Лян Юнь прочитал его дважды. Он прислонился к стволу дерева и закрыл глаза, как будто видел ее перед собою, как будто, слушал ее звонкий и чистый голос, произносящий какие-то очень нежные слова, которых он никак не мог разобрать...
На другой день Лю Фу снова повел карателей в горы.
Гремели пушки, и тарахтели пулеметы. Партизаны обороняли одну из высот. Среди них были уже убитые и раненые.
Лян Юнь приказал:
— Лао Сюе, отведи отряд к ущелью Старого Дракона!
— Не получится, командир. Станем отходить, повернемся к врагам спиной, они будут наступать нам на пятки.
— Отправляйтесь скорее! Я вас прикрою! — Лян Юнь был непоколебим.
Сюе хотел еще что-то сказать, но, посмотрев в глаза командиру, молча повернулся и пошел. Но тут же вернулся и, достав из кармана маузер, положил его на камень перёд Лян Юнем.
Партизаны отступили. Остались трое: Ляп Юнь, Юй, Чжао.
Партизаны прекратили стрельбу. Враги приободрились и полезли на гору. Но когда до вершины оставалось каких-нибудь двадцать метров, Лян Юнь крикнул: «Огонь!» — и нажал спусковой крючок маузера.
Юй бросил две ручных гранаты. Они разорвались под ногами у наступавших. Заработал автомат в руках Чжао. Несколько вражеских солдат остались па месте, другие скатились вниз.
Горная пушка и пулеметы заговорили вновь.
Когда партизаны ушли далеко, Лян Юнь с двумя товарищами отступил, но совсем по другой дороге, чем та, которая вела к ущелью. Каратели преследовали их. Партизаны под прикрытием крупных' камней и деревьев в конце концов оторвались от противника.
Сделав огромный крюк, они подошли к ущелью, где собрались их товарищи.
— Так у нас, товарищи, дело не пойдет! — сказал Лян Юнь, собрав всех вместе. — Враг все время пре-
следует нас, а мы от него уходим и кружим по горам. Мы очень пассивны. Этот негодяй Лю Фу хорошо знает местность. Он знает также и все те места, где мы можем укрыться. Это ставит нас в очень невыгодное положение. Поэтому нам нужно менять позиции.
Чжао зло взмахнул кулаком:
— По-моему, нужно прикончить Лю Фу. Тогда они от нас отвяжутся.
— Правильно! — поддержал его секретарь Сюе.— Поручите мне его ликвидировать.
— Это не так легко, товарищи! — снова заговорил Лян Юнь. — Вначале и я так думал. Но только в прошлый раз, во время их атаки, я нигде его не видел. Отсюда ясно, что враги предвидят такую возможность. Сейчас они берегут его как самое бесценное сокровище. Кроме того, даже ликвидировав его, мы ничего, пожалуй, не добьемся. Многие наши секреты он, без сомнения, уже успел передать врагам, в особенности — места наших постоянных ночевок. Поэтому нам нужно перебираться на новое место.
— Он эти горы хорошо знает. Нужно уходить подальше, — предложил секретарь Сюе.
— Нет, перебазироваться невозможно, — после некоторого раздумья снова произнес Лян Юнь. — Партия поручила нам действовать в районе Фанчэн-пу, и мы должны здесь руководить борьбой крестьян против врага.
Сюе покраснел и пояснил:
— Мы же можем уйти на время! Лян Юнь спокойно сказал:
— Лао Сюе, временно уйти — тоже не годится. Партизаны-— это не регулярная армия. Армия не стоит в бою с неравным врагом насмерть. Она отступает только для того, чтобы выбрать удобный момент для уничтожения противника. Наша же борьба ни на минуту не может прекращаться.
— Верно, верно! — кивнул головой Чжао. — Когда здесь были японцы, мы партизанили точно так же.
Юй, по привычке размахивая руками, крикнул:
— Я не уйду отсюда! Я буду драться до конца! — Но ,у секретаря Сюе тоже мысль правильная,—
продолжал Лян Юнь. — Мы можем играть с врагом в прятки. Поэтому нужно перебазироваться, но не всем. Должна уйти большая часть отряда, а меньшая часть остается здесь и выполняет задание. Так, с одной стороны, мы укрепим силы уездного партизанского соединения, а с другой — наши товарищи будут вредить врагу здесь. Поскольку отряд уменьшится, нам станет удобно передвигаться, легко скрываться. Легко разрешить и другие проблемы: например, с продовольствием, с ночлегом. — Он приостановился и, заметив на лицах людей одобрительное выражение, добавил: — Это только мое предложение. Давайте обсудим его, а потом попросим уезд утвер- -дить. Мое мнение таково: Сюе, Чэнь и Чжао уйдут ,в уезд. Я, Юй и еще три партизана останутся здесь. Когда обстоятельства позволят, мы опять будем вместе.
— Предложение хорошее, Только я не уйду в уезд,
— Я хорошо знаю горы, здесь! — отозвался Чэнь.
— А что, если... — Юй глазами, — все мы, пятеро немея?
— Там будет ничуть не легче, — сказал Лян Юнь, — ведь должен же кто-то из ганьбу вести отряд.
Сюе решительно заявил:,
— Я не могу уйти! Я успокоюсь только тогда, когда своими руками уничтожу Лю Фу. Чем .больше я думаю о нем, тем сильнее его ненавижу. Негодяй! Кроме того, нам ведь нужно вести агитационную работу среди населения.
В конце концов решили так: Лян Юнь, Юй, секретарь Сюе и два партизана — Ван и Сунь — остаются; остальные уходят в уезд.
— высказался Чжао. —лучше мне оставаться простодушно заморгал коммунистов, и оста-
Связной Чэнь отправился в подпольный уком, чтобы сообщить о положении отряда и решении его партийной организации. Уездный комитет партии согласился с решением. Партизанский отряд временно разделился на две части.
Два раза выпадал снег. Леса в горах покрыл белый покров.
Жизнь оставшихся в горах партизан стала еще труднее. Враги блокировали все деревни у подножия гор, днем методически прочесывали горы, а ночью тщательно охраняли выходы вниз, в долины. Они хотели уморить партизан голодом. Одно им было непонятно: отчего это партизаны вдруг исчезли? В течение одной операции, продолжавшейся пять дней подряд, они не встретили ни одного выстрела. Даже Лю Фу ничего не, понимал.
— Брат Цао, может быть, они все ушли?
— Так это очень хорошо. Нам спокойнее.
— Вам спокойнее, а мне как отчитываться перед командующим? — недовольно возразил Рябой.
— Слушай, что я тебе скажу. Нам нужно только, чтобы партизаны перестали тревожить нас здесь. Тогда и в городе станет спокойно. Давай арестуем нескольких крестьян и представим их командованию, как пойманных партизан. Чем плохо?
— Конечно, это самое простое, — вздохнув, ответил Рябой. —Только мы уже доставили так пятерых. Командующий и слушать о них не стал. Велел непременно поймать Лян Юня.
Все-таки было очень странно. Партизан как будто в горах уже не было, но вдруг вечером дзот у дороги подвергся неожиданному нападению. И все это произошло как раз во время приведенного выше разговора.. Часовой на вершине дзота уснул. Солдаты в дзоте тоже сладко спали и были разбужены только выст-
релами. Перепугавшись, они открыли слепой огонь, дали сигнал тревоги. Весь гарнизон был поднят на ноги. Пули летели дождем во все стороны. Рябой и Цао стянули к дзоту свои отряды. Но партизан к тому времени и след простыл. По словам заснувшего часового, на дзот наступали около сорока человек партизан. Они отступили только тогда, когда по ним' из всех амбразур был открыт огонь.
Рябой недоумевал: каким образом число партизан так сильно возросло?
На самом деле часовой, чтобы избежать ответственности, солгал. На дзот напала всего-навсего лишь пятерка Лян Юня. Да и то они по-настоящему и не собирались уничтожать дзот, а просто хотели отвлечь внимание врага. После того как отряды Рябого и Цао поспешили к дзоту, они проникли в деревню. Отыскали дом Лю Фу. Ван и Сун были поставлены сторожить на обоих концах улицы. Юн, перепрыгнув через ограду, отворил изнутри ворота. Лян Юнь и секретарь Сюе вошли во двор. Лян Юнь тихонько постучал в двери. — Лао Лю, открой!
- Кто там?. — послышался изнутри женский голос.
- Из отряда. Цао просит Лао Лю немедленно прийти к нему.
- А разве за ним только что не посылали? — Женщина открыла дверь. — Ах!..
Она остолбенела, узнав стоявших перед ней партизан.
— Иди в дом! — Юй подтолкнул ее внутрь.
Лян Юнь и Сюе вошли следом. Лян Юнь запер за собой дверь.
- Зажги лампу! — приказал Сюе.
Женщина, дрожа всем телом, зажгла свет. Ее лицо было бледно, глаза беспокойно бегали.
— Твой муж у Цао? — спросил Лян Юнь.
Женщина промолчала, только низко опустила голову.
— Говори же! — угрожающе произнес Юй.
Лян Юнь остановил его жестом. Юй зло взглянул на женщину, что-то проворчав себе под нос.
— Говори. Тебе ничего не грозит, если будешь говорить правду, — спокойно проговорил Лян Юнь.
— Да... Цао вызвал его, командир. Подумай сам: раз попал им в руки, ничего теперь от тебя самого не зависит. Не идти — нельзя: у них в руках пистолеты. Мы землю грызем с досады. Что нам делать! Командир, ты должен понять...
— Заткни свою паршивую глотку! — снова взорвался Юй. — Что ты вздор мелешь?! Зачем Лю Фу убежал? Зачем он сам явился к Цао, сам стал предателем? Отвечай! Зачем он повел карателей в горы за партизанами? Отвечай!
Женщина, перепугавшись, отступила на несколько шагов назад, не в силах вымолвить ни слова.
— Ладно! — проговорил Лян.— Мы все это. твоему Лю Фу вписали в счет. Сегодця ночью ему повезли. Но только4 ты не забудь сказать своему муженьку, что в его интересах больше не делать того, что он до сих пор делал...
Женщина молча кивала головой. Партизаны ушли. Подул северный ветер. В воздухе заплясали и закружились снежинки.
Стояли морозы.У партизан не хватало одежды. У одних были ватные штаны, но не было куртки, у других — наоборот. Враги блокировали партизанский район и продолжали прочесывать горы. Партизанам пришлось уйти из тех мест, где они могли найти убежище от ветра и снега — горных деревушек и древних кумирен — и перебраться в пещеры. Холод беспощадно преследовал их, увеличивая и без того немалые трудности.
Лян Юнь обморозил ноги. Вначале он почувствовал сильный зуд, но не обратил на это внимания. Потом ноги распухли. Он не мог натянуть на них ботинки. Ему пришлось распороть верх ботинок и привязывать их к ногам веревками.
В самое тяжелое время заболел Юй.
У него поднялась высокая температура. Лицо пылало. Потом он стал терять сознание и бредил. Он кричал:
— Вперед, в атаку! Бей! Лю Фу, ты куда бежишь?..
Когда он приходил в себя, то лежал неподвижно и тихо. За несколько дней парень до неузнаваемости исхудал.
Во время переходов товарищи по очереди несли его на спине. Как-то, когда враги преследовали их особенно настойчиво, Юй тихонько шепнул Лян Юню:
— Командир, брось меня!
— В чем дело? — спросил Лян, продолжая идти-вперед.
— Брось, брось меня здесь! — настаивал тот.
— Держи себя в руках, не морочь мне голову. Если бы я заболел, ты бы так же нес меня! — Лян Юнь осторожно переложил его повыше и добавил: Потерпи до завтра. Завтра мы отправим тебя в уезд. Там найдем врача, вылечим... Потом вернешься к нам.
— Я не пойду.
— Как это так?
— Я не хочу покидать вас.
Юй заплакал самыми настоящими слезами. Лян Юню было тоже не по себе, но паренька нужно было отправить в уезд во что бы то ни стало.
Добравшись до новой пещеры, партизаны провели там ночь. На другой день Лян Юнь из двух жердей й сосновых ветвей сделал носилки. Ван и Сунь понесли Юя в уезд. Лян Юнь и секретарь Сюе стояли плечом к плечу и долго смотрели им вслед, пока носилки не скрылись в чаще деревьев.
Бешено ревел северный ветер.Не успели они отправить Юя в уезд, как из города вернулись два посланных на разведку партизана. От товарищей из городской подпольной организации они получили сведения о расположении вражеских укреплений и численности гарнизона. Они принесли много хороших новостей. На всех фронтах вражеское наступление полностью остановлено. Во многих местах Народно-освободительная армия перешла в контрнаступление. Гоминдановцы в городе находятся в смятении.
Лян Юнь был доволен. Он переслал полученные сведения в уезд. Оттуда, от секретаря Ли, его отряд должен был получить новое задание.
Ночью с юга смутно доносилась артиллерийская канонада. Стрельба продолжалась долго. На другой день пришел из уезда связной Чэнь. Он сообщил, что ночью объединенный уездный партизанский отряд совершил нападение на важный стратегический пункт гоминдановцев — Шаньчжачжэнь. Когда партизаны ушли, к гоминдановцам прибыло подкрепление и артиллерия открыла огонь по оставленным позициям.
В этом бою было уничтожено более трехсот двадцати солдат из городского гарнизона и хуаньсянтуанеи, захвачено много оружия. Чэнь достал из-за пазухи шесть обойм для маузера и передал их Лян Юню.
— Это тебе в подарок от секретаря Ли. Ребята из вашего отряда тоже участвовали в бою. Дрались как львы!
— Ха, смотри-ка, секретарь Сюе! — сказал Лян Юнь. — Нам ни за что такой подарок.
— Да, награда не по заслугам! — подтвердил тот. поглаживая новенькие патроны.
— Папаша Чэнь! — почтительно обратился Лян к старику, когда тот собрался уходить. — Передай,
пожалуйста, секретарю Ли, чтобы он за нас здесь не беспокоился. Мы, хоть нас и мало осталось, оправдаем доверие партии. И еще попроси его, чтобы он приглядывал за моими ребятами, особенно за Юем.
Когда проводили старика, уже стемнело. Лян Юнь и Сюе поспешили в Фанчэнпу, зашли к старому Яну. Тот приготовил им поесть и за едой рассказал о положении в деревне. Оказалось, что противник увеличил свои силы: в Фанчэнпу прибыла новая рота гоминдановцев. Были построены два новых дзота по обе стороны шоссе. Отряд хуаньсянтуанеи тоже пополнился — в основном за счет городских бродяг. Лю Фу стал главным наводчиком: предал немало помогавших партизанам крестьян. Рябой отдал приказ: кто помогает партизанам, тот — балу и подлежит немедленному расстрелу без суда и следствия.
— Счастье, что когда вы приходили сюда в первый раз, Лю Фу не было с вами, а то они бы и меня схватили, — добавил старик.
— В какое время он чаще бывает в деревне? — спросил Лян Юнь.
— Этот негодяй перепуган насмерть. Сегодня ночью, например, спал в доме Цао. Днем ходит только с телохранителями. Никогда один не бывает. Взять его не так-то просто.
Когда поужинали, Лян Юнь разыскал в куче хвороста во дворе спрятанное там еще с прошлого их посещения ведро с известью, добавил в него воды и с ведром пробрался в центр деревни. Там он встал на страже, а Сюе большой кистью на стенах и оградах писал:
«Долой Чан Кай-ши — предателя родины!» «Да здравствует Китайская коммунистическая партия!»
Несколько дней подряд в горах грохотала артиллерия. Эхо выстрелов отражалось в горных ущельях. Противник силами двух рот и сотней хуаньсянтуанеи гора за горою прочесывал места предполагаемых
партизанских стоянок. Ночевали каратели в наскоро поставленных палатках,,зажигали повсюду костры, — совсем так, как японцы во время операций «по искоренению бандитов».
Как гончие псы, враги обнюхивали каждое ущелье и каждую пещеру. Добравшись до подозрительного, на их взгляд, места, они сначала бросали туда гранаты, затем долго стреляли из автоматов. Они стреляли даже в густые ветви деревьев, раздвигали их штыками.
Пустынные горы заволокло смрадным черным дымом.Враги блокировали горы. Ван и Сунь не смогли вернуться в отряд. Лян Юнь и Сюе одни играли с врагом в горах в прятки. На этот раз гоминдановцы решили во что бы то ни стало покончить с партизанами. Они рассчитывали на свою многочисленность. Поиск производился очень тщательно. Неизменным проводником карателей был Лю Фу. Они не пропускали ни одной горной расщелины. В конце концов Лян Юнь и Сюе были обнаружены.
— Ай-я! Это начальник района Лян! Уважаемый Цао, смотрите! Это Лян Юнь! — узнав их издалека, радостно закричал Лю Фу.
— В погоню!— скомандовал Цао, взмахнув маузером.
Наемники-хуаньсянтуани, как стая ос, бросились преследовать партизан. Враги окружили вершину, где заметили партизан. Но те, мелькнув еще пару раз среди скал, будто провалились сквозь землю. Когда враги взобрались на вершину, они никого там не нашли.
Рябой накинулся на солдат с жестокой бранью и вернул их обратно. Солдаты осматривали каждую скалу, каждый камень на дне ущелья, каждый склон. Гора была оцеплена. Во всяком случае, врагам казалось, что они оцепили ее.
Вдруг Лян Юнь и Сюе показались вдали, на другой вершине. Рябой вышел из себя. Артиллеристам была отдана команда открыть огонь по горе.
Три горные пушки осыпали вершину снарядами. Снаряды рвались вокруг Лян Юня и Сюе. Партизаны старались укрыться среди сосен, выйти из поражаемой площади. Глубокий снег мешал им. То и дело можно было провалиться в засыпанную расщелину. Вдруг Сюе, вскрикнув, опустился на снег. Около его ноги расплывалось неяркое красное пятно. Вблизи рвались снаряды, пронзительно взвизгивали осколки, вздымая столбы дыма и поднятой разрывами земли. Лян Юнь боялся оставаться на одном месте. Он схватил Сюе за руку, наклонился, взвалил его на плечи.
— Лян Юнь, оставь меня здесь. Уходи сам! — сопротивлялся Сюе.
— Молчи! — сурово перебил его Лян Юнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
На другой день Лю Фу снова повел карателей в горы.
Гремели пушки, и тарахтели пулеметы. Партизаны обороняли одну из высот. Среди них были уже убитые и раненые.
Лян Юнь приказал:
— Лао Сюе, отведи отряд к ущелью Старого Дракона!
— Не получится, командир. Станем отходить, повернемся к врагам спиной, они будут наступать нам на пятки.
— Отправляйтесь скорее! Я вас прикрою! — Лян Юнь был непоколебим.
Сюе хотел еще что-то сказать, но, посмотрев в глаза командиру, молча повернулся и пошел. Но тут же вернулся и, достав из кармана маузер, положил его на камень перёд Лян Юнем.
Партизаны отступили. Остались трое: Ляп Юнь, Юй, Чжао.
Партизаны прекратили стрельбу. Враги приободрились и полезли на гору. Но когда до вершины оставалось каких-нибудь двадцать метров, Лян Юнь крикнул: «Огонь!» — и нажал спусковой крючок маузера.
Юй бросил две ручных гранаты. Они разорвались под ногами у наступавших. Заработал автомат в руках Чжао. Несколько вражеских солдат остались па месте, другие скатились вниз.
Горная пушка и пулеметы заговорили вновь.
Когда партизаны ушли далеко, Лян Юнь с двумя товарищами отступил, но совсем по другой дороге, чем та, которая вела к ущелью. Каратели преследовали их. Партизаны под прикрытием крупных' камней и деревьев в конце концов оторвались от противника.
Сделав огромный крюк, они подошли к ущелью, где собрались их товарищи.
— Так у нас, товарищи, дело не пойдет! — сказал Лян Юнь, собрав всех вместе. — Враг все время пре-
следует нас, а мы от него уходим и кружим по горам. Мы очень пассивны. Этот негодяй Лю Фу хорошо знает местность. Он знает также и все те места, где мы можем укрыться. Это ставит нас в очень невыгодное положение. Поэтому нам нужно менять позиции.
Чжао зло взмахнул кулаком:
— По-моему, нужно прикончить Лю Фу. Тогда они от нас отвяжутся.
— Правильно! — поддержал его секретарь Сюе.— Поручите мне его ликвидировать.
— Это не так легко, товарищи! — снова заговорил Лян Юнь. — Вначале и я так думал. Но только в прошлый раз, во время их атаки, я нигде его не видел. Отсюда ясно, что враги предвидят такую возможность. Сейчас они берегут его как самое бесценное сокровище. Кроме того, даже ликвидировав его, мы ничего, пожалуй, не добьемся. Многие наши секреты он, без сомнения, уже успел передать врагам, в особенности — места наших постоянных ночевок. Поэтому нам нужно перебираться на новое место.
— Он эти горы хорошо знает. Нужно уходить подальше, — предложил секретарь Сюе.
— Нет, перебазироваться невозможно, — после некоторого раздумья снова произнес Лян Юнь. — Партия поручила нам действовать в районе Фанчэн-пу, и мы должны здесь руководить борьбой крестьян против врага.
Сюе покраснел и пояснил:
— Мы же можем уйти на время! Лян Юнь спокойно сказал:
— Лао Сюе, временно уйти — тоже не годится. Партизаны-— это не регулярная армия. Армия не стоит в бою с неравным врагом насмерть. Она отступает только для того, чтобы выбрать удобный момент для уничтожения противника. Наша же борьба ни на минуту не может прекращаться.
— Верно, верно! — кивнул головой Чжао. — Когда здесь были японцы, мы партизанили точно так же.
Юй, по привычке размахивая руками, крикнул:
— Я не уйду отсюда! Я буду драться до конца! — Но ,у секретаря Сюе тоже мысль правильная,—
продолжал Лян Юнь. — Мы можем играть с врагом в прятки. Поэтому нужно перебазироваться, но не всем. Должна уйти большая часть отряда, а меньшая часть остается здесь и выполняет задание. Так, с одной стороны, мы укрепим силы уездного партизанского соединения, а с другой — наши товарищи будут вредить врагу здесь. Поскольку отряд уменьшится, нам станет удобно передвигаться, легко скрываться. Легко разрешить и другие проблемы: например, с продовольствием, с ночлегом. — Он приостановился и, заметив на лицах людей одобрительное выражение, добавил: — Это только мое предложение. Давайте обсудим его, а потом попросим уезд утвер- -дить. Мое мнение таково: Сюе, Чэнь и Чжао уйдут ,в уезд. Я, Юй и еще три партизана останутся здесь. Когда обстоятельства позволят, мы опять будем вместе.
— Предложение хорошее, Только я не уйду в уезд,
— Я хорошо знаю горы, здесь! — отозвался Чэнь.
— А что, если... — Юй глазами, — все мы, пятеро немея?
— Там будет ничуть не легче, — сказал Лян Юнь, — ведь должен же кто-то из ганьбу вести отряд.
Сюе решительно заявил:,
— Я не могу уйти! Я успокоюсь только тогда, когда своими руками уничтожу Лю Фу. Чем .больше я думаю о нем, тем сильнее его ненавижу. Негодяй! Кроме того, нам ведь нужно вести агитационную работу среди населения.
В конце концов решили так: Лян Юнь, Юй, секретарь Сюе и два партизана — Ван и Сунь — остаются; остальные уходят в уезд.
— высказался Чжао. —лучше мне оставаться простодушно заморгал коммунистов, и оста-
Связной Чэнь отправился в подпольный уком, чтобы сообщить о положении отряда и решении его партийной организации. Уездный комитет партии согласился с решением. Партизанский отряд временно разделился на две части.
Два раза выпадал снег. Леса в горах покрыл белый покров.
Жизнь оставшихся в горах партизан стала еще труднее. Враги блокировали все деревни у подножия гор, днем методически прочесывали горы, а ночью тщательно охраняли выходы вниз, в долины. Они хотели уморить партизан голодом. Одно им было непонятно: отчего это партизаны вдруг исчезли? В течение одной операции, продолжавшейся пять дней подряд, они не встретили ни одного выстрела. Даже Лю Фу ничего не, понимал.
— Брат Цао, может быть, они все ушли?
— Так это очень хорошо. Нам спокойнее.
— Вам спокойнее, а мне как отчитываться перед командующим? — недовольно возразил Рябой.
— Слушай, что я тебе скажу. Нам нужно только, чтобы партизаны перестали тревожить нас здесь. Тогда и в городе станет спокойно. Давай арестуем нескольких крестьян и представим их командованию, как пойманных партизан. Чем плохо?
— Конечно, это самое простое, — вздохнув, ответил Рябой. —Только мы уже доставили так пятерых. Командующий и слушать о них не стал. Велел непременно поймать Лян Юня.
Все-таки было очень странно. Партизан как будто в горах уже не было, но вдруг вечером дзот у дороги подвергся неожиданному нападению. И все это произошло как раз во время приведенного выше разговора.. Часовой на вершине дзота уснул. Солдаты в дзоте тоже сладко спали и были разбужены только выст-
релами. Перепугавшись, они открыли слепой огонь, дали сигнал тревоги. Весь гарнизон был поднят на ноги. Пули летели дождем во все стороны. Рябой и Цао стянули к дзоту свои отряды. Но партизан к тому времени и след простыл. По словам заснувшего часового, на дзот наступали около сорока человек партизан. Они отступили только тогда, когда по ним' из всех амбразур был открыт огонь.
Рябой недоумевал: каким образом число партизан так сильно возросло?
На самом деле часовой, чтобы избежать ответственности, солгал. На дзот напала всего-навсего лишь пятерка Лян Юня. Да и то они по-настоящему и не собирались уничтожать дзот, а просто хотели отвлечь внимание врага. После того как отряды Рябого и Цао поспешили к дзоту, они проникли в деревню. Отыскали дом Лю Фу. Ван и Сун были поставлены сторожить на обоих концах улицы. Юн, перепрыгнув через ограду, отворил изнутри ворота. Лян Юнь и секретарь Сюе вошли во двор. Лян Юнь тихонько постучал в двери. — Лао Лю, открой!
- Кто там?. — послышался изнутри женский голос.
- Из отряда. Цао просит Лао Лю немедленно прийти к нему.
- А разве за ним только что не посылали? — Женщина открыла дверь. — Ах!..
Она остолбенела, узнав стоявших перед ней партизан.
— Иди в дом! — Юй подтолкнул ее внутрь.
Лян Юнь и Сюе вошли следом. Лян Юнь запер за собой дверь.
- Зажги лампу! — приказал Сюе.
Женщина, дрожа всем телом, зажгла свет. Ее лицо было бледно, глаза беспокойно бегали.
— Твой муж у Цао? — спросил Лян Юнь.
Женщина промолчала, только низко опустила голову.
— Говори же! — угрожающе произнес Юй.
Лян Юнь остановил его жестом. Юй зло взглянул на женщину, что-то проворчав себе под нос.
— Говори. Тебе ничего не грозит, если будешь говорить правду, — спокойно проговорил Лян Юнь.
— Да... Цао вызвал его, командир. Подумай сам: раз попал им в руки, ничего теперь от тебя самого не зависит. Не идти — нельзя: у них в руках пистолеты. Мы землю грызем с досады. Что нам делать! Командир, ты должен понять...
— Заткни свою паршивую глотку! — снова взорвался Юй. — Что ты вздор мелешь?! Зачем Лю Фу убежал? Зачем он сам явился к Цао, сам стал предателем? Отвечай! Зачем он повел карателей в горы за партизанами? Отвечай!
Женщина, перепугавшись, отступила на несколько шагов назад, не в силах вымолвить ни слова.
— Ладно! — проговорил Лян.— Мы все это. твоему Лю Фу вписали в счет. Сегодця ночью ему повезли. Но только4 ты не забудь сказать своему муженьку, что в его интересах больше не делать того, что он до сих пор делал...
Женщина молча кивала головой. Партизаны ушли. Подул северный ветер. В воздухе заплясали и закружились снежинки.
Стояли морозы.У партизан не хватало одежды. У одних были ватные штаны, но не было куртки, у других — наоборот. Враги блокировали партизанский район и продолжали прочесывать горы. Партизанам пришлось уйти из тех мест, где они могли найти убежище от ветра и снега — горных деревушек и древних кумирен — и перебраться в пещеры. Холод беспощадно преследовал их, увеличивая и без того немалые трудности.
Лян Юнь обморозил ноги. Вначале он почувствовал сильный зуд, но не обратил на это внимания. Потом ноги распухли. Он не мог натянуть на них ботинки. Ему пришлось распороть верх ботинок и привязывать их к ногам веревками.
В самое тяжелое время заболел Юй.
У него поднялась высокая температура. Лицо пылало. Потом он стал терять сознание и бредил. Он кричал:
— Вперед, в атаку! Бей! Лю Фу, ты куда бежишь?..
Когда он приходил в себя, то лежал неподвижно и тихо. За несколько дней парень до неузнаваемости исхудал.
Во время переходов товарищи по очереди несли его на спине. Как-то, когда враги преследовали их особенно настойчиво, Юй тихонько шепнул Лян Юню:
— Командир, брось меня!
— В чем дело? — спросил Лян, продолжая идти-вперед.
— Брось, брось меня здесь! — настаивал тот.
— Держи себя в руках, не морочь мне голову. Если бы я заболел, ты бы так же нес меня! — Лян Юнь осторожно переложил его повыше и добавил: Потерпи до завтра. Завтра мы отправим тебя в уезд. Там найдем врача, вылечим... Потом вернешься к нам.
— Я не пойду.
— Как это так?
— Я не хочу покидать вас.
Юй заплакал самыми настоящими слезами. Лян Юню было тоже не по себе, но паренька нужно было отправить в уезд во что бы то ни стало.
Добравшись до новой пещеры, партизаны провели там ночь. На другой день Лян Юнь из двух жердей й сосновых ветвей сделал носилки. Ван и Сунь понесли Юя в уезд. Лян Юнь и секретарь Сюе стояли плечом к плечу и долго смотрели им вслед, пока носилки не скрылись в чаще деревьев.
Бешено ревел северный ветер.Не успели они отправить Юя в уезд, как из города вернулись два посланных на разведку партизана. От товарищей из городской подпольной организации они получили сведения о расположении вражеских укреплений и численности гарнизона. Они принесли много хороших новостей. На всех фронтах вражеское наступление полностью остановлено. Во многих местах Народно-освободительная армия перешла в контрнаступление. Гоминдановцы в городе находятся в смятении.
Лян Юнь был доволен. Он переслал полученные сведения в уезд. Оттуда, от секретаря Ли, его отряд должен был получить новое задание.
Ночью с юга смутно доносилась артиллерийская канонада. Стрельба продолжалась долго. На другой день пришел из уезда связной Чэнь. Он сообщил, что ночью объединенный уездный партизанский отряд совершил нападение на важный стратегический пункт гоминдановцев — Шаньчжачжэнь. Когда партизаны ушли, к гоминдановцам прибыло подкрепление и артиллерия открыла огонь по оставленным позициям.
В этом бою было уничтожено более трехсот двадцати солдат из городского гарнизона и хуаньсянтуанеи, захвачено много оружия. Чэнь достал из-за пазухи шесть обойм для маузера и передал их Лян Юню.
— Это тебе в подарок от секретаря Ли. Ребята из вашего отряда тоже участвовали в бою. Дрались как львы!
— Ха, смотри-ка, секретарь Сюе! — сказал Лян Юнь. — Нам ни за что такой подарок.
— Да, награда не по заслугам! — подтвердил тот. поглаживая новенькие патроны.
— Папаша Чэнь! — почтительно обратился Лян к старику, когда тот собрался уходить. — Передай,
пожалуйста, секретарю Ли, чтобы он за нас здесь не беспокоился. Мы, хоть нас и мало осталось, оправдаем доверие партии. И еще попроси его, чтобы он приглядывал за моими ребятами, особенно за Юем.
Когда проводили старика, уже стемнело. Лян Юнь и Сюе поспешили в Фанчэнпу, зашли к старому Яну. Тот приготовил им поесть и за едой рассказал о положении в деревне. Оказалось, что противник увеличил свои силы: в Фанчэнпу прибыла новая рота гоминдановцев. Были построены два новых дзота по обе стороны шоссе. Отряд хуаньсянтуанеи тоже пополнился — в основном за счет городских бродяг. Лю Фу стал главным наводчиком: предал немало помогавших партизанам крестьян. Рябой отдал приказ: кто помогает партизанам, тот — балу и подлежит немедленному расстрелу без суда и следствия.
— Счастье, что когда вы приходили сюда в первый раз, Лю Фу не было с вами, а то они бы и меня схватили, — добавил старик.
— В какое время он чаще бывает в деревне? — спросил Лян Юнь.
— Этот негодяй перепуган насмерть. Сегодня ночью, например, спал в доме Цао. Днем ходит только с телохранителями. Никогда один не бывает. Взять его не так-то просто.
Когда поужинали, Лян Юнь разыскал в куче хвороста во дворе спрятанное там еще с прошлого их посещения ведро с известью, добавил в него воды и с ведром пробрался в центр деревни. Там он встал на страже, а Сюе большой кистью на стенах и оградах писал:
«Долой Чан Кай-ши — предателя родины!» «Да здравствует Китайская коммунистическая партия!»
Несколько дней подряд в горах грохотала артиллерия. Эхо выстрелов отражалось в горных ущельях. Противник силами двух рот и сотней хуаньсянтуанеи гора за горою прочесывал места предполагаемых
партизанских стоянок. Ночевали каратели в наскоро поставленных палатках,,зажигали повсюду костры, — совсем так, как японцы во время операций «по искоренению бандитов».
Как гончие псы, враги обнюхивали каждое ущелье и каждую пещеру. Добравшись до подозрительного, на их взгляд, места, они сначала бросали туда гранаты, затем долго стреляли из автоматов. Они стреляли даже в густые ветви деревьев, раздвигали их штыками.
Пустынные горы заволокло смрадным черным дымом.Враги блокировали горы. Ван и Сунь не смогли вернуться в отряд. Лян Юнь и Сюе одни играли с врагом в горах в прятки. На этот раз гоминдановцы решили во что бы то ни стало покончить с партизанами. Они рассчитывали на свою многочисленность. Поиск производился очень тщательно. Неизменным проводником карателей был Лю Фу. Они не пропускали ни одной горной расщелины. В конце концов Лян Юнь и Сюе были обнаружены.
— Ай-я! Это начальник района Лян! Уважаемый Цао, смотрите! Это Лян Юнь! — узнав их издалека, радостно закричал Лю Фу.
— В погоню!— скомандовал Цао, взмахнув маузером.
Наемники-хуаньсянтуани, как стая ос, бросились преследовать партизан. Враги окружили вершину, где заметили партизан. Но те, мелькнув еще пару раз среди скал, будто провалились сквозь землю. Когда враги взобрались на вершину, они никого там не нашли.
Рябой накинулся на солдат с жестокой бранью и вернул их обратно. Солдаты осматривали каждую скалу, каждый камень на дне ущелья, каждый склон. Гора была оцеплена. Во всяком случае, врагам казалось, что они оцепили ее.
Вдруг Лян Юнь и Сюе показались вдали, на другой вершине. Рябой вышел из себя. Артиллеристам была отдана команда открыть огонь по горе.
Три горные пушки осыпали вершину снарядами. Снаряды рвались вокруг Лян Юня и Сюе. Партизаны старались укрыться среди сосен, выйти из поражаемой площади. Глубокий снег мешал им. То и дело можно было провалиться в засыпанную расщелину. Вдруг Сюе, вскрикнув, опустился на снег. Около его ноги расплывалось неяркое красное пятно. Вблизи рвались снаряды, пронзительно взвизгивали осколки, вздымая столбы дыма и поднятой разрывами земли. Лян Юнь боялся оставаться на одном месте. Он схватил Сюе за руку, наклонился, взвалил его на плечи.
— Лян Юнь, оставь меня здесь. Уходи сам! — сопротивлялся Сюе.
— Молчи! — сурово перебил его Лян Юнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23