Прежде всего, машины требовали запасных частей и горючего, а все это приходилось ввозить с других миров. И люди здесь очень быстро забросили эти ржавеющие, ни к чему не пригодные железяки и вернулись к забытому воплощению красоты и грации – к лошади. Лошади, когда-то завезенные сюда ради эксперимента, великолепно прижились на равнинах Арцора. Через три человеческих поколения они достаточно расплодились, и теперь без них не обходились ни колонисты, ни туземцы.
А в Дине не расставались с лошадью со времен, уходящих во тьму вечности. Любовь к лошади была в крови у всех навахо. Вот и теперь запах лошади волновал Сторма не меньше, чем раньше, когда его трехлетним ребенком первый раз посадили на спину спокойной кобылы и он получил свой первый урок верховой езды.
Он быстро отыскал загон, в котором кружились верховые лошади, так не похожие на маленьких выносливых пони его родной пустыни. Эти были крупными, странной масти – черные или красные пятна, разбросанные по серой или белой шкуре – и c угольно-черными гривами и хвостами. Были еще одноцветные – черные, но с белыми гривой и хвостом. Они очень сильно отличались от тех животных, на которых ему приходилось ездить в прошлом.
Баку, которому надоело сидеть на плече землянина, расправил крылья и поднялся на ветку дерева – резкое черное пятно среди желтой листвы. Сурра и сурикаты устроились у толстого ствола и сидели там, спокойно оглядываясь. Сторм пошел вокруг загона.
– Правда, хорошая компания? – Мужчина, стоящий у забора, сдвинул на затылок соломенную шляпу и дружески, открыто улыбнулся землянину. – Привез их с Гардола пять дней назад. Они теперь отдохнули, и завтра мы тронемся в дорогу. Я слышал объявление об аукционе.
– Аукцион?
Сторм не столько прислушивался к его словам, сколько любовался жеребцом, кружившимся в загоне. Легкая танцующая поступь, откровенная радость в движениях сильного молодого тела, струящийся чуть на отлете хвост, просто зачаровали его. Лошадь была необыкновенно светлой серой масти, с небольшим, величиной с монету, рыжим крапом и ярко-рыжими хвостом и гривой.
Землянин, увлеченный лошадью, даже не замечал, как пристально разглядывает его колонист. Зеленая форма Сторма была в этой части Галактики совершенно незнакома. Командос вообще было очень немного и до Арцора они не добирались ни разу. Конечно, кое о чем могла сказать его эмблема – оскаленная львиная морда. Но он знал, что в таможне и на нее не обратили особого внимания.
– Это чужеземные породы, незнакомец. – Снова заговорил колонист. – Мы завозим довольно много лошадей с других планет, где когда-то для эксперимента выпускали земных. Эти несколько крупнее чистокровных земных, но сейчас это ценится. Вот и этот табун я повезу в Иравади-Гроссинг на большую ярмарку.
– Иравади-Гроссинг? Это, кажется, в Низинах?
– Вы попали в точку, незнакомец. Хотите присоединиться к какому-нибудь отряду, или предпочитаете сразу получить положенную вам землю?
– Лучше бы присоединиться к отряду, я думаю. А какие у меня шансы получить работу объездчика?
– Вы, должно быть, один из ветеранов, прилетевших с этим кораблем? Правда, непохоже, что вы с дальних миров… А верхом вам ездить доводилось?
– Я землянин…
Ответ Сторма был встречен молчанием. Слышно было только, как визжали и дрались в загоне лошади. Сторм по-прежнему не сводил глаз с яркого крапчатого жеребца.
– Верхом я ездить умею. Мой народ не одну сотню лет выращивал лошадей. И еще я – Учитель зверей.
– Вот ка-ак? – протянул собеседник. – Ну что ж, положим, ты, парень, можешь ездить верхом. И сумеешь ужиться с моим отрядом. Меня зовут Пат Ларкин. Это мой табун. Предлагаю обычное жалование и еще – рабочую лошадь, когда прибудем на место.
Сторм решительно полез через ограду загона, в нем проснулось мальчишеское нетерпенье. Ларкин схватил его за руку.
– Эй, парень, не слишком ли ты торопишься?
Сторм рассмеялся.
– Разве? Но должен же я доказать, что стою вашего жалования.
И он завертелся, высматривая жеребца, которого, правду сказать, сразу наметил для себя.
2
Подтянувшись, Сторм резко распахнул ворота загона, и молодые лошади тотчас сгрудились у прохода. Рыжие и серые кобылы выскакивали на волю, им хотелось хоть немного побыть на свободе.
Так быстро, что Ларкин и моргнуть не успел, землянин спрыгнул на землю рядом с растерявшейся лошадью. Он запустил пальцы в рыжую гриву и, слегка пригнув голову лошади, обнял ее. Во взволнованном дыхании жеребца он ощутил нарастающую злость и легко сдержал его, когда тот попытался встать на дыбы.
Лошадь задрожала, когда руки Сторма ослабили захват и легкими гладящими движениями прошлись вдоль его крутой шеи, коснулись раздутых ноздрей, прикрыли на мгновение его прекрасные темные глаза и снова вернулись на шею, пробежались по крупу, и по ногам. Скоро каждый дюйм лошадиной шкуры был оглажен и обследован ласковыми властными руками.
– Кусок веревки найдется? – спокойно спросил Сторм, и Ларкин, к которому присоединилось уже немало зрителей, взял протянутый кем-то моток и бросил Учителю зверей. Землянин свернул ее петлей и уложил точно позади передних ног лошади.
Затем, выбрав удобный момент, он быстрым движением вскочил на лошадь, туго сдавил коленями ее бока, а руки опять зарылись в гриву. Жеребец вздрогнул, сжатый ногами наездника, и протестующе заржал.
– Берегись! – крикнул Сторм. Жеребец закружился на месте и вдруг рванулся в открытые ворота, так и не сбросив своего всадника. Землянин припал к его шее, жесткие волосы конской гривы хлестали его по лицу. Он тихонько нашептывал древние как мир слова, которыми его древние предки успокаивали и приводили в чувство взбесившуюся лошадь.
Потом, когда космопорт позади них виделся уже горстью бусинок, рассыпавшихся по ржавой земле долины, Сторм осторожно сжал колени, замедляя скачку, ласково и властно похлопал животное по шее и спокойно повернул послушную теперь лошадь назад, в загон.
Сторм не остановился близ поджидавших его мужчин, а сразу же направился к дереву, под которым отдыхала его команда. Жеребец, почуяв незнакомый и пугающий запах кошки, попытался броситься в сторону, но Сторм легко сдержал его и снова успокаивающе заговорил. Сурра поднялась на ноги и направилась к ним, волоча за собой поводок.
– Кошка никогда не уживется с лошадьми.
– Вы так считаете? Вот увидите, как они будут вести себя при второй встрече, – возразил Сторм. – Сурра давно уже не дикий охотник. Она прекрасно обучена, а кроме того, она еще и отличный разведчик.
– Хорошо, – расхохотался Ларкин. – Ты, сынок, и вправду Учитель зверей, и я видел, что ты можешь делать с ними. Мы собираемся выступать завтра. Тебя это устраивает?
– Вполне.
Сторм верхом въехал в загон и пустил своего жеребца отдыхать в табун.
Тропы для перегона скота были проложены людьми, знающими свое дело. Хотя Сторм и был строгим ценителем, он одобрил все, что успел заметить за те несколько часов, пока догонял свой отряд. Ренсфорд и Лансин представили его всем как демобилизованного ветерана, который решил наняться загонщиком ради собственного удовольствия и собирается теперь пожить нормальной обыкновенной жизнью. Отряд, к которому присоединился Сторм, приобрел легкую повозку для своего багажа и припасов. В нее и пристроили сурикатов, которые во время езды предпочитали спать, а Баку и Сурра могли или ехать или бегать и летать вокруг, как им хотелось.
Сторм послушался совета Ларкина и закупил себе походное снаряжение из старых интендантских запасов в космопорте. Теперь на нем были серебристо-голубые штаны из кожи фравна – жесткие как железо и прочные как сталь, – заправленные в высокие сапоги с тяжелой двойной подошвой. Голубая рубашка из шерсти фравна сменила привычный зеленый мундир.
Шнуровку на груди он распустил, как это было принято у его новых товарищей, и впервые за много лет насладился полной свободой. Еще в Центре он послушно сдал свой смертоносный бластер и теперь носил обычные здесь парализатор и длинный охотничий нож. Дополняла наряд широкополая шляпа местного производства, под которую Сторм убрал свои черные волосы. Заглянув в зеркало, Сторм поразился, как одежда может изменить человека, и тут же получил прекрасное доказательство своему выводу: догнав отряд, он сразу подошел к Ларкину, и тот с трудом узнал его.
– Припомните-ка, я ваш новый загонщик! – рассмеялся Сторм.
Ларкин тоже засмеялся.
– Слушай, парень, ты выглядишь так, словно у тебя сотни квадратов пастбищ в Низинах! И это весь твой багаж? А где седло?
– Обойдусь и без седла, – коротко ответил Сторм.
На самом деле он рассчитывал приспособить легкую седельную подушку и простейший недоуздок. И никто из тех, кто видел, как он объезжал жеребца, не сомневался, что этого ему вполне хватит для объездки всех остальных лошадей.
На Арцоре, похоже, вся галактическая цивилизация сосредоточилась вокруг космопорта. Как только они обогнули и оставили позади стандартный поселок, ничто больше не напоминало ему о недавнем прошлом. Сторм двигался на юг в мягком тумане позднего полудня, благодарно вдыхая свежий чистый воздух и любуясь красотой далекой горной гряды.
Послышалось громкое хлопанье крыльев, и Баку кругами поднялся в розовато-лиловое небо, первым пробуя на вкус новообретенную свободу. Сурра пока нежилась в повозке и зевала, ожидая, когда рассеется туман и наступит ее любимое время – поздний вечер.
Дорога скоро превратилась в пробитую копытами колею. Сторм знал, что Ларкин торопится пересечь равнину, надеясь захватить отрастающую во время влажного сезона траву на корм своим лошадям. Сейчас как раз наступила весна, и очень скоро жесткая выгоревшая трава должна была смениться низинной порослью. А потом на долгих три месяца пересохнут рождающиеся в горах реки, завянет и выгорит сочный травяной ковер, и отгон стад прекратится до следующего влажного периода, который лишь на несколько недель снова оживит эту пустынную землю.
Как только они остановились на ночлег, Ларкин назначил охрану, расписав время дежурств.
– А зачем сторожить? – спросил Сторм у Ренсфорда.
– Здесь, совсем рядом с дорогой, может, и незачем, – согласился ветеран, – но Пат, похоже, хочет наладить рабочее расписание до того, как мы попадем в по-настоящему дикие места. Такие породистые лошади для Низин – огромная ценность. Если мы позволим Мясникам разогнать табун, то вся добыча останется Отверженным. И что бы там не говорил Дорт Лансин, для туземцев это тоже выгодно. Поймают они разбежавшихся для себя или помогут собрать их за соответствующую плату – они все равно будут в выигрыше. Племена, кочующие на окраинах, давно мечтают привнести новую кровь в своих горных лошадок. Привозные породы, такие, например, как эта, могут заставить задуматься и тех, кто до сих пор и слышать не хотел об иноземных лошадях. А есть еще йорис. Для этих гадин лошади – любимое лакомство, а йорис, если рассердится, убивает много больше, чем может сожрать. А лошади, как только учуют зловонье большой ящерицы, тут же начинают беситься, поднимаются на дыбы, сбрасывают всадников и мчатся куда глаза глядят.
Тут Сурра очнулась от своей дремоты, сладко зевнула, потянулась по кошачьему обычаю и подошла к Сторму. Он опустился на корточки, пристально посмотрел ей в глаза и постарался мысленно передать приказ охранять лагерь. Он был совершенно уверен, что за эти дни она прекрасно запомнила запах каждого человека из отряда объездчиков и каждой лошади – и верховой и еще необъезженной. Теперь никто и ничто чужое, не принадлежащее лагерю, не пройдет мимо Сурры. Ренсфорд подождал, пока они закончат разговор, а потом спросил:
– Ты послал ее патрулировать?
– Да. И не думаю, что какая-то там йорис сможет одолеть Сурру. Сссс…
Он просвистел условный сигнал сбора. Хо и Хинг вылезли на свет костра, вскарабкались по его ногам и принялись смешно тыкаться в грудь, требуя ласки.
– А эти чем хороши? – спросил Ренсфорд. – Когти у этих красавцев, конечно, внушительные, но для серьезных схваток они, по-моему, ростом не вышли.
Сторм, улыбаясь, поглаживал серые мордашки с черными бандитскими масками вокруг внимательных глаз.
– Это наши диверсанты, – объяснил он. – Своими когтищами они прекрасно копают и легко отрывают вещи, которые люди считают надежно спрятанными. А наиболее интересные находки приносят прямо на базу. Они прирожденные воришки, волокущие в свою нору все, что приглянется. И зря вы решили, что они такие уж слабые.
Ренфорд присвистнул.
– Значит, если какая-нибудь сила заставит провалиться Салтайр, эти малыши в состоянии прокопать туда дорогу! Слушай-ка, тебе стоит попробовать добраться до Запечатанных Пещер. Может, эти твои приятели откопают там такое, что ты сможешь потребовать правительственной награды.
– Запечатанные Пещеры? – переспросил Сторм. Хоть он еще в Центре и изучил самым внимательным образом все, что смог найти об Арцоре, здесь он то и дело сталкивался с тем, чего не было в документах.
– Это одна из легенд, которые рассказывают в горах, – начал объяснять Ренсфорд. – Хорошо бы тебе послушать, как об этом рассказывает Квад. Он больше всех знает о норби, связавшись кровным братством с одним из их великих вождей. Вот тот-то и рассказал ему о пещерах. Похоже, что в прежние времена норби были более цивилизованы – или мы здесь не первые пришельцы с дальних миров. Туземцы рассказывают, что в глубине гор есть какие-то поселки, или что-то вроде того. И будто построившие их «Древние» ушли в гору и запечатали за собой все проходы. Великие умники из Гальвади заинтересовались этим около года назад, даже послали какую-то экспедицию. Но оказалось, что в тех местах совсем мало воды, ну, а потом началась война, и всем стало не до того. Но они все-таки объявили щедрую награду тому, кто сможет отыскать все это: сорок квадратов земли и четыре года беспошлинного импорта. – Ренсфорд завернулся в свое одеяло и пристроил седло под голову. – Помечтай об этом, сынок, пока ты еще не закружился с нашими стадами.
Сторм осторожно поднял со своего одеяла пригревшихся сурикатов и перенес их в повозку. Там, на самом краю, как на насесте, уже устроился Баку, и подремывал, поджав в перья одну ногу, как обычно спят птицы. И Сторм знал, что если он не разбудит их, то оба зверька и птица так и проспят до самого утра.
Жеребец, которого Сторм назвал Дождь-в-Пыли, за то, что тот весь был покрыт мелким крапом, был еще не проверен в ночных объездах. По расписанию Ларкина Сторм был назначен во вторую смену. Он собрался и без особой тревоги отправился в темноту. За последние годы он привык к тому, что именно ночь давала ему надежное укрытие и обеспечивала безопасность.
Сторм уже заканчивал свой объезд, когда вдруг уловил мысленный сигнал встревоженной Сурры – что-то остро и больно, словно когтями, царапнуло в его душе. На северо-востоке таилась какая-то опасность. Но что… или кто?
Он уже развернул свою лошадь, когда ночную тишину разорвал гневный визг кошки. Сурра атаковала, и Сторм тут же услышал тревожный шум в лагере. Он сорвал с пояса фонарик, засветил его на полную мощность и заметил на тропинке блеск чешуйчатой змеиной головы, поднявшейся для удара. Йорис!
Лошадь под ним присела, не повинуясь больше поводьям, и завизжала от ужаса, когда в ноздри ей ударил тяжелый запах гигантской ящерицы.
Сторм внимательно осматривал поле боя, не слишком тревожась за Сурру. Барханная кошка была бойцом опытным и осторожным, готовым к любым неожиданностям диких миров. Но лошадь, перепуганная свистом и запахом хищной рептилии, окончательно взбесилась, и Сторм, при всем своем мастерстве, не мог с ней справиться.
Тогда он спрыгнул на выбитую копытами тропинку, мельком отметив, что ветер относит пугающий лошадей запах прямо на табун. Рейн, почувствовав свободу, немедленно умчался в темноту.
Сторм действовал автоматически, а сам все раздумывал, как странно выглядит это нападение. О йорис ему рассказывали достаточно много, и все отмечали, что эта рептилия – исключительно осторожный и ловкий охотник, умеющий незаметно подкрадываться и устраивать засады. Почему же сейчас это создание двигалось по ветру, который далеко разносил ее запах, распугивая всю возможную добычу? Обычно ящерицы вовсе не стремились распугать лошадей, они предпочитали подкрасться незаметно и схватить добычу наверняка.
Сейчас загнанная в угол и взбешенная чешуйчатая тварь присела на задние лапы, а передними, украшенными жуткими когтями, молотила воздух, пытаясь достать Сурру. Но если эта восьмифутовая ящерица окончательно потеряла разум и нападала с яростным отчаянием загнанного зверя, то кошка была совершенно спокойна и атаковала играючи, поддразнивая и в тоже время постоянно держась на безопасном расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
А в Дине не расставались с лошадью со времен, уходящих во тьму вечности. Любовь к лошади была в крови у всех навахо. Вот и теперь запах лошади волновал Сторма не меньше, чем раньше, когда его трехлетним ребенком первый раз посадили на спину спокойной кобылы и он получил свой первый урок верховой езды.
Он быстро отыскал загон, в котором кружились верховые лошади, так не похожие на маленьких выносливых пони его родной пустыни. Эти были крупными, странной масти – черные или красные пятна, разбросанные по серой или белой шкуре – и c угольно-черными гривами и хвостами. Были еще одноцветные – черные, но с белыми гривой и хвостом. Они очень сильно отличались от тех животных, на которых ему приходилось ездить в прошлом.
Баку, которому надоело сидеть на плече землянина, расправил крылья и поднялся на ветку дерева – резкое черное пятно среди желтой листвы. Сурра и сурикаты устроились у толстого ствола и сидели там, спокойно оглядываясь. Сторм пошел вокруг загона.
– Правда, хорошая компания? – Мужчина, стоящий у забора, сдвинул на затылок соломенную шляпу и дружески, открыто улыбнулся землянину. – Привез их с Гардола пять дней назад. Они теперь отдохнули, и завтра мы тронемся в дорогу. Я слышал объявление об аукционе.
– Аукцион?
Сторм не столько прислушивался к его словам, сколько любовался жеребцом, кружившимся в загоне. Легкая танцующая поступь, откровенная радость в движениях сильного молодого тела, струящийся чуть на отлете хвост, просто зачаровали его. Лошадь была необыкновенно светлой серой масти, с небольшим, величиной с монету, рыжим крапом и ярко-рыжими хвостом и гривой.
Землянин, увлеченный лошадью, даже не замечал, как пристально разглядывает его колонист. Зеленая форма Сторма была в этой части Галактики совершенно незнакома. Командос вообще было очень немного и до Арцора они не добирались ни разу. Конечно, кое о чем могла сказать его эмблема – оскаленная львиная морда. Но он знал, что в таможне и на нее не обратили особого внимания.
– Это чужеземные породы, незнакомец. – Снова заговорил колонист. – Мы завозим довольно много лошадей с других планет, где когда-то для эксперимента выпускали земных. Эти несколько крупнее чистокровных земных, но сейчас это ценится. Вот и этот табун я повезу в Иравади-Гроссинг на большую ярмарку.
– Иравади-Гроссинг? Это, кажется, в Низинах?
– Вы попали в точку, незнакомец. Хотите присоединиться к какому-нибудь отряду, или предпочитаете сразу получить положенную вам землю?
– Лучше бы присоединиться к отряду, я думаю. А какие у меня шансы получить работу объездчика?
– Вы, должно быть, один из ветеранов, прилетевших с этим кораблем? Правда, непохоже, что вы с дальних миров… А верхом вам ездить доводилось?
– Я землянин…
Ответ Сторма был встречен молчанием. Слышно было только, как визжали и дрались в загоне лошади. Сторм по-прежнему не сводил глаз с яркого крапчатого жеребца.
– Верхом я ездить умею. Мой народ не одну сотню лет выращивал лошадей. И еще я – Учитель зверей.
– Вот ка-ак? – протянул собеседник. – Ну что ж, положим, ты, парень, можешь ездить верхом. И сумеешь ужиться с моим отрядом. Меня зовут Пат Ларкин. Это мой табун. Предлагаю обычное жалование и еще – рабочую лошадь, когда прибудем на место.
Сторм решительно полез через ограду загона, в нем проснулось мальчишеское нетерпенье. Ларкин схватил его за руку.
– Эй, парень, не слишком ли ты торопишься?
Сторм рассмеялся.
– Разве? Но должен же я доказать, что стою вашего жалования.
И он завертелся, высматривая жеребца, которого, правду сказать, сразу наметил для себя.
2
Подтянувшись, Сторм резко распахнул ворота загона, и молодые лошади тотчас сгрудились у прохода. Рыжие и серые кобылы выскакивали на волю, им хотелось хоть немного побыть на свободе.
Так быстро, что Ларкин и моргнуть не успел, землянин спрыгнул на землю рядом с растерявшейся лошадью. Он запустил пальцы в рыжую гриву и, слегка пригнув голову лошади, обнял ее. Во взволнованном дыхании жеребца он ощутил нарастающую злость и легко сдержал его, когда тот попытался встать на дыбы.
Лошадь задрожала, когда руки Сторма ослабили захват и легкими гладящими движениями прошлись вдоль его крутой шеи, коснулись раздутых ноздрей, прикрыли на мгновение его прекрасные темные глаза и снова вернулись на шею, пробежались по крупу, и по ногам. Скоро каждый дюйм лошадиной шкуры был оглажен и обследован ласковыми властными руками.
– Кусок веревки найдется? – спокойно спросил Сторм, и Ларкин, к которому присоединилось уже немало зрителей, взял протянутый кем-то моток и бросил Учителю зверей. Землянин свернул ее петлей и уложил точно позади передних ног лошади.
Затем, выбрав удобный момент, он быстрым движением вскочил на лошадь, туго сдавил коленями ее бока, а руки опять зарылись в гриву. Жеребец вздрогнул, сжатый ногами наездника, и протестующе заржал.
– Берегись! – крикнул Сторм. Жеребец закружился на месте и вдруг рванулся в открытые ворота, так и не сбросив своего всадника. Землянин припал к его шее, жесткие волосы конской гривы хлестали его по лицу. Он тихонько нашептывал древние как мир слова, которыми его древние предки успокаивали и приводили в чувство взбесившуюся лошадь.
Потом, когда космопорт позади них виделся уже горстью бусинок, рассыпавшихся по ржавой земле долины, Сторм осторожно сжал колени, замедляя скачку, ласково и властно похлопал животное по шее и спокойно повернул послушную теперь лошадь назад, в загон.
Сторм не остановился близ поджидавших его мужчин, а сразу же направился к дереву, под которым отдыхала его команда. Жеребец, почуяв незнакомый и пугающий запах кошки, попытался броситься в сторону, но Сторм легко сдержал его и снова успокаивающе заговорил. Сурра поднялась на ноги и направилась к ним, волоча за собой поводок.
– Кошка никогда не уживется с лошадьми.
– Вы так считаете? Вот увидите, как они будут вести себя при второй встрече, – возразил Сторм. – Сурра давно уже не дикий охотник. Она прекрасно обучена, а кроме того, она еще и отличный разведчик.
– Хорошо, – расхохотался Ларкин. – Ты, сынок, и вправду Учитель зверей, и я видел, что ты можешь делать с ними. Мы собираемся выступать завтра. Тебя это устраивает?
– Вполне.
Сторм верхом въехал в загон и пустил своего жеребца отдыхать в табун.
Тропы для перегона скота были проложены людьми, знающими свое дело. Хотя Сторм и был строгим ценителем, он одобрил все, что успел заметить за те несколько часов, пока догонял свой отряд. Ренсфорд и Лансин представили его всем как демобилизованного ветерана, который решил наняться загонщиком ради собственного удовольствия и собирается теперь пожить нормальной обыкновенной жизнью. Отряд, к которому присоединился Сторм, приобрел легкую повозку для своего багажа и припасов. В нее и пристроили сурикатов, которые во время езды предпочитали спать, а Баку и Сурра могли или ехать или бегать и летать вокруг, как им хотелось.
Сторм послушался совета Ларкина и закупил себе походное снаряжение из старых интендантских запасов в космопорте. Теперь на нем были серебристо-голубые штаны из кожи фравна – жесткие как железо и прочные как сталь, – заправленные в высокие сапоги с тяжелой двойной подошвой. Голубая рубашка из шерсти фравна сменила привычный зеленый мундир.
Шнуровку на груди он распустил, как это было принято у его новых товарищей, и впервые за много лет насладился полной свободой. Еще в Центре он послушно сдал свой смертоносный бластер и теперь носил обычные здесь парализатор и длинный охотничий нож. Дополняла наряд широкополая шляпа местного производства, под которую Сторм убрал свои черные волосы. Заглянув в зеркало, Сторм поразился, как одежда может изменить человека, и тут же получил прекрасное доказательство своему выводу: догнав отряд, он сразу подошел к Ларкину, и тот с трудом узнал его.
– Припомните-ка, я ваш новый загонщик! – рассмеялся Сторм.
Ларкин тоже засмеялся.
– Слушай, парень, ты выглядишь так, словно у тебя сотни квадратов пастбищ в Низинах! И это весь твой багаж? А где седло?
– Обойдусь и без седла, – коротко ответил Сторм.
На самом деле он рассчитывал приспособить легкую седельную подушку и простейший недоуздок. И никто из тех, кто видел, как он объезжал жеребца, не сомневался, что этого ему вполне хватит для объездки всех остальных лошадей.
На Арцоре, похоже, вся галактическая цивилизация сосредоточилась вокруг космопорта. Как только они обогнули и оставили позади стандартный поселок, ничто больше не напоминало ему о недавнем прошлом. Сторм двигался на юг в мягком тумане позднего полудня, благодарно вдыхая свежий чистый воздух и любуясь красотой далекой горной гряды.
Послышалось громкое хлопанье крыльев, и Баку кругами поднялся в розовато-лиловое небо, первым пробуя на вкус новообретенную свободу. Сурра пока нежилась в повозке и зевала, ожидая, когда рассеется туман и наступит ее любимое время – поздний вечер.
Дорога скоро превратилась в пробитую копытами колею. Сторм знал, что Ларкин торопится пересечь равнину, надеясь захватить отрастающую во время влажного сезона траву на корм своим лошадям. Сейчас как раз наступила весна, и очень скоро жесткая выгоревшая трава должна была смениться низинной порослью. А потом на долгих три месяца пересохнут рождающиеся в горах реки, завянет и выгорит сочный травяной ковер, и отгон стад прекратится до следующего влажного периода, который лишь на несколько недель снова оживит эту пустынную землю.
Как только они остановились на ночлег, Ларкин назначил охрану, расписав время дежурств.
– А зачем сторожить? – спросил Сторм у Ренсфорда.
– Здесь, совсем рядом с дорогой, может, и незачем, – согласился ветеран, – но Пат, похоже, хочет наладить рабочее расписание до того, как мы попадем в по-настоящему дикие места. Такие породистые лошади для Низин – огромная ценность. Если мы позволим Мясникам разогнать табун, то вся добыча останется Отверженным. И что бы там не говорил Дорт Лансин, для туземцев это тоже выгодно. Поймают они разбежавшихся для себя или помогут собрать их за соответствующую плату – они все равно будут в выигрыше. Племена, кочующие на окраинах, давно мечтают привнести новую кровь в своих горных лошадок. Привозные породы, такие, например, как эта, могут заставить задуматься и тех, кто до сих пор и слышать не хотел об иноземных лошадях. А есть еще йорис. Для этих гадин лошади – любимое лакомство, а йорис, если рассердится, убивает много больше, чем может сожрать. А лошади, как только учуют зловонье большой ящерицы, тут же начинают беситься, поднимаются на дыбы, сбрасывают всадников и мчатся куда глаза глядят.
Тут Сурра очнулась от своей дремоты, сладко зевнула, потянулась по кошачьему обычаю и подошла к Сторму. Он опустился на корточки, пристально посмотрел ей в глаза и постарался мысленно передать приказ охранять лагерь. Он был совершенно уверен, что за эти дни она прекрасно запомнила запах каждого человека из отряда объездчиков и каждой лошади – и верховой и еще необъезженной. Теперь никто и ничто чужое, не принадлежащее лагерю, не пройдет мимо Сурры. Ренсфорд подождал, пока они закончат разговор, а потом спросил:
– Ты послал ее патрулировать?
– Да. И не думаю, что какая-то там йорис сможет одолеть Сурру. Сссс…
Он просвистел условный сигнал сбора. Хо и Хинг вылезли на свет костра, вскарабкались по его ногам и принялись смешно тыкаться в грудь, требуя ласки.
– А эти чем хороши? – спросил Ренсфорд. – Когти у этих красавцев, конечно, внушительные, но для серьезных схваток они, по-моему, ростом не вышли.
Сторм, улыбаясь, поглаживал серые мордашки с черными бандитскими масками вокруг внимательных глаз.
– Это наши диверсанты, – объяснил он. – Своими когтищами они прекрасно копают и легко отрывают вещи, которые люди считают надежно спрятанными. А наиболее интересные находки приносят прямо на базу. Они прирожденные воришки, волокущие в свою нору все, что приглянется. И зря вы решили, что они такие уж слабые.
Ренфорд присвистнул.
– Значит, если какая-нибудь сила заставит провалиться Салтайр, эти малыши в состоянии прокопать туда дорогу! Слушай-ка, тебе стоит попробовать добраться до Запечатанных Пещер. Может, эти твои приятели откопают там такое, что ты сможешь потребовать правительственной награды.
– Запечатанные Пещеры? – переспросил Сторм. Хоть он еще в Центре и изучил самым внимательным образом все, что смог найти об Арцоре, здесь он то и дело сталкивался с тем, чего не было в документах.
– Это одна из легенд, которые рассказывают в горах, – начал объяснять Ренсфорд. – Хорошо бы тебе послушать, как об этом рассказывает Квад. Он больше всех знает о норби, связавшись кровным братством с одним из их великих вождей. Вот тот-то и рассказал ему о пещерах. Похоже, что в прежние времена норби были более цивилизованы – или мы здесь не первые пришельцы с дальних миров. Туземцы рассказывают, что в глубине гор есть какие-то поселки, или что-то вроде того. И будто построившие их «Древние» ушли в гору и запечатали за собой все проходы. Великие умники из Гальвади заинтересовались этим около года назад, даже послали какую-то экспедицию. Но оказалось, что в тех местах совсем мало воды, ну, а потом началась война, и всем стало не до того. Но они все-таки объявили щедрую награду тому, кто сможет отыскать все это: сорок квадратов земли и четыре года беспошлинного импорта. – Ренсфорд завернулся в свое одеяло и пристроил седло под голову. – Помечтай об этом, сынок, пока ты еще не закружился с нашими стадами.
Сторм осторожно поднял со своего одеяла пригревшихся сурикатов и перенес их в повозку. Там, на самом краю, как на насесте, уже устроился Баку, и подремывал, поджав в перья одну ногу, как обычно спят птицы. И Сторм знал, что если он не разбудит их, то оба зверька и птица так и проспят до самого утра.
Жеребец, которого Сторм назвал Дождь-в-Пыли, за то, что тот весь был покрыт мелким крапом, был еще не проверен в ночных объездах. По расписанию Ларкина Сторм был назначен во вторую смену. Он собрался и без особой тревоги отправился в темноту. За последние годы он привык к тому, что именно ночь давала ему надежное укрытие и обеспечивала безопасность.
Сторм уже заканчивал свой объезд, когда вдруг уловил мысленный сигнал встревоженной Сурры – что-то остро и больно, словно когтями, царапнуло в его душе. На северо-востоке таилась какая-то опасность. Но что… или кто?
Он уже развернул свою лошадь, когда ночную тишину разорвал гневный визг кошки. Сурра атаковала, и Сторм тут же услышал тревожный шум в лагере. Он сорвал с пояса фонарик, засветил его на полную мощность и заметил на тропинке блеск чешуйчатой змеиной головы, поднявшейся для удара. Йорис!
Лошадь под ним присела, не повинуясь больше поводьям, и завизжала от ужаса, когда в ноздри ей ударил тяжелый запах гигантской ящерицы.
Сторм внимательно осматривал поле боя, не слишком тревожась за Сурру. Барханная кошка была бойцом опытным и осторожным, готовым к любым неожиданностям диких миров. Но лошадь, перепуганная свистом и запахом хищной рептилии, окончательно взбесилась, и Сторм, при всем своем мастерстве, не мог с ней справиться.
Тогда он спрыгнул на выбитую копытами тропинку, мельком отметив, что ветер относит пугающий лошадей запах прямо на табун. Рейн, почувствовав свободу, немедленно умчался в темноту.
Сторм действовал автоматически, а сам все раздумывал, как странно выглядит это нападение. О йорис ему рассказывали достаточно много, и все отмечали, что эта рептилия – исключительно осторожный и ловкий охотник, умеющий незаметно подкрадываться и устраивать засады. Почему же сейчас это создание двигалось по ветру, который далеко разносил ее запах, распугивая всю возможную добычу? Обычно ящерицы вовсе не стремились распугать лошадей, они предпочитали подкрасться незаметно и схватить добычу наверняка.
Сейчас загнанная в угол и взбешенная чешуйчатая тварь присела на задние лапы, а передними, украшенными жуткими когтями, молотила воздух, пытаясь достать Сурру. Но если эта восьмифутовая ящерица окончательно потеряла разум и нападала с яростным отчаянием загнанного зверя, то кошка была совершенно спокойна и атаковала играючи, поддразнивая и в тоже время постоянно держась на безопасном расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22