ствол, я вырвал его у него из рук и коротким ударом приклада размозжил противнику голову. Благодаря биопередатчику, я все время следил за схватками Алана. Так же как и мне, ему удалось легко расправиться с десантниками и пришлось повозиться с «пятнистым», который сбил его с ног, оседлал и выхватил кинжал. Казалось, всем своим естеством я ощутил, как Алан напрягает силы, перехватив руку противника. В следующий момент он скинул его с себя, и «пятнистый» затих с торчащей в груди рукояткой. Расправившись со всеми противниками, мы, и словом не перекинувшись, тяжело дыша, бросились к рубке управления отклоняющим полем. Дверь оказалась заблокирована, но я провел ладонью по обшивке и указал Алану нужную точку. Четыре ружья в его руках одновременно сконцентрировали на ней свои лучи, замок сдался, и тяжелая плита отъехала в сторону, открывая вход. Четыре оператора не ожидали нашего появления и были мгновенно перебиты.
– Отключишь поле по моей команде из центрального поста, – приказал я Алану. – До этого держись здесь любой ценой!
Он кивнул и захлопнул дверь, а я бросился к лифту, чтобы подняться на третий командный уровень крейсера. На корабле выли сирены, их рев сопровождался тревожными сполохами света. Лифты выбрасывали все новые группы солдат, бежавших в разные коридоры. Здесь как нигде ощущался эффект разворошенного осиного гнезда. На мне был такой же мундир, как на остальных, но прикинуться своим явно не представлялось возможности: меня бы тут же схватили, чтобы с пристрастием установить личность. Оставалось прорываться с боем. В это время несколько солдат вышли из лифта и направились к проходу, где я прятался. Больше в холле никого не было, и момент показался мне подходящим. Два энергатора заработали в моих руках, поразив четверых, но остальные успели залечь и ответили шквалом огня. Похоже, у них больше не было приказа брать нас живыми, потому что двое размахнулись и метнули в коридор светотермические гранаты. Падая на пол, я поразил обе с двух рук в самом начале полета и откатился в тень. Яркая вспышка и нестерпимый жар беззвучного взрыва! Путь был свободен. Перепрыгивая через трупы, я ввалился в лифт и ткнул символ командного уровня. Платформа взмыла и замерла. Открылись двери. Изготовившись к новой схватке, я уже шагнул было из лифта, как вдруг отпрянул: мои до предела активизированные программой «Диверсант» органы чувств сигнализировали о высокой радиации. Задержав дыхание, сосредоточился. Экспресс-анализ давал мне всего пять минут безопасного существования в этих условиях при полной мобилизации внутренних ресурсов организма, и это притом, что я не буду дышать! Полминуты уже прошло! Выскочив из лифта, я стремглав побежал к центральному посту. Никто не встал на моем пути, да и не мудрено: только специальная подготовка помогала мне выжить в условиях, где все живое погибало за двадцать – тридцать секунд. Остановившись перед закрытой дверью, я тщательно стал обследовать ее ладонью в поисках месторасположения схемы блокировки. Прошла минута, полторы, две… Появилось желание вздохнуть, а проклятая схема не желала никак себя обнаруживать. Может быть, потому, что чувствительность ладони притупилась из-за полной мобилизации организма на борьбу с внешними смертоносными факторами? Может, еще почему?.. Закончилась четвертая минута, пошла пятая… Я вполне сносно переносил свое бездыханное состояние, но подышать хотелось. И вдруг мысль: «Зачем блокировать эту дверь?! Кто до нее доберется?!» За десять секунд до окончания контрольного времени, ВРЕМЕНИ ЖИЗНИ, я нажал на стене зеленый треугольник и, легко преодолев завесу герметизирующего поля, с поднятыми энергаторами ввалился за порог сдвинувшейся двери, тут же вернувшейся на место. Жадно глотнув воздух, выдохнул:
– Сдавайтесь!
Много раз в моей трудовой биографии мне приходилось неожиданно, как снег на голову, являться врагам с этим не очень приятным для них предложением. И прямо скажу, реакции не балуют разнообразием: шок изумления, попытка спрятаться – у трусливых, рефлекторное желание выхватить оружие – у тех, кто похрабрее… Но почти все, когда обретают дар речи, в тех или иных словах задают один и тот же вопрос: «Как вы здесь оказались?!» Ничего нового не случилось и сейчас. В довольно тесном помещении находились двое: средних лет долговязый офицер – капитан, с туповатым невыразительным лицом, и молодой крепко сбитый носитель пятнистого комбинезона с весьма неприятной, хищного оскала физиономией. Оба сидели в креслах вполоборота ко мне: капитан – за главным пультом, а «пятнистый» – спиной к нему перед какими-то приборами. Соответствующий взгляд уставившихся на меня двух пар глаз, характерно полуоткрытые рты. Не дожидаясь традиционного идиотского вопроса, я приказал обоим встать, поднять руки и подойти к стене. И тут лишний раз убедился, сколь опасны «пятнистые». Капитан повиновался беспрекословно, а этот вдруг рухнул на пол, выхватывая энергатор. Мой луч мгновенно ударил в его оружие, покорежив ствол. Я подскочил к неизвестному, прижимавшему к груди обожженную руку, и наградил его за непослушание хорошим паралитическим ударом. Он обмяк и потерял сознание. Видя, как я нелюбезен с его товарищем, капитан и не помышлял о сопротивлении. Вырвав из его кобуры энергатор, я указал ему на кресло и приказал:
– Вызывайте рубку управления отклоняющим полем.
На экране возникло безлюдное помещение, но стоило мне окликнуть своего напарника по имени, как он откуда-то вышел и сел в кресло напротив:
– Слушаю, господин генерал?
– Как у тебя?
– Порядок, прорваться сюда не пытались. Сижу, скучаю.
– Уничтожай блок управления отклоняющим полем!
– Сделаю!
Подняв два ружья, Алан методично стал расстреливать приборы. Посыпались снопы искр, рубку заволокло дымом. То же самое проделал я в центральном посту.
– Готово! – Алан вновь стоял перед экраном.
– Иди ко мне в центральный пост, заберем пленных. Учти, коридор третьего уровня защищен сильным излучением, время жизни без дыхания – пять минут. Впрочем, тебе столько не потребуется. Дверь не заблокирована. Все. Жду.
Отключив экран, я стал набирать позывные нашего корабля.
– А почему вы сразу не уничтожили оборудование в рубке защиты, а оставили там своего человека? – спросил капитан.
Это были первые слова, которые я от него услышал, но, признаться, разговаривать сейчас с ним не хотелось, а потому кратко обронил:
– Не хотели настораживать вас и открывать свои намерения раньше времени…
На экране возникли тревожные лица техника и пилота с нашего корабля. Узнав меня, они радостно вскрикнули, что-то хотели сказать, но я удержал:
– Все идет по плану, мы возвращаемся. Разворачивайте корабль для стрельбы. Кстати, Ларс говорил, что на крейсере есть специальный командирский лифт прямо к транспортным воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38